Домик номер шестнадцать

Глава 19. Альбина

Альбина была зла, и это можно назвать преуменьшением года. Зла? Она была взбешена! Почему, стоит появиться в жизни чему-то хорошему, обязательно происходит какая-нибудь ерунда. Вселенная поддерживает экологический баланс?

Стоит Альбине поверить, что её жизнь начинает налаживаться, как появляется какая-нибудь Ируся или Ритуся, и всё летит кувырком. Самое обидное, разозлиться как следует, всерьёз, на эту мелкую мартышку у Альбины не получалось. Она материлась про себя, а то и вслух, когда выруливала на широкий проспект, но больше на ситуацию, а не на Риту. Мелкая, глупая собственница. Не с того конца заходит! А теперь скандал дойдёт до Миши... Не извиняться же Альбине! Вот виноватой она себя совсем не чувствовала!

Не успела Альбина подумать как следует, понервничать от души, стоя на светофоре, как движение возобновилось. Кажется, она выскочила вперёд и видела проскакивающий сбоку чёрный внедорожник. Но видела ли? Выскочила, или ей это почудилось? Альбина впоследствии вспомнить не могла, как ни старалась. Что-то похожее на громкий хлопок помнила отлично. И то, как сила инерции толкнула в лобовое стекло, а ремень удержал, с болью вернув на место.

Потом события завертелись, как на сломанном аттракционе «шейкер». Быстро, хаотично, непонятно, со вспышками воспоминаний, острой или тупой боли, холода, почему-то грязи. Откуда грязь, ведь Альбина точно помнила, что шёл снег? После хлопка она видела, как медленно кружились огромные хлопья и падали на капот машины. Или ей это только чудилось? Ещё носилки скорой были невыносимо холодные, а вот руки врача, несмотря на перчатки, горячие.

Свет ламп, вспышки чего-то, едва ли боли, может, сознания. А потом звенящая тишина и обволакивающая темнота вокруг, усыпляющая.

Вырвал из тишины какой-то звук, противное попискивание, гул. Альбина попыталась повернуть голову и раскрыть глаза. То и другое далось с трудом, с таким же трудом Альбина понимала, что происходит.

Авария. Она помнила аварию, карету скорой помощи, коридор с бесконечными лампами, которые неслись над головой с космической скоростью. Значит, это больница. Не слишком похоже на обычную палату, много медицинского оборудования. Реанимация? Не очень-то похоже на то, что показывают по телевизору.

- С возвращением, матрёшка, - материализовался, как из воздуха, врач. Молодой совсем, может, и не врач вовсе, а студент.

Альбина поморщилась. Показалось, что голос врача идёт прямо из её головы, раскатывается гулким эхом, голова кружилась, даже несмотря на то, что Альбина лежала.

- Где Олеся? – Альбину прошиб горячий пот, она вспомнила, вспомнила. Вспомнила! Она точно помнила, что ехала за Олесей, а вот забрала ли… - Олеся?

- Как зовут, возраст, помним?.. – невнятно бормотал доктор, совершая манипуляции с телом Альбины, как на приёме у невролога. – Хорошо, хорошо…

- Олеся где?! – Альбина попыталась взвизгнуть и встать. Её остановила рука врача, вдавленная в плечо, при этом с сочувствием поглаживающая. А визг был похож скорее на шёпот.

- Кто такая Олеся?

- Дочка, пять лет.

- Насколько известно, ребёнка в машине не было. Люся, это наша медсестра, узнает у родственников. Да вы сами узнаете.

- В реанимацию родственников не пускают, - Альбина начинала паниковать. Где Олеся? Они скрывают? Что они скрывают? Как она узнает у родственников? У каких? Им-то откуда знать?! И в реанимацию никого не пускают. Это по телевизору показывали!

- К обеду в отделение переведём, - подмигнул доктор.

- А Олеся?

- Всё хорошо с Олесей, всё хорошо, - произнесла с сочувствием медицинская сестра, возраста мамы Альбины. Почему-то ей Альбина доверяла. Было в уставших глазах на немолодом лице что-то, что вызывало безотчётную симпатию. А может, это начинал действовать препарат, который вводили через вену. Альбине стало спокойно-спокойно. Отстранённо следила она за происходящим на соседней койке, молодым врачом, слушала писк, который уже не казался противным, а потом и вовсе уснула.

Альбина то засыпала, то просыпалась, её будто качало на волнах, она никак не могла найти место на кровати, чтобы голова кружилась меньше, а дышалось свободней. Хотелось встать, казалось, стоя она найдёт долгожданное равновесие, гравитация наконец-то начнёт снова действовать на неё, а тошнота пройдёт.

- Пока, матрёшка, - дежурный врач, тот же самый, чрезмерно молодой, на взгляд Альбины, подошёл к каталке, куда почти самостоятельно перебралась Альбина. Две парня укрыли одеялом под самый подбородок и повезли к дверям. – Надеюсь, больше не встретимся.

- А что со мной? – Альбина перевела глаза на врача, попыталась прочитать имя, но буквы расплывались. Странно, до этого момента она даже не думала, что с ней. Помнила аварию, понимала, что осталась жива. Руки-ноги на месте…

Доктор произнёс несколько, видимо, диагнозов, потом улыбнулся пациентке и добавил:

- Считай, сотрясение мозга, ушибы и на паспорт в ближайшее время лучше не фотографироваться, - подмигнул и ушёл по зелёному коридору вглубь отделения, а Альбину подвезли к металлическим дверям, чтобы везти «на отделение».

Краем глаза, у стены, с той стороны двери, Альбина увидела Розу, не успела обрадоваться, как мелькнула бледная мама, а рядом с ней Виктор. Пришлось сосредоточиться на том, чтобы не так сильно кружилась голова или хотя бы не стошнило прямо на каталке. Казалось, парень, толкающий каталку, нёсся с огромной скоростью. Стены мелькали и кружились, как и лампы на потолке. Двери лифта гремели настолько громко, что Альбине казалось – она оглохнет, сам же лифт скрипел, как старая телега.

В палате оказалось всего две кровати, огромное окно, холодильник и даже телевизор. Надо же, какие нынче стали больницы, мелькнула мысль. Последний раз Альбина была в больнице в родильном доме, в платном отделении, а до этого в детстве, лет в семь. Так что сравнивать ей было не с чем, а то, что видела Альбина сейчас, было вполне симпатичным.

Её быстро одели, Альбина и правда ощущала себя беспомощной матрёшкой, способной только поднимать руки и в бессилии упасть на подушку, и только потом сосредоточилась на главном.

- Где Олеся? – обратилась она к сестре, вместо «здравствуй».

- Дома, с ней всё хорошо, - в глазах Розы стояли слёзы, было видно – она еле держалась, чтобы не зареветь.

- А ты чего ревёшь-то? – Альбина попыталась улыбнуться.

- Как не плакать?! – воскликнула мама, присаживаясь с края кровати на казённых простынях. – Перепугала всех до смерти!

- А как вы успели приехать? – вдруг сообразила Альбина. - Когда?

- Да, как только позвонил Матвей, сразу и вылетели, – проговорила мама. – Сразу же. Роза даже не поела, - вздохнула мама. – Первым же самолётом, хорошо – билеты через интернет купили и на рейс зарегистрировали, я бы не сообразила сама… Как ты себя чувствуешь? – спохватилась мама. – Голова болит?

- Болит. И кружится. Шея ещё болит, рёбра, всё болит. Я Олесю хочу видеть, с ней точно всё нормально?

- Заживёт, - Роза улыбнулась. – Точно всё нормально. Расстроена, немного испугана, скучает по тебе, но всё хорошо. Увидеть вряд ли получится, говорят, детей не пускают, надо врача спросить… - сестра растерянно посмотрела на Альбину, та попыталась улыбнуться, почувствовала боль и сильную усталость. Надо же, две минуты разговора, а чувство, будто Альбина не спала несколько суток.

Визит лечащего врача отнял остатки сил, Альбина пыталась отвечать на вопросы, она помнила своё имя, возраст, но не смогла быстро ответить, какой сегодня день. События перемешались, как бочоночки из лото, Альбина вытаскивала то один, то другой, а они никак не хотели складываться по порядку. Растерянность приходила на смену усталости, тревога сменяла всплеск радостного настроения. А потом Альбина уснула и проспала, кажется, целую вечность.

Проснулась, наверное, среди ночи. За огромным окном было темно, в палате тоже. Нестерпимо хотелось в туалет. Альбина поёрзала на постели, пришла к выводу, что встать она вполне может, а дверь, рядом с дверью из палаты, наверняка уборная. Взгляд упал на ночник над кроватью, что и вовсе вселило оптимизм. Начала вставать и даже справилась, сделала пару шагов, ноги не слишком слушались, но в целом-то Альбина на них стояла, чувствовала и передвигалась.

Если бы не сильное головокружение, Альбина признала бы себя здоровой и завтра же пошла выписываться. Она только-только начала прилично зарабатывать, ей никак нельзя разлёживаться. А теперь ещё неизвестно, что с машиной. Очередные расходы. Просить у родных помощи совсем не хотелось. Они и без того побросали свои дела, потратились на билеты… Конечно, сама бы Альбина сейчас не справилась, но достаточно было, чтобы Роза прилетела и подстраховала с недельку. А потом уж Альбина выпишется… и…

- И куда это мы топаем? – Альбина чуть не упала от испуга. Мужской голос. Точнее – Мишин. – Милая, мы договорились, что ты меня разбудишь, если что-то понадобится, – сильная рука придержала, и Альбине действительно стало легче стоять.

- Я с тобой не договаривалась! – фыркнула Альбина. Вернее, пискнула. Жалко, как слепой котёнок.

- Хорошо, - тут же согласился Миша, Альбина зажмурилась. – Пошли.

- Я сама!

- Сама, сама, - усмехнулся и продолжил держать. – Пописать за тебя у меня точно не получится, - смеясь, пробурчал и завёл в туалет. Яркий свет ударил по глазам, Альбина невольно застонала, зажмурилась, а потом еле сдержалась, чтобы не заплакать. – Прости, - Миша выключил верхний свет, оставил только светильник над зеркалом над раковиной.

А потом Альбина заглянула в зеркало. Лучше бы она этого не делала. Бледный, синюшный цвет лица, сухие, потрескавшиеся до крови губы, царапины, будто она упала с велосипеда и тормозила лицом, и растёкшийся синяк у глаза. Осмотрела руки – такие же царапины, как на лице, синяки на локте, бедре, почему-то над коленкой. Волосы грязные, свалявшиеся и, кажется, видна кровь. Или это грязь? Ею что, пока она была без сознания, играли в футбол?

- Осмотр окончен? – Миша бесцеремонно открыл дверь, заслонив собой чуть ли не весь проход из уборной в палату. – До нашей с тобой свадьбы заживёт, - улыбнулся.

Стоит, улыбается! Альбина не знала, ей злиться или плакать, сил не было ни на то, ни на другое, к тому же хотелось смыть с себя то ли грязь, то ли кровь… что это в волосах, на шее… она наморщилась и покосилась в сторону душевой кабинки.

- Утром, - попытался возразить Миша, потом вздохнул, окинул взглядом Альбину, зацепил её руку за поручень со словами «держись крепко», и вышел. Вернулся с пластиковым стулом, устроил под тёплыми струями и помог осуществлению плана Альбины.

- Я сама, - Альбина спорила и фыркала, но не очень-то её слушали, похоже, даже не слышали.

Уснула, кажется, даже раньше, чем почувствовала запах родного дома от ночной сорочки, которую надевал на неё Миша. А проснулась уже, когда дневной свет попадал в палату через щели сквозь жалюзи.

Напротив, на кровати, сидел Миша в домашней одежде и что-то читал, покручивая пальцами карандаш. Просто сидел в её палате, как у себя дома, читал книгу в старом переплёте и крутил простой карандаш «Кохинор».

- Что ты здесь делаешь? – Альбина покосилась на Михаила.

- Разное, - Миша потянулся. – Слежу за тишиной, мою тебе голову, читаю себе книжки. Считай, как в санатории. Отдыхаю.

- А мама где? Роза?

Альбине ведь не показалось, что они были вчера? Или показалось? Может, всё это время с ней был Михаил? Или и его не было? Мысли снова разбегались, Альбина никак не могла сосредоточиться на происходящем, хотя бы вспомнить день недели.

- Где Олеся? – Альбину подбросило на кровати, она резко встала и чуть не упала, перегнувшись вперёд. Если нет Розы, нет мамы, то и разговор с ними почудился. Где её ребёнок?!

- Пфф, - Миша мгновенно подскочил и придержал девушку за плечи. Крепко, но не сильно, мягко укладывая на место. – Милая, всё хорошо. Ты ещё какое-то время будешь путаться, но это быстро пройдёт. Роза с мамой дома, отсыпаются, я их сменил вчера к ночи. Почти трое суток на ногах, тяжело. А Олеся с моей мамой, мы забрали её у отца… Ничего? Ты же не против, что мы забрали Олесю у Поплавского?

- Не против, - Альбина с облегчением вздохнула. – А что она делала у Поплавского?

- Давай по порядку, только коротко, а то устанешь, милая. - Миша взял расчёску и начал расчёсывать с кончиков волос. Полегоньку. – Надо было после душа расчесать, теперь скатались…

Постепенно Альбина восстановила произошедшие события. Аварию она толком не вспомнила, а вот всё, что было потом, вставало на свои места. Двое суток в реанимации слились для Альбины в один день, который она помнила обрывками. И ещё почти сутки она проспала в палате. Урывками, всё смешалось в голове, перепуталось. За это время прилетела вся семья Альбины, Михаил договорился о нескольких консультациях у профессоров и дополнительных обследований. Олеся хоть и скучает по маме, но постоянные занятия и, главное, установление перемирия между Луиджианой Бриджидой и Феофаном занимает всё время малышки.

Альбина - молодая и здоровая женщина, она быстро пойдёт на поправку, ну а пока придётся потерпеть неудобства и компанию Михаила в палате.