Девочка-маскара

Глава 18. Продано!

Я не чувствовала пространства и стыда. В приглушенном свете виднелись несколько силуэтов. Кто-то вздохнул.

– Таис, подойди… Я сказал, подойди, – меня шатало. Я медленно шла к Беляеву, стоявшему в центре зала.

– В чем дело, Энджел? Девчонка должна была быть трезвой! – возмутился кто-то.

– Ты говорил, она согласная… – судя по голосу, этот покупатель был в возрасте.

От обоих меня тошнило.

– СОГ-ЛАС-НА… «Согласная» бывает буква… – ему было за пятьдесят. В тусклом свете морщины казались коричневыми, и лицо напоминало старую картофелину. – Безграмотность в вашем возрасте сродни преступлению. – В школе я выиграла районную олимпиаду по русскому языку, меня раздражали малообразованные люди. Но трезвая я бы и слова ему не сказала! Сейчас же во мне проснулась Тамара.

– Слушай сюда, шлюха… – он подлетел с кресла. Я отшатнулась и наступила каблуком на шлейф платья. Меня понесло назад. Беляев успел вовремя.

– Прошу меня извинить, это недоразумение… – он схватил меня за талию и вонзился взглядом. Эти голубые глаза, даже из-под сведенных бровей, придавали его образу какое-то очарование. Не продавай он меня как куклу Келли, я бы могла утонуть в них безвозвратно.

– Ты же не сделаешь этого, правда?

Я впервые обратилась к нему на «ТЫ». Мой вопрос состоял из надежды и мизерной веры в то, что он скажет «нет». Он все еще крепко сжимал меня, и я вцепилась в его руки как в спасательный круг. Глупо, ведь эти самые руки топили меня.

– Предлагаю перенести торги на завтра… – произнес он, не отрывая от меня глаз. Я протрезвела за секунду. Неужели это правда?!

– Брат… – заговорил Шерхан, – думаю у всех нас затвердеет в кошельке, если девочка покажет себя… А там может и переносить ничего не придется. Ринат Ралифович, малышку нужно еще воспитать.

Еще несколько секунд Беляев смотрел на меня, словно раздумывая, а потом прошептал мне на ухо:

– Сделаю.

Я попыталась вырваться, тогда он схватил меня за волосы, подтащив ближе к мужчинам. Я ошиблась, он был еще большей мразью, чем я представляла. Мужик с лицом картофелины махнул рукой. Беляев скинул одну из лямок. Я схватилась за обнажившуюся грудь. Беляев тут же отвел мою руку. Прикусив нижнюю губу, я пыталась сдержать слезы. Они таращились на меня как животные. Никакой жалости и поиска причин почему. Их интересовала лишь плоть и то как ее использовать.

– Сто тысяч долларов.

Знакомый низкий голос. Хватка ослабла, я вырвалась и натянула платье. В дальнем углу, откинувшись в кресле сидел Демид. Я не заметила его сразу. Беляев вскинул брови. По его лицу, порозовевшему от злости, скользнуло удивление.

– Сто пятьдесят, – перебил ставку старик. Тошнота подкатила к горлу.

– Триста, и закончим этот цирк.

Шерхан встал на ноги и медленно направлялся ко мне. Неужели сейчас… он просто заберет меня. Принесет домой и будет мучать, пока не наиграется?

– Сумма включает причиненный ущерб, Энджел, – Шерхан протянул ему руку. Беляев посмотрел на меня. Долго, прямо в глаза.

– Заберешь свой лот завтра. Не волнуйся, я просто хочу, как следует упаковать ее. Сумма включает причиненный ущерб, – оба пожали руки.

Все, кто был в зале молча поднялись и вышли. Шерхан последовал за ними.

– Благодарю Демид… за начало торгов.

Я стояла посреди зала. Все было по-настоящему. Это не шоу, не притворство. До этой самой секунды я еще надеялась, что нас «снимает скрытая камера» или что-то в этом духе. Но все взаправду. И эти люди, и то, что меня продали, как говяжью тушу на мясном рынке. Слезы стояли в глазах. Я обхватила себя руками, не давая телу разлететься на куски.

– Демид… – позвал Беляев. Он наконец шевельнулся. Встал и вышел на свет. – У меня просьба…

– Мой отец… вы получили, что хотели. Теперь отпустите его! Немедленно! – истерика вырвалась из моей глотки словно с толчка катапульты. Я ударила ладонями по груди Беляева, затем Демида. Я била и била, пока он не схватил меня за руки. – Отпустите его, слышите!!! Немедленно!!!

– Отвезти к тебе? – спросил он Беляева.

– Да. Спасибо. И Таис… Твой отец выписался несколько дней назад, – он достал из кармана какую-то бумагу, – взаимный отказ от претензий, твой отец его подписал и уехал домой. Ему ничего не угрожает. Но для него станет неожиданностью, когда он узнает, что его дочь не в Москве…

– Гори в аду, сволочь! Ты попадешь в ад!

– Отлично, в раю я все равно никого не знаю.