Длинная счастливая жизнь

Глава 19

Т/И совершенно случайно заметила разговор Молли Уизли и Нарциссы Малфой, и это повергло её в шок.

Она никогда не видела, чтобы эти две женщины разговаривали.

Их мужья ненавидели друг друга, их дети были врагами, пусть и в прошлом, а они стояли и мирно беседовали.

И Т/И была рада этому, хоть и не понимала причин такого поведения женщин.

Просто она многого не знала.

Молли Уизли видела, как её третий сын повернулся спиной к семье, но никогда не ставила на нём крест.

Молли Уизли видела своего мужа в самом ужасном состоянии, когда он лежал в больнице Святого Мунго после нападения змеи.

В ту ночь, когда она сидела у больничной койки мужа, она скрестила руки, закрыла глаза и просто молилась, надеясь, что это поможет её мужу вернуться в семью.

Молли Уизли накладывала своему пятому сыну повязку, когда он лишился уха и истекал кровью, лёжа на диване. При всём этом, она не позволяла страхам и панике управлять своими действиями и сердцем.

Она не могла так рисковать жизнями своих детей.

Молли Уизли, которая видела своего сына, который не был её сыном, мёртвым на руках у Хагрида и ни на секунду не показала, какой разбитой она себя почувствовала.

Вместо этого она сильнее сжала палочку, стиснула зубы, и начала сражаться ещё ожесточённее.

Молли Уизли плакала над холодным телом своего четвёртого сына, на лице которого застыла его последняя улыбка.

Она видела, как ее пятый сын был буквально разорван на части в этот момент.

Она видела, как её семья скорбела и плакала.

Она прошла через ужасное, но никогда не позволяла себе сдаться.

Молли Уизли встала, и посмотрела прямо в глаза Нарциссе Малфой.

Надменная женщина, блондинка с бледной кожей.

Потрескавшиеся губы, грустные глаза, окровавленная мантия.

Они не сказали друг другу ни слова, но одного взгляда было достаточно.

Взгляд Нарциссы устремился на Фреда, на Гарри, и затем снова к Молли.

Её тощие пальцы едва заметно сжали плечо её сына.

Она кивнула.

Война забрала достаточно жизней. Достаточно детей.

И как мать матери, Молли кивнула в ответ.

Все разошлись поздно ночью, когда дети уже спали. Т/И предложила оставить всех детей ночевать у них, чтобы не будить их.

Разместив всех, девушка и сама отправилась в спальню. Драко уже был там. Он не мог найти себе места.

— В чём дело? — спросила Т/И.

— Зачем он пришёл? Ты звала его?

— Ты об отце? Нет, конечно. Я не настолько сумасшедшая, чтобы пригласить твоего отца на праздник, где будет много детей.

— Я не понимаю. Тогда откуда он узнал адрес?

— Может быть твоя мама сказала? — предположила Т/И.

— Она бы сказала мне.

— Тогда не знаю. Вообще, это не имеет никакого значения. Главное, что ничего не случилось.

— Да, как-то удивительно, — сказал Драко. — Вёл себя как нормальный человек.

— Думаешь, он что-то задумал?

— Не знаю. Но нужно быть осторожными.

— Я верю, что всё будет хорошо, — легла в кровать Т/И.

— Надеюсь.

МакГонагалл попросила Т/И зайти к ней в кабинет после урока. Как только прозвенел звонок, девушка дождалась, пока ученики выйдут из класса, а затем направилась в кабинет директора. Произнёся пароль и войдя внутрь, волшебница стала свидетельницей ссоры профессора МакГонагалл и Гарри Поттера который был в школе по вопросам работы.

Т/И услышала только одну фразу, брошенную Гарри сгоряча:

— Со всем уважением, Минерва… но у вас нет детей…

“У вас нет детей…”

Когда Джеймса поймали после отбоя, бродящего по коридорам, заламывая руки, потому что его отец был на миссии, она приобняла его и проводила в свой кабинет, после чего напоила его чаем с печеньем, отвлекая разговорами о квиддиче.

“У вас нет детей…”

Она была одной из немногих, помимо Мародёров, кто мог видеть сквозь притворство Сириуса. Так что когда Минерва увидела, что он получил конверт, содержавший крошечный клочок гобелена, она отвела его в свой кабинет и сказала, что откровенно говоря, гордится тем, что он нашёл в себе силы уйти из этого ужасного дома и теперь может раскрыть свой истинный потенциал. “Нет, мистер Блэ. Сириус, я не думаю, что вам стоит беспокоиться насчёт перспективы провести остаток дней в Азкабане, потому что вы не такой, как они”.

“У вас нет детей…”

Прежде чем появились олень, собака и крыса, была кошка, которая смело забиралась в Визжащую Хижину, чтобы убедиться, что с Римусом Люпином всё было в порядке. Она оставалась с ним до самого рассвета, а всю следующую неделю Минерва присылала ему шоколад.

“У вас нет детей…”

Она понимала, когда Питер Петтигрю был готов разрыдаться, прежде чем это происходило. Она научилась видеть знаки. И практически всегда он начинал заливаться слезами, всхлипывая о том, что он, наверное, сквиб. А Минерва предлагала ему печенье (Питер брал два), прежде, чем твёрдо сказать, что у него есть задатки великого волшебника и верные друзья, способные помочь.

“У вас нет детей…”

Она видела Чёрную Метку на руке у Регулуса Блэка. Она видела страх в его глазах. И хотя он был не с её факультета, однажды Минерва остановила его в коридоре и рассказала, как всё утро Сириус хвастался тем, как быстро его брат поймал снитч. Две минуты тридцать семь секунд. Это был рекорд. Он по меньшей мере раз семь отвлекал класс, чтоб об этом рассказать. Настолько он был горд. И невозможно было не заметить блеск в глазах Регулуса и подскок, когда он уходил.

“У вас нет детей…”

Она держала руку Лили, в то время как Римус и Сириус носились с потерявшим сознание Джеймсом. И с криком, толчками и плачем новый ребёнок появился на свет. Лили, разумеется, первой взяла его в руки. А затем его дали подержать Минерве. Она была первой, кто сказал, что у него глаза матери.

“У вас нет детей…”

Минерва громко протестовала, когда его оставили у дяди и тёти. Она присматривала за ним, когда тот гулял по школьному двору, изредка используя капельку магии то там, то тут, чтоб помочь ему избежать издевательств. Она прислала ему его первую метлу. Она расплакалась, когда он поймал снитч, и потом, когда лежал в больничном крыле.

Она сделала всё, что было в её силах, чтобы защитить его.

От заговорённых мётел.

От сбежавшего убийцы.

От коррумпированного правительства.

Она годами присматривала за ним.

Она закричала громче всех, когда увидела его мёртвое тело. И когда битва закончилась, она была первой, кто подошёл к нему со слезами, стекавшими по щекам.

“У вас нет детей…”

Она была с ними, когда родились его дети. Она приходила на воскресные обеды и просто заходила на чай. Она присылала подарки на Рождество и дни рождения. Она помнила любимые книги, цвета и блюда каждого.

“У вас нет детей…”

Она всегда поддерживала его. И всегда будет поддерживать.

“У вас нет детей…”

У неё были дюжины детей.

Включая одного очень неблагодарного сына.