Долгая темная ночь...

По моему мнению, брак и его узы или величайшее добро, или величайшее зло; середины нет.

Вольтер

Я стояла на балконе роскошного пентхауса в самом сердце ночного города. Сверху открывался потрясающий вид на Мехико - прямо перед моими глазами, как на ладони, лежал разноцветный живой мегаполис. Его центральная часть была залита светом фонарей, ночных клубов, неоновых вывесок магазинов. Глядя на это оживление, можно было подумать, что сегодня выходной день, по тому как все вокруг дышало расслабленностью и какой-то бесшабашностью.

Я посмотрела на свои часы, было уже около двух ночи вторника. А точнее среды, и хоть завтра всем было на работу, тем не менее ночью город не спал и жил своей жизнью. До меня долетали звуки музыки и смеха, а в застывшем безветренном воздухе пахло разлитыми пряными ароматами ресторанной пищи и острыми специями. За день над многомиллионным городом скапливался густой смог и лишь ближе к вечеру тяжелое пыльное облако рассеивалось и воздух становился почти прозрачным и можно было разглядеть верхушки далеких гор, которые как неровный частокол разрезали линию горизонта.

Чем дальше мой взгляд отдалялся от центра города, тем меньше света было на улицах. А на его окраинах царил полумрак. Я с трудом могла различить лишь смутные силуэты серых приземистых зданий. Это был другой Мехико. Не веселый и нарядный, а бедный и отчаявшийся. Там люди рождались в бедности и в ней же умирали. Слово 'надежда' было нарицательным. Мало кто из этих людей еще имел иллюзии относительно своей судьбы. Это только в слезливых фильмах, герои преодолевая многочисленные страдания, выбирались из этих страшных районов и обретали счастье и богатство. А в жизни, они рождались в пыли и в ней же умирали не оставив после себя никакого следа, кроме как еще более обветшалого жилья, которое переходило дальше по наследству. И их дети и внуки, также как и их родители жили в этих хибарах, которые про блага цивилизации слышали весьма отдаленно.

Я родилась в бедной семье иммигрантов, которые ища лучшей жизни переехали сюда из Испании в поисках новой жизни, но судьба была к ним не справедлива. Сейчас родители стали старыми и надеется на что-либо хорошее не приходилось, так что вполне возможно и мы когда-нибудь вынуждены будем переехать в какой-нибудь глухой бедняцкий район...

Из раздумья меня вывел оклик:

- Детка!

Я обернулась и увидела входящего Андре. В руках он держал открытую бутылку шампанского и два фужера. Сквозь расстегнутый ворот белой рубашки была видна его волосатую грудь и большой золотой медальон на массивной цепи.

- Мария, ты о чем задумалась?

Улыбаясь, Андре подошел ко мне и протянул один из фужеров. Я дрожащей рукой взяла фужер и посмотрела на него через золотистую пузырящуюся жидкость. Андре был одним из тех, кого называют родившимся с серебряной ложкой во рту. Ему было около тридцати пяти, а он уже был заместителем коммерческого директора на телеканале, где я работала гримером. Его отец был видным чиновником, который дал сыну отличное образование. И когда тот закончил в Америке престижный университет, устроил его на 'теплое' место, на телеканал 'Мексика сегодня'. Кроме того, отцу, Андре был обязан шикарным пентхаусом в центре города и приличным счетом в банке.

Девушка типа меня вряд ли бы когда-нибудь познакомилась с таким преуспевающим красавчиком Андре, но моя сестра, которая работала на телевидении ведущей прогноза погоды вовремя успела мне сообщить об открывшейся вакансии гримера. После долгих тестирований меня взяли на телеканал с адским графиком и минимальной зарплатой. Я с утра до вечера занималась тем, что накладывала грим на различных ведущих и гостей студии. Многие из работающих на канале, были также как и Андре детьми богатых и известных людей, поэтому мне приходилось быть терпеливой и на различные капризы и истерики, отвечать заискивающей улыбкой. Я понимала, что для моей семьи моя зарплата - это единственный шанс хоть как-то сводить концы с концами. Мы жили с родителями в старом, но еще довольно неплохо сохранившимся трехэтажном доме на четырех соседей. Наша квартира была на втором этаже и в нашем распоряжении были четыре крохотные комнатки в каждой из которых чудом вмещались кровать и еще немного мебели. Также у нас была небольшая гостиная и крохотная кухонька.

Кроме меня и родителей, с нами жила моя родная сестра Оливия, у которой тоже была небольшая зарплата, так как хорошие места на канале доставались либо очень "близким", либо очень "нужным" людям нужных людей. Оливия как и я, к ним не принадлежала, кроме того, она была законченная эгоистка, которая даже те крохи что получала умудрялась спускать на шмотки и походы в ночные клубы.

Так что я и моя зарплата - были очень нужны семье, несмотря на то, что работа мне не очень нравилась и особенно тяжело было из-за отношения некоторых коллег.

Как-то раз, когда я гримировала одну известную ведущую новостей Сальму Тепурос, она накричала на меня и дала мне сильную пощечину, но рука сорвалась и задела нос, из которого потекла кровь. Она была любовницей одного продюсера, поэтому с ней никто не спорил, а Сальма пользуясь этим вымещала свой гнев на простом персонале. Я смотрела на ее искаженное злостью лицо и молча плакала от обиды и боли. А затем вышла и села на подоконник возле окна. Как раз в этот момент рядом проходил Андре. Он протянул мне носовой платок, а потом долго болтал всякую ерунду, пока я не начала смеяться. Так мы начали с ним каждый день здороваться. Затем мы еще пару раз случайно сталкивались, когда выходили с работы. После двух месяцев такого общения он пригласил меня на ужин с фразой: "В нашей бестолковой жизни не бывает простых случайностей!". И я пошла.

Когда мы сталкивались на работе в людных коридорах телеканала, то держались отстраненно, но после работы мы ходили вместе ужинать, и там уж расслаблялись и болтали обо всем на свете. Он рассказывал мне много интересного про свою студенческую жизнь в Америке, а также про другие страны, где я никогда не была.

Андре мне нравился. Он вообще, не мог не нравиться, но в тоже время, я почему-то не чувствовала к нему влечения. Мне нравилось просто общаться с ним, быть друзьями. Но я бы покривила душой, если бы сказала, что ни разу не подумала про то, что неплохо было бы иметь такого мужа. Он был богат, красив и имел хорошие связи. Любая женщина напротив такого мужчины ставит заметку - 'потенциальный муж'.

И вот сегодня, стоя на балконе его огромной квартиры, и глядя на него через прозрачный бокал, я думала о том, готова ли я расстаться с ним со своей девственностью или нет. Ответ на ум не приходил. Мне было двадцать восемь лет. И у меня никогда не было парня. Не потому что я не красива, а просто, потому что я всегда была хорошей девочкой. Вечерами я сидела дома и старалась не огорчать родителей. А потом, я устроилась на работу и приходила домой выжатая как лимон и буквально падала замертво. Так продолжалось каждый день, пока в моей жизни не появился Андре.

- Крошка, у тебя такой загадочный взгляд. Твои глаза сейчас кажутся почти медового цвета. О чем ты думаешь?

Я снова посмотрела на город, пытаясь собраться с мыслями, но мне было зябко. Мое легкое светлое платье совсем не защищало от вечерней прохлады. От свежего ветра с гор, я немного поежилась.

В какой-то момент, я почувствовала руку Андре на своей спине. Она была удивительно теплой и мягкой. Она ласкала и согревала. Я стояла почти не шевелясь. В это время его рука успокоенная моей покорностью продолжила свой путь. Он начал гладить мою грудь. Сначала легко, а затем все сильнее сжимая ее. То ли от выпитого шампанского, то ли от тепла его руки, я тихонько застонала. Он запустил руку мне под платье и начал мять мои ягодицы. Я стояла не шевелясь. Только на шее я чувствовала тепло его дыхания.

- Детка, ты готова провести лучшую ночь своей жизни?

Его слова я слышала словно через пелену. Я задала себе этот же вопрос, готова я или нет. Ответа не знала. Я давно уже перестала ждать своего принца. А тут Андре. Я его конечно не люблю, но с другой стороны уж лучше пережить дефлорацию с ним в этом шикарном пентхаусе, чем с каким-нибудь чумазым грузчиком на заднем сиденье его старого авто. Моя сестра Оливия давно твердила мне, что девственность нынче не в моде. Так какого черта я думаю?

Взглянув ему в глаза я отважно кивнула. Он обрадовался и впился мне в рот страстным поцелуем. Его язык достал мне практически до желудка и особой радости от этого я не испытала. Но с другой стороны, откуда мне знать о предварительных ласках, когда ничего подобного со мной раньше не происходило.

Андре легко подхватил меня на руки и понес через квартиру в спальню. Я с удивлением смотрела на шикарный интерьер большой комнаты с огромной круглой кроватью посередине, накрытую ярко-красным бархатным покрывалом. На кровати и вокруг нее валялась куча маленьких и больших подушек. На полу был большой белоснежный ковер с длинным ворсом. В разных углах комнаты стояли разной формы большие напольные вазы. На стенах висели картины современных авангардных художников.

Он донес меня до кровати и стащив с нее кричащее покрывало, толкнул меня на нее. Сам же пожирая меня взглядом начал раздеваться. От выпитого я впала в какое-то безразличие и поэтому спокойно смотрела как он снимает рубашку и штаны. Сняв их, он оказался в трусах, из которых выпирало его мужское достоинство. Наконец, он медленно стащил трусы и его большой красный член зашатался у меня прямо перед носом. Ничего противнее в жизни я не видела. Он был как мне казалось жуткого размера и весь покрыт темными венами. Вокруг было столько волос, что там можно было делать национальный заповедник. Член вздрагивал и покачивался, словно глядя в мою сторону. В голове почему-то пронеслась дикая мысль, что будет, если на него повесить тяжелую связку моих ключей. Ответ мне узнать не пришлось, потому что Андре внезапно сунул его мне в лицо. Я закрыв глаза отвернулась. Он откинув голову засмеялся:

- Ты еще умолять меня будешь дать тебе его пососать!

Я уже готова была ляпнуть достойный ситуации ответ, как вдруг, он схватил за подол моего платья и буквально за секунду вытряхнул меня из него. Покачивая головой и не веря в происходящее я сидела на кровати в лифчике и крохотных трусиках. Также быстро он стянул с меня лифчик и начал больно мять груди. От боли я застонала. Видимо мой стон он принял как поощрительный сигнал, и усилил свои старания. Вторая его рука проникла в трусики и стала мять мне лобок.

- Андре, - свой охрипший голос я слышала как будто со стороны, - Андре, нам надо поговорить.

- После, детка:

- Андре, я девственница! - я почти выкрикнула эти слова.

Он сел на кровати уставившись на меня с самым идиотским выражением лица, которое я только видела.

- Ты чего?

- Девственница, - прошептала я и натянула на себя простынь.

Под его взглядом я чувствовала себя так, как будто я созналась в том, что умею прыгать с десяти метрового трамплина в балетной пачке.

- Ну ты даешь!?

Он подвинулся и положил мои руки в свои.

- Прости меня, бейби! Я вел себя как дурак. Тебе надо было сразу предупредить меня об этом. Я наверное тебя напугал?

Я кивнула. Его взгляд был очень теплым и участливым.

- Если ты не хочешь или не готова к этому, то давай остановимся, - он погладил меня по щеке. - Ты хочешь, чтобы я остановился, детка?

Я посмотрела ему в глаза. Он внимательно и серьезно смотрел на меня и мне стало как-то немного стыдно за свои детские страхи. А также за то, что как мне казалось, я не оправдаю его надежд.

- Нет, Андре, я хочу продолжить и хочу сделать это с тобой.

На его лице мелькнула почти детская радость. Он стянул с меня простыню и сам залез под нее накрывшись с головой, но из под другого края торчала его красивая задница. Видя это я засмеялась и стукнула его подушкой по мягкому месту. Он тоже засмеялся и кинул в меня маленькой подушкой. Я вскочила с кровати и кинула подушкой ему в ответ. Мы начали бегать вокруг кровати кидаясь и веселясь как дети.

На работе весь день я провожу на ногах, поэтому довольно вынослива. Я быстро бегала и уклонялась от его нападок. Его глаза горели огнем. Я видела, что он буквально пожирает взглядом мою колышущуюся от бега грудь и упругую попу. Наконец, он сделал обманный маневр, а сам в один миг перепрыгнув через кровать схватил меня и повалил на ковер. Я смеясь отбивалась от него подушкой и пару раз даже заехала ею по голове. Но в итоге, он зажал мне одной рукой руки над головой. Второй рукой, он подсунул подушку мне под попу. Я все еще не могла остановиться от смеха и поэтому, когда он начал гладить мне грудь, то засмеялась еще громче. От тоже засмеялся показав красивые ровные зубы и впился в мой рот поцелуем. От которого я затихла и немного напряглась. Одной ногой он раздвинул мне ноги в ловко засунул член мне между ними. Я чувствовала как его жесткий словно каменный член совершает внутри меня толчки, которые раз от раза становились все сильнее и настойчивее. Мне было ужасно больно, поэтому я закусила губу. Но на какой-то миг, боль стала просто невозможной. Я закричала и начала колотить его руками по спине:

- Андре, Андре! Остановись, мне ужасно больно! Я сейчас умру, Андре!

Я смотрела на него и была напугана его остановившимися глазами. Он продолжал мощные толчки внутри меня. Наконец, моя преграда была сломлена. Я лежала стараясь не шевелиться. Мне казалось, что у меня болела каждая клеточка кожи. В это время кряхтя и охая на мне прыгал Андре. Я смотрела на его волосатую грудь и мне казалось, что я сношаюсь с павианом, который поймал меня в джунглях. Это продолжалось несколько минут, которые показались вечностью. Наконец, он весь затрясся и его тяжелое потное тело легло на меня. Я почувствовала как по моим ногам потекло что-то липкое и теплое. Он сполз с меня и откинулся на спину на ковер тяжело дыша и закрыв глаза. Я встала глядя на залитую кровью подушку. И чувствовала себя агнцем принесенным в жертву на алтаре.

Покачиваясь я побрела в ванную. В ванной все было ослепительно белым и напоминало хирургический кабинет. Я взяла одно из белоснежных полотенец с полки и приложила его между ног. Через пару минут на нем расплылось темное от крови пятно. Я смотрела на свою кровь и в душе моей была пустота. Иллюзии разбиты - принц превратился в чудовище, а я в тыкву.

Открыв кран душа я встала под тугие струи. Мои ноги дрожали, так что мне пришлось сесть. В голове стоял звон от выпитого. Я затряслась в беззвучных рыданиях. Вода омывала мое тело, но не успокаивала разбитую душу. Мне было плохо. Я чувствовала себя грязной и никому не нужной.

Через какое-то время, я вышла из душевой кабины и взяв большое полотенце обернулась в него. Я подошла к зеркалу и с опаской взглянула на себя. Я искала в своем отражении изменения произошедшие со мной сегодня, но кроме грустного потухшего взгляда не увидела ничего. Отжав с волос воду я собралась уже выходить, как заметила на ванной полотенце со следами своей крови. Со всей злостью я бросила полотенце на пол и пнула его. Видя как оно разрушает сложившуюся идеальную чистоту, мне стало легче.

Когда я вышла, Андре уже одел трусы и лежал в кровати. Не зная что делать дальше, я подошла и тихонько села на край.

- Ложись детка, нам завтра рано вставать.

- Андре, я поеду домой, мне нужно переодеться и собрать вещи.

- Мне осталось спать 6 часов, так что проводить тебя не смогу. Я вызову тебе такси.

Он встал и позвонил в такси. Я оделась и затянула волосы в пучок. Когда я стояла на пороге, он поцеловал меня и сунул в руки деньги. Я посмотрела на них ничего не понимая.

- Это за такси! Прости, но провожать не стану. Я жутко устал!

Он закрыл за мной дверь и я пошла к лифту. Сонный лифтер, подозрительно косясь нажал кнопку нижнего этажа.

Когда я вышла на улицу, такси уже стояло возле подъезда. Я подошла к машине и уже открыла дверь, как вдруг подняла голову и посмотрела на балкон Андре. Там было темно и никого не было. С тяжелым сердцем я села в машину и поехала по ночным улицам. Я прижала горячий лоб к стеклу. Мне ужасно хотелось плакать, но почему-то слез не было. Таксист часто поглядывал на меня в зеркало заднего вида, но я всю дорогу до дома молчала. В машине было тепло и не хотелось шевелиться.

Остановить машину я попросила возле соседнего дома. Моя мама спала очень чутко, поэтому я не хотела ее будить. Я протянула таксисту деньги, он начал копаться и искать сдачу с большой суммы, но я закрыла дверцу и пошла. Вслед он кричал мне слова благодарности и пожелания счастья. Что же, пусть хоть кому-то эти деньги принесут счастье.

Сняв босоножки, я взяла их в руки и пошла к дому. Это было неказистое здание некогда синего цвета. Сейчас этот синий цвет почти стерся и теперь сквозь старую краску просвечивали другие слои покраски, которые накопились за годы. В итоге, цвет дома определить с первого взгляда было довольно сложно. Входная дверь была покрашена в красный цвет. Эту краску несколько лет назад принес с работы отец и ею мы покрасили все - от ставней до двери. Отец работал приемщиком заказов в небольшом автосервисе. Когда-то он был видным мужчиной, полным радужных надежд и планов, но после ряда неудач, заболел и опустил руки. На тяжелой работе он работать не мог из-за больных легких, поэтому, что он нашел эту работу было просто счастьем. Платили ему очень мало, но хотя бы он не сидел дома перед телевизором с потухшим взглядом:

Света дома нигде не было видно. Я подошла к двери и вставила ключ в скважину. Затем на цыпочках прошла себе в комнату и открыла дверь своей спальни.

Подойдя к кровати, я стащила с себя платье и кинула его на стул. Взяв сорочку я одела ее и тихонько легла. Уже почти засыпая, я услышала звук тормозов и смех Оливии. Через какое-то время, я слышала как она взбирается по пожарной лестнице к себе в комнату и закрывает окно.

'По крайней мере, она дома!' - подумала я и провалилась в тяжелый сон.

Пробуждение мое не было радостным. Ночью я свернулась в комок, отчего у меня затекла шея и теперь мне приходилось медленно вращать головой, чтобы хоть как-то размяться. Также о себе дала знать боль между ног после вчерашней ночи у Андре. При упоминании об этом мое настроение, которое было практически на нуле стало еще хуже.

Шаркая ногами по полу я встала и пошла к раковине. В нашем доме была только одна душевая комната и пробиться туда с утра было очень сложно. Поэтому мы поставили в каждой комнате раковины, чтобы можно было умываться не дожидаясь других членов семьи. Я встала перед раковиной и посмотрела на себя в зеркало. Вид был ужасный: я вчера легла с мокрыми волосами и теперь они спутались и торчали в разные стороны, а под глазами залегали темные круги. 'Очковая кобра', - невесело усмехнулась я себе, беря кувшин и начиная умываться. Сквозь гул в голове я слышала напевание Оливии в душе.

Умывшись я села на кровать и потянулась за косметичкой со своими запасами разнообразной косметики. Я высыпала все перед собой и долго смотрела, чтобы мне применить в действии, но после вчерашнего похмелья, я соображала туго, поэтому схватила яркие тени и начала аккуратно наносить их. Мои руки чуть дрожали. Закончив я посмотрела на себя в зеркало. Я была как попугай. Еще больше разозлившись, схватила ватный диск и начала смывать с себя этот пестрый грим. Когда я накладывала его, мне хотелось, чтобы я пришла на работу красивая, как будто вчера ничего не случилось, чтобы когда меня увидел Андре, то подумал бы что у меня все ок. Но мне было реально плохо и физически и морально, и почему-то именно сегодня не хотелось кривить душой и делать вид, что я счастлива как никогда. Я смыла с себя ведь этот ненужный слой краски и посмотрев на свое лицо в зеркале я вздохнула с облегчением. У меня был тот редкий вид красоты, который совсем не любит косметики. Мои ресницы были итак длинными и черными, губы чуть пухлыми и красивого розового цвета. У моей матери-испанки была прекрасная шелковая кожа, которая передалась и нам с Оливией. Так что, я и так красотка! Сказала я себе, тряхнув только что расчесанными волосами. Затем я стянула волосы в тугой пучок, накинула яркую рубашку с короткими рукавами и светлые брюки, взяла сумочку и вышла из комнаты.

Когда я спустилась в кухню, все были уже за столом. На отце была клетчатая рубашка с закатанными рукавами. Я всегда удивлялась, зачем он носит рубашки с длинными рукавами и закатывает их, когда можно было одеть с короткими и не мучаться. Отец последнее время сильно постарел и сдал. Его некогда густые и черные волосы почти полностью поседели. Он сгорбился и ходил тяжело шаркая ногами. Я думала, что это от болей в легких, но теперь глядя в его бесстрастное лицо, подумала, что может быть это от душевной боли.

Увидев меня, мама резко встала и начала накладывать мне на тарелку оладьи. Она была все еще красивая женщина шестидесяти пяти лет. Когда-то она была танцовщицей фламенко и имела невероятный успех. Мама была родом из Мадрида и при разговорах часто подчеркивала это. Затем она влюбилась в отца и они переехали в Мехико искать лучшей жизни. Но лучшая жизнь все не торопилась. Когда мама забеременела мной, то денег не было практически даже на еду. Она не могла больше танцевать, а отец не мог найти постоянную работу и перебивался лишь временными заработками. Через шесть лет после меня, родилась Оливия. Роды были очень тяжелыми, так как родилась она прежде времени. Денег на дорогостоящее лечение не было и родители были вынуждены забрать ее из роддома. С нами по соседству жила одна знахарка, которая обещала выходить ребенка. За это отец пообещал бесплатно на нее работать на выходных в течение полугода. Они оба сдержали свои обещания. Оливия осталась жить, но родители были так напуганы ее возможной смертью, что даже после того как она стала здоровым и нормальным ребенком, продолжали опекать и оберегать ее. В итоге, она выросла красивой девушкой, но с очень сложным и капризным характером.

Мне же внимания доставалось мало и я росла как дикорастущий плющ. Я тянулась к солнцу как могла, старалась не огорчать родителей и по возможности помогать им.

- Доброе утро, Мария! - я услышала мягкий голос матери, она улыбалась.

- Доброе утро, мама! Как ты спала? - я с тревогой вглядывалась в ее серое лицо и почти бескровные губы.

- Хорошо, как никогда, - привычно солгала она мне, - спала как убитый матрос.

Отец оторвался от еды и покачал головой.

- Как же, как матрос. Адриана, я всю ночь слышал как скрипела твоя кровать. Опять небось боли в сердце одолевали.

- Да говорю же тебе Маркос что нет! Это от жары наверное вертелась!

Я исподтяжка наблюдала за счастливым лицом Оливии. Она жевала улыбаясь чему-то своему и как мне казалось, даже что-то напевала. Вот уж, поистине детское нежелание видеть других с их проблемами.

На ней была шелковая ярко-зеленая блузка в цвет ее глазам. Шикарные каштановые волосы красиво лежали на плечах. На ней был легкий макияж и новые золотые серьги.

Мать обратилась к Оливии:

- Оливия, надеюсь ты сегодня будешь ужинать с нами. Я собираюсь порадовать вас своим фирменным яблочным пирогом.

- Нет, ма! Я сегодня иду на свидание.

Отец строго посмотрел на нее, хмуря свои густые брови:

- Опять какой-нибудь мафиози или выпендрежник? Смотри у меня Оливия!? Ищи нормального парня у которого были бы золотые руки и который бы имел на плечах голову, а не просто шляпу.

Говоря, отец показал ей свои большие руки с обветренной кожей и на какой-то момент как будто сам удивился им. Оливию его монолог смутить не мог, аппетит у нее похоже был просто зверский.

- Скажешь тоже, золотые руки! Кому сейчас нужны твои золотые руки? Сейчас нужна золотая пластиковая карта с приличным счетом на ней! - она хмыкнула как бы про себя. - Да и голова зачем мужчине? Главное чтобы он умел деньги зарабатывать, а как он это делает, не моя проблема!

Я сидела и боялась поднять глаза на отца, потому что он был белее мела. Он резко встал, теребя в руках и без того мятую бейсболку.

- Я понял о чем ты говоришь, Оливия! Когда-нибудь ты поймешь, что главное это не деньги.

- А что тогда папа? Ну скажи мне, что главное? Жить честно и умереть в жалкой лачуге?

- Главное, дочка, это чистая совесть. Чтобы вечером, когда ложишься спать, не бояться темноты.

Отец пошел горбясь и шаркая ногами к двери. Сестра кричала ему вслед:

- Я и так хорошо сплю по ночам. А когда у меня будет много денег, спать я буду просто замечательно.

Мать сидела наклоня голову и плача в фартук. Я готова была схватить голову этой мерзавки и бить ее по столу пока она не расколется как перезревший орех.

Оливия схватив сумочку встала напротив нас:

- Я вынуждена ехать на работу на другой конец города в автобусе. Вокруг ко мне будут прижиматься потные бабы с авоськами продуктов, и когда я приеду, то буду выглядеть почти также как они. А если бы я была богата и у меня была бы машина, я бы получала удовольствие от поездки! Вам это понятно?!

Сказав это она развернулась и вышла. Я смотрела ей вслед и думала о своем. Мои мысли прервал усталый голос матери.

- Знаешь, Мария, может быть она и права.

- Да что ты такое говоришь мама! Она просто избалованная девчонка, которая каждый день придумывает новое требование.

- Нет, дочка, ты еще очень молода. Когда-то и я думала как ты. Мне хотелось большой и чистой любви. Поэтому я вышла за твоего отца. А поклонников у меня было много, да и богатых среди них хватало. Один был особо богатый, к тому же потомок древнего французского рода. Он от любви и страсти с ума сходил. Но, я выбрала Маркоса. Я в принципе, не жалею, но сейчас зная, что скоро умру без операции, я временами думаю иначе. Таких денег у отца нет. Моя жизнь с ним была доброй, но я не могу припомнить день, чтобы я была счастлива и спокойна. Мы всегда перебивались с хлеба на воду, иногда нам нечего было платить за квартиру, а долгов было хоть отбавляй. А самое страшное то, что я больше никогда не танцевала. А это была моя настоящая страсть. Моя мама даже шутила, что я родилась на сцене и умру там. Но ее пророчество, к сожалению, не сбылось. Умру я еще не очень старой, но больной женщиной в этой забытой Богом дыре.

Я смотрела на мать и впервые за многие годы обратила внимание на то как она постарела. Ее некогда яркая красота померкла, лоб был весь покрыт морщинами, носогубные складки стали почти острыми. Особенно меня поразили ее глаза. Они всегда светились задорным огоньком, а теперь они потухли и стали какими-то тревожными, а цвет их как будто выцвел. На меня смотрела уставшая женщина, которая многое повидала.

- Мама, - я говорила, чуть сдерживая слезы, - я обещаю тебе, мы обязательно что-нибудь придумаем! Вот увидишь! Папа очень старается, рано или поздно мы заживем иначе!

Она сидела с опущенными плечами, но потом встрепенулась:

- Да что это я, - она поправила волосы, - несу всякий бред! И тебя дура старая напугала! Ты не думай, это я так, у каждого человека минуты хандры бывают. Тебе сегодня просто не повезло и ты попала на мои.

Она улыбнулась и погладила меня по щеке. Ее рука была сплошь покрыта мозолями и немного царапала мне кожу, но в тоже время она была удивительно родной и теплой. Я взяла ее морщинистую руку в свои и вздохнула мамин аромат. Ее руки всегда пахли домашней выпечкой и стиральным порошком. Этот запах я могла узнать из миллиона других. Он был словно зашит в мой код ДНК. Как будто был и моей частью. Наверное, и звери так, определяют своих - те кто похоже пахнет, относится к их стае. Родной запах успокаивает, дает ощущение покоя и безопасности.

Из задумчивости меня вывел мамин крик:

- Да что же это мы сидим, ты же на работу опоздаешь!

Я посмотрела на часы, было уже семь тридцать и десять минут назад я должна была выйти. Я схватила свою сумочку и наспех поцеловав маму кинулась из дома.

Когда я бежала по коридору к нашей комнате для гримирования, то моя напарница Роза уже была на месте и еще в коридоре я слышала ее звучный голос:

- Да что это там, они что совсем обалдели? Когда это мы все успеем сделать я хочу их спросить. Может мне придет Санта-Клаус помогать?

В это время я влетела в кабинет. Рядом с Розой стоял наш начальник Рамирос Сувейрос.

- А вот и тот Санта-Клаус, который тебе поможет.

Рамирос был мужчиной около сорока лет. Его внешность нельзя было назвать симпатичной: у него был очень крупный нос с приплюснутым кончиком. Волосы когда-то черные как смоль теперь поседела и на темечке появилась явная залысина. Но Рамирос не сдавался и отчаянно зачесывал на нее длинные пряди своих волос. Когда он отходил от зеркала, то зачесанные пряди падали и все вновь видели его лысину, но он про это не знал и думал, что все очень хорошо замаскировал. Несмотря на это, он пользовался успехом у женщин. А когда он развелся со своей женой, то имена новых пассий мы просто перестали запоминать, так как они менялись как перчатки. Мы иногда подшучивали, что рано или поздно он схватит себе такую венерическую болезнь, которой нет ни в одном медицинском справочнике, но на это он только улыбался и говорил: 'Такова судьба!'. Человеком он был очень хорошим, вот и сейчас, он закрыл глаза на мое десятиминутное опоздание.

- Давай, Санта-Клаус, - он шлепнул меня по мягкому месту, на что я яростно зашипела, - поторапливайся! Вы сегодня будете гримировать участников ток-шоу 'Это было со мной', и народу там будет порядочно!

Я посмотрела на Розу, она стояла сцепив руки на груди и закатив глаза. Роза была негритянкой среднего роста сорока двух лет. У нее была очень полная фигура и крупное лицо. Как она сама говорила, на ее груди мог уснуть кто угодно, даже при желании и несколько. У нее были темно-карие глаза с дымкой. Когда я в них смотрела, мне казалось, что внутри них перемещаются облака. Она всегда носила яркую одежду и множество украшений. Рамирос иногда над ней подшучивал и говорил, что его бабка которая занимается Вуду носит почти такие же. А потом с серьезным видом начинал спрашивать от каких напастей 'этот браслет, и этот, и этот:'. На что, бойкая Роза, объясняла ему куда ему пойти с этими вопросами. Но Рамирос ей отвечал, что так далеко он никогда не ходил и ей бы самой не советовал. Роза была очень остра на язык и когда я пришла работать, то мне часто от нее доставалось. Но потом, когда мы познакомились ближе, я полюбила ее всем сердцем. Она была доброй и очень щедрой натурой, которая нередко страдала из-за собственного мягкого сердца. Ее шумливость и остроты были своего рода панцирем, скрывающим ее нежную душу, которая несмотря на тяготы жизни, не стала алчной и злой. Мы с ней стали подругами:

- Ну ладно, девочки, больше дела меньше слов!

И что-то насвистывая, Рамирос вышел из нашей комнаты.

Я подошла и начала надевать фартук, а другой протянула Розе.

- Ну так чего случилось-то?

Она стояла взбивая свои тугие кудри:

- Что случилось, что случилось! Мы сегодня с тобой красим участников шоу, а их там не меньше десяти, плюс двое ведущих. Так что, раньше двенадцати не разогнемся.

В это время в комнату заглянула ярко накрашенная женщина и жеманным голосом спросила:

- Можно уже?

Роза строго на нее посмотрела:

- Не видишь, подготовка идет. Как будет можно - позовем!

Женщина сделала кислую мину и с грохотом захлопнула дверь.

- Ну зачем ты так! Пусть бы себе зашла и села. Чего им в коридоре топтаться!

- А тебе вечно всех жалко! Это и есть главная участница шоу! Стерва еще та!

- Понятно. А тема-то какая? - я открыла набор для гримирования и начала открывать тюбики.

- Тема: А что-то типа у это стервы после падения третий глаз открылся, - Роза тоже раскладывала свои средства для грима.

Я смотрела на нее открыв рот:

- Правда что ли?

Роза глянула на меня как на умалишенную.

- Тьфу ты! Ну ты-то хоть! Какой нахрен у нее третий глаз! Она этими-то поди ничего не видит. Вон, сколько туши навесила. Тут теперь кучу средства изведу, пока с нее эту гадость смою!

Я подошла и начала протирать свое зеркало перед вращающимся креслом:

- А что, Роза, может быть и мне сказать, что я в у себя в подвале каллайдер собрала и меня тоже пригласят. А ты будешь гримировать, а?

Роза хмыкнула и тоже начала драить свое зеркало:

- Скажешь тоже, калайдер. Кого эта хрень сейчас интересует. Разве только скажешь что с гуманоидом в его тарелке трахнулась. Вот тогда и позовут!

Я чуть замерла и шепотом сказала:

- Почти:

- Чего ты там шепчешь не пойму, - Роза интенсивно терла зеркало, отчего ее груди как две спелые дыни колыхались из стороны в сторону. - Ты выкини себе эту хрень из головы! Те кто ходит на эти шоу, полные говнюки. А те кто их смотрит, вообще кретины! Им показывают это дерьмо, а люди радостно его едят!

Я смотрела на Розу и не могла понять причину ее плохого настроения:

- Как Абдул?

Ее лицо дернулась. Я попала в точку. Когда что-то происходило с ее семилетним сыном, она становилась прямо сама не своя.

- Как, как! Его дура учительница опять деньги собирает. Она что думает, что я Скрудж Макдак что ли?

Я подошла и спросила Розу:

- Сколько тебе не хватает?

Она опустив глаза мяла тряпку:

- Пятьдесят долларов. У них будет детский праздник, и она сказала, что те, кто не сдаст деньги на праздник не пойдут. - ее голос дрогнул. - А Абдул так давно об этом мечтал, даже стишок разучил. Целую неделю меня мучил, чтобы я сшила ему костюм Бэтмена.

Я подошла к своей сумочке и достала все что там было, потом подошла к ней и вложила деньги ей в руку:

- Возьми, порадуй своего малыша!

В ее глазах стояли слезы.

- Спасибо, Мария! Я тебе обязательно отдам!

- Конечно, отдашь! А теперь давай начнем их гримировать.

И начался долгий процесс. Участников и правда было очень много. Та женщина, которая заглядывала, должна была сесть к Розе. Но когда та повернула к ней стул, та скривила губы и сказала что сядет ко мне. Я в это время работала с ведущим. Он был красивым мужчиной, но пустым внутри. Каждый раз он садился ко мне ни говоря ни слова, и каждый раз также молча вставал. На его лице не было ни одной морщинки несмотря на то что ему было уже около пятидесяти. Многие поговаривали о пластической хирургии, но я подозревала, что он просто не был способен на эмоции, поэтому никогда не хмурился. А, как известно, морщины чаще всего бывают у тех, кто любит 'разговаривать' лицом. Ума у него также было не много. Помню смешной случай, как один раз он спросил у одного из участников ток-шоу на тему всего потустороннего:

- Вы были на том свете?

Весь зал удивленно замер. Но участник был молодой парень, который не растерялся:

- Нет, но надеюсь попасть туда как можно позже!

Потом эту шутку пересказывали из уст в уста.

И вот теперь он сидел в моем кресле и читал газету, а я пыталась придать его бездушному лицу хоть каплю жизни. В это время счастливая обладательница третьего глаза сидела в углу и беспрестанно окрикивала девочку лет шести с тонкими косичками, которые стояли как рожки. Девочка, как я догадалась была ее дочкой. Та пыталась хоть как-то развлечься и поэтому прыгала то на одной ноге, то на другой.

- Хуанита, ты меня с ума сведешь! Немедленно сядь!

Девочка вздохнула и послушно села рядом с матерью. Женщина к ней наклонилась и начала шепотом говорить, но я слышала практически каждое слово:

- Давай повторим, как мама тебя учила. Ты скажешь, что я тебе сказала, что ты сегодня упадешь с лестницы и ты действительно с нее упала.

Девочка сидела мотая ногой:

- Ну ты же так не говорила. Я просто быстро бежала и упала!

Мать возвела к нему руки:

- Ты что, совсем идиотка! Не вздумай там так сказать, иначе я тебе твое любимое мороженное не куплю. Итак, что ты скажешь?

- Я скажу, что ты сказала, что я упаду с лестницы и я упала.

- Молодец, продолжай в том же духе и получишь свое мороженное, - женщина поправила волосы какого-то невероятно красного цвета. Девочка все еще мотала ногами, а затем перестала и задумавшись спросила:

- А зачем взрослые так часто врут?

- Не знаю!? - раздраженно ответила мать.

- А ты зачем врешь? - девочка внимательно смотрела на мать.

- Я?.. Я вру не часто и то по большой необходимости! Не задавай дурацких вопросов!

В это время дверь открылась и влетела ведущая Сальма Тепурос, которая меня терпеть не могла, но тем не менее каждый раз садилась именно в мое кресло. Сегодня она похоже опять была не в духе.

- Эй, милашка, хватит полировать эту плоскую физиономию. Тут Бог ничего не смог сделать и ты не пытайся!

Ее коллега посмотрев на нее все такими же безучастными мышиными глазами, свернул газету и встал с кресла. Она тут же упала в него.

- Давай, только смотри! Чтобы я ушла отсюда красавицей!

Я услышала рядом бурчание Розы:

- Ослу попона не поможет.

Сальма бросила на ту негодующий взгляд:

- Ты чего-то хотела сказать? Смотри, завтра вылетишь отсюда, если не прищемишь свой длинный черный язык.

Роза сделала вид, что очень занята и не слышит. Я начала гримировать. И как всегда, не смотря на все мои старания, в конце она не поленилась облить меня грязью. Сальма встала очень довольная работой и я видела что она с удовольствием рассматривает себя в зеркало.

- Опять испохабила меня! У тебя не руки, а какие-то веники. Тебе бы в дворники, цены бы не было.

И она покачивая бедрами и напевая пошла к выходу. Мы смотрели ей вслед:

- Вот зараза! - Роза неудержалась. - Ты ее из лахудры в красавицу превратила, а она как дрянная змея все равно не удержалась и укусила.

Я вздохнув махнула рукой и на кресло села 'третьеглазница'. Она от нетерпения ерзала как заведенная, я же пыталась смыть остатки ее безвкусного макияжа.

- А вы не знаете, большая ли мужская аудитория у этого шоу? - спросила она в то время, как я истратив бессчетное количество тампонов пыталась смыть ее помаду термоядерно-красного цвета.

- Понятия не имею.

Роза остановилась и уставилась на нее:

- Так ты надеешься при помощи этой передачи мужика нормального себе найти?

- Почему бы и нет, я баба молодая! - ответила та.

Роза засмеялась откинув голову и при этом ее кудряшки запрыгали вокруг лица. Наконец отсмеявишь она вытерла рукой глаза и продолжила работу.

- Ага, баба молодая, борода седая! Милочка, если хочешь себе найти мужика, надо было себе не третий глаз, а третью сиську придумывать. Тогда бы отбоя не было!

Я не удержалась и тоже начала смеяться. В это время в дверь заглянула голова Рамироса:

- Господи Иссуси, у нас эфир через 30 минут, а они тут вечер смеха устроили. Быстро заканчивайте. Через 25 минут, она уже должна быть в кресле!

Я забыв про все начала быстро работать. К счастью, третьеглазка больше не елозила, так что справилась я дольно быстро. Наконец, все ушли, а мы с Розой сели без сил на кресла. Я смотрела на себя в зеркало и поймала взгляд Розы.

- Ты чего-то сегодня бледная как утопленница, не заболела ли?

Я покачала головой.

- Вроде не заболела, но чувствую себя и правда не лучшим образом.

- Это точно! Краше в гроб кладут, ты бы хоть румянами воспользовалась что ли?

- Силы нет! Да и желания тоже.

Роза тяжело встала.

- Не пойму я тебя Мария. С твоей внешностью можно было хоть в дикторы, хоть в модели идти. А ты тут себя за копейки гробишь.

Она взяла свою палитру и подошла ко мне разглядывая мое лицо как скульптор кусок камня.

- Скажешь тоже модель! Вот моя Оливия действительно как модель. А я обычная:

Роза начала меня красить:

- Твоя Оливия как яркий павлин - красивая и бестолковая. А у тебя красота другая. По мне то ты намного красивее ее, да и душа у тебя прекрасная. Рано или поздно ты встретишь человека, который увидит это и не захочет тебя отпускать.

Ее руки ловко работали, я же сидела откинувшись в кресле и закрыв глаза.

- Скажи, Роза, ты всегда мечтала об этой работе? Почему ты сама устроилась сюда?

Хоть я сидела с закрытыми глазами, но почувствовала, что она пожала плечами.

- Я в детстве художницей мечтала стать, но у родителей денег не было на художественную школу. Как-то раз, я даже взяла цветные мелки и нарисовала дома на только что побеленной стене как мне казалось прекрасный пейзаж. Но родителям мое художество явно не понравилось. Меня долго ругали, так как денег снова белить не было. И после этого я целый месяц ходила помогать соседке по дому, чтобы купить белила и заново все побелить. С тех пор я забыла про свое увлечение. Мать научила меня шить и я шила себе и соседям. А однажды услышала объявление про курсы визажистов и гримеров. Что-то меня как будто кольнуло. 'Чем эта работа не работа художника?' - спросила себя я. Люди они же тоже как чистые листы. Бери и рисуй новое лицо и новый образ. И я пошла. Тем временем муж меня бросил и я осталась на руках с маленьким Абдулом. Денег жутко не хватало, но как только я окончила курсы, то узнала что на новом канале открылась вакансия гримера и я сразу же сюда устроилась. Деньги были не большие, но мне обещали что со временем поднимут зарплату, - Роза грустно улыбнулась, - вот с тех пор и жду.

Она еще поколдовала над моим лицом.

- Ну все, получай новое лицо и новую судьбу!

Я открыла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Это была я и не я в тоже время. На меня с зеркала смотрела незнакомка с большими глазами и длинными бархатными ресницами. Розовый легкий румянец придавал лицу молодость и свежесть.

- Роза! Это не я!?

Роза смотрела на меня своими теплыми карими глазами:

- Какая же ты еще глупышка. Конечно ты!? А можешь быть еще краше, если захочешь.

Когда было уже около восьми вечера и я уже выходила с работы, в коридоре меня остановил Андре. Он обернулся по сторонам, и видя что никого вокруг нет, взял меня под локоть и начал говорить проникновенным шепотом:

- Ну как милая, продолжим твое образование, - при этом он облизал свои полные губы.

- Ты о чем, - я сегодня была на удивление тупоголовой.

Он слегка прикоснулся своим указательным пальцем к кончику моего носа.

- Я о твоем сексуальном образовании. Учитывая, что до двадцати восьми лет ты дожила дремучей девственницей, нам придется идти ускоренным курсом - год будет приравниваться к четырем.

Слыша это я скривилась. Между ног у меня еще немного болело, отчего я ходила в развалку как откормленная рождественская индейка.

- Андре, после вчерашнего: обучения, я не могу сдвинуть ноги. У меня там как минимум разрыв всех внутренних органов, так что, давай отложим.

Он грустно посмотрел на меня:

- Ладно, детка! Даю тебе пару дней. А пока займись теорией, можешь почитать Камастутру.

- Господи, неужели про Это еще и читают?

- А как же, - он хитро посмотрел на меня. - При следующей встрече я покажу тебе еще парочку интересных приемов.

Вспоминая вчерашний вечер я внутренне поежилась, ему же сказала как мне казалось с энтузиазмом:

- Жду не дождусь!

Он засмеялся и чмокнув меня в щечку напевая пошел по коридору, я же пошла к выходу. Уже выходя я слышала его веселый голос:

- Привет, Сальма! Ты сегодня просто сногсшибательна! Может поделишься и со мной секретом твоих чар.

Я не слышала что ответила эта кобра, но он рассмеялся. Выходя я со злости так хлопнула входной дверью, что сидящий рядом и мирно читающий охранник подпрыгнул от неожиданности.

Согнувшись в три погибели, я поплелась на остановку. На ней не было ни души, значит автобус недавно уехал. Я села на скамейку и откинувшись на спинку, закрыла глаза. Мне ужасно хотелось плакать, но внутри как будто застыл лед. Какой-то спазм не давал мне ни вдохнуть, ни выдохнуть. Чтобы хоть как-то успокоится, я начала считать до ста.

Когда я уже дошла до тридцати, то услышала звук тормозов рядом и увидела, что возле меня остановилась машина. Это был кабриолет ярко-красного цвета с белоснежным кожаным салоном. За рулем сидел какой-то красавчик в яркой рубашке. А рядом с ним сидела сияющая как медный таз на солнце Оливия. Она сняла свои солнечные очки и крикнула:

- Садись, дивуля - подвезем!

Я опасливо посмотрела на красавчика, но он мне доброжелательно улыбнулся и я решила сдаться.

Кабриолет был двухдверный и мне пришлось пробираться через Оливию. Наконец-то я уселась. И хорошо, что сделала это во время, так как он резко сдал с места. И на огромной скорости понесся по улице.

Всю дорогу Оливия щебетала как спятившая сорока. От ее многословия у меня заболела голова и я закрыла глаза. Наконец она опомнилась:

- Ой! Я ведь совсем забыла вас друг другу представить! Мария, это Энрико. Энрико это Оливия моя сестра!

Энрико смотрел на меня в зеркало заднего вида улыбаясь как чиширский кот. Я же выдавила:

- Очень приятно!

- Мне тоже!

После этих слов, поганец подмигнул мне. Похоже он был итальянцем. У Энрико были очень красивые черты лица и роскошные кудрявые волосы. На шее висела целая дюжина золотых цепочек различной толщины. А на руках красовались большие блестящие часы. Судя по их виду, я сделала предположение, что стоят они не мало.

Мое пристальное рассматривание, Энрико видимо принял на свой счет и после этого не переставал смотреть в зеркало заднего вида. Я же отвернулась и всю остальную дорогу смотрела в сторону. В итоге, когда мы подъехали к дому, у меня уже затекла шея.

Машина резко остановилась возле нашего дома, отчего некоторые сидевшие на лавочке старушки неодобрительно посмотрели на нас. Мне было неловко, но Оливия с Энрико похоже были довольные произведенным эффектом.

- Спасибо за то что подвезли!

Я взяла сумочку и уже собиралась уходить. Когда я подошла к двери, меня окликнул Энрико:

- Мария, вы не хотите сегодня с нами сходить в клуб 'Парламент'. Его недавно открыл мой хороший друг, вам очень понравится!

Я посмотрела на Оливию, она делала мне отчаянные знаки, дескать соглашайся не пожалеешь.

- Спасибо за предложение, Энрико, но у меня сегодня и правда очень много дел!

Оливия закатила глаза и покрутила пальцем у виска. Энрико улыбался:

- Хорошо, мое предложение в силе, если передумайте, позвоните Оливии, мы вас заберем.

Я зашла домой. Закрывая дверь, я слышала скрип гальки и звук тормозов. Они уехали веселиться.

Зайдя домой, я поцеловала маму, переоделась и пошла навестить нашу знакомую. Я знала ее с детства. Она была очень веселая женщина, которая никогда не жаловалась на тяжелую жизнь. Жила она на соседней улице.

Я дошла до ее дома и поднявшись по старой скрипучей лестнице и постучала в дверь:

- Тетя Корнелия! Это я Мария! Откройте, пожалуйста!

Я услышала шаркающую походку за дверью и наконец дверь открылась.

- А, Мария, проходи-проходи, дорогая! Ты как раз во время, я собралась пить чай.

Она провела меня на крошечную кухню и поставила еще одну облупившуюся чашку на стол. Мне всегда нравилось сидеть на ее кухне. Здесь было очень уютно, не смотря на старые выцветшие обои и потертую мебель. Почти все полочки были покрыты красивыми салфетками связанными вручную, на полу лежал круглый коврик ручной работы сплетенный из цветных лоскутков.

Я взяла чашку и отпила пахнувший травами горячий напиток.

- Очень вкусный чай!

Она заулыбалась, поправляя свои поседевшие волосы:

- Такой чай мне еще моя мама заваривала. Она говорила: 'Пей чай в обед - живи сто лет!'. Вот и я всю жизнь его пью. До ста лет мне еще двадцать три года осталось. Почти треть жизни!

Она улыбнулась мне своей теплой и душевной улыбкой. Я погладила ее руку и улыбнулась в ответ.

На кухне Корнелии я уже была не одну сотню раз, но снова и снова рассматривала висящие в рамах старинные черно-белые фото, на которых она была рядом с высоким мужчиной с красивыми усами.

- Тетя Корнелия, расскажите мне про него, - я показала в сторону фотографии.

Она улыбнулась, потому что ждала этого вопроса. Про него она мне рассказывала уже десятки раз. Но история была действительно очень душещипательная и трогательная. Корнелия тоже любила ее рассказывать, так как во время рассказа она становилась снова молодой и влюбленной в мужчину своей мечты.

- Когда мне исполнилось восемнадцать лет, моя мать умерла надорвавшись на работе. Отца я никогда не знала, так что осталась совсем одна. Первые дни меня навещали соседи, но потом все вернулось на круги своя, у всех была своя не менее трудная жизнь и много проблем, которые надо было решать. Я устроилась помощницей пекаря и целый день проводила стоя на ногах и помогая выпекать бесчисленное множество лепешек. Работа отвлекала, но с другой стороны я чувствовала себя очень одинокой и никому не нужной. Каждый вечер я ложилась в постель и просила деву Марию дать мне человека с которым я была бы счастлива.

В один вечер я решила сходить к гадалке и спросить чего мне следует ждать от жизни. Она кинула горсть песка и после этого спросила: 'Скажи, девушка, чего ты больше хочешь - настоящей, но не долгой любви или тихой и уютной жизни'. Я не задумываясь сказала, что устала от одиночества и хочу любить и быть любимой. Она сказала, что я выбрала себе не простую судьбу. После этого она пристально на меня посмотрела и сказала: 'Свою любовь ты встретишь в субботу вечером возле Кафедрального собора, но у тебя еще есть время подумать. Она будет яркой и прекрасной, но очень скоротечной. Если ты передумаешь, никуда не ходи и через год ты встретишь мужчину и выйдешь за него замуж. Детей у вас не будет, большой любви тоже. Зато будет тихая семейная жизнь без драм'.

Я вышла от нее окрыленная. Она пообещала мне любовь, которую я так ждала. Вторую часть ее речи я пропустила мимо ушей и в субботу чуть дождалась конца рабочего дня. Забежав домой, я надела свое самое лучшее платье и побежала к назначенному место. Уже почти подходя я вспомнила ее слова и остановилась. 'А правильно ли я делаю?', - спрашивала себя я. Стоит ли короткая любовь спокойной жизни? Ответа я не знала. На какой-то момент я передумала и пошла в сторону дома. Но как только я увидела темные окна своей одинокой квартиры, я повернулась и побежала в сторону остановки, чтобы поехать на встречу своей мечте.

Всю дорогу мне казалось, что автобус идет слишком медленно, я не могла сидеть на месте. Наконец, показалась крыша собора. Я вышла и пошла к нему.

Я долго бродила вокруг него заглядывая в лица проходившим мимо мужчинам, но все они шли мимо. Наконец уже совсем стемнело и вокруг почти не осталось народу. Я опоздала на последний автобус, но никого не было. Подойдя к ступенькам и сев на них я горько заплакала. Я плакала о своей судьбе, проклиная себя за нерешительность. Мне казалось, что судьба отняла у меня шанс, увидев мои сомнения.

Наконец, я услышала что ко мне кто-то подошел. Мне было так больно и обидно, что я даже не испугалась. Этот кто-то спросил меня на не очень хорошем мексиканском:

- Красивая девушка, что заставило вас так горько плакать?

Я подняла глаза и увидела высокого и как мне показалось не молодого мужчину. Как я потом узнала ему было сорок пять лет, и он был русским профессором, который изучал историю Мексики. Он был чуть полным статным мужчиной с густыми усами и веселыми голубыми глазами.

Я начала рассказывать ему свою историю, а также то, что судьба отвернулась от меня из-за моего неверия. Он меня очень внимательно слушал, а затем сказал, что судьбу невозможно изменить и если мне суждено встретить свою любовь, то если не сегодня, то завтра я ее обязательно встречу и даже пообещал мне завтра побыть со мной, пока я буду ждать своего любимого.

После этого, он предложил меня подвезти домой. Мы подошли к его машине, я немного трусила, но там был водитель и мне стало спокойнее.

На следующий день у меня был выходной и после обеда он заехал за мной. Водитель мне приветливо улыбался и я чувствовала себя счастливой. Моего нового знакомого звали Константин и он приехал в Мексику, в поисках материалов для своей книги про ацтеков. Он был счастливо женат и у него был сын. Меня он просил называть его Костей, я так его и звала.

Костя много меня расспрашивал про местные достопримечательности, но я почти ничего не могла ему рассказать, так как сама практически нигде не была. Тогда он предложил мне свои услуги экскурсовода, на что я с удовольствием согласилась. И мы поехали по городу. Он умел очень интересно рассказывать. Правда временами смешно коверкал слова, на что я смеялась и он просил исправлять его как можно чаще. После того, как мы посетили три музея, он видя как я устала пригласил меня в ресторан. Это был первый ресторан в моей жизни. Раньше я никогда не была в подобных заведениях. Кругом было много света и зеркал, сновали официанты одетые в белоснежные рубашки. Я чувствовала себя Золушкой, которая случайно попала в мир красивых вещей и нарядных людей.

Константин же чувствовал здесь себя очень уверенно. Он попросил официанта принести нам самые лучшие блюда и заказал хорошее вино. Такого изобилия я не видела никогда. Все было удивительно вкусным и в конце концов я объелась и шутила, что теперь я как круглая лепешка, которые я каждый день пеку. Он смеялся своими голубыми глазами и когда мы собирались уходить, попросил официанта, завернуть нам остатки еды. Мы вышли с ресторана с пятью пакетами полными еды и поехали к собору. Возле собора мы долго бродили и он мне рассказывал про снежную Россию и про снег, чище и белее которого ничего в мире нет. Время пролетело незаметно и пора было ехать домой. Своего избранника я опять не встретила, но совсем не огорчилась по этому поводу, так как провела лучший в своей жизни день. Когда мы подъехали к моему дому, он проводил меня до двери и не смотря на мои протесты, вручил мне тяжелые пакеты полные всякой провизии: жаренной курицы, венских пирожных, красной икры и так далее. Придя домой, я все это разложила на своем кухонном столе и устроила импровизированный банкет.

На следующий день я целый день ждала когда наступит вечер и я смогу снова пойти к собору. Когда вечер настал я пошла к собору и опять встретила там Константина. Мы долго гуляли. Он был очень интересными собеседником с которым было легко. Не смотря на то, что он много знал, Костя совсем этим не кичился и я никогда не чувствовала себя как-то приниженно.

Так пролетело около месяца и вдруг, в какой-то момент я поняла, что жду вечера не для того, чтобы идти к собору, а потому что вечером я увижу Костю. Его появление в моей жизни сделало ее яркой и счастливой.

Вечером, когда мы сидели в ресторане и он поднял тост с пожеланиями наконец-то мне встретить свою любовь, которую обещала мне гадалка, то я лишь загадочно улыбалась. Я думаю он все понял и даже немного растерялся.

Вечером, возле дома он проводил меня к двери и когда я уже собиралась уходить, то вдруг прижал меня к себе и крепко поцеловал. От его поцелуя у меня закружилась голова. От счастья я не чувствовала ног. Потом он резко развернулся и пошел к машине. Я же долго стояла и смотрела ему в след счастливыми влюбленными глазами.

На следующий день я не могла дождаться вечера, чтобы встретиться с ним. Но напрасно я долго ходила возле Кафедрального собора. Его не было. Когда стемнело, подъехал его водитель и отвез меня домой. Я была расстроена и растеряна. Так продолжалось пять дней. На пятый день возле собора я увидела Костю с букетом желтых цветов. Про себя я подумала что это к разлуке, но я снова видела его и моему счастью не было предала. За эти дни он похудел и как-то осунулся. Увидев меня он очень разволновался, так что сначала даже забыл вручить цветы. Затем он сказал, что он как и я тоже влюблен, но понимает, что он слишком стар для меня и что женат, а также то, что ничего не может мне предложить. Но мне ничего не было нужно. Я сказала, что сознательно выбрала пусть короткую, но любовь, чем долгую бесцветную жизнь.

В тот день он впервые остался ночевать у меня и тогда же я стала его женщиной. Он был очень нежен со мной. Когда мы занимались любовью, я видела что он плакал. Это были скупые не сдерживаемые мужские слезы и я была счастлива.

Так мы прожили почти полгода. Я была веселой и каждый день вставала что-то напевая и с любовью смотрела на его сонное лицо, когда он только что просыпался, знала каждую морщинку на его лице, каждый волосок на теле.

Днем я была на работе, а он занимался своими делами, а вечером мы гуляли. Иногда мы оставались дома и он готовил мне русское блюдо под названием 'пельмени'.

С Костей мы были очень счастливы, но у меня не проходило чувство, что счастье скоро кончится. Слова гадалки о непродолжительной любви больно ранили и жгли мне сердце, но в тот момент мое счастье казалось таким безоблачным.

Константин перевез ко мне свои вещи - небольшой потертый дорожный чемодан темно-коричневого цвета. Как-то раз, когда его не было дома, я решила взглянуть на его вещи, хотелось увидеть фотографию жены и попытаться понять что же он в ней любит.

Когда я доставала чемодан с верхней полки серванта мое сердце колотилось как бешенное. Замок был заперт на ключ, но я знала как можно его открыть. Я разогнула булавку и начала ее вращать внутри замка. Через какое-то время, когда я уже почти отчаялась, услышался характерный щелчок открытого замка. Я медленно открыла чемодан. Мне казалось, что я увижу там нечто особенное, но внутри него лежали лишь несколько рубашек и брюк, и больше ничего. Разочарованная я не могла поверить собственным глазам. Зачем запирать чемодан на ключ если там ничего особенного нет. После этого, я рассматривала чемодан более тщательно. В какой-то момент я поняла, что толщина содержимого не соответствует толщине самого чемодана. И я начала осматривать его дно. Сбоку в углу я заметила какие-то небольшие отверстия. Я засунула туда пальцы и что-то нажала. После этого подняла дно чемодана и увидела, что под ним есть еще отсек.

То что лежало в отсеке я не сразу решилась взять в руки. Там был небольшой пистолет, карта города, потом какие рукописные бумаги на языке которого я не знала и еще фотографии различных зданий города, среди множества неизвестных зданий я увидела здание правительства. Мое сердце защемило от предчувствия надвигающейся беды.

На самом дне я увидела фотографию на которой была молодая смеющаяся женщина рядом с мальчиком лет пяти. Я сразу поняла, что это жена Константина. Взяв в руки фотографию я стала пристально разглядывать ее лицо. И чем больше я на нее смотрела, тем больше недоумевала. Она совсем не была похожа на меня. Это была блондинка с крупными завитыми кудрями и большими глазами. У нее был широкий открытый лоб и прямой смеющийся взгляд, в котором читался вызов. Она была красивая женщина и знала себе цену.

Мальчик же был точная копия Кости. У него была такая же улыбка и разрез глаз. На фото он крепко держал мать за руку.

Внезапно, мне показалось, что кто-то поднимается по лестнице на мой этаж. Я быстро положила второе дно на место. Аккуратно расправила вещи. Времени закрыть замок у меня не было и я просто захлопнула чемодан и положила его на шкаф.

После этого я начала метаться по дому не зная как мне сесть и что делать. Наконец я легла на кровать и притворилась спящей. Я никак не могла унять свое частое дыхание. Мне казалось, что пульс у меня был тысячу ударов в минуту. Но прошло уже десять минут, а никто не постучал в мою дверь.

Я встала и оправила волосы. После этого я вытащила чемодан и взяв булавку снова пыталась его закрыть. Это оказалось значительно труднее. Я исколола себе все пальцы булавкой, но почти ничего не чувствовала. Наконец, когда я уже начала плакать от бессилия, замок поддался. Я аккуратно положила чемодан на место и села на стул пытаясь отдышаться и прийти в себя.

Я не понимала зачем Косте пистолет, но была очень напугана.

Вечером, когда он пришел домой, я уже взяла себя в руки и почти успокоилась. Но видимо что-то в моем лице было не так, так как он долго и задумчиво на меня смотрел. В тот вечер мы никуда не пошли. Мы легли очень рано и он сразу заснул, а я еще долго лежала без сна держа его руку в своих руках и пытаясь понять, как мне жить дальше. Все это время пока мы жили вместе я никогда не задавала вопросов, да и он ничего мне не обещал. Мне было достаточно чувствовать что он меня очень любит. А я любила его до самозабвения. Он казался мне почти идеальным существом, с которым не мог сравниться ни один мужчина, пусть даже и молодой. Я думала что будет со мной, когда он вернется к своей улыбающейся жене. И не находила ответ.

Так мы прожили еще пару месяцев. Как-то вечером, я сидела дома. Не знаю почему, но у меня было плохое настроение, потому что всю ночь меня мучили какие-то смутные кошмары. Костя уже должен был прийти, но его не было. Наконец, я услышала, что кто-то бежит по лестнице на мой этаж. Затем я услышала стук в дверь, который будет мне сниться ночами. Нетвердой походкой я подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял водитель Кости. Он выкрикнул только одно слова и я поняла, что моя жизнь рухнула. 'Беда!'. После этого, он развернулся и побежал вниз.

Я сразу поняла, что с Костей что-то произошло. Внутри я испытывала животный страх, но взяла себя в руки. Я пошла и открыла его чемодан. На автомате я вытащила второе дно и достало от туда все что было внутри. После этого я взяла стопку старых пожелтевших газет и положила вместо содержимого. Затем я также аккуратно закрыла чемодан и убрала его.

Взяв старую наволочку, я сложила внутрь документы и пистолет, тихо выйдя из квартиры поднялась на чердак. Там я прошла в дальний угол и поваляв в пыли мешок с вещами, чтобы он не выделялся, я спрятала его там. Затем быстро спустилась в квартиру и начала делать ужин. Через двадцать минут я услышала на лестнице топот множества ног. В дверь настойчиво постучали. Я пошла открывать по дороге увидев себя в зеркало и удивляясь собственной хладнокровности.

На пороге стоял Костя с наручниками на запястьях, а также несколькnbsp;о полицейских. Отстранив меня они прошли в квартиру и устроили обыск. Мы с Костей сидели не шелохнувшись. Говорили только наши глаза. Мы прощались друг с другом, объяснялись в любви, обещали никогда не забывать то что было между нами.

Один из полицейских сказал, что Константина обвиняют в шпионаже в пользу СССР. Спрашивал ничего ли я не знаю. Не дрогнув я сказала, что он ученый и пишет книгу про Мексику и что они ошибаются.

Наконец они нашли чемодан и попросили Костю его открыть. Его лицо было белее мела. Он знал, что ему грозит расстрел. Костя медленно открыл чемодан и отступил. Они начали небрежно кидать его вещи на пол. Наконец, они заметили второе дно и один из них подковырнув его ножом открыл тайный отсек.

Видя старые газеты они не могли поверить собственным глазам. Костя смотрел также очень удивленно. Я успела поймать его благодарный взгляд. Наконец, перевернув все вверх дном они ушли и увели его.

Я же упала на кровать и плакала до тех пор, пока не смогла успокоиться. Тут было даже дело не в том, что я навсегда потеряла свою любовь, а в том, что я знала, что все лучшее в жизни, что бывает у каждой женщины у меня уже было.

После этого рассказа Корнелия надолго замолчала. Я тоже замерла стараясь почти не дышать. У меня перед глазами пронесся период ее короткого счастья.

- И ты больше его никогда не видела? - мой голос почему-то был каким-то охрипшим.

- Нет. На следующий день меня вызвали на допрос. Но я стояла на своем, что он просто ученый, который пишет книгу про Мексику. Они даже ходили наводить справки про меня на работу, у соседей. Но все твердили, что я обычная девушка, которая работает помощником пекаря и ни в каких политических акциях не участвует. Соседи сказали что мы жили тихо и почти все вечера проводили дома. Две недели ничего не было слышно и меня больше не допрашивали, наконец в один день в мой дом пришли те же полицейские, которые приходили в первый день с Константином и молча забрали его вещи, которые не успели взять в первый раз. Я пыталась хоть что-то расспросить про него, но они отвечали, что это государственная тайна.

Я не могла поверить своим ушам:

- И ты больше ничего про него не слышала?

Корнелия хитро улыбнулась:

- Неужели ты думаешь, что влюбленная женщина ничего не попытается узнать про своего любимого. Когда прошло пару месяцев, я начала искать его водителя. Я знала только номер его машины и улицу на которой он живет. Но я не знала ни номер дома, ни как его зовут.

Каждый день после работы я шла на эту улицу и искала его. Наконец мне повезло и я в одном дворике я увидела его пустую машину. Я встала и долго ждала его. Когда он вышел на улицу и увидел меня, то позеленел от страха. Но я вцепилась в его руку и сказала что не уйду, пока он мне все не расскажет. Водитель сказал, что Константина собирались расстрелять, но СССР выдвинула требование вернуть известного ученого. Наши власти испугалась и его выслали. Теперь ему запрещено въезжать в нашу страну.

Для меня этого было достаточно. Он был жив и он вернулся к семье. А остальное было уже не важно.

- И ты больше никогда никого не любила?

- Нет. Когда я узнала что такое настоящая любовь, то не захотела соглашаться на ее пародию. Я и теперь живу воспоминаниями. Они давали мне силы в самые тяжелые мои времена.

- И ты любишь его до сих пор не смотря на то, что он шпион?

- Да. Когда-нибудь ты поймешь, Мария, что любишь не благодаря, а вопреки. С каждый годом я люблю его все сильнее. Лет десять назад он пришел ко мне во сне и простился со мной. Так я узнала, что он умер, - по ее щекам текли слезы.

Я сидела тоже тихо плача.

- А куда ты дела потом пистолет и все остальное.

- Через полгода вечером я пробралась на чердак и взяла то, что там оставила. Теперь все это я спрятала за панелями в ванной. Временами, когда ностальгия становиться невыносимой, я достаю его вещи. Чищу и смазываю пистолет, рассматриваю бумаги и фото семьи. Рассматривая его сына я пытаюсь представить как выглядели бы наши с ним дети, если бы Бог дал нам их. В эти моменты мне кажется что наша с ним любовь была буквально вчера и что вот-вот откроется входная дверь моего одинокого холодного дома и я снова увижу его. Такого родного и любимого, почувствую на своих плечах тепло его руки, прижмусь к его груди вдыхая такой знакомый запах...

После этого мы долго с ней сидели молча каждый думая о своем. Она погрузилась в воспоминания, а я думала, что наверное не смогла бы так самозабвенно и преданно любить на протяжении жизни, зная что у моего мужчины другая семья и своя отдельная жизнь, а также то, что он шпион другого государства.

Когда я попила чай и уже собиралась уходить, то она попросила минутку подождать. Она вынесла мне маленький золотой крестик на тонкой цепочке и вложила его в мои руки.

- Корнелия, я не могу принять этот подарок! - тихо сказала я.

- Мария! Возьми, я одинокая и мне некому его передать, а то умру, врачи снимут и оставят себе. Этот крестик с цепочкой мой единственный подарок от Константина. Я бы хотела, чтобы он остался в надежных руках. Возьми, дочка!

- Спасибо, Корнелия! Я буду обязательно его беречь!

Она взяла у меня из рук крестик и аккуратно застегнула цепочку у меня на шее.

- Носи его! Он был подарен хорошим человеком и я верю, что он помогает в жизни! Может быть, ты встретишь свою любовь. Каждая женщина должна любить, иначе ее жизнь делается пустой.

Обнявшись с ней, мы попрощались. Она стояла в дверях смотря мне в след. Я весело помахала ей рукой и сбежала по лестнице, даже не догадываясь, что это была наша последняя встреча.

На следующий день на работе был как всегда аврал. Компания шумела как растревоженный улей. К нам должна была приехать правительственная комиссия. Через полгода должна была начаться предвыборная компания и было решено, что так как наш канал имел широкую аудиторию потенциального электората, то мы запускали шоу, в котором политики в открытом эфире сражались не на жизнь, а на смерть, отстаивая свою точку зрения, а заодно поливая из брандспойта оппонентов грязью и прилюдно вытряхивая белье из чужих ящиков.

Компании это сулило огромные рекламные и организационные деньги, а нам лишнюю работу и маленькую премию, на которую сложно было даже сходить в кафе. Но так, как наше мнение никто не спрашивал, то нам только оставалось бурчать между собой по поводу этой дурацкой затеи.

Больше всех как всегда свое недовольство выражала Роза:

- Нет, ты подумай, им надо покрасоваться, чтобы их выбрали и они снова могли бы воровать и строить себе шикарные особняки, а мы должны как рабы трудиться не поднимая лица!?

- Ладно, Роза, не кипятись! Тут наше мнение никто не спрашивает, а даже если спросит, то наплюет на него. Так что береги лучше нервы!

- Нервы? Мои нервы погибли еще тогда, когда мой мерзавец муж бросил меня одну на руках с орущим от голода ребенком, - и уже тише. - Нервы!?

- И как твой бывший не появлялся?

- Хосе что ли? Появлялся!? Вчера вечером нарисовался не сотрешь. Приехал покрасоваться с новой подружкой с силиконовыми сиськами. Я глядя на них боялась что они разорвутся и забрызгают мне всю прихожую.

- А Абдул что?

- А что Абдул, обрадовался! Он отца редко видит. Дети же не понимают, что он приехал не ради него, а ради того, чтобы показать мне какой он успешный мужик и его жизнь прекрасна! Хоть бы ребенку тетрадки в школу купил. Нет, притащит какую-нибудь растаявшую шоколадку и думает облагодетействовал. А у ребенка потом зубы болят!

Роза со злости стукнула рукой по столу:

- Ну скажи мне, Мария, почему все в жизни так? Я вот бьюсь, как только умею, а у него ни мозгов, ни рожи, а живет он припеваючи! У мужика всегда так, если член есть, на улице с голоду не умрет!

Я смотрела на нее и мне было и смешно, и жалко ее.

- Роза, все это проходит по поры до времени. В жизни все справедливо. Когда-нибудь Бог услышат твои молитвы и поможет тебе, и у тебя все в жизни станет иначе.

Роза сидела наклонив голову:

- Нет, Мария, ничего не будет иначе и ты сама это понимаешь! Мои родители жили в нищете и только тешили себя мыслью, что у их детей будет другая жизнь. Теперь также как они, живу я. И живу я надеждой, что жизнь будет милосердна к моему сыну и он не будет знать что такое отчаянье.

В этот момент дверь в нашу комнату распахнулась и вошел Рамирос. Вид у него был как у кота, который сожрал хозяйскую сметану. Роза видя на его лице довольную хитрую улыбку не удержалась:

- Видишь, Мария, мы не знаем как жить и что делать, а он доволен себе. Хоть бы поделился, чему так рад!

Рамирос сел откинувшись в кресло:

- А рад я милая моя булочка тому, что вчера познакомился с прекрасной девой. У нее шикарная задница и просто осиная талия. А глаза как огонь, - после этих слов на лице Рамироса заиграла еще более глупая улыбка и он закинул руки за голову. - Она была как дикая необъезженная кобылка, но у меня к счастью хороший опыт. И сегодня утром она накормила меня превосходным завтраком прямо в постели.

- Вот уж и правда, кто о чем, а лысый о расческе. - Роза покачала головой. - Рамирос, ты бы тогда на ней женился что ли. Вот она бы тебе тогда не только завтраки готовила, но еще и ужины.

Он после этих слов встрепенулся:

- Чур меня, чур! Ты что такое говоришь, Роза! Какой дурак на такой бабе жениться? Если она такая заводная, то когда женишься вообще в мегеру превратиться. Тогда уж не она мне, а я ей буду завтраки готовить. Если жениться, то нужно выбирать добрую и кроткую.

Тут уже я не сдержалась:

- У меня дальний родственник овец держит. Попрошу тебя с одной познакомить.

Рамирос громко рассмеялся.

- А что, тихая, кроткая, да и нечего сказать против не сможет. Пожалуй, я подумаю над твоим предложением!

- Подумай, подумай, - Роза начала протирать зеркала. - А как надумаешь, нас с Марией на свадьбу не забудь пригласить. Мы тебе в подарок подарим справочник по овцеводству и недельный запас презервативов. Чтобы от молодой ни на минуту не отлучаться.

Рамирос хотел дать ей едкий ответ, как к нам пришли на грим. Мы все же засуетились.

Было уже ближе к вечеру, когда мы освободились и могли спокойно попить чай. Я была так утомлена, что есть совсем не хотелось. Мы сидели вытянув уставшие за день ноги и тихо потягивая крепкий напиток. Роза вдруг спросила:

- Все забываю спросить, как у тебя мама?

Я тяжело вздохнула:

- Не очень! Последнее время она плохо себя чувствует. Ей нужна операция и врач сказал, что каждая минута дорога. Но у нас нет таких денег. Тут еще Оливия масло в огонь подливает:

- Что эта чертовка опять выкинула?

- Она вчера опять не ночевала дома. Я слышала как мама всю ночь не могла уснуть. Она даже несколько раз подходила к окну и стояла. У меня просто сердце разрывается от ее переживаний. Для нее они губительны! Ей совсем нельзя волноваться. Вот увижу сегодня Оливию и попробую с ней поговорить.

- Поздно с ней разговаривать. Это нужно было делать в детстве, а еще драть как получше. А сейчас она уже выросла и ни ремень, ни уговоры ей не помогут. Лучше заботься как можно лучше о матери и Бог тебе поможет.

Дальше мы долго сидели молча. А потом каждый думая о своем стали собирать вещи.

Роза ушла почти сразу, а я немного замешкалась. Я никак не могла найти свою сумочку. Наконец, отыскала ее в столе. Я обернулась и уже хотела выключать свет, как в комнату вошел улыбаясь Андре. Он запер за собой дверь и начал расстегивать рубашку. Я смотрела на него открыв рот. Одно дело делать это изрядно выпив, другое дело на трезвую голову и еще на работе.

- Нет, Андре! Даже и не думай! Я не собираюсь заниматься ЭТИМ на своем рабочем месте! Я тут потом работать не смогу!

Он обнял меня за талию:

- Не будь злюкой, крошка, тебе это не идет! Что тебе стоит? Мы только тихо и один разик! А то мне сегодня на встречу с продюсером ехать, а я весь горю от желания! Он глядя на мою ширинку подумает, что это у меня на него встал.

Он громко засмеялся и посмотрела на меня масляными глазами.

- Ты же не хочешь, дорогая, чтобы я терзался от желания, правда? Или ты наоборот решила распалить меня? - он удивленно посмотрел на меня.

В этот момент я услышала как мимо нашей комнаты кто-то прошел. От этого я вся покрылась холодным потом.

- Андре, давай сделаем это у тебя! Все что угодно, но не здесь!

Он подмигнул мне и чмокнул в кончик носа.

- Ок! Сейчас я выйду, а через пару минут выходи ты и иди на стоянку. Я буду ждать тебя в машине.

Он вышел, а я вздохнула с облегчением. На какой-то момент я хотела уже улизнуть домой, но я услышала как он поздоровался в коридоре с Сальмой. И она стала что-то ему говорить. А он на это рассмеялся.

'Какого черта!' - подумала я. 'Что я в итоге теряю? Я уже не девственница, так что как говориться одним разом больше, одним меньше'. И подождав еще пару минут, я пошла на подземную стоянку.

Он ждал меня в машине. Затем он включил музыку и мы поехали к нему домой. Все дорогу он одной рукой гладил мне коленку. В итоге мне показалось, что еще немного и у меня там будет мозоль. Но, слава Богу, мы уже приехали.

В квартире он сразу включил кондиционер и пошел на кухню за бутылкой вина. Я решила не делать из себя скромницу и сразу отправилась в душ. Стоя под водой я размышляла о том что я здесь делаю, и для чего мне это нужно. Но ответа у меня не было. Мне хотелось интересной жизни, любви, но то что сейчас происходило со мной было похоже на то как проститутка отправляется в номер с очередным клиентом, потому как сердце молчало, а в душе была пустота и усталость.

Искупавшись я укуталась большим махровым полотенцем и вышла в комнату. В ней уже играла легкая музыка, а на журнальном столике стояла открытая бутылка и два фужера со льдом. Андре сидел рядом с огромным телевизором и что-то там копался. Наконец, он включил его и я с удивлением увидела на экране блондинку с пышными формами, которую отжаривали два негра. Ничего более омерзительного никогда в жизни не видела. Их руки лежали на ее большой белой заднице и мяли ее. Контраст кожи был сногсшибательным.

Андре видя мою вытянутую физиономию рассмеялся, а затем протянул мне мой бокал вина. Пила я как матрос, в то время как он пригубил все лишь пару глотков. Наконец, по моему телу прошло приятное тепло и мне стало абсолютно все равно что он будет со мной делать. Я откинулась на кровать и закрыла глаза. В это время, Андре щелкнул пультом медиаплеера и на экране появилась другая пара. Это был уже крупный мужчина и почти девочка, которая была ярко накрашена. Но даже сквозь этот слой яркой косметики было видно, что она уже почти ребенок. Мужчина громко ею командовал: 'А теперь повернись, нагнись' и т.д. Я была целиком поглощена происходившим на экране, так что почти не заметила, как Андре перевернул меня на живот и задрав мои ягодицы раздвинул мне ноги. Затем он погладил мой холмик и воткнул в него свой ставший каменным член. Временами он менял позу и как тряпичную куклу переворачивал меня. Я сначала не уловила, но потом поняла, что он точно копирует действия пары на экране. И когда там звучала очередная команда, она также ловко переворачивал меня в нужном направлении. У меня сложилось чувство, что я участвую в групповухе. Причем одна из участвующих в ней явно несовершеннолетняя. Меня от этого замутило.

Мужчина на экране достал вазелин и начал смазывать анус девочки. Я услышала как Андре потянулся за чем-то на рядом стоящий столик. Поняв что меня ждет, я закричала: 'Нет!'. Андре сначала хотел что-то пошутить, но потом видимо видя мое взбешенное лицо решил ничего не предпринимать, а просто закончить начатое.

Пожав плечами, он резко дернул меня за ноги, отчего я сползла и начал яростно меня трахать. Его мошонка сильно билась об мои ноги и я слышала чмокающий противный звук. Я же лежала под ним затихшая и испуганная, боясь пошевелиться. Наконец, он дернулся и затих. Я лежала рядом не в силах пошевелиться. Мне казалось, что я сплю и вижу дурной сон. Я даже зажмурилась, а потом резко открыла глаза, но пробуждения не последовало. Тяжело встав, я пошла в ванную.

Мылась я очень долго. Жесткой мочалкой я терла себя, как будто могла смыть то, что сейчас произошло со мной. Мне хотелось выть от обиды и разочарования. И кто придумал эти дурацкие книги и фильмы, где героиня стонет от страсти в объятиях статного мужчины. По-моему секс был лишь грязным совокуплением, после которого самец отползал от оплодотворенной самки.

Наконец, искупавшись я вышла из душа не забыв на прощание пнуть на пол белоснежное полотенце. 'Традиция!' - горько усмехнулась я и голая вышла из ванной.

Андре храпел на кровати. Я подошла и смотрела на него сверху. Сейчас он представлял собой довольно жалкое зрелище: потные волосы сбились в мокрые пакли, член темно-бордового цвета лежал как сдувшийся шарик, а живот тяжело вздымался. Рядом с кроватью на полу стояла большая напольная дизайнерская люстра. И я испытывала просто неземное желание схватить ее и хорошенько пристукнуть ее храпящую голову. 'Боже, никогда больше!' - подумала я натягивая платье.

В это время Андре открыл глаза и лениво мне улыбнулся:

- Ну как ты, шерри?

- Прекрасно, - солгала я. - Ты меня отвезешь или вызвать такси?

Он потянулся к висящим на стуле брюкам:

- Прости, милая, у меня скоро встреча. Возьми деньги, я вызову тебе такси.

Он протянул мне ту же сумму, что и вчера вечером. Денег хватало, чтобы объехать с экскурсией весь город, но во мне словно демон проснулся и медленно сосчитав деньги я сказала:

- Мне тогда денег не хватило, пришлось доплачивать самой. Добавить надо бы папаша!

У него был сбитый с толку вид. Но я решила, что если уж он ведет себя со мной как с проституткой, то пусть и платит за удовольствие.

Он открыл кошелек и задумчиво вытащил еще пару купюр.

- Этого хватит?

Я протянула руки и выгребла все деньги из кошелька.

- Думаю, столько будет достаточно!

После этого я взяла сумочку и насвистывая вышла из квартиры. Андре в это время сидел на кровати как каменный истукан. А мне было плевать.

Когда я приехала домой, то на кухне слышались голоса. Оливия была дома и помогала маме готовить ужин. От чего мама была на седьмом небе от счастья. Когда я вошла, они обернулись на меня. Я заметила, что Оливия немного бледна. На лице мамы сияла счастливая улыбка, а на щеках был румянец. Но румянец был каким-то нездоровым, это были красные пятна различной величины. Я подошла поцеловала маму, кивнула Оливии.

В это время зазвонил мобильный телефон и Оливия побежала в свою комнату. Я подошла к маме и достала деньги, которые забрала у Андре.

- Возьми мама!

Она с удивлением рассматривала сумму в несколько раз превышающую моя зарплату:

- Господи, Мария, ты что банк ограбила? - на ее лице я увидела беспокойство.

- Нет, все нормально. Мне дали премию за несколько месяцев, которые я подработавала сверхурочно.

В этот момент в кухню зашла Оливия. Она увидела деньги у мамы в руках. Видимо она слышала и предыдущий наш разговор.

- Смотри, Оливия, Мария премию получила! Теперь у нас есть деньги заплатить долги!

Оливия посмотрела на деньги и задумчиво сказала:

- Премию говоришь?... Премия - это хорошо, - она пристально посмотрела мне в глаза, я невольно отвернулась. Уж кому-кому, а Оливии было хорошо известно, что на нашей работе премию дают крайне редко и то, сущие копейки.

Мама была счастлива, что не замечала, что мы как-то напряглись. Она весело говорила:

- Наконец-то сегодня всей семьей будем ужинать! Давно такого не было!

Ее радостный крик прервала Оливия:

- Прости, ма, я сегодня иду на свидание. Вы ешьте без меня!

Она чмокнула маму в щечку и побежала переодеваться в свою комнату. Мама стояла опустив руки.

- Ну ладно! Конечно, вы же молодые! И ты Мария куда-нибудь сходи, чего со стариками седеть. Так и жизнь мимо пройдет!

Я подошла и обняла ее за плечи:

- Вы мои самые любимые старики и никуда идти я не хочу. Давай я тебе помогу и мы сегодня порадуем отца каким-нибудь вкусным ужином.

Ее глаза загорелись и она начала вынимать из холодильника нехитрые продукты.

- Ты иди, доченька, переоденься и умойся. А я пока курицу разделаю.

Я кивнула и пошла к себе.

Когда я спустилась, то Оливии уже не было дома, но домой пришел отец. Он привычно сел напротив телевизора и включил футбол. Я зашла в комнату и поцеловала его в щечку. Он потрепал меня по голове, улыбаясь.

- Как дела, дочка?

- Хорошо, папа! Мы сегодня с мамой собираемся сразить тебя ужином.

Мама крикнула:

- Мария сегодня получила премию, вот это хорошее событие мы и отметим.

Затем мы с ней вместе начали готовить ужин. Когда ужин был закончен, мы дружно сели на диван и включили вечерний сериал. Я сидела между теплых тел родителей и чувствовала себя почти также как в далеком детстве. Мне было очень уютно и мои мысли побежали перегоняя друг друга. Я думала о том, что как часто в детстве мы торопим время. Нам хочется поскорее повзрослеть и начать жить самостоятельной жизнью. И лишь став самостоятельными и взрослыми мы понимаем, что самое лучшее время - это детство. Тогда мы еще не знаем всех темных сторон жизни и смотрим на нее сквозь большие розовые очки. Деревья нам кажутся высокими, а все взрослые мудрыми людьми, которые всегда знают, что им делать и как быть. Я вспомнила, как маленькой девочкой я качалась на качелях. Я взлетала на них как мне казалось до самых небес, а потом когда они опускались, я видела счастливое лицо отца и его сильные руки, которые толкали эти качели, чтобы в следующий раз они взлетели еще выше. Господи, какое синее тогда было небо! И какой прекрасной казалось жизнь!

Я сидела прижавшись к родителям и по моим щекам текли слезы. Хорошо, что был выключен свет. Иначе мне бы пришлось объяснять причину моей грусти. А так, я могла пережить свое отчаянье рядом с близкими мне людьми и при этом им не нужно было ничего объяснять. Я была наедине со своей грустью, но в тоже время не одна.

На следующий день, я пришла на работу чуть раньше. Когда я раскладывала свои вещи, в комнату заглянул Андре. Вид у него был у школьника, который опоздал на контрольную.

- Детка, как хорошо что ты одна! - он прошел внутрь теребя руки. - Вчера какая муха тебя укусила? Ты меня немного напугала. Что случилось?

Я продолжала делать вид, что очень занята.

- Ничего! А что? - я пристально посмотрела ему в глаза.

Он мялся:

- Ты была какая-то странная, да и деньги все из кошелька забрала: Но деньги это не главное. Что с тобой случилось?

Я смотрела в его лицо и мне хотелось смеяться как в дешевой комедии.

- Андре! Ты вчера вел со мной себя как с путаной. А как ты наверное знаешь, бесплатных ночных бабочек не бывает. Так что, не понимаю, в чем проблема.

После этих слов я уставилась на него с самым бессовестным видом. Он стоял раскрыв рот. Я бы даже сказала, что его расшиб столбняк.

- Прости, если ты так это поняла, - он тихо пробубнил. - На самом деле это была безобидная сексуальная игра:

- Андре, в любой игре есть правила. Если бы в футболе были бы одни ворота, то он бы потерял бы всякий смысл.

- Не понял, что ты хочешь этим сказать?

- Я хочу сказать, что ты не разу не спросил, чего хочу я. Что мне приятно, а что нет. Ты вел себя как животное. Я не настолько себя ненавижу, чтобы позволять тебе так со мной обращаться.

Он взял мои руки в свои и посмотрел на меня своим ласковым взглядом:

- Прости, детка! Ты права! С этого дня все измениться. Мы будем учиться любить друг друга по-новому.

Я ему кивнула, в глубине же души подумала: 'Размечтался!?'. Но спорить с ним мне не хотелось. Он радостно подпрыгнул и напевая ушел.

Как только он вышел, в комнату вошла Роза.

- Какие люди!? Чего этот хлыщ хотел?

- Понятия не имею. Вроде искал кого-то.

- Кого?

- Наверное, свою совесть, - сказала я разбирая свои кисточки.

Рабочий день начался и мы завертелись как белки в колесе.

Когда я выходила с работы, то постаралась не столкнуться с Андре. Это было уже выше моих сил. На входе я увидела Оливию, которая явно кого-то ждала постукивая каблучками. На ней был брючный костюм и кружевное болеро. Я подумала, что видимо это подарок ее дружка, так как сама себе она бы такое никогда не купила.

- Привет, Оливия! Кого-то ждешь?

Она сняла очки и чмокнула меня в щечку:

- Привет! Энрико обещал меня захватить, но я его жду уже минут двадцать, а его все нет. И телефон не отвечает. Даже и не знаю что думать.

Она еще раз посмотрела на часы и взяла меня под руку.

- А пошли-ка лучше домой! А то, может он до вечера не приедет. В крайнем случае, заберет меня из дома.

Мы повернулись и медленно пошли в сторону остановки метро.

- Оливия, - медленно начала я, - ты бы сегодня хоть осталась дома. Родители за тебя переживают, да и перед соседями стыдно. Ты ночами как вор залазишь в окно.

Она махнула рукой:

- Господи, Мария! Ты у меня как из прошлого века! Кому интересно мнение соседей. Они такие же нищие как и мы, и заняты только тем, что бы такое найти из чего можно ужин приготовить. А ты все думаешь, что они о нас больше двух минут разговаривают. Если и позлословят, то так, чтобы язык к гортани не прирос. Гимнастика такая!

В этот момент рядом с нами остановился длинный черный лимузин с тонированными окнами. Я заметила как Оливия побледнела. Ее рука, которая держала меня под локоть стала холодной как лед.

- И-иди без меня, Мария, - но в тоже время ее рука сильно сжала мой локоть.

Из машины вышли два высоких амбала в дорогих костюмах и темным очках. У одного длинные волосы были стянуты в хвостик. Они молча обошли нас с двух сторон, взяли Оливию под руки и повели. Она не выпускала моей руки из своей и я тащилась сбоку. На меня обращали столько же внимания, как на мелкую букашку. Не отпуская руки Оливии, я повернулась к улице и закричала: 'Помогите!'. Один дал мне хлесткую пощечину и вслед за сестрой затолкнул в машину. Дверь лимузина тихо захлопнулась и он покатил в неизвестном направлении.

Я сидела потрясенная, все еще приходя в себя после удара. Я смотрела на высокого здоровяка с конским хвостом и удивлялась, как он вообще не прибил меня на месте. Оливия обоими руками вцепилась в сиденье и сидела что-то тихо бормоча и раскачиваясь. Я погладила ее по волосам, она вздрогнула и испуганно посмотрела на меня.

- Оливия, ты знаешь этих людей? - спросила я мягко.

Она быстро кивнула.

- Куда мы едем? - я взяла ее руку в свою, чтобы хоть как-то успокоить ее.

В это время один из громил окрикнул нас и мы замолчали. Я видела как машина быстро проносится по знакомым улицам. Оливия дотянулась до бара и налила себе полстакана водки, дрожащей рукой положила лед. Я никогда не видела раньше, чтобы она пила крепкие напитки, поэтому с удивлением уставилась на нее.

Она видя мой немой вопрос, сделала знак молчать и налила мне стакан водки. Я с отвращением оттолкнула ее руку. Она всхлипнула и допила мою половину. У меня не было слов.

Тем временем машина проехала часть города и я поняла что мы едем куда-то за город. Меня мучили страшные предчувствия. Каждый мой нерв, каждая клеточка тела были напряжены до предела. Я пыталась анализировать нашу траекторию и пришла к выводу, что мы едем в район шикарных вил. А это значит, что даже если нас там убьют и закопают, нас никто не найдет.

Мне пришла идея попытаться выпрыгнуть на ходу, когда мы ехали через туннель, но я не могла бросить Оливию. А она напилась и сидела, качая головой словно сомнамбула. Мне стало страшно как никогда в жизни. Первое что я подумала, были родители. Как же они будут без нас? Известие о нашей смерти их убьет. Мне хотелось плакать, но я держалась.

Я посмотрела в окно. Мы действительно проезжали район вилл. Подъезжая к одному высокому забору машина сбавила скорость. Забор был очень длинным. Я даже не могла представить себе размер территории. Наконец, мы подъехали к высоким воротам из плотной чугунной ковки. Водитель что-то сказал в селектор и мы заехали.

Машина мягко проехала в ворота и поехала по длинной аллеи. Я никогда не видела ничего подобного, поэтому не успевала крутить головой. Вдали я увидела большой особняк, напоминающий старинный замок. Основное здание имело около четырех этажей, но по бокам были небольшие круглые башенки в пять этажей. Перед домом был огромный фонтан, который иметь посчитал бы за честь любой крупный город. В стороне был большой бассейн с множеством зонтиков и шезлонгов.

Наша машина подъехала к дому и остановилась рядом с широкой лестницей из светлого мрамора. Возле лестницы спали собаки. Я вспомнила, что эта порода называлась доберман. И славилась она грозным нравом. Но собаки не производили впечатление кровожадных монстров. Они разогрелись на каменных плитах и теперь смотрели на нас своими острыми чуть сонными мордами.

Вокруг дома гуляли два охранника, на разных углах здания висели камеры. Складывалось впечатление, что здесь живет как минимум президент. Кто это мог быть по максимуму я даже не могла подумать.

Нас вывели из машины. Оливия стояла пьяно покачиваясь на своих высоких каблуках. Я тихо спросила ее:

- Чей это дом?

- Чаки, - икнув ответила она и как мне казалось даже немного протрезвела.

От страха я закрыла глаза. Чаки - это был внегласный городской воротила, под которым ходила вся мафия. Фактически город принадлежал ему. Вся полиция была у него в кармане, а также городская администрация. Пару раз он даже присутствовал в качестве почетного гостя на открытии одного бизнес-центра. Я тогда случайно проходила мимо и была удивлена увидев его. Выглядел он не таким громилой как я себе представляла, а не очень высоким и довольно щуплым мужчиной около тридцати с лишним лет.

На самом деле, его звали Чуарез Луи Тусайро. Но все звали его только Чаки, так как свое имя он терпеть не мог.

О Чаки ходили самые невероятные легенды. Некоторые говорили, что он является сатанистом и проводит на своей вилле жуткие магические обряды с человеческим жертвоприношением. Также говорили, что он сам когда был из бедного района. И начал свой путь с роли мальчика на побегушках у местных наркодиллеров. Но, после того, как он стал главой местной мафии, про его начало пути пытались вслух не говорить, так как некоторые неосмотрительные болтуны закончили свою жизнь в заброшенных домах и перерезанном от уха до уха горлом. Чаки шуток не любил.

Еще с дюжина таких вот невеселых историй пронеслась у меня в голове, пока громилы схватив нас под руки повели в дом. Мои ноги меня не слушались и я часто спотыкалась, что и говорить про Оливию, которая была изрядно пьяна.

Нас завели внутрь и я поразилась королевской роскоши холла. Это было очень просторное помещение с высокими потолками и мраморными колоннами. На полу был красивый художественный паркет в виде цветов ириса на длинных стеблях, которые обвивались между собой. Стены были покрыты светло-бежевого цвета декоративной штукатуркой. На них висели картины в больших золоченых рамах. А на высоком потолке висела большая хрустальная люстра, которая бывает только в театрах.

Если бы ситуация была иной, я бы обязательно постояла, чтобы рассмотреть интерьер как можно подробнее. Но охранники крепко схватили нас за руки и буквально волоком потащили на вверх по изогнутой лестнице с витыми перилами.

Мне казались мы шли ужасно долго. Наконец, один охранник открыл одну из дверей и втолкнул нас во внутрь. Сам зашел сзади и закрыл за собой дверь.

Это было большое помещение с камином внутри. Посередине комнаты стоял черный письменный стол с современным ноутбуком. В различных стаканах из черного оникса стояли письменные принадлежности. Рядом со столом стоял обитый черным бархатом стул с золотой каймой в виде лепнины. Внутри комнаты была еще одна дверь и я слышала оттуда звуки музыки. Также, там внутри было сильно накурено и еще пахло травкой.

Охранник прошел в ту комнату и что-то сказал. Ему что-то ответили и он кивнув вышел к нам. После этого он подошел к Оливии и взяв ее за руку повел в ту комнату. Я вцепилась в нее, но он одним движением руки стряхнул меня и затащив внутрь Оливию захлопнул на защелку дверь. Я встала с ковра потирая ушибленный зад и стала осматриваться вокруг. На стене висел большой телевизор, на нем крутились клипы. По углам комнаты была красивая изящная лепнина, которая переходила в потолочный свод в виде морской раковины. На стенах были угольно-черные обои с золотым выпуклым рисунком.

Я подошла к окну и взглянула во двор. В это время, пару охранников дрессировали собак. Тут я вспомнила про мобильный телефон. Я вытащила его из кармана и уже хотела позвонить в полицию, как в последний момент вспомнила, что все они давно уже были куплены. Потом мне пришла идея позвонить родителям, но я тоже не стала этого делать. Что они - старые и больные люди могли сделать если стражи закона закрывают глаза на творившееся беззаконие. Я убрала телефон в карман и подойдя к столу, села за него и положила голову на руки.

'Ладно, хоть девственность свою уже успела отдать, иначе изнасилование я бы не пережила', - невесело подумала я.

Не знаю, сколько прошло времени, как щелкнул замок межкомнатной двери. И из нее на нетвердых ногах вышла Оливия. При виде ее мне хотелось закричать. На ней был одет длинный шелковый черный плащ, такие обычно показывают в готических старых фильмах. А под ним я заметила, что она одета в красную кружевную комбинацию и узкие стринги. На ней были также рваные красные чулки с кружевными белыми оборками. Ее взгляд блуждал, из чего я сделала заключение, что она находится под кайфом. Я бросилась к ней.

В это же время поправляя штаны вышел охранник который нас сюда провожал. Из открытой двери я слышала негромкие мужские голоса и смех. Охранник остановился в дверях и крикнул: 'А что со второй делать?'. Ему никто не ответил, но я услышала шаги из той комнаты, которые приближались к двери.

На пороге стоял Чаки. На нем была расстегнута белоснежная рубашка, обнажая его худое, но довольно жилистое безволосое тело. Его волосы были короткие и стояли ежиком. Глаза имели чуть раскосый вид. Я даже подумала, что в нем также течет китайская кровь.

Он встал и оперся плечом о дверной косяк, серьезно разглядывая меня. Я очень пожалела, что на мне все-то же злосчастное белое платье, в котором я была с Андре. Если бы я была в брюках, то, наверное, чувствовала бы себя более уверенно. Он медленной походкой подошел ко мне и резко поднял руку. На какой-то момент мне показалось, что он ударит меня, и я неппрлизвольно закрыла рукой лицо. Но вместо этого, он запустил руку мне в волосы и расстегнул заколку, которая собирала волосы в тугой пучок. Волосы рассыпались по плечам. Я смотрела недоуменно на него. Он был чуть ниже меня, но в нем была какая-то сила и уверенность, что я чувствовала себя очень маленькой и ничтожной.

- Так лучше, - сказал он и, уходя, крикнул охраннику с хвостом. - Родриго, увези их домой.

Охранник кивнул и вынес одежду Оливии. Я помогла ей одеться, трясущимися руками пытаясь застегнуть мелкие пуговицы на ее блузке.

Когда нас вывели, солнце уже почти село и было уже темно. Мы сели в машину и та мягко поехала. С нами был только один охранник, который был вечером с Родриго, когда они похитили нас с улицы.

За дорогу с Оливии стал сходить хмель и она с ногами залезла на кресло и тихонько всхлипывала. Я сидела крепко обняв ее. Наверное, мои объятия были сильнее чем следовало и ей было немного больно, да и мне не совсем удобно, но мы нуждались друг в друге. Так мы хоть как-то чувствовали себя защищенее.

Несмотря на то, что мы обе слышали, что Чаки приказал отвезти нас домой, но тем не менее я до последнего сомневалась, что нам дадут уйти живыми. Мои опасения развеялись только когда машина застревая на глубоких рытвинах въехала на нашу улицу. Было уже очень темно и никого из соседей не было видно, но тем не менее я робко попросила оставить нас подальше от дома. Охранник молча кивнул и крикнул водителю, чтобы оставил нас на углу. Тем временем я начала приводить в порядок лицо и одежду Оливии.

Затем охранник вежливо открыл нам дверь и мы вышли на улицу. Машина поехала дальше, так как из-за того, что улица была очень узкой, лимузин не мог там развернуться. Я обняла за плечи Оливию и мы пошли домой.

Когда мы подошли к дому, я заметила что свет в маминой спальне. Я открыла ключом дверь и провела Оливию в ее комнату. Сама же пошла к маме, чтобы успокоить ее что мы дома.

Когда я вошла, она сидела в кресле и что-то читала. Я прошла и легонько поцеловала ее в щечку:

- Привет, дочка! Ты одна?

- Нет, мама, мы с Оливией. Все хорошо. Мы были на дне рождения сотрудника и она лишнего выпила вина. Сейчас я провожу ее в душ и уложу спать.

Мама спохватилась:

- Давай я тебе помогу!

Я жестом остановила ее.

- Нем, мам! Оливии будет неприятно, что ты увидишь ее в таком виде. Ее и так тошнит. Давай лучше завтра вместе заварим ей твой фирменный крепкий чай с травками. Хорошо?

Она улыбнулась и пожелала мне спокойной ночи, на прощанье поцеловав в макушку.

Когда я пошла к Оливии, то она сидела на кровати с расширенными глазами. Я мягко взяв ее за руку подняла ее и повела в душ. Она была как зомби. Я тихо сняла с нее одежду и поставила ее под струи воды. На ее животе я заметила легкий порезы. Также был один большой засос под правой грудью. Он был пока темно-бордового цвета, но завтра он станет совсем синим.

Взяв мягкую губку я намылила ее и начала медленно омывать ее тело. Она стояла послушно закрыв глаза. От этого ее равнодушного состояния мне было ужасно жутко. Если бы она плакала или кричала, я бы знала, что из нее выходит боль и что она как-то переживает свое горе, но она молчала и я знала, что все просто ушло внутрь.

Затем я завернула Оливию в полотенце и повела в ее комнату. Достала пижаму и одела на нее. Сестра была все так же безучастна.

Я расстелила ее постель и взбила подушки. Она забралась в нее и свернулась комочком. Я уже собиралась уходить, как услышала:

- Останься, пожалуйста! - она схватила меня за руку. - И не гаси свет!

Я подошла и села возле нее на кровать. Затем потянулась за ее сумкой, чтобы достать мобильный телефон и поставить ей на завтра будильник. Когда я открыла сумку, то на кровать выпали 300 долларов. Я молча уставилась на них не в силах что либо сказать.

Она также увидела их:

- Ты правильно все поняла. Я проститутка! - почти крикнула она.

Я погладила ее по голове:

- Что ты такое говоришь, Оливия! Они всего лишь грязные скоты, которые воспользовались твоей беззащитностью!

Ее глаза в свете ночника казались огромными и темными. Я мягко взяла ее за руку. Видя ее состояние я поняла что ей нужно было выговориться. Вот только нужна ли была мне вся правда?

- Оливия, - я искала нужные слова, - расскажи мне что случилось. Ты их уже знала раньше?

Она кивнула и с испугом посмотрела на меня. Я старалась не пугать ее:

- Не бойся, я никому ничего не расскажу. Выговорись, тебе будет легче, а мы постараемся что либо придумать вместе. Ладно?

Хотя на самом деле я понимала, что ничего мы не сможем придумать. Что мы против мафиозного воротилы с его связями и деньгами? Тем не менее, я должна была знать правду, так как невольно оказалась вовлечена в эту грязную историю. Кроме того, она была моей сестрой. И пусть у нас были сложные отношения, но тем не менее я любила ее и она была мне близким и родным человеком. Родители были уже старыми и я осознавала, что рано или поздно мы останемся с ней одни. И сможем рассчитывать только друг на друга.

Оливия вздохнула как будто ей не хватало воздуха и начала:

- Ты помнишь я до этого встречалась с одним мафиози?

- Кареном?

- Да. Сначала мне все нравилось в наших отношениях. Он был внимательным, давал мне деньги и дарил дорогие подарки. Мне нравилось появляться с ним на людях. Когда мы приходили в клуб, то все относились к нам почтительно. Кроме того, там также были его друзья мафиози и многие девушки смотрели с завистью, как мы гуляли. Они заказывали самые дорогие вина и закуски, курили травку и нюхали кокаин.

Как-то раз, я тоже решила попробовать кокс. Мы пошли с одним его другом в туалет и тот сделал мне дорожку. Я ее вдохнула и просто поплыла. Мне стало так хорошо, как никогда в жизни не было. Я даже не сразу поняла, что этот друг потянул меня за собой в кабинку и закрыл дверь. На мне была юбка с разрезом и он задрав ее, начал буквально насаживать меня на себя. Такого божественного секса у меня никогда не было. По-моему, я даже кричала. Когда он кончил, то я услышала, что кто-то изо всех сил колотит в нашу кабинку. Мы открыли дверь. Это был Карен. Он был в бешенстве. Своему другу он ничего не сказал, у них кодекс такой, зато я поняла, что меня ждет что-то нехорошее. Но я была под коксом, так что мне было все равно. Карен в бешенстве ушел. А его друг достал из кармана деньги и сунул их мне в сумочку. В тот момент я подумала, что это самые легкие деньги в моей жизни. Я получила свое удовольствие и к тому же неплохо заработала за 5 минут.

На следующий день мне как ни в чем не бывало мне позвонил Карен. Он разговаривал как всегда и я даже подумала, что я что-то напутала под действием наркотика. В тот вечер мы опять поехали в клуб, и он мне уже сам предложил кокс. Я не отказалась.

Затем мы сели в его машину и поехали. Я спрашивала его куда мы едем, он же посмеивался и говорил, что в 'приличное общество'. Мы приехали в дом Чаки, но тогда я этого не знала. Я была просто потрясена таким огромным особняком. Мы поднялись в одну из комнат, там за круглым столом играли в карты несколько мужчин. Среди них был Чаки, а также Родриго, которого ты сегодня видела. Он охранник Чаки, но тот относится к нему как другу. Родриго не раз спасал ему жизнь и Чаки не забывал быть тому благодарным.

Карен представил меня им и тоже сел играть. Мне же подсунул еще кокса. Через какое-то время я уловила их разговор, что играть они будут на меня. Мне было плевать, я тащилась от своей порции восхитительного кокса. Карен проиграл, уже позже я поняла, что он все это сделал специально. И в тот вечер меня трахнул Чаки вместе с Родриго. Позже к ним присоединился еще один охранник

После этого они сунули мне деньги и отвезли домой. Уже позже, когда кайф развеялся, я поняла, что случилось. Я и раньше слышала, что на девушек, в которых выиграли в карты, могли делать с ними что хотят.

И вот сегодня, Чаки захотелось поиметь меня, - и нас с тобой взяли как уличных девок с улице и отвезли к нему. Ты просто случайно оказалась не в том месте не в то время.

И так будет всегда, пока я не надоем ему. А после, он сможет проиграть меня другому в карты. Единственная возможность, если меня кто-то пожелает выкупить. Но там такие суммы, что я понимаю этого не случиться.

Оливия плакала и я вместе с ней. Она вытерла рукой слезы и попыталась рассмеяться:

- По крайней мере, они за это хорошо платят!

Я тут же вспомнила как на днях обчистила кошелек Андре. И тоже невесело усмехнулась, про себя подумав: 'Похоже в нашей случае это явление семейное'.

После этого я еще долго сидела возле Оливии пока она не заснула. Я же думала о своем - как нам быть. Оливия во сне была как никогда похожа на ребенка. Его губы открылись и на розовые щеки падал мягкий свет от ночника. Я тихо встала, погасила свет и пошла к себе. Заснуть я долго не могла, а когда уснула, то мне снились тяжелые сны. Во сне меня преследовали черные чуть раскосые глаза и я стремясь от них убежать, металась, но они слово лазер просвечивали меня.

На следующей день я встала с большим трудом. Ночь мне не спалось, к тому же сказалось волнение вчерашнего дня. В голове засела тупая ноющая боль. Я подумала, что Оливии должно быть в сто раз хуже чем мне, но когда я вышла в кухню, то с удивлением увидела ее с большим аппетитом поглощающую завтрак. Если я была и удивлена, то вида не показала. Буквально вчера она не хотела жить, а сегодня сидела и с аппетитом ела высококалорийный омлет.

- Мария, ты сегодня после работы не сходишь со мной по магазинам? - сказала Оливая, намазывая масло на хлеб. - Я еще на той неделе присмотрела шикарный туфельки, теперь я их обязательно куплю!

Она была невозможна! Если бы не сидящие рядом родители, то я взяла бы ее за плечи и хорошенько встряхнула. Может быть тогда, то что зовется ее мозгом встало бы на место.

Я прокашлялась:

- Даже не знаю. А ту уверена что тебе нужны эти туфли? Может быть лучше отложить эти деньги?

Я ей незаметно показала в сторону мамы, та не замечая продолжала есть. Оливия скорчила гримаску.

- Господи, да чего там откладывать-то? Вот начну хорошо зарабатывать, тогда и начну откладывать. Тут и так на жизнь не хватает. У меня ни одной приличной сумки нет!

Я смотрела на нее и пыталась скрыть свое бешенство. Я как дура полночи просидела успокаивая ее, а вторую часть ночи вообще можно сказать не спала, а она сидела и считала на что потратить эти грязные деньги! У меня не было слов.

- Спасибо, мама, я не голодна!

Чмокнула родителей и схватив сумочку я как ошпаренная выскочила на улицу. На улице я шла не разбирая дороги и на чем свет матеря Оливию, и ее детскую беспечность. Только дети способны убиваться об умершем попугайчике, а через минуту радоваться новой игрушке. У Оливии явно эта способность никуда не делась.

Рабочий день выдался очень напряженным. Рамирос поругался со своей новой подружкой и всю свою желчь выливал на нас. В ответ, Роза орала что мы не марионетки и даже если будем работать двадцать шесть часов в день, все равно все не успеем. Я же весь день пыталась вести себя тихо и не попадаться на глаза Андре.

Вечером, когда я вышла с работы, меня качало от усталости. По дороге к остановке, я шла почти не видя ничего вокруг, пока краем глаза не заметила какое-то движение по дороге. Я застыла как вкопанная. Рядом со мной стоял вчерашний лимузин. Дверца открылась и из нее вышли двое вчерашних громил. Я вспомнила, что один из них был Родриго.

Они обступили меня с двух сторон, а потом вежливо, но настойчиво толкали внутрь. Я была напугана досмерти, так что не смогла даже вскрикнуть. Это только в фильмах пышногрудые девицы орут что есть мочи, пока проходивший недалеко супермен не услышит их и не спасет. В жизни все по-другому. Я буквально приросла от страха к земле. На негнущихся ногах, я сделала шаг и села в лимузин. Они также сели и крикнули водителю, чтобы тот ехал. Машина поехала по улице быстро набирая скорость. У меня сон как рукой сняло. Я сидела и думала, зачем им понадобилась. Скорее всего, вчера у них на меня сил не хватило, поэтому сегодня отоспавшись и продрав глаза, решили оприходовать. Да нет?! Зачем им я, я не такая красавица как Оливия, а со своими деньгами они могут иметь что им угодно. Может это какая-то игра? Я терялась в догадках, а тем временем лимузин уже въезжал в знакомые кованные ворота.

Я собралась с силами и сильнее вцепилась в сумочку. Если бы даже кто-то захотел, то вряд ли смог бы разжать мои руки. Я была утопающим, у которого почти не осталось надежды.

Машина остановилась возле дома и я с удивлением увидела стоящего на лестнице Чаки. На нем была футболка и легкие джинсы. Первой моей мыслью было: 'Вряд ли чтобы изнасиловать меня он вышел бы во двор?'. Это давало мне надежду.

Я вышла из машины и в нерешительности встала рядом, не зная что делать дальше. Чаки стоял рядом и разглядывал меня.

- Привет, Мария! - он подошел и протянул мне свою руку. Я не стала протягивать ему свою, но он сделал вид, что этого не заметил. - Давай я покажу тебе сад, все женщины любят цветы.

От этого монолога у меня отвисла челюсть. Вчера он изнасиловал мою сестру, а сегодня он показывает мне сад. Аристократ хренов!

Он повернулся и пошел в сторону, я же стояла в растерянности. Оставаться с громилами мне не хотелось, да и заставлять, они скрутив руки повели за ним тоже не светило. Поэтому из двух зол я выбрала меньшую и молча поплелась за ним.

Мы прошли по гравийной дорожке, которая огибала дом и пройдя небольшой искусственный пруд вышли на длинную алею. Она вся была усажена цветами. В основном здесь были розы всех цветов и оттенков, но конечно больше всего было красных.

Когда я была маленькая, то отец не разрешал нам с сестрой рвать цветы. Он говорил, что срывая мы убиваем их. И поэтому, уже став взрослыми, я относилась к цветам прохладно. В вазе они меня угнетали, на улице не особо радовали.

Тем временем болтавший про различные сорта роз Чаки меня внезапно спросил:

- А что тебе нравится Мария? Какие ты цветы любишь?

- Я?: я люблю деревья.