Династия любви

Глава 2

Прошло три дня с тех пор, как Роби начал поиски рабочих и вручил Тиле первые пятьсот фунтов. Прежде всего, как и задумывала, она выплатила Коблинсам их заработную плату. Старики даже всплакнули от счастливой неожиданности. Тила и сама была на седьмом небе, видя, как они радуются. Всей жизнью они доказали свою преданность, и девушка в который уж раз подумала: что бы ни случилось, она никогда не сможет прогнать или уволить их.

Потом она попросила Уильяма Эмерсона из деревни найти работников – из тех, кто не служит в Большом доме, – для ремонта коттеджей в деревне. На это она выделила сто фунтов.

Остальные деньги Тила решила отложить на случай непредвиденных обстоятельств – еще неизвестно, что может произойти в будущем. Она не знала, сколько Роби собирается выделять ей из суммы, которую они станут получать за аренду.

За обедом он весело сказал ей:

– Тебе же будут платить зарплату как гувернантке; по крайней мере ты сможешь купить себе на нее новую одежду.

– Новую одежду? – удивленно переспросила Тила.

Потом она рассмеялась:

– Ах, да, наверное, никому не понравится гувернантка, одетая как старая, облезлая ворона.

– Это точно, – согласился Роби.

Коблинс как раз подавал к столу один из деликатесов, привезенных Роби.

Взглянув на старого слугу. Тила сказала:

– Кстати, у меня тоже есть условие, и ты должен принять его так же, как я приняла твое.

– И что же это? – полюбопытствовал брат.

Она видела, как он занервничал, боясь, что она может отказаться в последний момент.

– Так как мистер Викхэм хочет молодых слуг, а Коблинсы под эту категорию никак не подходят, – заявила девушка, – мы должны что-нибудь для них придумать. В деревне свободных коттеджей нет, я уже проверяла.

– И что же ты предлагаешь? – Роби не скрывал своего волнения.

– Давай отправим их пока в домик на холмах. А если вдруг ты захочешь приехать и остановиться в том домике, все будет готово для тебя, да и я смогу жить там с ними, если меня уволят.

– Не говори таких вещей! – возмутился Роби. – Почему это тебя уволят?

– Все может быть, – пожала плечами Тила. – И тогда мне надо будет где-то обитать, а что может быть лучше, чем наш любимый домик на холмах!

– А что, неплохая идея!

– Это мое условие, если ты хочешь, чтобы я выполнила условие О'Келли, – твердо сказала она. – А оставлять Коблинсов здесь было бы ошибкой, они бы все равно стали называть меня «мисс Оттила», независимо от того, какое имя придумает Патрик.

– Ну что ж, значит, решено. Пусть будет так, как ты предложила.

– Спасибо, – молвила Тила. – И еще небольшое условие: я хочу отвезти в домик на холмах некоторые мамины вещи, особенно те, что находятся в голубой гостиной.

Роби промолчал, но она поняла – он не имеет ничего против.

На следующий день Тила поехала в домик на холмах, посмотреть, что там необходимо сделать. Сам по себе дом очень симпатичный. Построенный из красного кирпича в духе королевы Анны, он хорошо смотрится на фоне леса. Комнаты в нем не слишком просторные, но высокие потолки зрительно увеличивают их. И полы, и потолки здесь в гораздо лучшем состоянии, нежели в Большом. Мебель тоже почти вся сохранилась и выглядит довольно неплохо. Шторы донельзя обтрепаны, однако невелика проблема заменить их, тем более окна намного меньше, чем в самом Ставерли. Тила подумала, что более или менее приличные занавески Большого дома можно повесить здесь. Все равно их придется менять для достопочтенного мистера Викхэма.

И вообще, чем больше Тила слышала об этом человеке, тем противнее и неприятней казался он ей, несмотря на помощь, которую он им оказывал.

– Почему он решил найти себе английскую жену, да еще из высшего общества? – поинтересовалась она у Роби.

– Если верить Патрику, – ответил брат, – мать Клинта Викхэма была англичанкой.

Девушку это удивило, но она предпочла воздержаться от комментариев.

– Видимо, – продолжал Роби, – он очень любил свою мать, а та рассказывала ему сказки про милых, добрых англичан, которые он не смог позабыть.

«Что ж, это, наверное, довольно веская причина», – подумала Тила.

А Роби тем временем говорил:

– Когда он стал невообразимо богат, то решил создать свою собственную династию, да такую, чтобы Викхэмы были уважаемы по обе стороны Атлантики.

– То есть, как я понимаю, он чувствует приближение старости и как можно скорее хочет иметь сына или даже нескольких.

– Старости? – удивился Роби. – С чего ты взяла? Викхэм довольно-таки молодой мужчина.

Тила вскинула брови.

– Я думала, раз он занимается большим бизнесом, ему должно быть по меньшей мере сорок.

Роби засмеялся:

– Ему чуть больше тридцати. В Америке бизнесом занимаются с детства, а он к тому же богатый наследник, так что в этом нет ничего странного.

– Но если он так молод, почему бы ему не влюбиться в хорошенькую американку, а не добиваться общественного признания.

– С его деньгами он может добиться всего, чего пожелает, – ответил Роби. – А Патрик, по всей видимости, пообещал познакомить его с принцем Уэльским.

Тила вовсе не была этим поражена. Роби говорил ей, что последнее время в Лондоне ходят слухи, будто принц приглашает к себе в Мальборский дворец массу людей без всякого разбора. Туда якобы допускаются даже те, кого раньше не принимали в королевских кругах.

Словно угадав ее мысли, Роби добавил:

– Его королевское высочество хорошо относится к богачам, а Викхэм очень, очень, очень богат, поэтому я думаю, отказа в визите не будет.

Тиле не слишком понравилась вся эта история. В голове не укладывалось, как можно тратить бешеные деньги лишь для того, чтобы мистеру Викхэму было удобно жить в Ставерли. Она невольно испытывала раздражение, видя всю эту суету. И день ото дня оно все возрастало.

Роби тоже начал нервировать ее своим чрезмерным контролем: мол, все вокруг должно быть безупречно.

Неожиданно приехал Патрик О'Келли. Он выскочил из небольшой, но очень милой коляски, запряженной весьма дорогими лошадьми, которых, разумеется, не смог бы сам купить. Значит, он взял их напрокат или мистер Викхэм ему подарил.

Это был симпатичный молодой ирландец, обладающий каким-то особенным шармом, который можно встретить только среди уроженцев «изумрудного острова». Он с ходу вывалил на девушку целую кучу комплиментов и похвалил за проделанную работу, хотя она видела, как он критически все осматривает.

А Роби действительно потрудился на славу. У рабочих был ненормированный день. Они начинали с рассветом и заканчивали, когда темень сгущалась настолько, что ничего невозможно было увидеть.

– Они полностью отремонтировали крышу, – с гордостью сообщил он Патрику, – а теперь начинают работу над потолками. Я пригласил великолепного художника, он распишет их.

О'Келли с умным видом обошел дом и остался доволен всем, даже едой, которую готовила миссис Коблинс вместе с двумя женщинами, присланными ей в помощь из деревни. Без них не очень-то легко было бы накормить такую армию рабочих, которые питались теперь на территории поместья. Слава Богу, Тила могла платить за дополнительную помощь. Правда, она все же старалась быть осмотрительнее с деньгами, как будто опасалась, что все это может исчезнуть так же внезапно, как и появилось.

К приезду Патрика Роби купил хорошего вина. Но тот явился уже изрядно навеселе, по дороге выпив полдюжины бутылок шампанского.

После ужина все трое прошли в голубую гостиную, которую еще не начинали реставрировать.

– Ты делаешь чудеса, Роби! – похвалил его Патрик. – Но должен предупредить тебя; до меня дошли слухи, будто Викхэм может приехать раньше, чем мы ожидаем.

– Он не может так поступить! – воскликнул Роби.

– Может, и поступит именно так, если ему захочется – и ничто не остановит его, – ответил Патрик. – Так что будь готов!

Роби застонал:

– Но здесь еще столько работы, и мы не до конца разобрались с мебелью!

– Уверен, сестра поможет тебе! – успокоил его Патрик. Он улыбнулся Тиле.

Ну вот, сейчас вновь отпустит ей парочку дурацких комплиментов. Девушка заметила, с первой минуты своего приезда он постоянно смотрит на нее, как будто проверяет, действительно ли она сможет выполнить порученную ей миссию. Тила чувствовала стесненность от его взгляда и голоса.

– Надеюсь, ваш брат сказал вам, мисс Ставерли, как важен для нас успех этого предприятия?

Тила ничего не ответила, и Патрик продолжал:

– Если Викхэм не будет полностью доволен домом и прочими удобствами, он, не задумываясь, откажется от этого и переедет в другое место.

– О Боже, нет! Мы должны сделать все, чтобы он не разочаровался! – воскликнул Роби. – С такой арендной платой он сможет поселиться здесь хоть навечно.

Тила едва сдержала стон ужаса при мысли, что кто-то, тем более американец, будет жить в их фамильном имении всегда. Конечно, это прекрасно, что их поместье реставрируется, но в душе она молилась совсем о другом. Тила мечтала о том счастливом времени, когда Роби женится на девушке, у которой будет достаточно денег, чтобы Ставерли мог безбедно существовать.

Брат слишком часто говорил, что без средств к существованию он не сможет жить здесь, тем более иметь сына и наследника, но она втайне надеялась, когда-нибудь минуют тяжелые времена и ее мечта сбудется.

Сейчас они близки к этому как никогда. Может, Роби действительно осядет здесь со своей семьей, и все будет как при родителях. О себе Тила почему-то не думала. Хотя изредка, подшучивая над собой, представляла, как проживет здесь всю свою жизнь старой девой в компании с Кингфишером.

Последние дни, когда все разговоры крутились вокруг пресловутого мистера Викхэма, она не переставала думать о Роби. О том, что он никогда не рассказывал ей о лондонских девушках и вообще влюблялся ли он когда-нибудь. Она не сомневалась, в его жизни были женщины, но он предпочитал молчать о них. Может, как и у отца, у него были «быстрые» женщины, которых по известной причине не стоило обсуждать с ней.

Тила взглянула на брата, который в это время говорил Патрику:

– Мы должны развлекать мистера Викхэма, и, по-моему, у тебя есть некие планы на этот счет.

– Как только ремонт будет завершен и он въедет в дом, – ответил Патрик, – здесь будут проходить званые вечера. А впрочем, из того что я о нем слышал, мне ясно: он больше любит развлекаться сам, нежели ждать, пока его развлекут.

– И еще нам понадобятся лошади, – заметил Роби.

– Я собирался поговорить с тобой об этом, – подхватил Патрик. – На следующей неделе в Таттерсале состоится большая выставка-продажа, и я предлагаю тебе поехать в Лондон, чтобы заполнить твои конюшни.

Роби округлил глаза от удивления.

– С удовольствием! – воскликнул он. – Но мне не очень хочется оставлять рабочих без руководства.

– Уверен, твоя сестра справится ничуть не хуже тебя, – заявил Патрик.

– Ну, что ж… – как-то неохотно согласился Роби.

– Сделаю все что смогу, – пообещала Тила, – но если что-то будет не так, прошу не винить меня.

Патрик встал с кресла, пересек комнату и сел на диван рядом с Тилой.

– Мне надо поговорить с вами, – сказал он, – о вашей роли во всем этом.

Роби тоже встал.

– Ну ладно, пока вы будете разговаривать, я поднимусь наверх, посмотрю, как там дела у рабочих.

И он исчез из комнаты прежде, чем Тила успела вымолвить хоть слово. Когда за ним закрылась дверь, она почувствовала себя неловко.

– Я знаю, вы постараетесь сделать все ради брата, – промолвил Патрик своим бархатным голосом с легким ирландским акцентом.

– Да, я согласилась, – кивнула девушка. – Но, если честно, я очень боюсь, что у меня ничего не получится.

– Уверен, все будет в порядке, – улыбнулся Патрик, – тем более что не так уж часто все будет зависеть от вас.

– Не понимаю… о чем вы говорите, – опешила Тила.

Патрик немного отодвинулся и пристально посмотрел на нее. Как видно, он раздумывал, насколько можно ей открыться, а чего не следует говорить.

Сейчас она ощущала себя маленькой мушкой, летящей прямо в эпицентр огромной паутины интриг.

– Понимаете, – после минутного молчания продолжал Патрик, – мой американский друг, который просил меня присмотреть за мистером Викхэмом, очень важная персона, а значит, у него довольно высокие требования.

Тила смотрела в сторону, но ирландец чувствовал, она слушает его.

– Он хочет, чтобы его деньги полностью окупились, и в случае, если этого не произойдет, он, вне всякого сомнения, будет очень, очень расстроен.

– Вы хотите сказать… он может угрожать мне? – тихо спросила Тила.

– Нет, конечно же, нет, – торопливо ответил Патрик. – Но американцы бывают чересчур капризными, когда дело касается денег.

– Что вы имеете в виду под словом капризными? – поинтересовалась Тила.

Патрик развел руками.

– Нет никакой причины вдаваться в подробности. Все, о чем я прошу вас, Тила, это постараться обнаружить хоть что-нибудь, что сделает моего американского друга счастливым.

– А если я не смогу? – спросила девушка. – Да, кстати, мое имя Оттила, а не Тила. Она не считала приемлемым для себя, что практически незнакомый человек называл ее так, как позволено только близким людям.

Патрик несколько стушевался, однако вскоре назидательно произнес:

– Тогда, конечно же, Оттила, мы все потерпим поражение.

Тиле показалось, что на самом деле он собирался сказать что-то другое.

И тут Патрик поспешил добавить:

– Но я прекрасно знаю, этого не произойдет. Вы так милы, что я чувствую, все получится.

– Не думаю, будто моя внешность играет здесь какую-нибудь роль, – сухо ответила Тила. – Я лишь надеюсь, что мозги не подведут меня в нужный момент.

Патрик засмеялся.

– Как была бы шокирована моя мама, – заметила она, – если б узнала, что я буду жить в одном доме с холостяком без всякого присмотра.

– Это соответствовало бы истине, если б вы являлись гостем в доме, – возразил Патрик. – Но вам следует помнить, что теперь вы – служанка мистера Викхэма, а его заботит только его дочь и то, как вы будете за ней присматривать.

Он чувствовал, что Тила все еще взволнована, и попытался ее утешить:

– Поверьте мне, я настоящий специалист в подобного рода интригах, так что все будет в порядке.

Тила хотела сказать, что не желает быть замешанной ни в каких интригах, но слова застряли у нее в горле. Ставки сделаны, обратного пути нет.

Чуть позже она осматривала дом вместе с Патриком и Роби. Да, Ставерли на глазах превращался в дивное поместье, становился еще краше, чем прежде.

Когда они спустились в гостиную, человек, которого нанял Роби для изготовления штор и гардин, ждал его внизу. Рассматривая все эти шелка, атлас и бархат, Тила вынуждена была с горечью признать, что для нее и для брата дом стал гораздо важнее собственных чувств.

Прежде чем уснуть. Тила размышляла о том, что, наверное, они должны быть благодарны Патрику О'Келли; он как истинный ирландец рискнул ради друга. Плохо лишь то, что он не продумал все до конца и в конечном итоге этот риск мог обойтись ему слишком дорого. Ощущение, что Роби становится во многом похожим на своего молодого друга, не покидало ее, внушая ей беспокойство.

Кажется, она где-то читала, будто Уолл-стрит, на которой произошел финансовый кризис, напоминала настоящее поле боя. Вот и она сейчас попала в такую ситуацию, где деньги значат очень много, а точнее – они значат все. Тила запросто может оказаться на линии огня между Викхэмом, Патриком и неким незнакомцем, приходившимся ему другом..Ей вдруг стало смешно: до чего же разыгралось ее воображение!

В любом случае, даже если она и станет рассказывать Патрику о своих наблюдениях за американским миллионером, кто будет знать, что сведения передавала именно она и что их вообще кто-то передавал? И уж точно никто не станет подозревать гувернантку!

Но тем не менее она боялась.

Встав на колени. Тила обратилась к матери и отцу, чтобы они помогли и позаботились о ней.

– Я абсолютно истощен! – воскликнул Роби, падая на диван.

– Ой, осторожнее! – закричала Тила. – Его только-только перетянули; если он, не дай Бог, испачкается, мы уже не успеем его почистить.

Роби сновал по дому весь день. Он не просто командовал рабочими, а очень активно им помогал. С тех пор как они начали приводить дом в порядок, миновало три недели. Иногда Тиле казалось, что прошло уже три года.

Патрик приезжал несколько раз, дабы морально поддержать их. Он писал Роби почти каждый день, предлагая все новые и новые нововведения. В основном они относились к внешнему виду дома, но эти его пожелания практически невозможно было осуществить.

Например, вчера он написал:

Я думаю, сад смотрелся бы гораздо лучше, будь в нем фонтан. Я видел прекрасный фонтан, присланный в Лондон из Франции. Он стоит всего 1500 фунтов, и я подумал: хорошо бы его разместить в саду так, чтобы он был виден из окон гостиной.

Дочитав письмо, Роби простонал:

– Черт побери, Патрик думает, будто я волшебник! Откуда мне взять столько времени, чтобы установить фонтан? – кричал он. – И даже если мы поставим его в саду, где я найду воду?

– Думаю, нам просто следует забыть о его предложении, – ответила Тила. Однако она была не уверена, что брат последует ее совету.

Патрик прислал им лошадей прежде, чем хотя бы половина конюшни была отремонтирована. Он отправил коляски и шикарный фаэтон, хотя знал, что помещения для них еще не готовы.

– Я собираюсь написать сегодня Патрику, – сказал Роби, – и сообщить ему, что главные комнаты в доме закончены, но если мистер Викхэм приедет раньше, ему придется мириться с тем, что все еще идут работы на втором этаже и вводном крыле.

– Не понимаю, почему Патрик не может уговорить его погостить у кого-нибудь из маркизов, пока мы здесь все не закончим? – проворчала себе под нос Тила.

– Если ты говоришь это мне, – вспыхнул Роби, – то я спешу тебя заверить, что Патрик постарается задержать его в Лондоне как можно дольше. В конце концов, там для него тоже снят дом, и целая армия людей с нетерпением ждет его приезда, чтобы выстроиться в торжественную линейку перед входом.

– Это первое радостное известие, которое я слышу! – воскликнула Тила. – И значит, сейчас, когда отделка дома почти закончена, мы должны подумать, откуда взять слуг.

– Патрик уже все обмозговал, – ответил Роби.

– Тогда почему ты ничего не сказал мне? – возмутилась Тила.

– Забыл, – просто ответил брат. – Но он уже договорился с дворецким маркиза Ньюкасла, что тот наберет персонал. Еще он нашел французского повара, как я понял, одного из лучших в стране.

– Как насчет кладовщика? – поинтересовалась Тила.

– Уверен, у него есть кто-нибудь в запасе, – подмигнул ей Роби. – И вообще, не волнуйся об этом, а прежде всего позаботься о том, чтобы классная комната и твоя спальня были удобны.

Тила улыбнулась:

– Я уже позаботилась об этом. Моя спальня выглядит очень мило. Ты должен подняться и посмотреть на нее, Роби. Я рада, что буду жить в комнатах, где мы были так счастливы в детстве.

Ее голос звучал растроганно и мягко.

– Я сейчас отчетливо вспомнила ощущение маленькой девочки, когда ты качался на игрушечной лошадке, а я смотрела с завистью, мечтая тоже на ней покачаться.

– Ты должна будешь добиться от Викхэма разрешения кататься на его лошадях! – как бы подхватив ее мажорную ноту, воскликнул Роби. – Сегодня утром я проехался на одной. Это было просто великолепно!

Ну конечно, чем бы ни был занят Роби, он всегда находил возможность часок-другой перед завтраком покататься на лошадях. Деревенский воздух и более упорядоченный образ жизни сделали свое дело – брат стал выглядеть гораздо лучше, чем по приезде. Его обычная усталость и рассеянность, порожденная лондонскими ночными кутежами, постепенно исчезла. Теперь это был здоровый, жизнелюбивый молодой человек.

Тила с улыбкой подумала: тоже самое можно сказать и про Кингфишера. Она действительно была права, предполагая, что конь выглядит таким старым и усталым из-за недостатка пищи. Теперь он вместе с лошадьми Викхэма получал лучший овес. Так что и Кингфишер заметно повеселел. Несмотря на свою привязанность к нему, девушка любила ездить на новых лошадях; конечно, при этом она чувствовала свою вину перед Кингфишером.

Она по-прежнему ездила в леса, где за эти три недели все наполнилось жизненными соками и расцвело. Глядя на эту красоту вокруг, Тила окончательно уверилась в правильности заключенной сделки. Она даже была готова ползать под кроватями, нырять в озеро и подслушивать у дверей, чтобы добывать необходимую Патрику информацию.

Роби потянулся.

– Я весь упарился от этой возни с перетаскиванием мебели, пойду приму ванну.

– А что, действительно течет горячая вода? – спросила Тила.

– Вчера вроде текла, – ответил брат. – А какая вода была у тебя сегодня утром?

– Чуть теплая. Но в любом случае это такой восторг смотреть, как она льется из крана, что я не жалуюсь!

Роби засмеялся.

– Если ты примешь ванну до ужина, мы сможем обменяться впечатлениями, – сказал он. – И я буду просто в бешенстве, если горячей воды все еще нет!

Он уже выходил из комнаты, произнося эти слова, потому не слышал ответа Тилы. А она говорила, насколько все это удивительно: вот они сидят в своем доме и выражают негодование по случаю отсутствия горячей воды в ванной комнате. А ведь до этого она всю свою жизнь спокойно мылась холодной водой.

Девушка осмотрелась вокруг. В комнате новый ковер и новые шторы, вся мебель отреставрирована. Все подушки и диван обтянуты новыми тканями. Тяжелая голубая парча вставлена в оригинальные рамы эпохи Людовика Четырнадцатого.

«Мама была бы довольна!» – подумала она.

Тила вошла в комнату, служившую ей спальней, и вспомнила, что в шкафу висит новое платье, недавно присланное из деревенского магазина. Роби велел ей купить какой-нибудь дешевой материи у курьера, приходившего теперь каждую неделю. В прошлый раз он предложил ей довольно миленький голубой шелк и белую ткань для накидки, которую назвал «резаной».

– Через каждые десять сантиметров на ней есть фигурный вырез, – объяснил курьер, – он очень подойдет для леди.

Тила поблагодарила его и отправила ткани в деревню портнихе вместе со страничкой из женского журнала, на которой был помещен образец платья. Миссис Сандерс славно потрудилась, и платье вышло прехорошенькое. Вообще-то Тила могла сшить его и сама, но Роби в ней нуждался постоянно. К тому же она не совсем доверяла его вкусу и возложила на себя выбор обоев и штор, так что времени на шитье не оставалось.

Вместе они решали, какая мебель будет стоять в апартаментах. Из дома столько всего было продано, что некоторые комнаты приходилось обставлять полностью. Они ездили по предместьям Лондона, чтобы приобрести мебель по более приемлемым ценам, – здесь Тила полагалась на свою интуицию.

– Мистер Викхэм будет нам благодарен за то, что сэкономили на мебели, – сказала она.

Роби скосил на нее глаза.

Хорошо зная его. Тила спросила:

– А что, Патрик, берет с него больше действительной стоимости?

– Ну конечно! – решительно произнес брат. – Он же должен хоть что-то получить от этой сделки!

Тила вздохнула:

– Просто я не думала, что он будет брать комиссионные с мебели.

– Он считает, у него есть право на любые комиссионные, – объяснил Роби. – И «на любые» здесь наиболее подходящее выражение после всего, что он сделал.

– Может, это и так, – согласилась Тила, – но в то же время это довольно странный способ зарабатывать на жизнь.

– Поверь, я знаю об этом гораздо больше тебя, – возразил Роби. – И если бы речь шла о выборе между богатством и бедностью, я бы предпочел быть богатым.

– Что ж, не спорю! – усмехнулась Тила. – Но все-таки мне кажется, есть вещи, которые настоящий джентльмен никогда бы себе не позволил.

– Да, конечно, – съязвил Роби, – особенно если джентльмен с пустыми карманами и непомерными запросами.

После этих слов наступило молчание.

– Ты… что… тоже занимался подобными вещами? – наконец оторопело произнесла Тила.

Он посмотрел на сестру и с нарочитой грубостью ответил:

– Конечно, занимался! Если кто-то просит меня купить ему лошадь, пусть заплатит за мое умение выбирать хороших, породистых лошадей и объезжать их. По-моему, легче заплатить одному человеку, чем распыляться на многих.

– Надеюсь… я правильно тебя поняла…

Тила подумала, что Роби никогда бы не сделал ничего подобного, если б не Патрик О'Келли. Странное чувство вдруг охватило ее. Ей вдруг почудилось, будто их обоих быстро затягивают зыбучие пески и выбраться уже почти невозможно. Одно тянуло за собой другое, потом третье.

Как все усложнилось! Такого никогда не могло случиться, пока мама была жива. Тогда мир казался прекрасным и простым – солнце на небе и зеленые деревья на земле.

«Я слишком много хочу», – одернула себя Тила.

И в то же время она ужасно боялась будущего.