Девушка лучшего друга

Вдохнув и выдохнув, я нажала на звонок. Была ни была.

Мне пришлось ждать с минуту, прежде чем я услышала шаги в прихожей. И эта минута показалась мне вечностью. Десятки мыслей пролетели в этот момент в моей голове, но ни за одну мое сознание так и не сумело зацепиться.

— Лера? – даже если Марина попыталась бы скрыть свое удивление, вряд ли ей это бы удалось. Но она и не пыталась. А у меня как назло вообще все слова вылетели из головы. Я смотрела на нее и поражалась, как можно быть такой красивой. – Лера? Ты в порядке? – снова обратилась ко мне девушка, и я, наконец, очнулась. Но голоса так и не нашла. Поэтому просто кивнула и махнула рукой, спрашивая разрешения войти. Марина отошла от двери, приглашая меня внутрь.

Я стояла, переминаясь с ноги на ногу, и не имела понятия, за каким хером я вообще пришла к ней. Объяснить. Я хотела что-то объяснить ей. Сказать правду или списать все на алкоголь? Правду сказать не смогу. Значит, алкоголь. Отлично. Вдох-выдох, поехали.

Я открыла рот… но не произнесла ни звука. Слова комом встали в горле. В моем воспаленном сознании на мгновение промелькнула мысль, что, может, у меня та же фигня, что и у героя Джима Керри в фильме «Лжец, лжец»? Когда персонаж, по воле загаданного на день рождения желания сына, на сутки потерял способность лгать. Даже по мелочам.

Отбросив глупые мысли, я встряхнула головой и попробовала снова. Я стояла, как рыба, то открывая, то закрывая рот, а Марина терпеливо ждала и, сложив руки на груди, смотрела на меня, чуть изогнув левую бровь.

— Я не могу, — наконец, выдохнула я, устав с собой бороться, и опустила взгляд в пол. На Марине были смешные носки с пандами.

— Не можешь что? – негромко переспросила она, явно озадаченная моим странным поведением.

— Я пришла сюда, чтобы извиниться, чтобы сказать, что мне жаль, что я накинулась на тебя вчера, что я была пьяна… Точнее, очень пьяна, что я ничего не соображала, что поступила, как свинья, и что мне очень стыдно, — скороговоркой выпалила я и подняла на нее взгляд.

— И… что ты не можешь? – все еще не понимала меня Марина.

Я вздохнула. Голова слегка кружилась. То ли от похмелья, то ли от того, что в моей крови сейчас адреналина было столько же, сколько вчера алкоголя.

— Я не могу всего этого сказать, потому что это не так, — грустно усмехнулась я, переводя взгляд на светлую ровную стену. – Точнее, мне, конечно, стыдно, но… Мне не жаль. И я, конечно, была пьяна, но я понимала, что делаю. Я… — я пожевала губу, все еще чувствуя на себе пристальный взгляд Марины. – Я люблю тебя, Марин. И эта самая большая ошибка, которую я делала в своей жизни. Потому что Женька – мой лучший друг. А ты с ней. И у вас все прекрасно. А тут я. Со своими поцелуями и своими чувствами. И мне жаль, что я вываливаю все это на тебя, просто… Ты ни в чем не виновата. Я знаю, ты бы ничего не сказала Женьке и даже, наверное, не подала бы и виду, но… Я так не могу, Марин. Каждый раз, когда я рядом с тобой, меня на куски разрывает. И я бы отдала все, что у меня есть, чтобы либо избавиться от этих чувств, либо чтобы каким-то чудесным образом ты посмотрела на меня не просто как на друга. Но еще есть Женька. И я не могу с ней так поступить. Вы вместе, вы пара, и, честное слово, ты положительно влияешь на Федорову, ее вполне можно теперь терпеть без успокоительных, — хмыкнула я. – Но я не хочу быть «другой женщиной», разлучницей или просто сукой, плетущей интриги за спиной лучшего друга. Она, конечно, та еще заноза в заднице, но она не заслуживает такого. Да и вообще, непонятно зачем я тебе все это говорю, потому что ты и так с Женькой. Ты там ее любишь и все такое. А я… Я должна уйти. Прости меня за вчерашнее и не держи зла, ладно? Я просто не соображала немного. Я слишком много выпила. В общем, прости, — я спешно развернулась и начала открывать дверь.

— А мое мнение ты не хочешь спросить? – услышала я вопрос в спину.

— Твое мнение? А что это изменит? – грустно улыбнулась я, поворачивая голову. – Ты с Женькой. Я – третий лишний. Это бессмысленно. Даже если на секунду представить, что в какой-нибудь параллельной вселенной ты могла бы посмотреть на меня, как на девушку, куда я дену одно из неотъемлемых слагаемых – Федорову? Это обречено на провал даже в моих фантазиях. Поэтому я только могу попросить тебя ничего ей не говорить. У нее и так только один друг, пусть она считает, что я не так плоха, как есть на самом деле, — обернувшись, я вышла в подъезд и направилась к лестнице, минуя лифт. Марина не окликнула меня, ничего не сказала вслед, но как закрывалась дверь я тоже не слышала.

***

Я не смогла сразу поехать домой. Мы с Греттой отправились в парк, где она гуляла почти два часа, бегая за белками, а я мерзла на лавочке, пытаясь понять, как жить дальше.

Уже темнело, когда мы с собакой поднимались в квартиру, обе голодные и уставшие. Лично я была вымотана не только физически, но и эмоционально. Я оплакивала свои чувства, одновременно пытаясь придумать, что же мне сказать Наташе, чтобы девушка поняла, что между нами ничего не может быть, но и не возненавидела меня при этом. Хотя… Пусть ненавидит, уже плевать. Я столько накосячила за вечер, что одним недовольным больше, одним меньше – какая разница.

Я открыла дверь, и в нос ударил запах гари. Первая мысль была, что Наташа разозлилась, что я сбежала, и решила в отместку спалить мою квартиру. Пока я думала о том, где мой телефон, чтобы вызвать пожарных, из кухни в прихожую вышла моя неожиданная гостья. У меня чуть челюсть на пол не упала.

Примечание к части

Девятнадцатая, двадцатая и двадцать первая части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

19

— Федорова?! – я почти не верила глазам. Даже на секунду подумала, что от всех этих внутренних переживаний окончательно слетела с катушек.

— Тебя где носило? Я обзвонилась вся, — сердито пробурчала Федорова, стоя в моей футболке и моих шортах, уперев руки в бока.

— Я… Черт, — я достала телефон из кармана. Беззвучный. Ну, конечно. Несколько пропущенных от Женьки, от Наташи… Много пропущенных от Наташи. От Нины и пара сообщений о каких-то акциях и промокодах. – Звук выключен был.

— У тебя все как обычно. То звук, то зарядить забыла, то потеряла. Пойдем, гулена, я есть хочу, — с этими словами она отправилась обратно на кухню.

Я вытерла лапы Гретте и отправила ее ужинать, сама же вымыла руки и тоже пошла на кухню, все еще не понимая, какого лешего Федорова готовит на моей кухне.

— Тебя выселили из дома? – спросила я, осторожно принюхиваясь к пережаренной (начисто горелой) курице с овощами.

— Что? Почему? – нахмурилась Женька, тоже усаживаясь за стол.

— Ну… Ты готовишь… на моей кухне. Что-то случилось? – я отщипнула менее черный кусок мяса и отправила его в рот.

— Да нет, просто… Блин, произошло слишком много, чтобы обсуждать это насухую, — Женька полезла в холодильник и достала мартини. Видимо, приперла с собой. – Давай лучше ты расскажешь мне, почему, когда я пришла к тебе, тебя самой не было дома, зато в твоей кровати валялась вчерашняя именинница? – хитро подмигнула Женька, наливая мартини в бокалы, которые она тоже достала из шкафа.

— Ой, — поморщилась я. – Я вчера слишком много выпила. И мы… И она… И я…

— Вы протрахались всю ночь, — закончила за меня Женька.

— Типа того, — я приняла бокал с напитком и посмотрела на подругу. – Она тебе открыла?

— Не, я звонила в дверь, но никто не отзывался, хотя я жопой чуяла, что дома кто-то есть. Думала, может, ты еще спишь. Ну и открыла своими ключами. Я сказала Наташе, что у тебя там важное дело, короче, постаралась прикрыть тебя. Но, думаю, у нее есть к тебе пара вопросов, — пожала Женька плечами и почти в три глотка осушила бокал. – Как же хорошо. У меня голова весь день раскалывается, — пробормотала подруга и налила себе новую порцию.

— А во сколько ты приехала? – я пила крошечными глотками, опасаясь, что меня быстро развезет на старых дрожжах.

— Около двух, — ответила Федорова, откусывая кусок курятины, — может, в половину третьего.

Я мысленно подсчитала и поняла, что примерно в это время я была у Марины.

— А почему ты приехала? Ты вообще, как вчера вечер закончила? – стараясь говорить будничным тоном, спросила я, одновременно пытаясь прожевать «резиновое» мясо. Как у Федоровой получается так? Курицу она сожгла, но мясо – сырое.

— Да блин… Тут чет так странно все получилось, — протянула Женька, чуть выпрямляясь. – Ты же знаешь, что Маринка домой уехала вчера раньше? – при упоминании имени девушки, меня чуть не передернуло, но я лишь сдержанно кивнула. – Ну вот, я хотела с ней поехать, но она типа такая: «Вот, у меня голова болит, зачем тебе ехать, веселись», короче я осталась. И неплохо так «набралась», думала к тебе потом поеду. А тут узнаю, что ты тоже уже свалила. Ну, что делать, пришлось остаться, домой не хотелось. Ну… И в итоге… — Женька замолчала, покусывая внутреннюю сторону щеки. Когда Федорова здорово косячила, она всегда так делала, и я поняла, что вчера что-то произошло.

— В итоге? – спросила я, боясь услышать самое банальное.

— Ну, там девушка была… — Женька продолжала пялиться в тарелку.

— Федорова, — вздохнула я, — ты опять за старое?

— Да блин, так получилось! – начала оправдываться Женька. – Я вообще не хотела… Ну как… Я хотела, но не собиралась. Короче, неважно.

— И что ты наделала? Целовалась в туалете с очередной незнакомкой? – я потерла переносицу, понимая, что очень устала.

— Ну… — Женька вытянула ноги и поковыряла вилкой овощи. Мои глаза расширились от удивления.

— Не говори, что ты к ней в трусы залезла, — простонала я. Нет, я, конечно, знала, что для Женьки переспать с кем-то, это как для меня чаю попить, но она уже давно хранила верность Марине. Вроде как.

— Если быть честной, то не один раз, — поморщилась Женька.

— Женя… Ты такая дура, — тихо проговорила я, отодвигая тарелку. Есть не хотелось совсем.

Черт побери, почему так? Почему я, та, которая готова носить на руках Марину, сижу тут, горюя о своей нелегкой доле, а та, которую Марина выбрала, трахается с другими?! Где справедливость?!

— Да блин, я не думала, что так получится. Ты же знаешь, я Маринке до этого не изменяла. Ну, один раз с девчонкой-курьершей пообедала, но это не считается. И вообще, я искренне считаю, что в измене виноваты оба человека.

— Да? – скептически подняла я бровь. – И в чем вина Марины? В том, что она слишком хороша для тебя?

Черт. Это было опасно. Слишком. Женька странно посмотрела на меня, ее глаза приобрели холодный оттенок.

— Извини, — тут же пробормотала я. – Я немного не в себе.

— Да, я заметила. Может, магнитные бури? Или как там… ретроградный Меркурий в какой-нибудь фазе. Все какие-то психованные.

— Может быть, — слабо улыбнулась я. – Так что там с этой девушкой?

— С ней ничего, просто перепихнулись. Я говорила о том, что в измене есть вина обоих. Обеих. Мы с Мариной в последнее время… Как бы сказать… В общем, сложно все. Я даже не помню, когда у нас секс был последний раз. У нее то дела, то «эти дни», то на работе задерживается, то голова болит, то еще что-то. Какая-то нервная вся, напряженная… А я не люблю, когда баба мозги мне выносит.

— Может, стоило у Марины спросить, что не так? – предложила я и прикусила язык. А если это из-за всей этой истории? Начиная с того моего падения.

— Да я чет пыталась как-то… Ты же знаешь, я всего этого вот не умею. Разговоры все эти, чувства… В общем, уже неважно. Она меня бросила. Прикинь, — хмыкнула Женька и налила себе в бокал еще мартини. И мне заодно.

— Кто? – глупо хлопая глазами, спросила я.

— Маринка. Будешь доедать? – Женька встала, чтобы убрать со стола тарелки.

— Почему? – я пялилась на Женьку, не замечая ничего вокруг.

— Что «почему»?

— Почему вы расстались?

— Не знаю, — Женька открыла нижний шкаф, вытряхивая остатки ужина в урну, отчего ее голос звучал глухо.

— Не знаешь?

— Ну как… — Федорова выпрямилась и поставила тарелки в раковину. – Она сказала, что очень тепло ко мне относится, но чувствует, что я не тот человек. Ну, типа не «та самая». Она не хочет тратить мое время, и что, вроде как, ей нравится кто-то другой. Но поступать плохо и некрасиво за моей спиной она не хочет, поэтому решила быть честной и все сказать мне в лицо.

Я сидела, открыв рот. Кто-то нравится? Сердце тут же бешено забилось, допуская крошечную вероятность того, что это могу быть и я. Потом осознание, что это ничего по сути не меняет, и холодный рассудок взяли верх, и я спросила:

— Когда… — прокашлялась, потому что предательская хрипота тут же дала о себе знать. – Когда это было?

— Сегодня, вот, перед тем, как приехать к тебе, я заезжала к ней. Конечно, я не собиралась признаваться ей в том, что я всю ночь кувыркалась с другой девицей, но…. Честно говоря, я не ожидала, что она меня кинет. Это… необычно. Ну, ты понимаешь, — помахала Женька рукой, поймав мой все еще ошарашенный взгляд.

Я понимала. Никто обычно не уходил от Федоровой сам. Всегда она решала, когда отношения начнутся и когда закончатся. И я не знала, что мне сказать. Слишком много мыслей было в моей голове. Начиная от того, стоит ли поддержать Женьку, расстроена ли она и до вопроса, что было бы, приедь я к Марине на полчаса раньше. Очевидно, что я приперлась аккурат после ухода Федоровой. Я не могла усмирить поток мыслей, поэтому залпом допила мартини и протянула бокал Женьке.

— Ну и… как ты? – осторожно поинтересовалась я.

— В смысле? – Женька положила ноги на пуфик под столом, откинувшись на спинку стула.

— Ну, ты расстроена? В депрессии? Разбита?

— С чего я должна быть расстроена? Ну, как, конечно, мне немного обидно, но… Мы не давали друг другу клятв верности, я ей не признавалась в любви, она мне тоже. Ничего такого не произошло, — пожала плечами Женька.

— Но вы долго встречались, — пробормотала я, не понимая, радоваться ли мне этой новости или нет. Но, то, что ни одна из них не признавалась в любви, меня, несомненно, порадовало.

— Долго, — согласилась Женя. – Для меня особенно. Но… Если она кого-то встретила, то… Не знаю, я не хочу ей мешать. Зачем? Мы неплохо проводили время вместе, но не более. Она классная, правда. Но я не была поглощена ей так, чтобы теперь страдать. Она там реально заинтересована, кажется. Я плохо поняла, что она имела в виду, но на горизонте у нее, вроде как, кто-то есть. Я лишь надеюсь, что Марина не крутила ничего за моей спиной, — добавила Федорова после секундной паузы.

— Но ты же сама ей изменила, — напомнила я подруге.

— Это просто секс. Я эту девчонку не увижу больше. А то, что сказала Марина, там все серьезнее. Ну, то есть это должно продолжаться какое-то время, по идее. Но она сказала, что не было никаких романов и все такое. Просто, что ей кто-то нравится. Может, этот «кто-то» и есть ее «та самая»? – вслух размышляла Женька. – Что вообще это за понятие «та самая»? У тебя была когда-нибудь «та самая»? Что это за баба, как она выглядит? Та самая, — фыркнула Женька, а я улыбнулась, глядя куда-то в стену. – Эй, Хьюстон! – Федорова помахала бокалом перед моим лицом. — О чем задумалась?

— Ни о чем, — покачала я головой.

— Нет уж, давай. Ты явно думала о «той самой». Кто она? Ты же вроде не была никогда влюблена ни в кого особо? – прищурилась Женька.

— Не была, — уклончиво ответила я.

— Ну, так что? Что тогда?

— Просто… Не знаю. Я думаю, у каждого человека есть «тот самый» или «та самая».

— О, понятно. Подожди, — Женька залезла в холодильник и достала нарезанные фрукты. – Так слушать эту ванильную ересь будет интереснее. Продолжай. Итак, у каждого человека есть «тот самый» или «та самая».

— Иди в задницу, — усмехнулась я, глядя на Женькино лицо, что выглядело как лицо семиклассника, слушающего про пестики и тычинки.

— Нет, правда, расскажи, что ты думаешь. Мне интересно, — уже серьезнее добавила Женька, отправляя в рот виноградину. – Только если ты начнешь мне впаривать про «Это когда ее глаза освещают твой мир» или «Ее смех – лучшая музыка для ушей» — я кину в тебя бутылку, — сказала Женька и угрожающе пошевелила бровями.

— Нет, так я говорить не буду, — засмеялась я.

— Прекрасно. А то я не смогла дочитать один лесбийский роман из-за такой херни, — проворчала Федорова. – Ну так что? Какая она, «та самая»?

— Ну… — я уселась поудобнее, и невольно перед моими глазами всплыл образ Марины. –Помнишь Сашку Иванова? Из твоей группы?

— Ботаник тот? В пиджаке замызганном ходил все пять лет? – удивилась Женька. – Ты что, влюблена в него была? С ним не получилось, и ты стала по девочкам?

— Федорова, ты дура? – скептично вздёрнула я бровь. – Я не об этом. Помнишь, на четвертом курсе он операцию на глазах сделал? Потом все еще удивлялись, что он на самом деле очень даже симпатичный без этих уродских огромных окуляров.

— Ну? – недоверчиво протянула Женька.

— Вот когда ты не с теми, ты будто в этих уродских очках. Вроде бы и видишь все, а не так как-то. И неудобно, и ты в них как дурак выглядишь… А когда появляется «она», то… Все меняется. Все вообще по-другому. Будто рождаешься заново. Видишь по-другому, чувствуешь по-другому, даже, кажется, что дышишь по-другому. Будто впервые полной грудью.

— Э-э-э, батенька, да вы романтик, — нараспев сказала Женька, качая головой. – И что, ты это все испытывала? К кому? Кто она? Почему ты мне не говорила? – тут же устроила мне допрос подруга.

— Ну, это так, мысли вслух. Ничего конкретного. Просто мне так кажется, — слукавила я. Ну не говорить же ей правду!

— Ну, если все действительно так, тогда да, к Марине у меня ничего такого не было. Она мне, конечно, нравилась, да и секс был хорош, но… Вот этих очков и всего такого не было.

— Значит, все впереди, — насильно вытянула я из себя улыбку, стараясь не думать про Женю, Марину и секс.

Женька молчала несколько минут, потом спросила, не переводя на меня невидящего взгляда:

— А если нет?

— Что именно? – не поняла я, чувствуя, как тепло от выпитого заполняет все мои внутренности.

— Ну, если не встретится никогда той самой? Что, если всегда будут такие… одноразовые? – Женька посмотрела на меня, и я впервые увидела это в ее глазах. Страх. Там был страх одиночества.

— Жень, я уверена, что ты встретишь свою «ту самую». Просто, может, нужно выбирать девушек не по обложке?

— Что ты имеешь в виду? – постепенно хмелеющая Федорова серьёзно смотрела на меня.

— Ну ты всех своих девушек выбираешь чисто по внешним параметрам, — начала я пояснять. – Тебя цепляет только картинка.

— Ну, мне же должна девушка нравиться внешне, — начала протестовать Женька.

— Никто и не спорит, — согласилась я. – Но дальше что? Ты не узнаешь о них ничего. Не хочешь понять их, узнать лучше, как людей, понимаешь?

— Не очень, — призналась Женька.

— Блин. Ну… Например, что ты знаешь о Марине? — скрепя сердце, спросила я.

— В смысле?

— Помимо того, сколько ей лет, кем она работает и когда у нее день рождения. Что ты о ней знаешь?

— Ну… У нее отец художник.

— Хорошо, что еще?

— Эм-м-м… Она… готовить любит.

— Ладно. Дальше. Любимый цвет? Книга? Чай? Блюдо?

— Боже, мы же не десять лет с ней прожили! – возмутилась Федорова. – Откуда мне знать такие подробности?

— Цвет зеленый, точнее, изумрудный. Книга «Мастер и Маргарита». Черный листовой чай со вкусом жасмина. Любимое блюдо – то, где есть рыба. Определенного нет.

Федорова смотрела на меня вытаращенными глазами.

— Черт, Лера, ты встречалась с ней тоже?

— Нет, — грустно усмехнулась я. – Просто мы разговаривали. И многое из этого она упоминала при тебе. О чем я и говорю – ты не узнаешь их. Как людей, как личности.

— Да… Возможно, будь я, как ты, она бы не ушла. Это тебе надо было с ней встречаться, — усмехнулась Женька.

— Наверное, — в тон ей отшутилась я, совершенно не чувствуя веселья.

— Ладно, я поняла тебя. Буду теперь узнавать у девушек все их анкетные данные и их генеалогическое древо до восьмого колена, — оставаясь верной себе, засмеялась Женька.

— Лучше до десятого, а то мало ли, — засмеялась я в ответ и наполнила наши бокалы.

Примечание к части

Двадцатая, двадцать первая и двадцать вторая части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

20

Придя на работу в понедельник, мучаясь от жуткого похмелья, и с ощущением, что мне снова двадцать, я получила великолепную новость от начальства – меня ждала почти недельная командировка в самую жопу области. Так как главбух того филиала неожиданно уволилась, а налаживать документацию перед проверкой больше некому. Поэтому, позвонив Нине и упросив ее приглядеть за Греттой, а еще лучше переселить ее на неделю к себе, я укатила в отдаленный город, чтобы налаживать работу отделения. Спустя три дня я поняла, что это «неожиданное путешествие» мне даже на руку. У меня появилось время подумать обо всем. Обо всем, кроме Марины. Я понимала, что с Наташей мне нужно расставить все точки над «i». Еще в то пьяное воскресенье я написала ей, объяснив свое внезапное и невежливое исчезновение неотложными делами. И еще я понимала, что не могу расстаться с ней по смс. Хотя бы потому, что мне не пятнадцать.

Я старалась не думать о том, что рассказала мне Женька. Я и так себя еле удерживала, чтобы не бросить все и не сорваться к Марине с предложением руки и сердца. Да, конечно, вероятно, она говорила не про меня, но, а вдруг? Неужели я не могу допустить хотя бы мысль, что девушка мечты может ответить мне взаимностью? Пока я не знала правды, я могла надеяться. Но чем больше я «не думала» про Марину, тем больше я хотела к ней.

***

В город я вернулась в пятницу вечером. Предварительно договорилась о встрече с Наташей. Нужно было закончить эту игру.

Я приехала к ней, позвонила в домофон и уже через пару минут девушка открывала мне дверь, широко улыбаясь. Я старалась держать себя довольно прохладно, но не грубо. Я чувствовала вину и меня опять стала напрягать ее настойчивость. Она чуть до желудка мне не достала, когда у порога накинулась с поцелуями. Я вежливо отстранилась, пробормотав что-то про усталость.

— Проходи, малыш, ты, наверное, голодна? Мы как раз ужинаем, — прощебетала Наташа, исчезая в стороне кухни.

Я еле подавила рвотный рефлекс от слова «малыш», но заставила себя глубоко вдохнуть и отправиться вслед за хозяйкой. Где-то на краю сознания вертелся вопрос «кто это – мы?», но, зайдя в кухню, я смогла лишь открыть рот. За столом сидела… Марина. Мы уставились друг на друга так, будто видели впервые. Она буквально сканировала меня взглядом, а я тупо на нее пялилась. Я слишком давно ее не видела. Почти неделю. Это было слишком долго. Мне тут же захотелось упасть к ее ногам и просить, умолять дать мне шанс. Рассказать ей, как сильно я люблю ее, как эти чувства мучают меня уже который месяц, но когда я почувствовала теплую руку на своем плече, я вспомнила, где я нахожусь, и зачем, собственно, пришла.

— Присаживайся, малыш, поужинай с нами, — Наташа подтолкнула меня к табуретке.

Тут до меня дошло, как это выглядит со стороны. Что подумает обо мне Марина? Я призналась ей в любви, а сама кручу с ее подругой? Хороша партия. А что ей Наташа наговорила? Не удивлюсь, что уже расписала, какие у нас будут красивые дети.

Мысленно матерясь, я уселась на табурет за свободной стороной стола и взяла негнущимися пальцами вилку. Я чувствовала взгляд Марины на себе. Но не могла поднять глаз. Я не могла ей все объяснить прямо сейчас.

— Ну, как командировка? Все сделала? – Наташа сидела с другой стороны, постоянно что-то переставляя на столе и периодически касаясь моей руки. Это жутко нервировало. Марина, казалось, была полностью поглощена ужином, хотя когда я чуть подняла голову, то увидела, как ее взгляд впился в руку Наташи, которая лежала на моем предплечье.

Было ощущение, что мы абсолютно не нужны Наташе для беседы. Она задавала вопросы, и сама же на них отвечала. Вот, кто никогда не будет страдать от недостатка тем для разговоров. На крайний случай, всегда сможет поболтать сама с собой.

Спустя минут двадцать, после шестого «малыш» в мой адрес и выпитого кофе, Марина поспешила откланяться. Наташа ее не задерживала, похабно мне подмигнув, намекая, что нам и вдвоем не будет скучно. Марина это увидела, но ничего не сказала. Я лишь заметила, как ее губы дрогнули на секунду, а потом снова расплылись в улыбке, пока ее провожала и обнимала на прощание подруга. Я лишь сдержанно кивнула и пробормотала еле слышное «пока».

Когда они стояли в прихожей и о чем-то шушукались, я репетировала речь. И так увлеклась, что не заметила, как горячие, чуть шершавые губы Наташи оказались на моих губах.

— Я так соскучилась, — жарко прошептала девушка, пытаясь забраться мне на колени. – Я хочу тебя прямо сейчас.

— Стой-стой, подожди, пожалуйста, — я остановила ее, взяв за запястья и приподнялась. Наташа непонимающе на меня посмотрела, но перестала пытаться оседлать меня. – Нам нужно поговорить.

***

Когда я выходила от своей несостоявшейся пассии, чувствовала себя последней тварью. Не нужно было с ней тогда спать. Сразу же было ясно, что она слишком настойчива. Конечно, она расплакалась, когда я ей все объяснила и предложила остаться друзьями. Какая тупая фраза, вот честно. Потом она пару раз попыталась пристать ко мне, надеясь увлечь в секс и закрыть эту беседу, но в итоге – я – сука, которая использует людей. Я не стала спорить с этим заявлением, лишь быстро ретировалась. Интересно, как Женька с этим справляется постоянно? Она же вечно кого-нибудь бросает. Ну, кроме Марины. Марина. Что ты сделала со мной, моим сердцем? Почему ты? Почему не Наташа, ведь это было бы так просто?

Так как я была без машины, то пришлось снова вызывать такси. И когда водитель приехал, я назвала адрес Марины.

***

Я звонила в дверь уже минуты две, но мне никто не хотел открывать. Я знала, что она дома – видела свет в окнах. И это лишь давало мне надежду, что Женьке она говорила обо мне. Что этот «кто-то», кто ей нравится, это я. Что она заревновала меня и все такое.

Когда я начала не только звонить, но и стучать, соседняя дверь открылась, и из нее выглянула светлая взъерошенная голова девушки примерно моих лет.

— Чего долбишь? Если не открывают, значит никого дома нет, — недовольно заметила соседка, испепеляя меня взглядом.

— Извините. Мне надо с ней поговорить. И она дома, — ответила я и снова начала долбить в дверь.

— Если дома, но не открывает, значит, не хочет тебя видеть. Че непонятного? – уже спокойнее ответила девушка и зевнула.

— С этим я могу согласиться, — вздохнула я и снова нажала на звонок.

— Баба твоя что ли? – бесцеремонно поинтересовалась соседка, смотря на меня с неподдельным интересом.

— Нет. Это… Неважно, — помотала я головой. Какое ей вообще дело?

— А, ну ладно. Я тут недавно живу. Видела пару раз твою кралю. Красивая, — хмыкнула девушка, очевидно не собираясь никуда уходить.

— Красивая, — пробормотала я, опуская руки. Ну, что мне ее, караулить?

— Слушай, у нас лоджии совмещенные. Там пожарный ход есть. Если надо – могу тебя пустить, — неожиданно предложила моя новая знакомая. – Ну, типа романтично, все дела. Женщины такое любят.

Я на секунду задумалась. Не знаю, какого черта было в моей голове, но я решительно развернулась и пошла по направлению к девушке:

— Показывай свою лоджию.

Когда мы убрали хлам, что валялся на балконе девушки, которую, к слову, звали Настей, я встала, молча пялясь на заветную пожарную дверь, соединяющую две огромных лоджии.

— Ну, чего тормозишь? Иди давай к своей невесте, — подтолкнула меня девушка, а я моргнула, словно очнувшись, и перевела взгляд на нее.

— Как ты вообще узнала? – решила я поинтересоваться. Не скажу, что я образец женственности, но и за лесбиянку меня редко кто мог бы принять. По крайней мере, сходу.

— Да я своих за версту чую, — знающим тоном протянула Настя. – Иди уже. Я спать хочу. Надеюсь, обратно пойдешь уже через дверь.

— Спасибо тебе.

— Ага, сочтемся, — кивнула блондинка и снова подтолкнула меня.

Открыв пожарный ход, я оказалась на лоджии Марины. Осторожно толкнув балконную дверь, стало ясно, что она заперта. Но в этот момент я увидела в кухне саму Марину, завернутую в большое махровое полотенце и с мокрыми волосами. Я дура. Она не «не открывала» мне дверь, она просто мылась, черт побери! А я повела себя, как маньяк. Первая мысль была – бежать. Я осторожно сделала пару шагов назад, но поняла, что Настя предусмотрительно заперла дверь обратно. Делать было нечего. Либо дать о себе знать, либо замерзнуть прямо здесь.

Снова подойдя к балконной двери, я тихо постучала. Марина, которая в этот момент доставала что-то из холодильника, подпрыгнула, как ужаленная. Обернулась и заорала. Не знаю, как я бы отреагировала на такое, но, вероятно, я визжала бы еще громче и еще дольше.

Марина, приложив руку у груди и пытаясь восстановить дыхание, подошла к балкону и открыла дверь.

— Какого черта, Лера?! Как ты туда попала?! Ты меня чуть до инфаркта не довела! – не знаю, чего я ожидала, пока без приглашения лезла на ее балкон, но вариант, что она будет орать на меня, как-то в голову не приходил.

— Извини, я... Не хотела тебя напугать. Я просто…

— Ты влезла на мой балкон, и думала, что я не испугаюсь?! Серьезно?! – продолжала негодовать Марина.

— Прости, правда. Я как-то не подумала… Просто ты не открывала, я решила, что ты не хочешь со мной разговаривать, а мне нужно с тобой поговорить, — пробормотала я, все еще стоя в ботинках и пальто.

— Я была в душе. Я просто не слышала, — вздохнула девушка. – Сними пальто и… разуйся Бога ради. Я только вчера мыла полы.

— Да. Извини, — скромно улыбнулась я, тут же снимая одежду и обувь.

Когда я вернулась в кухню уже без верхней одежды, Марина поставила чайник:

— Что малыш будет? Чай или кофе? – спокойным голосом, но с явной издевкой, спросила она.

— Можно просто воды? – пропищала я, чувствуя себя последней идиоткой.

— Конечно, — девушка налила из фильтра воды в стакан и протянула мне. – Я переоденусь и вернусь.

Сказав это, Марина вышла из кухни, оставив меня поглощать воду и думать о том, что же я хочу ей сказать.

***

Девушка вернулась слишком быстро. Слишком быстро для того, чтобы мои мысли, разбежавшиеся, как тараканы по кухне, напуганные резким включением света, смогли выстроиться в единую и, что важнее, логичную и связную речь.

Поэтому, когда девушка вошла, уже одетая в фирменные спортивные штаны, оголяющие ее щиколотки, и футболку, я могла лишь сидеть на стуле, нервно потрясывая ногой в такт своей какой-то внутренней музыке, звучавшей у меня в голове.

— Ты не надумала выпить чаю или кофе? – Марина прошла к столешнице, где стоял чайник.

Серьезно? Да упади сейчас метеорит ей во двор, вряд ли меня бы это отвлекло. Я была полностью поглощена своими мыслями, в голове роились сотни вопросов, а сердце гулко стучало где-то в желудке, словно перед ощущением какой-то неизбежной опасности. Это действительно сводило с ума, поэтому я не придумала ничего лучше, кроме как ляпнуть первое, что пришло на ум, не особенно задумываясь над логичностью или уместностью вопроса:

— Почему ты порвала с Федоровой?

Вопрос прозвучал слишком громко и слишком резко. Даже мне это было ясно. Да, Лера, терпение и такт – не про тебя, верно?

— Прости? – Марина на секунду замерла, а потом снова продолжила доставать кофе, сахар и какие-то вазочки.

— Ты слышала, — уже более спокойно проговорила я, продолжая сверлить девушку взглядом. Мне терять уже было нечего – я ей все высказала несколько дней назад, подталкиваемая, по всей видимости, абстинентным синдромом.

— Я слышала, — медленно кивнула она, насыпая кофе в кружку, — просто я не понимаю, каким образом моя личная жизнь или личная жизнь твоей подруги, точнее, как ты любишь выражаться - твоего лучшего друга, касается тебя. У тебя своя история, свои отношения…

— У меня нет отношений, — прервала я Марину, не сумев усидеть на месте от переполняющих меня эмоций. Не знаю, откуда во мне взялось столько храбрости, но я подошла к девушке и взяла ее за руку, развернув к себе. – То, что я сказала тебе тогда...

— Лера, — Марина перебила меня, не дав договорить фразу, которая хоть и должна была прозвучать избито, но была правдивой. – Я была там. Я разговаривала с Наташей. Я не настолько идиотка, как тебе может показаться, — с этими словами девушка осторожно, но настойчиво высвободила свою ладонь из моих рук.

— Видимо, настолько, — прошипела я. Непонятно откуда взялась эта злость. Ну, нельзя же быть такой слепой! – У меня нет ничего с Наташей. Уже нет. Да и не было в общем-то, кроме одной ночи, о которой я уже сто раз пожалела. Я была слишком пьяна. А Наташа слишком близко.

— Да. Думаю, тогда тебе было без разницы, — почти презрительно проговорила Марина, чуть отодвигаясь. Девушка уперлась бедром в кухонную тумбу, а руки сложила на груди, словно защищаясь. – Сначала накинулась на меня, а не получив взаимности, решила броситься на Наташу. Очень умно. Только непонятно, зачем нужно было приходить ко мне на следующий день и говорить все эти слова.

— Потому что это правда! – почти взревела я. – Как ты не понимаешь! Почти с первого дня нашего знакомства я не могу перестать думать о тебе! Ты меня с ума сводишь! И я ненавижу себя за это. Но не могу с этим ничего поделать. Потому что это не работает по щелчку. И как бы ты не делала сейчас равнодушный вид, я знаю, что я тебе тоже нравлюсь! – закончила я свое «выступление», хмуро уставившись на Марину. Да, может, последняя фраза прозвучала слишком самонадеянно, но она сама соскользнула с губ.

Пару минут кухня была окутана напряженным молчанием. Мы с Мариной буравили друг друга взглядами, словно в безмолвном противостоянии. Я была напряжена, как никогда. Буквально физически ощущала внутри себя взведенную до предела пружину, готовую вот-вот «выстрелить».

Марина моргнула, ее плечи чуть опустились, расслабляясь. Она потерла переносицу, нахмурившись. Тяжело вздохнула, подняв на меня усталый взгляд, и еле слышно проговорила:

— Думаю, тебе лучше уйти.

Я смотрела на нее, не в силах пошевелиться. Я ждала упреков, осуждения, в идеале – радостного долгожданного воссоединения, но никак не этих слов. Неужели это все? Все кончится вот так? Может, я была не права, приписав симпатию Марины к себе, а не к кому-то еще? И что, все так оборвется, даже не начавшись? Но я же чувствую, что-то внутри меня чувствует, что я ей не безразлична. Что-то необъяснимое, неосязаемое тянет меня к ней, как магнитом. И я знаю – каким-то шестым чувством – знаю, что это взаимно. Но, видимо, это имеет значение только для меня.

Я, все также не говоря ни слова, медленно разворачиваюсь в сторону прихожей. Может, слишком рано, может, слишком быстро, может, не то время. Что-то пошло не так. Что-то не сложилось в этом пазле меня и ее.

Сделав несколько медленных шагов, во время которых я успеваю вспомнить всю историю нашего с Мариной общения, я застываю. В голове звучит только одна фраза, которая с каждым разом становится все громче. КАКОГО ЧЕРТА?!

Пусть я об этом буду жалеть, пусть это кончится громким провалом и моим разбитым на тысячи осколков сердцем, плевать. Я уже привыкла к этой боли внутри. Но я хотя бы буду знать, что попробовала все.

Резко развернувшись, я в два шага преодолеваю расстояние между мной и Мариной. Оказавшись напротив удивленных и, как мне показалось, даже слегка испуганных глаз девушки, я беру руками ее лицо и притягиваю к себе.

Ее губы точно такие, как я помню. Мягкие, полные, притягивающие меня, как колодец воды притягивает обессилевшего путника в пустыне. Я целую ее самозабвенно, со всей силой своих вырвавшихся на свободу чувств. Я устала их сдерживать. Я устала держать поводок натянутым. Я отпустила. Я целовала ее, как сумасшедшая, будто, оттолкни она меня, я непременно умру. Будто задохнусь без ее губ, как без воздуха. Собственно, практически так и было.

Несмотря на свою дерзость, на адреналин, словно звенящий в моих венах, я смогла найти в себе силы удивиться, когда почувствовала руки девушки на своих плечах. Она обнимала меня. Она обнимала меня, черт побери! Она отвечала на мои жадные, голодные поцелуи и обнимала меня.

Вряд ли я могла представить человека счастливее себя в тот момент. Словно все загаданные на дни рождения и Новый год желания сбылись в один момент. Будто самая заветная мечта наконец-то исполнилась. Скажи мне, что я выиграла трехкомнатную квартиру в Москве и новый «Ягуар», я, наверное, радовалась бы все равно меньше, чем от осознания того, что девушка моей мечты ответила мне взаимностью.

Примечание к части

Двадцать первая, двадцать вторая и двадцать третья части уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

21

Я не уверена, что помню, как Марина оказалась сидящей на столешнице, а я – стоящей между ее бедер. Мы продолжали целоваться, как обезумевшие подростки на заднем сидении машины. Мои руки гуляли по гладкой спине девушки, ее – путались в моих волосах. В какой-то момент я прижала ее к себе особенно сильно, и в этот же момент услышала глухой стук.

Открыв глаза и с неохотой оторвавшись от сладкого поцелуя, я увидела, что Марина слегка морщится, потирая голову.

— Черт, извини, — прошептала я, понимая, что она ударилась затылком о верхний шкафчик.

— Мне будто снова семнадцать, — хихикнула Марина, не убирая свободной руки с моего плеча. – Я целовалась с одноклассником под школьной лестницей и стукнулась о батарею.

— Оу, надеюсь, все обошлось? – улыбнулась я, проводя рукой по щеке девушки.

— Кроме небольшого пореза, все было в порядке. Батарея была старая, из квадратных острых пластин, — пояснила она, чуть отодвигаясь от шкафа.

— Ого, — пробормотала я, протягивая ей руку, чтобы помочь слезть со столешницы.

Когда Марина опустилась на пол кухни, оказавшись нос к носу со мной, у меня снова перехватило дыхание. Я не могла налюбоваться ей. Сколько бы я не разглядывала ее, мне было мало. Зелень ее глаз завораживала меня, губы пьянили, точеные скулы восхищали, изящные брови сводили с ума. Я не могла бы назвать ни одного изъяна в ее внешности, хотя, как пыталась, старалась быть объективной.

— Почему ты так смотришь на меня? – спросила девушка, чуть насмешливо глядя мне в глаза.

— Я поверить не могу, что это все происходит взаправду, — брякнула я, даже не думая.

Марина лишь тепло улыбнулась, снова завлекая меня в поцелуй.

***

В тот вечер я допоздна задержалась у Марины. Мы много разговаривали, смеялись, что-то обсуждали. Говорили, что называется, обо всем и ни о чем. Я уже очень давно не чувствовала себя такой счастливой. В моей голове никак не укладывалась мысль, что я могу прикоснуться к ней. Что могу ее поцеловать. Не только в своих мечтах, но и в реальности. Поэтому очень часто я либо прерывала свой рассказ, либо рассказ Марины, просто чтобы вновь почувствовать вкус ее губ. Словно боялась, что все это – сон, плод моей расшалившейся фантазии, моя какая-то личная фантасмагория. Но ее губы были теплыми и мягкими, кожа нежной и приятной на ощупь. И, главное, все это было абсолютно реальным.

После того, как мы попрощались в ее прихожей, я вышла на улицу, где стояла уже глубокая ночь. Понимая, что мне все равно получать от Нины выговор, я поехала домой, решив забрать Гретту завтра утром.

И впервые за несколько месяцев я легла спать счастливой. Конечно, у нас с Мариной еще ничего не было. Мы даже не обсуждали, что у нас теперь за отношения и отношения ли вообще, но мне было плевать. Я целовала девушку своей мечты. Разве может быть что-то лучше? Я была уверена, что у нас все впереди – и жаркие ночи, и страстные объятия. Мне не хотелось с этим спешить. Я так долго ждала ее, что можно потерпеть еще немного.

***

Марина лежала передо мной в тонкой кофте мятного цвета на пуговицах, а ее ноги, в стильных потертых джинсах, обнимали мои бедра. Руки гладили нежную кожу ее живота, осторожно поднимаясь вверх, к груди, и, так и не дойдя до цели, возвращались обратно. Я двигалась осторожно, словно спрашивая разрешения, и когда в очередной раз моя рука поползла вниз, Марина остановила ее, требовательно вернув наверх. Приняв это за разрешение, я скользнула ладонью выше и впервые прикоснулась к ее груди. Я думала, моя голова взорвется от нахлынувших эмоций. Даже в юности я не чувствовала такого бешеного возбуждения. А когда я слегка сжала правой ладонью ее грудь и услышала стон девушки, стало ясно, что есть вероятность дойти до финала быстрее нее. От одних только ощущений и звуков.

Продолжая целовать девушку, я расстегнула ее кофту, и моему взору предстал белый кружевной лифчик, который поддерживал полную красивую грудь. Я оторвалась от губ Марины, потому что хотела впитать в себя это видение. Хотела запомнить каждый сантиметр ее тела. К моему удивлению, девушка покраснела от моего пытливого взгляда, и снова притянула меня к себе с тихой просьбой:

— Не останавливайся.

Меня не нужно было об этом просить. Даже если бы в тот момент мне оторвало ногу не пойми откуда взявшейся гранатой, я вряд ли бы остановилась. Ну, фигурально выражаясь, конечно.

Не в силах больше сдерживать себя, я оттянула одну из чашечек бюстгальтера и накрыла освобожденную из плена ткани грудь губами. Марина всхлипнула. Мне было мало. Я хотела ее всю. Хотела почувствовать всю ее, везде. Поэтому смелым движением руки я провела вниз, расстегнула пуговицу на джинсах, молнию, и просунула ладонь под тесную ткань.

— Ты че делаешь?!

Громкий, возмущенный голос, совсем не похожий на Маринин, мигом привел меня в чувство. Я испуганно вскинула голову и увидела… Женьку. Черт побери, Федорова лежала подо мной с совершенно ополоумевшим лицом. Заорав: «Какого черта?!», я соскочила с кровати.

Часы показывали 10:27. Я несколько раз встряхнула головой, прогоняя остатки сна, который так приятно начинался.

Реальность стала накатывать волнами. Осознание того, что было вчера, того, что мне приснилось, и того, что все это за Женькиной спиной. Да, они расстались. Но я знаю, почему они расстались. И также знаю, что все это начало зарождаться еще во время их отношений.

Мы вчера говорили об этом с Мариной. Также я спросила, почему она сначала сказала мне уйти, а потом ответила на мой поцелуй. Как выяснилось, да, я — та самая, кто ей нравится. Но ее аналогично смущала ситуация с Женькой, поэтому когда Марина поняла, что ее чувства ко мне носят более, чем дружеский характер, (хотя девушка до последнего надеялась, что это не так), она и разорвала их с Федоровой отношения. А потом заявилась я. Со своим признанием. А потом она узнала обо мне и Наташе. А потом снова приперлась я с песнями о любви. У кого бы не пошла голова кругом от этих качелей?

Но вчера мне даже в голову не приходила мысль о Женьке. Я была настолько поглощена своей подростковой эйфорией, что даже не вспомнила о ней ни разу. Хорош друг, что тут скажешь. И что теперь делать – было совершенно не понятно. Очевидно, отказаться от Марины я теперь точно не смогу. Только не после того, как вкусила ее тепло, как ощутила ее прикосновения, как почувствовала ее губы на своих губах. Только не после этого. Значит, нужно как-то поговорить с Женькой, объяснить ей все. Может, даже позволить надрать мне задницу. Но лишь бы донести до нее, что это не просто интрижка, что дело не в похоти или физическом желании, а в том, что я люблю эту девушку. Только как объяснить своему лучшему другу, что я столько уже натворила за ее спиной?

***

Забрав Гретту и выслушав от Нины около часа нравоучений о моей безответственности, я поехала обратно домой. Собака обижалась на меня. Честное слово, она не «разговаривала» со мной всю дорогу. Смотрела в окно и не поворачивалась ко мне, даже когда я, стоя на светофорах, гладила ее за ухом. Только оказавшись дома, после того, как я пообещала Гретте больше не оставлять ее одну, собака сменила гнев на милость и облизала мое лицо. Кажется, Нина на нее плохо влияет.

Просидев почти до двух часов, я поняла, что мне нужно поговорить с Женькой. Да, пока не ясно, какие у нас отношения с Мариной, да, мы ничего не обсудили по сути дела, но я должна была поставить в известность Федорову о том, что происходит. Но как только я собиралась ей позвонить, как тонкий мерзкий голосок звучал в моей голове: «Она не поймет. Она не простит. Ты предала ее». И после этого бормотания я убирала телефон обратно. Вместе с этим меня смущало то, что и от Марины не было ни звонка, ни сообщения. Может, она провела ночь, размышляя о том, что случилось, и поняла, что овчинка не стоит выделки? Что, если она передумала? Передумала что? Мы ничего не обещали друг другу. Да, мы полночи целовались и обнимались, но разве это что-то значит во взрослом мире? Да ладно, я провела всю ночь с ее подругой, и мне было плевать. А тут не было ничего кроме нескольких часов поцелуев. Да, самых сладких, да, самых приятных, но тем не менее.

Липкий, панический ужас начал окутывать мое сознание. И я, даже не соображая, что делаю, набрала номер. Очнулась, только когда услышала в трубке приятный голос:

— Привет.

— Привет, — я тихо выдохнула, стараясь не выдать своего волнения. Но, серьезно, я от охватившего меня страха так вцепилась в шерсть собаки, что Гретта даже сердито тявкнула.

— Я ждала твоего звонка, — я слышала, что Марина улыбается. Не прошло и пары секунд, как и на моей физиономии расплылась идиотская улыбка.

— Правда?

— Да. Я хотела тебе позвонить, но потом подумала… — девушка замолчала, не закончив фразу. Я напряженно прислушивалась.

— Подумала что?

— Ну… Может, ты… Не знаю. Жалеешь, о том, что произошло вчера.

Я глупо и с облегчением усмехнулась. Было приятно осознавать, что ее это тоже волнует. Что у нас были одни страхи на двоих.

— Я думала то же самое о тебе, — призналась я, наморщив нос.

— Правда? – я представила, как бровь Марины приподнимается в этот момент.

— Да.

— Что ж, в таком случае, я рада, что это не так, — усмехнулась она. – Чем ты занимаешься? – я была рада перевести тему на что-то более спокойное и не терзающее мою душу.

— Забрала Гретту. Еле вымолила у нее прощение. Мне кажется, Нина научила ее обижаться.

— Серьезно? – хихикнула Марина.

— Ага. Она не смотрела на меня всю дорогу. Потом, правда, оттаяла. Но я пообещала ей долгую прогулку с беготней за палкой и все такое.

— О, это здорово. Так у вас что, будет что-то вроде девичника?

— Ну, скажем, вечеринка в честь примирения. Надеюсь, обойдемся без стриптизеров-пуделей и без танцующих у шеста лаек, — усмехнулась я.

— Может, тогда вы не будете против компании? – мне даже показалось, что голос Марины звучал как-то неуверенно.

— Ты шутишь? Чем больше народу – тем веселее. Тем более, кто-то должен меня подменить, когда я выдохнусь.

— На это я не подписываюсь, но прогуляться с вами, девочки, я не против.

— Отлично, — я думала, мой рот треснет от улыбки. – Тогда ждем тебя у нас в парке к пяти.

— Хорошо. До встречи.

Я отключила телефон и еще минут десять просто улыбалась, как дура, думая о том, как же мне повезло.

***

В школе, сдавая бег на пять километров, я так не уставала, как вымоталась, пока бегала с Греттой и палкой. Которую она постоянно теряла, а мне приходилось ее искать. Кто из нас собака, черт побери? Марина смеялась как ненормальная, когда Гретта «ставила» мне подножки, пробегая между ног, из-за чего я непременно запиналась и летела лицом в снег. Но в общем-то, было весело. Особенно когда Марина помогала мне подниматься, целуя горячими губами в нос в качестве утешения.

В тот момент, когда устала уже не только я, но и моя чокнутая собака, мы шли по парку медленным шагом, разглядывая макушки деревьев, покрытые снегом. В этом году зима была щедра. Уже были небольшие сугробы, хотя особо сильных заморозков не предвиделось.

Мы неторопливо шли по парку, приглядывая за Греттой, что обнюхивала каждый куст, попадающийся на пути.

Я искренне наслаждалась прогулкой, пока чуть не получила инфаркт, заметив в конце дорожки бегущую девушку. Она была жутко похожа на Женьку, и пока мой разум не взял верх, чтобы я осознала, что это не она, на какой-то момент меня охватила настоящая паника. Потом, придя в чувство, я присмотрелась и поняла, что это бежит точно не Федорова. Во-первых, Федорова бы лучше отпилила себе обе ноги, чем пошла бы бегать. Во-вторых, даже если и представить, что у Женьки помутилось сознание, и она решила заняться спортом, то вряд ли бы она поперлась бегать в парк у моего дома. Очевидно, мои размышления были заметны по выражению лица, потому что Марина повернулась ко мне и спросила:

— Что с тобой? Ты будто призрака увидела.

— Нет, все в порядке, просто… — я задумалась, стоит ли говорить ей о своих переживаниях, ведь это будет как-то нечестно, что ли. Они встречались с Женькой, а я теперь буду досаждать ей своими думами о том, как мне сказать обо всем Федоровой? Да и что сказать? Марина была довольно долго в отношениях с ней. Что она хотела от их союза? Ведь общего у них не так уж и много, а Федорова всегда довольно честна в своих намерениях – никогда не обещает девушкам, что женится на них. Или что их отношения продлятся хотя бы неделю. Значит, Марину это устраивало? Значит, и она не хотела чего-то серьезного? А хочет ли она чего-то серьезного со мной? В моей голове было столько мыслей, что, казалось, я слышу сотни голосов. И ни один из них мне не нравился.

— Что просто? – продолжала допытываться Марина. А я уже, казалось, была бледной, как снег. Что, если она не хочет серьезных отношений, а хочет просто… развлечься? Смогу ли я дать ей это? Как об этом спросить так, чтобы не выглядеть помешанной?

— Почему ты встречалась с Женькой? – выпалила я прежде, чем смогла подумать. Идиотка. Я даже зажмурилась от того, как мне стало стыдно за свой длинный язык. Ну, какое твое дело, черт побери. Лера, какой ты иногда болван, ну честно.

— Почему я встречалась с Женей? – удивленно переспросила Марина, а я поняла, что лучше мне иногда вообще молчать.

— Извини, не знаю, что на меня нашло. Это не мое дело, и я не хочу лезть не в… свое дело, — смущенно пробормотала я, чувствуя, что краснею. Даже предложение нормально составить не могу. Идиотка, говорю же.

— Нет, я могу ответить, — спокойно проговорила Марина, продолжая смотреть на меня. Я же внимательно изучала дорогу под ногами.

— Нет, я просто что-то брякнула, не подумав.

Нет, скажи, ответь, почему она?

— Лера, — Марина остановила меня, взяв за руку, так что пришлось все-таки посмотреть на нее. – Я понимаю, что тебя волнует эта тема. И я понимаю, как выглядит эта ситуация. И что это все не просто. Но мы можем об этом поговорить, — спокойный голос девушки немного привел меня в чувство, и я даже смогла улыбнуться. Слегка.

— Мне немного не по себе, — честно призналась я, глубоко вздохнув. – Просто… Я не понимаю, почему вы… Ну, Женька — она не особо настроена на серьезные отношения, и она обычно об этом сразу ставит в известность. Нет, конечно, девушки часто надеются, что будут особенными, но… Черт, вы же такие разные, — выдохнула я, не имея больше сил подбирать слова.

— Разные, — согласилась Марина. – Но когда мы познакомились, это и не обещало быть чем-то серьезным. Мы просто хорошо общались, нам было интересно вместе, и… Ну, дальше ты знаешь. Женя ничего не требовала от меня, я не требовала от нее. Это был просто… симбиоз. Она хороший человек, мы это обе знаем, — в этот момент я утвердительно кивнула, — но для отношений, настоящих отношений, Женя должна встретить кого-то, кто перевернет ее мир. И это не я. И мы обе это знали. Мы просто хорошо проводили время. Я понимала, что она не разобьет мне сердце, она понимала то же самое.

— Хорошо проводили время, — пробормотала я, вспоминая Женькины слова.

— Лера, я не буду изображать ханжу с пуританскими взглядами, да, у нас была с ней такая связь, ни к чему не обязывающая, но… Это не значит, что я не думала о том, что захочу полноценных отношений, если встречу подходящего человека. И если ты не поняла, я говорю о тебе.

— А я вовремя подвернулась, да? – фыркнула я, снова не в силах контролировать свои эмоции.

— Ты сейчас несправедлива, — голос Марины стал жестче. – Я не обманывала Женю и не обманывала тебя. Когда поняла, что ты мне нравишься больше, чем друг, я прекратила отношения с Женей. Потому что это было бы нечестно. И, заметь, в тот момент я не знала, что ты испытываешь ко мне, — Марина отпустила мою руку и чуть отошла назад.

— Извини, — вздохнула я, — я просто… Я должна поговорить обо всем с Федоровой, но я понятия не имею, как это сделать. Я имею в виду, сделать так, чтобы это не выглядело, как предательство. Ну, вы только расстались, а я… Боже, — я подняла голову к безоблачному небу и зажмурилась.

— Я понимаю, — девушка снова подошла ближе и обняла мое лицо руками, заставляя посмотреть ей в глаза. – Но мы справимся. Потому что ты мне слишком нравишься, чтобы отпустить тебя так легко.

Я слегка улыбнулась ей и кивнула.

— Ну что, пойдем к дому? Кажется, Гретта начинает замерзать, — я повернула голову и увидела свою собаку, которая все еще бегала по снегу, но периодически поджимала то одну, то другую лапу.

— Да, думаю, я искупила перед ней свою вину долгой прогулкой, — кивнула я и позвала свою любимицу, чтобы прицепить поводок.

***

Вечером, сидя на диване с Греттой, мне пришло сообщение от Марины, в котором она приглашала меня на следующий день на ужин. Сообщение было довольно двусмысленным, и я ясно разобрала сексуальный подтекст, от чего у меня тут же свело низ живота. Вероятно, завтра все случится. Я наконец-то смогу прикоснуться к девушке своей мечты. После этих горячих мыслей пришла та, что подействовала как ушат с ледяной водой – а что, если ей не понравится? В том смысле, что я, конечно, не профан в этом деле, но, черт возьми, она спала до этого с Федоровой. Да, у них уже давно не было секса, но не настолько, чтобы она могла забыть о том, каково это. Я, конечно, не неуверенный в себе подросток, но… Федорова? Я знала, что она хороша. Я не раз слышала «отзывы довольных клиентов», причем лично. Не знаю, что она там вытворяет с девушками в постели, но все ее многочисленные подруги были крайне довольны.

А что, если Марина будет сравнивать? А она будет. Мы все сравниваем, это не контролируется. Ладно я, я никогда так с ума не сходила по девушке, как сейчас, поэтому я могу заранее сказать, что все будет на наивысшем уровне. Да ей придется постараться сделать что-то такое, что мне бы могло не понравиться. Нацепи она костюм пчелы или измажься монтажной пеной, я все равно буду довольна. Но вот Марина…

Ложилась спать я в весьма противоречивых чувствах – с одной стороны я безумно хотела секса с Мариной, а с другой – мне было также безумно страшно. Что я окажусь хуже, что она подумает что-то типа: «и ради этого я рассталась с Женей?» и многое другое. В итоге я задремала только часам к трем ночи, то проваливаясь в сон, то снова просыпаясь.

Примечание к части

Двадцать вторая, двадцать третья и двадцать четвертая части, а также эптлог уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

22

В семь часов вечера я стояла на первом этаже, ожидая лифт. Стоит ли говорить, что весь день я провела, как на иголках? Мне было настолько страшно, настолько не по себе, что я даже несколько раз хотела «передумать» и перенести встречу. Даже измеряла температуру, в надежде увидеть хотя бы 37 и иметь вескую причину отложить свидание.

Нет, я очень хотела увидеть Марину, но мои внутренности сводило только от одной мысли, что если дело дойдет до постели, то я облажаюсь. Честно, если хотите, чтобы что-то непременно пошло не так, думайте об этом побольше – уверена, это сработает. Поэтому, когда я уже поднималась на седьмой этаж, я ждала какой-нибудь фатальной и неизбежной задницы.

Двери лифта открылись, а я так и стояла внутри кабины, не в силах выйти. Тут я увидела знакомую белокурую голову и даже вздрогнула от неожиданности.

— Долго стоять будем? – не тратя силы на приветствие, спросила моя недавняя знакомая.

— Привет, — пробормотала я и, наконец, вышла из лифта. – Задумалась.

— О чем, скажи на милость? – Настя не торопилась заходить в лифт, так и стояла около меня, с явным интересом рассматривая мое лицо.

— Как обычно — о вечном, — попыталась пошутить я, направляясь к двери Марининой квартиры.

— Ну-ну. Помирилась со своей кралей? – хитро прищурилась девушка и нажала на кнопку вызова лифта, после чего двери кабины снова открылись.

— Она не… — начала опять возражать, но блондинка снова меня перебила.

— Ой ладно тебе, сначала одна тут ходила, теперь ты, — Настя зашла в лифт, но кнопку не нажала. – Ты с ней лучше смотришься, чем та, первая. Хотя она тоже ничего. Мне такие нравятся, — хмыкнула девушка и нажала на кнопку первого этажа.

Я смотрела на закрывшиеся двери и пыталась понять, что это вообще было. Эта ее соседка определенно очень странная. Ну да ладно, главное, что я с Мариной смотрюсь лучше, чем Федорова. Моя маленькая победа. Со стороны ведь всегда виднее, верно?

***

Марина расстаралась, как обычно. Это был, наверное, самый вкусный ужин в моей жизни. Он был легким, но сытным. Мой любимый салат «Цезарь» и какое-то блюдо с мясом и гранатовыми зернами. И, главное, никакой рыбы и грибов.

После ужина мы сидели на диване в гостиной и пили очень вкусное вино, разговаривая обо всем на свете. И каким-то образом беседа коснулась моего студенчества, и я рассказала историю, в которой фигурировала и Женька. Когда я это поняла, останавливаться было уже поздно, но мое изменившееся настроение не осталось для Марины незамеченным. Она взяла меня за руку и чуть придвинулась:

— Тебя сильно это беспокоит? – спросила девушка, глядя мне в глаза.

— Да, — честно призналась я. – Уже много лет не было чего-то, что я скрывала от Женьки. Да, она сама не особо разговорчива, но меня всегда внимательно выслушивала. Поддерживала там, все такое. А сейчас я не только скрываю что-то от нее, но и… — я замолчала, не зная, как правильнее выразить свою мысль. – В общем, это сложно.

— Думаю, если она такой хороший друг, как ты говоришь, то она все поймет. Просто вам нужно с ней поговорить. И сказать ей все честно. Хочешь, я с ней поговорю?

— Что?! – воскликнула я. – Нет! Нет, Марина, это исключено. Это между мной и Женькой. Не нужно прикрывать меня. Я всегда умела нести ответственность за свои слова и действия.

— Ладно-ладно, — Марина успокаивающе погладила меня по руке. – Как скажешь, я просто предложила. Кстати, она звонила мне вчера, — как бы вскользь произнесла девушка, глядя на меня каким-то извиняющимся взглядом.

— Да? – совершенно спокойно (как мне казалось) спросила я. – Что она хотела? – я чуть бокал в руке не сломала от накатившего на меня напряжения. Что она хотела? Вернуть Марину? Что-то ей сказала? Хочет возобновить их отношения? Что?!

— Да ничего особенного, на самом деле, — пожала плечами девушка, — спросила, может ли заехать на неделе, чтобы забрать свои вещи, которые тут оставила.

— М-м-м, — промычала я, пряча лицо за бокалом. Прекрасно, она заедет, они будут тут одни… А если Федорова опять включит все свое обаяние, и Марина не устоит? О, Боже, куда я влезла?!

— Лера? – Марина выглядела довольно обеспокоенно, когда я перевела на нее взгляд.

— Да? – я буквально мысленным пинком заставила себя улыбнуться.

— О чем ты сейчас думаешь? – серьезно спросила Марина, глядя мне в глаза.

— Ни о чем, — соврала я.

— Ты что, переживаешь, что если Женя приедет сюда, то… Не знаю… Что-то произойдет?

Я горько усмехнулась:

— Тоже посетила такая мысль?

Марина мне не ответила. Смотрела какое-то время мне в глаза, потом чуть передвинулась, чтобы быть напротив меня и сказала:

— Послушай меня, пожалуйста. То, что у меня было с Женей – это было. Это в прошлом. Да, это было, но это закончилось. И, между прочим, если бы не этот факт, то и мы бы с тобой не познакомились. Но каждый уже сделал свой выбор. Я в том числе. Я не знаю, кто и когда вдолбил тебе в голову мысль, что ты чем-то хуже Жени. Но, поверь мне, это не так. Ты ни в чем ей не уступаешь. А во многом даже выигрываешь. По крайней мере, для меня. И тебе совершенно не о чем волноваться. Ты мне нравишься, Лера. Очень нравишься. И я хочу попробовать с тобой что-то настоящее.

Этих слов оказалось более, чем достаточно, чтобы все мои страхи и опасения буквально испарились. Я, не говоря ни слова, поставила бокал на столик и сделала то же самое с бокалом Марины. А после притянула девушку к себе и крепко поцеловала.

Когда мы оказались в спальне, то были уже наполовину раздеты. Мне казалось, я просто взорвусь. Это были какие-то невероятные ощущения – обнимать ее, целовать, сжимать ее грудь, прикусывать кожу. Ногти Марины то и дело впивались мне в плечи, а мне хотелось шипеть от удовольствия. Пусть она хоть исполосует всю спину, мне плевать. То, что я чувствовала рядом с ней – было что-то большее, что-то новое. Не было какого-то стеснения, был голод. Был животный голод, который нужно было утолить.

Я жадно разглядывала ее тело, когда девушка оказалась полностью раздетой. И это было во стократ лучше, чем во сне. И я искренне надеялась, что вместо нее не появится Федорова. Иначе я прямо отсюда отправилась бы в психушку.

Ее кожа была гладкой и мягкой, живот упругим – мышцы сокращались от каждого моего прикосновения. Я гладила и целовала ребра, шею, ключицы, линию пресса, разделяющую живот, ямочки над тазовыми костями. Я хотела ее буквально сожрать. Всю, полностью.

Когда мои пальцы оказались внутри, я думала, что сама кончу прямо в этот самый момент. Потому что то, как она выгнулась подо мной, было настолько сексуальным, таким диким, каким-то даже первобытным, что хотелось отбросить все рамки приличия, и зубами, губами, ногтями выгравировать на ней свое имя, стереть все и всех, кто был до меня. Мною овладело такое сильное чувство собственности, что будь мы где-то в первобытных временах, я бы непременно закутала ее в шкуру мамонта и утащила в свою пещеру.

Ее стоны заводили с каждым разом все больше. И хотелось ее еще больше, хотя казалось, что уже все, вот он – предел. Но как только появлялось ощущение, что вот-вот моя голова лопнет от эмоций, открывалось второе дыхание. А за ним третье, четвертое… Было ощущение, что я в романе Стивена Кинга, как тот чувак, который ел и никогда не наедался. У меня была такая же «черная дыра», только не в желудке, а где-то внутри, в душе. Мне хотелось заполнить каждый миллиметр, впитать в себя всю ее, но было постоянно мало.

Я со студенческих времен не занималась таким бурным, разным, таким голодным и одновременно трепетным сексом, как в ту ночь. Точнее, я бы назвала это «заниматься любовью». Потому что то, что я испытывала к этой девушке, такое банальное и обыденное слово «секс» в себя просто не вмещало. И звучало даже как-то оскорбительно. Я любила ее. Мы занимались любовью.

***

На следующий день я опоздала на работу, потому что мне нужно было сначала заехать домой, погулять с Греттой и накормить ее. К слову, собака снова на меня обиделась. Но даже это не испортило моего воодушевленного настроения. Да даже если бы меня уволили сейчас, я бы не переставала улыбаться, как идиотка! Я всю ночь провела с девушкой своей мечты! Мне плевать, даже если меня машина сейчас собьет!

По крайней мере, я так думала. Я так думала ровно до момента, как увидела входящий вызов от Федоровой. Недолго думая, я отклонила звонок и написала сообщение: «На совещании».

На что Федорова тут же отреагировала ответной смс: «Есть вечером планы?».

Я прочитала сообщение и прикусила губу. Планы были. Марина должна была приехать ко мне. Но Женьке, конечно, я правду сказать не могла. Не сейчас. Поэтому, поводив пальцем по погасшему экрану, я разблокировала его и напечатала: «Извини, Жень, сегодня никак – работы куча. Никто ничего не хочет сам делать». Добавив грустный смайлик для надежности, я отправила. Через пару минут пришло Женькино фирменное «ОК». Как всегда – коротко, лаконично и по делу. В этом вся Федорова.

Вздохнув, и уже не будучи такой окрыленной, я отправилась работать, одновременно пытаясь придумать план, как рассказать все Женьке и не получить по заднице. Ну, или если и получить, то не слишком сильно, по крайней мере.

***

Я тряпка. Нет, правда, я тряпка, которая не может найти в себе смелости поговорить со своим лучшим другом и все ему объяснить. Я тряпка, которая уже вторую неделю скрывается от своего лучшего друга, прикрываясь то работой, то плохим самочувствием, то еще какой-то ерундой. Но сегодня пятница, а Женька в весьма ультимативной форме сообщила мне, что либо мы с ней встретимся, либо она просто приедет, когда я буду на работе, и украдет мою собаку. В том, что Федорова может так поступить, я не сомневалась. Поэтому согласилась на встречу, приняв это за знак, что откладывать разговор уже поздно. Ради всего святого, я две недели встречаюсь с Мариной, с ее бывшей девушкой, а сил сказать об этом самой Федоровой я никак найти не могу. Я чертов трус. Счастливый, но трус. Но так как у меня уже были планы провести пятницу и по возможности все выходные у Марины, мне пришлось позвонить девушке, чтобы отложить встречу. Марина восприняла это известие спокойно и пожелала мне удачи в разговоре с Женей. Даже предложила в случае чего приехать после. Кстати, о Марине. Мы действительно стали встречаться. Мы почти каждый вечер проводили вместе и часто оставались друг у друга. Гретта, кажется, считает своей хозяйкой Марину, а не меня. По крайне мере, мои команды выполняются через раз, зато мою девушку собака слушается беспрекословно. Хотя отчасти я ее понимаю.

***

Федорова пришла как обычно, опоздав почти на полчаса. Хоть что-то в этом мире постоянно. Принесла пива и пиццы. Разложила все на столике и уселась на диван, положив одну ногу на колено другой.

Я же села напротив, вцепившись в бутылку пива, будто она могла бы меня спасти от неизбежности предстоящего разговора.

— Ну, — особо не церемонясь, начала Женька, отламывая кусок от пиццы, — и что там у тебя за аврал на работе, который не дает тебе продохнуть?

— Да обычное дело, конец года, — пожала я плечами, стараясь не выдать своей нервозности. Когда мне с ней поговорить? Как-то подвести беседу или сыграть на неожиданности? Типа: «Сегодня холодно очень, кстати, я встречаюсь с твоей бывшей девушкой, надеюсь, ты рада, не бей меня сильно, нет, только не по лицу»?

— Понятно. Кстати, какие планы на Новый год? Уже не за горами. Может, смотаемся куда-нибудь отдохнуть? – Женька, казалось, не замечала моего напряжения, потому что как ни в чем не бывало жевала пиццу. Мне же и кусок в горло не лез.

— Не знаю пока, — уклончиво ответила я. А что я еще могла сказать? А если Марина предложит провести праздник вместе? Боже, как все сложно.

— У тебя что-то случилось? – кажется, Женька все-таки заметила мое состояние. Черт, если даже Федорова обратила на это внимание, то я вообще не умею скрывать эмоции. – Ты какая-то напряженная.

— Да нет, просто устала, — отмахнулась я и выдавила из себя улыбку. – У тебя как дела? Как на работе?

— Я переспала с начальницей и ее уволили, — рассмеялась Женька, а я вытаращила глаза.

— Из-за этого?!

— Не-е-ет, — все также смеясь, ответила Женя, а я не могла понять, что тут смешного. – Уволили ее по другой причине.

— И тебя это, судя по всему, очень радует? – нахмурилась я.

— Поверь, это радует всех моих коллег, — кивнула Женя. – Она была настоящей сукой, к тому же сливала бюджет «налево». Она затрахала весь наш коллектив, ну а я затрахала ее, — хохотнула Федорова и откинулась на диван.

— Но… Как… Я не понимаю.

— Ох, Лера, — вздохнула Женька, — она была настоящей сукой, правда, хоть и о-о-очень красивой. И когда мы поняли, что часть нашего бюджета уходит не в нужную сторону, а на ее счет, то кто-то из ребят доложил куда следует. К тому же она и на премиях экономила. Придиралась ко всему, лишала части бонусов, а денежки, сама понимаешь, тю-тю. Ей на новый джип, на ремонт квартиры и так далее. Она давно этим промышляла, как выяснилось, просто нас раньше не трогала. А тут в край обнаглела. Вот и вылезли все факты.

— А ты-то как с ней… — все еще не понимала я.

— Ну, я знала, что ее уволят за пару дней. Связи, Лера, — закатила глаза Женька, увидев мое непонимающее лицо. – А у нас был корпоратив, ну я и подкатила к ней. А наутро ее вызвали к главному. И все. Пока-прощай, — засмеялась Женька. – Ты бы видела ее лицо.

— Ну, это как-то… подло что ли, — пробормотала я.

— Лер, я понимаю, что ты у нас божий одуванчик, но я – нет. К тому же, она была совсем не против. Если бы я не знала, что ее снимут с должности, я бы к ней не подкатывала. Я не сплю с начальством. Ну, практически никогда, — усмехнулась Женька. – К тому же наш главный не стал заводить дело на нее, не хочет огласки и разбирательств. Видать, сам левак спускает. Так что эта мадам ничего не потеряла – только хорошую кормушку. И получила как компенсацию пару оргазмов. Не все так плохо, — пожала плечами Женька.

— Ну да, — протянула я. – То есть ты все еще ходишь, как бык-осеменитель, и не собираешься искать порядочную девушку?

— Где их искать-то? – вскинула брови Женька.

— Их?

— Ну, в смысле — ее.

— Где и всегда. Просто не тащить в койку через полчаса после знакомства, — проворчала я.

— Да я не против, но… Я же тоже человек. И я люблю секс. У каждого свои пристрастия. Но ты права. Я тут поняла, что устала от постоянно новых женщин в своей постели. Может, найти себе одну постоянную?

— Вот, а я о чем, — кивнула я.

— И спать только с ней.

— Женя! Почему только секс? – возмутилась я.

— Это то, что я люблю, умею, практикую, — отрезала Федорова. – Кстати, ты не общаешься с Мариной, как у нее там с этой девушкой, которая ей нравилась? Вышло что-нибудь, интересно? – задумчиво протянула Женька, а я чуть бутылку не проглотила.

— Что?! С чего ты взяла, что я с Мариной об-общаюсь? – заикаясь, проквакала я.

— Ну, вы же неплохо подружились. Думала, может, вы общаетесь. Я в смысле не против, дружите, если хотите, — пожала плечами Женя. – Но не дружи с ее новой пассией. А то мне будет обидно, — улыбнулась Федорова, а я уже еле держала себя в руках.

— Да нет… Мы… А почему ты интересуешься ее пассией?

— Ну, если Марина свободна, то мы могли бы… — Женя многозначительно пошевелила бровями. – Ну, ты понимаешь.

Я не знаю как, но я сдержалась, чтобы не врезать Федоровой бутылкой по голове. В какой-то момент я даже подумала, что она все знает и просто издевается надо мной, ждет, когда я признаюсь. Но потом поняла, что Женька не такой продуманный манипулятор, так что вряд ли.

Собрав остатки самообладания, я выдавила:

— Не думаю, что это хорошая идея. Дважды в одну реку, как говорится…

— Ну, может, ты и права. То есть ты с ней не общаешься, не знаешь, появилась у нее эта зазноба? – Федорова выжидательно смотрела на меня, а я понимала, что вот он, шанс все рассказать ей. Сделать это глаза в глаза и открыто. Сделать это честно. Поэтому я сделала глубокий вдох и сказала:

— Женя, мне нужно с тобой поговорить.

Примечание к части

Как и обещала, за косяк в прошлый раз - две главы =) Сегодня вместо ПН.

>

23

Женька села прямо, внимательно глядя мне в глаза. А я их отвела. Потом снова сделала вдох-выдох и вновь посмотрела на подругу, которая молча ждала, что же я скажу.

— В общем, я… — как же это было сложно. Смотреть на нее и знать, что мои слова причинят ей если не боль, то явное неудовольствие. – Я должна сказать, что…

Федорова смотрела на меня, потом чуть опустила глаза, и в момент, когда снова в моей речи наступила пауза, выдала:

— Это че, засос?!

Я моргнула от неожиданности. Что?

— А? – на большее моего красноречия не хватило.

— Я спрашиваю, это засос у тебя на шее?! – Женька резко придвинулась ко мне и оттянула ворот футболки. – Ле-е-ера! Не думала, что ты такое любишь, — захохотала Женя, отпуская меня. – И кто она?

Я покраснела, как рак. Черт.

— Это не засос, — смущенно пробормотала я и встала с дивана, чтобы подойти к зеркалу. Да нет. Засос. Вот блин, видимо, Марина не рассчитала силу своих зубов и укуса.

— Поверь мне, Лера, я достаточно в своей жизни занималась сексом, чтобы засос отличить от «это не засос, это я упала», — продолжала потешаться Женька. – Ну, и кто же это? Почему ты мне не рассказывала? Про это ты и хотела сказать?

Вопросы из Федоровой сыпались, как из рога изобилия. Что я ей могу ответить? Я собиралась сказать ей правду, но я не планировала сообщать, что мы с Мариной уже настолько далеко зашли. А теперь что? «Да не обращай внимания, это моя новая девушка постаралась, кстати, это твоя бывшая – Марина, мы уже третью неделю встречаемся», так, что ли?!

— Это Наташка? Да, да? Скажи! – глаза Федоровой горели от интереса. – Ты же говорила, она тебя раздражает?

— Это… — наконец, нашла я голос. – Это… да.

Черт бы меня побрал! Какая же я трусиха!

— Ого, и как это произошло? Она позвонила? Ты? Рассказывай, — Женька развалилась на диване, готовясь слушать.

— Ну… Нет, это… Это случайно произошло. Я не хотела… Просто…

— Ну да, конечно. Уже не в первый раз вы спите, и ты все «не хотела», — усмехнулась Женька. – И чего? Вы встречаетесь?

— Нет, — протестующе замотала я головой. – Мы не встречаемся.

— А жаль. Она вроде неплохая девчонка. Приставучая только.

— Еще какая, — понимающе кивнула я.

— Понятно, значит, просто трахаетесь? – знающим тоном протянула Женька.

— Да говорю же, ничего у нас с ней нет! – рассердилась я. Сколько можно мне сватать эту Наташу!

— Ага, — хихикнула Федорова. – Скажи это своему засосу на шее. Ей-Богу, как подростки.

***

Остаток вечера Федорова потешалась надо мной и бедной Наташей, которой, мне кажется, в тот день явно икалось. А я проклинала свою трусость. Ведь могла сказать все начистоту. Неважно, как бы она отреагировала, зато я бы не испытывала мук совести, которые овладевали мной все больше. Теперь я не только что-то скрывала, теперь я еще и нагло врала. Не зря говорят, что одна маленькая ложь влечет за собой другую. И в итоге – это огромный клубок вранья, распутывать который все равно придется, рано или поздно.

Об этом я подумала особенно крепко, когда через неделю приехала к Марине. Теперь мы делали по-другому – если я приезжала к девушке, то приезжала вместе с Греттой. Так я не переживала, как она там, и мне не нужно было с утра нестись домой, чтобы выгулять ее, да и Гретта на меня не обижалась. Мы сидели втроем на кухне, ожидая доставку только заказанной японской кухни, когда мне позвонила Женька, а я растерянно смотрела на телефон. Наконец, вздохнув, я взяла трубку:

— Алло?

— Привет! — судя по голосу, Федорова пребывала в прекрасном расположении духа.

— Привет, Жень, — ответила я и покосилась на Марину, которая сжала мою руку в знак поддержки. Она была в курсе моего фиаско с признанием, и, хотя ей не слишком понравилась моя отговорка, девушка сказала, что понимает меня.

— Чем занимаешься? Не хочешь сходить куда-нибудь? – я слышала, что Федорова в машине, и поняла, что, зная Женьку, она вполне могла уже ехать в мою сторону.

— Нет, Жень, сегодня никак, — стараясь говорить твердо и спокойно, сказала я.

— Ну, блин. А чем ты занимаешься, что не можешь выделить вечер любимому другу? – я слышала, что она расстроена, хотя Женя и старалась этого не показать. – Мы стали очень редко видеться. Будто ты снова с Нинкой живешь.

— Нет, — выдала я нервный смешок. – Нина ни при чем.

— А-а-а, — «догадалась» Женька. – Но какая-то женщина здесь все-таки замешана? Наташа? Этот «банный лист» тебя все-таки охомутал? – потешалась Федорова.

Мне ничего другого не оставалось, кроме как воспользоваться версией, которую она сама и предложила:

— Ага. Ты как всегда догадлива, — негромко сказала я, прикрывая глаза. Ну вот, очередная наглая ложь.

— Так и знала! Я подозревала, что она доберется до тебя! – засмеялась Женька. – Ладно, не буду вам мешать. И не разрешай ей оставлять засосов, это некрасиво.

— Я… Да, — кивнула я сама себе. – Хорошего вечера.

— И тебе, моя маленькая развратница, — хихикнула подруга и «отключилась».

— Хотела встретиться? – спросила Марина, когда я положила телефон на стол.

— Ага, — вздохнула я. – Я – ужасный человек. И в аду для меня уже есть отдельный котел, я уверена, — я закрыла глаза и откинула голову.

— Не говори глупостей, — Марина чмокнула меня в лоб и убрала с лица волосы.

— Она думает, что я с Наташей, — призналась я. Марина дернула бровью, но ничего не сказала. – Слушай, а если переехать?

— В смысле?

— Ну, уедем в другой город, пройдет год… или десять… Мы вернемся, Женька уже забудет обо всем, тогда и расскажем. М? – я с надеждой посмотрела на Марину. Она помолчала с минуту, потом рассмеялась.

— Ты действительно считаешь, что это выход? Ты же сама себя «сожрешь», если не признаешься. Я же вижу, как тебя это беспокоит, — девушка обняла меня за плечи и уселась ко мне на колени.

— Знаю, — проворчала я. – Просто попыталась.

— Ты смешная, — Марина поцеловала меня в щеку. – Давай я открою вина, ты немного расслабишься…

— Хорошо, — кивнула я. – Но я хочу есть. Где эта доставка?

— Скоро приедет. Еще минут десять, и ты поешь. Я не знала, что ты такая обжора, когда мы начали встречаться, — хихикнула Марина, пытаясь слезть с моих коленей, в то время как я начала ее щекотать.

— Я – обжора, значит, да? – я щекотала девушку со всем усердием, а Гретта, слыша смех, начала лаять, пытаясь нас угомонить.

Мы бесились, бегая по всей квартире, пока не раздался звонок в домофон.

— Тебе просто нереально повезло, женщина, — наставив на Марину декоративную подушку, сказала я, сверкая глазами. – Я открою и заберу еду, а ты добудь вина.

— Как скажешь, командор, — засмеялась Марина и запустила в меня еще одну маленькую подушку.

Я подошла к домофону и нажала на кнопку открытия двери. Достала деньги из куртки и, погладив Гретту, отправила ее на кухню. В этот момент раздался звонок в дверь.

— Ну, неужели, — пробормотала я и повернула замок.

Мы с Федоровой смотрели друг на друга, кажется, минуту. Не говоря ни слова. Просто пялились. Я на нее, она на меня. В этот момент в домофон снова позвонили. Я продолжала стоять истуканом, даже не соображая, что нужно сделать. Федорова первая пришла в себя:

— Открой дверь. Звонят.

Я моргнула и, не отрывая взгляда от Женьки, взяла трубку:

— Да? – мой голос был хриплым до неузнаваемости.

— Доставка «Японский городовой»! – доставщик был куда более весел, чем я в тот момент.

— Открываю, — пробормотала я и отвела наконец взгляд от холодных глаз Женьки, чтобы попасть на кнопку открывания двери. Повесив трубку на место, я снова посмотрела на Федорову. Зря я надеялась, что эта пара секунд хоть что-то изменит. Ее взгляд был такой же колючий.

— Наташа, да? – недобро усмехнулась Женька.

— Жень, я… — не знаю как, я хотела оправдаться. Но Федорова меня перебила.

— Давно?

— Жень, это…

— Я спросила, давно? – я в жизни не слышала у Федоровой такого голоса. Ни разу.

— Недели три. Может, чуть больше, — вздохнула я, понимая, что врать уже просто не могу. Серьезно, я стояла в прихожей Марины в домашних шортах! А Женя вполне в состоянии сложить два и два.

— Почему? – глухо спросила Женька.

— Жень, она… Я ничего не могла с собой поделать, я…

— Нет. Почему ты не сказала сразу? – казалось, Федорова не слышала моих слов.

— Я… — я не знала, что ответить. Что я трус? Что я испугалась?

— Я думала мы друзья, Лера, — криво усмехнулась Женька.

Я не успела ничего сказать, так как в этот момент дверь лифта открылась, и оттуда вышел парень в красной униформе и с большой сумкой.

— Доставка, — он посмотрел на меня, потом на Женьку и как будто съежился. Неудивительно, между нами было такое напряжение, что я бы на его месте кинула в нас заказ и сбежала, не дожидаясь денег. Чисто из соображений безопасности.

— Скажи, пожалуйста, Марине, чтобы отправила мне вещи, — холодно сказала Женька. Разворачиваясь к лифту, добавила, — Приятного аппетита.

***

— Ты чего там так долго? – спросила Марина, когда я зашла в кухню с коробочками с едой. – Я уже вино налила и Гретту покормила.

— Женя приходила, — проговорила я, методично выставляя еду на стол.

— Что?

— Женя приходила, — спокойно повторила я. – Хотела вещи забрать, видимо. Просила передать, чтобы ты их ей отправила.

— Но… Вы… Вы поговорили? – осторожно спросила Марина, подходя ко мне.

— Угу, — шмыгнула я. – Поговорили. Думаю, у меня больше нет друга.

— Почему? Что она сказала? – Марина смотрела мне в глаза, и я видела ее искреннее беспокойство.

— Ничего. Пожелала приятного аппетита.

— Что?

— Неважно, — помотала я головой. — Марин, неважно, что она сказала. Ты бы видела ее взгляд… — проговорила я, вспоминая глаза Федоровой. И мне снова стало не по себе. – Она лишь спросила, почему я ей не рассказала. Черт. Марин, я… Я не знаю, как я без нее. В смысле… Ну, я привыкла, что она мой друг. А тут… Она смотрела на меня, как на незнакомого человека, понимаешь? И… Это было жутко.

— Я понимаю, — Марина обняла меня, прижимая к себе. – Все будет хорошо, вот увидишь. Ей нужно просто прийти в себя немного. «Переспать» с этой мыслью, свыкнуться с ней. Попробуй поговорить с ней через пару дней. Она успокоится и, думаю, вы сможете что-то решить.

— Я надеюсь, — вздохнула я, понимая, что не готова лишиться своего лучшего и единственного друга.

***

Я позвонила Федоровой через два дня, как и советовала Марина. Она не взяла трубку. Потом на следующий день. И на следующий. Я звонила по несколько раз каждый день на протяжении недели. И только в пятницу после очередного звонка получила от Женьки сообщение. Радуясь, что Федорова «оттаяла», я открыла смс.

«Перестань мне звонить».

Я с минуту молча смотрела на сообщение. Черт, от него веяло таким холодом, что мои пальцы замерзли. Недолго думая, я снова набрала Женьке.

Вызываемый вами абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Примечание к части

Двадцать четвертая часть и эпилог уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

24

Я смею считать себя вполне счастливым человеком. У меня есть работа, которая мне нравится, у меня хорошая зарплата, которая позволяет мне жить так, как мне хочется, у меня прекрасная собака и, главное, со мной девушка, которую я действительно люблю. Я – счастливый человек. И даже несмотря на то, что мой лучший друг добавил меня в «черный список» и уже которую неделю отказывается со мной общаться и даже не открывает мне дверь, когда я приезжаю, я – счастливый человек. Просто иногда не очень везучий. Поэтому за три дня до Нового года я сижу со своей любимой девушкой в отделении травматологии, потому что я так усердно закрывала дверь машины, не убрав руку, что, кажется, сломала палец. Или два. В общем, мы с Мариной сидели в довольно мрачном коридоре с постоянно моргающими лампами уже двадцать минут и ждали, когда нас вызовут на прием. Грязное и темное окно в конце длинного коридора было украшено весьма куцей мишурой, а на ручках дверей кабинетов болтался разноцветный дождик. Подготовка к Новому году на оценку «пять». Аж удавиться хочется.

— Сильно болит? – участливо спросила Марина, гладя меня по здоровой руке.

— Да нет, не особо, — я немного приврала. Небольшой шок уже отходил, поэтому ноющая боль постепенно усиливалась.

— Я чувствую себя виноватой. Это на меня ты отвлеклась, — проговорила Марина, и мне показалось, что она пытается подавить смешок.

— Ну… Не буду спорить, что если бы ты не нацепила лифчик миссис Санты на голову, возможно, я бы благополучно закрыла дверь машины.

Дело в том, что мы с Мариной ездили в магазин подарков. И по дурости купили порно-костюм снегурочки – трусы и лифчик из красно-белого меха. И Марина нацепила его на голову, когда мы приехали домой. Я увидела, начала смеяться и… сломала пальцы.

— Прости, — снова хихикнула Марина. – Не нужно было покупать этот дурацкий костюм.

— Он немного не в твоем стиле, но, уверена, ты в нем будешь чертовски хороша, — усмехнулась я. – Я хотела ради прикола такой Федоровой подарить в свое время, — проговорила я и погрустнела. Марина, конечно, это заметила.

— Скучаешь по ней? – спросила она, слегка улыбаясь.

— Угу. Скучаю, — вздохнула я.

— Ты могла бы позвонить ей с другого номера.

— Знаешь, я думала об этом, — призналась я. – Но… Блин, я же никого не убила! Она даже шанса поговорить с ней не дала! Не дала ей все объяснить. Это тоже, знаешь ли, так себе дружба. Да, конечно, я виновата. Но поговори со мной, узнай, что и как было на самом деле, а потом уже решай – хочешь ты со мной дружить или нет! – выдала я и снова вздохнула. – Черт! Нас скоро примут, или мне ждать, пока кости сами срастутся?! – окончательно вышла я из себя.

— Успокойся, — миролюбиво сжала мое колено Марина. – Я сейчас схожу в регистратуру и все узнаю.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь успокоиться. Дурацкий день.

***

Проще было поехать в частную клинику, отдать кучу денег, но зато сэкономить несколько часов. Мы сидели уже в очереди на рентген среди других людей разной степени поломанности и трезвости.

Какого-то абсолютно пьяного мужика привезла компания других мужиков – у того был сломан нос. Причем сам пострадавший мирно спал, навалившись на своего друга, громко похрапывая. Еще была женщина с, предположительно, дочкой, которая морщилась от боли в ноге. Молодой парень сидел справа от них, держа руку согнутой на уровне груди, и заинтересованно поглядывая на эту «предположительно дочку». А я сидела и ждала своей очереди – я была следующая на рентген.

Наконец, дело было сделано. И мы сидели уже в ожидании готового снимка. Хотя и так знали, что перелом подтвердился. Теперь гипс, покой и никакого секса. По крайней мере правой рукой.

Оглядывая скучные информативные плакаты на стенах, я услышала какие-то крики и ругань на лестнице. Мы с Мариной одновременно повернули голову в ту сторону, и я готова была поклясться, один из голосов был мне знаком.

— Я ее официальный представитель! Я имею право зайти! – послышалось уже из коридора.

Какую-то женщину явно не хотели пускать. Я не слышала, что именно ей отвечали, так как второй голос был глухой и низкий. Видимо, той медсестры, что сидела на входе.

— Да мне плевать, что сюда можно только пациентам! — продолжала возмущаться какая-то женщина. – Лера! Лера!!!

Я вытаращила глаза. Не может быть.

— Лера! – Нина выскочила, как ястреб. Таким же ястребиным взглядом осмотрела коридор и, увидев меня, ринулась в нашу с Мариной сторону. – Лера! Ты жива?! Что с тобой?! Почему ты лежишь в этой человекобойне?! Они же тут ни черта не смыслят в медицине! Коновалы! Лера!

Моя бывшая «жена» подскочила ко мне в секунду, начала меня осматривать с головы до ног, ощупывать, проверяя на целостность. Когда она коснулась моей груди, я не выдержала, взвизгнув:

— Нина! Какого лешего ты делаешь?! Как ты тут вообще оказалась?!

— Как это «как я тут оказалась»?! Ты попала в аварию, ты думаешь, что я брошу тебя. Несмотря на то, что ты – жуткая заноза в заднице?! – возмутилась Нина, перестав все же меня трогать. – Что у тебя сломано? Как все произошло? Я засужу их, ты же знаешь!

— Кого? – глупо моргнула я. Что происходит?

— Нин, как ты узнала, что мы здесь? – осторожно спросила Марина.

— Мне Женя позвонила, — сказала Нина таким голосом, будто мы с Мариной – идиотки, если еще этого не поняли.

— Какая Женя? – опять моргнула я.

Нина с сочувствием посмотрела на меня.

— Головой ударилась, да? Сотрясение? Что произошло, Лера? А где Женя? – Нина, как обычно, не дала никакой ясности, только еще больше запутала.

— Нин, какая голова? Какая Женя? Ты о чем говоришь?

В этот момент я снова вздрогнула, так как услышала голос того, кого вообще не ожидала.

— Что случилось? Лера, как ты? Почему ты стоишь? Почему тебя не положили в палату? – Федорова была красная с мороза и запыхавшаяся. Ее шапка чуть сползла на лоб, поэтому она ее поправила, отчего стала похожа на Тараса Бульбу – из-под шапки торчал чуб.

Я переводила взгляд с Женьки на Нину, а с нее на Марину. Что происходит? Только я собралась спросить об этом вслух, как меня прервал врач, вышедший из кабинета:

— Так, что за собрание? Еще и в верхней одежде? – нахмурился мужчина и посмотрел на меня. – Забирайте рентген. В седьмой теперь – там вам наложат гипс.

— С-спасибо, — заикаясь, пробормотала я, забирая снимки.

— Что у тебя сломано? – снова запричитала Нина. – Марина, почему ты мне не позвонила? Слава Богу, Женя догадалась, но ты-то… — покачала головой женщина.

— А ты как узнала? – я продолжала таращиться на Федорову.

— Мне Марина позвонила, — пробубнила Женька, тоже ничего не понимая.

Мы втроем уставились на мою девушку. Марина покраснела, а потом закашлялась.

— Эм-м-м… Нин, пойдем, попьем кофе. Жень, сходи с Лерой на загипсовку, хорошо? – Марина мило улыбнулась Федоровой и, схватив все еще ничего не понимающую Нину под руку, потащила ее в сторону.

— Ну… Пойдем? – тихо спросила я, совершенно не зная, как себя вести.

Женя молча кивнула и направилась вслед за мной.

— Так что произошло? – спросила она, когда мы уселись на твердую лавку у кабинета.

— Сломала пальцы, — пожала я плечами.

— Как?

— Дверь неудачно захлопнула.

— Мда… Твоя девушка умеет преподнести все в «лучшем» свете, — усмехнулась Женька.

— В смысле? – нахмурилась я.

— Ну, она позвонила мне, сказала что-то неразборчивое про машину, тебя и переломы. Звучало это так, будто ты чуть ли не в аварию попала. Еще связь плохая была, все будто квакало. Я поняла, что с тобой что-то случилось, ну, и Нинке сразу позвонила. Она быстрее меня вон долетела.

— Ты приехала, несмотря на то, что… — я замялась. Было сложно продолжать.

— Конечно приехала, — хмыкнула Женька. – И да, несмотря на то, что ты – та еще засранка.

Мы помолчали с минуту.

— Прости меня, Жень, — сказала я, наконец. – Я не хотела, чтобы так все получилось. Я не хотела тебе врать или скрывать, просто…

— Что, Лер? Ты думала, что я скажу «не вздумай с ней встречаться»?

— Ну… Не знаю… — пробормотала я.

— Дура ты, Лера, — буркнула Женька.

— Знаю. Просто… Я люблю ее, Жень. Понимаешь? Она – та самая. Моя та самая. И я бы многое отдала, если бы могла сделать все как-то правильнее. Но… Так уж вышло.

— Та самая? – задумчиво протянула Федорова, разглядывая пол, выложенный камнем под ногами.

— Да.

— И как это?

— В каком смысле?

— Ну, как ты поняла, что она?

— Не знаю. Влюбилась почти сразу. Как могла пыталась подавить в себе. Не хотела этой любви. Тем более, что она с тобой была. Но… Это не выключается.

— И каково это, с любимой девушкой?

— Что «это»?

— Все.

— Ты имеешь в виду… секс? – насторожилась я. Вот уж такое я даже с ней обсуждать не стану.

— Лера, я тебя не узнаю! – захохотала Женька. – При чем тут секс? Вообще, в целом. Каково это – встречаться с той самой?

— Знаешь, как будто… вот будто ты прямо чувствуешь, что живешь. Это… правильно. И приятно.

— Интересно, — хмыкнула Женька.

Помолчав еще немного я нерешительно спросила:

— Ты на меня больше не обижаешься? Мы снова друзья?

— Мы и не переставали ими быть, — пожала плечами Женька. – Просто у нас была небольшая размолвка.

— И теперь эта размолвка кончилась? – с надеждой спросила я.

— Кончилась, — Женя похлопала меня по плечу. – Ты меня тоже извини. Я немного не готова была… к такому. Но… я за вас рада. Честно. И Маринка счастливой выглядит. Да и ты цветешь, аж врезать хочется, — хихикнула Федорова.

— Ну ты тоже неплохо выглядишь, — усмехнулась я, оглядывая Женьку.

— Есть причины… — многозначительно протянула подруга.

— А ну-ка? – я заинтересованно уставилась на нее. В этот момент из кабинета вышел парень с загипсованным голеностопом.

— Все потом, — Женька кивнула на дверь, намекая, что мне пора.

Я, вздохнув, направилась в кабинет.

— Кстати, — она окликнула меня, когда я уже открыла дверь. – Как насчет того, чтобы встретить Новый год всем вместе? Только я буду не одна, — подмигнула мне подруга, а я лишь счастливо улыбнулась.

— Я буду очень рада, Жень.

Эпилог

— Кто бы знал, что Федорова решится на такое, да? – пробормотала я, развешивая на полотенцесушителе мокрые купальники.

— Ну, она, кажется, действительно счастлива, — улыбнулась Марина, обнимая меня со спины.

— Это понятно, но… предложить Насте пожениться? После полугода отношений? Что с моей подругой стало?

— Ты не рада за нее? – Марина подняла бровь и развернула меня к себе.

— Конечно, я рада, просто…

— Что, боишься, что теперь и я решу поднять эту тему и заставлю тебя на себе жениться? – усмехнулась девушка.

— Не говори глупостей. Просто это… ново как-то. Для Женьки.

— Все меняется, Лера, — пожала плечами Марина и поцеловала меня в щеку. – Даже ты, зная, что сейчас время ужина, копаешься, рассуждая о том, как странно обстоят дела. Раньше ты бы уже летела к шведскому столу, набирая побольше еды…

— Очень смешно, — фыркнула я. — Я иду переодеваться. Тебе тоже советую поторопиться. Я проголодалась.

— Коне-е-ечно, — засмеялась Марина, уворачиваясь от удара полотенцем.

Мы уже третий день отдыхали на Кипре с Женькой и Настей, оставив Гретту на попечение Нинке. К слову, Настя – это та самая соседка Марины, что помогала мне пробраться на лоджию. Они, как выяснилось, познакомились ровно в тот день, когда мы с Федоровой «поругались». И, к моему удивлению, их отношения развивались не стремительно, как обычно, а спокойно и сдержанно. Ну, как спокойно… Переспали они не в день знакомства, как бывало обычно в Женькиных связях, а через неделю. Во время второй встречи. И странным образом, эта парочка существовала до сих пор. Более того, Федорова сделала Насте… предложение. И они после отдыха собираются не то в Данию, не то куда-то еще, чтобы пожениться. На мой взгляд, в Женьке больше говорило кипрское вино, чем разум, когда она делала предложение, но, как говорится, что у трезвого на уме… В любом случае, я за них рада. Теперь, кажется, Федорова понимает, в чем разница, когда рядом с тобой «та самая».

— О чем задумалась? – Марина появилась словно из ниоткуда, вырывая меня из размышлений.

— Да так, ни о чем, — улыбнулась я, обнимая свою девушку.

— А я думала, что о том, как ты счастлива, что у тебя есть я, — притворно расстроенным голосом проговорила она.

— О, об этом я всегда помню.

— Правда? – Марина остановилась в миллиметре от моих губ.

— Честное слово.

— Я люблю тебя, — девушка невесомо коснулась своими губами моих, потом провела дорожку легких поцелуев по челюсти к уху.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я. – И, знаешь, что?

— М? – Марина прикусила мочку моего уха.

— Пожалуй, я не против пропустить ужин, — улыбнулась я и, взяв ее за руку, повела к кровати.

Примечание к части

Ну что, вот и подошла к концу история о девушке лучшего друга. Спасибо тем, кто читал, а те, кто не читал, все равно не прочитают, что я тут пишу =) По многочисленным просьбам отзывы открыла. Кстати, заходите ко мне в инсту: https://www.instagram.com/nogaulitki Люблю вас и все такое =)

>