Девочки влюбляются в мужчин

Глава 108. Левандовский

Всё следующее утро я приходил в себя, думая, как уместнее будет извиниться перед Микой. Да, она вряд ли вернётся, но совсем скотиной в её глазах оставаться не хотелось бы. Мыслей не было. После обеда, я решил развеяться и навестить маму и Милоша, который всё никак не мог оправиться после перелома ноги вследствие аварии. Когда я выходил из машины возле их дома, мне позвонил Роберт.

– Адам, ты сейчас где? - без приветствий серьёзным тоном спросил он.

– Я приехал к матери. А в чём дело?

– Я через полчаса к тебе подъеду. Есть некоторые срочные вопросы по документам о продаже, - озадачил меня Роб. Только ведь хотел немного расслабиться...

– Хорошо, в ближайшее время я никуда отсюда не денусь. Буду ждать, - обречённо ответил я.

Когда я вошёл в дом, то поразился той тишине, которая там царила. Мама сидела в гостиной. Мрачная, как туча, она курила, и смотрела в окно, даже не открыв его, чтобы сигаретный дым выветривался из помещения.

– Привет. Почему ты такая печальная? - немного растерянно поздоровался я, нерешительно подойдя к ней.

– Здравствуй, Адамек. Мама не может всегда быть весёлой, но думаю в скором времени всё опять наладится, - печально улыбнулась мама, потушив сигарету в пепельнице. – Как ты, родной? И что с твоей рукой? - равнодушно спросила она меня, будто просто следовала заученному алгоритму правильных бесед матери с сыном.

– Это так... Поранился случайно, - увернулся я от ответа, глянув на свою забинтованную руку, пострадавшую из-за моих психов в клубе. – Я пришёл проведать вас. И... Наверное хочу попробовать помириться с Милошем.

– Это здорово. Я буду счастлива, если мои мальчики наконец-то начнут дружить, - и снова заученная фраза. Мама очень часто так говорила.

– Мне кажется, могут возникнуть проблемы на пути к нашему миру, - я сбросил с себя пальто, и сел в кресло напротив неё.

– Из-за Мики? Какая глупость... Кстати, как она?

– Я не знаю. Но если бы ты спросила, как мы, то я бы ответил, что плохо. Просто ужасно.

– Ты знаешь... Когда Милош познакомил нас, мне не очень она понравилась, - казалось, что мама немного отвлеклась от своих мыслей и заинтересовалась мной. – Я будто понимала, что она ошиблась, и презирала её за это. Мика хорошая девочка, но мне казалось, что она не на своём месте, и когда я однажды увидела вас вдвоём...

– Когда же это мы совершили такую оплошность, что нас кто-то увидел? - перебил я её, и немного напрягся, будто это всё ещё было тайной за семью печатями.

– На следующий день после свадьбы. Оплошность... - хмыкнула она, покачав головой, и поправила свою накидку. – Если ты думал, что вы хорошо прятались, то я тебя разочарую. Я и на свадьбе заметила твой интерес к Мике. А на следующий день случайно подсмотрела как ты обнимал её в гостиной, и почему-то вместо злости на то, что она вероятнее всего уже предала моего сына, а ты перешёл дорогу брату, я почувствовала... Радость, что ли.

– Радость? - удивился я, до этого момента думая, что моя мать слишком консервативная в этих вопросах.

– Да, она не подпускала тебя к себе, но смотрела так, что сразу стало ясно – она не сможет устоять. Да и ты тоже. Видел бы ты своё лицо! Твои глаза были такими искренними разве что в детстве. Я только после этого начала понимать, как сильно вы с ней похожи. Многие мелочи, которые я в ней наблюдала, будто уже видела в тебе. Любовь к поэзии, эмоции, возвышенные мечты, чтение, и абсолютная неприземленность... Вы так подходите друг другу, - мечтательно рассуждала она, в то время, как я поник ещё больше.

– Вынужден признать, что всё это не имело никакого смысла...

– Может, это ты так думаешь? - с упрёком в голосе, спросила меня мать.

– Она бросила меня, потому что ей стыдно из-за Милоша перед всеми нами.

– Неужели? Я ведь не совсем ещё тронулась умом. Понимаю, что она ни в чём не виновата. Чушь... Может, мне стоит позвонить ей и объяснить всё? Заодно расскажу, как ты тут страдаешь, - подмигнула она.

– Нет, мама, - вздохнул я, стараясь не раздражаться. – Это лишнее. Тем более, я уже всё разрушил бесповоротно.

– Ты знаешь, мы со Станиславом встречались со школы. Затем, учились в одном университете, и Люцек был его другом, - вкрадчиво начала она, заставив меня нахмуриться. Какую ещё семейную историю я должен узнать? – Ветренным, безответственным, любвеобильным... Он всегда был третьим с нами. Это так доставало. Станислав постоянно выручал его, прикрывал, носился с ним, как с ребёнком... Но однажды, между нами что-то произошло. Люциан будто бы остался всё тем же ужасным разгильдяем, но его шутки вдруг стали казаться смешными, его голос заставлял слушать только его, а его взгляд стал задерживаться на мне намного дольше, чем обычно... Я всегда отзывалась нелестно о нём, поэтому Станиславу и в голову не могло прийти, что между нами может что-то возникнуть, - я никогда бы не подумал, что в этой истории Станислав скорее жертва, чем стервятник, налетевший на несчастную вдову своего друга. – И это что-то произошло. Мы были совсем безумными! Сразу решили пожениться, затем родился ты, и спустя годы Люциану вдруг стало скучно. Мне было очень больно наблюдать, как его злит наше с тобой присутствие в его жизни... В общем, произошло, что произошло, и ты лишился своего отца. Мне было так жаль тебя, но ты бы не понял, почему твой любимый папа, который всегда казался добрым, любящим и заботливым, вдруг решил уйти и даже не видеться с нами... Потом я снова встретила Станислава, и от одиночества и отчаяния прыгнула под его крыло.

– Но как потом ты узнала о болезни отца?

– Адамек... Мне так стыдно... Но мы с твоим отцом тайно встречались последние лет пятнадцать, - она прикрыла лицо руками, и вероятно, начинала плакать. – Мы встретились совершенно случайно, когда ты уже поступил в университет. Люциан больше не женился. Он был одинок, жил в своё удовольствие, преуспел в бизнесе и выглядел серьёзным, но нам понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что между нами ничего не прошло... Со мной он опять стал тем обаятельным разгильдяем, - широко улыбнулась мама, при этом умываясь слезами.

– Я не понимаю, почему нельзя было мне ничего рассказать раньше, - сказал я, стараясь скрыть осуждение и досаду. Что мешало им сказать мне правду, и сойтись снова? Люди ищут проблемы там, где их нет... Подумал тот, кто не решился за целый день позвонить любимой девушке, чтобы извиниться.

– Прости, сынок... Разрешить затянувшуюся ложь очень сложно, и твой отец не был смелым человеком. Он бы опять сбежал, если бы всё вернулось на свои места, поэтому такие отношения устраивали нас больше. Прости нас, - всхлипнула она, и бросилась меня обнимать. – Сынок... Мы не подумали о тебе... Но я рассказала это не для того, чтобы ты возненавидел нас с папой ещё больше, а чтобы понял одну важную вещь. Вы с Микой влюблены. И точка. Это всё, что должно вас волновать. А вы думаете только о том мусоре, который свалился на вас сверху, и не даёт рассмотреть главное. Ты должен вернуть Мику, если не хочешь, чтобы она сидела вот так же, как я сейчас в свои пятьдесят с лишним лет, и жалела о том, что не смогла удержать свою жизнь в желанном направлении.

– Я не знаю, мама... Я попробую. Но уже не верю в успех этой затеи. Я обидел её... Поступил как грязный мудак и скорее всего, теперь она меня попросту боится. А я боюсь звонить ей, чтобы попросить прощения.

– Что значит боишься? Тебе уже под сорок, сынок, - мама погладила меня по голове, как ребёнка и усмехнулась.

– Спасибо, мама. Это очень тактично с твоей стороны, - улыбнулся я, закатив глаза.

– Я в тебя верю, - потрепала она меня за щёки, и отошла в сторону. – Беги мириться с братом.