Долгая дорога домой

Девятая глава

Марш шепотом выругался, поднимаясь на колени. Если что-нибудь случилось с Сабриной… сама мысль об этом была невыносима. Он слышал плач своей дочери и, уже не в первый раз, его охватила злость, досада и ощущение собственной беспомощности.

– Крови нет и ничего не сломано, – спокойно сказала Кейт.

Он вздохнул с облегчением.

– Сабрина, лапочка, что случилось?

– Папа, я так испугалась!

Прежде чем Марш успел ответить, Сабрина бросилась ему на шею. От неожиданности он едва удержался на ногах.

– Эй, все в порядке, ты же со мной, – забормотал он, обнимая девочку. – Что тебя напугало?

Сабрина шмыгнула носом.

– Я играла в воде, и что-то скользнуло возле моей ноги. Я подумала, что это змея, как в той книжке, которую вчера читала мне Кейт.

– Ах… милая, в этом озере змеи не водятся. – Сжимая свою дочь в объятиях, Марш думал о том, что она впервые обратилась к нему за утешением. Чувство любви и благодарности переполняло его, заставляло забыть обо всем, кроме ребенка на его руках. Он вдохнул ее сладкий запах, наслаждаясь мгновением.

– Наверное, это была водоросль или какой-нибудь головастик, – предположила Кейт.

Поступок Сабрины ее удивил, но выражение лица Марша все объясняло. Отец и дочь сделали огромный шаг навстречу друг другу.

– Мне показалось, что кто-то укусил меня за ногу. Я так испугалась.

– Я бы тоже испугался на твоем месте, – признался Марш, взъерошив дочкины волосы. – Эй… послушай. Может, мне поцеловать твою ножку? Кажется, так и должны поступать все папы. Я поцелую, и все пройдет.

Сабрина хихикнула. Этот звук согрел его сердце.

– Но, папа, ты же не видишь мои ноги.

– Ты совершенно права. Но я смогу их найти. – Он сжал в ладони прядь ее волос. – Это твоя нога?

Девочка рассмеялась, весело и заразительно.

– Папа, это не ноги, а волосы, – сказала она сквозь смех.

– Я понял. Подожди… кажется, на этот раз я угадал. Вот твои ноги. – Марш потянул ее за ухо.

Сабрина радостно взвизгнула.

Сидя на краю одеяла, Кейт с улыбкой наблюдала за тем, как Марш возится с дочерью. Ей хотелось присоединиться к их веселью, войти в их семью. Но это глупые мечты. Она всего лишь наемный работник.

Она снова вспомнила то мгновение, когда Марш признался, что хотел бы извиниться перед ней.

Но даже если Марша и мучает совесть из-за того, как он обошелся с ней тем летом, это всего лишь следствие его собственных представлений о порядочности и справедливости, и ничего больше.

– Думаю, нам пора домой, – сказал Марш несколькими минутами позже.

– А можно, мы приедем сюда на пикник еще раз, папа?

– Конечно. А теперь, помоги Кейт собраться и отведи меня к машине, пожалуйста.

Сабрина с радостью выполнила папину просьбу.

Всю обратную дорогу Кейт молчала. Остановившись перед домом, она выключила двигатель и вылезла из машины на жаркое послеполуденное солнце.

– Наконец-то хоть кто-то появился, – раздался с веранды глубокий, раскатистый голос.

Кейт удивленно окинула взглядом мужчину, стоящего на верхней ступеньке лестницы. Одетый в голубые джинсы и белоснежную футболку, с резкими чертами лица и отливающей золотом шевелюрой, он показался ей сантиметра на три выше Марша… но вовсе не таким красивым.

– Спенсер! Черт побери. Почему ты не позвонил и не сказал, что приедешь? – воскликнул Марш, слезая с заднего сидения машины.

– Я и сам не знал, удастся ли мне вылететь из Лос-Анджелеса, – ответил Спенсер, спускаясь к ним навстречу.

– Папа, кто это? – поинтересовалась Сабрина, подойдя к отцу.

– Твой дядя Спенсер, – сказал Марш.

– Привет, Сабрина. – Спенсер дружески улыбнулся племяннице. – Боже, как ты выросла! Когда я видел тебя в последний раз, ты была крохотным младенцем.

– Правда? – спросила девочка, широко распахнув глаза.

– Естественно, – с улыбкой подтвердил Спенсер. – По-моему, ты уже достаточно взрослая, чтобы обнять своего старого дядюшку. Как ты думаешь? – Он наклонился, раскинув руки.

Сабрина застенчиво потупилась.

– В этом городе никто так не умеет обниматься, как Сабрина, – похвастался Марш.

Спенсер сам подошел к девочке и сгреб ее в охапку.

– Твой папа говорит, ты обнимаешься лучше всех. Покажешь мне, что умеешь? – попросил он с теплой и дружеской улыбкой.

Сабрина, явно очарованная, с готовностью его обняла.

– Марш, ты совершенно прав. Она самая лучшая. – Он повернулся к Кейт. – А ты та медсестра, с которой я разговаривал…

– Да. Я Кейт, Кейт Тернер, – откликнулась девушка, вежливо улыбнувшись.

Со Спенсером они не были знакомы, поскольку десять лет назад он путешествовал по Европе.

– Рад встрече, Кейт. Надеюсь, братишка не очень тебя достал. Говорят, что врачи – худшие пациенты, а он всегда был слишком командиристым.

– Ха! Вот уж о ком не стоит беспокоиться, так это о Кейт, – возразил ему Марш. – Поверь, она прекрасно умеет постоять за себя.

Кейт почувствовала, что краснеет.

– Приятно познакомиться, мистер Даймонд, – сказала она, надеясь, что Спенсер не обратит внимания на ее румянец.

Спенсер улыбнулся, и его голубые глаза весело заблестели.

– Мистер Даймонд – это мой отец. А меня называй Спенсером.

– Дядя Спенсер?

– Да, принцесса.

– Принцесса! Никакая я не принцесса!

– А, по-моему, ты очень похожа на принцессу. Теперь я буду так тебя называть. Идет?

– Там есть лимонад в холодильнике, – предложила Кейт. – Почему бы нам не войти в дом и не выпить холодненького.

– Лимонад это очень заманчиво, – заметил Спенсер, опустив Сабрину на землю.

Девушка машинально подошла к Маршу и отвела его на кухню.

– Так что заставило тебя вернуться домой так рано, брат? – спросил Марш, сжав в руке стакан, который дала ему Кейт.

– Куини. Она вот-вот ожеребится, и мне хотелось бы присутствовать.

– Кто такая Куини? – поинтересовалась Сабрина.

– Одна из моих любимых кобыл. Куини – это ее прозвище.

– А мое прозвище – Принцесса, – радостно похвасталась девочка.

– Вот именно!

– А зачем вы даете прозвища лошадям? – спросила она, наморщив носик.

– Разве ты не любишь лошадей?

Сабрина покачала головой.

– Нет, наверное.

– Сабрине не часто приходилось общаться с лошадьми, в отличие от нас.

– Ясно. Что ж, скоро ты поймешь, сколько удовольствия могут доставить лошади. Как только Куини родит жеребеночка, сможешь прогуляться в конюшню и посмотреть на него.

Сабрина взглянула на папу, затем на Кейт. Выражение неуверенности на ее детском личике смешивалось с любопытством.

– Я пойду в конюшню с тобой, если хочешь, – предложил Марш, по-видимому решив, что ее молчание вызвано отсутствием интереса.

– Правда, папа? – В голосе Сабрины прозвучало радостное удивление.

– Конечно! И кто знает, может, к тому времени я уже и сам смогу увидеть жеребенка, – с оптимизмом добавил Марш.

– Ладно! А когда родится жеребеночек?

Кейт видела, как лицо Марша расплылось в улыбке. Ее сердце бешено забилось от нахлынувшего желания. Обернувшись, девушка заметила, что Спенсер поглядывает на нее с задумчивым видом.

– Кажется, пора готовить ужин. – Кейт встала из-за стола.

Когда она выходила из комнаты, у нее заныло сердце. Раз Спенсер вернулся, очень скоро она станет им не нужна.

– Кейт, ты местная? – поинтересовался Спенсер, отодвинув пустую тарелку и откинувшись на спинку кресла. Марш потребовал, чтобы они ужинали в гостиной.

Кейт поднесла к губам стакан с водой и сделала несколько глотков, прежде чем ответить.

– Нет, – тихо сказала она.

– Откуда же ты?

– Из Лос-Анджелеса. А что ты делал в Ирландии? – добавила она, спеша направить разговор в другое русло.

– Смотрел скаковых лошадей.

– Там действительно так красиво, как на фотографиях, которые я видела?

– Да, очень. Но скажи…

– Хотите кофе? – предложила девушка, помешав ему задать вопрос.

– Попозже. Кстати, свиные отбивные были очень вкусные…

– Спасибо. Простите, мне нужно убрать тарелки и проследить за кофейником. – Она отодвинула кресло, собрала со стола грязную посуду и убежала на кухню.

– Кейт не любит рассказывать о себе, – заметил Спенсер.

– Похоже на то, – согласился Марш. У него сложилось такое же впечатление. – Мне хотелось бы знать… сколько ей лет, по-твоему?

– Лет двадцать пять – двадцать шесть. И она очень симпатичная, если тебя это интересует, – шутливо добавил брат.

– У Кейт красивые волосы, – вмешалась Сабрина. – Они длинные, каштановые и вьются, как у меня. Иногда она собирает их в хвост.

– А я обратил внимание на ее глаза, – добавил Спенсер. – Они зеленые и, хотя, возможно, мне это только кажется, очень печальные… – Он неожиданно умолк, и Марш понял, что Кейт вернулась в гостиную.

Больше Спенсер не пытался описывать внешность Кейт, но, слушая его беспорядочную болтовню, Марш начал мысленно рисовать ее портрет.

Он представил себе лицо сердечком и каштановые волосы до плеч, собранные в хвост. Зеленые глаза, курносый носик и роскошные губы.

После всего, что она для него сделала за последнюю неделю, Марш убедился, что у нее очень сильный характер. С улыбкой он вспоминал, как она отругала его за эгоизм.

А еще она добрая и нежная, заботливая и терпеливая, и обращается с Сабриной, словно с родной дочерью. Он не помнил, чтобы когда-нибудь ему встречалась женщина, так не похожая на Тиффани, его эгоцентричную и избалованную бывшую жену.

Марш сосредоточился на созданном в воображении портрете. В этом лице было что-то знакомое… ему казалось, что она похожа на Кэт, но, может, лишь потому, что он недавно вспоминал подружку своей сестры.

– Знаешь, братишка… как только твое зрение вернется, и ты начнешь работать в больнице, нам понадобится домработница.

– Вот именно.

– Стоило бы спросить у Кейт, не согласится ли она и дальше работать у нас. Что скажешь, Кейт? Тебе хотелось бы?

– Спасибо, но у меня уже есть работа.

– Правда? И где же?

– В новом корпусе больницы. Он откроется в сентябре.

– Отлично, значит, мы еще успеем тебя переубедить, – заявил Спенсер. – Ты берешь взятки?

Кейт рассмеялась.

Тихий мелодичный звук ошеломил Марша. В этом непринужденном смехе было что-то очень знакомое, но он никак не мог понять, что именно.

Казалось, Кейт пробуждает в нем какие-то смутные, отдаленные воспоминания. Не встречал ли он ее раньше? Это ощущение становилось все сильнее с каждой минутой.

Кейт – медсестра, и, вполне возможно, он работал с ней в Чикаго. Но она, несомненно, упомянула бы об этом. Зачем ей молчать?

Марш нахмурился. Ему хотелось, чтобы Спенсер вызвал Кейт на откровенность, выяснил хоть что-нибудь, способное дать ключ к разгадке. Ее имя, Кейт Тернер, ничего ему не говорило.

Ее мелодичный смех раздался снова, и на этот раз Марш твердо убедился, что уже слышал его раньше.

Отхлебывая кофе, он прислушивался к болтовне Спенсера, Кейт и Сабрины. Спенсер рассказывал о своей поезде в Ирландию и о забавном происшествии, связанном с одной лошадью, которую он чуть было не купил.

Сабрина и Кейт смеялись, и на мгновение Маршу показалось, будто Спенсер нарочно заигрывает с медсестрой. Тем более, он называл ее симпатичной. Марш нахмурился, очень расстроенный этой мыслью.

«Кейт… Странно, что я так часто думаю о ней», – размышлял он ночью, лежа в постели.

В доме вот уже несколько часов стояла полная тишина, но Марш был слишком взволнован, чтобы уснуть.

Со вздохом он спустил ноги с кровати и встал. Хотя он уже начал привыкать к окружающей его темноте, ему потребовалось некоторое время, чтобы одеться, спуститься по лестнице и дойти до кухни.

Наверху, в комнате Пайпер, Кейт захлопнула книгу. Ей послышались какие-то звуки. Мучаясь бессонницей, она решила немного почитать и, порывшись на книжных полках, выбрала один из своих любимых романов – «Гордость и предубеждение».

Ей нравился гордый и задумчивый главный герой, мистер Дарси, напоминающий ей Марша, особенно в тот период, когда он только выписался из больницы и приехал на ранчо.

Марш злился и переживал из-за своей слепоты, в то время как у мистера Дарси имелась другая причина для расстройства. Он не мог смириться с тем, что его влечет к прекрасной и решительной мисс Элизабет Беннет, занимающей более низкое положение в обществе.

Глухой стук отвлек Кейт от раздумий, подтвердив ее подозрения, что внизу кто-то ходит. Скорее всего, Спенсер. Сразу же после ужина он помчался в конюшню проведать Куини, уже готовую ожеребиться. Наверное, что-то случилось. И может быть, требуется помощь.

Отбросив одеяло, Кейт засунула ноги в шлепанцы, сняла со спинки кровати хлопчатобумажный халат и направилась к двери. Включив свет в коридоре, она сбежала по лестнице, но внизу остановилась, охваченная сомнениями.

Неожиданно из кухни донеслось сдавленное проклятие и громкий стук.

Кейт вбежала на кухню и включила свет. К своему изумлению, она обнаружила Марша, растянувшегося на полу рядом с опрокинутым стулом.

– Что случилось? – Кейт убрала стул с дороги и присела на корточки рядом с Маршем, испугавшись, что он мог пораниться при падении.

– Споткнулся об этот долбаный стул, – буркнул Марш, усаживаясь на полу.

– Что-нибудь ушиб?

– Только мое самолюбие, – грубо ответил он.

Кейт улыбнулась.

– А все-таки что ты здесь делал? Тебе достаточно было просто постучать в мою дверь и сказать, чего ты хочешь.

Марш приподнялся и попытался встать на ноги.

– В доме было тихо. Я решил, что все давно уже спят. Мне не хотелось тебя будить.

– Позволь, я помогу тебе.

Кейт помогла Маршу подняться, ни на секунду не забывая о том, что кроме брюк на нем ничего нет. Ее взгляд был прикован к темным волоскам на его широкой груди, и неожиданно у нее заныли пальцы от желания погладить его мускулистое тело.

Раздраженная этими сладострастными мыслями, Кейт попятилась и налетела на тот самый стул, о который недавно споткнулся Марш. От неожиданности она качнулась вперед и врезалась в Марша. Ее словно током ударило, и девушка, без того взволнованная, громко ахнула.

– Эй! – удивленно воскликнул Марш, схватив ее за плечи. – С тобой все в порядке?

Кейт затаила дыхание. Она чувствовала исходящее от него тепло, вдыхала тяжелый, чувственный запах его тела. Ей хотелось вырваться, сбросить его руки, но ее ноги словно приросли к полу.

–Кейт? – Произнесенное шепотом имя вызвало в ней дрожь возбуждения, всколыхнуло чувства и желания, которые она так долго подавляла.

Охватившее их напряжение казалось Маршу живым и дышащим. У него кружилась голова от запаха жасмина, а ощущение прижимающегося к нему женского тела разжигало в нем пожар.

Марш крепче сжал ее плечи и с безошибочной точностью припал губами к ее рту. Он никогда еще не испытывал такого взрыва страсти.

Губы Кейт разомкнулись от неожиданности или от ответного чувства, но Марш решил не выяснять причину. Он принялся исследовать языком ее влажный рот, а когда ее язычок присоединился к этому эротическому танцу, его возбуждение достигло своего пика.

Скользнув ладонями по ее плечам, Марш запустил пальцы в ее шелковистые, мягкие волосы. Он не мог насытиться ею, ее вкусом, ее ароматом.

Он хотел ее. Здесь и сейчас! И не нужно было видеть ее, чтобы убедиться во взаимности этого желания. Их сердца бились в едином ритме.

Кейт застонала, и Марш понял, что если не овладеет ею сейчас же, то его сердце разорвется.

Неожиданно задняя дверь распахнулась.

– Ой! Простите!

Услышав голос Спенсера, Кейт рывком разомкнула объятия.

– Кейт… – Марш потянулся к ней, но она увернулась.

–Извини, – пробормотала она, и, прежде чем Марш успел ответить, звук ее торопливых шагов стих в коридоре.