Добрая примета

17

Поздно вечером ей позвонила Елена. Алиса приготовилась слушать. Подруга, конечно же, начнет сейчас делиться своими впечатлениями от заморского принца. Однако Лена вдруг произнесла поникшим голосом:

— Элис, по-моему, все пропало. Гипс снимают, клиент уезжает.

— Что случилось?

— Я такая идиотка!

Алиса вздохнула.

— Ну уж это-то мне хорошо известно. А что все-таки произошло?

— Я нахамила Володе, — призналась Ленка.

— А что так? Вы ведь хорошо сидели… во всяком случае, когда я уходила.

Елена внезапно разразилась упреками:

— Лучше бы осталась! Тогда бы ты меня остановила! Ну почему ты ушла?!

— Скажи наконец толком, в чем дело, — теряя терпение, произнесла Алиса.

— Ну вообще-то он сам меня спровоцировал.

— Очень интересно. И чем же?

— Зашел разговор о нем, и я спросила напрямик, почему он до сих пор не женат. Могу ведь я поинтересоваться?

— Можешь, — согласилась Алиса. — Дальше что?

— Ну вот, он и говорит, что, мол, сначала был всецело занят бизнесом, буквально сутками работал. А потом пригляделся к местным женщинам и понял, что все это — не его вариант. Они-де все бездушные и расчетливые… В общем, я услышала то же самое, что обычно говорят западные мужики о своих соотечественницах. Неоригинально. Они, мол, у нас такие-сякие, корыстные стервы… зато вы, русские, ну такие милые, прекрасные и расчудесные, то есть безответные дурочки, и вас можно брать в оборот и иметь безвозмездно, то есть даром.

— Он что, так и сказал?

— Нет, конечно! Но он так думает. Я уверена. Короче говоря, я не потерпел поклепа на женщин и сказала ему пару ласковых…

Она замялась.

— Что сказала-то? — спросила Алиса.

— Ну сказала, что все мужчины хотят молодых и красивых, с грудью Памелы Андерссон. Так почему бы женщинам не хотеть, в свою очередь, богатых и щедрых? И вообще, не известно еще, кто из нас расчетливее. Он пытался мне что-то возразить, сама ведь знаешь, мужики никогда не примут нашу точку зрения. Словом, разгорелась дискуссия. В какой-то момент мне это надоело, я психанула и ушла. И еще швырнула на стол деньги, мол, я привыкла сама за себя платить…

Алиса вдруг расхохоталась, едва дослушав. Она, разумеется, догадывалась, что на самом деле ее неистовая подруга высказала все это в гораздо более крутой манере, чем пытается теперь представить.

Ее смех показался Елене обидным.

— Ничего смешного не вижу, — сердито произнесла она. — Мне теперь просто не по себе. Сейчас вот остыла и думаю: и чего я, суфражистка хренова, в амбицию-то ударилась? Сама ведь хотела познакомиться с приличным интуристом, и наконец-то мужик вроде бы неплохой подвернулся…

— Под горячую руку.

— Точно. У меня столько всего накипело в адрес мужиков. Самое интересное, что я все это высказала в лицо человеку, который передо мной еще толком не успел ни в чем провиниться. И за что я его так? Глупо получилось…

— Да, глупо.

— Ты тоже так думаешь? И что же мне теперь делать?

— Не знаю. Хочешь, я ему позвоню и попробую окольно выяснить, насколько твои слова его задели? Может быть, еще не все потеряно. Мужики не всегда придают значение нашей болтовне.

— Слушай, теперь я думаю, что это их качество не такое уж и плохое.

— Так я позвоню?

Елена помолчала, задумавшись. Затем сказала, прервав паузу:

— Нет, не надо никому звонить. Наверное, не судьба. Знаешь, Алиска, ну их всех к черту.

— Ну смотри. Я умываю руки.

Алиса подумала, что, видимо, сводничество — не ее стезя. Хреновая из нее сваха, сказать по справедливости. И вообще, делать ей, что ли, больше нечего? Она припомнила, сколько раз ее саму пытались с кем-нибудь познакомить. И что? Бессмысленная трата времени, совершенно пустое общение, а потом к тому же неприятный осадок на душе и укрепление уверенности в том, что все мужики сплошь эгоистичные козлы, мерзавцы и подонки. Сволочи, одним словом.

Как-то Алиса от нечего делать листала одно газетное издание, в котором регулярно размещала объявления о приеме частных заказов на авторский трикотаж. В этот раз ее заинтересовала рубрика знакомств. Она принялась было читать предложения от кавалеров, но буквально через пять минут ей стало тошно от столь плотной концентрации извращенцев и дегенератов. Такое обилие гнусностей вполне могло, подобно кислоте, выжечь остатки всех добрых чувств к мужчинам, — чувств, которые у нее еще имелись, несмотря ни на что. И что самое интересное, в этой рубрике кавалеры все как один искали для себя лишь один типаж: молодую красавицу без материальных и жилищных проблем, готовую считаться с их причудами! Нет, все же Ленку можно понять. Алису тоже порой захлестывало благородное возмущение, когда она сталкивалась с мужской самовлюбленностью и наглостью.

Однажды, лет пять или шесть назад, один из кавалеров пригласил Алису в свою собственную, отлично обставленную квартиру. После совместного распития шампанского он предложил ей — всего-то! — помыть у него полы и очень удивился, когда она ушла, предоставив ему возможность заняться уборкой квартиры самостоятельно.

Кавалер и впрямь был со странностями. Он имел новый «опель» и заставлял Алису разуваться, когда та садилась в его машину, а также не позволял ни к чему прикасаться внутри салона. Этот парень употреблял в пищу просроченные продукты, которые на рынке, где он регулярно отоваривался, стоили гораздо дешевле, чем свежие. Хорошо, что она не успела вкусить с ним его трапезы. Иначе одним только разочарованием дело бы не кончилось. Они потом с девчонками ухахатывались над историей с полами и над образом жизни этого фрукта. Что правда то правда, все это выглядело презабавно. Если бы не было так грустно.

Другой бывший ухажер Алисы как-то признался, что никогда не сможет на ней жениться, потому что очень уж она красивая, и он просто сойдет с ума от ревности. В общем, это будет не жизнь, а сплошное мучение. Потому он не видит иного для нее применения, кроме как в качестве любовницы. Алиса тогда сказала ему, придя в себя от столь обескураживающего заявления, что замуж за него вовсе и не собиралась, даже в мыслях не было, и вообще, она не затем разводилась с первым мужем, чтобы в один прекрасный день выскочить за другого случайно подвернувшегося идиота…

От невеселых воспоминаний ее отвлек очередной телефонный звонок. Она ответила. Это был не кто иной, как пресловутый «канадец» Володя. Видимо, он уже вернулся оттуда, куда его только что, вместе со всеми остальными предполагаемыми женихами, сгоряча послала ее порывистая подруга.

— Алиса, прости меня ради бога за поздний звонок, — сказал он.

— Да ладно, пустяки. Я еще не ложилась. — Она решила проявить снисхождение к несчастному, который, судя по всему, еще пребывал в шоке после своего неудачного свидания.

— Извини, что я тебя беспокою…

— Может быть, хватит извиняться, Володь? Говори, что стряслось.

Ее забавляли эти его расшаркивания. Бедный мужик! Видимо, Елена своей обличительной речью в адрес мужчин порядком его напугала, и он решил, что и с ней, Алисой, надо быть поосторожнее, дабы не нарваться на грубость.

— Да ничего особенного. Просто я хотел спросить у тебя совета.

— Насчет Ленки?

— Да, это касается Лены.

— Кстати, как все прошло… ну, в ресторане?

— Плохо, — печально вздохнув, признался Владимир.

— Да что ты! А почему?

— Я ей не понравился. Да и вообще, наговорил разных глупостей…

Кажется, некоторое время назад она уже кое от кого слышала нечто подобное. Как говорится, не будем называть фамилию. Алисе стало интересно, если уж ей отведена роль арбитра в этой истории, то она должна услышать полную версию произошедшего от обеих сторон. Пусть мистер Куприянов выскажется. Имеет право.

— Что же ты ей сказал? — спросила она у Владимира.

— Да ерунду какую-то. Лена спросила меня, почему я до сих пор не женат. Ну я и ответил, что не нашел среди местных невест ту единственную и неповторимую, с которой хотел бы прожить до конца жизни, а еще добавил, что все они, то есть канадки и вообще западные женщины, помешаны на деньгах, что все они расчетливые, меркантильные, хотя сами ничего особенного из себя не представляют как внешне, так и духовно. Примерно так.

Лучше бы я этого не говорил! Ей, наверное, стало обидно за этих женщин, и она такого наговорила, что мне стало не по себе. Неужели вы и вправду о нас, мужчинах, так думаете? Неужели мы все такие монстры? Черт, не надо было мне вообще касаться этой темы. Как-то не по-джентельменски — сидеть с дамой и обсуждать женские недостатки. А ты как думаешь?

— Главное, чтобы джентльмен за столом не ковырял в носу и не вытирал руки о скатерть. Остальное — сущий пустяк, поверь мне.

— Не очень-то это забавно, — вздохнул Владимир. — А перед Леной как неудобно. Вот что мне теперь делать?

— Позвони ей, — предложила Алиса.

— Не могу, я не знаю номер ее телефона. Она выскочила из ресторана пулей. Представляешь, кинула деньги на стол и ушла с гордо поднятой головой. Лучше бы она меня по морде отхлестала, ей-богу.

— Ну хорошо, я дам тебе номер ее телефона.

Он обрадовался как ребенок.

— Алиса! Ты — человек! Просто матерый человечище!

— Только не звони ей сейчас.

— Почему?

— Посмотри на часы.

— Ах да, уже довольно поздно.

— Вот именно. Слушай, я давно задаюсь вопросом: почему, интересно, звонить ночью имеют привычку только мужчины? Вот ты можешь мне это объяснить?

— Понятия не имею.

— А я думаю, это оттого, что вы, мужики, ты уж не обижайся, просто не задумываетесь в такой момент, уместен ли ваш звонок, не потревожите ли вы кого-нибудь… Вы знаете, что вам надо позвонить, и вы звоните, даже не глядя на часы…

Куприянов расхохотался. То был горький смех, буквально на грани истерики.

— Алиса, милая, за телефон Лены я готов простить тебе все, что угодно. Но не кажется ли тебе, что два оскорбления за вечер — это многовато? Можешь думать обо мне что угодно, даже то, что я — проклятый шовинист… но, ей-богу, я такой, какой есть, и мне уже в Канаде надоело извиняться на каждом шагу за то, что я — мужик.

— Ладно, Володь, не обижайся. В Святом Писании как сказано? Дали по одной стороне морды лица, подставь другую. Бог терпел и нам велел. Пищи телефон.

Продиктовав телефонный номер, Алиса спросила напоследок:

— Слушай, великомученик, а скажи-ка ты мне, раз уж у нас с тобой такой откровенный разговор, тебе что, нравятся скандальные женщины?

— Если честно, меня подкупила откровенность Лены.

Алиса усмехнулась, покрутив головой. Уж чего-чего, а откровенности у Елены Федотовой имелось в избытке.

— И вообще, мне подумалось, — продолжал он, — все самое ужасное, что она могла бы сказать в мой адрес, я уже услышал, поэтому можно больше ничего не бояться…

После разговора с Володей Куприяновым Алиса, от греха подальше, отключила телефоны — домашний и мобильный — и легла в постель с чувством уже окончательно выполненного долга. Ну вот, она сумела удачно пристроить еще одну подругу. Теперь, когда все вокруг счастливы, можно и впрямь с чистой совестью податься в монастырь, который ей тут недавно прочили.