Девонли. Ритмы ночи

Глава 2

Лили

Дженнис не пришла.

Вот, в принципе, и всё, что нужно знать об её ко мне отношении. Она просто забыла о том, что сама же и назначила мне дополнительную репетицию перед классом.

Ну да ладно, я порепетировала сама. Иногда это даже продуктивнее, чем работа с вечно недовольным и орущим репетитором, и сегодня так и вышло. Я целый час оттачивала технику, и мне удалось добиться значительного прогресса. Надеюсь, Дженнис тоже его заметит. Не хотелось бы повторения вчерашнего, иначе девчонки меня возненавидят.

Все уже постепенно подтягиваются в балетный зал, и привычный утренний предрабочий гвалт заполняет его. До меня доносятся фразы «Какой же он классный!», «Так не терпится его увидеть!», «А правда, что он хромает?», и я в недоумении стою, опираясь на станок* и совершенно не понимая, о ком они говорят. Неужели в труппу устроился новенький красавчик? Но у нас же хватает парней. И зачем нам хромой танцовщик?

[*имеется в виду балетный станок]

Мэгги заходит в зал одна из последних и стразу устремляется ко мне. Её глаза возбуждённо блестят, когда она восклицает мне прямо в лицо:

– Ты сейчас упадёшь, Брукс!

– Да в чём дело?

– Держись крепче, я серьёзно. Это событие века!

Мэгги напускает на себя важный вид, но её так и распирает от желания поделиться со мной, и я, вздохнув, произношу:

– Мэгги, не томи, говори уже.

– Кристофер Хейз будет присутствовать сегодня на уроке и во время репетиций! Прикинь?! – выпаливает она на одном дыхании.

– Кристофер Хейз? – недоверчиво переспрашиваю я. – Тот самый Кристофер Хейз?

В памяти всплывает образ непревзойдённого танцовщика, и я совершенно теряюсь. Что ему понадобилось в нашей труппе?

– Да, – возбуждённым шёпотом отвечает Мэгги. – Тётя… то есть Дженнис так всполошилась, когда узнала, что он собирается присутствовать сегодня. Ей никто заранее не сообщил об этом, и она в бешенстве.

Ну, просто блеск! Бешеная Дженнис – что может пойти не так?

Эта мысль начисто вытесняет растерянность, и я с досадой фыркаю.

– Он тебе не нравится? – Мэгги осуждающе хмурится. – Но он же офигенный, Брукс! Просто представь, сам Кристофер Хейз скоро зайдёт в эту дверь! – она тычет пальцем в ту сторону. – Это же обалдеть как круто!

– Но что ему здесь нужно?

– Дженнис вчера вечером ничего толком не сказала, только ругалась, что её не предупредили заранее. Он уже здесь, Брукс! Обсуждает что-то с Питером, и Дженнис тоже с ними.

Так вот почему она не пришла…

– Я так волнуюсь, – продолжает возбуждённо тараторить Мэгги. – Это же сам Кристофер Хейз! А что, если я налажаю на репетиции? Или запорю какое-то движение на уроке*? Ужас! Брукс, почему ты такая спокойная? Это же…

[*имеется в виду урок классического танца]

– Доброе утро, – ледяным тоном прерывает её пылкую речь Дженнис, только что вошедшая в класс, и все присутствующие, за исключением концертмейстера, разворачиваются к ней лицом и вытягиваются по струнке. – Леди, – Дженнис выдерживает театральную паузу. – Джентльмены, – она делает не менее театральный жест в сторону двери. – Сегодня особый гость хочет посмотреть на вас. Прошу любить и жаловать: Кристофер Хейз.

Дженнис злостно прищуривается, её тон вовсе нельзя назвать дружелюбным. Да и вообще, когда она использует эти устаревшие официальные обращения, жди беды. Дженнис не вежливость проявляет таким образом, а презрение.

Пока все обращают взгляд на вновь вошедшего, я продолжаю смотреть на Дженнис и всё больше убеждаюсь, что мне точно сегодня влетит. Ну, конечно, на ком же ещё она станет вымещать своё раздражение, как не на мне?

– Доброе утро, – звучит густой чуть хрипловатый баритон. Такой глубокий и притягательный, что я тут же перевожу взгляд на его обладателя. – Рад всех вас видеть, – Кристофер чуть склоняет голову набок и улыбается, но его улыбка скорее официальная, чем радушная. – Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Я всего лишь любопытный гость.

Ага, как же. Не обращать. Да весь женский состав труппы из трусов готов выпрыгнуть, глядя на него. А мужской половине явно не терпится похвастаться перед ним своими умениями. Но, как бы они ни старалась, великого танцовщика им не затмить. Хоть он уже давно не выходит на сцену сам, но его имя и слава живы до сих пор.

Жаль, конечно, что для него всё так закончилось. Несчастный случай во время выступления обернулся крахом его танцевальной карьеры. А ведь Кристофер и сейчас мог бы блистать на сцене. У него талант от Бога.

Я видела несколько видеозаписей с его участием. Да что там «несколько»… Я видела все! Кристофер Хейз был кумиром многих, и я не стала исключением. Я засмотрела эти записи до дыр и каждый раз пускала на него слюни. Но одно дело смотреть на экран монитора и совсем другое – видеть этого мужчину прямо перед собой.

Хейз, безусловно, человек с несгибаемой волей. Его присутствие ощущается настолько сильно, что зал за считанные секунды буквально пропитывается им. Кристофер не просто вошёл в балетный класс – он будто заполнил собой всё пространство. Если ещё полминуты назад здесь царствовала Дженнис, то сейчас – безраздельно властвует Кристофер Хейз.

Высокий, статный, темноволосый он являет собой образец поистине мужской красоты – возможно, слегка грубой, но при этом неоспоримой. Черты его лица резкие, глаза – тёмные, а взгляд – глубокий и пронзительный. Одет Кристофер просто, но одновременно с этим элегантно и до умопомрачения сексуально.

Ну какая девушка устоит перед знаменитым красивым мужчиной, облачённым в чёрные брюки и чёрную рубашку с закатанными до локтя рукавами и небрежно распахнутым воротом? Да никакая! Вот и я стою, открыв рот и совершенно выпав из реальности, ведь Кристофер Хейз – моя первая и единственная любовь. И мне плевать на нашу ощутимую разницу в возрасте.

– Прошу, – произносит Дженнис, чем выводит всех присутствующих из оцепенения, и указывает на свой стул, который за глаза называют «троном ведьмы». – Можете сесть там, если вам будет удобно.

– А вы?

– О, я постою, спасибо. Сегодня ведь особенный день.

Она одаривает его уничтожающим взглядом и проходит на середину зала. Дождавшись, когда Кристофер займёт отведённое ему место (пометочка: он не хромает), Дженнис хлопает в ладоши. Она всем своим видом показывает, что, независимо от положения и заслуг Кристофера, это она тут главная, а не он. Однако, и Дженнис, и все мы понимаем, что это не так, как бы она ни тужилась. Само собой, это понимание раздражает её ещё больше, и Дженнис грозно командует:

– К станку, пожалуйста. Два деми плие*, гран плие*, полупальцы с прогибом* – и так по всем позициям. В конце свободная растяжка на восемь квадратов. И-и-и… можно!

[*неглубокое приседание, *глубокое приседание, *«цыпочки»; подробнее в глоссарии]

Вижу, что некоторые девушки всё ещё косят глаза на Хейза, и полностью сосредотачиваюсь на движениях. Мне немного тревожно, но чем дальше продвигается урок, тем больше я растворяюсь в музыке и слушаю своё тело. Благодаря тому, что я хорошо разогрелась перед классом, все движения и комбинации даются легко, несмотря на усталость. Даже не замечаю, как пролетает урок.

По завершении прыжковой и технической части все благодарят Дженнис. Кивнув, она сообщает, что репетиция начнётся через пятнадцать минут. Потом подходит к Кристоферу и начинает что-то тихо с ним обсуждать.

Многие остаются в классе, а я выхожу в коридор, чтобы немного охладиться, и ко мне тут же подлетает взволнованная Мэгги.

– Скажи, он офигенный? – шепчет она, вплотную приблизившись ко мне. – Да? Да?

– Да, – буркаю в ответ.

– Тебе словно всё равно! Это же…

– Хейз, да, знаю, – перебиваю я её. – Он классный, правда. Но давай обсудим это после работы, хорошо?

– Ну ты и зануда, Брукс! – обиженно восклицает Мэгги и возвращается в зал, чтобы посплетничать с более общительными девчонками.

Пятнадцать минут перерыва быстро подходят к концу, и я возвращаюсь в класс, мысленно представляя, насколько сильно мне влетит на репетиции.

Всё проходит относительно спокойно ровно до того момента, пока не начинается моя небольшая сольная вариация. Дженнис не даёт мне завершить даже первую комбинацию движений: останавливает музыку, обкладывает меня трёхэтажным матом и приказывает повторить с момента моего выхода.

На третьем повторе она всё же даёт мне закончить. Но лишь затем, чтобы в который раз высмеять перед всеми.

– Заново, – командует она, закончив свою издевательскую речь. – Музыку, пожалуйста. Выход Брукс. Остальные могут отдыхать. И-и-и… можно!

Пока все с облегчением усаживаются на пол, я вновь начинаю исполнять заученные до скрипа зубов движения. Но едва я дохожу до самой сложной связки, Дженнис орёт, перекрывая музыку:

– Твою мать, Брукс! Ты ещё не проснулась?! Что с твоим вращением? Шевели ногами быстрее! Сколько мы говорили об этом – я не вижу этого всё равно!

Она не останавливает музыку, просто кричит и поливает меня на чём свет стоит. Когда музыка заканчивается и я принимаю финальную позу, Дженнис бьёт меня по руке, привлекая внимание, и зло шипит, прожигая яростным взглядом:

– Я снимаю тебя с вариации. Ты доигралась. Терпеть такую откровенную халтуру сил моих больше нет. Пошла вон.

Кровь отливает от лица, и я чувствую, как глаза начинает жечь. Только не плакать! Не перед ней! Но, чёрт… она необъективна. Я стараюсь, я очень стараюсь. Я больше всех репетирую, я провожу в этом грёбаном зале почти всё своё свободное время. Однако Дженнис на это плевать. Она невзлюбила меня с самого начала. Дженнис не забыла обо мне утром, она просто не сочла нужным поставить меня в известность, что наша репетиция отменяется.

– А в чём, собственно, проблема? – прерывает наше немое противостояние бархатистый баритон, и мы с Дженнис одновременно разворачиваемся к Кристоферу.

– Простите? – едва сдерживая гнев, спрашивает Дженнис.

– Что конкретно она делает не так? – продолжает он, словно забавляясь. – Я пытался найти кучу ужасных отвратительных изъянов, о которых вы, не умолкая, кричали, но не смог. Разве что… – Кристофер встаёт и приближается к нам. – Брукс, верно? – обращается он ко мне, и я киваю. – Брукс, не могла бы ты повторить ту связку в середине вариации, когда после последнего батмана* уходишь в шене*?

[*здесь имеется в виду гранд батман – высокий бросок ноги, *вращение на двух ногах с продвижением вперёд; подробнее в глоссарии]

– Мистер Хейз, что вы себе позволяете? – тихим зловещим шёпотом, чтобы слышали только мы, вопрошает Дженнис. – Я веду эту репетицию, а не вы.

– Вы не ведёте её, – спокойно и в полный голос отвечает Кристофер. – Вы орёте. Оскорбляете артистку, обвиняя её в халтуре и неправильном исполнении, но не говорите, в чём конкретно заключаются её ошибки. Как по мне, единственная, кто здесь халтурит, – это вы. Педагог должен направлять и помогать, а не вымещать злость на артистах.

– Да что вы себе… – начинает Дженнис, но Кристофер перебивает её, утратив к ней всякий интерес:

– Брукс, займи позицию. Сначала сделай этот кусок без музыки.

Я стою, не зная, как быть. Если послушаюсь его – Дженнис не только с вариации меня снимет, она меня из труппы выгонит. Но и игнорировать его просьбу – невежливо.

– С меня хватит, – цедит Дженнис. – Оставляю её в ваших надёжных чутких руках, мистер Хейз. Сейчас все свободны, следующие репетиции пройдут по расписанию. Брукс, зайди в кабинет художественного руководителя, когда соизволишь освободиться. Чего сидите? – рявкает она на остальных. – Покиньте помещение. Вы мешаете солистке, – язвительно заканчивает Дженнис свою речь и направляется к выходу.

Балетный класс пустеет, а я всё стою. Хейз тоже не двигается.

– Зачем? – шепчу я наконец, впиваясь ногтями в ладони. – Зачем вы вмешались? Меня теперь уволят.

– Никто тебя не уволит, Брукс. Хотя, возможно, ты сама захочешь уйти.

– О чём вы говорите? – я поднимаю на него взгляд. – Я не могу уйти отсюда. На улице не стоит очередь из желающих заполучить меня в свою труппу. Я… никто.

– И останешься никем, если не возьмёшь себя в руки, – холодно отрезает он. – На позицию, Брукс. Иначе я решу, что и правда зря влез в это.

Трясясь от злости и страха за своё будущее, я отхожу на несколько метров левее. Взмахиваю рукой и начинаю с серии гранд батманов. После последнего маха разворачиваюсь и перехожу в шене.

– Стоп, – произносит Хейз, и я останавливаюсь. – Тебе ничего не мешает в момент перехода?

– Я приспособилась.

– Не нужно приспосабливаться, Брукс. Надо чувствовать своё тело. Твоя левая рука отстаёт, когда ты переходишь на вращение, и тормозит тебя. Поэтому тебе неудобно, и это заметно. Попробуй быстрее опустить её к правой руке. Возможно, тебе стоит прижать их ближе к корпусу. Постарайся сделать так, чтобы левая рука не догоняла, а обогнала правую. Помоги себе – сделайся компактной. Тебя ничего не должно тормозить. Давай заново.

Отхожу обратно и начинаю с того же момента. Учитывая замечание Хейза, перехожу в шене, и – о чудо! – больше не ощущаю неудобства. Заканчиваю вариацию и замираю, не в силах сдержать улыбку.

– Легче? – интересуется Кристофер, хотя у меня и так всё на лице написано.

– Восторг! – восклицаю я, всё ещё глупо улыбаясь. – Большое вам спасибо.

– Пустое, Брукс. Со временем ты бы и сама поняла, в чём дело. Ты способная. Тебе просто нужно больше практики и доверия своему телу. Чувствуй его – оно всегда подскажет.

Улыбка постепенно сползает с моего лица, когда радость от новой покорённой ступени отступает на второй план.

– Какая разница, – говорю я, хмурясь. – Меня всё равно уволят.

– Почему ты так решила?

– А зачем ещё Дженнис вызвала меня в кабинет художественного руководителя?

– Из-за меня, – Кристофер запускает руки в карманы. – В принципе, тебе необязательно туда идти, можем поговорить сейчас. Но сначала я должен извиниться перед тобой, Брукс.

– За что?

– Дженнис так на тебя взъелась, потому что я решил тебя перекупить. Сообщил ей об этом сразу после класса*. Извини за это. Надо было подождать, пока закончатся репетиции, прежде чем ставить её в известность.

[*имеется в виду урок классического танца]

– Что? – вновь эхом повторяю я, часто моргая. – Перекупить? Меня? Зачем?

– Я набираю людей в новую труппу. Мы с Питером давние приятели, и он разрешил мне «украсть» у него одного артиста. Конечно, я надеялся на большее количество, но Питер был непреклонен.

– Что за труппа?

– Закрытый театр на острове. Годовой контракт. Проживание и питание за счёт работодателя. Оплата ежемесячная, и она в шесть раз больше, чем ты получаешь сейчас. Не могу обещать тебе место примы, оно уже занято, однако безвылазно торчать в кордебалете ты точно не будешь. И кричать во время репетиций я тоже не намерен. Это дурной тон. Так что, Брукс? Готова переметнуться на мою сторону?

– Закрытый театр? То есть… для узкого круга лиц?

– Верно.

– Получается, никто меня не заметит… – выдаю я и только потом понимаю, что сказала вслух.

Кристофер снисходительно улыбается, поняв, к чему была сказана моя последняя фраза, и я вспыхиваю.

– Молодость, – вздыхает он. – Хочется всего и сразу, понимаю. У меня хорошие связи. Могу потом похлопотать за тебя и пристроить в… Гала, да? Туда ты метишь?

Ещё сильнее краснею и решаю, что благоразумнее промолчать. Кристофер усмехается и протягивает мне визитку.

– Вот мои контакты. Ответ нужно дать в течение двух дней, не считая сегодняшний. Не просри свой шанс, Брукс. Вряд ли Дженнис теперь даст тебе свободно дышать. Проведи со мной год – и потом я открою для тебя двери Гала.

Сказав это, он уходит, оставляя меня в полной растерянности.