Джейк

Глава 21

Оказалось, вынуть стрелу гораздо труднее, чем считала Изабель. Джейку удалось извлечь ее, только протащив насквозь с другой стороны. Изабель чуть не потеряла сознание. Уорд потерял.

— Лейте побольше виски, чтобы промыть рану, — велел Джейк. — Не хватало только, чтобы началась гангрена, — он внимательно осмотрел страшную рану. — Честно говоря, удивляюсь, почему это не произошло до сих пор.

— Он будет в порядке? — Дрю стал белым, как простыня.

— Поживем — увидим, — ответил Джейк. — Скверная рана. Забирайся в фургон. Нам предстоит еще долгий путь, прежде чем мы разобьем лагерь.

Через полчаса Уорд пришел в себя.

— Я вижу, что жив до сих пор, — обратился он к Изабель.

— Рана не заражена.

— Наверно. Я использовал всю свою карболовую кислоту, чтобы предотвратить гангрену. Надеюсь, мне это удалось, — он огляделся. — Куда мы едем?

Казалось, его нисколько не волновала вероятность смерти.

— На место ночной стоянки. Скоро остановимся.

— Нет, — возразил Уорд, — я знаю хорошее место в двадцати милях отсюда.

— Слишком далеко после того, как нам пришлось задержаться.

— Вы находитесь очень близко к главной тропе индейцев.

— Мальчики не умеют достаточно быстро гнать стадо, они занимаются этим всего неделю, а я не могу оставить Изабель одну.

— Вы позаботьтесь о мальчиках, а я постараюсь, чтобы фургон добрался до места.

— Вы знаете эти равнины?

— Как свои пять пальцев. Джейк был в нерешительности.

— Расскажите мне о стоянке.

Уорд рассказал и объяснил, как попасть туда.

— О'кей, но старайтесь держать глаза открытыми.

Изабель утешало, что Джейк оставляет ее весьма неохотно.

— Поезжайте, — сказала она. — Мальчикам вы нужны больше.

Это была неправда. Она никогда так ни в ком не нуждалась, как в Джейке. Мальчики перерастут свою нужду. Она — никогда.

— Расскажите о себе, — попросила она Уорда, когда Джейк отъехал. — И не умалчивайте, что вы делали один в центре этой Богом забытой страны.

Изабель следила за Джейком, быстро исчезающим вдали. Только что он был здесь, и вот его уже нет. Это вызвало странное чувство, хотелось протянуть руку и попросить его вернуться. Она не может оставаться одна, даже с Уордом и Дрю в фургоне.

Изабель чувствовала себя брошенной. Сегодняшнее утро выковало новое звено в цепи, связывающей ее с Джейком, важное звено. Они связаны чем-то, что является неотъемлемой частью ее существа. Изабель стала его маленькой частицей, а Джейк стал большой частью ее. Вряд ли он понимает это, но она понимала.

Джейку место не нравилось. Следы копыт были довольно старыми, но, без сомнения, больше сотни индейских лошадей прошли на север по тропе, которую должно пересечь стадо. Индейцы вернутся. Весь вопрос в том, когда. И если не будет хорошего дождя, просто не смогут не заметить следов стада.

Они пойдут за ним — в этом Джейк не сомневался. Но сейчас больше волновался о следующих восьмидесяти милях. По словам Уорда идеальное место для стоянки находится у истоков Конго. Это последняя вода, пока они не дойдут до Пекос. Четыре дня по выжженной сухой равнине. Джейк собирался день отдыхать, чтобы дать стаду возможность попастись, но теперь не был уверен, что получит такую возможность.

И что делать с Уордом и Дрю? Вряд ли те захотят проделать весь путь до Санта-Фе, но он не собирается поворачивать обратно и везти их на восток. И не хочет брать под свою ответственность еще одного сироту, хотя это уже мало что изменит.

Он опережает себя самого. Для мужчины, который большую часть жизни избегал обязательств, ведет себя так, словно ему не терпится нахватать их сейчас. Уорд сам может позаботиться о себе и Дрю, вероятно, есть родственники, жаждущие взять малыша. Они могут послать за ним в Санта-Фе точно так же, как в любое другое место. Джейку вполне достаточно проблемы, что делать с Изабель и мальчиками.

Они приехали в лагерь, когда стемнело. К тому времени, как животных напоили и позволили разбрестись в поисках травы, мальчики были совершенно измотаны. Джейк тоже устал, как собака. Стадо боролось за каждый шаг дополнительных пяти миль.

Неопытность ребят заставляла Джейка весь день носиться галопом. Он загнал четырех лошадей. Завтра нужно быть осторожнее. Для такого темпа у него недостаточно лошадей.

Возможно, изнеможение объясняет, почему он так немилосердно относится к Уорду. Он предпочел бы использовать еще одного помощника, чем получить двух человек, о которых нужно заботиться. Однако чувствовать раздражение против мужчины, который мог потерять ногу, не в его натуре.

— Чрезвычайно вкусно, мадам, — говорил Уорд. — Уже очень давно я не пробовал ничего лучше.

— Это только потому, что у вас не было ничего съедобного, — Изабель порозовела от удовольствия, которое доставляли комплименты Уорда, расточаемые весьма щедро. — Хорошая тушеная говядина — наслаждение и для нас. Я устала от свинины.

Уорд взглянул на Джейка.

— Не думаю, что мистер Максвелл в восторге от этого мяса. Полагаю, он размышляет, сколько долларов потерял.

— Меня зовут Джейк. И мне нравится мясо. У него такой вкус, как надо. Изабель действительно становится хорошим поваром.

Комплимент прозвучал совершенно не так, как надеялся Джейк. Он хотел сказать, что еда ему очень нравится, надеялся получить прощение за свое предположение, что кто-то другой готовил еду после их возвращения из Ньюкомб Кроссинг.

— Дрю, встань и подай мальчикам, — велел Уорд. — Иначе мисс Давенпорт никогда не получит возможности съесть свой обед.

Дрю выглядел не слишком довольным, но встал.

— Не нужно, — возразила Изабель. — Мальчики могут обслужить себя сами.

Джейк считал, что Изабель выросла в доме, где ей прислуживали. По словам его матери, светских дам воспитывают именно так. Вся семья во главе с хозяином сидит за большим столом. Это должен быть Джейк. Только он никогда в жизни не сидел во главе стола, а вот Уорд сидел, это сразу видно.

— Вы просто оставьте тарелки, мадам, Дрю и я позаботимся о них.

— Нет, нет, — Изабель опустила тарелки в котел с водой, греющийся на углях. — Вам нужен покой, чтобы рана не открылась снова. И Дрю должен доесть.

Мальчик бросил Изабель благодарный взгляд и уткнулся в свою тарелку, прежде чем Уорд придумает еще какое-нибудь дело для него.

— Такая леди, как вы, не должна делать грязную работу, — сказал Уорд. — Я чувствую себя ленивой деревенщиной, лежа здесь и ожидая, что вы будете заботиться обо мне.

Уорд должен быть благодарен своей счастливой звезде, что кто-то заботится о нем. Не убей Дрю бычка, он лежал бы на спине в том высохшем русле, мучительно думая, как остаться в живых, и не много нашел бы возможностей.

— Джейк скажет вам, что каждый должен делать свою работу, — говорила Изабель. — Все мальчики занимаются стадом, но Пит и Вилл помогают мне, когда нужно.

— И все-таки это неправильно. Моя мать никогда не занималась таким грубым делом.

— Не думаю, что этим бы занималась и моя, если бы была жива. Но Джейк скажет вам, что здесь другой мир. Каждый должен выполнять свою долю работы.

Хотел бы Джейк знать, в чем его вина, что Западный Техас кишит индейцами и гремучими змеями, а изящные леди вынуждены портить руки, моя посуду. Для высохшего куска кожи, истекающего кровью и хлещущего кофе, Уорд Диллон ведет себя чертовски манерно. Можно подумать, это он урожденная леди, а не Изабель.

Чашка Джейка была пуста. Он хотел попросить Изабель налить кофе, но передумал и налил сам.

— Нет нужды вставать, — запротестовал Уорд. — Дрю может сделать это.

— Возможно, но я не хочу быть виновным в том, что ребенок умрет голодной смертью, — огрызнулся Джейк.

Он не знал, пытается ли Уорд просто высказать благодарность за то, что не умирает в зарослях шалфея, или он гений по части заставлять других делать за него его работу, но Джейк чертовски устал от елейных манер. Он может выглядеть грубым в глазах Изабель сам по себе, ему не нужна помощь маменькиного сынка.

Джейк проглотил свой кофе, выругавшись, когда тот обжег его глотку, и положил чашку и тарелку в горячую воду.

— Мы отбываем рано утром.

Уорд казался удивленным.

— Вам нужно день отдохнуть, чтобы дать стаду напиться вволю, прежде чем трогаться в путь. Это восемьдесят миль без капли воды.

— Знаю, — Джейк предположил, что Уорд считает себя единственным человеком, когда-нибудь ступившим на землю Западного Техаса. — Но знаю также о сотне индейцев, пару недель назад прошедших по тропе на север. Обычно они долго не задерживаются. И я не хочу оказаться поблизости, когда они будут возвращаться.

— Индейцы! — воскликнула Изабель. — Надеюсь, это не те, что убили родителей Дрю!

Проклятье! Теперь он напугал Изабель.

— Отсюда и до Санта-Фе везде индейцы. Эта шайка, вероятно, не отличается от остальных. Я просто не хочу встречаться с ними.

— Когда готовить завтрак? — спросила Изабель.

— За час до рассвета. Мы будем двигаться ночью и днём, несмотря на жару. Так будет легче для скота.

Для Изабель это было не легче. Первый день прошел без приключений, но на второй дело пошло гораздо хуже. Необходимость готовить в середине дня под солнцем, бьющим в затылок, и при ветре, швыряющем пепел в костер, никак не способствовала улучшению настроения или качества пищи.

Дрю, Пит и Вилл большую часть ночи обшаривали местность в поисках дров. Между Конго и Пекос не было практически ничего, кроме чахлого кустарника. За последние несколько дней Изабель привыкла ко многому, но Джейк решил, что она развернет фургон и отправится обратно в Остин, прежде чем сумеет приготовить обед на таком топливе.

Уорд смастерил себе из ветки палку и попытался прыгать на одной ноге. Он больше путался под ногами, чем помогал, и Джейк был бы счастлив, если бы раненый продолжал оставаться бесполезным инвалидом. Конечно, Изабель думала, что Уорд просто замечателен. Джейк никогда не понимал, почему женщины так падки на подобные вещи.

— Вам необходимо поберечь ногу, — сказала Изабель, когда Уорд стал настаивать, чтобы молоть кофе. — Чем быстрее вы будете в состоянии ездить верхом, тем быстрее сможете помочь Джейку.

— Я не могу допустить, чтобы вы готовили на целую ораву мужчин, и никто не помог бы вам.

— Дрю может помочь, когда это будет нужно.

— Я хочу ездить верхом, — возразил Дрю. — Я езжу так же хорошо, как и они, — он указал на младших мальчиков. — Не хочу сказать, мадам, что отказываюсь помогать вам, но предпочел бы так отрабатывать свое содержание.

Боже, подумал про себя Джейк, должно быть, дети ходят в школу, где их учат такому вздору. Он выкатывается у них изо рта, как самая естественная вещь на свете.

Это заставляет его чувствовать себя еще более глупым олухом, чем всегда. Он не может придумать, что бы сказать приятное. А когда говорит, получается не то. Его воспитывали не так, как Уорда и Изабель. Проклятье, он не знает половины тех вещей, которые они считают само собой разумеющимся. Изабель нравится, как говорит Уорд, Джейк может судить об этом по тому, как она улыбается.

Он не может обвинять ее. Единственный, кого можно обвинять в том, что продолжает надеяться на невозможное, — только он сам.

Ни единый холм не нарушал однообразия голой равнины. Трава еще не высохла и не потемнела, но солнце сверкало ослепительно ярко. Стадо было без воды полтора дня и уже начинало чувствовать это. Животные кружились, беспокойно мыча. Когда жажда усилится, они вспомнят о последнем месте, где пили воду. Все утро один бычок за другим пытались повернуть назад к Конго, и мальчикам приходилось большую часть времени загонять их обратно в стадо. Все лошади были измотаны.

— Полегче с лошадьми, — повторял Джейк снова и снова. — У нас их слишком мало, чтобы терять.

Для такого длинного перегона нужно восемь или девять лошадей на каждого наездника. У них только по четыре.

Когда Джейк пришел есть, у котла стоял Уорд.

— Я варю бобы, — объявил он. — Они не будут и вполовину так вкусны, как у мисс Давенпорт, но бедная женщина совершенно измучена.

Изабель не казалась измученной, напротив, выглядела просто прекрасно. Джейк продолжал восхищаться тем, как она может оставаться такой свежей и чистой, когда все остальные имеют вид, словно их вываляли в грязной луже и оставили высыхать. Это позволяло с еще большей легкостью представить, как он возвращается к ней в конце каждого дня.

Но даже при том, что потребность в Изабель становилась все сильнее и Джейк даже начал сомневаться в своей клятве никогда не жениться, старые предубеждения строптиво подняли голову. Каждый день приближает его к Санта-Фе и воспоминаниям о том, что мать сделала с их семьей.

Он думал, что гнев умер много лет назад, но ошибся. Гнев все еще был здесь — поджидающий, кипящий на медленном огне. Джейк чувствовал, как с каждым днем растет внутреннее напряжение. Пытался говорить себе, что с Изабель все будет по-другому, но ее общение с Уордом разбивало жалкую попытку самообмана. Хотя Изабель не жаловалась и переносила тяжелые условия перегона хорошо, она не сможет забыть, как ее воспитали. Когда мальчики будут устроены, у нее не останется никаких причин задерживаться в этой пустыне.

Его мать часто воздевала руки к небу и заявляла, что не может жить в этом пустыре. После криков и проклятий мужу за то, что тот увез ее из Мобиля, начинала плакать и рвать на себе волосы. Потом ложилась в постель, оставаясь в ней, ни много ни мало, в течение двух недель кряду, стеная так, словно при смерти.

Джейк говорил себе, что Изабель не будет так поступать. Она ответила на вызов, научившись делать свое дело. Но потом они нашли Уорда, и Изабель приняла его как давно потерянного друга.

Джейк поймал себя на сожалении, что индейцы прострелили Уорду ногу, а не язык. По крайней мере, тогда он был бы не в состоянии так много болтать.

— Ну не чудо ли эта леди? — говорил Уорд, прихрамывая рядом с Джейком. — Она может часами править фургоном, потом готовить пищу лучше, чем вам подадут в ресторане, и при этом выглядит красивой, как картинка, будто только что вышла из будуара.

Джейк не знал, что такое будуар, но был совершенно уверен — это находится в доме, гораздо более изысканном, чем он когда-либо мог бы позволить себе. Если Уорд не перестанет выхватывать слова у Джейка изо рта прежде, чем тот найдет случай их произнести — слова, которые он узнает любой ценой, — Джейк сбросит его в следующее русло, чтобы индейцы смогли завершить начатое.

— Изабель всегда выглядит свежей, как маргаритка, — сказал Джейк, завидуя легкости, с которой Уорд обычно отпускал цветочные комплименты. — Мы привыкли к этому и едва замечаем.

— Я замечал бы ее каждое утро хоть сто лет. Джейк покинул поле битвы. Он умел признавать поражение.

— Мы все считаем Изабель удивительно красивой. Спросите любого, из парней, — Джейк принял свою тарелку и искал место, чтобы сесть. Мальчики устроились кружком у костра в центре бесконечной равнины. Это выглядело так, словно они единственные люди на всей земле.

— Она вдвое красивее любой знакомой мне леди, — сказал Чет. — И вдвое милее.

— Если бы не она, я был бы в тюрьме, — отозвался Шон.

— А я был бы мертв, — добавил Бак.

Пока мальчики старались превзойти друг друга в восхвалениях Изабель, Джейк не мог не взглянуть на нее. Сегодня она действительно выглядела особенно красивой. Чертов Уорд, никогда не дает ему шанс сказать что-нибудь первому. Однако это, может быть, даже хорошо. Сладкие слова доводят до беды, заставляют женщину воображать большее, чем мужчина имеет в виду. Женщины не способны понять разницу между «Ты мне очень нравишься» и «Я хочу жениться на тебе».

Для Джейка — разница колоссальная. Закончив есть, он встал.

— Ребята, нам нужно двигаться. Следующие полтора дня будут тяжелыми.

— Вы должны отдохнуть подольше, — запротестовал Уорд. — Я никогда не слышал, чтобы кто-то гнал стадо так, как это делаете вы.

Изабель бросила на Джейка вопросительный взгляд. Он нервничал, поступая наперекор традиции, но мысль об индейцах, которые в любую минуту могут пересечь дорогу, помогла. Индейцы в день могут пройти расстояние, на которое стаду понадобится пять.

— Эти бычки так несчастны, что не могут найти себе место, — сказал Джейк Уорду. — Посмотрите на них. Они не делают ничего, только идут. Так пусть лучше идут к Пекос, так они гораздо быстрее доберутся до воды.

— Если не умрут прежде.

— Они умрут не от движения, — возразил Джейк. — Только от жажды, — он говорил больше Изабель, чем Уорду. — С каждым лишним часом, который проведем, добираясь до Пекос, мы потеряем больше быков. Как мулы? — спросил он Изабель.

— Прекрасно пока. Но у нас больше нет для них воды.

— А для нас?

— Кончается. Хватит не больше, чем на два дня.

— Больше не понадобится. Если повезет, мы дойдем до Пекос завтра до полуночи.

Изабель пошла за ним, когда он направился к лошади.

— Вы уверены?

— Нет, — Джейк решил быть честным. — Но мне кажется, пусть идут, пока могут. Если остановятся, то не доберутся до воды, где бы она ни находилась. Как вы?

— Я прекрасно, — девушка улыбнулась. — С помощью Уорда и Дрю я переношу это легче, чем любой другой.

— Как его нога?

— Гораздо лучше. Я боялась, начнется гангрена, но рана, кажется, заживает.

— Он вынослив, как мул.

— И настоящий джентльмен, — добавила Изабель с улыбкой. — Говорит, как некоторые из мужчин, с которыми я росла в Саванне.

— Если Уорд начнет кланяться и целовать тебе руки, ему придется самому добираться до Санта-Фе.

Изабель снова улыбнулась. Джейк хотел бы, чтобы она этого не делала. От этого гораздо труднее помнить о своей клятве. И вдвое труднее помнить, почему для него нормально чувствовать к ней симпатию, но не любить ее.

— Не думаю, что мне это понравилось бы больше, чем тебе.

— Так ведут себя светские джентльмены.

— Я больше не светская леди. И почувствовала бы себя странно, если бы кто-нибудь попробовал поцеловать мне руку.

Но Изабель не чувствовала себя странно, когда Джейк целовал ее губы или грудь. Он почти улыбнулся. Это и в самом деле не та женщина, которая приехала на его ранчо несколько недель назад. Та женщина боялась даже спать в его постели. Джейк должен сесть в седло и двигаться, но он медлит, не желая прерывать мгновение.

— Дальше будет трудно. Думаю, мальчики будут даже есть на ходу. Это все, что мы можем сделать, чтобы не дать стаду повернуть назад.

— Я могу помочь, — вмешался Дрю. Джейк не видел, как тот подошел.

— Лучше оставайся с Изабель.

— Я могу ездить лучше их, — Дрю презрительно показал на Хоука и Чета, лучших наездников Джейка. — Дайте мне лошадь, и я покажу.

— Ты можешь ехать со мной, — улыбнулась Изабель.

— Джейку понадобится вся помощь, которую он может получить, чтобы довести эту кучу быков до той реки, — настаивал Дрю. — Нет смысла держать меня в фургоне. Папа посадил меня на лошадь, когда мне было три года.

— О'кей, — согласился Джейк. — Попроси лошадь у Люка. Если сможешь удержаться на ней, поедешь с фланга между Зиком и Баком.

Дрю исчез, словно молния.

— Я не думаю…

— Это его гордость, — перебил Джейк. — Он совсем такой же, как Пит и Вилл.

— Но он слишком хрупкий!

— Как и вы, и вы выжили. И к тому же, сегодня выглядите красивее, чем василек.

Изабель выглядела слегка взволнованной.

— На самом деле я вынослива, как дуб. Я поняла это в приюте.

— Вы выглядите гораздо лучше, чем любое дерево, — сказал подошедший Уорд.

Джейку с тем же комплиментом на губах пришлось подавить желание придушить Уорда на месте.

— Дрю сказал мне, что вы позволили ему ехать со стадом, — Уорд, казалось, не замечал раздражения Джейка.

— Я хочу дать ему шанс.

— Вы должны хорошо присматривать за ним. Он не так крепок, как хотелось бы.

Джейк решил, что оставит Уорда в первом же форте, до которого дойдет. Терпеть его весь путь до Санта-Фе — это больше, чем он может выдержать. Даже отец не пытался так часто испытывать его терпение.

— Я буду присматривать, — сказал Джейк. — Ну, мне лучше ехать, а то Дрю доведет это стадо до Пекос один.