Должница

Глава 8

Елена

Понимаю, что не время дерзить, огрызаться и сопротивляться. Отползаю назад, вжимаясь в спинку дивана. Замираю в шоке, сглатывая. В комнате полумрак, темный силуэт Родиона нависает надо мной. Я знаю, на что он способен, особенно в ярости. Плюс алкоголь… Остается либо отчаянно сопротивляться, либо молиться. Молитв я не знаю, а мантры вряд ли помогут. Я в ступоре, хочется закричать. Горло сдавливает, открываю рот, но звука не издаю.

Белов упирается руками в спинку дивана очень близко к моему лицу, обдавая запахом коньяка и терпкого парфюма.

– Ну что, Лиса, не привыкла отвечать за свои слова? – вкрадчиво спрашивает он.

– Родион… – наверное, стоит извиниться, и, возможно, он отпустит. Но языком я умею только нести чушь, а вот извиняться не получается. Моя внутренняя пьяная стерва запрещает мне это делать, ибо Белов не заслужил.

– Что такое? – ухмыляется мне в лицо и хватает за скулы, сжимая. – Иногда мне кажется, что ты все это делаешь специально. Тебе, как мазохистке, нравится быть возле меня и отдавать долги? Так?! – уже рычит мне в лицо, сильнее сжимая скулы.

– Нет!

– А мне кажется, так, – тянет слова, проводя носом по моему виску, глубоко втягивая воздух. А я вздрагиваю от каждого его касания. Есть что-то дикое и завораживающее в этом пауке. Я могу оттолкнуть Белова, дать пощёчину, закричать, в конце концов, во все горло, так, чтобы услышала Ника, но я ничего не делаю. Покорно жду своей участи. Мне страшно, но это сильнее меня. И, скорее всего, Белов прав, так было всегда, где-то глубоко внутри я наслаждаюсь его яростью.

– Отпусти меня, – шёпотом требую я, покрываясь мурашками от его близости, запаха, хриплого, грубого голоса. Белов никогда не был красавцем, но в нем есть настоящий мужской, животный магнетизм, который я сейчас испытываю на себе.

– Разве я держу тебя, Лиса? – заглядывает в глаза. – Я должен тебя наказать за твой язык. Нет, Лена, просто обязан, – в его голосе ироничное сожаление. Отпускает мои скулы, зарывается в волосы, наматывает их на кулак, натягивая, вынуждая запрокинуть голову. – Если не накажу – не поймёшь, что нельзя быть настолько развязной. Ты ни хрена не поймешь! – опять рычит, вынуждая меня содрогнуться. Замираем. Такая многозначительная пауза. Сердце колотится, как сумасшедшее, дыхание рвётся, губы пересыхают, неосознанно их облизываю. Не выдерживая этого напряжения, закрываю глаза. Слышу, как Белов сглатывает и отпускает меня, отходя назад. Шорох, звук пряжки ремня. Резко открываю глаза и тут же их широко распахиваю, когда понимаю, что Родион снимает ремень, складывая его пополам.

– Что ты делаешь? – еще сильнее вжимаюсь в спинку. Кажется, мое сердце сейчас разорвётся от эмоций.

– На колени, на диван, спиной ко мне! – холодно отдает приказ. И я понимаю, что это будет далеко не секс, он реально решил меня выпороть. Ну, нет! Пусть только попробует тронуть! Страх и паника трансформируются в ненависть.

– Нет! Ты не посмеешь! – повышаю голос.

– Да, ты права. Не здесь. В кабинет ко мне! Быстро! – снова команда. Это не игры, Белов явно не шутит. По телу проходит дрожь. Никак не могу понять: я больше боюсь или ненавижу этого паука. Медленно встаю с дивана. И также медленно снимаю туфли, не сводя глаз с его рук, в которых ремень. Так же медленно на цыпочках иду в сторону кабинета, но в коридоре резко срываюсь и бегу на улицу. Мне все равно куда. Не позволю себя касаться, какой бы подтекст ни несло это действие.

Задыхаюсь, почти ничего не вижу на пути, вскрикиваю, когда грубая рука Белова хватает меня за блузку. Дергаюсь, оступаюсь и лечу вместе с Беловым в бассейн. Всплески, визжу от холодной воды, уходя в нее с головой. Сильные руки выхватывают меня из воды и прижимают к бортику. С нас течёт вода, оба тяжело дышим, хватая воздух. Меня трясёт, но далеко не от холода, скорее, от адреналина в крови и от грубой близости этого мужчины. Его сильная рука перехватывает мою шею. Жёсткая хватка лишает кислорода, я чувствую, как барабанит пульс под пальцами Родиона. Я ожидаю от него все что угодно. Пощёчины, грубых слов, крика, угроз, но только не то, что он делает.

Белов впивается в мои мокрые губы, повергая тело в шок. Не могу сопротивляться, потому что не понимаю, что чувствую. Нет, мне хочется закричать от неожиданности и растерянности. Его поцелуй не простой, он такой же грубый, жадный, несдержанный и даже болезненный. Это такое изощрённое наказание, которое он мне обещал. Тело горит, несмотря на то, что мы в холодной воде, всхлипываю в горячие губы Родиона, и его наглый язык врывается в мой рот. Я даже не замечаю, что почти не дышу из-за его ладони на шее. Белов вынуждает меня дышать им. В голове ни одной здравой мысли. Мы сошли с ума. Это, определённо, клиника.

В какой-то момент сама не замечаю, как начинаю ему отвечать, так же яростно и страстно. Обвиваю шею Белова, впиваясь ногтями в его затылок, расцарапывая кожу. С губ срывается стон, кусаю Белова за губы, отчего его поцелуй становится еще жестче и глубже. Нет, он не целует. Он трахает меня языком. И мне кажется, я уже на грани сумасшедшего экстаза. Страх, ярость, ненависть, алкоголь, его сумасшедший порыв, запах мужчины, напор, жёсткость – вызывают во мне спектр эмоций и дикое животное возбуждение. Я, наверное, умираю. Поскольку только смертью могу объяснить то, что сейчас происходит. Его грубая рука обхватывает мое бедро и закидывает себе, вынуждая оседлать его, почувствовать его тело и возбуждение. Голова кругом, ничего не вижу, не слышу, только чувствую, и самое отвратительное, что мне нравится. Содрогаюсь, горю изнутри, низ живота сводит от возбуждения. И плевать, что я ненавижу Белова. Я попала в паутину, выбраться из нее нет ни сил, ни желания. Я окончательно спятила.

– Это, конечно, все впечатляет. Браво! – где-то сверху раздается голос Ники, который вынуждает нас остановиться. Белов отрывается от моих губ, но рук с шеи и бедер не убирает, продолжая удерживать. Мы глотаем воздух, пытаясь осознать, что сейчас произошло. – Я бы не вмешивалась, – усмехается Ника, наблюдая за нами с балкона, – но, боюсь, что порнушка в главной роли с братом меня травмирует, – уже откровенно смеется. Белов глубоко втягивает воздух, отпускает меня, и я быстро выбираюсь из бассейна.

– Почему не спишь? – небрежно кидает он ей и подает мне руку, когда я пытаюсь выбрать из воды.

– Не спится. Днем выспалась. Да и время еще детское, – Ника надевает наушники и вновь садится в кресло на балконе. Игнорирую ладонь Родиона, сама выбираюсь, чувствую, как с одежды и волос стекают потоки воды. Так идти в дом нельзя, иначе мы все зальем. Медленно, еще дрожащими руками расстёгиваю пуговицы на блузке под пристальным взглядом Родиона. Снимаю блузку, затем юбку, оставаясь в одном белье. Выжимаю одежду и направляюсь в дом. А старший советник юстиции так и остаётся возле бассейна, провожая меня взглядом. Шоу мы, конечно, устроили знатное. Только после него осталось горькое послевкусие. Очень горькое. Губы горят от его поцелуев, кожа на бедре до сих пор ощущает его прикосновения. А самое главное, что тело ломает и трясет от неудовлетворённого желания. Моему телу плевать, что это Белов, оно хочет мужчину, оно истосковалось по близости и готово принять все, даже жестокость и грубость.

– О Господи, только этого мне и не хватало! – восклицаю сама себе, запираясь в своей комнате. Срываю с себя белье, встаю под душ и долго натираю себя гелем для душа, пытаясь избавиться от навязчивого мужского запаха. А он так глубоко во мне. Мне кажется, что я еще до сих пор не осознала, что произошло. Я поражена этим открытием. И оно далеко не приятное.