Дом на семи ветрах

8

— Пытаешься быть полезной?

Кэтрин продолжала печатать, с трудом продираясь сквозь исписанные мелким корявым почерком страницы записной книжки. Она слышала, как Ред вошел в комнату, и ощутила запах костра, торфа и моря, ворвавшийся в комнату вместе с ним.

— Не хочу, чтобы меня обвинили в том, что я живу за твой счет… — пробормотала она, не поднимая глаз. На самом деле ей нужно было сосредоточиться на чем-то, отвлечься от обуревавших ее мыслей. — Или тебе неприятно, что кто-то видит твои наброски?

— У меня нет абсолютно никаких возражений, только по поводу твоего тона.

— Я сознательно пытаюсь взбесить тебя. — Весело сказала она.

Он накрыл своей большой ладонью ее пальцы, прижав их к клавиатуре, и предостерегающе произнес:

— Я тебе этого не советую.

Она подняла голову и посмотрела на него с нескрываемым презрением:

— Я не просила тебя привозить меня сюда. Если тебе не нравится мое общество, отвези меня к ближайшей автобусной станции и высади. Я уже обошла всю округу по миле во всех направлениях, и единственным признаком, что эти места обитаемы, были стада овец.

— Какая любознательность, крошка, — заметил он иронично. — Если бы ты меня спросила, я бы тебе сказал, что нашей ближайшей соседкой является Рут Кроули. Она живет в маленьком замке… в семи милях от моего скромного пристанища.

— Тебя не было здесь, у кого бы я спросила? — отозвалась она, расстроенная его сообщением.

Утром она медленно одевалась, откладывая неизбежную стычку, которая произойдет, когда они встретятся внизу. А потому была сильно разочарована, обнаружив, что в доме одна-одинешенька.

— Ты скучала по мне, крошка. Я тронут.

Она встала и повернулась к нему лицом. Даже выпрямившись во весь рост, она едва достигала его плеча.

— Сколько времени ты намерен держать меня здесь как пленницу, Ред? Отпусти меня, — потребовала она.

— Не стоит бродить по окрестностям, Кэтрин. Это не Гайд-парк. Очень легко потеряться, если не знаешь, куда идти.

Она вздохнула огорченно.

— Твое внимание очень трогательно, но ты все еще не ответил на мой вопрос.

Его голубые глаза изучающе скользили по ее фигуре:

— Какой вопрос? Ты сделала совершенно нелепое заявление. Ты моя гостья, а не пленница, и ты будешь находиться здесь, пока я не отвезу тебя в какое-нибудь другое место.

Ее глаза засверкали:

— Это неслыханно. Пока ты не отвезешь меня? Это звучит, как будто я — куль с мукой! Ты меня держишь здесь против моей воли, ты понимаешь это? Мне кажется, ты просто похитил меня.

— Моя дорогая Кэтрин, — произнес он, как будто ее очередной выпад оказался для него большой неожиданностью, — если ты считаешь себя пленницей, позвони в полицию или домой, пригласи спасателей.

Она уставилась на него:

— Позвонить?..

— Надо объяснить по буквам или все-таки поймешь и так?

— У тебя действительно есть здесь телефон? — с недоверием переспросила она. Почему-то это не приходило ей в голову.

— На всякий пожарный случай.

— Где?

— В спальне, неужели ты не заметила? — дразнил он ее.

Она задумалась и прошла через его комнату с опущенными в пол глазами.

— Надо позвонить отцу, он, наверное, волнуется.

— Пожалуйста, изволь.

Кэтрин нахмурилась: его тон был обманчиво дружелюбным.

— Слушай, чего ты от меня все-таки хочешь?

— Я пытаюсь завлечь тебя в спальню и заняться там страстной любовью.

— Не сходи с ума! — Сердце Кэтрин сладостно заныло, но она усилием воли отогнала эротические образы, возникшие у нее в голове после слов Реда.

— Хорошо, не буду, — согласился он задумчиво. Затем, заметив разочарование в ее глазах, которое она не смогла скрыть, ухмыльнулся. — Тем более что я совершенно не бужу в тебе никаких эмоций, Кэтти, не так ли?

Тон его голоса был равнодушным, но глаза выражали совершенно иные чувства.

Кэтрин тяжело вздохнула, ненавидя себя за то, что не умеет притворяться. Она была бессильна, как мотылек, которого притягивало пламя.

— Ты очень уверен в себе, Ред, не так ли?

— Теплые объятия клана Келвеев уже давно бы втоптали в грязь уверенность в более покорной душе, — подтвердил он.

— Но ты никогда и не пытался войти в семью, — заметила она.

— Я делаю уступки только тем людям, которые относятся ко мне по-человечески.

Да, он может быть самым верным из друзей, но только тронь его, и тогда берегись! Впрочем, это не было для нее новостью.

— Ты действительно хочешь, чтобы я позвонила отцу, Ред? — Она увидела на его губах холодную улыбку и подумала, что совершенно не понимает этого человека. — Думаешь, я сделаю за тебя твою грязную работу? Если я позвоню отцу и скажу, что ты похитил меня…

— Ответ будет впечатляющим, я уверен.

Кэтрин замерла на Месте.

— Ты так мстителен, так циничен… ты внушаешь мне отвращение! — Она выпалила фразу и почувствовала себя еще хуже, чем до того.

Телефон находился на подставке возле умывальника. Кэтрин сдвинула в сторону книги, которые почти полностью загораживали его. Набирая номер отца, она пыталась успокоиться. Надо было, по крайней мере, поставить его в известность, что она жива и здорова. Она сердилась на Скотта и в гневе хотела заставить его страдать, но никогда не могла злиться долго.

— Кэтрин, это ты? — Она услышала вздох облегчения. — Где ты, черт возьми? Ты с ним…

Не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду.

— Со мной все в порядке, отец… Мне нужно время, чтобы подумать.

— В одиночестве?

— Я видела Реда, — осторожно произнесла она. Ее заявление вызвало взрыв эмоций на другом конце провода. С отчаянием Кэтрин ждала, когда он успокоится.

— Возвращайся домой, Кэтти… Ты можешь не выходить замуж за Карла… ты можешь вообще никогда не выходить замуж. Но только возвращайся.

Кэтрин закусила губу. Ее отец никогда не был так близок к мольбе, как сейчас.

— Пока это невозможно, папа. — Она была уверена, что дома с ней будут обращаться, как с запутавшимся подростком, — это был обычный стиль общения ее родителей с дочерьми.

Единственное, что она поняла, — отец действительно волнуется.

И вдруг трубку неожиданно вырвали у нее из рук. Кэтрин вскрикнула от испуга, поняв, что произошло. Ред держал трубку так, что она не могла дотянуться до нее. В результате короткой борьбы он каким-то образом ухитрился прижать Кэтрин к себе, стиснув ее руки железной хваткой. Она еще пыталась бороться, хотя понимала, что все ее усилия бесполезны: Ред держал ее крепко.

— Ты царапаешься до крови, кошечка, — признал он, когда, в конце концов, ей пришлось подчиниться.

— Вот и хорошо! — крикнула она, увидев краснеющие царапины на его руке. — Немедленно отдай трубку!

Глаза Реда пристально смотрели на ее пухлые губы, дрожащие от волнения. С очевидным усилием он отвел взгляд.

— Все в свое время, — сказал он, совершенно овладев собой. — Ты еще здесь, Скотт? — спросил он, поднося трубку к уху. — Да, он здесь, — шепнул он Кэтрин, которая ухитрилась ударить его в голень. Он сморщился от боли и снова заговорил в трубку: — Что-то нас прервало, извини. Ты не должен волноваться за свою дочку, Скотт. Я о ней хорошо забочусь. Мне кажется, что ты не так все понял, — сказал он после короткой паузы. — Мои намерения чисты, если это тебя беспокоит. Честно говоря, я уже думал, что мне пора остепениться.

Кэтрин вскрикнула, ошеломленная, и ее тело ослабло.

Ред облегченно вздохнул:

— Великий человек закончил разговор, — объявил он, кладя трубку на место. — Я сказал что-то не то, крошка?

Кэтрин выскользнула из его ослабевших объятий.

— Ну что, ты доволен результатом? — нервно сказала она. — Да, ты великий интриган! В этом тебе не откажешь!

— Благодарю за комплимент, — ответил он с иронией.

— Я думаю, что ты все заранее запланировал.

— Только в общих чертах. Я просто ускорил события, — ответил он с самодовольной улыбкой. — Должен признаться, я доволен результатом. Мне понравилось, как тараторил Скотт, в этом было что-то чарующее…

Краска залила щеки Кэтрин.

— Нет, ты все же самый отвратительный негодяй из всех, кого я видела!

— Не хочу тебя прерывать, но против чего ты, собственно, так возражаешь?

Она задохнулась.

— И ты еще спрашиваешь? Ты убедил меня позвонить отцу, и как ты воспользовался этим?

— Милая, ты же выросла в Келвей-Холле. Я удивлен, какой наивной ты бываешь иногда, Кэтти. Я просто сказал твоему отцу правду.

— Правду… — пробормотала она растерянно. — Ты не признаешь правду, даже если она будет еще более очевидной, чем сейчас. Вот ты и выдумал невесть что.

— Я ясно помню, как ты обмолвилась, что скорее выйдешь замуж за меня, чем за Карла.

Кэтрин насмешливо фыркнула.

— В этом ты весь! Выхватываешь слова из контекста и перевираешь их, как тебе выгодно.

— Твои слова заставляют меня задуматься, — продолжал он, как будто не слыша ее последних слов. — Какая прекрасная мысль — жениться на женщине из рода Келвей… — Его чувственный рот перекосила циничная усмешка, и в голубых глазах застыло жесткое выражение. — Похоже, это будет идеальным решением.

Кэтрин уставилась на него с выражением полнейшего недоверия на лице. Неужели он серьезно… но это невозможно… даже Ред не может быть настолько циничен.

— Ты что, совсем спятил? Может быть, я наивна, но в моих жилах нет ни капли жертвенности. Я никогда ни при каких обстоятельствах не выйду за тебя замуж.

— Ты собиралась выйти замуж за Карла.

— Я любила… — начала она, но он перебил ее.

— Выдумка, и ты сама это знаешь!

Она не могла найти в себе сил, чтобы опровергнуть сказанное. К сожалению, слова Реда были правдой. Но даже и это обстоятельство не могло заставить ее задуматься над совершенно невероятным предложением.

— Тебе удалось обманом привезти меня сюда, но жениться на мне против моей воли не удастся даже тебе! Сама мысль об этом кажется мне чудовищной. — Кэтрин не могла поверить, что Ред действительно может хотеть этого.

— А что, мне нравится быть с тобой, Кэтти, — медленно произнес он обманчиво-ласковым голосом. Брови его взлетели вверх, когда он увидел, что она закрыла лицо руками. — Я нахожу, что ты одна из самых привлекательных женщин среди тех, что я встречал. Я надеюсь, крошка, мы составим прекрасную пару.

Глаза ее от удивления округлились. Неужели он не шутит?

— Полагаю, наш брак будет временным соглашением? — сказала она намеренно осторожным тоном.

— Опыт показывает, что большинство из них таковы, — отозвался он, удивляясь ее вопросу.

— И я полагаю, что секс — конечно, в определенных рамках — будет присутствовать в этом соглашении? — Она вдруг почувствовала необыкновенную смелость. — Видишь ли, хотя Карлу и мне не было суждено стать партнерами на всю жизнь, он был… очень хорошим любовником. А что, если я вдруг встречу человека, который…

Она услышала, как скрипнули его зубы, и увидела, что на его скулах заиграли желваки от ярости.

— Моей жене вряд ли понадобится другой любовник!

Ред сейчас внушал страх, поэтому Кэтрин инстинктивно сжалась, но, стряхнув с себя страх, бесшабашно заявила:

— Увы, Ред, меня никогда не удовлетворит один мужчина.

Кэтрин играла с огнем, она понимала это, но игра стоила свеч. Как он смеет быть уверенным в том, что она готова отдаться ему по первому же требованию!

Она чувствовала, что он вот-вот взорвется. Однако Ред лишь рассмеялся.

— Ты права, Кэтрин, извини, если мое предложение показалось для тебя неприемлемым.

Кэтрин была обижена, оскорблена, хотя, возможно, с ее стороны было слишком амбициозно затевать игру с гроссмейстером.

— Так ты действительно серьезно? — Наконец-то она поняла, что он не шутит. — Ты на самом деле готов жениться на мне? Ты что, считаешь это наиболее изощренной формой мести мне и моей семье?

Его глаза сузились, когда выражение отвращения исказило ее черты.

— Ты считаешь, может быть, какая-либо иная причина? — Ред улыбнулся, и Кэтрин сразу поняла, что ее неприятно поразит то, что он собирается ей сказать. — Я подумал, что скажет папочка, когда узнает, что его забота о маленькой девочке опоздала на четыре года? Что, Кэтрин, подумает твой отец, узнав, что его маленькая девочка пробралась в мою постель уже четыре года назад… прямо под крышей его дома? — Ред следил, как краска сползает с ее лица.

Ее глаза расширились и потемнели от ужаса.

— Мы не… я не… — промямлила она, качая головой. — Ред? — Мольба и смущение в ее голосе не тронули Реда.

— Итак, ситуация напоминает старую дилемму: является ли прелюбодеяние истинным, если оно существует лишь в воображении двоих?

— Двоих?.. — отозвалась она безжизненным голосом.

— Неужели ты думаешь, что я не догадывался, о чем ты думала, чего ты хотела, Кэтрин? — хрипло спросил он. — Интимность отношений вырастает постепенно благодаря невысказанным чувствам, даже безо всяких слов твои намерения были очевидны. Возможно, ты удивишься, но я всегда догадывался о твоих чувствах.

Что он говорит! Она не знала, что унижение может причинить и физическую боль. В то давно ушедшее время он не мог согласиться с мыслью заняться любовью с одной из сестер Келвей. Он был целиком поглощен своей местью — единственное объяснение, почему он не ответил тогда на ее призыв.

Кэтрин вдруг застонала, почувствовав боль в сердце. Ей так и не удалось забыть свое девичье увлечение; оно взрослело вместе с ней. Она все еще любила Реда — и ничто не могло опровергнуть этой истины. А он презирал ее… до такой степени, что готов был жениться на ней. Ирония судьбы заставила ее рассмеяться.

— Ты на самом деле готов пасть так низко? — произнесла она срывающимся от волнения голосом.

— Хватит препираться! Подумай лучше над моим предложением, Кэтрин. В нем есть свои положительные стороны… Если ты будешь честна перед собой, то…

Честна! Он произнес это слово, даже не моргнув глазом.

— Ты шантажируешь меня, Ред!

— Когда я хочу чего-то добиться, то использую для этого любые средства, — выдохнул он.

— Неужели ты так сильно ненавидишь меня? Или я для тебя лишь орудие ненависти?

Горькая ирония светилась в усталых глазах Реда.

— Крошка, — мягко сказал он, его рука чуть дрожала, приглаживая волосы. — Я могу лишь сказать, что ты занимаешь немалое место в моих планах. Ну, так что, ты подумаешь о моем предложении?

— Это ультиматум?

Ред смотрел на нее строго, но молчал, а Кэтрин с восхищением глядела на его мускулистый торс и вдруг заметила шрам на спине.

Она вспомнила о том, что спрашивала его об этой ране в то роковое лето. Тогда Ред показал ей еще красный рубец, оставшийся после пулевого ранения.

Ред оценил ее реакцию как ужас, хотя на самом деле Кэтрин испытала тогда другое чувство. Он действительно был близок к. смерти или, по крайней мере, мог остаться калекой — вот что потрясло ее до глубины души. Сознание того, что он страдал от боли, заставило ее ощутить бессильную ярость, потому что она не могла ни облегчить эту боль, ни разделить ее с ним. Неожиданно она ощутила себя снова той шестнадцатилетней девочкой, сбитой с толку и испуганной пробудившимися чувствами и своей неспособностью управлять ими. Когда, наконец, она подняла глаза, он по-прежнему смотрел на нее и ждал ответа.

— Я никогда не поддамся шантажу! — прошептала она.

Она вдруг захотела коснуться ладонью его небритой щеки, провести пальцем по линии его чувственных губ, уступить призывному блеску его вожделеющих глаз. В то же время она ощущала свою полную беспомощность перед этим мужчиной. Он был в состоянии выполнить любую угрозу, а это означало, что он обязательно обнаружит истинную природу ее чувств. Не обращая внимания на то, что он настойчиво звал ее, она выбежала на улицу, хлопнув дверью.

Горизонт был кристально ясен, все оттенки голубого сливались там в один великолепный цвет, сглаживающий линию между небом и морем. Кэтрин смотрела на раскинувшуюся перед ней панораму невидящими глазами; ни один из этих лазурных оттенков не имел той же глубины и силы, как необыкновенные глаза Реда.

— Мне уже не шестнадцать лет, Ред.

Ей не нужно было поворачиваться — она и так знала, что он следует за ней на берег озера.

— Я заметил разницу, Кэтрин. Но все же, я надеюсь, ты еще не отрешилась от своей фантазии четырехлетней давности. Может, мы вдвоем попытаемся осуществить ее?..

Кэтрин глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и резко повернулась, чтобы взглянуть ему прямо в глаза.

— Похоже, ты медленно соображаешь, Ред, — прошипела она, хотя сердце ее сильно билось. — Я давно отрешилась от всех фантазий прошлого.

И увидела в его глазах холод.

— Мы оба знаем, что это неправда, — сказал он, четко выговаривая каждое слово.

Борясь с растущей тревогой, она отшатнулась, но он успел схватить ее за руку. В его взгляде не было ни намека на нежность. Она глубоко вздохнула. Господи, помоги мне избавиться от влечения к этому человеку…

— Не смей отворачиваться от меня, — прорычал он. — Прекрати обманывать и себя и меня. Неужели твои обжигающие взгляды и агрессивность по отношению ко мне я приму за безразличие?

— На что ты намекаешь? — отозвалась она дрожащим голосом.

— Я ни на что не намекаю, — резко сказал он. — Отрицание не делает вещи менее реальными. Наше пребывание здесь вместе может послужить самым большим наказанием для Скотта, но дело ведь не только в этом, мы же оба хотим быть вместе.

— Я до сих пор люблю Карла, — запротестовала она, прекрасно сознавая, что это неправда.

Она давно уже поняла, что никогда не любила Карла. Просто он обещал ей спокойную жизнь, не требовавшую сильных эмоциональных затрат, и это и привлекло ее. Она же ведь хотела покоя, хотела жить без стрессов и драм.

— То, что ты предлагаешь, превращает в насмешку то, что называется браком. Ты хочешь одним ударом убить двух зайцев! Но как только ты достаточно унизишь мою семью и потеряешь интерес к постели со мной, ты бросишь меня без зазрения совести. — В ее голосе послышалась горечь.

— Спать с тобой, Кэтрин? Разве только о постели идет речь? Хотя от близости с тобой, чего скрывать, я бы не отказался. — Она заметила глубокие тени под глазами. — Между нами происходит нечто более глубокое. — Низкий вибрирующий звук его голоса гипнотизировал ее. Она поняла, что он заметил ее смятение, которое из последних сил пыталась скрыть.

Неожиданный ветерок, налетевший с озера, унес с собой ее короткий насмешливый смешок.

— Я думаю, что ты слишком увлекся своими фантазиями, чтобы отчетливо видеть прозу жизни.

В ее голосе ощущалась предательская дрожь. Она как завороженная следила за тем, как он наклонился, подобрал камешек и бросил его в озеро. По воде пошли круги. Его очевидное спокойствие действовало ей на нервы. Разве можно верить его словам? Он же явно насмехается над ней, желая заманить в постель, а потом посмеяться над ее чувствами.

— Тебе удалось использовать мои несчастья к своей выгоде. — Кэтрин прикусила нижнюю губу, когда он повернулся к ней лицом, насмешливо заломив темную бровь. — И не надо больше говорить о взаимной выгоде и доброте твоего сердца, — добавила она. — Ты успешно спланировал весь этот кошмар.

— Я не связывал тебя по рукам и ногам и не засовывал в рот кляп, чтобы доставить сюда. Ты согласилась ехать, потому что в глубине души хотела быть здесь… вместе со мной. Признайся, Кэтрин, что я прав.

Его самонадеянность была потрясающей.

— В тот жуткий день я не могла правильно оценивать свои поступки, я думаю, тебе понятно почему. Ты похитил меня!

Уголки его рта дрогнули, глаза расширились от удивления.

— Что случилось, Кэт! Ты же сама решила подыграть мне и тем самым отомстить своим обидчикам!

Ее брови сошлись на переносице в искреннем недоумении.

— Разве не этого ты добивалась, крошка? Дать негодяю почувствовать, насколько ему понравится мысль о том, что и ты можешь находиться в чужой постели?

— Ты думаешь, что я хотела переспать с тобой, чтобы доказать Карлу, что тоже могу совершать опрометчивые и неразумные поступки? — Ее голос задрожал от негодования. Она знала, что он о ней невысокого мнения… но не до такой же степени! — Если ты думаешь, что я унижусь до того, что начну сводить счеты с Карлом подобным образом, ты очень ошибаешься, — продолжила она, игнорируя его насмешки. — Я понимаю, ты считаешь себя совершенно неотразимым мужчиной, но я обрела иммунитет, когда мне было шестнадцать. В моей крови слишком много антител, вызывающих тошноту при мысли о том, как ты… — От его яростного взгляда во рту у нее пересохло.

— …Как я расстегиваю пуговицы на твоей блузке? — охотно завершил он фразу.

Она замерла на месте, когда пальцы Реда начали делать то же самое наяву. Завороженная, Кэтрин не знала, как реагировать на это. Если бы она вышла замуж за Карла, это было бы его правом — снимать с нее одежду и касаться ее тела с уверенностью собственника. Но могла ли она позволить подобное другому?

Ее язык прирос к гортани, она следила за Ре-дом — точнее, за его длинными изящными пальцами. Куда же исчезло инстинктивное чувство отвращения? То чувство, которое, между прочим, охватило ее при мысли о Карле, совершающем все эти действия. Она вздрогнула, все еще не веря себе, что позволила Реду такие вольности. Откуда-то из глубины ее тела поднимались жаркие волны, заставлявшие забыть обо всем, тормозившие ход мыслей.

Она столько раз рисовала себе эту картину, что та стала почти реальностью. Ред проводил больше времени, чем обычно, в Келвей-Холле тем летом, когда ей исполнилось шестнадцать лет. Он выздоравливал после ранения, полученного им в одной из африканских стран третьего мира. Это неординарное событие придавало ему еще больше шарма в глазах Кэтрин, убежденной, что только разница в возрасте удерживает его от выражения своих чувств к ней. Целыми днями она мечтала о том магическом мгновении, когда его чувство к ней обнаружит себя. Даже сама мысль о Реджинальде Кристе заставляла ее тело откликаться на воображаемое прикосновение. У нее в голове роились буйные фантазии: она оказывается в смертельной опасности, и он спасает ее… Глаза девушки с нескрываемой тоской следили за ним. Эти воспоминания сейчас заставили ее покраснеть от стыда. Как выяснилось, в действительности он видел в ней только неуклюжего подростка.

Сейчас то, о чем она мечтала, становилось реальностью, но происходило это иначе… болезненнее, но приятные ощущения охватывали ее тело и душу. Кэтрин собиралась остановить его… но разве она могла?.. Прохладные пальцы Реда ласково дотронулись сначала до одной, затем до другой груди. Сладкое томление разлилось по ее телу, усиливая невыразимую тягу к этому удивительному мужчине.

Тревога и осторожность отступили на задний план, поскольку колдовское очарование его голоса и волшебные движения рук полностью парализовали ее волю.

— Ты так похорошела за эти пять лет, — нежно шептал он.

Кэтрин была слишком поглощена хаотическим вихрем своих чувств и ощущений, чтобы обратить внимание на легкую дрожь в его глубоком низком голосе.

— Четыре года… — отозвалась она, желая поскорее успокоиться. Чувства, которые будил в ней Ред, были настолько сильны, что даже причиняли боль.

Рука Реда скользнула на затылок, захватив пряди ее тяжелых шелковистых волос.

— Увлечение — ты помнишь?