Девочка, ты чья?

Глава 21

Через час Тернер подошел к ожидавшему его такси и, опустившись на сиденье, коротко распорядился:

– В аэропорт!

Таксист вздохнул и включил дворники. Туман снова сменился моросящим холодным дождем.

Тернер раскрыл только что приобретенную фотокопию дневника Хуаниты Брэгг. Она хотела получить за нее триста шестьдесят тысяч долларов наличными, по десять тысяч за имя.

Тернер ожесточенно торговался, но не потому, что ему было жаль денег старого Дельвехо, а потому, что это доставляло явное удовольствие хозяйке дневника. Ему удалось снизить цену вдвое. Указанную сумму старухе должен был доставить специальный курьер до пяти часов следующего дня.

Конечно, она ни за что не хотела отдавать фотокопию до того, как будут доставлены обещанные ей деньги, поэтому Тернеру пришлось оставить в залог свои золотые часы “Ролекс”, портативный компьютер и расписку, заверенную подписью ночного дежурного.

Достав электрический фонарик, Тернер начал жадно листать полученный документ.

Хуанита Брэгг вела его очень аккуратно, округлым разборчивым почерком, помещая каждое имя на отдельной странице.

Ему в глаза бросилась запись:

“Сьюзен Элен Маккорт – 15 лет, невысокая, худая, темноволосая, второкурсница колледжа в Литл-Роке. Предполагаемая дата родов – середина марта 1968 года. Предполагаемый срок пребывания в клинике Хаксингера – три с половиной месяца.

Родители: Брендан и Кита Маккорт, Литл-Рок, Блуберд-роуд, 2809.

Обращение за помощью и оплата услуг произведены отцом.

Декабрь 1967 года”.

Тернера охватило радостное возбуждение. Он предчувствовал успех! Эта девушка с большой долей вероятности могла быть матерью Патрика! Имя отца выдавало его ирландское происхождение, но вот имя матери казалось странным – Кита. Возможно, она была японкой или кореянкой, вывезенной своим будущим мужем во время одной из войн? Вспомнив о сыне Дельвехо, Тернер стал листать дневник, ища записи за 1957 год. Ему вдруг захотелось, чтобы нужной записи не было, но она оказалась на месте.

“Джулия Энн Тритт – 17 лет, красивая блондинка с карими глазами, первокурсница колледжа Литл-Рока.

Предполагаемая дата родов – первые числа декабря 1957 года.

Родители: преподобный Уильям Роберт и Дина Дэвис Тритт.

Предполагаемый срок пребывания в клинике Хансингера – четыре месяца.

Обращение за помощью и оплата услуг произведены теткой, Донной Дэвис Спеллинг”.

Тернера охватило странное чувство облегчения. Ничего нового из этой записи он не узнал. Должно быть, Дельвехо сильно рассердится, выяснив, что заплатил за то, что и так было известно. Тернер начал мысленно репетировать ловкую речь в свое оправдание.

Он позвонил своей секретарше, хотя в Филадельфии была уже ночь, и попросил ее добыть как можно больше информации о Сьюзен Элен Маккорт, потом велел послать по адресу Хуаниты Брэгг курьера с оговоренной суммой наличными, поручив ему забрать свой компьютер, часы, а также расписку.

– Тернер, зачем курьер? – сонно спросила его Мелисса. – Ты же сам сейчас в Литл-Роке!

– Да, но через час буду уже в Оклахоме. Я еду в аэропорт. Завтра утром позвоню.

Закончив разговор с Мелиссой, он тут же набрал номер Джей, которая, по его расчетам, должна была уже прилететь в Кодор, а то и добраться до миссис Долл. Однако, к его удивлению, Джей оказалась вне досягаемости сотовой связи. Тогда Тернер позвонил миссис Долл. Она сразу же сняла трубку, и в ее голосе не было ни намека на сонливость, несмотря на поздний час.

– Это Тернер Гибсон, друг Джей Гаррет. Скажите, она еще не приехала к вам?

– Ах, нет, голубчик! – заворковала миссис Долл. – Я даже не знаю, произвел ли посадку самолет, на котором она летит. Да и дорога из аэропорта не близкая. А я, по правде говоря, думала, что вы с ней.

– Нам пришлось ненадолго расстаться, – сказал Тернер, не вдаваясь в подробности. – Не могли бы вы передать ей, когда она приедет к вам, что у меня есть важные сведения относительно ее брата Патрика. Я постараюсь вернуться в Кодор как можно скорее и заеду за ней.

– То есть вы собираетесь приехать сюда, ко мне? – удивилась миссис Долл.

– Да, скажите ей, что нам необходимо встретиться и поговорить.

– Хорошо, непременно передам.

Ни один из мужчин не сказал и не сделал ничего угрожающего, и все же Джей нутром почувствовала, что происходит что-то опасное. Когда дверь автоматически закрылась, она поняла, что попала в ловушку, из которой ей уже не выбраться.

Машина неслась вперед, мужчины молчали, огни аэропорта остались далеко позади.

– Постойте, я передумала! – попыталась спокойно сказать Джей. – Я хочу вернуться в аэропорт и взять машину напрокат!

– Вернуться? – повернулся к ней водитель с удивительно длинной и по-змеиному гибкой шеей. Его тонкие губы растянулись в подобии улыбки. – Это невозможно.

Джей охватил ужас, но она решила не подавать виду. Облизнув пересохшие от волнения губы, Джей улыбнулась водителю, инстинктивно решив играть дурочку.

– Я не привыкла к такому гостеприимству, честно говоря.

– Меня зовут Лабони, Уилл Лабони. – Водитель протянул ей руку, твердую и холодную.

– Может, все-таки вернемся на минутку? – попросила она, глупо улыбаясь. – Я не успела сходить в туалет. Мой мочевой пузырь просто разрывается от слишком большого количества кофе, выпитого в самолете для бодрости.

– Впереди скоро будет одно заведение, там есть туалет.

– Но мне очень нужно!

– Вам не придется долго ждать, – с двусмысленной ухмылкой пообещал ей водитель.

“Миссис Долл подставила меня! Но почему? За что?” – подумала Джей. Она осторожно нащупала на поясе пристегнутый к нему сотовый телефон. Если бы ей удалось набрать 911 и сообщить о неожиданном нападении…

Лабони включил магнитолу, из динамиков донеслись звуки гитары.

– А где ваш друг? – спросил он. – Мы думали, он прилетит вместе с вами.

“Они не знают, где Тернер!” – догадалась Джей, и слабая надежда на спасение затеплилась в ее душе.

– Наше сотрудничество исчерпало себя, – иронично ответила она и весело тряхнула головой, словно ей нечего было бояться рядом с этими двумя парнями. – Ситуация изменилась, я возвращаюсь домой.

– Вам удалось разузнать о брате?

– О брате? А откуда вы знаете о моем брате? Это миссис Доля вам сказала?

– Она самая.

– Слава Богу, донор для него уже найден в Брюсселе через международный банк донорских органов. Теперь мне не нужно разыскивать его семью. Я возвращаюсь в Бостон! – Джей улыбнулась. – Завтра в аэропорту меня будет встречать мама и целая толпа журналистов! И с телевидения обещали быть! – мечтательно добавила она, входя в роль.

– Журналисты? Телевидение? Боже, ты слышал, Лабони? – ужаснулся Коуди.

Лабони метнул на него злобный взгляд, и тот сразу прикусил язык.

– Вы не говорили об этом миссис Долл? – как бы невзначай спросил Лабоки.

– Не успела. – Джей пожала плечами. – Вот будет для нее сюрприз! Она очень переживала за Патрика и во многом помогала мне.

– А ваш друг? Он все еще ведет свои поиски? – осторожно спросил Лабони.

– Он тоже возвращается в Филадельфию. Возможно, он уже в воздухе. Его клиент позвонил ему и попросил прекратить поиски из-за их очевидной безнадежности. Да и слишком много денег он потратил от имени своего клиента, надо вам сказать.

– То есть вам обоим больше нечего делать в Кодоре? – поинтересовался Коуди.

– Да, к счастью, все кончилось благополучно.

Впереди засветилась огнями вывеска.

– Кажется, это заправочная станция! – воскликнула Джей. – Давайте остановимся! Мне очень нужно в туалет!

– Предлагаю сделку, – неожиданно усмехнулся Лабони. – Пока вы будете в туалете, я воспользуюсь вашим сотовым телефоном. Идет?

Джей ужаснулась. Она сама собиралась воспользоваться им в туалете и вызвать полицию.

– Боюсь, в нем сели батарейки, – огорченно сообщила она.

– Но ведь вы пользовались им в аэропорту, – напомнил ей Коуди.

– Да, и едва слышала собеседника.

– Ладно, я хоть попытаюсь. Мой телефон вышел из строя, а мне совершенно необходимо позвонить. – Лабони требовательно протянул руку.

Джей оставалось только отдать ему свой сотовый телефон.

Лабони довольно кивнул и включил поворотный сигнал, собираясь завернуть к заправочной станции.

В этот момент телефон зазвонил.

От неожиданности Джей подскочила на месте. Сначала она подумала, что это звонит ее телефон, но оказалось, звонил телефон Лабони.

– Да, – коротко бросил он. – Да… Выслушав собеседника, Лабони приподнял брови.

– Да? Это интересно… Хорошо, разберемся.

Он спрятал телефон в отделение для перчаток и резко затормозил.

– Какого черта? – воскликнула Джей, предчувствуя беду. Прищурившись, Лабони наклонился к ней, зловещз растягивая губы в страшную улыбку.

– Так где твой дружок? – вкрадчиво спросил он у вжавшейся в сиденье испуганной Джей.

– Летит в Филадельфию. – Она очень старалась говорить уверенно.

Лабони слегка отодвинулся и внезапным точным движением сильно ударил Джей по лицу. Острая боль пронзила ее, казалось, насквозь, она вскрикнула и откинулась к дверце, ударившись головой о стекло. На глазах выступили слезы. Она уставилась на Лабони в гневе и изумлении.

Он снова наклонился к ней. Так близко, словно хотел поцеловать.

– Это был звонок насчет твоего дружка, – прошипел он почти по-змеиному. – Он летит… Только не в Филадельфию, а сюда, в Кодор. Ты солгала мне. Впредь не смей этого делать!

Отодвинувшись от Джей, он снова сильно ударил ее по лицу.

Холлиз лежал на сене, подавляя стоны. У него был прострелен локоть. Холлиз узнал человека с ружьем – это был Бобби Мидус, один из тех, кто убивал Лютера. Он подстрелил его, а потом притащил на сеновал и теперь ходил рядом, держа в руках ружье, и ничем не помогал плакавшему от боли и ужаса Холлизу.

Почему Бобби не убил его сразу? Напротив, он даже наложил примитивный жгут выше огнестрельной раны, из которой текла кровь.

Холлиз дважды терял сознание, и каждый раз ему мерещилось, что к нему с неба спускается белый ангел, словно намереваясь унести его с собой. Но в последнюю секунду ангел превращался в мертвую девушку, которая смотрела на него с укоризной и болью. Холлиз начинал кричать, и Бобби заткнул ему рот какой-то грязной тряпкой.

Неожиданно зазвонил телефон. Холлиз твердо знал, что на сеновале не может быть телефона, поэтому решил, что это ему мерещится.

Бобби сказал несколько непонятных слов, потом замолчал. Холлиз почувствовал, как сапог больно ткнул его в ребра.

– Эй, Холлиз! Сейчас я тебя обрадую! Знаешь, кто скоро приедет сюда? Лабони! Знаешь такого? А?

Холлиз хорошо знал Лабони и боялся его. Джуди Свенстар сказала ему, что именно Лабони руководил убийцами Лютера и что он велит убить и Холлиза, если тот будет вести себя неосторожно. Холлиз попытался приподняться, но это ему не удалось. Тогда он пополз к выходу.

– Хочешь сбежать? – расхохотался Бобби. – Ай-яй-яй! Как нехорошо! Он привезет с собой и ту бабу, которой ты так испугался в доме для престарелых, и ее дружка. Мы вас всех убьем, а тела сбросим в пещеру к паукам, чтобы они вас начисто сожрали!

Холлиз испугался. Не за себя – за свою бессмертную душу. Он не закончил алтарь, но надеялся отдать мертвой девушке то, за чем она явилась в мир живых. Холлиз инстинктивно схватился за маленький кожаный мешочек, висевший у него на шее на грязном шнурке.

– Холлиз, а что это ты все хватаешься за какую-то дрянь у себя на шее? – прищурился Бобби. – Ну-ка, дай взглянуть!

Опустившись рядом с Холлизом на колени, он протянул руку к мешочку. Холлиз отчаянно вскрикнул, но торчавший во рту кляп заглушил его крик. Он изо всех сил попытался вывернуться. Вдруг его шарившая по сену рука наткнулась на что-то твердое и мокрое. Он сразу вспомнил это ощущение, знакомое еще с детских лет, когда он работая в хозяйстве Хансингера. Это был лом-вага, ржавый, с треснувшей рукояткой. Жизнь Холлиза висела теперь на волоске. Он инстинктивно схватил вагу и резко сел, дернув ее на себя.

– Что за черт? – удивленно вскрикнул Бобби, и Холлиз вдруг явственно увидел, как на его голове выросли рога. Демон! Холлиз из последних сил вонзил вагу в пасть дьявола!

Щедро расплатившись с Тальбо, чудом посадившим самолет, Тернер помчался к терминалу.

В зале было пустынно. Работало лишь одно бюро проката автомобилей, которое тоже должно было вскоре закрыться на ночь. Тернеру повезло – он успел взять напрокат малолитражку, потому что других подходящих машин уже не было.

Клерк показал ему шоссе на Кодор, и Тернер, не теряя времени, погнал машину в указанном направлении. Взглянув на часы, он решил еще раз позвонить Джей. И снова механический голос вежливо сообщил ему, что абонент находится вне зоны досягаемости. Тогда он позвонил миссис Долл. Что с того, что он рисковал разбудить ее среди ночи? Ничего, он купит ей бутылку шампанского или еще что-нибудь и компенсирует причиненное беспокойство.

К его удивлению, миссис Долл сразу же сняла трубку, словно и не думала спать в эту ночь.

– Да, она уже приехала, – бодро сказала старуха, – и с нетерпением ждет встречи с вами. Сейчас она в душе, позвать ее?

Она ждет его! Сердце Тернера запрыгало от радости.

– Нет, не надо, я скоро приеду, приблизительно через полчаса. Попросите ее перезвонить мне, когда она выйдет из душа. Это очень важно.

– Хорошо, вот только телефон у нас плохо работает. Все из-за этой проклятой грозы.

– Пусть хотя бы попытается.

– Хорошо, передам.

Закончив разговор, Тернер вдруг усомнился в реальности происходящего. Неужели Джей так легко простила его? Это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.

Лабони отогнал машину на проселочную дорогу и стал выбивать правду из Джей. Его удары были точно рассчитаны и болезненны.

– Твой брат не нашел для себя донора, иначе твой дружок-адвокат не мчался бы сейчас сюда. Поиски продолжаются, да?

В промежутках между вопросами он наносил Джей сильные удары в лицо и грудь.

– Нет! – отчаянно кричала она. – Я вернулась за вещами! Я хочу домой! Отпустите меня, и я никогда никому ничего…

Лабони снова ударил ее, на этот раз в живот.

– Кто знает, что ты здесь?

– Все! – согнувшись от боли, простонала Джей. – Моя мать, мой адвокат…

– Не смей мне лгать! У Коуди есть отличное средство против лжи – большой острый нож! Да, Коуди?

Джей издала душераздирающий вопль и впала в притворную истерику.

Презрительно фыркнув, Лабони достал из отделения для перчаток наручники и ловко надел их на ее закинутые за спину руки. Затем вытащил из-под сиденья грязную тряпку и засунул ее в рот Джей.

Взяв сумку Джей, он достал оттуда кожаную папку и начал рассматривать ее содержимое. Сердце Джей ушло в пятки. Там, в папке, лежали копии всей переписки, касающейся женщин, упомянутых в списке Джуди Свенстар.

– А ты настоящий сыщик, да? – покосился на нее Лабони.

Джей отчаянно замотала головой, ее глаза расширились от ужаса. Лабони неторопливо потянулся к ней.

“Это конец!” – поняла она.

Грубо выдернув кляп изо рта Джей, он схватил ее за волосы и, намотав их на руку, резко дернул назад.

– Кто из этих сук согласился говорить с тобой?

– Никто! С нами никто не хотел разговаривать! – закричала Джей. – Только не бейте меня! Я сейчас потеряю сознание!

Он зловеще улыбнулся и приблизил к ней свое лицо.

– Да у тебя в ушках прелестные сережки, как я погляжу. Мне так и хочется отгрызть их собственными зубами. Не заставляй меня делать это!

Джей разрыдалась и принялась истово бубнить какую-то пришедшую ей на память молитву.

– Она ничего не скажет, – махнул рукой Коуди. – Слишком напугана. Заткни ей рот и поехали к Долл. Там мы с Бобби как следует отымеем ее, а потом уж делай с ней что хочешь.

Лабони внезапно замер, словно осененный какой-то идеей, потом зловеще улыбнулся.

– Ладно, я не стану тратить на тебя время, мне все расскажет твой… дружок, адвокат!

Лабони снова заткнул Джей рот грязной тряпкой, склонился над ней и нежно поцеловал в щеку, одновременно больно ущипнув за грудь.

– Предупреждаю, детка, – прошипел он, – я насилую женщин не так, как Коуди и Бобби…

Тернер уже подъезжал к Кодору, когда зазвонил его телефон. Джей! – обрадовался он, но звонила не она.

– Мистер Гибсон, – раздался в трубке заметно пьяный женский голос. – Простите, что звоню так поздно, но я должна это сделать, пока у меня хватает смелости. Вы… вы хотели узнать кое-что из моего прошлого… Вы не узнали меня? Я Линда О’Халлоран из Оклахома-Сити.

“О Боже! Мать Джей!” – подумал Тернер, и его охватило разочарование.

– Да, я помню вас. Чем могу быть полезен, миссис О’Халлоран?

– Это судьба, – пьяно всхлипнула она. – Ведь я тогда уехала из Оклахомы и вернулась лишь два месяца назад. Я думала, теперь все забыто, ан нет… Вы даже не представляете себе, что мне пришлось пережить у Хансингера. Мужчина не может этого вообразить.

– Я постараюсь понять вас, – мягко проговорил Тернер, уже въезжая в Маунт-Кодор.

– Когда мой парень бросил меня, было уже поздно делать аборт, и ребенок появился на свет в клинике Хансингера, – пролепетала Линда. – У меня не было денег, ни для того, чтобы воспитывать дочь, ни даже для того, чтобы заплатить Хансингеру за помощь… И тогда он сделал мне “деловое предложение”. Я должна была отработать эту сумму… собственным телом. По двадцать пять долларов за каждую ночь, проведенную в постели Хансингера во время его визитов в город… Я согласилась… – Линда снова расплакалась. – Я оставила ему мою дочь, которую мне так и не позволили увидеть. Медсестры говорили, она прехорошенькая… Я все время вспоминаю ее, каждый день…

– Значит, вы хотите теперь найти ее? – вздохнул Тернер.

– Нет! Что было, то прошло. Обратной дороги нет. Я только хочу узнать, хорошо ли ей живется, но вмешиваться в ее жизнь не стану. А позвонила я вам затем, чтобы все узнали, какой подлец и негодяй этот Хансингер!

– Разумеется, нелегальные аборты и торговлю младенцами не назовешь благовидными поступками.

– Он не просто негодяй, он… он убийца!

– Что?

– Однажды я послала к нему другую женщину, и это мучает меня всю жизнь! Это была моя сестра… Она была не такой, как я. Сестра была настоящим чудо-ребенком, вундеркиндом! В ней был заложен огромный потенциал, огромный талант! Я всегда ненавидела учиться, а она упорно занималась науками. Она была на восемь лет младше меня. Когда умерла наша мать, сестра переехала жить ко мне в Оклахома-Сити. С отличием окончив школу, она без труда поступила в Калифорнийский университет, да еще получила государственную стипендию за успехи в науке… Там все и случилось. Чистая и наивная, она сошлась с каким-то парнем и почти сразу забеременела. Когда сестра в панике позвонила мне и сообщила эту ужасную новость, я отослала ее к Хансингеру, чтобы ей сделали аборт. Я не хотела, чтобы сестре пришлось пройти через все то, через что прошла я сама. Она должна была окончить университет и жить дальше, не обременяя себя внебрачным ребенком… От Хансингера она не вернулась.

– Как это?

– Я больше никогда ее не видела. Думаю, он просто убил ее…