Дивный цветок дикого Севера

Глава 6. Откровения

Нори задержалась в библиотеке дольше, чем планировала. Уже в метро по дороге домой она внезапно для себя самой решила заскочить в офис, чтобы забрать документы для нотариуса. Таким образом, она сэкономила бы завтра немного времени, не заезжая утром в контору.

После новогоднего инцидента ее отношения с Эриком стали намного теплее. Он вроде бы был все таким же вежливым и деловым на работе, но время от времени она ловила на себе его пристальные взгляды. Эрик улыбался ей, как ни в чем ни бывало, но Нори каждый раз охватывал какой-то сладкий трепет. Она испытывала десятикратное удовольствие, когда он хвалил ее, и не так сильно расстраивалась, когда отчитывал за промахи. Они стали отличной командой, чем Нори гордилась.

Близилась весна и начало Северного сезона. Они с Эриком часто говорили о предстоящих сессиях, оба с нетерпением ожидали первого выезда в поле. Он стал ей не только начальником, учителем, но и другом. Нори не раз ловила себя на мысли, что Савицкий, хоть и успешен, пользуется популярностью у женщин, не ограничен в средствах, но при этом одинок. Из обрывков фраз девушка подметила, что Эрик был весьма близок с Артуром, и теперь ему очень не хватало племянника. Пожалуй, не меньше, чем ей.

Нори безумно ждала лето. Она скучала по лагерю, скучала по Эрику-Предводителю. В городе он все же был более закрытым, а там позволял себе намного больше откровений и вольностей. Ей не хватало их совместных дозоров у костра, прогулок по лесу, когда он обнимал ее, укутывая плащом, рассказывал о былых битвах, о становлении кланов, обо всем на свете.

Девушка улыбалась, спеша к офису, мысленно представляя, как отреагирует Старший, увидев ее на пиру в новом платье, которое она специально заказала к открытию сезона. Она удивилась, заметив, что сигнализация выключена. Было уже достаточно поздно, видимо, кто-то остался поработать.

Войдя в приемную, Нори сглотнула. Эрик сидел на диване, грея в руке стакан с янтарной жидкостью, уставившись стеклянным взглядом в стену напротив него.

— Привет, — тихо поздоровалась девушка.

Эрик повернул голову, вымученно ей улыбнулся.

— Привет, Цветочек. Уже утро что ли? — хохотнул Савицкий, и Нори поняла, что он пьян.

— Нет, я просто зашла забрать документы. Не хочу утром круги наворачивать, — объяснила она осторожно.

Эрик только промычал что-то одобрительное. Нори прошла в кабинет, нашла все, что ей было нужно, сложила бумаги в сумку. Вернувшись в приемную, она заметила на столике возле дивана почти пустую бутылку коньяка. Савицкий потянулся к ней, выливая в стакан остатки.

— Так поздно ходишь одна, Нори. Опять заработаешь приключений на свою красивую задницу, — проговорил он, не глядя на нее.

Девушка опустилась на диван рядом с ним и тихо спросила:

— Эрик, что-то случилось?

— С чего ты взяла? — пожал плечами Савицкий, пригубив из стакана.

— Ты пьян.

— Заметила, да?

— Расскажи, — попросила Нори, будучи готова быть посланной куда подальше.

Она частенько видела Артура в таком состоянии. Иногда он напивался не в компании под шумное веселье, а в сторонке, тихо. Нори в таких случаях всегда просила его поделиться, но каждый раз он просто просил оставить его одного. И она уходила. Поэтому сейчас девушка не ждала от Эрика откровенности, но и промолчать не могла.

Савицкий молчал. Долго. Так долго, что ей стало неудобно в звенящей тишине. Нори уже собралась встать и уйти, когда он заговорил.

— Один мой хороший приятель не так давно умер…

— О, мне жаль, соболезную, — выдала Нори дежурную фразу.

— Не настолько близкий, Цветочек. И коньки он отбросил в бане с девицами. Веселая смерть, — хохотнул Эрик. — Я оформлял его завещание за год до этого. Он был богат и хотел, чтобы все его деньги достались детям. Старший парень от первого брака уже взрослый, и двое мелких. Он так же оставил пожелание, чтобы сын взял опеку над братом и сестрой.

— А как же мать? — перебила его Нори.

— А мать сегодня пришла ко мне и просила оспорить завещание, потому что у нее кончились накопления и богатый любовник ее бросил. Два часа она мне пела, как жизнь несправедливо оставила ее с носом, — Эрик опрокинул в рот остатки коньяка. — Два часа, Нори! Два! Только бабки, бабки, бабки. И ни слова о детях, которых она кинула сразу после похорон.

Девушка сглотнула.

— Она оставила их со старшим братом?

— Ага. Даже глазом не моргнула. Видимо, пытается продать себя подороже, пока не вышла в тираж. И знаешь, что самое паршивое?

— Что?

— Я спал с ней. И даже допускал мысль, что у нас может что-то получиться. Как понять, что телка, которую ты трахаешь, которая вроде бы даже вызывает какие-то чувства… — он сбился, прикрыл глаза, пытаясь заново поймать мысль, обличить ее в слова. — Я как представлю, что она с моими детьми вот так же… Придушить охота…

Нори забрала из его рук пустой стакан, поставила на столик рядом с пустой бутылкой.

— Пожалуй, лучше вообще не заводить детей, чем так, — сказала она.

— Пожалуй, — кивнул Эрик, добавив через пару секунд. — А ты?

— Я что?

— Ты хочешь детей, Цветочек?

— Нет. Не знаю… Не сейчас точно, — растерялась девушка. — Сейчас я хочу доучиться и много работать. Знаешь, какой у меня крутой босс? Вот стану хоть наполовину такой же успешной, как он, тогда можно будет и о детях думать.

Савицкий тихо засмеялся.

— Чудо ты у меня, Цветочек. Станешь, какие твои годы, — заверил он девушку. — С такими навыками в лести у тебя великое будущее.

Они вместе посмеялись, но Нори не давали покоя его печальные серые глаза.

— Эрик, я могу что-нибудь для тебя сделать? — спросила она, не очень надеясь на ответ.

Но он снова удивил ее, кивнув.

— Можешь. Посиди со мной, Цветочек. Сядь поближе. Ты нужна мне.

Нори подавилась стоном от откровенной мольбы в его голосе. Она с удовольствием придвинулась к нему вплотную, прижимаясь боком, уронив лоб на плечо босса. Девушка потерлась носом о его бицепс, где под рубашкой был спрятан красивый ястреб и вязь рун, положила руку ему на колено, погладила. В этом жесте не было намека на интим, скорее, поддержка и утешение, просто немного тепла и участия.

Эрик протянул руку, обнимая девушку за плечи, прижимая к себе крепче. Его губы то и дело касались ее волос, виска мягкими, трепетными поцелуями. Нори едва не мурлыкала от удовольствия, уже забыв, как здорово быть так близко к нему. Она не желала большего счастья, но Эрик, видимо, не испытывал полного удовлетворения.

— Черт, мне мало, — простонал он, подхватив девушку.

Савицкий пересадил ее себе на колени, уткнулся носом ей в шею, забормотал:

— Ты ведь не против, Цветочек? Пожалуйста… Ладно? Так хорошо с тобой… Ты так близко.

— Я не против, — только и выдохнула девушка, поглаживая его волосы. — Очень даже за.

Нори прикрыла глаза, чувствуя, как комфортная близость начинает перерастать в томное удовольствие разгорающегося желания. Губы Эрика заскользили по ее шее ниже, к груди, а потом он снова двинулся вверх, но языком, ведя влажную дорожку за ухо. Его рука пробралась под рубашку Нори, поглаживая оголенную спину, а вторая скользила по бедру.

Он поцеловал ее в щеку, потёрся носом о ее нос и предупредил:

— Если я сейчас тебя поцелую, то уже не смогу остановиться.

Девушка тихо пискнула. В его словах, голосе было столько обещания. Она тут же представила их вдвоем на диване, обнаженных, ласкающих друг друга. У нее сладко заныло все тело, предвкушая. Но Нори отстранилась, взяла его лицо в ладони и долго смотрела, изучала. Ей так нравились его глаза, чуть потемневшие от желания, нравились губы, такие мягкие, когда он целовал ее, нравились даже его морщины и небольшой шрам над бровью, они добавляли ему шарма и мужественности. Девушка улыбнулась ему и сказала:

— Тогда не целуй. Не стоит. Спасибо будет достаточно.

Эрик разочарованно выдохнул, откинув голову на спинку дивана.

— А говорила, что никогда не откажешь мне, Цветочек, — напомнил он.

— Я не настолько вероломна, Эрик Лазаревич, чтобы воспользоваться вашим опьянением. Утром вы будете извиняться и уверять, что мы совершили ошибку. Я так не хочу, — пояснила Нори.

Савицкий взглянул на нее, вздернув брови, а потом рассмеялся.

— Ну ты даешь, Цветочек. Уделала меня. С ума сойти.

Нори тоже улыбалась. И хотя неудовлетворённая потребность ныла внизу живота, она чувствовала себя победительницей.

— Отвезешь меня домой? — попросил Эрик, отсмеявшись. — Не хочу на такси.

Нори слезла с его колен, поправила одежду.

— Ладно, только с условием, — совсем расхрабрилась она. — Я останусь у тебя ночевать.

— В гостевой спальне? — уточнил Эрик.

— Естественно.

— Без проблем.

Он сходил в кабинет, откуда вернулся уже в пиджаке, натягивая на ходу и пальто. Эрик отдал ей ключи от машины. Нори сама закрыла двери офиса, включила сигнализацию. Они повернули к парковке, и девушка вздрогнула, когда он обнял ее, но сразу же прижалась к боссу, уткнувшись носом в его пальто. Они слишком быстро дошли до машины, и пришлось разорвать уютные объятия.

— Удачно я зашла за документами, — хихикала Нори, руля по ночному Питеру к дому Эрика. — Еду на машине, а не на метро. И завтра не придется тащиться из дома до центра, чтобы попасть к нотариусу. Красота.

— Вот так вот, — ворчал Эрик. — А я думал, у тебя исключительно альтруистические чувства к пьяному боссу взыграли. Коварная девочка-Цветочек.

— Одно другому не мешает, — дразнила его Нори в ответ.

Едва они вошли в квартиру, Эрик, не разуваясь, прошел в гостиную и рухнул на диван. Нори только головой покачала. Она убедила его снять туфли и пальто, которые отнесла в прихожую, где разделась сама. Эрик снова развалился на диване. Видимо, у него кончился лимит стойкости. Нори отвела босса в спальню, где помогла избавиться от одежды, разобрала постель. Савицкий отключился, едва его голова коснулась подушки. Нори еще долго сидела на кровати, не в силах оторвать глаз от расслабленного лица и почти обнаженного тела своего начальника. Она поглаживала его по волосам, водила руками по бугристым мышцам, почти жалея, что отказалась сегодня от секса с ним. Сделав над собой усилие, девушка наконец ушла в соседнюю спальню. Она отправила матери смс, приняла душ, завела будильник и тоже легла спать. Простыни из тончайшего мягкого хлопка приятно ласкали кожу, одеяло уютно грело, а осознание того, что Эрик совсем рядом, успокаивало. Нори уснула быстро, а утром встала свежей и бодрой.

Она умылась, расчесала волосы, немного накрасилась, оделась и пошла проверить Эрика. Его не было в спальне, и на кухне уже ждал завтрак. Проигнорировав еду и ароматный запах кофе, Нори продолжила поиски хозяина дома. Ее привлекли звуки из дальней комнаты. Решив, что имеет полное право войти, девушка поспешила туда. Это оказался спортивный зал. А звуки издавал именно Эрик. Он тяжело дышал, подтягиваясь на брусьях. Нори аж рот открыла, наблюдая, как босс поднимает свое тело, как ходят мышцы его спины и напрягаются руки. Эрик спрыгнул, взял с пола полотенце, вытер пот. Он обернулся, заметив Нори в дверях.

— Утро доброе, — поздоровался он.

— Угу, — только и выдавила зачарованная Нори.

— Присоединиться не желаешь? — подмигнул ей Эрик.

— Я пас, пожалуй. Не сегодня, — глупенько захихикала девушка, признаваясь. — А я все думаю, откуда у тебя такая фигура… В твои-то годы. Теперь понятно.

Она обвела пальчиком зал.

— Я сделаю вид, что не слышал про годы, — хмыкнул Савицкий, усаживаясь на следующий тренажер. — Пойдешь завтракать или будешь глазеть?

— Буду глазеть, — уверено выбрала Нори.

Эрик усмехнулся, но не возражал.

— Ты к нотариусу не опоздаешь? — спросил он, вставая на дорожку для заключительной короткой пробежки.

— Нет. Ты ведь меня подбросишь? — совсем обнаглела девушка.

— Подброшу, конечно. Ты каждый день теперь будешь настаивать на моих услугах в качестве водителя? — уточнил Савицкий.

— Нет. Только сегодня.

— Пожалуй, это справедливо.

— Я тоже так думаю.

За завтраком они говорили о работе, учебе, немного о Севере. Эрик ни разу не вспомнил о вчерашнем инциденте. Нори тоже не напоминала. Как и обещал, он отвез ее к нотариусу, и они мило попрощались на несколько часов, собираясь пересечься в офисе сразу после встречи Эрика. Нори уже вышла из машины и ждала на светофоре, чтобы перейти дорогу, когда вдруг вокруг ее запястья обернулись сильные мужские пальцы. Савицкий отвел ее в сторону. Девушка задрала голову, недоумевая, что заставило его догнать ее.

— Я что-то забыла? — спросила она.

— Нет. Я забыл.

И Эрик крепко прижал Нори к себе, обнимая и шепча:

— Вот это. Я забыл поблагодарить тебя, Цветочек.

Нори улыбалась, уткнувшись ему в грудь, вдыхая свежий аромат его одеколона. Эрик отстранился, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Не за что, Эрик Лазаревич, — проговорила девушка, прежде чем уйти.

Савицкий проводил ее глазами до дверей офисного центра и только потом вернулся в машину.

Нори злилась. Она смотрела, как Эрик разговаривает с московскими, и просто кипела от ярости. Ей так хотелось скорее попасть на Север, снова вдохнуть морозный воздух неласковой весны, оказаться, наконец, среди своих, где можно было не притворяться. А в итоге — она злилась, потому что Эрик почти не обращал на нее внимания. Он, конечно, был приветлив с ней, даже помог поставить палатку, хотя она категорически отказывалась, уверяя, что справится сама и с закрытыми глазами. И платье Старшему понравилось, и на пир они пришли вместе, и первый глоток пива сделали синхронно, предварительно чокнувшись пластиковыми стаканчиками. Но Нори все равно злилась, потому что едва Стейна закончила петь, Эрик подошел к ней, и с тех пор они не прекращали беседу.

Сначала Нори уговаривала себя, что они обсуждают организацию и бои, но потом и ежу стало понятно, что эти двое просто болтают, явно соскучившись друг по другу после долгой разлуки.

Иногда к ним подходили третьи лица, но надолго не задерживались. Неприятное, слегка знакомое чувство, злобным мелким зверем царапало сердце Нори каждый раз, когда Эрик смеялся над словами московской Волчицы. Подобное она испытывала, когда Кеннет танцевал с Хелл, а потом мило ворковал с ней, забывая обо всем.

Но если Хельга была в то время девушкой Кеннета, и Нори не имела никакого права нарушать их идиллию, то с Эриком она чувствовала, что все должно быть совсем наоборот. Он был ее другом, наверное, самым близким человеком после брата и матери. Они так здорово общались в Питере, они работали вместе, они разговаривали, они делились сокровенным. Вспомнив утро после новогодней горе-вечеринки и вечер, когда она обнимала его всего такого разбитого и пьяного, Нори решила, что имеет полное право заявить свои права и здесь, на Севере. Пожалуй, здесь она нуждалась в нем даже больше, чем в городе. Здесь она могла позволить себе больше, чем в городе.

Поставив на стол недопитый стакан, девушка двинулась в костру, возле которого продолжали болтать Эрик и Стейна.

— Ты обещал мне танец, Старший, — нагло соврала Нори, слегка касаясь его плеча пальцами.

Благо питерская команда играла медленную мелодию.

— О, — округлил глаза Эрик, явно озадаченный ее заявлением.

— Если обещал, то не стоит заставлять девочку ждать, Эрлаз, — улыбнулась Стейна, чуть скосив глаза на руку Нори, которая даже не думала убирать ее.

— Да, пожалуй, это некрасиво, — согласился Старший.

Нори победно улыбнулась, скользнула рукой ниже, беря его ладонь в свою, и потянула Эрика ближе к воображаемой сцене и музыкантам.

— Разве ты танцуешь? — уточнил Эрик с лукавой усмешкой, положив руку ей на талию.

— Иногда, — ответила Нори.

— Разве я танцую? — снова задал вопрос с подвохом Старший.

— Разве нет? Смотри, отлично танцуешь, — усмехнулась девушка, покачиваясь с ним в такт.

— Разве я тебе что-то обещал?

— Возможно, ты был пьян и не помнишь?

— О, такие вещи я помню, Цветочек.

Они то отдалялись друг от друга, то снова сближались. Их ладони то ложились на пояс, то просто соединялись друг с другом. Они не знали движений, но инстинктивно подхватывали шаг и ритм, исполняя нечто простое, но милое, не замечая, как все на них смотрят.

Бенедикт наклонился, чтобы прошептать в ухо Хелл:

— Я видел, как танцует Кеннет. Теперь вот и Эрик. Все, можно умирать.

— Я тебе умру, — рыкнула на него подруга, не понимая шуток на эту тему.

А Нори даже не заметила, как Эрик дал знак, и песню проиграли трижды, а потом она перетекла в такую же медленную и спокойную.

— Можно подозорить с тобой сегодня? — спросила Нори, когда наконец до нее дошло, что она слишком злоупотребляет вниманием Предводителя.

— Можно, — улыбнулся Эрик. — С удовольствием, можно.

— Спасибо за танец, Старший.

Она присела в издевательском книксене, и Эрик закатил глаза, глядя, как она уходит к столам, едва ли не подпрыгивая от самодовольства.

— Да-да, Старший, спасибо за танец, — не сдержался Бен, который прекрасно все слышал, танцуя рядом. — Потрясающее зрелище.

— Бенни, — зашипела на него Хелл.

— Иди на хер, Волк, — беззлобно послал его Эрик, даже не пытаясь прекратить улыбаться.

Нори, как обычно, ждала его у шатра после пира. Они шли вокруг лагеря, наблюдая, как воины разбредаются по палаткам, стихают разговоры и гаснут на поляне костры.

Эрик не спешил заводить разговор, просто улыбался, наслаждаясь близостью девушки. Он видел, что она буквально вибрирует от нетерпения и переполняющих эмоций, но все же не решается начать первой. Это было немного ново и приятно непривычно. В Питере она давно растеряла весь пиетет, всегда говорила, что думает, хотя и тщательно выбирала слова, держа дистанцию в рабочее время. Но они слишком давно не были на Севере, и Нори не смогла быстро перестроиться. Эрика это немного забавляло.

— Эрлаз, — наконец выдала она, пренебрежительно фыркнув. — Это что за имя вообще? Почему она тебя так зовет?

— Она? — уточнил Эрик, слегка издеваясь.

— Стейна.

— Это длинная история, Цветочек.

— Похоже, ты ей пересказывал эту длинную историю сегодня весь вечер. Или это была другая длинная история? — брызгала ядом девушка.

— Ты меня ревнуешь что ли? — Старший все же не выдержал и рассмеялся.

— У тебя с ней что-то было, да? — не признавалась, но и не отступала Нори.

— Очень длинная история, Нори. И не очень красивая, — предупредил ее Эрик.

— Вся ночь впереди, — пожала плечами девушка, чуть ежась.

Он понял намек, приобнял ее, как всегда укутывая плащом.

— Стейна пришла на Север одной из первых, — начал Эрик. — Она быстро училась и скоро стала Старшей. Пожалуй, слишком скоро. Я был ее партнером на первом спарринге. Она меня чуть не убила.

— Вот сучка, — буркнула Нори.

Эрик сжал губы, чтобы не засмеяться, взял себя в руки и продолжил, улыбаясь:

— Она потом долго извинялась и все время по имени-отчеству звала. Откуда только узнала, понятия не имею.

— О-о-о, а ты же ненавидишь свое отчество.

— Не сказать, что ненавижу, но это так помпезно звучит. Даже когда ты меня так зовешь — коробит, а Наташка-то меня моложе всего на семь лет.

Нори постаралась не показать, как ее задело это его «даже» и почти ласковое «Наташка». Ей вдруг впервые захотелось, чтобы он назвал ее так же, нормальным именем, с этой милой интонацией. «Дашка-то на меня всего год работает, а такая молодец», — представила девушка, но поморщилась. Нет, даже голос Эрика не спас бы ее от неприятия собственного имени.

— Я ее поправлял, но без толку. Словно заклинило Стейну с этим Лазаревичем, — продолжал Эрик. — А потом… Потом все закрутилось. Мы тайно встречались, и она сократила меня до Эрлаза. Нашла компромисс сама с собой.

— Сократила, — снова фыркнула Нори. — Почти кастрировала.

Эрик снова улыбнулся, находя в ее ревности что-то до безумия милое и непосредственное. Ему нравилось, что Нори ничего не скрывала, ничего не таила в себе. Она была как открытая книга. Никогда не врала. Этим и подкупала его, а иногда шокировала.

— И дальше? — вернула его девушка из минутной задумчивости.

— Дальше… — выдохнул Эрик. — Дальше все было плохо, Нори.

Он свернул на лесную тропинку, не желая говорить об этом близ лагеря. Многие знали, но не все. Он вообще предпочел бы не говорить об этом Нори, но считал, что нужно быть честным с ней до конца.

— Плохо? Она тебя бросила? — предположила Нори самое страшное.

Эрик мрачно засмеялся.

— Лучше бы бросила. Про нас узнал Предводитель Волков. Тот самый Старший, который привел ее. Они были очень близки. Названные брат и сестра. Он потребовал, чтобы я отказался от нее. Я послал его в задницу. И на битве через два дня он меня вызвал.

— Что? Как это вызвал? Прямо на битве?

— Если Командиры встречаются в бою, то один может вызвать другого, и отказаться нельзя. Их пятерки встают кругом, одновременно становясь свидетелями. И тогда не было закона о первой крови, не было наблюдателей. Я… я убил его, Нори.

Девушка споткнулась, но Эрик удержал ее. Однако он тут же убрал руки, увидев ее огромные глаза. Старший зажмурился на миг и, опустив голову, уставился в землю, не желая видеть страх на ее лице. Он вздрогнул, почувствовав, как ее пальчики коснулись его ладони, сначала робко, а потом крепко сжали. Нори сделала шаг вперед, и голова Эрика оказалась на ее плече. Она чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. Он не увидел на ее лице ни страха, ни неприязни, ни отвращения. Теплая волна тепла прошла по его телу, как в тот вечер, когда она обнимала его в пустом офисе, пьяного и потерянного.

— Как это получилось? — тихо спросила Нори. — Ты хотел?

— Не знаю… Я не знаю, Нори. Словно пелена сознание накрыла, я сам себя не помнил, пока не очнулся с окровавленным мечом над телом. А Стей… Она же была в его пятерке, она все видела.

— Эрик, — выдохнула девушка, вставая на цыпочки, целуя его.

Он вдруг почувствовал жгучую потребность, неконтролируемое желание поцеловать ее. И губы Нори были так близко, прижимались к его губам, прося ответа. Эрик дал ей то, чего она хотела, взял то, что хотел сам. Их поцелуи были отчаянными, почти болезненными, даже горькими.

— Пойдем к дозору, Цветочек, — позвал он тихо, понимая, что чувства, которые они сейчас оба испытывают, неправильные и нелогичные, хоть и очень сильные.

Эрик снова обнял ее, и Нори даже не думала противиться этому. Эта юная девушка была для него загадкой. Она не любила его, но отчего-то нуждалась в нем, его ласках, его поцелуях. Старший понимал, что этой ночью раскрылся перед ней полностью. Ни одна женщина после Наташи не вызывала в нем подобных чувств. Это было странно и непривычно, но чертовски приятно.

Они шли до костра молча. Дозорный все понял без слов и удалился после краткого кивка Эрика, пожелав им спокойной ночи. Нори присела на бревно, тесно прижавшись к Старшему, долго молчала, но все же спросила:

— Она не простила тебя? Стейна.

— Простила. Но, видимо, не до конца. Мы встречались какое-то время, но потом разъехались. Москва, Питер, ну ты понимаешь…

— Не очень, — честно призналась Нори.

— Давай сменим тему, Цветочек. Мы с ней разные, ничего не вышло.

— Ты любил ее?

— Да. Очень.

— А сейчас?

— А ты любила Кеннета?

— Да. Очень.

— А сейчас?

Нори только сглотнула, решив тоже не отвечать. Эрик лишь понимающе склонил голову.

— А после… после того, что случилось, тебя судили? — снова заговорила девушка, не в силах унять свое любопытство.

— Да. И оправдали.

— И потом ты написал свод Законов?

— Написал, — кивнул Эрик. — И с тех пор я не участвую в боях. Поначалу даже меч не мог держать, но руки вспомнили, и душа просила. Теперь я просто наблюдатель, теоретик, организатор.

Остаток времени они просидели молча, лишь изредка перебрасываясь краткими фразами. Эрик не винил Нори за ее молчание, он знал — раз она здесь, рядом, то не откажется от него и потом. Его больше волновало, что он совершенно не мог понять, о чем она думает. Тихая Нори его слегка пугала. Она словно решалась на что-то. И он был уверен, что эти решения касались их обоих.

Когда дозорный пришел на смену, девушка вздрогнула. Эрик повел ее к палатке, но она встала, как вкопанная, на середине пути и обернулась к нему.

— Давай сегодня я тебя провожу, — предложила Нори.

— Проводишь? Зачем? — удивился он, но она уже вела его за руку к шатру.

— Вот за этим, — проговорила девушка, когда они дошли до его обиталища.

Нори притянула его к себе за шею, целуя, шепча:

— Пригласи меня в гости. Я хочу сегодня спать с тобой.

— Нори, у меня здесь только одна кровать, — бормотал Эрик между поцелуями, совершенно сбитый с толку. — Перестань, Цветочек, неужели ты не понимаешь?

— Что я не понимаю? — разозлилась она.

— Если ты останешься со мной, то ты — моя. У тебя не будет шанса…

— Шанса на что, Эрик? На одиночество? Я не хочу никого, только тебя. Почему я должна себе отказывать? Ждать принца? Или Кеннета? Ты же видел, я пыталась, а в итоге бежала через поле, чтобы заблевать твой унитаз. Надоело. Я буду спать с тобой сегодня. И буду приставать к тебе, так что советую расслабиться и получать удовольствие.

Нори присела, чтобы развязать и снять ботинки. Она нырнула в шатер, пока он пытался переварить все сказанное ею. Он любил ее, черт подери. Давно и сильно. Этой ночью что-то перемкнуло в его голове, стали неважны все прежние запреты и препятствия. Он хотел ее. Давно и сильно. Она хотела, она настаивала. Эрик был бы дураком, если бы продолжал сопротивляться своим и ее желаниям. Кем-кем, а дураком Предводитель Ястребов никогда не был.

Он разулся и последовал за Нори.