Девочка я о тебе мечтаю

Я смотрел на неё и мечтал прожечь взглядом насквозь.

Чёртова заучка! Так умыла меня перед всем классом! Что теперь пацаны обо мне думать будут?

Камикадзе.

Я ей это так просто с рук не спущу!

– Можете садиться на свои места, – сказала Алла, и мы под гомон одноклассников заняли их. – Тишина в классе! Продолжаем.

Алла Дмитриевна довела классный час до конца, раздала всю необходимую информацию для завтрашнего учебного дня и отпустила нас. Однако меня все же попросила задержаться.

– Роман, – обратилась она ко мне, когда мы остались наедине.

Я поднял на неё глаза, ожидая, что она скажет дальше. И быстрее бы уже сказала – мне надо ещё разобраться с зарвавшейся заучкой!

– Вы действительно осознали свою вину и хотели извиниться? – спросила она.

Конечно, мля! Горел желанием.

– Да, – кивнул я. Зачем уж развивать эту тему, раз Алла сама всё придумала с помощью рыжей.

– Что ж… Это уже большой прогресс для вас. Тогда я, в честь праздника сегодня, вашему отцу об инциденте в женской уборной сообщать не стану. Но буду надеяться на вашу сознательность!

Я с удивлением посмотрел на неё. Сильно меня это, впрочем, не спасёт – отец видел потасовку с Поповым на линейке. Но всё же одной головомойкой меньше. – Спасибо, Алла Дмитриевна.

– У всех должен быть шанс исправиться. Только щеколды будут везде теперь убраны – из-за вас, Питерский.

Я пожал плечами в ответ.

– Могу я задать личный вопрос, Рома? – спросила осторожно Алла. – Чем вам так не угодила эта девочка? Зачем вы её обижаете?

– Не можете задать вопрос, – нахмурился я. Вот это уж не касается училки!

– Так я и думала, что вы ответите мне именно это, – вздохнула она. – Только позвольте всё же дать совет: если девочка вам… нравится, то это не способ её добиться.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, Алла Дмитриевна, – равнодушно отозвался я. – Вы извините, но меня ждёт отец.

– Пора взрослеть, Роман, – произнесла она. – Иначе можно потерять нечто важное.

– Отлично сказано, – кивнул я. – Так я пойду? Отец ждёт.

– Идите, Роман, – ответила классный руководитель, явно сокрушаясь о том, что её слова остались мной не услышаны. – До свидания.

– До свидания, – отозвался я и, поправив на плече рюкзак, вышел в коридор.

Осмотрелся вокруг себя.

Блин, и где её искать теперь? Наверное, ушла уже. А Попов, как собачонок, следом побежал. Алла потратила драгоценные минуты на бессмысленную болтовню.

Тут мой взгляд зацепился за рыжую. Она с кем-то заболталась по телефону и стояла у окна на первом этаже.

– Да, – говорила я в трубку. – Классный час закончился. Сейчас уже буду выходить и…

Телефон вырвали из рук. Я обернулась и наткнулась на Романа.

Опять он?! Да отстанет он от меня сегодня уже?

– Дай сюда, – протянула я руку за телефоном, на котором он нажал кнопку отбоя и поднял его вверх, чтобы я забрать не могла.

– Прыгай, – изогнул он одну бровь.

– Отдай телефон, я сказала, – повторила я, смело глядя в холодные глаза избалованного гадкого мажора.

– Прыгай, я сказал, – повторил и он. – Хочу поиграть с тобой в «собачку». Ты высоко прыгаешь, а, заучка?

– Питерский, ты просто идиот, – вздохнула я, начиная злиться и не понимая, как отнять свою дешёвенькую модель смартфона, которая ему точно ничем более не интересна кроме того, что моя.

Его глаза тут же стали ещё злее и ещё холоднее.

– Я щас его вообще разобью о стенку, – ответил он, сжав телефон в кулаке.

– Не надо, – вырвалось из меня помимо воли. – Я не смогу купить такой же…

– А мне плевать, – усмехнулся он и взглянул на смартфон. – Дерьмо какое… Как ты им пользуешься вообще?

– Нормально, – отозвалась я. – Не все родились принцами, как ты, Питерский.

– Ну да, – окинул он меня презрительным взглядом. – Некоторые рождаются, чтобы нас обслуживать. И телефоны у них соответствующие.

Нервно сглотнула ком в горле. Когда же этот год закончится? Мои нервы не выдержат просто.

– Отдай мне телефон, Ром, – устав пытаться вырвать его силой под смех мажора, попросила я.

– Никак, что ли, не достанешь? – ржал этот конь на весь коридор. – Че ты такая короткая и недоразвитая, а? Ущербная со всех сторон.

– Это ты шпала недоразвитая! – вспылила я и ударила его по груди. Рома машинально перехватил мою руку и сжал запястье пальцами. – В рост вытянулся, мышцы нарастил, а про мозги… забыл!

Последние слова я договорила, растеряв былой пыл и испугавшись. От Романа снова стала исходить ощущаемая кожей опасность. Он наклонился ниже, чтобы то, что говорил он, слышала лишь я одна.

– А ты себя всё глубже закапываешь, да, заучка?

– Ром, просто отдай мой телефон, – почти шептала я, пытаясь вырвать свою руку из захвата. – Меня бабушка ждёт, она будет волноваться. Да и тебя отец ждёт, я видела, что он здесь.

– Я ведь могу твою жизнь совсем в ад превратить, – проигнорировал он мои слова. – Превратить тебя в обслугу, в рабыню.

Я смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Что?

– Ты сама сбежишь отсюда и лишишься своего прекрасного бесплатного места. То, что было – просто цветочки. А сейчас начнутся лютики. Или я сделаю так, что ты здесь учиться перестанешь, или ты будешь делать то, что я тебе скажу. Ты меня поняла, Катя?

5.1

Меня всю перетрясло. Я не могу лишиться этого места! Я не могу потерять это место, но и быть его служанкой я не готова тоже. Я смотрела на него, закусив нижнюю губу, и не знала, что говорить. Рома легко может устроить мне всё то, о чём сказал минуту назад.

– Я не слышу ответа, – изогнул он одну бровь. – Опять прикидываешься глухой, рыжая? Хочешь жить в аду?

– Я тебя поняла, – сказала я.

– И?

– Не хочу жить в аду.

– Тогда первое, что ты сделаешь сейчас – извинишься передо мной за цирк, который ты устроила в классе, «идиота» и «шпалу».

– Ты сам напросился! – вспылила я.

– Да? Ну хорошо, – ответил Питерский и вручил мне мой телефон обратно. – Забери свою рухлядь и не плачь потом, что я тебя не предупредил о последствиях.

Он уже сделал шаг к выходу, как я остановила его.

– Подожди.

Питерский повернулся ко мне, и я, действуя словно по наитию, осмелилась подойти ближе. Это мой единственный шанс спасти себя. Я смотрела в его глаза, он смотрел в мои и ждал.

– Извини, – сказала я. – Я не должна была никого оскорблять. Я не права.

– Ты меня на весь класс клоуном выставила, рыжая. Ты думаешь, тебе это просто сойдёт с рук?

– Я не буду так больше делать, – продолжала я смело смотреть в его лицо. – Обещаю.

– Можешь попробовать сделать ещё раз, – хмыкнул Роман. И навис надо мной сам, опершись о стену рукой над моей головой. Ну, самый настоящий медведь. Я рядом с ним как мушка мизерная. – И узнаешь тогда мой гнев в полной мере, мелкая! Извинилась – молодец, послушная девочка. Только ничего ещё не окончено, ясно?

– Ром, – пролепетала я и положила руку на его грудь, пытаясь снова остановить и как-то успокоить, что ли… Взгляд так и не сводила с его лица, которое теперь оказалось совсем близко, и я понимала, что куда-то начинаю будто проваливаться – его глаза, и больше ничего вокруг. – Я прошу тебя – не поступай так со мной. Ты же знаешь, что… Что я не могу потерять это место – моя жизнь будет разрушена. Это у тебя есть папа, он тебя куда хочешь отправит учиться, а у меня только бабушка. Старенькая бабушка, которая часто болеет, ей нужны дорогие лекарства. Я должна получить образование, чтобы иметь возможность содержать себя и её. Нам больше некому помочь. Понимаешь? Ром…

Его имя я почти мурлыкала, пытаясь найти к нему подход и человека. Должен же быть в нем человек, в конце концов!

– На жалость давишь, рыжая? – спросил он тише обычного. В его голосе появилась явная хрипотца, а глаза будто затянуло поволокой. – Не по адресу!

Что у него за реакция странная на мои слова? От его взгляда и ощущения своей ладони на его крепкой груди, в которой бешено билось его сердце – я чувствовала очень четко, – меня била дрожь, но я не убирала своей руки.

– Нет, – покачала я головой. – Просто надеюсь, что ты лучше, чем хочешь казаться. Ром… Ты такой большой и сильный, разве ты обидишь слабую девочку? Рома…

Роман неожиданно накрыл мою дрожащую ладонь своей – огромной и горячей. Я не ожидала этого и невольно дёрнулась, хотела отнять её, но он в ответ сжал мои пальцы своими, не дав двинуться с места. Его глаза стали как будто совсем пьяными, он вдруг наклонился ещё ниже, одновременно подтягивая меня к себе. Я прерывисто дышала, не понимая, как себя сейчас вести, и слышала в ответ безумную дробь его сердца. Я не ожидала, что он захочет меня…

– Нет! – вырвалось из меня, когда он почти коснулся моих губ.

Мне удалось увернуться, я изо всех сил надавила руками ему на грудь, и Роман выпустил меня.

Медленно отступала от него, а потом, больше не сказав ни слова, развернулась и почти бегом бросилась из школьного коридора на улицу.

5.2

Сердце колотилось где-то в горле, пока я, сжимая телефон в руке, неслась по лестнице вниз. Только оказавшись на улице и пройдя шагов пять, я стала успокаиваться и замедлять шаг. Даже если сейчас Питерский пойдёт за мной – здесь ещё много школьников и ожидающих их родителей, в том числе нахмуренный отец Романа.

Руки так тряслись, что я одной сжимала телефон, а другой – лямку рюкзака, чтобы хотя бы попробовать замаскировать волнение.

Питерский пытался меня поцеловать.

Меня.

Поцеловать.

Меня…

Это просто не укладывалось в голове.

От мысли о возможном поцелуе в животе тут же вспорхнули бабочки и так сильно стали щекотать стенки желудка крылышками, что я невольно опустила руку на блузку в области солнечного сплетения. Шумно выдохнула.

Боже, ещё секунда – и он мог действительно меня поцеловать!

И это был бы мой первый поцелуй…

Никому из парней я не позволяла так близко приблизиться к себе… Никогда.

Бабушка часто говорила мне:

«Будь осторожна сюношами, девочка моя! Ты уже взрослая и должна понимать, что мальчиков тянет к девочкам. Им необходимо очищать своё естество, но ты должна понимать, что это не проявление любви. Ты не должна позволять прикасаться к себе или что-то большее до свадьбы. Нужно беречь себя для любимого. Настанет тот момент, когда какой-то мальчик захочет перейти грань дружбы – не позволяй, жди, когда свататься придёт!»

Только когда была молодой моя бабушка – времена шли совсем другие. Сейчас брак зачастую никто и не предлагает. Девушки сами позволяют вступать с ними в отношения – так зачем им жениться?

Но… Получается, я стала для Романа той, с кем он хочет… очистить это самое естество? Если я, конечно, верно поняла смысл сказанного бабушкой…

От этой мысли совсем голова закружилась, а бабочки в животе взбесились окончательно и готовы были просто вылететь ворохом и улететь в небо.

Или это часть очередной глупой игры Питерского?

Вдруг он заметил, что нравится мне, и решил превратить меня в свою верную собачку? Влюбит меня в себя, и я начну делать всё, что Царь захочет, – может, на это расчёт?

Только не дождётся! Не буду я ползать возле его брендовых кроссовок.