Дом у голубого залива

Глава двенадцатая

Куинны любили собираться на кухне. Там они сидели и сейчас. На плите варился кофе, яркий свет лампы разгонял ночную тьму. Все приехали, вытащив из постели детей. Дрю чуть ли не физически ощущала, как в воздухе сгущается напряжение.

Сонных детей отвели наверх и уложили спать, Эмили осталась за ними присматривать.

— Я очень извиняюсь, что разбудил вас среди ночи, — сказал Сет.

— Если ты вытащил нас из постели в два часа ночи, значит, у тебя на это серьезные причины. — Филлип накрыл своей рукой руку Сибилл. — Ты, может, кого-то убил? Если да, то начинать надо прямо сейчас, чтобы до рассвета избавиться от трупа.

Благодарный Филлипу за попытку разрядить атмосферу, Сет покачал головой:

— Нет, на этот раз я сдержался.

— Ну давай же, Сет, рассказывай! — сказал Камерон.

— Я сегодня встречался с Глорией.

— Почему ты не сказал, что она опять объявилась и что ты собираешься с ней встретиться? — Сибилл сжала руку Филлипа.

— Я встречаюсь с ней уже не в первый раз.

— Но этот — последний. — Камерон был взбешен. — Сет, что, черт побери, происходит? Она уже несколько раз являлась сюда, а ты нам об этом ни словом не обмолвился?

— Это продолжается с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.

Камерон резко отодвинулся от стола:

— Она многие годы приставала к тебе, и ты все молчал!

— Кричать на него без толку, — сказал Этан спокойно, но что-то в его глазах подсказывало Дрю, что он взбешен не меньше брата. — Ты что, давал ей деньги?

Сет молча пожал плечами.

— А теперь можешь кричать на него, сколько тебе вздумается, — пробормотал Этан.

— Ты все это время давал ей деньги? — Камерон с возмущением уставился на него. — Ты с ума сошел?

— Я делал все, чтобы она не тревожила вас.

— Но она все равно от тебя не отстала, — сказала Анна.

— Да, но…

— Ты должен был нам довериться. Ты же знаешь, что мы никогда не оставили бы тебя в беде.

— Я давал ей деньги. — Сет вытянул руки, раскрыв ладони. — Это было единственное, что могло остановить ее. Мне нужно было сделать хоть что-то, чтобы отблагодарить вас.

— Отблагодарить нас? За что?

— Вы спасли меня. С вами я узнал, что такое настоящая семья. Камерон, ты сделал из меня человека.

Какое-то время Камерон не мог вымолвить ни слова, но когда наконец он заговорил, его голос звучал сердито:

— Мне противно слышать от тебя такое дерьмо. Не хочу ничего знать о какой-то там благодарности, о том, что ты хотел отплатить нам за добро.

— Но он не это имел в виду, — тихо сказала Грейс, изо всех сил пытаясь не расплакаться.

— Что, черт возьми, ты хочешь этим сказать?

— Камерон никогда не разрешает мне говорить об этом, — только и удалось промолвить Сету.

— Успокойтесь, — сказала Грейс. — Да, они спасли тебя. Они вошли в твою жизнь, когда ты только начал подавать какие-то надежды. Потому, что они любили отца. А потом они стали заботиться о тебе, потому что полюбили тебя самого. Все мы полюбили тебя.

— Я хотел…

— Подожди. — Грейс было достаточно поднять палец, чтобы он умолк. — Но ты должен понимать, что любовь не нуждается в том, чтобы за нее чем-то отплачивали. Камерон тут абсолютно прав.

— Да, это так, я хотел как-то отблагодарить вас. Но дело не только в этом. Она говорила такие ужасные вещи про Обри!

Обри, которая все это время беззвучно плакала, воскликнула:

— Что?!

— Ну, например, стращала меня тем, что с Обри может что-нибудь случиться. Или с ее двоюродной сестрой. Мне же было тогда всего четырнадцать. Я до смерти боялся, что, если я проговорюсь, она найдет способ навредить Обри или кому-то из детей.

— Конечно, ты был напуган, — сказала Анна. — Она на это и рассчитывала.

— И когда она сказала, что ей нужны деньги, чтобы уехать, я подумал, что это лучший способ избавиться от нее. Мне так хотелось, чтобы она исчезла и больше никогда не появлялась.

— И она это прекрасно понимала. — Сибилл вздохнула и поднялась, чтобы принести всем кофе. — Она знала, как много значит для тебя семья.

— Она уезжала, иногда я не видел ее по нескольку месяцев, — продолжал Сет. — Даже лет. Но она всегда возвращалась. Деньги у меня были. Акции верфи, то, что вы дали мне из наследства Рея, а потом уже и от продажи картин. Я знал, что глупо постоянно платить ей. У меня появилась возможность поехать в Европу. Я за нее ухватился. Подумал, что к вам-то уж она не будет наведываться, если я уеду.

— Сет, — Анна подождала, пока он посмотрит на нее, — ты уехал, чтобы избавить от нее нас?

— Анна, я хотел уехать. Мне нужно было узнать, что я собой представляю, как в Европе воспримут мои картины. Но и эта проблема никогда не давала мне покоя.

— Хорошо, я тебя понял. — Этан кругами возил чашку по столу. — Тогда ты сделал то, что считал нужным. А сейчас-то что происходит?

— Месяца четыре назад она появилась на пороге моей квартиры в Риме. Она обо мне где-то прочитала и подумала, что теперь можно по-настоящему поживиться. Сказала, что встретится с журналистами, пойдет по галереям и расскажет всю правду. Естественно, в своей интерпретации, — поправился он. — Я дал ей денег и вернулся домой. Но оказалось, что привез ее у себя на хвосте. И на этот раз деньги даже хоть на какое-то время не смогли купить мне покоя. Она заявилась к Дрю в магазин.

— Она пыталась сделать тебе какую-нибудь гадость? — Лицо Камерона опять вспыхнуло от злости.

— Нет. — Дрю покачала головой. — Она просто приняла меня в вашу компанию, я для нее еще одно средство причинить боль Сету. Причинить боль всем вам. Я не одобряю то, как вел себя Сет, но я понимаю, почему он это делал. Но теперь все это надо прекратить.

— Вот женщина, у которой с мозгами все в порядке, — сказал Камерон. — Ты заплатил ей сегодня?

— Нет. Она предъявила новые требования. — Сет пожал плечами и тут же осознал, что у него будто гора с плеч свалилась, когда он наконец рассказал все. — Она теперь хочет втянуть в эту историю и Дрю. Внучка сенатора замешана в сексуальном скандале. Это, конечно, все чушь, но если она начнет болтать, газеты ухватятся за такую интересную тему.

— Сколько она на этот раз запросила?

— Миллион.

Камерон чуть не поперхнулся кофе.

— Она не получит ни цента. — Анна с решительным видом похлопала Сета по плечу. — Ни цента — ни сейчас, ни когда-либо еще. Правда ведь, Сет?

— Я знал, когда сидел с ней в этой паршивой забегаловке, что она решилась осуществить свои угрозы.

— Но мы тоже не будем сидеть сложа руки, — пообещал Филлип. — Когда вы должны встретиться?

— Завтра я должен принести ей залог — десять тысяч долларов.

— Где вы встречаетесь?

— В этом паршивом баре, в Сент-Майкле.

— Я вижу, что Филлип задумался. Мне это нравится.

— Да, я тут обдумываю один вариант.

— Давайте-ка я приготовлю завтрак. За едой расскажешь, что ты там придумал.

Дрю слушала, как они обмениваются идеями, спорят и — что удивительно — смеются и подшучивают друг над другом. Бекон шипел на сковородке, готовился омлет и кофе. Когда она встала, чтобы помочь накрыть на стол, Анна положила ей руку на плечо.

— Сиди, дорогая. Ты выглядишь совсем измученной.

— Да нет, я чувствую себя нормально. Только мне кажется, что вам бы надо обратиться в полицию или обсудить все это с адвокатом, а не действовать самим.

Все разговоры прекратились.

— Ну что ж, — сказал Этан в своей обычной, спокойной манере, — такой подход исключать не будем. Но только ты учти, что полицейские обязательно заявят, что Сет вел себя по-идиотски, когда давал ей деньги.

— Но она же его шантажировала.

— В каком-то смысле — да, это так можно назвать, — согласился с ней Этан. — Однако ее за это не арестуют, ведь так?

— Нет, но…

— Мы будем действовать сами, — произнес Камерон тоном, не допускающим возражений. — Больше об этом и разговаривать нечего.

Дрю наклонилась к нему поближе:

— Ты что, думаешь, я не могу постоять за Сета?

— Дрю, ты очень красивая девушка, но ты сидишь здесь с нами не в качестве украшения. Конечно, ты, так же как и все мы, встанешь за него горой. Я еще не знаю никого из нашей семьи, кто хотя бы обратил внимание на бесхарактерную женщину, не говоря уж о том, чтобы влюбиться в нее.

Дрю расслабилась, кивнула ему в ответ.

— Хорошо, действуйте так, как считаете нужным. Как это принято в семье Куинн, — добавила она. — Но все-таки не помешает узнать — учитывая ее образ жизни и пристрастие к алкоголю и наркотикам, — не заведено ли на нее какое-нибудь дело в полиции. Я позвоню дедушке, и к завтрашнему вечеру эта информация будет у нас. Пусть она тоже знает, что мы не шутим.

— Мне она нравится, — сказал Камерон.

— Мне тоже. — Но тут Сет взял Дрю за руку. — Я не хочу втягивать в это твою семью.

— Ты не хотел втягивать всех нас — твоих близких, меня, — поэтому-то мы и сидим сейчас за этим столом в четыре часа утра. — Она положила немного омлета себе на тарелку. — Твоей последней блестящей идеей было напиться и бросить меня. Ну и как, она сработала?

Он взял протянутое ему блюдо и попытался улыбнуться:

— Лучше, чем я ожидал.

— Я бы тебе не советовала еще раз пробовать сделать это. Передай мне соль.

Он наклонился через стол, взял ее лицо в свои ладони и поцеловал. Поцелуй был жарким и долгим.

— Дрю, — сказал он. — Я люблю тебя.

— Очень хорошо. Я тоже тебя люблю. А теперь передай мне, пожалуйста, соль.

— Ты остаешься здесь. И хватит об этом.

— С каких это пор ты приказываешь, куда мне идти и что делать.

— Я даже спорить на эту тему не хочу.

— Придется, — сказала почти ласково Дрю, — мой милый.

— Ну пожалуйста. — Сет поменял тактику. Он нежно положил руку ей на плечо. — Останься здесь и дай мне сделать то, что я должен сделать.

В его глазах отразились мучительные переживания, а вовсе не своенравие. И она это заметила.

— Ну что ж, если ты так об этом просишь.

Дрю отпустила его и встала на крыльце с другими женщинами семейства Куинн. Они наблюдали за тем, как от дома отъезжают две машины.

— Наши сильные, решительные мужчины отправляются на битву. А мы, слабые женщины, остаемся ждать дома, — сказала Анна.

— Сейчас наденем фартуки, — пробормотала Обри, — и начнем делать салат.

— Я так не думаю, — сказала Дрю.

— Ну так что? — Сибилл взглянула на часы. — Сколько мы им даем форы?

— Минут пятнадцать, — приняла решение Анна. Грейс кивнула:

— Поедем на моем фургоне.

Сет сидел в баре перед нетронутой кружкой пива. Это место, подумал он, было бы идеальным для того, чтобы распрощаться с ней, со своим детством, с демонами, мучившими его.

— Что-то ты неважно выглядишь, — сказала ему Глория сразу же, как только вошла. — Что, трудная ночка выдалась?

— А ты выглядишь как всегда. Я сидел здесь и думал: ведь в детстве у тебя было все, чтобы быть счастливой.

Она жадно схватила стакан с джином, который бармен сразу поставил перед ней.

— Много ты понимаешь!

— А что? Большой дом, состоятельные родители, хорошее образование.

— Моя мать всегда была холодной, как рыба, а отчим — классическим подкаблучником. И к тому же еще сестричка Сибилл. Не дочь, а само совершенство. Я не могла дождаться, когда же наконец удастся сбежать оттуда.

— Я ничего не знаю о твоих родителях, но Сибилл никогда не делала тебе ничего плохого. Она взяла нас к себе, когда ты объявилась на пороге ее квартиры.

— Да, взяла, только лишь затем, чтобы поучать меня во всем.

— Поэтому ты воровала вещи из ее квартиры, когда мы жили у нее в Нью-Йорке?

— Я брала то, что мне было нужно. Я ведь должна была тебя как-то содержать.

— Тебе всегда было наплевать на меня. Ты воровала, потому что тебе нужны были деньги на наркотики.

— Все, что я у нее брала, должно было принадлежать мне. Мне приходилось самой о себе заботиться. Каждый — за себя. Я так никогда тебя и не смогла этому научить.

— Рей даже не подозревал о твоем существовании, но ты его все равно ненавидела. Когда он узнал, что у него есть дочь, когда он попытался тебе помочь, ты возненавидела его еще больше.

— Он был обязан обо мне позаботиться.

— Он ведь даже не знал, что ты есть на свете. Но когда ты рассказала, что ты его дочь, он стал давать тебе деньги. Но тебе этого было мало. Ты пыталась разрушить его репутацию. А потом ты продала ему меня, как надоевшего щенка.

— Я за тобой ухаживала целых десять лет, ты поломал всю мою жизнь. Старик Куинн был должен мне за то, что я родила ему внука.

— Единственное, за что я тебе обязан, — это за то, что ты отдала меня. — Сет приподнял кружку, как будто произносил тост, и сделал глоток. — Сколько денег ты получила от меня за все эти годы? Если считать то, что ты получила от Рея и от меня, наберется по меньшей мере тысяч двести. Только из моих братьев тебе и цента не удалось выбить.

Она ухмыльнулась:

— Они бы заплатили, если бы я захотела. А тебе, если хочешь, чтобы твоя карьера и дальше шла успешно, и если намерен продолжать встречаться с внучкой сенатора, — придется раскошелиться.

— Ты уже об этом говорила. Давай-ка уточним условия договора. Я плачу тебе миллион долларов, включая задаток в десять тысяч сегодня…

— Наличными.

— Да, да, я помню, наличными. В противном случае ты идешь к журналистам, встречаешься с родителями и дедом Дрю и начинаешь врать о том, как над тобой издевались Куинны. Попутно ты и меня с Дрю обольешь грязью. Ты, бедная женщина, которая из сил выбивалась, чтобы вырастить ребенка, умоляла ей помочь, а в ответ получала только отказ и была вынуждена отдать своего сына.

— Да, звучит неплохо. Классика — фильм недели.

— Конечно, мы забудем о том, что ты спала с мужчинами, когда твой маленький ребенок находился в соседней комнате, или о том, что ты позволяла своим многочисленным мужикам меня трогать. Мы забудем о наркотиках, пьянстве и избиениях.

— Ах-ах, я сейчас разрыдаюсь! Не хватает только скрипок. Ты был таким противным мальчишкой, ты так мне надоел! Скажи еще спасибо, что я как-то тебя терпела и отдала деду только в десять лет.

— Ты вымогаешь у меня деньги с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Я откупался от тебя, чтобы защитить своих близких, себя. А самое главное, я давал тебе эти деньги, чтобы хоть на время получить душевное спокойствие, ведь оно гораздо дороже любых денег. Я сам позволил тебе шантажировать меня.

— Давай договоримся. Ты мне платишь все сразу, и веди себе свою скучную жизнь, никто тебе не помешает. Но если нет, ты потеряешь все.

— Миллион долларов, или ты начнешь делать все, чтобы причинить горе моим родным, разрушить мою карьеру, разрушить наши с Дрю отношения.

— Вкратце это так. Ну давай деньги, хватит тут рассиживаться!

— Нет. Ни сейчас, ни когда-либо в жизни. — Сет полез в карман и вытащил из него диктофон. — У тебя могут возникнуть серьезные проблемы, если я обращусь в полицию.

Когда она бросилась к диктофону, он схватил ее за запястье.

— Да, уж если мы заговорили о полиции, им, я думаю, будет очень интересно узнать, что ты, когда тебя выпустили на поруки из Форт-Уорта, не подчинилась постановлению суда о невыезде из страны. А обвинения предъявили для тебя обычные — проституция и хранение наркотиков. Если вздумаешь делать всем гадости, полицейские будут очень рады узнать, что ты здесь, и с удовольствием сопроводят тебя обратно в Техас.

— Ты, сучье отребье!

— Точно подмечено.

— Я хочу получить свои деньги! — Она прокричала это на весь зал.

Четверо мужчин, игравших в бильярд, повернулись. Самый крупный из них постукивал кием по ладони, взглядом оценивая Сета.

Глория вскочила со стула, от ярости чуть не плача:

— Он стащил мои деньги!

Мужчины направились к их столику. Сет поднялся со стула, и тут в пивнушку вошли его братья и встали рядом с ним.

— Теперь нас поровну. — Камерон засунул большие пальцы в карманы джинсов и состроил Глории гримасу. — Да, давненько не видались.

— Вы, подонки! Я хочу только то, что мне причитается.

— У нас ничего твоего нет, — сказал Этан. — И никогда не было.

— Я брал у нее деньги? — спросил Сет у бармена.

— Нет. Хотите подраться, идите на улицу.

Филлип посмотрел на четверых мужчин и спросил:

— Вы хотите нарваться на неприятности?

Самый высокий из них стукнул по ладони кием и ответил:

— Боб же сказал, что он у нее ничего не брал.

— Глория, вызвать полицию? — спросил ее Филлип. И прежде, чем она успела ответить, дверь раскрылась, и в зал вошли женщины. Камерон проворчал себе под нос:

— Мог бы и догадаться, что дома они не останутся.

Дрю подошла к Сету, взяла его за руку.

— Здравствуйте, Глория. Знаете, интересно, но моя мама вас не помнит. А вот мой дедушка очень хотел узнать все в деталях. — Она вынула из кармана листок с номером телефона. — Это телефон его офиса. Если хотите, можете ему позвонить.

Глория грубо выхватила листок из рук Дрю и спрятала его.

— Я заставлю вас об этом пожалеть. — Она прошла между ними, как сквозь строй. — Вы будете очень, очень жалеть. Бросив злобный взгляд на всех, она вышла за дверь.

— Ты же должна была остаться дома, — сказал Сет Дрю.

— Нет, не должна. — Дрю нежно погладила его по щеке.