Доверься мне

4

Выйдя из тюрьмы, Конни направилась было к стоянке за своей собственной машиной, но Ник решительно воспротивился.

— Уже поздно. Мы едем ко мне домой!

Еще во время ланча Роббинс заглянул в соответствующий отдел, конфиденциально переговорил с представителями Федерального управления, вручил им расписку в том, что принимает ответственность на себя, — и Конни перешла в полное его распоряжение. Молодой прокурор дал себе слово не спускать с упрямицы глаз все двадцать четыре часа в сутки.

— Но еще и восьми нет. Времени у нас хоть отбавляй!

— Если мы возвратимся в здание суда, то непременно подцепим «хвост». А нам совсем не нужно, чтобы кто-то проведал, где ты ночуешь, — терпеливо объяснил Ник. — Наш план тем и хорош: никому и в голову не придет, что я увез тебя к себе домой.

— Конечно нет! — Девушка натянуто улыбнулась. — Никому и в голову не придет, что благовоспитанный джентльмен, вроде тебя, станет якшаться с такими, как я.

— Дело не в этом, Конни.

— Нет?

— Никому не придет в голову, что здравомыслящий прокурор окажется непроходимым идиотом и поставит себя в потенциально компрометирующее положение в отношении важной свидетельницы.

Потенциально компрометирующее? Конни блаженно размышляла над этой фразой по пути к тому кварталу Хьюстона, где бывшая официантка никогда не бывала. Неужели Ника тоже влечет к ней? Неужели он решил, что, ночуя с Конни под одной крышей, сблизится с ней?

«БМВ» затормозил перед воротами кованого железа, и — о чудо! — створки плавно разошлись в стороны. Седан торжественно объехал вокруг раскидистого дуба и остановился перед особняком с лепными украшениями над входом и окнами…

Роббинс ввел гостью в холл, и девушка задохнулась от изумления. Все здесь дышало изяществом и утонченностью. Для того чтобы воздать должное этому дому, у нее явно не хватало слов. Широкая деревянная лестница вела на второй этаж. В хрустальных вазах красовались букеты цветов. Мягкий свет люстры отражался от натертого до блеска пола и антикварной мебели.

— Как здесь… красиво…

— Насколько себя помню, этот дом всегда принадлежал нашей семье. Два года назад я откупил его у матушки вместе с меблировкой. У нее есть другой дом, побольше этого. — Ник задорно улыбнулся. — Что, нравится?

— Здесь такая чистота! Я же видела твой офис, Ник: там хлама выше крыши!

— Здесь прибирается домработница. Дважды в неделю. Пойдем наверх. Я покажу тебе твою спальню.

Они поднялись по лестнице и дошли до самого конца коридора. Ник толкнул рукой дверь, и взгляду Конни открылась просторная комната с письменным столом, двумя креслами, туалетным столиком и гардеробом. Тут же возвышалась огромная кровать с пологом на четырех столбиках, покрытая кружевным белым покрывалом с гофрированными оборочками.

— Ну как, сойдет?

— Добавь холодильник и плиту, и я могла бы здесь жить! — Девушка шагнула к кровати и робко погладила накрахмаленное кружево. — Это просто чудо, Ник!

— Ты сама чудо!

Не ослышалась ли она?.. Конни стремительно развернулась, но Ник уже направлялся к двери.

— Что?..

— Если тебе что-нибудь понадобится…

— Уже понадобилось! Чемодан я оставила в своей машине. В сумочке у меня найдется смена белья — но и только.

— В ванной висит махровый халат, — сообщил Ник, махнув рукой в нужном направлении. — Но вот женских ночных сорочек у меня нет.

— Я бы обошлась одной из твоих старых рубашек.

— Хорошо. Сейчас принесу.

Он ушел, а гостья робко присела на краешек обтянутого парчой кресла с резными ножками. Разглядывая великолепную спальню, девушка с горечью осознавала, сколь эфемерны ее мечты. Какой самообман — вообразить, будто между нею и Ником может быть что-то общее. Они выходцы из разных слоев общества. Все равно что с разных планет. Она родилась в нищете и грязи. Он — в мире гармонии и совершенства.

В дверь негромко постучали. Это возвратился Ник, неся белоснежную хлопчатобумажную рубашку с монограммой.

— Эта подойдет? Я выбрал ненакрахмаленную.

Конни, рассчитывавшая на потрепанную футболку, несмело приняла предложенную замену из его рук.

— Лучшего и желать нельзя!..

Пальцы молодых людей соприкоснулись, и девушка почувствовала, как опасная дрожь охватила руку и распространяется по всему телу. Разумнее всего было бы просто поблагодарить и пожелать доброй ночи, но Конни не желала вести себя разумно. Ей необходимо было знать, ощутил ли Ник вспыхнувший между ними электрический разряд. Но как задать столь щекотливый вопрос?

Конни заглянула в его темные глаза.

— Почему ты стал прокурором? — Она обвела рукой комнату. — Я кое-что смыслю в юриспруденции и знаю: прокуроры, по большей части, выполняют работу малоприятную и малопрестижную. Вот будь ты преуспевающим адвокатом, вроде Стэнли Корффа, ты бы восседал в роскошном кабинете в окружении трех секретарш.

— Я стал юристом не ради денег, — признался Роббинс. — Мне хотелось что-то изменить в этой жизни к лучшему.

— И мне этого хочется! — Конни приободрилась. Что, если у них и впрямь есть нечто общее?

— Когда я вошел в штат прокурора Федерального судебного округа, я подумал что мои старания не пропадут втуне. Я надеялся добиться того, чтобы виновные всегда получали по заслугам, а ни в чем не повинные обретали свободу. Но на деле все оказывается иначе. Посмотри на Саверо. Этот тип — убийца, но у него достаточно денег, чтобы нанять в защитники Корффа, и вот он уже отыграл пересмотр дела!

— По крайней мере, судья не оправдал мерзавца…

— Приговор следовало оставить в силе! Саверо должен оставаться за решеткой безо всякой надежды на помилование! — Неожиданно Роббинс сменил тему: — У тебя есть все, что нужно, Конни?

— Кажется, да.

— Завтра надо встать пораньше. Чтобы попасть в офис к восьми, мы должны выехать отсюда без двадцати семь.

— Спокойной ночи, Ник. — Конни прикрыла дверь.

Лежа в благоухающей ванне, девушка сосредоточенно подсчитывала царапины и синяки, приходя к выводу, что отделалась очень даже легко, если не считать шишки на лбу и особенно болезненного ушиба коленки. Насухо растеревшись полотенцем, Конни набросила на себя рубашку Ника. Рубашка доходила девушке почти до колен. Мягкая ткань приятно ласкала кожу. А смутный запах мужского лосьона напоминал о Нике…

Конни забралась под одеяло и попыталась читать, но аромат лосьона разливался в воздухе, возбуждая ее, не давая сосредоточиться. А стоило выключить ночник — и вовсе начало казаться, что Ник тут, в спальне, делит с нею ложе.

Улыбаясь, Конни заснула глубоким сном новорожденного младенца.

— Конни! — послышался далекий голос. — Конни, ты встала?

Девушка в ужасе открыла глаза: кошмары далекого детства снова подчинили ее себе. Сколько раз просыпалась она от грубого мужского окрика, зная, что сейчас от нее потребуют нечто ужасное, то, с чем она никогда не смирится по доброй воле.

Конни резко села на незнакомой кровати. В дверном проеме смутно вырисовывался мужской силуэт. Где она? Девушка усиленно заморгала, но незнакомец не исчез. Нет, это не дурной сон! Это человек из плоти и крови. Вполне одетый. Ей показалось, что в руке он сжимает ремень.

Кто это? Что ему от нее надо?!

Конни инстинктивно подтянула колени к груди, готовая вскочить и убежать. Рванула одеяло на себя, закрывшись до самого подбородка. В панике зашарила вокруг, ища хоть какое-нибудь оружие.

— Убирайся прочь от меня! Слышишь? Уходи!

— Конни, это я, Ник.

Сердце бедняжки колотилось так гулко, что слов она не расслышала. Видела только, что незнакомец подходит все ближе и ближе…

— Не прикасайся ко мне! — крикнула она. — Не смей ко мне прикасаться!

— Конни, успокойся! Я не причиню тебе вреда.

В мыслях прояснилось, и девушка узнала незваного гостя.

— О Господи, Ник! Это ты!

— Я не хотел тебя испугать!..

Девушка вздохнула поглубже, приказывая демонам возвратиться обратно в темное, мучительное прошлое.

— Прости.

— Это мне следует извиниться.

Ник замер на месте, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Какой же он болван! Как можно проявлять подобную бесчувственность! Врываться к ней в спальню, словно… словно у него есть на это право.

— С тобой все в порядке?

— Лучше не бывает. Я бессовестно проспала?

Ник водворил на место галстук, который держал в руке, и принялся завязывать узел.

— Мы выезжаем через час.

— Уже встаю, — заверила Конни, включая ночник.

В утреннем свете, с пушистыми иссиня-черными локонами, она выглядела очаровательно: золотистый загар составлял резкий контраст с белизной покрывала и рубашки. Девушка закатала рукава, но рубашка все равно была велика.

Синие глаза, ясные, как разгорающийся за окном день, безмятежно глядели на него. До чего хорошенькая! Нику захотелось притянуть девушку к себе и успокоить, утешить, разогнать страхи.

— Я сварил кофе, — проговорил он, ощущая себя так, словно пытался залепить зияющую рану кусочком пластыря.

— Сейчас я оденусь и отыщу кухню.

Проклиная себя, Ник прикрыл за собою дверь. Итак, его подозрения касательно детства Конни попали в самую точку! С ней жестоко обращались! При мысли о том, как она, судя по всему, страдала, молодой человек едва не застонал от бессильной ярости. Работая прокурором, он насмотрелся на всевозможные зверства, но так и не научился взирать на происходящее равнодушно. Как можно обидеть ребенка?

Как можно обидеть такую, как Конни?

В офисе Роббинс первым делом созвал подчиненных на инструктаж. Но сначала позаботился о своей беспокойной протеже.

— Не тревожься обо мне, красавчик! — Конни пожала плечами. — Ты работай себе. Я побуду в офисе мисс Нильсен, порасспрошу ее про Стива.

Сразу по приезде девушка перетащила чемодан из своей машины в дамскую комнату третьего этажа и переоделась. В черных брючках и алой шелковой блузке с воротничком и рукавами в черный горошек, она показалась Нику еще более прелестной: ни дать, ни взять — божья коровка!

— Чтоб никаких мне исчезновений! — строго предупредил он.

— Даю тебе честное слово!

Дверь офиса Аделины оказалась открыта настежь, так что стучать Конни не пришлось. Владелица кабинета подняла взгляд на вошедшую.

— Вы рано. Хорошо. Сегодня у меня очень напряженное расписание.

Конни плюхнулась в кресло с прямой спинкой напротив стола Аделины.

— Ну-с, Конни, что вы хотите узнать касательно убийства Майкла Джордана?

— Кто навел полицию на Стива Клуни?

— Кто-то послал записку Чарлзу Мортону. Удивительно, но полиция очень быстро приняла меры.

— Что же тут удивительного?

— Да не жалую я этих парней из полицейского управления, — поморщилась Аделина. — После того как в прошлом месяце обнаружилось, что по меньшей мере четверо из них работали на мафию, я сама себе не верю, когда они хоть что-то делают как надо.

— Но ведь расследование по делу Стива Клуни полиция провела успешно?

— Простите, Конни, но там и расследовать-то было нечего. Парни получили ордер на обыск, вошли в квартиру Стива и в ящике туалетного столика нашли орудие убийства, пистолет системы «Магнум». При обыске в кухне обнаружились брызги крови, по большей части затертые.

— Брызги крови?

— Когда в жертву стреляют, особенно с близкого расстояния, как в случае с Майклом, капли крови ложатся определенным образом. Полиция восстановила картину убийства: Майкл стоял на коленях, когда убийца вогнал ему пулю в лоб. Вторая пуля пробила голову уже после того, как Джордан рухнул на пол.

— Значит, не приходится сомневаться, что Майкла Джордана убили именно в квартире Клуни.

Аделина кивнула.

— Но ведь это все косвенные улики, — настаивала Конни. — Почему вы уверены, что это сделал Стив?

— Мы идентифицировали отпечатки пальцев, найденные в автомобиле. Отпечатки остались и на багажнике, куда затолкали труп.

— А как насчет мотива?

— Убийство из ревности, если предположить, что эти двое были любовниками и поссорились. Или из корыстных побуждений. Тем вечером Майкл повсюду похвалялся пачкой стодолларовых купюр. В карманах убитого денег не оказалось.

— Но Стив сам дал ему эти деньги, — напомнила девушка.

— Клуни мог и передумать! — Аделина сплела пальцы и откинулась в кресле. — Есть свидетельства того, что Майкл ожидал новых денежных поступлений. Причем огромных.

— Взятка от Саверо?

— Ради вашей безопасности, Конни, будем надеяться, что нет. — Аделина покачала головой. — Скорее всего, дары подружки. Я поговорила с Джейн Конрад: роскошная женщина!

Конни вспомнила комментарии Стива относительно мисс Конрад.

— Что за отношения связывали этих двоих, как вы думаете?

— Если верить мисс Конрад, столь пылких любовников, как они, свет не видывал со времен Ромео и Джульетты. Майкл ведь был значительно моложе ее.

— С трудом верится в их роман, — возразила Конни. — Я отлично знала Майкла: не тот он человек, чтобы оценить внутреннее содержание. А в смысле возрастной разницы он предпочел бы обратное соотношение.

— Может, программа защиты свидетелей прибавила ему ума…

— Вы рассмотрели возможную связь с делом Саверо?

— Прежде всего. Мы были почти уверены, что Майкла устранили, чтобы помешать ему свидетельствовать на повторном процессе. У всех подозреваемых проверили алиби. В результате мы остались с пустыми руками.

— Что, если это наемный убийца из другого города?

— Или инопланетянин, — снисходительно улыбнулась Аделина. — Из знакомых Саверо никто не знал о том, что Майкл в городе. Он зарегистрировался в отеле, используя кредитную карточку мисс Конрад, а жил у Стива Клуни.

— Что, если некие люди заманили его в Хьюстон?

— Если вы найдете убедительные тому доказательства, Конни, я буду рада с ними ознакомиться. В противном случае, я выдвигаю против Стиван Клуни обвинение в предумышленном убийстве.

Это означало, что Стиву грозит смертный приговор! У девушки кровь застыла в венах. Против бедняги слишком много неоспоримых улик. Косвенных, но слишком убедительных. Очень похоже на то, что парня признают виновным.

Глаза Аделины Нильсен сузились.

— И, Конни, если я возьмусь за это дело… я его выиграю.