Дорогой незнакомец

Глава 24

«Хорошие подруги – это бесценное сокровище», – подумала Лили. Даже если у одной из них исключительно лицемерный и докучливый брат.

Она взглянула на Розмари, встретив ее ответный взгляд, потом на Мирту и, наконец, на Юстаса Гудвина.

– Думаю, мы должны сделать предложение старшему Алтарному обществу, – сказала Мирта.

Лили посмотрела на нее с интересом. Мирте не было свойственно придумывать способы отвлечь внимание священника от истинных устремлений юношеского Алтарного общества.

– Ну, говори, – сказала Розмари.

Удобно устроившись перед очагом, одетый в чересчур теплое для этого времени года пальто и, как обычно, в кожаные гамаши, Юстас громко фыркнул, чем привлек всеобщее внимание.

– Я намерен сделать заявление, – изрек он, выпятив нижнюю красную губу. – Принимая во внимание неблагоприятные тенденции, которые я наблюдал по крайней мере у одной из вас, я должен незамедлительно предпринять усилия для осуществления морального руководства вами.

– Ох, Юстас! – с жаром, которого от нее никто не ожидал, воскликнула Розмари, вскочив со своего стула. – Или выражайся яснее, или будь добр оставить нас для наших занятий. Мы давно уже не девочки, чтобы выслушивать лекции.

Лили не сразу осознала, что сидит с открытым ртом, и закрыла его, как раз когда Мирта хлопнула в ладоши.

– Я не стану обращать внимания на эти выпады, – заявил Юстас. – Не надейтесь меня поколебать. Отныне и впредь я буду настаивать на том, чтобы присутствовать по крайней мере на некоторых из ваших собраний.

Лили оглядела редкие светлые волосы этого человека, его тусклые глаза и влажный рот, его торчащий упитанный животик, но все же решила, что ее неприязнь к нему едва ли объясняется его непривлекательной наружностью. Он был нудным и озабоченным лишь самим собой. Льстивым. И амбициозным.

– Я бы предпочел поговорить с тобой наедине, Лили, – сказал он. – Но поскольку у обитателей Блэкмор-Холла сейчас на уме иные заботы, нежели нравственное здоровье, мне едва ли будет открыт вход в дом.

– Но это не так, – горячо возразила Лили. – Разве не вас я видела там еще только сегодня утром?

Он слегка кашлянул.

– И вчера тоже. Фактически вы появляетесь там почти каждый день.

Он прочистил горло и повел своим вздернутым носом.

– Ну да, ваша тетушка очень благочестивая женщина. Она так же, как и я, очень обеспокоена этим вашим нелепым намерением выйти замуж. И поскольку у нее нет другого единомышленника, она пришла за утешением ко мне. Ты платишь ей неблагодарностью за то, что она вырастила тебя, Лили. Иначе бы ты послушалась ее из уважения к ее житейской мудрости.

Мысль о том, что Фрибл нажаловалась Юстасу, рассердила Лили. Она подавила искушение спросить, не говорила ли ее тетушка об угрызениях совести из-за того, что она флиртовала с мужчиной, которого по-прежнему прочила в мужья племяннице.

– Этот человек, за которого, как вы говорите, вы хотели бы выйти замуж, здесь чужак, незнакомец, – сказал Юстас. – Американец. Что вы о нем знаете? Ничего. У вас просто вскружилась голова. Вас сразило то, что мужчина со столь приятной и броской внешностью проявляет к вам интерес. Более рассудительная девушка поняла бы, что этот человек не увивался бы за ней, если бы она не была богатой наследницей.

– Ох, – вырвалось у Мирты.

Розмари побледнела.

– Юстас, мне стыдно за тебя. Будь добр, оставь нас. Нам еще многое нужно сделать. Не могу сказать, что мы будем рады видеть тебя на наших собраниях.

Он не проявил никаких признаков угрызения совести.

– Что ж, сейчас я уйду. Но поскольку это мой дом, впредь я буду посещать здесь все, что сочту нужным. А вы хорошо сделаете, если подумаете над тем, что я вам сказал, Лили. Отнеситесь с должным вниманием к тем, кто знает вас и кто всю вашу жизнь заботился о вас. – С этими словами он вышел из комнаты.

Три подруги подождали, пока за ним не закрылась входная дверь, а уж потом Розмари и Мирта бросились к окну посмотреть, как он идет через сад, направляясь к церковному двору.

– Ох, – сказала Розмари. – Мне так неловко.

– Тебе не из-за чего испытывать неловкость, – отозвалась Лили. – Ты не в ответе за недостойное поведение других.

– Но что это на него нашло? С чего он вздумал делать такие ужасные заявления?

Лили обхватила свою подругу за талию и повела ее обратно к стулу.

– Юстас очень серьезно относится к своим обязанностям. Может быть, лучше поговорим о других вещах? Я послала вам записки, чтобы встретиться, потому что вы мне обе до крайности нужны. Я просто сама не своя и не знаю, что делать.

Разумеется, она тут же завладела всеобщим вниманием. Мирта, не скрывая своего нетерпения, сказала:

– Ну говори же, Лили. Что произошло?

Теперь, когда все подруги были в сборе и готовы были выслушать ее сердечные тайны, Лили обнаружила, что не знает, с чего начать и до какого предела открыться им.

– Лили, – сказала Розмари. – Это Оливер? Тебя тревожит что-то, что касается Оливера?

– Нет. – Глупо. Она не может запираться и в то же время рассчитывать на их сочувствие.

– Отлично, – сказала Мирта, вдруг захихикав. – Есть у тебя для нас новости наконец или нет?

Лили нахмурилась.

– Новости? Какие новости?

Мирта принялась теребить оборки на своих юбках.

– Ты знаешь, – сказала она застенчиво. – Мы с Розмари просто умираем от нетерпения услышать об этом. В конце концов, у нас с ней нет возможности сделать сообщение по теме нашего заседания на основе непосредственных наблюдений.

– Мирта, – с укором заметила Розмари, – мы не должны настаивать на таких вещах.

Но Мирта была непоколебима.

– Нет, должны. Ведь Лили помолвлена. Подумай только, Розмари, помолвлена! С одним из них. Ну давай, Лили, продолжай. Что ты узнала о таинственных местах?

Внезапно Лили сотряс приступ рыданий. Она глотала слезы и копалась в сумочке в поисках платка.

– Смотри, что ты наделала, Мирта, – сказала Розмари. – О, Лили, дорогая. Не говори ничего, чего бы тебе не хотелось.

– Зверь, – произнесла Мирта. – Впрочем, мы это знали. Мы знали, что какой бы ни была эта штука, которая делает их столь непохожими на нас, она способна погубить женщину. И вот тому доказательство. Бедная Лили.

– Это не то, – сказала Лили, вытирая глаза. – Я люблю его. В самом деле люблю.

– Я знаю, что любишь, – тут же отозвалась Розмари. – И должны же быть способы… приспособиться.

Способы приспособиться… Лили охватил жар при мысли о том, каким способом она уже приспособилась к Оливеру Ворсу.

– Скажи, чем мы можем тебе помочь, – сказала Розмари.

Мирта, которая, как всегда, не могла вовремя остановиться, заявила, тряхнув головой:

– Вертопрах. Мы выставим его тайны напоказ всему свету.

– Ох, – застонала Лили. – Ты совсем ничего не понимаешь. От него это не зависит. По крайней мере я так думаю. Он, возможно, даже не представляет себе, какое влияние на меня имеет. Он этого просто не знает. Видите ли, он очень скрытный. Определенно есть вещи, которых он о себе не рассказывает.

– Его тайны, – тут же догадалась Мирта.

– Я почти уверена, что он что-то скрывает от меня. Интересно, не потому ли это, что он мне не доверяет.

– Мы так рады, что ты пришла к нам, – сказала Розмари. Она подошла к Лили и обняла ее. – Мы рады, что ты вспомнила о нас. Ведь мы – твои друзья и всегда готовы разделить с тобой радость и горе, так же, как ты разделяешь наши радость и горе.

– Я люблю вас обеих, – сказала Лили. Но она не знала, как объяснить им, что именно ее тревожит, совершенно не представляла.

– Может быть, вы просто привыкаете друг к другу? – предположила Розмари. – И Оливеру так же трудно, как и тебе? Вы оба вступаете в новый период своей жизни, когда один несет ответственность за благополучие другого.

– Если бы мужчины не скрывали ношу, которой они обременены, и были бы искреннее в отношениях с женщинами, нам не пришлось бы так страдать, – сказала Мирта.

– Но, может быть, они не считают это бременем, – предположила Розмари. – В конце концов, это дано им от рождения, и они считают, что это вполне нормально. Как ты считаешь, Лили?

– Я считаю, что ты, как всегда, необыкновенно проницательна. Но я все же допускаю, что здесь может быть какой-то элемент стыдливости, который препятствует полной откровенности в этих вопросах.

– Ты, возможно, слишком много от него ожидала и тем поставила его в неловкую ситуацию, – продолжала рассуждать Мирта. – Я говорю о том, что ты открыла ему всю правду, указав на источник его тайны. Ты обнажила его и заставила ощущать стыд за то, в чем он не виноват. В конце концов он был таким рожден.

Лили хотела сообщить ей, что по большому счету ей чрезвычайно понравилось, каким был рожден Оливер, но потом передумала.

Экономка Гудвинов постучала в дверь и просунула голову в комнату:

– Мисс Лили? Тут вам принесли послание из поместья. Только ваш слуга не хочет заходить в дом.

Лили тут же вскочила и пошла в прихожую, где, держа обеими руками шапку, на пороге раскрытой двери стоял Леонард, один из конюхов Блэкмор-Холла.

– Леонард, – удивилась она, – что-нибудь случилось?

Он выглядел смущенным и переминался с ноги на ногу.

– Да нет, мисс Эдлер. Я ничего такого не знаю. Меня попросили сказать вам кое-что лично. – Пятясь за порог дома, он не спускал глаз с лица Лили, и она вынуждена была последовать за ним. Он понизил голос: – Мне велели передать вам, что вас ожидают в соборе.

Лили ждала, что он еще добавит к этому. Но так и не дождавшись, спросила:

– В соборе, Леонард? И это все? Это и есть послание?

– В Солсбери, мисс Эдлер. Как можно быстрее. Вот все, что мне сказали.

– От кого это послание?

– От помощника профессора, мистера Ворса. Вам нужно идти… – Он почесал лоб. – К часовне Святого Михаила. Это дело большой важности для вашего будущего. Вот так. Точно так и было сказано. Ну так как, мисс Эдлер?

Она рассеянно кивнула и оглянулась, осматривая прихожую дома. К счастью, экономка уже ушла. Розмари и Мирта были в гостиной и не могли оттуда ничего слышать.

Уже после того, как Леонард, не дождавшись ее ответа, вышел из приходского сада, Лили осознала, что даже не представляет себе, как ей добраться до Солсбери. Она бросилась было за конюхом, чтобы позвать его обратно, но потом передумала. Что-то ей не понравилось в Леонарде.

Но она должна попасть в Солсбери. «Дело большой важности для вашего будущего». Оливер не передал бы такого послания и таких указаний без крайней необходимости.

Под предлогом, что она нужна дома, и после горячих уверений, что они продолжат дискуссию, Лили распрощалась с Розмари и Миртой.

Солсбери сравнительно недалеко отсюда. Безусловно, она сможет найти кого-нибудь, кто направляется в ту сторону и кто возьмет ее с собой.

Подходя к воротам приходского сада, Лили налетела прямо на массивную фигуру Леонарда. Он отступил, снял шапку, поклонился и пробормотал какие-то извинения.

– Я сама виновата, – сказала Лили. – Я была слишком неосторожной. – Она уже собиралась пожелать ему всего хорошего, когда увидела на противоположной стороне узкой улицы один из экипажей отца.

– С вами все в порядке, мисс Эдлер? – спросил Леонард.

– Да. Мне необходимо, чтобы ты отвез меня в Солсбери.

– Ага, мисс Эдлер. – Он улыбнулся. – Верно. Я так и думал. Вам нужно туда поехать.

– Да, – сказала она, облегченно улыбаясь. – К собору.

– Ага. Я бы сказал, вам повезло, мисс. Я едва не уехал. Пошли со мной.

– Спасибо, – торжествующе сказала Лили. Действительно, везет тогда, когда ты сам не дремлешь.

В лучах закатного солнца шпиль собора отливал слепящим светом. Как и во время прежних своих визитов, Лили восхищалась красотой впечатляющего здания, на сооружение которого ушло столько времени. Но подспудная тревога скоро вытеснила все другие чувства.

Что могло привести Оливера в такое отчаяние, чтобы заставить ее просить о встрече безотлагательно и именно здесь?

Леонард направил экипаж мимо поворота на Вестри-лейн, и она вспомнила тот день, когда она и Розмари приходили сюда вместе с Оливером. Ее жизнь, до сих пор такая спокойная – и до отвращения скучная, – полностью изменилась с появлением Оливера Ворса.

Как долго еще будет светло?

Лили ближе придвинулась к окну. Она должна вернуться в Блэкмор до того, как отец обеспокоится ее отсутствием.

Она еще не говорила с Оливером после подслушанного ею разговора. Они даже не виделись с тех пор, как Оливер с Ником покинули кабинет отца.

Возможно, поэтому Оливер захотел ее увидеть. Он, вероятно, расстроен тем, что сказал ему Ник… Она подыскивала ему оправдание, еще не зная правды. Ник заявил, что Оливер всегда хотел быть «хозяином поместья». Не в этом ли заключалась причина его страсти к ней?

Экипаж проехал через каменные ворота за ограду собора, и вскоре колеса замедлили движение и остановились. Рессоры просели, когда Леонард спрыгнул и подошел, чтобы помочь ей выйти.

– Все в порядке, мисс Лили? Мне ждать вас здесь? – Леонард огляделся. – Я что-то не вижу тут других экипажей.

– Да, – сказала Лили, испытывая необъяснимую радость от сознания того, что всегда может вернуться домой. – Да, Леонард. Большое спасибо.

Она вошла в здание через вход, расположенный справа от главного фасада. Ее тут же обволокли запахи священных благовоний, и древнего камня, и пыли в щелях, и застоявшейся воды в вазах с цветами.

Торопливым шагом, ощущая беспокойство от своего одиночества в этом огромном пустынном сооружении на закате дня, она направлялась к нефу. Одинокая фигура в черной рясе и со склоненной головой двигалась медленно от хоров – с противоположного конца нефа – и постепенно таяла в темной глубине собора. Вскоре за ней последовала другая фигура и тоже исчезла из виду.

Лили замедлила шаг, ясно слыша свое собственное дыхание и шарканье своих туфель. Меркнущий свет, сочащийся сквозь витражи, доверху покрывал громадные, уходящие ввысь колонны неяркими разноцветными заплатами.

Солнце быстро клонилось к закату.

Издалека, видимо, из монашеской кельи, послышалась короткая перекличка мужских голосов, и потом снова все стихло.

Лили остановилась. Все это до странности походило на бульварный роман, в который она вторглась, оставаясь сама невидимой.

Какая же она глупая! Папа привозил ее сюда несколько раз, и она помнила часовню Святого Михаила. Оливер должен ждать ее там.

Поворот направо между нефом и рядами деревянных скамей на хорах – и она увидела витиеватые решетки, которые, как ей показалось, образовывали внешние стены часовни.

И снова ее собственное дыхание показалось ей чересчур громким.

Прозвучал колокол.

Лили положила ладонь правой руки на сердце и прикрыла глаза. Очень маленький колокол. Слава Богу, в церкви всегда есть колокола.

Она подошла к часовне и проскользнула внутрь. На алтаре, красиво задрапированном богато расшитым гобеленом, горели свечи.

Оливера тут не было.

Ее сердце забилось еще сильнее и громче. Она должна немедленно вернуться к экипажу. Но он не стал бы посылать за ней просто так, чтобы побеспокоить ее.

Леонард, вероятно, перепутал название часовни, их много в этом соборе. Пустившись на поиски, она может разминуться с Оливером. Так что искать другую, где он, вероятно, ждет ее, не имело ни малейшего смысла.

Стараясь не терять из виду вход, она пошла обратно. Света становилось все меньше, и ее пугал этот полумрак.

Прежде чем выйти наружу, она подошла к алтарю, чтобы преклонить колени и вознести краткую молитву.

– Ты пришла.

Она едва удержалась, чтобы не вскочить на ноги.

– Оливер!

– Не поднимайся с колен, – сказал он едва слышно. – И говори потише, пожалуйста. Склони голову так, чтобы любой, кто войдет сюда, подумал, что мы молимся.

Лили не любила интриг – интриг такого рода, – но сделала так, как ей было велено.

Его мерная поступь гулко отдавалась под сводами собора. Она почувствовала, как он приблизился, и, оглянувшись, испытала еще одно потрясение.

На Оливере было темное монашеское одеяние, капюшон надвинут на лицо, руки скрещены и скрыты под рукавами.

– Что ты делаешь, Оливер? Бога ради, что ты замышляешь? Эта монашеская одежда, зачем…

– Тсс! – остановил он ее мягко, но настойчиво. – Умоляю тебя говорить потише.

– Хорошо, – прошептала она. – Ты так странно говоришь. Не так, как обычно.

Он опустился на колени невдалеке от нее.

– Слушай меня. У меня есть важные сведения, и мой долг довести их до тебя.

Лили уставилась на него. Это был…

– Ты не Оливер, да? – Она начала подниматься. Это был незнакомец. – Мы не знакомы?

– Это не имеет значения. Встань на колени, иначе пожалеешь о своей опрометчивости.

Она снова медленно опустилась.

– На сегодня с меня уже и так достаточно.

– Несомненно. Ты не знаешь меня. Но я знаю кое-кого, кто знает тебя. Кто восхищается тобой и кто принимает близко к сердцу твои интересы.

– Кто это? – спросила Лили. – И какая была необходимость обманом завлекать меня сюда?

– Потому что ты невысоко ценишь моего друга. Я не стану больше это обсуждать. Знай только: то, что я сделал, тебе же во благо. Оливер Ворс – не тот, за кого себя выдает.

– Ох, в самом деле, это уже слишком.

– В самом деле, мисс Эдлер. Это слишком уже слишком. Этот тип Ворс хочет использовать вас. Иначе бы он на вас не женился.

Вспышка гнева заставила Лили забыть о страхе.

– Это лорд Витмор вас послал?

Молчание.

– Это он? Отвечайте! Это лорд Витмор попросил вас заманить меня сюда, чтобы вы смогли поделиться со мной грязными сплетнями об Оливере?

– Вовсе нет. Я не знаком с лордом Витмором.

– Ну а тогда кто?

– Мне не дозволено раскрывать вам его имя. Но я вам скажу, что интересующая вас персона уже давно издали обожает вас. Он знает, что ему не суждено добиться вашей благосклонности, но тем не менее считает своей обязанностью спасти вас от гибельного союза.

– И чтобы спасти меня, он посчитал необходимым подвергнуть меня такому оскорблению?

– Он сожалеет об этом. Он не смог придумать другого способа.

– Но Леонард передал мне послание от Оливера.

– Я к этому непричастен. Позвольте мне закончить. Этот человек, Ворс, – мошенник. Он не тот, за кого себя выдает. Если вы выйдете за него замуж, то вы, по существу, не будете замужем.

Лили склонила голову.

– Глупости. Я вам не верю.

– Отмени свадьбу. Мой друг умоляет тебя отменить свадьбу – по крайней мере до тех пор, пока ты не узнаешь все о происхождении Ворса. Мы полагаем, что он приехал в Англию с секретной миссией и считает, что ты поможешь ему выполнить эту миссию.

– Я…

Лязгающий грохот прервал Лили. Она вскочила на ноги и в страхе обернулась:

– Что это?

Послышались шаркающие, быстро удаляющиеся шаги снаружи. Свет померк, и пылинки кружились серо-голубыми вихрями вокруг желтого пламени свечей.

– Останься, – сказал человек в рясе. – Бояться нечего. Может быть, кто-то и слышал наш разговор, но он уже далеко, и вряд ли этот человек знает тебя. Я проверю. Не сходи с этого места, или я не поручусь за твою безопасность.

Лили сделала шаг к нему.

– Пожалуйста, позвольте мне пойти вместе с вами.

– Ты будешь меня задерживать. Сделай так, как я прошу. Сейчас.

Он поспешно вышел из часовни. Лили с напряжением вслушалась в его стихающие в отдалении шаги.

Колокол, который она слышала до этого, снова зазвонил, и Лили вздрогнула.

Рядом прошел кто-то еще, невидимый, но шаги его быстро пропали.

Лили осталась одна. Ее сердце сильно билось, удары его громко отдавались в висках и ушах, ладони вспотели.

На алтаре поблескивал золотой крест. Она смотрела на него и молила Бога придать ей смелости. Она ощутила прилив храбрости, но только очень небольшой.

Если не Витлэс, тогда кто же послал ей это так называемое предостережение в отношении Оливера?

Почему она должна верить этому незнакомцу, который уверял, что не Витлэс послал его? Если его послал этот человек, он, несомненно, приказал ему отрицать это.

Но это мог быть кто-нибудь еще.

Небо за стрельчатым окном окрасилось в густо-лиловые и пурпурные тона. Дождется ли ее Леонард? Или пойдет ее искать? Лили никогда не предполагала, что когда-нибудь будет испытывать такое желание увидеть его лицо.

Она прислушивалась, стараясь уловить звук возвращающихся шагов, но ничего не было слышно.

Если бы этот человек действительно беспокоился о ее безопасности, стал бы он оставлять ее здесь одну? И так надолго?

Не лучше ли ей уйти?

Закрывают ли они ворота собора на ночь?

Чувствуя нарастающее удушье, она часто хватала ртом воздух. Она умрет от страха, если останется здесь ночью одна.

Монах – или кто бы то ни был – не возвращался.

Крадучись, Лили на цыпочках вышла из часовни. Снаружи на камнях лежало то, что было источником испугавшего ее звука: большой медный подсвечник с разбросанными вокруг него свечами.

Она огляделась по сторонам, но не увидела ни души.

И тогда Лили побежала. Она мчалась самым размашистым шагом, какой только допускали длина ее ног и тяжесть юбок. На бегу она непрерывно оборачивалась через плечо. Статуи отбрасывали длинные темные тени на пол и скамьи.

Что-то порхающее в воздухе скользнуло по ее щеке, и она вскрикнула.

Летучая мышь! Летучая тварь взвилась вверх к пещерообразной нише под сводами.

У нее сдавило горло. От сухого дыхания саднило небо и язык. Сквозь сгущающиеся сумерки она увидела экипаж на дальнем конце поросшего травой двора и чуть не зарыдала от облегчения.

Воздух был неподвижен и душен. Но Лили не замечала этого. Развязав ленты на своей шляпке, она сняла ее и, качая ею, пошла по траве. Наконец-то она увидела живых людей. Два пожилых человека стояли в дверях одного из домов, выходящих фасадами в сторону церковной ограды.

Она засмеялась почти истерически. Столь велико было ее облегчение, что она почувствовала слезы у себя на щеках.

– Леонард! – закричала она, ринувшись через ворота в сторону экипажа. – Леонард!

Должно быть, он заснул там у себя на козлах.

Она взглянула вверх и улыбнулась. Ох, отныне она будет всегда думать о нем только как о самом полезном человеке. Даже если он вздремнет на службе.

Взобравшись на приступку, она дружелюбно проговорила:

– Леонард, я хотела бы сейчас же вернуться в Ком-Пиддл.

Она слегка потянула его за рукав – и едва успела отскочить в сторону, за колесо, чтобы ее не сбило с ног его падающее тело.

Леонард упал на мостовую с глухим стуком, ужасным безнадежным стуком.

Он упал на бок, но не издал ни звука.

Его глаза были открыты. Изо рта сочилась кровь, стекая по подбородку.

Леонард был мертв.