Дом у голубого залива

Глава девятая

Дрю вышла из магазина. После дождя воздух был прохладным и кристально чистым.

Она вспоминала ночь, которую провела с Сетом. С ним всегда было интересно, он возбуждал ее и умел рассмешить. В ней проснулись чувства, которые она до этого ни к кому не испытывала — даже к человеку, за которого когда-то собиралась замуж.

Она отнесла ножницы в кладовку, где они хранились у нее на специальной полочке. Над входной дверью мелодично зазвенел колокольчик. Первый посетитель.

— Доброе утро, могу я вам чем-то помочь?

— Не знаю даже. Я хотела просто посмотреть на цветы.

— Пожалуйста. Какой сегодня прекрасный день, не правда ли? — Дрю пошла навстречу посетительнице. — Вы приехали в наш город погостить?

— Да, — ответила Глория.

— Вы выбрали самое подходящее время. — Дрю старалась не обращать внимания на то, как рассматривает ее эта женщина. — Вы здесь с семьей?

Дрю подумала, что эта посетительница не из тех, кто будет тратить время и деньги на цветы. Когда Дрю почувствовала исходивший от женщины запах виски, она заволновалась: уж не собираются ли ее ограбить? И тут же выбросила эту мысль из головы — никто никогда еще не грабил цветочные магазины, во всяком случае у них, в Сент-Кристофере.

— Если вы хотите купить что-то, что могло бы оживить ваш гостиничный номер, у нас сегодня гвоздики по специальной цене.

— Да, может, это как раз то, что мне надо. Знаете, ваше лицо мне кажется знакомым, и выговор у вас не местный. Вы, наверное, жили в Вашингтоне?

Дрю расслабилась:

— Я там родилась и выросла.

— Ах вот что! Как только я вас увидела, я сразу подумала… Подождите-ка! Вы — дочь Кэти, Прусилла, нет-нет, Друсилла.

Дрю не верилось, что у ее матери могут быть такие знакомые. А потом она обругала себя за снобизм.

— Да.

— Ну надо же! — Глория уперла руки в боки и заставила себя дружелюбно улыбнуться. Она все заранее разузнала. — А что вы делаете здесь, в этой дыре?

— Я здесь живу. А вы знакомы с моей мамой?

— Конечно. Я работала с ней в нескольких комитетах. Правда, давно уже ее не видела. В последний раз это было, когда мы собирали пожертвования на борьбу с неграмотностью. Это было на ужине в Шорхеме, где авторы подписывали свои книги.

Об этом ужине довольно подробно писали в «Вашингтон пост», так что рассказ Глории прозвучал гладко и убедительно.

— Ну как они с отцом поживают?

Нет, подумала опять Дрю. Дело вовсе не в снобизме, она просто хорошо разбирается в людях.

— Спасибо, у них все прекрасно. Простите, я не расслышала ваше имя.

— Меня зовут Гло, Гло Хэрроу, — назвала она девичью фамилию своей матери. — Как же тесен мир! Кажется, когда я в последний раз встречалась с вашей матерью, вы были обручены. Помолвка расстроилась?

— Да.

— Ну и подумаешь, мужчины — они как автобусы. Один ушел, другой подошел. Знаете, моя мать очень дружна с вашим дедушкой. — Точнее было бы сказать не «дружна», а «знакома». — Сенатор все такой же живчик?

Тут в магазин вошел какой-то мужчина, и Дрю повернулась к нему:

— Доброе утро.

— Не обращайте на меня внимания, я не спешу.

— Может быть, вы хотите посмотреть еще какие-нибудь цветы? — обратилась Дрю к Глории.

— Нет. — Она и так провела здесь больше времени, чем планировала. — Я возьму те, что у вас со скидкой.

— Гвоздики. — Дрю показала на вазу. Глория вынула деньги и положила их на прилавок. Теперь, когда контакт установлен, ей хотелось побыстрее убраться отсюда.

— Передавайте привет вашей матери, — сказала Глория на прощание.

— Обязательно.

Дрю повернулась к новому посетителю. По ее лицу было видно, что у нее произошел очень неприятный разговор.

— Может, я не вовремя зашел?

— Ну что вы. Чем я могу вам помочь?

— Во-первых, давайте знакомиться. Меня зовут Уилл. Уилл Маклин. — Он протянул ей руку.

— О, так вы друг Обри. Очень приятно познакомиться.

— И мне тоже. Я только что с дежурства, думаю заехать к Обри, повидаться с Сетом, прежде чем поехать домой и завалиться спать на несколько часов. Те цветы, которые Сет подарил моей девушке несколько недель назад, произвели на нее большое впечатление. Не могу позволить, чтобы он в этом меня обошел. Что у вас есть такого, за что она простила бы мне постоянные ночные дежурства?

— А как у вас с деньгами?

— Только что дали получку. — Он похлопал по заднему карману. Дрю на секунду задумалась.

— Садитесь, — сказала она, направляясь к холодильному отсеку. — Я гарантирую, что дюжина этих роз сделает ее счастливой.

— А может, две дюжины? Мне ведь пришлось отменить за последние десять дней целых два свидания.

— А от двух дюжин она вообще упадет в обморок.

— Ну и прекрасно. Может, вы положите их в такую красивую коробочку?

— Конечно. — Она пошла к прилавку. — Вы и ваш старший брат Дэн давние друзья с Сетом?

— С самого детства, — сказал Уилл. — Просто поверить не могу, что он вот уже месяц как вернулся, а я все никак с ним не увижусь. А можно вас кое о чем спросить? Что, эта женщина приставала к вам, вымогала что-то?

— А почему вы об этом спрашиваете?

— Не знаю, просто мне так показалось. К тому же мне кажется, что я ее знаю. Только вот не могу вспомнить откуда. Но в ней точно есть что-то фальшивое и отталкивающее. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Да, я прекрасно понимаю, о чем вы говорите. — Она посмотрела на него. Он был другом Обри, другом Сета. — Она заявила, что знает мою мать, но я чувствую, что это ложь.

Никто никогда не называл ее мать Кэти, только Катрин и в очень редких случаях Кейт.

— Я не знаю, что ей от меня было нужно, и я очень рада, что вы очень вовремя пришли.

— Хотите, я побуду с вами?

— Нет, но за предложение спасибо. Я ее не боюсь.

— Вы назвали ее мисс Хэрроу? — Уилл покачал головой. — Это имя мне ни о чем не говорит. Но я все равно откуда-то ее знаю.

Звонить матери не следовало. Дрю поняла это сразу. Но она никак не могла выбросить из головы эту женщину. Мать сказала рассеянно, что она не знает никакой Гло Хэрроу, а знает только Лауру и Барбару Хэрроу. Дрю успокоилась, услышав жизнерадостный голос матери, — они с отцом помирились, по крайней мере на какое-то время.

Но разговор вскоре снова перешел в обычное русло. Почему она не приезжает на выходные? А еще лучше, если бы она приехала на все лето. Почему бы им не поехать отдохнуть всем вместе в их семейное гнездышко — в Норт-Хэмптон?

Мать не хотела ничего слушать, не принимала никаких извинений, и в результате обе они одновременно повесили трубки.

После обеда опять зазвонил колокольчик.

— Сет! — радостно воскликнула Дрю.

— Я подумал: дай-ка зайду. Камерон меня сегодня обругал за то, что я не появлялся дома несколько дней.

— Но вы все-таки помирились?

— Да, все нормально. Мне, конечно, надо пойти к Анне и выпросить у нее прощение, но я решил все-таки сначала зайти к тебе. Ну как, наше свидание состоится?

— А ты этого хочешь?

— Я все это время только и думал, как бы побыть с тобой.

На душе у нее стало тепло.

— Да, и я о тебе пару раз вспоминала, хотя у меня был очень трудный день.

— Я уже обо всем знаю. Уилл приходил сегодня на верфь к Обри, и она чуть не упала в обморок при виде этой охапки роз.

— Как тебе повезло, что у тебя сохранились друзья с детства.

— А у тебя их разве нет?

— Нет. Знаешь, у меня сегодня была странная посетительница, как раз перед тем, как пришел Уилл. Какая-то женщина, — продолжала она, закрывая кассу, — вдруг зашла и заявила, что знает мою мать. Но, как только она начала говорить об этом, я сразу поняла, что это неправда. И даже не из-за того, о чем она говорила, а из-за того, как она выглядела.

— А как она выглядела?

— Знаешь, такая грубая, она совсем не похожа на дам, которые работают с моей матерью в благотворительных комитетах. Она смотрела на меня таким оценивающим взглядом!

У Сета похолодело внутри.

— А что она сказала?

— Да ничего особенного. Наверно, она подготавливала почву для дальнейших действий, но тут пришел Уилл. Она купила гвоздики и ушла. Он сказал, что ее лицо ему показалось знакомым.

— А она не сказала, как ее зовут?

— Дай вспомнить. Да, сказала. — Дрю взяла сумочку и ключи. — Гло Хэрроу. Слушай, мне пора идти.

Сет положил руку ей на плечо.

— Если она придет опять, сразу звони мне.

— Но зачем? Это просто какая-то женщина, которая пытается выбить из меня деньги или попросить познакомить ее с моим дедушкой. Поверь, я с этим сталкиваюсь всю свою жизнь.

— Я прошу тебя об этом совершенно серьезно. Если она еще раз придет, сразу иди в подсобку и звони мне.

Его голос звучал так серьезно, что она кивнула:

— Хорошо, обещаю.

Он практически не спал в ту ночь. Даже удовольствие от сознания, что Дрю лежит рядом, было неполным. Глория и здесь ухитрилась все испортить. Хотя он и был уверен, что его мать опять пытается испортить его жизнь, теперь уже с Дрю, он все же постучал в дверь к братьям Маклин, чтобы окончательно удостовериться в этом. Дэн, который уже собрался идти на работу, спросил:

— Эй, что случилось? Ты мог бы меня и не застать. У меня совещание рано утром.

— Мне надо поговорить с Уиллом.

— Ну, желаю тебе удачи. Он спит как сурок, не знаю, удастся ли его разбудить.

— Понимаешь, у меня к нему срочное дело.

— Слушай, Сет, он действительно измотался, ему надо поспать.

И так как Сет уже шел через захламленную гостиную в комнату Уилла, Дэн пошел следом. Смирившись с тем, что Сета не остановишь, он показал на дверь.

Сет и не подумал стучать, а сразу широко распахнул дверь. Комната была такой маленькой, что в ней помещались лишь шкаф да кровать. Уилл лежал на спине, широко раскинув руки.

Дэн подошел к окну:

— Предупреждаю, он будет ругаться самыми последними словами, — и безжалостно раздвинул занавески.

Яркое утреннее солнце осветило кровать. Уилл даже не шелохнулся. Дэн подошел к кровати:

— Вот, смотри, как это делается. — Он наклонился к уху Уилла и прокричал: — Доктор Маклин, сейчас же ответьте, это смотровая номер три. Очень срочно.

Уилл мгновенно сел и в недоумении уставился на Сета. Сет схватил его за руку:

— Мне срочно надо поговорить с тобой.

— У тебя что, внутреннее кровотечение?

— Нет.

— Так оно сейчас начнется, если ты не уберешься отсюда и не дашь мне поспать.

Он прикрылся подушкой от солнца.

— Ты был вчера у Дрю в магазине. — Сет выхватил у него подушку. — Ты видел там женщину, которая показалась тебе знакомой.

— Сейчас я не узнал бы и собственную мать. И вообще, кто ты такой и что ты делаешь в моей спальне?

— Как она выглядела?

— Если я тебе об этом расскажу, ты уйдешь?

— Да. Пожалуйста.

Зевая во весь рот, Уилл потер руками лицо.

— Одета она была так, что самое подходящее дело для нее — стоять где-нибудь на углу в Балтиморе. Волосы, вытравленные до белого цвета, костлявая, тощая, как ободранная кошка. Заметно, что злоупотребляет алкоголем и наркотиками.

— Сколько ей лет?

— Примерно пятьдесят, но выглядит ужасно. Если она завещает свое тело науке, ничего нового мы не узнаем.

— Да, — тяжело вздохнул Сет, садясь на край кровати.

— Как я уже сказал Дрю, что-то в ней показалось мне знакомым. Но даже не представляю, где я ее видел. — И тут он сразу все понял. — О, черт побери, это же Глория Делаутер!

— Подождите, подождите, — суетился Дэн. — Вы говорите, что Глория была у Дрю в магазине? Но этого быть не может.

— Это была она. — Уилл беспомощно уронил руки на колени. — Только сейчас до меня дошло. Она изменилась, но не настолько, чтобы ее не узнать. Что она здесь делает?

— Уилл у нас немного глуповат, — сказал Дэн, — особенно когда дело касается плохих людей. Деньги, вот что ей надо, правда, Сет?

— Да, все так, — проворчал Сет.

— И все равно я ничего не понимаю. — Уилл дернул себя за волосы. — Ты ей ни черта не должен. Шантажировать она тебя тоже не может.

— Я платил ей много лет подряд. Глупо, конечно, но я просто не знал, как сделать, чтобы она отстала от наших.

— Они ничего не знают?

— Нет. Я никогда никому об этом не говорил. Она разыскала меня в Риме несколько месяцев назад. А неделю назад появилась уже здесь. Я думал, что выторговал для себя передышку. Но если она пришла к Дрю в магазин, то вовсе не за тем, чтобы купить букет ромашек.

— Чем мы можем тебе помочь?

— Посмотрим, что она дальше предпримет.

Сет подумал, что, увидев Дрю, Глория сразу решила, что между ним и Дрю не может быть ничего серьезного.

На самом деле он и сам не до конца понимал, как у него обстоят дела с Дрю. Она была не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ, но сдержанность как раз и была одним из ее привлекательных качеств. Он знал, что она не в восторге от идеи позировать ему опять. Но в воскресенье он все приготовил для сеанса в своей мастерской так, как будто она уже согласилась.

— Почему бы тебе не взять у меня за акварель деньги?

— Я не хочу денег.

Он расстелил простыни на кровати. Их цвет жимолости хорошо гармонировал с ярко-красными лепестками роз и белой кожей Дрю.

— Но ведь ты рисуешь для того, чтобы продавать картины? — Глядя на кровать, она испытывала неловкость. — Для того, чтобы получать за них деньги.

— Я не пишу картины ради денег. Деньги — побочный продукт, который, должен признать, иногда приходится очень кстати. Но этими вопросами занимается мой агент.

Он раскрыл пакет с лепестками и разбросал их по кровати.

— Просто расслабься, а остальное предоставь мне.

— Я не могу расслабиться, голой лежа на кровати.

— Брось, можешь.

Он подбросил еще лепестков и отступил в сторону.

— Один час? И акварель будет моей?

— Договорились. Давай-ка снимай халат. — Он развязал пояс и нежно спустил халат с ее плеч. — Мне очень нравится на тебя смотреть. Я хочу показать тебе, какой я тебя вижу. А теперь ложись. Мне надо, чтобы ты повернулась на бок и смотрела на меня. А руку положи вот так. — Он поднял ее руку и положил ей на грудь.

— Я чувствую себя так, будто меня выставили напоказ в витрине.

— Ты должна гордиться своим телом. Подними немного колено, а руку держи там, где я ее положил, ладонью вверх. Вот так, хорошо.

Сет взял из пакета еще лепестков и разбросал их по всему ее телу и в раскрытую ладонь. А потом тщательно разложил их на ее волосах, на груди, на плече, вдоль линии бедра.

Он отошел в сторону.

— Постарайся не двигаться. — Он встал за мольберт. — Говори со мной.

— О чем? О том, как нелепо я себя чувствую?

— Почему бы нам с тобой вечером не покататься на лодке? Мы напросимся на обед к Анне, а после быстренько уйдем.

— Я не могу думать об обеде и, уж конечно, о твоей невестке, когда я голая.

— Люди увидят потрясающе красивую женщину.

— О боже, и моя мать тоже! — сказала Дрю в ужасе.

— Как она, кстати? Они с отцом все еще вместе?

— Насколько я знаю, да. Но они очень недовольны мной.

— Очень трудно всегда всем угождать.

Он нарисовал изгиб ее плеча, стебель шеи, изящную линию груди. А потом начал писать ее красками.

Она перестала думать о своей позе, забыла про скромность и завороженно наблюдала за тем, как он работает. Какие бы фантазии ни проносились сейчас в его голове, она ощущала себя с ним единым организмом и не хотела нарушать это наваждение.

Правда ли, что натурщица всегда влюбляется в художника? Может, это естественно, что он ей сейчас нужен как никогда.

Когда он посмотрел на нее, словно пытаясь впитать всю ее сущность, ее пробила дрожь.

— Можно я посмотрю, что ты уже сделал?

— Угу.

Он положил кисть, взял со стола тряпку и так и стоял, не отрывая взгляда от портрета.

Дрю встала с кровати и, завернувшись в халат, встала рядом с ним. Сделана всего небольшая часть, поняла она, но уже видно, как это превосходно.

— Это прекрасно.

— Да, получится замечательно, — согласился Сет. — Это хорошее начало. — Потом наклонился и прошептал ей на ухо: — Я схожу с ума по тебе. И ты это знаешь.

Ее губы изогнулись в улыбке, и в ней он прочел понимание.

Он увидел все, что хотел, в это одно мгновение — знание, уверенность, желание и обещание.

Она вернулась к кровати, легла и продолжала позировать.

— Это будет моя самая лучшая работа. И ты знаешь почему?

Она покачала головой.

— Потому, что в этом портрете — все, что ты для меня значишь. То, что я почему-то знал с первой же минуты, как только увидел тебя. — Он подошел к кровати. — Я люблю тебя.

У нее перехватило дыхание.

— Я знаю. — Она прижала руку к сердцу, удивляясь, как это оно еще не выпрыгнуло у нее из груди. — Я знаю. И мне почему-то страшно. Сет, это потому, что я тебя тоже люблю.

Она вскочила, разбрасывая розовые лепестки, и бросилась в его объятия.