Дом под саваном

Глава седьмая

Алекзендер покинул Хэрроу, получив мое первое письмо с намеками на то, что в Хэролдсдайке не все ладно. Он не дождался второго письма, отправленного Недом. Алекзендер тотчас выехал на юг, оставил свои вещи в Рае и дошел пешком до Хэролдсдайка, где Вир встретил его в холле. Вир собирался подняться к нам и сообщить о приезде моего брата, но Алекзендер опередил его и побежал по коридору с моим именем на устах. Он словно боялся, что со мной что-то случилось.

— Как я рада тебя видеть! — сказала я со слезами на глазах. — Как здорово, что ты приехал!

Аксель был в ярости. Алекзендер, похоже, не замечал, что зять не проявлял энтузиазма по поводу его прибытия в Хэролдсдайк. Но я слишком ясно видела признаки этого — сухость его голоса, официальность манер, холодное выражение глаз.

— Пожалуйста, Аксель, — вежливо сказала я, стараясь скрыть свое волнение, — пожалуйста, ложись спать. Не чувствуй себя обязанным принимать Алекзендера. Я знаю, как сильно ты устал.

— Напротив, — произнес он таким ледяным тоном, что я удивилась, как Алекзендер этого не заметил, — я устал не больше твоего. Я распоряжусь насчет еды, Алекзендер. Ты, верно, замерз и проголодался в дороге.

Я поняла, что Аксель не намерен оставить нас вдвоем. Меня охватили разочарование и злость, но Алекзендер приветливо произнес:

— Нет, на самом деле я разогрелся от ходьбы. Если можно, я бы выпил чаю. Обожаю чай, особенно утром, он помогает мне проснуться. Вечером я тоже часто его пью.

Мы выпили чаю. Беседа в присутствии Акселя быстро угасла. Алекзендер наконец заметил напряженность атмосферы и занервничал.

— Может быть, ты отведешь меня в мою комнату? — смущенно обратился он ко мне.

— Я сам тебя провожу, — сказал Аксель. — У твоей сестры был долгий, тяжелый день, ей следовало уже час тому назад лежать в постели.

— Нет, пожалуйста…

— Я настаиваю! Извини, что комната не слишком хороша, но все лучшие спальни заняты гостями, оставшимися на ночь. Моя дорогая, — обратился ко мне Аксель, — я предлагаю тебе позвать Мари-Клер и лечь в постель.

Я не осмелилась возражать. Поняв, что сегодня мне не удастся побыть с братом наедине, я решила дождаться утра. Аксель не сможет постоянно присматривать за нами.

Я не стала звать Мари-Клер и сразу забралась в кровать, чтобы притвориться спящей, когда Аксель вернется. Только я сомкнула глаза, как дверь открылась, и Аксель вошел в комнату.

— Мы еще вернемся к этому утром, — произнес он, игнорируя мои старания казаться спящей. — Пока что скажу, что я крайне недоволен случившимся и намерен немедленно отправить Алекзендера в школу — если администрация Хэрроу еще не исключила его за самовольную отлучку.

— Но он сказал нам, что его отпустили!

Я села, потом снова опустила голову на подушку.

— Он сказал старшему воспитателю, что я заболела…

— Я не собираюсь потакать его лжи. Завтра он покинет Хэролдсдайк. Я оплачу дорожные расходы. Он останется в школе до окончания семестра.

— Он не уедет!

— Уедет, дорогая. Обучение оплачиваю я. Если он хочет закончить учебу в Хэрроу и потом отправиться в Оксфорд, он поступит именно так.

— Но я хочу его видеть, — мой голос дрогнул. Усталость и волнение не позволили мне сдержать слезы.

— Ты увидишь его на Рождество. Он приедет сюда на каникулы.

— Я…

— Не будем больше говорить об этом. Пожалуйста, спи.

Он не стал вспоминать о настойке.

Я попыталась не заснуть, чтобы позже выскользнуть из постели и предупредить брата, но поняла, что Аксель ждет, когда я засну. Я сдалась, усталость одолела меня. Я провалилась в глубокий сон. Когда я проснулась, часы показывали восемь утра. Дождь хлестал по окну.

Я была одна.

Обрадовавшись возможности увидеть Алекзендера, я не стала одеваться, а лишь накинула халат и выбежала из комнаты. Через несколько секунд я распахнула дверь маленькой спальни для гостей, предоставленной ему.

— Алекзендер, — сказала я, — Алекзендер!

Он, очевидно, крепко спал на животе, прижавшись правой щекой к подушке и свесив одну руку с кровати. Рядом с ним стояла пустая чашка. Аксель не забыл, с удивлением и благодарностью подумала я, что Алекзендер любит рано утром пить чай.

— Алекзендер!

Я потрясла брата.

— Проснись!

Но он не просыпался. Я в изумлении снова тряхнула его, но он шумно дышал и не двигался. Мое удивление переросло в испуг, который быстро сменился паникой.

— Алекзендер! — закричала я. — Алекзендер…

Он не просыпался. Я задела локтем чашку. Ставя ее на прежнее место, я почувствовала, что фарфор еще теплый. Кто-то рано утром принес Алекзендеру чай. Брат, проснувшись, выпил его.

Но теперь я не могла разбудить Алекзендера.

Меня охватил ужас.

В слезах я покинула спальню, побежала к себе. Там я с большим трудом овладела собой и быстро оделась как можно элегантней. Укладывать волосы не было времени. Я закрутила их в узел на затылке, накинула на голову платок, выскочила из дома через заднюю дверь и побежала к конюшне.

Но Неда там не было. Я увидела конюха.

— Найди мистера Эдвина, — приказала я. — Он, возможно, на кухне. Скажи ему, что я хочу его видеть.

Парень удивленно пробормотал: «Хорошо, мадам» и скрылся из виду.

Спустя пять долгих минут задняя дверь дома открылась, и Нед направился через двор к конюшне. Походка его была легкой, неспешной, он словно не замечал проливного дождя и порывистого ноябрьского ветра.

— Доброе утро, — непринужденно сказал он, войдя в конюшню. Заметив выражение моего лица, он изменил тон: — Что случилось?

— Вчера вечером приехал мой брат, — произнесла я дрожащим голосом. — С ним что-то произошло. Он не просыпается и тяжело дышит. Пожалуйста, поедем вместе в Рай за доктором — немедленно!

Его глаза округлились, помрачнели.

— Ты кому-нибудь сказала об этом?

— Я слишком испугалась. Я должна привезти доктора — пожалуйста, не задавай больше вопросов.

— Доктор Солтер живет в Рае.

— Я не хочу звать семейного врача. В Рае есть доктор?

— Да, Фаррелл… я точно не знаю, где находится его дом. Кажется, возле Сент-Мэри… Я оседлаю коня.

Он быстро прошел к стойлам.

— Нас могут увидеть, — сказал он, затянув подпругу. — Будем надеяться на лучшее. Ты сможешь ехать у меня за спиной? Советую сесть по-мужски, если не возражаешь. Так безопаснее скакать галопом.

— Отлично.

Он сел в седло и почти поднял меня, усадив за собой. Он был очень силен.

— Тебе удобно?

— Да.

Мы отправились в путь. Похоже, никто нас не заметил. Когда мы выехали на дорогу, дождь ослаб, небо на западе стало проясняться. У высоких стен Рая я заметила, что дождь кончился, бледное солнце освещало мокрые вымощенные булыжником улицы и крыши домов, с которых падали капли.

— Слушай, — сказал Нед, — я не знаю точно, где живет доктор. Я оставлю тебя в холле гостиницы «Джордж-Инн» и поищу его. По-моему, дом Фаррелла находится напротив церкви Сент-Мэри, но я в этом не уверен.

— Хорошо.

Он подъехал к гостинице, оставил лошадь конюху и провел меня в комнату, расположенную возле холла. Там никого не было.

— У меня есть деньги, они могут тебе понадобиться, — сказала я и дала ему монеты.

Он взял их и сжал мою руку. Я удивленно посмотрела на него.

— Человека можно отблагодарить не только деньгами, — сказал Нед.

Я посмотрела на Неда, не понимая его. Я была так поглощена чувством тревоги, что не замечала выражения его глаз.

— Я позабочусь о тебе, если ты уйдешь от Джорджа, — услышала я его голос. — Я найду работу и смогу содержать тебя. Я завидовал Джорджу с момента твоего появления в доме. Ты такая юная и хорошенькая.

Внезапно он обхватил сильными пальцами мою талию, наклонился и стал целовать мои губы, подбородок и шею. Я попыталась отстраниться, но он крепко удерживал меня. Его опытная рука, соскользнула с талии, проворно поднялась к моей груди.

Закричав, я попробовала освободиться, но не смогла — его вторая рука оставалась на моей талии. Он засмеялся, обнажив белые зубы, его темные глаза возбужденно сверкнули. Внезапно ловкость и острый язычок Неда напомнили мне о его матери, Эстер. Я ненавидела Неда.

— Бастард! — выпалила я в приступе бессильной детской ярости.

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— И кто это говорит! — воскликнул Нед; он еще сильнее прижал меня к себе; его влажные губы коснулись моего рта; проворные пальцы Неда обследовали мои самые потайные места.

Я оцепенела от отвращения.

Потом я ощутила сквозняк, подувший из открытой двери; Нед ахнул, его мышцы обмякли. Он отпустил меня. Я открыла глаза.

На пороге стоял мертвенно-бледный Аксель. В его глазах не было знакомого мне отсутствующего выражения. Сейчас они сверкали. Руки, вытянутые вдоль туловища, были сжаты в кулаки. Он дышал очень часто.

— Похоже, я появился вовремя, — сказал он.

Нед отпрянул к стене.

— Джордж, она попросила меня съездить с ней в Рай за доктором…

— Выйди.

— Ее брат заболел.

— Выйди, пока я не убил тебя.

Нед молча, неуверенно шагнул к двери. Я видела, что Аксель с трудом сдерживает желание ударить Неда. На его лбу выступил пот. Когда Нед попытался проскочить мимо Акселя, мой муж потерял самообладание. Он схватил Неда за плечи, тряхнул его, дважды ударил ладонью по лицу и вышвырнул в коридор.

Дверь закрылась.

Мы остались одни. Я заметила, что сильно дрожу, и села.

— Я говорил, что тебе не следует ездить с Недом в Рай, — произнес Аксель.

Я ему не ответила.

— Думаю, — продолжил он, — ты слишком молода, чтобы понимать, какие чувства ты способна пробудить в мужчине. Наверно, ты не замечала, что Нед с самого начала хотел тебя. Ты слишком молода и слепа. Даже сейчас, когда ты глядишь на меня, ты все еще слепа. Ты не способна понять.

Я смутно догадалась, что он пытается оправдать мой поступок. Мне удалось пробормотать:

— Я думала только об Алекзендере… Я знала, что Нед отвезет меня в Рай…

— Алекзендеру ничего не угрожает. Один из конюхов отправился в Уинчелси за доктором Солтером.

— Я хотела позвать другого врача…

— У доктора Солтера отличная репутация.

— Но Алекзендер…

— Он, похоже, принял неопасную дозу опия. Ты готова ехать?

— Да, но…

— Тогда отправляемся без промедления.

Я молча вышла вслед за ним во двор, где он оставил своего коня.

— Но как… — пробормотала я; он не дал мне договорить.

— Я не собираюсь обсуждать что-либо здесь, — сухо сказал Аксель. — Поговорим позже.

Но когда мы вернулись в Хэролдсдайк, он отказался побеседовать со мной.

— Я отведу тебя в твою комнату, — заявил Аксель, — и ты проведешь там остаток дня. Я устал следить за тем, чтобы ты не натворила глупостей. Думаю, я вправе настаивать на том, чтобы ты сегодня не покидала свою комнату.

— Но Алекзендер…

— Алекзендер поправится без твоей помощи. Он может провести здесь несколько дней, ты поговоришь с ним, но не сегодня.

— Но… — произнесла я, но тут же замолчала — нас встретил Вир.

— Моя жена разволновалась из-за болезни ее брата, — резким тоном сообщил Аксель Виру. — Она хочет отдохнуть. Пусть Элис предупредит слуг, чтобы они не беспокоили миссис Брэндсон — она будет спать в наших апартаментах, а я переберусь в комнату Родрика, чтобы обеспечить ей максимум покоя.

Я настолько растерялась, услышав, что мы будем находиться в разных комнатах, что даже не расслышала ответ Вира.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, я направилась к нашим комнатам, но Аксель положил мне руку на плечо и повел меня по другому коридору.

— Я передумал, — тихо сказал он. — Ты займешь комнату Родрика. Я принесу тебе все необходимое.

Я изумленно посмотрела на него.

— Но почему я не могу остаться в наших комнатах?

— Я передумал. Извини.

— Но…

— Пожалуйста!

Я увидела, что он начинает сердиться.

— Последнее время ты часто пренебрегала моими желаниями. Я настаиваю на том, чтобы сейчас ты послушалась меня.

Он открыл дверь и жестом предложил мне войти в комнату Родрика.

— Я буду периодически заходить к тебе и следить за тем, чтобы ты располагала всем необходимым, — заявил он резким тоном. — Советую тебе лечь и отдохнуть. Если кто-то подойдет к двери, ни в коем случае не отвечай. Ты меня поняла?

— Да, Аксель.

— Очень хорошо. Я вернусь к тебе примерно через час.

Он закрыл за собой дверь. Я услышала, как ключ повернулся в замке. Из коридора донеслись шаги удаляющегося Акселя.

Нежные пальцы тумана, укутавшего болота, приблизились к дому. Тишина стала более глубокой, она казалась мне абсолютной. Я наблюдала за тем, как сгущаются сумерки. Аксель дважды проверил, не нуждаюсь ли я в чем-то; он не задерживался в комнате Родрика. С момента нашей последней встречи до наступления сумерек прошло немало времени. Я встала и подошла к окну, чтобы поглядеть на туман. Мои пальцы прикоснулись к резному столу Родрика. Я снова подумала о Мэри, о ее восхищении Родриком, о нашей беседе, состоявшейся в этой комнате.

Через несколько часов я утратила чувство времени. Меня раздражала скука моего вынужденного заточения. Гадая, который сейчас час, я услышала шаги в коридоре. Аксель вошел в комнату с подносом.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он и добавил: — Извини, что я принес еду поздно. Я собирался сделать это раньше.

— Ничего страшного… я не голодна.

Мне хотелось задать ему множество вопросов, но я чувствовала, что он не станет отвечать на них.

— Аксель…

— Да?

Аксель уже собирался покинуть комнату. Он остановился у порога, взявшись за дверную ручку.

— Когда я смогу выйти отсюда?

— Завтра, — ответил Аксель, — но не раньше.

— Алекзендер…

— Он еще сонный и отдыхает в своей комнате. Завтра он будет здоров. Можешь о нем не беспокоиться.

Дверь закрылась, шаги стихли. Я снова села на край кровати, не прикоснувшись к еде и напиткам, стоявшим на подносе, и попыталась запастись терпением. Я тяжело переносила бездействие. Через некоторое время я принялась перебирать содержимое ящиков стола.

Чуть позже, собираясь раздеться и попытаться заснуть, я услышала шаги. Надо мной скрипнула половица. Я подняла голову. Звук повторился. Я замерла. Мне показалось, что я услышала приглушенные шаги. Кто-то, похоже, расхаживал по комнате надо мной.

Но над этой комнатой находился чердак, никто там не спал.

Я взяла свечу и подошла к двери, но замок был надежным, мне не удалось бы сломать его. Я в отчаянии осмотрелась по сторонам, снова порылась в столе, но не нашла второго ключа. Мой взгляд упал на нож, лежавший на подносе. Схватив его, я вернулась к двери, вставила между ней и косяком лезвие.

Ничего не произошло.

Я отошла на шаг назад и разочарованно посмотрела на дверь. Потом взяла свечу и посмотрела в скважину замка. Мне показалось, что ключ торчит с внешней стороны — Аксель, кажется, забыл убрать его.

Подойдя к столу, я достала из ящика лист бумаги и сунула его в щель между дверью и полом. Затем я взяла вилку и вставила ее в замочную скважину.

Ключ выпал из замка. Я наклонилась с затаенным дыханием и осторожно потянула на себя лист бумаги. К счастью, ключ упал на него. Через секунду я вставила ключ в замок и повернула его.

Открыв дверь, я отметила, что хождение наверху прекратилось пару минут назад. Я не стала размышлять, почему это произошло. Бесшумно, на цыпочках, пошла вдоль темного коридора, касаясь рукой стены. Свечу я погасила и оставила в комнате.

В доме было тихо, но, приблизившись к лестничной площадке, я увидела в холле свет. Из соседней гостиной доносились еле слышные голоса. Я замерла в нерешительности, испугавшись, что оттуда кто-то выйдет, когда я буду проходить мимо двери. Но другого пути к задней лестнице не было. Набрав воздуха в легкие, я на цыпочках пересекла лестничную площадку и оказалась в другом коридоре.

Никто меня не видел. Я замерла с отчаянно бьющимся сердцем, прислушалась. Было тихо. Снова шагнув в тень, я нашла лестницу, ведущую на чердак, и стала осторожно подниматься по ступеням.

Я была уверена, что над комнатой Родрика шагал Алекзендер. Я решила, что Аксель зачем-то запер его на чердаке. Кто еще мог расхаживать там взад-вперед, словно зверь в клетке? Я вспомнила надпись, вырезанную Родриком на стекле чердачного окна, когда его заперли там в детстве. Эту комнату уже использовали в качестве тюрьмы. Если моя догадка верна, сегодня чердак снова превратился в место заключения.

В конце лестницы я остановилась, чтобы собраться с духом. Страх и возбуждение делали меня неловкой. Когда я шагнула вперед, моя нога подвернулась; я ударилась плечом о стену, нарушив тишину. Я подождала, вслушиваясь в безмолвие. Сердце мое выпрыгивало из груди. Вдали открылась и закрылась дверь. После этого ничего не произошло, и я решила, что мне показалось.

Было абсолютно темно. Я пожалела о том, что не захватила с собой свечу — я плохо знала даже путь к чердаку. Наконец я на ощупь добралась до того места, где начинался новый коридор, который вел в другое крыло. Темнота пугала меня. Свернув за угол, я увидела полоску света под дверью в дальнем конце коридора. Касаясь пальцами стены, я осторожно направилась туда. Я дышала учащенно, неровно.

Стояла абсолютная тишина. Пленник, очевидно, перестал шагать. Безмолвие было пугающим. Мог ли Алекзендер безропотно позволить запереть себя? Он должен был колотить в дверь, кричать, а не пассивно сидеть под замком.

Я начала вспоминать рассказы о привидениях. Мурашки побежали по моей голове. Я взяла себя в руки и уверенно шагнула к полоске света; сейчас всего несколько футов отделяли меня от нее. Мне нельзя было терять самообладание.

Я протянула руку к стене, чтобы лучше сориентироваться, и вдруг мои пальцы коснулись чьей-то руки.

Я попыталась закричать. Страх сдавил мне горло, и из него не вырвалось ни единого звука. Затем рука зажала мне рот; кто-то прошептал:

— Ни звука, кем бы вы ни были.

В следующий момент человек открыл дверь и втолкнул меня в тускло освещенную комнату.

Дверь закрыли. Дрожа всем телом, я обернулась и изумленно ахнула.

Мой похититель тоже ахнул; потом он сумел тихо сказать:

— Миссис Брэндсон! Боже, извините меня…

Это был молодой Чарльз Шерман, неженатый брат Джеймса Шермана, юриста из Рая.

— Господи!

Не отводя от него глаз, я села на свободный стул.

— И правда, господи, — сказал мистер Чарльз, неуверенно улыбнувшись мне, когда мы оба оправились от шока. — Интересно, кто из нас испытал более сильное потрясение?

— Вероятно, я. Простите, если я покажусь вам недостаточно гостеприимной, но могу я спросить, почему вы прячетесь ночью на чердаке Хэролдсдайка?

— Дорогая моя, — мистер Чарльз явно разрывался между желанием объяснить свое присутствие здесь и стремлением сохранить его причину в тайне. — Дорогая моя…

Он растерянно, с загадочным видом, почесал затылок.

— Наверно; существует какой-то заговор, — сказала я.

Мне не приходило в голову иное объяснение.

— Мой муж поместил вас здесь? Чего вы ждете? Как долго намерены оставаться тут?

Мистер Чарльз прочистил горло, вытащил из кармана изящные часы и посмотрел на циферблат.

— Ваш муж появится тут через несколько минут, миссис Брэндсон. Если вы дождетесь его, он без труда объяснит вам ситуацию.

Я была уверена, что Аксель этого не сделает. Он рассердится на меня за то, что я покинула комнату Родрика, и не станет рассказывать о своей тайной деятельности.

— Мистер Шерман, — сказала я, — вы можете хотя бы намекнуть на причину, заставившую вас ночью расхаживать взад-вперед по чердаку в ожидании моего мужа? Пожалуйста! Я знаю, что любопытство — дурная черта всех женщин, но…

— Отнюдь, миссис Брэндсон!

— Вот! Я уже чувствую, как вы презираете меня за нее, но…

— Вовсе нет, я…

— Но я тревожусь за моего мужа и была бы вам признательна, если бы вы успокоили меня, мистер Шерман.

Я кокетливо помахала ресницами. Природная доброта мистера Чарльза и слабость, которую он питал к женскому полу, заставили его сдаться.

— Позвольте мне объяснить все с самого начала, миссис Брэндсон, — вежливо произнес он и сел напротив меня на край стола так, словно мы находились в гостиной и располагали массой времени. — Как вы догадались, я нахожусь здесь по просьбе вашего мужа. Моя задача — окончательно установить, кто в прошлый сочельник убил Роберта Брэндсона. Ваш муж с самого начала знал, что Родрик Брэндсон не мог убить своего отца, но по некоторым причинам Джордж не счел нужным это обнародовать. Деликатные обстоятельства не позволяют мне останавливаться на них. Скажу только, что ваш муж видел живого и невредимого Роберта Брэндсона уже после того, как, поссорившись с отцом, Родрик покинул дом. Джордж знал, что Родрик не убивал Роберта Брэндсона…

Эстер, подумала я. Эстер. Очевидно, Роберт Брэндсон застал жену с Акселем в ее комнатах. После ссоры с Родриком он поднялся наверх поговорить с женой и обнаружил в ее спальне Акселя…

— …позвольте мне объяснить, что произошло, — сказал Чарльз Шерман. — По словам вашего мужа, в день убийства он увез Родрика поохотиться на болота, поскольку Родрик и Вир едва не подрались, и Джордж счел необходимым сделать так, чтобы они на время расстались. Когда Джордж и Родрик вернулись, Роберт Брэндсон позвал Родрика в библиотеку.

— Потому что он подозревал, что Родрик занимается контрабандой и связан с Деланси.

— Совершенно верно. Позже Родрик сказал вашему мужу…

— Но позже они не виделись!

— Виделись, миссис Брэндсон! Наберитесь терпения, я все вам объясню. Позже Родрик сказал вашему мужу, что обвинения отца беспочвенны, но когда он заявил это Роберту Брэндсону и назвал контрабандистом Вира, их беседа переросла в ссору. Родрик ускакал на болота, а разгневанный Роберт Брэндсон побежал наверх, чтобы обсудить ситуацию с…

Эстер, подумала я.

— …вашим супругом, Джорджем…

Он застал Эстер с Акселем, снова подумала я. Роберт Брэндсон хотел узнать у жены, известно ли ей, кто из ее сыновей занимается контрабандой и связан с Деланси.

— Но Джордж не смог помочь ему. Однако чуть позже Джордж решил спуститься в библиотеку, чтобы продолжить разговор с отцом…

Чтобы окончательно объясниться с ним, подумала я, и попросить прощение за связь с Эстер.

— И тогда, — печально произнес Чарльз Шерман, — он обнаружил труп Роберта Брэндсона. Испытав потрясение и душевную боль, он испугался, что на него или на другого человека, о невиновности которого ему было известно…

Эстер.

— …может упасть подозрение. Несколько минут он провел в мучительных раздумьях, затем появилась Эстер… извините, миссис Брэндсон.

Ложь, подумала я. Эстер с самого начала была с Акселем, они советовались, что им делать.

— Слуги и другие обитатели дома услышали ее крики. Естественно, главным подозреваемым стал Родрик, но Эстер отказывалась поверить в это, поскольку он был ее любимым сыном. Желая успокоить Эстер, Джордж решил догнать его. Он хотел предупредить Родрика об опасности и отправить его куда-нибудь на время, необходимое для установления личности подлинного убийцы. Как я уже сказал, Джордж был убежден в невиновности Родрика, но по деликатным причинам не мог обнародовать свои аргументы.

— Понятно, — сказала я.

Мистер Чарльз смущенно посмотрел на меня и отвел взгляд в сторону. Потом он прочистил горло.

— Ваш муж догнал Родрика. Он сказал ему, что кто-то убил Роберта Брэндсона и что все факты указывают на его виновность. Родрик захотел вернуться в Хэролдсдайк и предъявить свои обвинения человеку, которого он подозревал в совершении убийства, но Джордж попросил его проявить осторожность. В конце концов Родрик согласился исчезнуть на некоторое время. Джордж предложил сымитировать смерть Родрика по двум причинам. Во-первых, Родрику было бы легче покинуть страну, если бы все считали его утонувшим в болоте. Во-вторых, если бы Эстер знала, что Родрик жив, она не стала бы столь страстно пытаться обелить его имя, подвергая опасности саму себя, как в случае смерти сына. Джордж понимал жестокость такого решения, но он считал, что действует в интересах Эстер и Родрика. Миссис Брэндсон давно не поддерживала супружеских отношений с мужем, если бы подозрение было отведено от Родрика, оно могло упасть на нее.

Джордж велел Родрику отправиться в его венский дом. Джордж сказал, что он сам приедет туда, как только закончится следствие. Он действительно покинул Хэролдсдайк, когда правила приличия позволили ему сделать это, хотя официально поместье уже принадлежало Джорджу при соблюдении им одного условия, которое он выполнил позже, женившись на вас. Роберт Брэндсон, подозревая Родрика в связях с Деланси и считая Вира не способным обращаться с деньгами, решил доверить свое состояние вашему супругу.

Когда Джордж вернулся в Вену, он не обнаружил там Родрика. Он искал его повсюду, наводил справки, но не мог получить доказательств того, что Родрик покинул Англию. Конечно, у Джорджа зародились подозрения — он вспомнил, как перед его отъездом в Вену Мэри Мур, несчастный ребенок, пришла к нему и заявила, что видела Родрика в Хэролдсдайке после его мнимой смерти на болотах. Тогда Джордж отмахнулся от слов девочки, но сейчас он задумался над ними. Родрик мог передумать после их расставания, бросить коня и шляпу, подтверждавших факт его гибели, пешком отправиться в Хэролдсдайк и подняться в комнаты человека, которого он подозревал в совершении убийства, чтобы бросить ему в лицо обвинение. Преступник мог убить Родрика, спрятать тело, а позже захоронить его, чтобы оставалась в силе версия, согласно которой Родрик, расправившийся с отцом, бежал из дому и погиб на болотах.

— Но, мистер Шерман, — сказала я, — кто же этот человек, которого подозревал Родрик — а теперь и мой муж — в совершении убийства?

Он посмотрел на меня так, словно его удивила моя недогадливость и развел руками.

— Конечно, ваш зять Вир.

Пламя свечи задрожало на сквозняке. Ничто не нарушало тишину. Я посмотрела на Чарльза Шермана.

— Джордж с самого начала подозревал Вира, — сказал Чарльз. — Вернувшись в Англию, он стал искать доказательства. Найдя их два дня тому назад, он тотчас среди ночи прискакал в Рай, чтобы попросить у меня помощи. Мы сошлись в том, что Вир виновен, и придумали, как заманить его в ловушку. Мы решили, что Вир имел мотив для убийства — отец грозил сдать его властям Рая; на карту было поставлено будущее Вира. Ему было необходимо навсегда заткнуть отцу рот. Также Вир имел возможность отравить Мэри, он знает все о ядах, уничтожающих вредителей и повышающих плодородие почвы. Вероятно, он хранит где-то на угодьях запас подобных веществ. Он мог подсыпать яд в чай Мэри — Джордж сказал, что Вир принес поднос из холла наверх.

— Верно… Поэтому вы с моим мужем задумали…

— Мы надеемся, что ловушка сработает. Я приехал сюда вечером. Аксель встретил меня у ворот и тайно провел по задней лестнице на этот чердак, где познакомил с обнаруженными им доказательствами. Мы понимали, что наш план следует осуществить после похорон, поскольку в день похорон все будут заняты, но когда церемония завершилась, в Хэролдсдайк прибыл ваш брат Алекзендер! Сначала нам показалось, что наш замысел сорван. Джордж знал, что если Алекзендер поговорит с вами наедине, вы поделитесь с ним своими подозрениями, изложенными в том злополучном письме. Алекзендер, конечно, поднимет шум, устроит неприятную сцену. Джорджу требовались двадцать четыре часа, и он не желал, чтобы кто-то вмешался в его план на последней стадии. Было нетрудно изолировать вас друг от друга до утра, но потом Джорджу следовало что-то предпринять. Он взял немного опия миссис Брэндсон, прошел на кухню и велел приготовить чаю. Покинув кухню с чаем, он добавил в чашку опий. Лакей отнес ее в комнату вашего брата.

— И тут я испугалась, — сухо сказала я. — Не без основания.

— Да, — согласился мистер Чарльз. — Не без основания… Но прежде чем отправиться вслед за вами в Рай, Джордж оставил ваше злополучное письмо в библиотеке; он знал, что Вир обнаружит его. Вир часто заходит в библиотеку, он пишет там деловые письма, связанные с ведением хозяйства, читает газету перед обедом. Вернувшись с вами в Хэролдсдайк, Джордж попросил Вира сообщить Элис о том, что сегодня вы будете спать в своей спальне одна. Поместив вас для безопасности в комнату Родрика, он вернулся в библиотеку и обнаружил, что письмо было передвинуто, а лежавший на нем волос упал на пол. Он понял, что Вир прочитал его. Мы были уверены, что он решит, что вам известно слишком многое; в частности, вы знали о связях Вира с Деланси. Вы помните, это оставалось для всех тайной. Считалось, что контрабандистом и изменником является Родрик, а не Вир. Мы подумали, что Вир попытается убить вас и переложить ответственность за это преступление на вашего мужа. По словам Джорджа, один из слуг видел, как утром вы уехали с Недом в Рай — несомненно, через несколько минут это стало известно всем… Нед имеет определенную репутацию. Позже люди подумали бы, что ваш муж убил вас в приступе ярости.

Мои глаза округлились.

— Вы хотите сказать…

— Но вы не спите одна в вашей комнате, как полагает Вир, — сказал Чарльз. — Вы находитесь со мной на чердаке, в безопасности, хотя ваш муж хотел, чтобы вы оставались в комнате Родрика.

Но я не слушала его. Из коридора донеслись легкие приглушенные шаги; в следующий миг дверь открылась и в комнату вошел Аксель.

Я встала. Отчаянно попыталась сочинить какое-то объяснение. Увидев меня, Аксель побелел от изумления и гнева. Прежде чем он раскрыл рот, Чарльз заступился за меня.

— Джордж, к сожалению, это я виноват в том, что ваша жена услышала мои шаги и поднялась сюда, чтобы выяснить, кто здесь находится. Я счел целесообразным вкратце обрисовать ей ситуацию, чтобы она смогла помочь нам и не поднимала лишнего шума. Я испугался, что, оставшись в неведении, она примется громко выражать недовольство моим присутствием в доме.

Воспитание не позволило Акселю рассерженно задавать мне вопросы или отчитывать меня в присутствии чужого человека. Я увидела, что он с трудом сдерживает себя; он отвел глаза в сторону и убрал рукой волосы со лба, словно этот жест мог помочь ему успокоиться.

— Извини, что я покинула комнату, — испуганно произнесла я, — но я подумала, что надо мной ходит Алекзендер, и решила поговорить с ним. Конечно, мне не следовало так поступать.

— Очень жаль, — сказал он, не глядя на меня, — но теперь ты уже здесь, и я не могу исправить ситуацию.

Он повернулся к Чарльзу Шерману.

— Все готово; все разошлись по своим комнатам. Мы должны без промедления занять наши места.

— Где нам, по-вашему, следует расположиться?

— Я бы хотел, чтобы вы прошли в мои комнаты. Вы можете спрятаться в гардеробной, за стеной спальни. Я буду находиться возле лестницы. Я пройду за ним в спальню и отрежу ему путь к отступлению, если он надумает бежать. Мы блокируем его с обеих сторон.

— Джордж, я надеюсь, наш план увенчается успехом. А если он все же не прочитал письмо? Или прочитал, но решил не предпринимать тех действий, которых мы ждем?

— Он поступит именно так, — резко заявил Аксель. — Он совершил три убийства, причем дважды сделал это, чтобы скрыть первое преступление. Он не остановится. Не будем терять время.

— Да, отправимся немедленно.

Аксель повернулся ко мне.

— Я не осмелюсь выпустить тебя из виду, — сказал он. — Ты пойдешь со мной.

Удивленный мистер Чарльз остановился на пороге.

— Ты уверен, Джордж — заговорил он, но Аксель перебил его.

— Пусть лучше моя жена будет у меня на глазах, — сказал он, по-прежнему не глядя на меня, — не то она начнет разгуливать по дому и сорвет наш тщательно разработанный план.

Я ничего не сказала. Я испытывала слишком сильное унижение, чтобы спорить, и знала, что недоверие Акселя оправдано.

— Помни, — тихо сказал он, когда мистер Чарльз вышел в коридор, — ты должна молчать и исполнять мои указания предельно точно. Не знаю, как много рассказал тебе Чарльз, но…

— Все — за исключением того, что он назвал «деликатными причинами».

— Тогда ты поймешь, как важно, чтобы ничто не помешало нашему плану. Надеюсь, я могу рассчитывать на то, что ты не закричишь, что бы ни случилось.

Я дала ему слово, что не подниму шума.

Мы пошли по коридору. Единственную свечу нес Аксель, он прикрывал ее рукой; я без труда различала дорогу. У верхних ступеней задней лестницы он задул пламя и положил свечу на пол.

— Не отставай, — прошептал он. — Мы спустимся на лестничную площадку. Если ты боишься потерять меня в темноте, держись за фалды моего пиджака.

Я улыбнулась, но он не увидел этого во мраке. Мы начали спускаться; левой рукой я держалась за перила, правой — за пиджак Акселя. Внизу мы остановились. Мне показалось, что на лестничной площадке было светлее, чем наверху — в холле было больше окон, чем на чердаке. Я различала смутные очертания стен и углов. Аксель подвел меня к высокому окну, расположенному возле лестничной площадки; мы спрятались за широкими шторами.

Мы прождали какое-то время. Я почувствовала, что начинаю покачиваться.

Аксель насторожился.

— С тобой может случиться обморок?

Я бросила холодный взгляд на темный овал его лица.

— Я никогда не падаю в обморок.

На самом деле я дрожала и покачивалась больше от возбуждения и страха, чем от тягот длительного стояния на ногах. Пытаясь овладеть собой, я прислонилась к окну. Через мгновение я почувствовала, что Аксель снова замер рядом со мной. Проследив за направлением его взгляда, я посмотрела через узкую щель в шторах.

Мои ноги онемели.

Из темного коридора бесшумно вынырнул человек в длинном одеянии; он прошел через лестничную площадку к самой лестнице, потом исчез в холле. Вдали открыли и закрыли дверь.

Куда он делся? — спрашивала себя я, не смея заговорить и нарушить тишину. Мы продолжали ждать. Наконец где-то снова открылась дверь. Через мгновение ее закрыли. В холле появился тот же человек. Он стал бесшумно подниматься по лестнице, приближаясь к нам.

Я окаменела. Мои конечности парализовало; сердце билось в грудной клетке с пугающей частотой. Я могла думать только об одном: это убийца, который направляется к своей жертве. Я — тот человек, которого собираются убить.

Фигура в длинном одеянии появилась на лестничной площадке. Затаив дыхание, мы ждали за слегка раздвинутыми шторами. Через мгновение человек прошел мимо нас по коридору к нашим комнатам. Он держал в руках охотничье ружье. Таким ружьем был убит Роберт Брэндсон.

— Следуй за мной, — еле слышно прошептал Аксель. — Только без единого звука.

Он бесшумно шагнул вперед.

Дверь наших апартаментов была открыта. Я увидела, как человек в белом вошел в спальню и на мгновение заслонил собой свет единственной лампы, стоявшей у окна. Мне показалось, что кто-то спит на нашей кровати, но свет был тусклым, лампа мерцала в нескольких футах от ложа. Человек поднял приклад ружья и начал молотить им по бесформенной груде, лежавшей в постели.

Я зажала рукой рот. Застыв в ужасе, я увидела, как дверь гардеробной медленно открылась. Аксель шагнул к порогу; в этот момент Чарльз Шерман появился в дверном проеме у дальней стены спальни.

Человек в белом перестал бить прикладом по постели, поняв одновременно со мной, что в ней никто не спал, что это была хитроумная ловушка.

На мгновение время остановилось; передо мной была застывшая картинка.

— Значит, это ты убила моего отца, Элис, — произнес наконец потрясенный Аксель.

Она не закричала.

Сейчас я помню лишь, что все замерло, погрузилось в тишину, словно клубы тумана заполнили дом. Даже когда Элис бросила ружье и начала двигаться, она не нарушала безмолвия. Она словно скользила по полу, белое платье придавало ей зловещее сходство с привидением, злым духом, появляющимся во время Хэллоуина. Ружье бесшумно упало на кровать.

Мужчины одновременно устремились вперед, но Элис, опередив их, схватила склянку, забытую среди украшений на туалетном столике, мгновенно открутила сильными пальцами крышку и поднесла сосуд к своим губам.

Это была жидкость, которую дала мне Джоан. Мы оба с Акселем забыли о ней, когда приехал Алекзендер.

Элис выпила все содержимое склянки. Когда Аксель с криком «Элис!» подскочил к ней, она бросила пустой сосуд в камин. Нам осталось лишь в изумлении смотреть на улыбающуюся женщину. Затем яд подействовал, и Элис с воплем упала на пол навстречу смерти, которая должна была постичь меня. Я никогда не слышала таких криков, не видела подобной агонии. Ужас парализовал меня, я не могла пошевелиться. Внезапно мир поплыл перед моими глазами, и я провалилась в пропасть.

Впервые в жизни со мной случился обморок.