Дети двух миров

Глава 27 ДАНКОР

Голова Евы покоилась на груди эльфа. Закрыв глаза, она слушала, как стучит сердце ее любимого. Вот так бы и лежать, лежать, ни о чем не думая, никуда не торопясь.

Эльф боялся пошевелиться, и даже затекшая рука не служила для этого поводом. Где-то вокруг стремительно проносилась жизнь: реки впадали в моря, планеты вращались вокруг своих светил, рушились старые миры и зарождались новые, а у него шло свое время. Даже не шло, а замерло. То, чего он хотел больше всего на свете, свершилось, и он был безмерно счастлив. Только бы не заканчивалось это чудесное состояние. Блаженство…

Резкий треск ломающихся веток заставил Еву и эльфа приподняться. Конэ-Эль протянул руку к лежащему рядом мечу.

— Кого еще там несет? — вздохнула Ева.

— Одевайся. Быстро! — приглушенным голосом скомандовал эльф.

Молодой красавец-олень грациозно появился из-за деревьев. Увидав пару двуногих существ, он недовольно фыркнул, в его планы явно не входила эта встреча. Все, чего он хотел — напиться из лесного озера. Одарив презрительным взглядом Еву и Конэ-Эля, олень с видом, полным достоинства, продефилировал обратно в лес.

— Шляются тут всякие, — проворчала Ева, поправляя футболку.

— Хорошо, что олень, а не кто-то иной, — подмигнул ей Конэ-Эль.

Когда они уже было собрались двигаться дальше, эльф критично оглядел Еву с ног до головы.

— Что не так? — перехватив его взгляд, спросила она.

— Твоя одежда.

— В смысле?

— Тебе не стоит в таком виде идти дальше. Еще неизвестно кого встретим на пути, не стоит рисковать. Одежда твоя непривычна для этих мест, и если обычные жители будут просто коситься в твою сторону, то вот стражники или патрульные отряды точно остановят и задержат.

— Дресс-код… Пожалуй, ты прав, — согласилась Ева и вместо ее любимых джинсов с футболкой, на ней оказалось длинное платье.

— Так лучше, — кивнул головой эльф, и они двинулись в путь.

Обогнув озеро и пройдя еще немного по лесу, путники вышли к широкой утоптанной дороге. Идти по ней было одним удовольствием: ни тебе кочек, ни корней деревьев, ни лисьих нор, в которые Ева умудрялась попадать ногой. Шли молча, просто держась за руки. Иногда так приятно, когда рядом есть кто-то, с кем можно просто помолчать. Ева прокручивала в памяти произошедшее между ней и эльфом и улыбалась, прислушиваясь к собственным ощущениям, переживая заново те прекрасные минуты. По тому, как крепко эльф сжимал ее руку, она догадывалась, что он вспоминает то же самое.

Вот и еще один урок она прошла — никогда не стоит бояться собственных желаний, не стоит прятать их глубоко в подсознании. Рано или поздно, но они все равно выберутся из-под «замка». И лучше уж раньше, чем потом, позже, когда время будет упущено и останется только сожалеть да закусывать губы до боли.

Еще один страх ей удалось повергнуть. Страх проявить чувства и насладиться желанием. Вот ведь как вышло: отправляясь сюда, в Магический мир, думала ли она, что помимо основных заданий, полученных от Константина Григорьевича, она будет разбираться со своими собственными проблемами, отрабатывать уроки, с которыми не справилась в своем мире.

Какой же по счету страх ей удалось победить? Кажется четвертый? Первый удалось повергнуть в городе Страхов, второй…

Со вторым помог справиться мастер Агвальт, дав понять, что не стоит бояться быть самой собой, что нет необходимости ломать свое «я», чтоб соответствовать тем представлениям, которые сложились о тебе у окружающих.

Третий… Третий тесно связан с поверженным четвертым страхом, потому как один вытекал из другого. Страх любить и отдаваться этому чувству не только всем сердцем, душой, но и телом.

Что ж, эти уроки Ева отработала и сделала это на пять. Довольная собой, девушка шла, улыбаясь душой. Будут еще другие страхи, но с ними она справится! Единственное, чего не заметила она, это как глубоко-глубоко в ее подсознании зарождался еще один страх. Но пока он не имел четких очертаний и форм, посему до тех пор, пока он не окрепнет, Ева не узнает о нем.

Местность, по которой продолжали свой путь Ева и Конэ-Эль, постепенно менялась. Зелень лугов и лесов стала уступать место иному цвету. Все больше и больше привлекал внимание желтый и его всевозможные оттенки. Вскоре все вокруг оказалось залито солнцем. Куда ни кинь взгляд — везде желтый цвет, словно у художника, нарисовавшего этот пейзаж, на палитре закончились другие краски.

— Золотистые луга Велиана, — догадалась Ева. — Теперь понятно, почему так назвали этот край.

— Непривычно, да? — эльф с интересом озирался по сторонам.

— Точно. У нас бывает похоже, когда наступает осень, и то не все окрашивается в желтый цвет, а тут… Необычно.

— Осень? — переспросил эльф. — И часто она на вас наступает? Армия у нее большая? И как вы обороняетесь?

— Угу, часто, — закивала головой Ева, с серьезным видом. — Раз в год обязательно наступает.

— Бедные, — вздохнул эльф, — как же вы там живете? Постоянно в осадном положении… Это ведь так тяжело.

— У, это еще что! Осень — ерунда, вот когда зима наступает, тогда еще хлеще! — сжав губы, чтоб не рассмеяться, ответила девушка.

— Зима? Еще и зима наступает???

— Тоже каждый год, — Ева отвернулась в сторону, чтоб эльф не видел, как она еле сдерживается. — У нас всегда так…

— Первые отцы! Что ж за мир у вас такой? Одного понять не могу, когда вы успеваете развивать ваши технологии, если все время воюете? И потом, при чем тут цвет листьев и травы?

Ева повернулась к эльфу, изо всех сил поджимая губы.

— Постой, — глядя на мимику ее лица, Конэ-Эль постепенно качал догадываться, что она попросту изгаляется над ним. — Наступление осени, это не военные действия, так?

— Так, так, — не выдержала девушка и закатилась от смеха. — Это времена года, хотя ожидание зимы у нас сродни подготовке к боевой операции.

От смеха у Евы на глазах выступили слезы, она хохотала, держась рукой за живот. Эльф остановился и с укоризной покачал головой:

— Э-э-э… И тебе не стыдно?

— Ну, прости, прости, — продолжая посмеиваться, извинилась Ева, смахивая слезинку. — Больше не буду.

— Не уверен, — прищурил глаза Конэ-Эль, — тебя хлебом не корми, дай только поиздеваться над бедным эльфом.

— Чес пионерское, — отсалютовала Ева, — больше не буду.

— Посмотрим, посмотрим… Итак: осень, зима — это…

— А еще весна и лето, — дополнила картину девушка, — времена года. Зимой, например, выпадает снег.

— Снег? Никогда не видел снега.

Продолжая путь, Ева попыталась, как можно подробней, рассказать эльфу обо всем. Конэ-Эль слушал, наклонив немного голову набок, периодически задавая вопросы, когда что-то становилось совсем непонятно. Как хороший педагог, Ева по нескольку раз отвечала на один и тот же вопрос, каждый раз стараясь раскрыть непонятные для эльфа термины с разных сторон.

Непривычный цвет флоры немного резал взгляд, девушке казалось, что она словно оказалась внутри картины Крылова, увиденной ею когда-то на выставке в Доме художников, что на Крымском Валу.

Дорога медленно вела их в гору. Нарастающий гул заставил девушку прервать рассказ. Вскоре на горизонте появилась черная точка, окутанная легкой дымкой, движущаяся в их сторону. Прошло немного времени, и путники могли четко разглядеть спускавшихся с горы четырех всадников. Ева машинально взглянула на Конхен, висевший за спиной у эльфа, тот молчал, никак не реагируя на приближающихся.

— Не светится и то хорошо, — ответила она на молчаливый вопрос Конэ-Эля. — Значит, встреча с нечистью нам не грозит.

— Если они проскачут мимо, то считай, что повезло. Хуже будет, если привяжутся к нам, — эльфу явно была не по душе сложившаяся ситуация.

Но, по всей видимости, всадники все же обратили свое внимание на идущих по дороге путников и пустили своих скакунов с рыси в легкий галоп.

— Стражники, — уточнил Конэ-Эль, когда те приблизились.

— Может, все же мимо проедут, — как-то неуверенно произнесла Ева.

— Вряд ли, мы же на их территории.

Грозный вид всадников не сулил ничего хорошего. Огромные, внушительных размеров, они явно не были в восторге от встречи. Подъехав к эльфу и Еве, стражники окружили их с четырех сторон. Их кони, под стать своим седокам, такие же массивные и кряжистые, замерли на месте как вкопанные, лишь изредка передергивая ушами.

— Нэм бэрх хар! — лающим голосом произнес один из них, по всей видимости, старший в этой группе, да и красная ленточка, свисающая с правого плеча, указывала на это отличие.

Конэ-Эль и Ева переглянулись, не поняв ни слова из брошенной им фразы.

— Нэм бэрх хар! Длак! — с явным раздражением выкрикнул стражник.

Память Евы стала судорожно поднимать давно зарытые пласты знаний. Последнее слово особенно показалось ей знакомым. Ну, не зря же она в свое время выучила столько языков! Хотя и не верила, даже не надеялась на то, что эти знания когда-то пригодятся.

«Длак… Длак… — крутилось в ее сознании. — Конечно же! «Отвечай» — вот как переводится это слово. Это велианский. Да и какой другой язык может звучать на Золотистых просторах Велиана?

— Добрый день, офицер, — с небольшим акцентом, но все же на велианском ответила Ева гневно сверкающему глазищами стражнику.

«Да, милок, — глядя на него, подумала девушка, — ты явно не из терпеливых, да и глаза твои просто кричат об этом, вон как близко посажены».

Она огляделась, рассматривая остальных. Широкие, круглые лица; тяжелые, нависающие над глазами массивные надбровные дуги, а сами глаза расположены близко друг к другу; широкие пазухи носа и довольно узкие губы.

«Трудно же будет с вами договориться, — определила для себя Ева. — Но попытка не пытка».

— Кто вы такие и что вам надо на Священной земле Велиана? — гнев у офицера постепенно отступал.

— Что он говорит? — Конэ-Эль дернул за рукав Еву, чувствуя себя неловко оттого, что не понимает, о чем идет речь.

Не теряя времени, девушка сплеча обучающее заклинание и вложила в память эльфа знание велианского.

— Не сметь разговаривать меж собой! — вновь завелся стражник. — Находясь на Священной земле Велиана, запрещено говорить на каком-либо другом языке.

Конэ-Эль аж дернулся от неожиданности, разобрав каждое слово, брошенное офицером, но тут же стал вслушиваться в новую для него речь.

— Господин офицер, — как можно более мягким голосом заговорила Ева. — Мы путешественники и направляемся к океану. Наша дорога пролегла через Священную землю Велиана, так уж вышло, но иного пути у нас нет.

Хмурый стражник с недоверием оглядел девушку и эльфа.

— Через Священную землю Велиана можно пройти только с разрешения Дорожного Ведомства, при наличии официальной бумаги. В случае отсутствия таковой, любое передвижение по Священной земле Велиана строжайше запрещено и карается законом.

— Бюрократы… — еле слышно проворчала Ева. — Но почему, господин офицер?

— Положение 4.6 из свода постановлений законодатааьного Совета Мудрейших великого Велиана, — отрезал стражник.

Недолго думая, девушка применила магию и сотворила себе и эльфу дорожный документ, не имея ни малейшего представления о том, как он должен выглядеть, попросту пожелав, чтоб у нее в руке оказался таковой.

— Вот, господин офицер, — осмелев, она протянула бумаги стражнику. — Простите, что сразу не показали.

Велианец недоверчиво взял протянутые ему бумаги, и стал пристально их изучать.

— Хм… Странные они у вас, — офицер по очереди разглядывал то один лист, то другой. — Вроде бы оформлены верно, но в то же время что-то в них не так.

Потекли мучительные минуты ожидания, пока велианец досконально изучал каждую букву. Тут один из стражников дернул поводья своего коня и подъехал к своему командиру. Поглядывая то на эльфа, то на девушку, он неторопливо говорил что-то на ухо офицеру.

— Ты уверен в этом? — расслышала вопрос Ева.

— Не совсем, но стоит проверить, — коротко ответил стражник.

Офицер кивнул головой в знак согласия:

— Вы арестованы, — неожиданно для эльфа и девушки произнес глава стражи.

— На каком основании?! — возмутилась Ева.

Стражники одновременно обнажили мечи.

— Согласно пункту 10.3 из свода постановлений законодательного Совета Мудрейших великого Велиана, любое сопротивление воинам Дорожного ведомства карается смертью, — почти прорычал велианец.

«Как правильно поступить? Что делать? — Ева судорожно искала ответ. — Можно, конечно, применить магию, но как бы потом нам это боком не вышло. Кто его знает, может, у них на службе маги есть, да посильней меня».

— Что будем делать? — еле слышно спросил эльф.

— Молчать! — рявкнул офицер. — Не сметь переговариваться!

Всадник, стоявший за спиной Конэ-Эля подал знак своему командиру.

— Сдать оружие, — немедленно отреагировал тот.

— Это исключено, — ответил эльф, смотря прямо в глаза стражника.

— Сдать оружие!!! — прорычал велианец, становясь багрово-красным.

— Ни за что на свете, — холодно ответил Конэ-Эль. — В тех краях, откуда я родом, отдать оружие без боя означает трусость. Вам знакомо это понятие, господин офицер? Бесчестие, позор. Неужели вы думаете, что я на это пойду? Не дождетесь, господин офицер. Лучше смерть, чем бесчестие, вы можете меня убить, но меч я вам не отдам.

Эльф говорил, чеканя каждое слово, твердым уверенным голосом, даже где-то немного с вызовом. Лицо велианца посерело, гримаса ярости перекосила его. В гневе он резко взмахнул своим мечом, собираясь поразить им наглого чужестранца.

— Стойте! — выкрикнула Ева, закрывая собой Конэ-Эля и высоко подняв руки. — Умоляю вас, стойте! Выслушайте меня, господин офицер!

Велианец сверкал налитыми яростью глазами. Не теряя ни секунды, все еще держа руки поднятыми, девушка заговорила:

— Господин офицер, неужели вам, как велианцу, носящему мундир, не знакомо такое понятие, как честь и достоинство? Вы же воин, вы должны это понимать! Как вы сможете потом смотреть в глаза своим сослуживцам, если они будут знать, что от вашей руки пал безоружный, не оказавший вам сопротивления эльф, причем не в бою, а так. Что он заслужил смерть только за то, что не позволил себя обесчестить, что не поступился своими принципами, что до последнего оставался верен понятию честь. Вы сможете жить с такой мыслью, господин офицер?

Слова, произнесенные девушкой, подействовали на велианца, как ледяной душ: его лицо посерело, а рука, держащая меч, медленно, но все же опустилась.

— Хорошо, — выдавил из себя офицер, — можешь оставить при себе свой мечишко, но идти ты будешь со связанными руками.

Начальник стражи кивнул одному из своих подчиненных, тот, спрыгнув с коня, подошел к Конэ-Элю и резкими, нарочито грубыми движениями заломил эльфу руки за спину. Офицер достал из седельной сумки веревку и кинул стражнику. Тот со знанием дела стал связывать Конэ-Элю руки, затягивая узлы как можно туже. Эльф не издал ни звука, когда его запястья резко обожгло огнем, ни одна черточка на его лице не выдала боль.

— Ее тоже связать? — спросил у своего командира стоящий рядом с эльфом стражник, указав на Еву.

— Нет, так пойдет, — ответил велианец и подобрал поводья.

Стражник вскочил на своего коня.

— Гест, ты рядом со мной едешь, Фонк и Хем — позади этих, — отдал приказ офицер.

Процессия тронулась с места. Ева шла чуть позади Конэ-Эля видя, как кисти его рук побелели из-за отсутствия притока крови. Меч, притороченный к спине, причинял дополнительную боль. Ева посмотрела на путы, сковывающие руки эльфа, хмыкнула и при помощи небольшого заклинания ослабила узлы веревки. Конэ-Эль это сразу же почувствовал и с благодарностью посмотрел на девушку.

Шли долго, и стражникам явно не нравился темп передвижения, они так и норовили ускорить шаг. Девушка порядком подустала, но старалась не подавать вида, понимая, что эльфу приходится еще тяжелей. Конэ-Эль молча терпел, хотя его руки, связанные за спиной, ныли, моля о пощаде, затекшие мышцы гудели, а меч стал настоящей обузой.

— Господин стражник, — решилась Ева, — не могли бы вы сделать привал? Ноги-то у нас, чай, не казенные.

Офицер сделал вид, что не расслышал ее слов, упрямо продолжая вести коня вперед. Дорога вновь стала уходить круто вверх. Ева с тоской посмотрела на холм, который предстояло преодолеть.

«Боже, я точно больше не вынесу, — измученно подумала она. — Когда же наконец все это закончится…»

Конэ-Эль, словно прочитав ее мысли, подбадривающе подмигнул и попытался улыбнуться.

— Держись, казак, атаманом будешь, — чуть слышно прошептала девушка.

И ей стало немного весело оттого, что вспомнила, как слышалась ей в детстве эта поговорка: «держись, коза, а то мамой будешь». Будучи маленькой, она никак не могла взять в толк, за что именно должна держаться коза и почему эта коза может стать мамой.

Забирая последние силы, дорога вывела процессию на вершину большого холма. Всадники остановились, словно давая своим пленникам осмотреться и прочувствовать все величие Велиана. Внизу, поражая своими масштабами, раскинулся город — столица империи велианцев, священный Данкор.

С одной стороны его окружал золотистый лесной массив, а с другой, словно кружева, созданные умелыми руками мастерицы, его обрамляли Золотистые луга. Многогранность различных оттенков желтого цвета, начиная с бледного и заканчивая темным, создавали причудливый узор, который может придумать только сама природа.

На фоне всей этой воздушно-кружевной красоты, Данкор производил совсем иное впечатление. Огромные каменные дома, словно рубленные топором, всем своим видом показывали — это жилища воинов. В центре города отчетливо просматривался императорский дворец. Большое количество остроконечных башен дворца указывало на воинственный нрав императора. Данкор наваливался всей своей мощью, еще издалека заставляя преклониться перед его величием всех входящих в него.

Ева даже и не заметила, что разглядывает город с приоткрытым ртом, зато офицер не упустил это из виду. Он довольно ухмыльнулся, гордясь своим городом, пришпорил коня и стал неторопливо спускаться вниз.

Каковы жители, таков и город, такой же горделиво-надменный, мощный, вспыльчивый. Стражники преднамеренно вели своих пленных через центральные, многолюдные улицы, чтоб чужеземцы до самых кончиков ногтей прочувствовали величие Данкора.

Местные жители с долей презрения разглядывали чужаков, в открытую выражая свою неприязнь, не скрывая своих эмоций. Еве весь этот «спектакль» напомнил бродячий цирк, когда перед началом представления клоуны выводили на улицы города дрессированных собачек да разодетых мартышек, чтоб привлечь как можно больше внимания почтеннейшей публики.

— Балаганщик хренов, — сквозь зубы процедила девушка на русском. — Цирк уехал, а клоуны остались.

И все же у нее самой проснулось любопытство, и Ева без зазрения совести, вертя головой в разные стороны, стала пристально изучать велианцев. Больше всего ее поразили велианки — под стать своим мужчинам, такие же крупные, мощные, но в то же время не лишенные привлекательности. Лица их, в отличие от мужских, имели плавные черты, даже где-то мягкие. Одевались они просто, без всяких рюшечек и кружавчиков и прочих галантерейных штучек, но достаточно изысканно и гармонично.

Второе, что привлекло внимание девушки, это окна домов. Ей еще с детства нравилось их разглядывать, рассматривая шторы и цветы на подоконниках. Она пыталась представить себе, кто мог бы жить за тем или иным окном, какая семья, с каким характером. Окна велианских домов не говорили ни о чем, молча смотря на Еву застекленными рамами без каких-либо намеков на шторы или хотя бы занавесочки, и тем более без цветочного оформления. Серьезные, молчаливые, надменные окна.

Одно из зданий обдало Еву неприятным холодом, вызывая сильное чувство негатива. Оно было не таким высоким, как остальные здания, стены выкрашены в серо-черный цвет. Девушке хотелось, как можно быстрей пройти мимо него, но, как назло, офицер остановил своего коня у входа именно этого здания.

— Приехали, — коротко уведомил он своих пленников о том, что цель достигнута.

— Кто приехал, а кто и пришел, — бросил в ответ эльф.

Велианец сделал вид, что не расслышал его слов, бросив на Конэ-Эля недобрый взгляд. Спешившись, стражники отдали поводья своих коней подошедшему к ним конюху, а сами повели пленных внутрь здания.

— Где мы? — поинтересовалась Ева у одного из них.

— Это Дорожное Ведомство, центральный корпус, — нехотя ответил велианец.

Длинные темные коридоры с бесконечными дверями как по одну, так и по другую сторону, не способствовали хорошему настроению. За одной из дверей, широко распахнутой велианцем, оказалась серая, давно не мытая лестница, ведущая в подвальную часть здания. Тусклый свет масляных светильников чуть дотрагивался до широких ступенек и давал возможность рассмотреть закопченные стены. Спускаться по такой лестнице Еве и Конэ-Элю было чрезвычайно неудобно. Построенная для больших ног велианцев, она создавала определенные трудности при спуске для чужестранцев.

Спустившись вниз на два лестничных пролета, они оказались возле металлической двери. Стражник порылся в своем кармане и достал связку ключей. Противный скрип несмазанных петель заставил Еву поморщиться, словно она откусила приличный кусок лимона. Запах подвальной сырости тут же ударил в нос.

— Фу, гадость какая, — закрыла нос рукой девушка.

Велианец посмотрел на нее с нескрываемым раздражением. За дверью оказалась решетка, стражник, повозившись со связкой, откопал нужный ключ. Замок, отсчитав два полных оборота, звонко клацнул, и, скрипя не менее противно, чем дверь, решетка отошла в сторону.

— Вам сюда, — стражник толкнул эльфа в спину.

Все еще со связанными за спиной руками эльф, не ожидавший этого, по инерции сделал шаг вперед, но, зацепившись ногой за высокий порог, потерял равновесие и упал. Ева моментально бросилась к нему на помощь. За ее спиной все с тем же противным скрипом закрылась сперва решетка, а потом громыхнула дверь, и лязгнул замок. Кромешная мгла тут же окутала подвал, стражники даже не удосужились оставить хотя бы один фонарь. В темноте только и было слышно, что сердитое дыхание эльфа да монотонное капание воды.

— Ну, прям как в лучших фильмах Голливуда, классика жанра, — резюмировала Ева. — Только мы обломаем этот сюжет.

Возле нее на полу появились сразу несколько больших фонарей и с десяток здоровых толстых свечей.

— Раз, два, три, елочка — гори! — хлопок в ладони зажег разом все светильники.

Их свет дал возможность разглядеть каземат. Выложенный полностью из камня, по всей видимости, чтоб исключить возможность побега, он давил на подсознание.

— При чем тут елочка? — кряхтя спросил Конэ-Эль, пытаясь встать на ноги.

— Потом расскажу, ладно? — отмахнулась Ева. — Давай лучше руки развяжу.

Растирая затекшие запястья, Конэ-Эль чуть слышно матерился на эльфийском. Значения многих слов Еве оказались непонятны, но она догадывалась, какой именно смысл закладывает в них эльф.

— Вот влипли, — вздохнула девушка, когда Конэ-Эль наконец-то выговорился.

— А чего же ты не использовала свои силы? Поколдовала бы немного, превратила бы этих, — эльф кивнул головой в сторону двери, — в лягушек или кроликов, мы бы тут не сидели.

— Поколдовала… Тоже мне, нашел тут Лиину Инвере, я тебе не ведьма, чтоб колдовать. Мне совесть не позволяет превращать людей в кого бы то ни было. Я МАГ, причем светлый, если ты этого еще не понял, — разозлилась Ева.

Впрочем, злилась она больше всего на себя, а не на Конэ-Эля, потому что в его словах звучала истинная правда. Какой же она маг, если не смогла ничего предпринять, чтоб избежать сложившейся ситуации.

— Понимаешь, — начала оправдываться Ева, — я подумала, а вдруг у них на службе состоят маги. И что тогда? Я супротив них, что самокат против бульдозера — раздавят и даже фамилии не спросят. Давай посмотрим, как будут развиваться события дальше, и если возникнет угроза нашим жизням, то я применю магию. Хорошо?

— Ты не забывай, что у нас нет времени «в гостях» засиживаться, время не ждет.

— Да помню я об этом, помню, — отмахнулась Ева.

От каменного пола тянуло холодом, девушка поежилась, растирая руки.

— Морозильные установки у них тут, что ли…

— Замерзла? — обеспокоенно спросил эльф.

— Есть такое дело. — Ева почувствовала, как ее зубы начинают потихонечку отплясывать лезгинку.

Конэ-Эль подошел к ней и, обняв, прижал к себе.

— Так теплей?

— Тепло ли тебе девица, тепло ли тебе, синяя… — усмехнулась Ева.

— Почему синяя? — спросил эльф, целую ее в шею.

Ева хихикнула:

— Щекотно… Синяя — потому что почти окоченевшая.

— А… — эльф обнял девушку еще крепче.

Ноги гудели после долгой и утомительной дороги. Очень хотелось присесть и дать им возможность отдохнуть. Каменный пол не располагал к этому. Щелкнув для большего эффекта пальцами, Ева создала мягкий и большой диван.

— В ногах правды нет, падай, — и она легонечко толкнула эльфа.

Какое это блаженство — позволить себе развалиться на диване, вытянув ноги, дать уставшим и натруженным мышцам отдохнуть. Померзнув еще немного, Ева сообразила сотворить себе и эльфу теплые пледы. Укутавшись в них и прижавшись друг к другу, они стали терпеливо ждать, как дальше развернутся события.