Дрожь

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения.

Спасибо.

Тревьон Бёрнс

«Дрожь »

Серия : «Месть» (книга 1)

Автор: Тревьон Бёрнс

Название на русском: Дрожь

Серия: Месть

Перевод: Aquamarine (1-7 гл.), Даша Коваленко (с 8 гл.)

Сверка: betty_page (1-7 гл.)

Редакторы : Виктория Недвецкая (1-7 гл.), Кит-Кат (1 - эпилог)

Вычитка: Даша Алексеева , Юля Монкевич

Обложка: Алина Зерняева

Оформление: Юля Монкевич

Переведено группой https://vk.com/lovebookstranslate

и https://vk.com/belle_books

Аннотация

В восемнадцать лет Веда Вандайк стала жертвой жестокого нападения: её лишили невинности, счастья и душевного спокойствия.

Десять лет спустя, Веда, теперь уже выпускница медицинского факультета, ведомая жаждой мести, возвращается в город, который когда-то сокрушил её душу.

Знаете, в чем заключается самое главное достоинство в обучении на медицинском факультете? Она обучилась убивать, не марая свои изящные пальчики в крови. Не оставив ни крупицы жалости, она превратилась в ту, которая не оставляет следов своего преступления.

И прежде чем лето на унылом острове Тенистая Скала подойдет к концу, Веда Вандайк запланировала найти отличное применение своим медицинским познаниям, полученным в Стэндфордском университете. О, и она собирается повторить это не меньше десяти раз. Но чего не было в её планах, так это того, что она падет от чар своего начальника-итальянца. Гейдж Блэкуотер – обладатель рельефных мышц и ослепительной улыбки, вступает в игру, которая в итоге приобретает нешуточный размах и ставит В еду на колени. Гейдж становится для нее опасным, потому как он угрожает обнажить её душу так, как этого не делал никто до этого. Уповая на её непоколебимую откровенность, он вырывает из её души сокрытые в глубине тайны и страстные желания, а также обретает силу, которая с легкостью может разрушить все её планы. Но десять проклятых мудаков, которые изнасиловали и украли её невинность, должны понести заслуженное наказание. Невзирая на настойчивость и безграничное богатство Гейджа, Веда решительно отказывается отступать от своего первоначального плана, не поддаваясь на его обжигающие поцелуи и чарующий взгляд карих глаз. Ничего не сможет отвлечь её от непомерно-жесткого возмездия, что уготовлено для насильников.

Даже её собственная влюбленность.

Пролог

Какое главное достоинство обучения на медицинском факультете? Она научилась убивать, не испортив при этом свой маникюр. Ни капли вины. Ни единой улики.

Жажда мести – единственное, что вытаскивало её из постели в течение четырех лет студенчества в Чапелл-Хилл (Прим.: Стэндфордский медицинский университет ).

И это – единственное, что вытащило её из постели хмурым воскресным вечером.

Стоя на обрыве скалистого утеса, пока океанские волны снизу разбивались о черные валуны, она знала, что месть – единственное, что будет подталкивать её к действиям, пока все они не окажутся мертвы.

Девушка пристально смотрела через пляж, щурясь от мягкого тумана, который скользил от волн и щекотал её щеки. На другом берегу, на утесе расположился белый каменный особняк. Он светился в темноте, такой же яркий и блестящий, как полная луна в небе, какой она её запомнила.

И она помнила все это.

Она помнила, как он перегнул её через белые каменные перила балкона. От продолжительных криков жгло горло. В самой её сердцевине разгорелся пожар, когда он лишил её девственности, дважды. Она все еще помнила тех других, всего их было девять, разорвавших её на куски, один за другим, пока девушка не потеряла сознание.

Она протяжно вздохнула. Её ногти, украшенные принтом в виде жирафа , врезались в ладони.

Какое главное достоинство обучения на медицинском факультете? Она научилась убивать, не испортив при этом свой маникюр.

И прежде, чем лето подойдет к концу на этом унылом острове под названием Тенистая Скала , Веда Вандайк запланировала найти отличное применение её Стэндфордской медицинской степени.

Десять раз.

Глава 1

– Я обычно не разговариваю с темнокожими девушками, но …

– Так зачем начинать сегодня? – прервала Веда идиота , расположившегося рядом с ней.

Его карамельная кожа покраснела от шеи до линии волос, карие глаза расширились.

Несколько мгновений спустя, приподнявшись на локте, он оперся о барную стойку около девушки , открыл рот, чтобы ответить, но промолчал.

Веда кивнула в сторону шумной вечеринки в честь помолвки.

– Вы можете идти!

Идиот оттолкнулся от стойки и поспешил прочь, ослабляя на ходу свой галстук. В своей спешке он чуть не опрокинул шестиярусный дамасский торт, который стоял посреди виднеющегося вблизи белого шатра.

Веда наблюдала, как он , уходя , скривил губы. Что никогда не переставало её удивлять, так это огромное количество мужчин, которые подходили к ней, выстраивались в очередь, ожидая, что она будет польщена, или даже признательна тому, что они сочли её коричневую кожу достойной их внимания.

Нет.

Черт , нет.

Она любила свою кожу и шикарные вьющиеся волосы. Она любила заходить в комнату и быть там одной. Ей нравилось одиночество.

И она любила затыкать недалеких мужчин, которые ожидали, что она будет чувствовать нечто другое. Это приносило её сердцу свет тысячи солнц.

Одна из немногих вещей, что доставляла покой.

С того места, где Веда расположилась в баре и наблюдала за вечеринкой, пока удерживала между своими красными губами и посасывала кислый леденец с яблочным ароматом, она проследила за тем , как мужчина исчезал в толпе. Более двухсот человек собралось в эту ночь, одевшись лишь в красное или черное, как своего рода дресс-код, который позволял пить и танцевать под тентом из белой ткани, развивавшейся от дуновения приятного вечернего бриза.

Веда моргнула и закрыла глаза, почувствовав, как кто-то остановился у бара рядом с ней. Она почувствовала его силу, даже не обернувшись. Запах его лосьона после бритья щекотал её ноздри. Он отбрасывал внушительную тень. Бешеное сердцебиение, словно сирена, предупреждало о вторжении в её пространство, которое больше ей не принадлежало.

Она вцепилась в бронзовый медальон, с силой сжала его в руке и позволила острым краям врезаться в ладонь, чтобы отвлечься от собственных мыслей.

Его низкий голос настиг её , но она не подала виду, даже не повернула голову в сторону мужчины.

– Как быстро мир забывает, что человек сделал с тобой, хах?

Неспособная остаться отрешенной от его слов и от правды, заключавшейся в них, Веда ухватилась за прядь волос и уставилась на человека рядом с собой.

Парень в безупречном смокинге оперся локтями о стойку. Встретившись с ним глазами, она высунула леденец на палочке изо рта. Его костюм был скроен совершенно идеально, и мускулистые руки просматривались сквозь ткань пиджака. В олосы мужчины были длиннее на макушке и немного короче по бокам. Густые темные локоны выглядели мягкими и ниспадали естественными волнами, их слегка шевелил океанский бриз, который заставлял танцевать драпирующую ткань шатра.

– Даже мои собственные родители – чистокровные итальянцы, отказываются признавать, что они не могли бы существовать, если бы не королевы Африканской диаспоры, – произнес он.

Веда искоса посмотрела на оливковую кожу мужчины , которая выглядела немного влажной, и не могла понять, был ли тому причиной туман, исходящий от океана в ста метрах от них , или это был просто естественный блеск его кожи.

Уголки полных розовых губ незнакомца приподнялись в тот момент, когда она посмотрела на него широко открытыми глазами, исследуя его силуэт. Густые брови. Прямой нос. Точеные черты лица. Тело, за обладание которым большинство женщин было бы способно на убийство.

Она позволила себе смотреть. Были милые мужчины, были великолепные мужчины, а также были умопомрачительные. Он же был умопомрачительным от первого до последнего дюйма. Ни одной выбившейся пряди волос. Ни дюйма непроглаженной ткани костюма.

Взглядом Веда скользила по его телу в попытке найти хоть малейший изъян, и становилась лишь злее от осознания того, что таковых не было. О на не доверяла каждому мужчине , и это правда. Этот же слишком опытный. Слишком безупречный. Очевидно, рожденный в богатстве, которое требовало благоразумия любой ценой, и поэтому его невозможно было прочесть. Невозможно узнать.

Не то , чтобы это было важно. Она приехала домой не для того, чтобы запасть на какого-то избалованного богатого парня. Даже если его глубокие карие глаза, казалось , раскрывали её словно скальпелем.

– Вы часто разрушаете помолвки?

Её сердце ускорилось от его слов и заработало упорнее , чтобы можно было высказаться ему в глаза.

– Я не терплю разрушение!

– О, нет? Вы со стороны невесты или жениха?

– Жениха, – заявила она, глядя в его темные карие глаза.

– Неужели? – его улыбка стала шире.

Возвратив свое внимание к гостям вечеринки, Веда снова провела языком по леденцу, пока один из многочисленных гостей проходил мимо.

Она проследила взглядом за неуклюжим светловолосым мужчиной, осмотрела закатанные рукава рубашки и задержалась на черной как уголь татуировке на его запястье. Номер «23» кричал ей с его загорелой кожи.

Волосы на затылке встали дыбом, леденец в её руке задрожал и упал на пол из-за ослабевших пальцев.

– Черт, у неё тугая киска.

Веда вцепилась в перила балкона, пока крик обжигал её горло, ощущая, как пламя разрывало её внутренние стенки.

Его липкие ладони лежали на перилах прямо поверх её рук. Удушающее хрюканье отравляло слух девушки.

Замутненный слезами взгляд упал на его руку и впился в татуировку с номером «23» на запястье, до тех пор, пока слезы не ослепили её , сделав цифры расплывчатыми.

Но Веда помнила.

Она помнила число «23» так отчетливо, как помнила ожог. Невыносимое пламя в её киске, когда он порвал её девственную плеву. Украл её девственность. Разделил её надвое. Она помнила кровь, стекавшую вниз по внутренней поверхности бедра. Она помнила, как билось сердце, пока её рвали на куски.

Она помнила.

Веда следила за ним, не в силах успокоить свою вздымающуюся грудь. Она помнила их всех, кроме одного, но из тех девяти животных, которые вторглись в её разум и сердце, она помнила его отчетливее всех. Не только эту татуировку «23» на его запястье, она помнила его лицо, его запах и имя. Тодд.

Тодд Локвуд.

Он был её номером один. Причина номер один из десяти, ради которой она вернулась на жалкий остров Тенистая Скала, штат Калифорния. Причина номер один из десяти, что разрушит эту помолвку. Причина номер один из десяти, почему она не дышала. Единственный вдох за десять лет, вернувший её в прошлое, в ту ужасную ночь. Веда не могла дождаться, чтобы увидеть его последний вдох.

– Откуда вы знаете жениха?

Глаза Веды вернулись обратно к человеку рядом с ней.

«О балдеть. Он все еще здесь?»

Её взгляд путешествовал по его улыбающемуся лицу.

Теперь он осматривал её , но его внимание отвлек приблизившийся бармен.

– Два бокала шампанского, пожалуйста, – велел он, прежде чем встал перед ней во весь рост, поставив один локоть на барную стойку. – Итак, откуда вы знаете жениха?

Внимание Веды снова вернулось к вечеринке, скользя от гостя к гостю, задерживаясь на каждом, только чтобы впитывать в себя номер 2, номер 3, номера 4, 5, 6…

Гарлем – мужчина, шаркающий в центре танцпола, с татуировкой на запястье в виде цифры «5».

Горящие глаза Веды захватили руки второго, сжимавшего перила у неё за спиной, но крик в горле девушки теперь звучал слишком хрипло , чтобы создавать шум, пока его кожа шлепала о её , и от его дыхания её ухо было мокрым. Одна слеза девушки скатилась и попала на парня , после чего потекла вниз по его волосатой руке.

– Я думаю, что хочу в задницу, – застонал он ей прямо в ухо. – Понравится ли тебе в задницу?

Веда зажмурилась, её сердце екнуло. Она рассматривала гостей, останавливаясь на человеке, который сидел один за столом в дальнем углу. Он потягивал виски из стакана, безучастно смотря вперед, и номер «17» кричал с его запястья.

Её взгляд упал на число «17», когда он сомкнул свои пальцы на её шее, сжимая достаточно сильно, чтобы перекрыть ей доступ кислорода. Она молилась, чтобы он сжал крепче. Чтобы покончить со всем этим. Но хватка ослабла, и звук его расстегивающейся молнии раздался в ночном воздухе. Смех его друзей, его товарищей по команде сообщил Веде, что она все еще жива и почти здорова, а слезы поклялись никогда не забывать о происходящем.

Веда отвела взгляд в сторону. Она остановила себя от тщательного разглядывания гостей вечеринки. О на не нуждалась в подтверждении и уже заметила их всех. Всех, кроме одного, чья личность все еще была ей неизвестна. Девять из десяти мужчин, которые украли её душу десять лет назад, были на этой вечеринке.

До сих пор в этом городе.

До сих пор ощущались в её теле, словно напоминая, что каждая часть её тела все еще оставалась униженной. Оставалась слабой. Оставалась застрявшей в прошлом.

Она отказывалась застревать еще больше.

– Мне нравятся ваши ногти.

Веда бросила испуганный взгляд на мужчину рядом с собой.

«Иисус, он все еще здесь?»

Она машинально посмотрела вниз на свои ногти с принтом в виде жирафа , подпиленные в форме когтей, и выругалась себе под нос. Не потому что на ногте мизинца, каким-то непонятным образом появились сколы, а потому что знала, что должна была придать им более консервативную форму перед первым рабочим днем в ординатуре , каторая начнется следующим утром.

– Спасибо, – сказала она.

– Как вы сказали вас зовут?

– Я не говорила, – она снова встретилась с ним взглядом, задаваясь вопросом, почему эта непередаваемая улыбка не покинула его лицо. Конечно, он улыбался. Ему принадлежал мир. Его устрицы. Его оазис. Все принадлежало ему, чтобы делать то , что ему будет угодно.

Даже если в расчет взялась невинная восемнадцатилетняя девушка.

Все принадлежало ему.

Её грудь вздымалась, пока он осматривал её тело. Медленно, конечно, намеренно, таким способом добиваясь , чтобы она заметила его взгляд.

Он погладил свой подбородок.

Веда не смогла сдержать улыбку , приподнявшую уголки её губ. О на ощутила в своем лоне знакомое тепло. Почему же её киска так легко откликалась на прекрасное лицо?

– Откуда вы знаете жениха? – его голос зазвучал ниже, а в глазах вспыхнуло желание, это просто подарок сегодня. Он облизал свои полные губы и вернул к себе её пристальный взгляд. Когда бармен принес два бокала шампанского, заказанных им, он даже не посмотрел в его сторону и не поблагодарил. Веда знала, что богатый мальчик не преследовал цель быть грубым. Так или иначе, она знала, что даже взрыв бомбы не сможет оторвать его взгляд от нее.

– Мы вместе ходили в среднюю школу, – ответила она.

Он уверенно кивнул, держа бокалы с шампанским, и развернулся, чтобы уйти, но затем остановился и снова вернулся к ней.

– В какую именно школу?

– Блэкуотер Преп, – Веда почти закатила глаза.

Его улыбка стала шире. Она хотела бы узнать, насколько широкой эта проклятая штука была способна стать , и сходила ли она когда-нибудь с его лица.

Брови мужчины напряглись на мгновение. Не отрывая своего пристального взгляда от нее, он повернулся спиной и бросил уходя.

– Приятно познакомиться.

Взгляд Веды проследил за его уходом. Она наблюдала, как трудно ему было пробраться сквозь толпу, по-видимому, в попытке добраться до того, кому предназначался второй бокал шампанского. Она заметила его природную грацию, которую он постоянно демонстрировал, разговаривая со всеми , кто его останавливал. Х отя было очевидно, что мужчина был на пути к конкретному человеку. Она видела, как он очаровал всех от одного конца шатра до другого, пока, наконец, не добрался до улыбающейся рыжеволосой женщины.

Единственной женщины на этой вечеринке, одетой в белое.

Веда наблюдала, как он поцеловал невесту в щеку.

– Ох… черт , – проворчала она.

В то время как реальность нанесла неожиданный удар , в скором времени жених – Гейдж Блэкуотер, обнял свою невесту, посмотрел через роскошный шатер, встретился глазами с Ведой и поднял бокал.

*

Будучи выставленной как чертова-разбивающая-помолвки-лгунья, Веда не могла заставить себя побыстрее выбраться из шатра. Она спустилась вниз по длинному причалу, который опирался на большие валуны. Пирс находился чуть в стороне от вечеринки , а его перила были обмотаны лентами белого цвета.

Веда не замедлилась до тех пор , пока не почувствовала, как океанские волны защекотали её лодыжки и наполнили до краев туфли на высоком каблуке. Она перебирала ногами , позволяя камням биться о свои стопы.

Девушка оглянулась через плечо, и ветер швырнул пряди длинных вьющихся волос ей в глаза. Большая белая палатка, казалось, пронзала звездное небо, почти такая же яркая как блестящая луна на небе прямо над ней. Музыка и смех от вечеринки разносились вниз по причалу , смешиваясь с грохотом волн и исчезая вместе с ними в темных глубинах океана.

Веда сделала глубокий вдох через нос.

Она планировала просто заявиться на вечеринку без приглашения, чтобы рассмотреть свои мишени. О на знала, что все они будут там, потому что элита Тенистой Скалы всегда держалась вместе. Поддерживала друг друга. Веда была благодарна, что ей удалось найти девятерых, которых она помнила, прежде чем её отвлек тот блистательный богатый парень. К оторый, ко всему прочему, был женихом на вечеринке, приглашения на которую у нее не было.

Веда застонала. Это не её звездный час. Отнюдь нет. Как она не додумалась до того, чтобы, по крайней мере, рассмотреть фотографию жениха и невесты. Она была неаккуратна. Ослепленная жаждой мести, она не смогла ответить на все вопросы.

Она слишком сильно полагалась на свои старые воспоминания о Гейдже – низкорослый, грузный и прыщавый подросток. Но, как и она, Гейдж ошеломляюще возмужал. Невооруженным глазом было видно, что это был совершенно другой человек, а не тот мальчишка, каким он был десять лет назад. Он был совершенно неузнаваем.

Точно так же, как ни одна из её мишеней никогда не смогла бы взглянуть и понять, кто она такая. Десять лет назад её волосы были распущены и окрашены в невероятный красный.

Все это небезопасно, однако раньше она никогда не позволяла пройти и дню, не использовав достаточно косметики, чтобы преобразить себя полностью.

Теперь с её длинными волосами естественного цвета, минимальным макияжем и более стройной фигурой, полученной благодаря её самоотверженным занятиям в тренажёрном зале, в эту ночь она была столь же неузнаваема , как и Гейдж.

Плюс ко всему, они относились к тому типу богатых белых людей, которые не могли отличить одного черного человека от другого.

До сих пор не узнать получше о Гейдже было ошибкой. В конце концов, все это началось в белом каменном особняке его семьи, на его домашней вечеринке, на которой она была уничтожена десять лет назад. Это случилось в пустой спальне его матери, именно там Веда была осквернена изнутри.

Она фыркнула.

Лучший вариант развития событий – Гейдж вернулся к своей помолвке и забыл о ней. В худшем случае, её уже разоблачили.

Веда закрыла глаза.

Несомненно, девушка была поймана с поличным, но она была не единственным ужасным человеком в этом шатре сегодня вечером. Гейдж бесстыдно флиртовал с ней. Разглагольствуя о королевах Африканской диаспоры, в то время , как его щенячьи глаза путешествовали по её мягким и податливым изгибам под этим облегающим черным платьем , не оставляя никаких сомнений в том, что он уже представил её обнаженной в своих мыслях.

Она снова фыркнула. Это он один из тех, кому должно быть стыдно. Насколько же непочтительным был Гейдж по отношению к своей прекрасной будущей жене, флиртуя с другой женщиной в баре , на вечеринке по случаю собственной помолвки.

Веда не могла притвориться, что удивилась. Это просто еще одно доказательство того , что все эти люди были животными. Сволочами. Ужасными гребаными людьми.

Очень вовремя, словно подтверждая мысли в её голове, послышалось хихиканье с другого конца пляжа. Взгляд Веды устремился в направлении звука, и она заметила Тодда Локвуда.

Тодд. Он же член братства по прозвищу «придурок».

Стройная брюнетка с грудью больше, чем голова, ковыляла по песку, держась за его мускулистые руки. Торчащие светлые волосы Тодда не двигались от ветра, склеившиеся волосок к волоску. В одной руке он держал бутылку шампанского, пока другая рука была обвита вокруг шеи брюнетки.

Запутавшись в собственных ногах, женщина споткнулась и упала на песок.

Тодд наблюдал за её падением, твердый как скала, устояв и не меняя позиции.

Веда задалась вопросом: «С делал ли он хотя бы один глоток из бутылки в своей руке ?» О днако она прекрасно знала, что нет. Он поступил точно так же, как в ту ночь десять лет назад – предложил ей сделать глоток первой.

Прежде, чем Веда смогла себя остановить, она пошла к ним по песку.

Девушка сделала это в тот момент, когда Тодд предложил брюнетке руку, подняв ту обратно на шаткие ноги. Позволяя ей рухнуть ему на грудь.

– Эй, – крикнула Веда.

Тодд и женщина посмотрели на нее, улыбки исчезли с их лиц от неожиданного голоса. Слова застыли в горле Веды в тот момент, когда взгляд голубых глаз Тодда поразил её. Сердце рухнуло к ногам, а дыхание резко оборвалось. Её собственные колени начали дрожать так же , как у пьяной девушки перед ней, несмотря на то, что она выпила всего лишь один бокал шампанского.

– Эй, – повторила Веда снова, её голос дрожал, как и пальцы на руке , которую она протянула брюнетке. – Вы не должны идти с ним. Я могу отвезти вас домой.

Женщина посмотрела на Тодда, который все еще держал её и заметил испуганное лицо. А затем в отвращении взглянул на Веду.

О, удача. Последовательница.

– Вы определенно пьяны. И не в состоянии себя контролировать. Этот парень… Он может сделать с вами, что угодно…

«И он сделает », – хотела сказать Веда.

– Я не хочу, чтобы вами воспользовались.

Тодд стер отвращение из своего взгляда, но не достаточно быстро. Еще один избалованный богатый мальчик, который умел сохранять лицо, однако, он не был таким же опытным актером, как ранее красивый жених, и его презрение не осталось незамеченным. Его ямочки на щеках были в центре внимания, когда он подарил ей ослепительную улыбку, крепко стоя на ногах, в то время, как брюнетка начала медленно сползать вниз, сгибая ноги в коленях. Взгляд Веды упал на бутылку в его руке, задавшись вопросом, что он туда подсыпал.

– Здесь все нормально, – сказал Тодд, кивнув на брюнетку. Он посмотрел на нее сверху вниз, выпячивая губы. – Не так ли?

Широкие открытые глаза Веды исследовали женщину.

– Если вы не в порядке, я отвезу вас домой. Вы не должны чувствовать на себе давление, чтобы пойти с ним куда -либо.

– Ей нравится это, – рука Тодда сжалась вокруг шеи брюнетки. – Не так ли?

Она почти урчала на него, вонзая свои ногти в прорехи между пуговицами его рубашки, принимая его язык в торопливом поцелуе.

– Мне нравится, Тодд… – её детский голосок звучал заторможенно. – Мне правда, правда нравится это. Очень.

– Вы видите? – он послал Веде другую ослепительную улыбку. – Ей нравится это. Очень.

Веда с трудом закрыла глаза.

Он сжал её волосы, потянув за них с такой силой, что она была уверена, пойдет кровь. У неё во рту был кляп , но это только заставило его толкаться еще жестче. Глубже.

– Черт, полегче, брат, – со смешком произнес голос на расстоянии. – Я думаю, что из-за него она задыхается.

– Нет, – прошептал Тодд. – Ей это нравится.

Ноздри Веды раздулись. К тому времени, когда она избавилась от видений, которые отравляли её сознание так долго, пара уже ушла.

Она смотрела им в след, брюнетка все еще спотыкалась, даже под сильным захватом Тодда, навалившись на него всем своим маленьким телом и глядя на него остекленевшим взглядом.

– Ты знаешь эту темнокожую девицу?

Тодд оглянулся через плечо и, встретившись взглядом с Ведой, ухмыльнулся.

– Никогда прежде не встречал её.

И Веда почти опустошила свой желудок на песок.

Если он и испытывал отвращение, то не показывал этого. На самом деле, судя по ухмылке на его губах, если он смотрел, то ему это действительно нравилось.

Веда шла позади них , ожидая, пока они наткнуться на его черный «Астон Мартин », припаркованный на вершине холма, вдоль морского побережья дороги.

Она сжала пальцы вокруг бронзового медальона, который не покидал её руку всю ночь. Веда вращала его, сжимала и пыталась согнуть дрожащими пальцами. Но это ничего не дало. Ничего.

Автомобиль умчался прочь.

После того, как рев двигателя и свет фар исчезли в ночи, Веда, наконец, позволила ухмылке расползтись по губам.

Она надеялась, что Тодд получил все содержимое желудка той девицы, потому что он был её номером один, и она не могла дождаться того дня, когда, наконец, сотрет их с лица земли навсегда.

*

Гейдж Блэкуотер и Скарлетт Ковинтон в это время поднимались по белой мраморной лестнице их особняка «Тенистая Скала». Их ладони скользили по черным металлическим перилам, пока они шли вверх по ступенькам. Долгие часы были потрачены на счастливую болтовню, и теперь они двигались в приятном молчании.

От света величественной люстры бусинки на струящемся белом платье Скарлетт мерцали. Когда она обернулась и поймала взгляд Гейджа, он улыбнулся.

Её голубые глаза опустились, и краска медленно расползалась по щекам.

Они столкнулись друг с другом на вершине лестницы. Черные, скалистые утесы Тенистой Скалы манили к себе из овальных окон. В особняке было два коридора : один вел в восточное крыло, другой – в западное.

Они разделили напряженные улыбки.

Рыжая челка упала на глаза Скарлетт, когда она посмотрела вниз на свои сложенные руки и тонкую ткань платья, развивающуюся от бриза, который пробрался через открытое окно.

– Наши родители казались счастливыми сегодня, – прошептала она.

Он наблюдал, как её волосы падали на глаза, скрывая лицо. Ветер шевелил пряди. Гейдж ждал, заталкивая желание обратно.

– Я никогда не видел своего отца на седьмом небе от счастья, – ответил он, услышав пустоту в своем голосе.

Девушка вздохнула, убрав свои волосы с глаз.

– Если бы ты захотела лечь спать со мной сегодня вечером…

Почувствовав , как задрожало её тело глядя на прикрытые глаза и плотно сжатые губы, Гейдж успокаивающе поднял руку.

Её ответ прозвучал быстро и нервно, не глядя на него.

– Это ничего, если мы сможем отложить все на потом?

– Скарлетт, – он улыбнулся ей. – Все в порядке.

Она подняла взгляд, и голубые глаза встретились с карими. Её глаза были такими большими, что она напоминала ему анимационного персонажа. Девушка так крепко сжала руки , что было удивительно, как она не оторвала кожу от тела. Скарлетт прикусила свою нижнюю губу.

– Спасибо, – слова едва слетели с её губ.

Он , мягко кивнув, отвернулся, а потом бросил ей через плечо.

– Доброй ночи.

Стоя рядом с открытым окном, пока ветер развивал её челку, Скарлетт наблюдала, как Гейдж пошел по коридору, который вел к восточному крылу.

– Спокойной ночи, – прошептала она ему в след , развернулась на каблуках и пошла в сторону западного крыла.

*

В здохнув, Гейдж вошел в свою спальню. Простая, современная, преимущественно белая с небольшими вкраплениями серебра, эта комната всегда его успокаивала. Он разделся до черных брюк и красной рубашки, расстегнул верхние пуговицы и шагнул на собственный балкон.

К ак только он оказался снаружи, то вцепился в черные металлические перила и стал впитывать великолепный вид острова Тенистая Скала, вдыхая океанский бриз. Вниз по пляжу, в миле от них, на вершине самой высокой скалы в городе стоял дом, в котором он вырос. Гейдж позволил своим глазам путешествовать вдоль белого каменного особняка, видневшегося на расстоянии. Маленькие водопады брызгали из зазубренных расщелин в скале утеса, падали со всех сторон и возвращались в океан.

Он улыбнулся, когда увидел её. Высокая и хрупкая, с шелковистыми черными волосами, которые развивались за спиной и двигались, словно водопад. Она вышла на свой балкон, сжала белые каменные перила и посмотрела на воду.

Как будто она тоже могла видеть его, наблюдая за ним через дорогу, но звонок сотового вернул Гейджа к жизни.

Он ответил, не глядя на дисплей.

– Здравствуй, мама.

– Дорогой, – сладкий женский голос Селисты Блэкуотер промурлыкал так, как она делала это только для него. – Ты живешь, чтобы мучить меня?

Гейдж усмехнулся.

– Есть вероятность, что ты уже делишь кровать со своей будущей женой?

– Ты следишь за тем, с кем я сплю? – он усмехнулся. – Что крайне навязчиво и очень странно, кстати!

Долгая пауза. Он знал, что она тоже улыбалась , потому что слышал это по её следующим оживленным словам.

– Возможно, если бы ты не вытворял такие вещи, то я вела бы себя иначе.

– Тем не менее, странно, мама, – Гейдж сжал перила балкона.

– Почему у меня такое ощущение, что ты не смутился бы разделить спальню с той молодой леди, которой ты наслаждался в баре сегодня вечером?

Желудок Гейджа сделал кувырок.

– Она была просто женщиной, которая оказалась в баре в то же время, что и я. Незваный гость.

– И все же ты отказался выпроводить её , – он слышал эти изменения в её голосе, когда улыбка матери стала шире. – Это так благородно с твоей стороны.

– Она покинула вечеринку сама, когда поняла, что я поймал её на лжи.

– С пасибо Богу за это, так как ты, конечно, не имел никаких планов взять на себя инициативу, – мягкий вдох. – Я видела, как ты на нее смотрел.

– Мам, хватит.

– Почему я чувствую, как будто нахожусь на постоянной миссии, напоминая тебе, насколько это необходимо…

– Соблюдать приличия, – закончил он. – Я понимаю.

– Слава богу, отец Скарлетт не видел, что ты так нагло позорил его дочь. О дному Б огу известно, какой бы ущерб это нанесло. Ты так сильно хочешь управлять отцовской компанией , однако, не желаешь делать то, что нужно, чтобы заработать это право.

– Кто сказал, что я не желаю ?

– Твои глаза сказали это, дорогой сын, в то время как ты развлекал себя этой женщиной сегодня вечером.

Гейдж почувствовал, как внутри него зарождалось какое-то новое чувство. Это было не чувство удовлетворенности, не ощущение мучительного страха, и даже не тонкие муки острой боли, скручивавшие его внутренности и вынуждающие его сдаться.

Нет. Это чувство было больше похоже на мед. Горячий, тягучий мед, введенный прямо в вену, достаточно липкий, чтобы бродить вокруг, пока не станет совсем невмоготу.

– Я устал, мама, – он вжал два пальца в уголки своих глаз.

– Отдыхай. Люблю тебя.

Гейдж повесил трубку и схватился за балконные перила двумя руками, позволяя своей голове упасть. О н пытался отдышаться, замедлить бег своего сердца и изгнать горячий мед, который, как он чувствовал, таял внутри него.

Глава 2

Десять лет назад

Карие глаза Веды распахнулись, уставившись на яркую луну в чернильном небе. Это первое, за что зацепился её пристальный взгляд в тот момент, когда вода заполнила горло, удушая и убеждая, что смерть близка.

Вместо этого девушка была перевернута на бок сильными руками, схватившими её за талию и тыльную часть шеи. Соль жгла ей горло, когда вода полилась изо рта. Казалось, соленой воды было достаточно, чтобы осушить океан и наполнить его снова, давая волнам, что разбивались на некотором расстоянии от нее, новую жизнь.

Её легкие плотно сжимались и расправлялись вновь, раз за разом, песок прилип к губам, пока её тело выталкивало каждую унцию воды, которая, казалось, душила её и одновременно воскрешала.

Только когда вся вода покинула её сведенный в спазме желудок, измученная рвотными позывами, Веда ощутила хватку на своей руке.

Девушка вонзила пальцы в песок, пытаясь посмотреть на человека , схватившего её, но обзору мешали убийственно-красные пряди, прилипшие к лицу. Её хрип перешел в удушье. Больше огня в горле, когда ещё один спазм скрутил её. Больше уколов в сердце, когда каждая частица света разрывалась в ней. Больше страха. Больше отвращения. Больше страдания.

Когда не последовало ничего, кроме нежного прикосновения к спине, Веда оттолкнулась от песка, до сих пор лежа на животе, и взглянула через плечо.

Его скрытые под капюшоном зелёные глаза расширились в тот момент, когда их взгляды встретились. Д линные каштановые волосы мужчины были насквозь мокрыми и прилипли к загорелому лбу, капли стекали по плечам , громоздким и широким в полицейской форме, также промокшей и прилипшей к его телу.

– Ты в порядке? – его грудь вздымалась.

Мужчина потянулся к ней, но едва успел коснуться подушечками пальцев её щеки, прежде чем Веда закричала изо всех сил и вскинула руку, пробороздив ногтями его лицо. Его теплая кровь потекла вниз по её кисти и предплечью, когда она подалась назад, зарывшись ногами в песок, и ударила его пятками в сильное бердо в попытке убежать.

Его голова дернулась от удара, и он прикоснулся к своей брови, так же мягко, как к ее щеке до этого. Когда он отошел с собственной кровью на своих пальцах, его взгляд не отрывался от ее глаз.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, милая , – у него был глубокий голос. Такой же, как у них. Наполненный властью, которой она не могла противостоять. Так же, как и им. Но он был крупнее: накаченные руки, широкая грудь и длинные ноги. Она знала, что у нее нет шанса одолеть его. Как не было шанса и с ними. – Я нашел тебя , плавающей в воде, и сделал искусственное дыхание «рот в рот».

Когда он потянулся к ней снова, Веда взвизгнула, и он остановился на полпути, держа обе руки так, что она могла видеть его ладони.

– Ладно, – сказал он. – Я не буду тебя трогать. Это нормально, – он встретился с ней взглядом. – Сколько тебе лет?

К огда она не ответила, он облизал губы, замявшись, а потом полез в нагрудный карман своей рубашки. Он вытащил оттуда бронзовый медальон, держа его двумя пальцами и поднимая вверх, чтобы она могла рассмотреть. – Вы знаете, что это?

Веда всмотрелась в медальон в его руке и съежилась.

Он встряхнул медальон.

– Он моей матери. Это был первый трезвый год, когда она получила его в обществе анонимных алкоголиков. Каждый раз, когда я боюсь, то просто сжимаю его в руке, по-настоящему сильно, как только возможно, – он схватил медальон, скрыв его в своей большой ладони. – И это напоминает мне, что… что все будет хорошо.

Когда парень снова потянулся к ней, она напряглась, но он все равно не отступил. Мужчина кивнул, предлагая ей медальон. После долгого колебания она схватила его, сжав в пальцах, а затем отползла назад , притянув свои колени к груди, всё ещё дрожа всем телом.

Её взгляд блуждал, пока она рассматривала полицейскую форму, длинные каштановые волосы и зеленые глаза, в которых было большое количество терпения и доброты даже в тот момент, когда струйка крови из раны, оставленной её ногтями, стекала от брови вниз к челюсти.

Его взгляд блуждал по её телу, задержавшись у лифа белого облегающего вечернего платья.

Она проследила за его взглядом до кромки своего платья, остановившись на огромном кровавом пятне, которое пропитало весь перед платья. Когда она поняла, что её трусики напрочь отсутствовали, то дернула подол вниз по бедрам, но оно было настолько коротким, что глубокий вырез декольте опуститься еще ниже, выставив на обозрение дерзкую грудь.

Казалось, его глаза потемнели, когда пристальный взгляд поднялся к её груди, прежде чем он смог остановить себя, и, если такое вообще возможно, взгляд стал еще более отстраненным.

Веда судорожно прикрыла грудь руками, кусая нижнюю губу и сдерживая крик.

Мужчина отвернулся.

– Мы должны… – он провел рукой по рту, избегая её взгляда. – Мы должны отвезти тебя в больницу, чтобы они могли провести обследование на предмет изнасилования. Тот, кто сбросил тебя в воду, сделал это, чтобы смыть улики, но мы все равно должны…

Веда ждала, когда он повернется к ней. И он повернулся. Их глаза встретились. Девушка знала, что она видела в них. Те же тени, то же самое лукавство, ту же испорченность, что она видела в глазах тех уродов, которые перегнули её через белые каменные перила, которые все еще хорошо различимы в свете луны на вершине скалы далеко позади них.

Она посмотрела вниз и увидела до боли знакомую ткань темно-синих брюк, что видела на них.

Мужчина в успокаивающем жесте снова показал ей свои ладони.

– Я – офицер полиции. Я бы никогда не навредил тебе. Т ы можешь доверять мне.

Прежде, чем он успел сказать еще хоть слово, Веда вскочила на ноги и помчалась прочь. Её ноги дрожали, несколько раз она спотыкалась, но когда воображала себе, что он преследовал её и как легко мог поймать и причинить боль так же, как это сделали они, скачок адреналина, порожденный слепым страхом, заставил девушку двигаться еще быстрее.

Она не останавливалась всю дорогу до тех пор, пока не добралась до дома.

***

Веда сжимала бронзовый медальон в руке. Острые углы впивались в её ладонь , но она лишь усиливала хватку и вдыхала запах пластика и дезинфицирующего средства, который наполнял стерильную операционную комнату в больнице Блэкуотера.

Она покачивалась вперед-назад на своем кресле на колесиках, безучастно глядя на находящийся прямо перед ней современный аппарат для анестезии. Эту машину она изучила так досконально, что могла управлять ею во сне, потому сейчас она позволила своим мыслям дрейфовать, стараясь не думать о кошмаре, разбудившем её этим утром ровно за два часа до того, как она намеревалась зарегистрироваться в первый рабочий день в Блэкуотерской больнице после окончания четырехлетней ординатуры.

Веда пыталась не думать о приснившемся ей лице, что сохранилось в памяти. Единственное лицо из её прошлого, которое не вызывало у нее отвращения. Единственное лицо, которое ей предстоит увидеть вновь , ведь она вернулась в город всего лишь чуть более недели назад.

Она задалась вопросом, жил ли до сих пор тот мужчина на острове Тенистая Скала. Тот зеленоглазый полицейский, который вдохнул в неё жизнь несколько лет назад. Тот длинноволосый полицейский, которого она никогда не видела снова, но не проходило ни дня, чтобы она не вспоминала о нем хотя бы раз.

Когда хирург на противоположной стороне операционного стола заговорил, взгляд Веды сфокусировался на нём.

– Извините, доктор Бритлер. Вы что-то сказали?

– Прежде чем мы начнем, я хотел бы узнать одну вещь, я… – доктор Бритлер запнулся, поскольку медсестра обернула синюю хирургическую маску вокруг его носа и рта таким образом, что Веда видела лишь его расширенные холодные серые глаза, когда он поманил её рукой в перчатке.

Её позвоночник выпрямился, и она указала на себя.

– Я – Веда. Веда Вандайк.

– Веда… – доктор Бритлер, которого она встретила несколько минут назад, держал излишне длинную паузу. Светодиодные лампы сверкали над их головами, когда все медсестры суетились вокруг него, готовя комнату и пациента на столе для предстоящей процедуры. Медсестра опустила пару операционных очков на нос доктора Бритлера, надела полиэтиленовую шапочку на его седеющие волосы и помогла ему с хирургическим халатом. Он протянул руки, показав худое тело, и его маска сдвинулась , когда он заговорил. – Веда, я хотел бы кое-что прояснить. Мне плевать, чему вас учили на медицинском факультете в Стэнфорде, мне не нужно, чтобы вы рассказывали мне о том, что я делаю правильно или неправильно в своей операционной. На самом деле, я вообще не хочу вас слышать. Это не командная работа и не демократия.

Глаза Веды расширились.

– Е сли решение должно быть принято относительно пациента на моем столе, то дело доходит до драки. Н езависимо от того, подпадает ли вопрос в сферу анестезии , последнее слово за мной. Ты просто сиди там и помалкивай, ладно, куколка?

Господи. Оскорбил, унизил и сексуально домогался, и все это меньше, чем за минуту. Веда и молодая темнокожая медсестра, подающая скальпели, обменялись взглядами.

– Хорошо, но при всем уважении…

– Я так рад, что мы договорились, – прервал он, прежде чем она смогла вставить замечание, и его глаза весело заискрились.

– Хо… рошо, – она сжала край машины.

Еще даже не середина первого дня ординатуры, а она уже нашла ординатора-засранца.

И ими всегда оказывались хирурги.

***

– Боже, я ненавижу хирургов, – ворчала Веда, перемещая леденец с вишневым вкусом из левой щеки за правую.

Молодая медсестра-ассистент, которая помогала Веде катить пациента в послеоперационную палату для дальнейшего восстановления, нахмурилась и взглянула на нее с другой стороны больничной койки. Пациент всё ещё был без сознания, но мог проснуться в любой момент, и медсестра приготовила красное фруктовое мороженое к моменту, когда он откроет глаза.

– Да, я тоже, – сказала медсестра. – Хирурги? Худшие, – она нахмурила брови, но от этого стала выглядеть в десять раз моложе. Это было симпатичнее, чем предыдущий нелюбезный хмурый взгляд. Она затянула свои длинные темные волосы в высокий конский хвост и слегка завила концы в спиральные локоны. С полными губами, прямым носом, который был широковат для её лица, тонкими бровями и большими выразительными глазами цвета миндаля, она напомнила Веде младенца, пойманного в ловушку в тело девочки-подростка. Немного понаблюдав за ней, Веда уже знала, что эта девочка никогда не прекращала улыбаться, любила махать незнакомцам и была слишком взволнована сменой «утки». Всепроникающий луч проклятого солнечного света.

Веда не могла сдержать удивления. Д ля нее это всегда было странно – встречать молодых девушек, которые еще не были уничтожены, испорчены, растерзаны чудовищами уродливого мира, в котором они жили. Мир только и ждёт, чтобы порвать симпатичную молодую темнокожую девочку вроде неё в клочья.

Она наклонила голову, задавшись вопросом, когда наступит этот день. День, когда какой-то человек войдёт в её жизнь и разорвет на куски.

Мысли Веды блуждали и вернулись назад к доктору Бритлеру, который так небрежно провёл удаление аппендицита этим утром. Она вытащила леденец изо рта с причмокивающим звуком, безучастно глядя вперед.

– Действительно ли ужасно, что я почти хотела , чтобы что-то пошло не так, как надо с дыхательными путями, дыханием или кровообращением этого пациента? – спросила Веда. – Именно так я могла спасти день и доказать, что он козел, не так ли?

Помощница хихикнула.

– Отчасти. Но никто в этой больнице не обвинил бы вас. Между собой мы не называем его доктор Бритлер. Вы, знаете. Бритлер… Гитлер… Отбросьте «Р». Доктор Гитлер…

– Не лучшая игра слов, но я соглашусь с вами.

Хихикая, девушка протянула руку через все еще спящего пациента.

– Я – Коко. Я – студентка, работаю здесь медсестрой-ассистентом каждое лето.

Веда вернула леденец в рот и пожала ей руку.

– Веда Вандайк.

– Ты из Тенистой скалы?

– Я родилась здесь. Уехала, когда мне было восемнадцать, и никогда не оглядывалась назад.

– Т ы выглядишь очень молодо, чтобы быть врачом.

– Мне 28.

– Анестезиолог, – протянула Коко. – Это охренительная работа.

– Я хотела бы так думать.

– Почему анестезия ?

Реальный ответ – она хотела научиться убивать без необходимости прикасаться к кому-либо – мог только навредить наивному взгляду ангела, что стояла напротив нее, поэтому Веда поломала голову, чтобы найти более подходящий ответ.

– Я хотела быть врачом , но мне не нравится портить свой маникюр. Ничто не разрушает маникюр быстрее, чем кровь и кишки. Также я схожу с ума, разговаривая с людьми, поэтому психиатрия исключается. Рентгеновские лучи вызывают у меня слезы, так что «адьёс» рентгенологии. Анестезиология стала единственно возможным выбором.

– Где ты училась?

Да. Это единственное, о чем она любила говорить. Веда в последний раз ощутила вкус леденца на палочке, прежде чем выбросить его в ближайшую урну, потому что ей надоело, что он мешал говорить.

– Стэнфорд.

Коко открыла рот от удивления, а потом с шумом закрыла.

– Это универ моей мечты. Я должна проработать тут четыре года, прежде чем отправить туда заявку, но однажды я хочу стать сердечно-сосудистым хирургом.

– Я думала, что мы ненавидим хирургов.

Глаза Коко расширились, и её улыбка исчезла. Она отдернула длинные рукава белой водолазки, которую носила под розовым халатом, и тянула их вниз, пока они не сползли до пальцев.

– Нет, я вообще-то тоже ненавижу хирургов. Я не знаю, почему сказала, что хочу стать им. Это было глупо.

– Я шучу. Если хочешь стать хирургом, будь им. Для этого нужны мозги и яйца. Я говорю гадости о докторе Бритлере , потому что мне не нравятся высокомерные мужчины, но я бы предпочла надменного человека, который говорит все в лицо, тому, кто сплетничает за спиной.

– Точно, – Коко нахмурилась, её голос сорвался, глаза прикрылись. – Я полностью согласна.

Веда искоса посмотрела на неё. Так значит, кто-то навредил ей однажды. Она была слишком покорной, чтобы быть совершенно неиспорченной.

– Эй! – глаза Коко загорелись. – Хочешь потусить сегодня вечером?

– Я не тусуюсь.

– О, конечно. Я тоже не тусуюсь. Просто мой брат Тодд устраивает сегодня вечеринку в честь своего дня рождения. Я должна пойти, потому что он мой брат, но его друзья такие придурки. Я терпеть не могу оставаться с ними наедине.

– Тодд Локвуд, – сердцебиение Веды ускорилось.

Коко дрогнула.

– Да.

– Тодд Локвуд твой брат? Белокурый белый парень?

«Придурок, извращенец, насильник? Человек, который скоро испустит последний вдох от моей руки?» – Веде удалось прикусить язык, прежде чем реальные вопросы сорвались с губ.

– Ну, Тодд мой сводный брат со стороны отца. Трудно поверить, потому что у меня темная кожа, но мой папа белый. И у меня есть еще один сводный брат, по маминой линии – Данте. Данте владеет баром, где Тодд устраивает вечеринку сегодня вечером. Длинная история, короче говоря, мои родители действительно неплохо погуляли в свое время. Только Бог знает, сколько родственников у меня разбросано по всей стране.

– Как называется бар?

Улыбка Коко расширилась, и она заёрзала на своём стуле.

– Он называется «Данте». Это у подножия холма, прямо у воды. Так ты придёшь?

«Тодд Локвуд, устраивавший вечеринку на холме ?» – мысленно задалась вопросом Веда.

Прошло более десяти лет с тех пор, как она покинула Тенистую Скалу, но Веда знала, что обширный холм, расположенный в самом дальнем углу острова, был все еще пропитан бедностью и деградацией. Веда росла в таких условиях, и красочные хижины, расположенные на холме, всегда напоминали ей о трущобах Рио-де-Жанейро. Так много коварных спусков и кривых темных углов и переулков, скрывающих опасность за каждым поворотом. Большинство детей, рожденных на холме, не были достаточно зрелыми или умными, чтобы оставить его. Веда была одним из тех немногих счастливчиков, кому удалось сбежать.

– О, верно, ты же не жила здесь некоторое время. Да, это благоустройство как безумие, – сказала Коко. – Большинство бедных людей были вытеснены дальше, на гору. Все, что на воде, кроме бара «Данте», сейчас принадлежит Блэкуотерам. Они даже купили пристань для яхт и построили загородный клуб. Теперь, чтобы половить там рыбу, тебе нужно членство.

– В связи с тем, что Блэкуотерам не хватает собственной рыбы, они должны выкачивать рыбу, которая кормит бедных детей?

– Полностью с тобой согласна. Но не говори здесь об этом слишком громко, – Коко кивнула на потолок больничной палаты. – Клянусь Богом, у Гейджа камеры на каждом углу. Плюс ко всему, он сегодня здесь, делает обходы с лечащим врачом, и у него уши, как у летучей мыши.

– Гейдж? – спросила Веда, её сердце упало к ногам, когда она подумала об ослепительном мужчине с вечеринки, которая была прошлой ночью. Великолепный мужчина, который поймал её с поличным на лжи, отчего она была вынуждена покинуть помолвку намного раньше, чем предполагала.

– Блэкуотер, – Коко кивнула. Когда Веда просто уставилась на нее, девушка продолжила. – Генеральный директор этой больницы? Сын человека, который владеет этой больницей, а также круизной компанией, которая в одиночку держит весь этот остров на плаву?

– Нет, я знаю, кто такой Гейдж Блэкуотер, – Веда вскочила со стула. – Я просто понятия не имела, что он собирался быть здесь сегодня.

– Он не часто это делает. Каждые пару месяцев он любит заглядывать, чтобы шпионить за нами… – слова Коко затихли, когда Веда повернулась и поспешила к двери.

– Хорошо, пока! Не беспокойся о пациенте, – Коко подняла фруктовое мороженое в руке и помахала им. – Я поняла! Так я увижу тебя на вечеринке сегодня вечером?

Но Веда уже повернула за угол и покинула комнату, исчезнув из виду.

***

Веда понятия не имела, почему чувствовала себя на грани срыва, настолько выбитой из колеи при одной лишь мысли о Гейдже, который находился тут, в этой больнице. Это был её первый день в ординатуре, в конце концов; конечно, у нее были дела и поважнее, чем волноваться о богатом парне.

Несмотря на это, она не могла отделаться от бабочек в животе, дрожи в коленях и быстро сохнущих губ, которые она увлажняла языком. Быстро шагая через светлые коридоры больницы, она пыталась прекратить думать о том, как прошлой ночью в его карих глазах сверкало веселье, когда она лгала ему прямо в лицо. Она пыталась прекратить думать о густых волосах, уложенных как у модели в рекламе шампуня, и о линии подбородка, которая могла бы разрезать стекло. О б улыбке, которая растопила в ней те частицы, которые, по её убеждению, были навечно скованы льдом.

Те частицы, которые до сих пор фантазировали о мертвом Тодде Локвуде. Которые жаждали, чтобы та же учесть настигла и девятерых остальных. Частицы, которые, как она думала, уже потеряли способность таить…

Ей необходим воздух. Ей необходимо подумать. Ей необходимо подготовиться на случай, если или когда она столкнется с Гейджем.

Веда повернула за угол в шумный коридор, где врачи бегали от одной палаты к другой, пациенты заполняли документы, медсестры развозили больных в инвалидных креслах и каталках, и резко остановилась.

Там был он, Гейдж Блэкуотер, одетый в безупречный темно-синий костюм и черный галстук. У входа в больницу мужчина опирался на большую круглую стойку ресепшена, расположенную около огромного панорамного окна. Пациенты и врачи входили и выходили из здания, снаружи свистел ветер, заставляя его волосы танцевать. Так или иначе, его черные как уголь волосы оставались идеальными, даже когда он двигался. Она впилась ногтями в ладони, тогда как её пальцы жаждали прикоснуться к шелковистым прядям.

Не обратив никакого внимания на пристальные взгляды , Гейдж улыбнулся женщине за столом информации – старшей медсестре, и повернул голову в сторону Веды.

Сердце Веды застучало сильнее , а все её тело подпрыгнуло от неожиданности. Она отвернулась от Гейджа, прежде чем их глаза встретились, и, выругавшись про себя, поспешила убраться с глаз долой.

«Боже, Веда, сколько тебе лет? Ты действительно только что убежала от человека, потому что он бросил в твою сторону мимолетный взгляд?»

Веда провела рукой по плотно стянутым в пучок волосам, убрала несуществующие выбившиеся волоски и заметила , что её лоб покрылся испариной.

Она двигалась по коридору на максимальной скорости, стремясь держаться как можно дальше от этих карих глаз, этой золотистой кожи, этих накаченных рук, так прекрасно обрисованных тканью дорогого костюма.

Пытаясь отвлечь себя, она заглядывала в открытые двери каждой больничной палаты, двигалась, и пыталась напомнить себе, что была здесь для того , чтобы выполнять свою работу. Менее чем через час ей нужно подготовить другого пациента для своей третьей операции на сегодня, третьей из пяти, и ей нужно было взять себя в руки, прежде чем операция начнется.

Увиденное в следующей палате заставило её остановиться, запнувшись о собственные ноги, и вылететь из комнаты, убеждая себя, что глаза обманули её.

Сидевшая на краю больничной койки, болтая голыми ногами взад-вперед под бумажной медицинской рубашкой, оказалась той самой брюнеткой с прошлой ночи. Девушка, которая отказалась идти с Ведой, когда она предложила отвезти её домой. Которая едва могла стоять, когда Тодд Локвуд тянул её через пляж и, в конечном счете, посадил в свой автомобиль, умчавшись прочь.

Сердце Веды подскочило к горлу, и ей даже не пришлось читать карту пациентки, чтобы узнать , что произошло.

Она знала Тодда Локвуда.

И это была вся информация, которая ей нужна.

Тем не менее, Веда выхватила файл женщины из акрилового держателя для карт на болтах рядом с дверью, листая его. Быстрый беглый взгляд на размашистый почерк доктора разбил сердце Веды надвое.

Её звали Сара Адамс, и она была доставлена рано утром с разрывами в анальной и вагинальной полости. Разрывы были вызваны отсутствием смазки во время полового акта.

Прижимая карту к своей груди, с бешено колотящимся сердцем , Веда проскользнула в палату, прячась за голубую занавеску и осматриваясь вокруг.

Голубые глаза Сары Адамс больше не были наполнены пьяным веселым, как накануне ночью, когда она хихикала под рукой Тодда Локвуда на пляже. Нет, теперь её глаза были огромными как блюдца, как будто они оставались открытыми только благодаря невидимым нитям. Эти глаза были заполнены слезами, а под левым глазом распух уродливый черный синяк. Девушка говорила с широкоплечим мужчиной, стоящим перед ней.

Мужчина, стоящий спиной к Веде, был высоким, не менее шести с половиной футов , и обладал широкими плечами. Наверняка, его вес превышал двести фунтов. Он носил обычную одежду, джинсы и черную футболку, но властность в его голосе кричала о том, что он полицейский. Комнату наполнил глубокий как теплое какао голос, который идеально соответствовал его мускулистому телу. Его мужественное доминирование было настолько лаконичным , что даже длинные волосы, которые были завязаны в пучок на затылке, нисколько не мешали этому впечатлению. Само его присутствие, его голос, его отношение и его огромные размеры просто кричали об опасности.

– Нет никаких причин для отказа от обследования после изнасилования, когда вы уже здесь, в больнице, – сказал мужчина, и в его мягком голосе появился огонь, когда он скрестил большие руки, отчего мышцы на них забугрились.

Слезы Сары капали с длинных опущенных ресниц , словно пропитанные её болью.

– Я уже сказала вам, – прошептала она. – Он не насиловал меня.

– Спустя пять часов после того, как вы покидаете вечеринку с Тоддом Локвудом, вы появляетесь в больнице с кровотечением от анальных трещин и разрывов. В рачи утверждают, что они могут быть получены только в результате чрезмерного, нежеланного давления, и вы говорите мне, что он не насиловал вас?

Она подняла на него взгляд, и прохрипела:

– Да.

– По крайней мере, мы должны сделать анализ на токсины, чтобы исключить рогипнол (Прим.: рогипнол – запрещенное снотворное без цвета, запаха и вкуса; его могут подсыпать в бокал жертве, чтобы заняться сексом, пока та спит ) и гаммагидроксибутират (Прим.: так называемый «наркотик для изнасилования»).

– Я уже сказала вам, – её голос понизился еще больше, а мягкий всхлип прервал его на полуслове. – Он не заставлял меня. Мне нравится грубо, хорошо? Мне нравится.

– Черт возьми, что ты делаешь? – он попытался смягчить свой голос, но сила все еще присутствовала в нем. – Послушай, я не рассказываю об этом всем подряд, ясно ? Но… – ему пришлось сделать паузу, как будто он обдумывал, стоит ли договаривать. Он глубоко вдохнул, словно собирался с силами, а потом накрыл рукой свое сердце. – Я – результат изнасилования. Какой-то мудак тридцать два года назад взглянул на мою мать, и решил, что её тело больше не принадлежит ей.

Сара засопела, взглянув на него.

Он ткнул пальцами в грудь.

– Я знаю, как трудно это может быть для женщины. Я видел это своими собственными глазами. Моя мать была наркоманкой первые восемь лет моей жизни, потому что это был единственный способ, который она знала, как справиться со всем дерьмом. Но это не единственный способ борьбы. Вы можете разобраться со зверем, который сделал это с вами. Вы сможете разобраться, посадив его за решетку, чтобы он не смог сделать это ни с кем другим. Почему в этом городе нет никого, кто готов выступить против этих людей? Не позволяйте им спустить все на тормозах , – он протянул руку и схватил Сару за предплечье, его твердый бицепс увеличился, когда мужчина сжал пальцы и потряс её.

Веду затрясло при виде его сгибающегося бицепса, демонстрировавшего силу, которую он использовал.

Хныканье Сары сменилось рыданиями, и мгновение спустя превратились в настоящие слезы. Д ергая рукой, девушка, пыталась вырваться из его сильной хватки.

Он отпустил её , убрав захват с руки, и наблюдал, как она закрыла руками залитое слезами лицо. Полицейский замер, как если бы сам обалдел от того, что позволил себе коснуться её подобным образом. Серебряное обручальное кольцо отсвечивало на его безымянном пальце.

– Извините. Я не хотел хватать вас.

– Просто оставьте меня в покое! – закричала Сара в сомкнутые руки.

Он сделал шаг назад, а потом еще один , прежде чем отвернуться от девушки. Золотой значок детектива на длинной цепи качнулся на его шее, когда он бросился к двери.

Веда выпрямилась, когда мужчина встретился с ней взглядом. Что-то подсказывало ей бежать, но она поняла, что было уже слишком поздно. Карта, которая была прижата к её груди , почти рухнула на пол. И не потому, что коп поймал её на шпионаже, а потому, что его зеленые глаза прожгли её насквозь, и она почувствовала, как кровь закипела в венах.

– Я не собираюсь причинять тебе боль, милая, – его голос был глубоким. – Я нашел тебя, плавающей в воде, и сделал искусственное дыхание «рот в рот ».

Он замер, когда увидел В еду , его пухлые губы раскрылись одновременно с её. Глаза девушки путешествовали по его лицу, задержавшись на глубоком шраме, что разрезал его левую бровь пополам.

Мужчина потянулся к ней, но едва успел коснуться подушечками пальцев её щеки, прежде чем Веда закричала изо всех сил и вскинула руку, пробороздив ногтями его лицо.

Его голова дернулась от удара, и он прикоснулся к своей брови, так же мягко, как к ее щеке до этого. Когда он отошел с собственной кровью на своих пальцах, его взгляд не отрывался от ее глаз.

Грудь Веды вздымалась, пока его глаза изучали её. После минутного колебания, детектив продолжил двигаться к двери, повернув шею и удерживая её взгляд.

Он был силен в переглядывании. Веда вспомнила этот неодобрительный взгляд, как будто все произошло только вчера.

В згляд детектива оставался хмурым, ноздри слегка раздувались. В сочетании со шрамом на брови, он выглядел прямо-таки злобным и опасным словно лев, всегда готовый к прыжку.

Веда расправила плечи и ждала этого прыжка.

Вместо этого он поднял свою изуродованную бровь, скривил губы и отвернулся, скрываясь за углом в коридоре.

Веда фыркнула и бросилась вдогонку.

– Эй! – крикнула она, быстро догнала его со спины и схватила за руку.

Он остановился посреди оживленного коридора, и, не оборачиваясь, посмотрел вниз на руку, которой она ухватилась за него. Лишь потом он оглянулся через плечо. Его обжигающий взгляд пронзил её , и его бровь поднялась снова.

Веда сглотнула и сжала пальцы вокруг его бицепса, который на удивление был приблизительно в десять раз твёрже, чем выглядел. Она подняла глаза, вынужденная вытянуть шею просто, чтобы встретиться с его пристальным взглядом.

Она посмотрела вниз и увидела до боли знакомую ткань темно-синих брюк, что видела на них.

Мужчина в успокаивающем жесте снова показал ей свои ладони.

– Я – офицер полиции. Я бы никогда не навредил тебе. Ты можешь доверять мне.

– Эй, – сказала она низким голосом , убирая руку.

Он шагнул к ней, и она дала ему время, чтобы изучить её. Веда ждала, что мужчина увидит в ней ту же ярость, которую она видела в нем. Девушка ждала признания.

Детектив кивнул головой, как будто ждал, что она продолжит.

Веда просунула руку в карман своего хирургического костюма, сжимая пальцы вокруг бронзового медальона внутри.

Он встряхнул медальон.

– Он моей матери. Это был первый трезвый год, когда она получила это от общества анонимных алкоголиков. Каждый раз, когда я боюсь, то просто сжимаю его в руке, по-настоящему сильно, как только возможно, – он схватил медальон, скрыв его в своей большой ладони. – И это напоминает мне, что… что все будет хорошо.

– Я видела их, – прохрипела Веда, едва в состоянии вспомнить английский язык. Она взяла медальон из своего кармана и спрятала его в кулаке, жестом указав на больничную палату позади нее. – Я видела Сару, которая уходила с вечеринки вместе с Тоддом Локвудом прошлой ночью.

Его брови оставались поднятыми.

Веда продолжила.

– В конце концов, вы не можете просто так уйти. Я говорю вам, что видела их. Я видела, как она садилась с ним в машину, пьяная, ничего не соображающая. И этот синяк у нее сегодня… его не было прошлой ночью. Я не сомневаюсь, что Тодд что-то ей подсыпал. Он изнасиловал её , – голос Веды сбился. – Вернитесь туда и сделайте что-нибудь с этим. Не позволяйте ей бежать от этого.

Веда вскочила на ноги и помчалась прочь. Её ноги дрожали, несколько раз она спотыкалась, но когда вообразила себе, что он преследовал её и как легко он сможет поймать её и причинить боль так же, как это сделали они, скачок адреналина, порожденный слепым страхом, заставил её двигаться еще быстрее. Она не останавливалась до тех пор, пока не добралась до дома.

– Вы не можете позволить ей убежать от этого! – воскликнула Веда дрожащим голосом. – Что еще более важно, вы не можете позволить, чтобы все сошло с рук Тодду Локвуду.

В зеленых глазах детектива бушевал огонь, мужчина поднял бровь со шрамом, снова повернулся к ней спиной и пошел прочь.

О шеломленная Веда смотрела ему вслед. Когда детектив исчез за другим углом, она помчалась вслед за ним.

– Эй! – воскликнула она, привлекая к себе внимание всех окружающих, кроме него.

К тому времени как она снова заметила его, он уже добрался до фойе больницы, распахнув одну из стеклянных дверей с такой силой, что было удивительно, как она не разбилась. Окружающие оставили все свои дела , чтобы посмотреть, как он исчезает снаружи.

«Даже не думай об этом!» – шептал голос в голове у Веды.

Её трясло, и она стояла, не понимая, что длительное время не спускала глаз с тех стеклянных дверей. Повернув голову, она встретилась глазами с Коко.

Коко понимающе ухмыльнулась.

– Тебе бы лучше спрятать эти выпученные глаза прямо сейчас.

– Мои глаза больше, чем на выкате.

– Каждая женщина в этой больнице влюблена в Линка, – сказала Коко, кивнув в направлении дверей, сквозь которые он только что вышел. – Они ампутировали бы руку, чтобы заполучить его.

Веда опять оглянулась назад на двери, и её сердце бешено заколотилось в груди. Она давала ему множество имен за все эти годы, но, ни одно не было столь же прекрасно как это.

– Линк?

– Детектив Линкольн Хилл из спецотдела полиции по преступлениям сексуального характера. Он местный , но уже ушел с рынка холостяков.

Веда взяла себя в руки и пыталась сохранить хладнокровие.

– Я знаю, что ему это больше не интересно. Заметила кольцо на пальце.

– Да, он покинул рынок, потому что женат.

Веда бросила на нее любопытный взгляд. Коко понизила голос до шепота.

– Его жена пропала без вести пять лет назад. Дело было закрыто, но он все еще носит свое обручальное кольцо. Линк не был замечен с другой женщиной с тех пор, как она исчезла. Я предполагаю, что он думает, что предаст её , даже притом, что она, очевидно … – Коко сделала паузу. – Он одержим идеей найти её.

– Это ужасно, – Веда нахмурилась в сторону дверей.

– Твои глаза все еще навыкате.

Веда опять посмотрела на девушку.

– Нет.

– Не волнуйся. Он действует так на всех. Просто не обижайся, если он никогда не обратит на тебя внимания, – рассмеялась Коко, подтолкнув её плечом. – Так ты придешь? Сегодня в «Данте»?

Веда перевела взгляд обратно на двери. Если ни Сара, ни Линк не сделают то необходимое, чтобы уничтожить Тодда Локвуда, Веда будет счастлива взять дело в свои руки.

– Я буду там, – сказала она, ведь её сердце жаждало крови.

Глава 3

Детектив Линкольн Хилл вошёл в отделение полиции Тенистой Скалы во второй половине дня. Участок был расположен у подножия холма, выступая на острове в роли своеобразного барьера между районом трущоб и более богатыми домами. Его всегда забавляло то, что он мог пройти один квартал налево или направо и оказаться в двух совершенно разных мирах.

На первом этаже выстроились в ряды десятки столов, и каждый из них был завален полицейскими досье, гора из которых становилась только выше и никогда не уменьшалась. За несколькими столами детективы рявкали в телефонные трубки или заполняли документы, которые, казалось, никогда не закончатся.

Линк остановился у своего стола и встретился глазами со своей напарницей – Харриет Веллс, сидевшей за столом напротив него. Харриет – пожилая женщина, латиноамериканка, которая не была дерьмовым человеком, как многие вокруг; она просто была единственной в этом участке, кого Линк опасался.

Как ни странно, офицер Веллс являлась одной их тех людей, кто никогда не пытался его запугать.

Их взгляды встретились, и Харриет показала ему фотографию обнаженной девушки, лежавшей в собственной крови на бетонном полу; место преступления было огорожено полицейской лентой.

– Дом Мэта на вершине холма. Она вышла и застрелилась.

– Они всегда так делают.

– Предупреждаю, – женщина понизила голос. – Капитан пронюхал о том, что сегодня ты схватил потерпевшую за руку. Он недоволен.

– Что еще нового? – Л инк нахмурился, взял свои ключи от машины и подмигнул ей. – Спасибо за своевременное предупреждение.

– Ты сделал бы то же самое для меня. Давай, уходи.

В тот момент, когда Линк уже направлялся к дверям участка, чуть ускорив шаг, глубокий голос прокричал его имя со второго этажа.

– Детектив Хилл. В мой офис.

Линк остановился как вкопанный.

– Чёрт.

Через стеклянные двери он мог видеть свою машину, припаркованную менее чем в ста футах. Он мог притвориться, что не слышал своё имя и сбежать.

Громкость голоса капитана увеличилась.

– Линкольн. В мой офис. Cию же минуту.

Линк терзал нижнюю губу на протяжении всего пути вверх по лестнице, и чувствовал на себе взгляды коллег, пристально наблюдавших за каждым его шагом, пока он закрывал за собой дверь в кабинет капитана. Сделав глубокий вдох, он повернулся к нему и прислонился к двери.

Капитан Леонард Фокс сидел, скрестив руки. Его иссиня черные волосы , зачёсанные назад, подчеркивали его преклонный возраст и открывали покрытое шрамами от оспы лицо, а так же серьезные карие глаза. Его губы были сжаты в тонкую линию, отчего он выглядел еще старше.

– Я не хватал эту девушку с намерением причинить ей боль , понятно? – сказал Линк. – Я взял её за руку в момент отчаяния, но не причинял ей вреда.

– У её отца была другая версия произошедшего, которую он рассказал, когда звонил мне этим утром. Её отец – Сидни Адамс, знаешь такого? Стальной магнат с достаточным количеством денег и возможностями оставить нас обоих без работы, если он так решит.

Линк отвёл взгляд, плотно сжав губы.

Леонард вцепился в стол, опустив голову.

– Ты поклялся мне, не заставляй меня это делать.

Линк держал руки по швам.

– Так не делай этого.

Леонард продолжал, как будто не слышал его, качая головой, все еще не поднимая её.

– Ты поклялся мне… но ничего не изменилось, Линк. Ты становишься обузой. Легко замять дело, когда ты занимаешься рукоприкладством с головорезами и преступниками, но с дочерями известных бизнес-магнатов? Господи , кто следующий? Ты также собираешься задушить Селесту Блэкуотер? Может, полетишь в Вашингтон и покажешь Саше Обаме, кто здесь главный? (Прим.: Саша Обама – младшая дочь бывшего президента США ).

Линк избегал взгляда капитана и при этом поглаживал рукой свою покрытую щетиной челюсть. Это напрягало, его пристальный взгляд вновь устремился к Леонарду.

– Эта девочка была изнасилована Тоддом Локвудом.

Леонард застонал и опустился в свое рабочее кресло, спрятав голову в ладонях.

Линкольн продолжил наступление.

– Но, как всегда, он нашел способ её заткнуть. Безмолвно напугать. Чем-то, в чем все они повязаны, Лео, и ты знаешь об этом. Блэкуотеры. Локвуды. Почему случается так, что девяносто процентов женщин, которые были изнасилованы на этом острове, пострадали во время или после мероприятия, организованного одной из этих семей?

Леонард поднял голову, поставил локти на стол и поднес сжатые руки ко рту. После чего прищурил глаза.

– Я отправляю тебя в административный отпуск.

– Лео…

– Четыре недели, с оплатой. И мне пришлось побороться, чтобы добиться этого для тебя, – он ткнул пальцем в сторону Линка. – Ты вернешься назад, в этот полицейский участок, после получения одобрения от консультанта по управлению гневом.

– Ты что, бл*ть, шутишь.

– Я нахожусь в безвыходном положении, Линк. Люди болтают разное. Задают вопросы. Я не могу больше предоставлять тебе привилегированное положение. Я понимаю, что ты борешься. Я понимаю… – Лео вздохнул.

Линк облизал губы.

Лео хранил молчание в течение минуты.

– Я тоже скучаю по ней.

Линк съёжился. Его челюсть снова напряглась. Он отвел взгляд, когда пламя в его глазах полыхнуло с новой силой.

Леонард слегка смягчил тон.

– Я скучаю по Лизе… все время. Но чрезмерное насилие, агрессивное поведение, запугивание? Это должно прекратиться. Тебе нужно начать учиться тому, как… как её отпустить, или ты собираешься жечь и крушить все на своем пути?

Линк снова облизал губы, вцепившись взглядом в Лео.

Капитан держался стойко.

– Возьми месяц отпуска. Поговори с консультантом. Твоя работа будет ждать твоего возвращения, но в остальном у меня связаны руки.

Без лишних слов Линк повернулся, ухватился за открытую дверь кабинета и захлопнул её за собой.

***

Прошло много времени с тех пор, как Веда наряжалась на вечеринку. Но не потому, что не хотела, а потому, что для этого просто не представлялось ни единой возможности. Как студентка колледжа и медицинского университета , она была слишком занята, чтобы наслаждаться настоящей общественной жизнью. Впервые за много лет, когда она наконец-то надела платье, стала та ночь, когда она потерпела фиаско на помолвке Гейджа Блэкуотера. Сегодня вечером она снова надела платье, уже второй раз меньше, чем за неделю. Т емно-синее макси в горошек для вечеринки по случаю дня рождения Тодда Локвуда в гриль-баре «Данте ».

Должно быть, это желание наряжаться в ней пробуждал скрытый убийца.

Веда полюбовалась собой в зеркале, а затем просунула пальцы под лямку платья, которая начиналась у декольте, проходя через шею, и отыскала там крошечный пузырек с прозрачной жидкостью.

Она приподняла пузырек до уровня глаз, наклонила его из стороны в сторону , и принялась наблюдать , как прозрачная жидкость перекатывалась по небольшой ёмкости.

О дна капля этой жидкости была меньше кончика её ногтя.

Д остаточно мощная капля , чтобы поставить десять человек на колени.

Лишь одной каплей она смогла бы закончить то, ради чего приехала.

Она могла бы убить их всех.

Веда верила в могущество терпения. Отсроченное удовольствие. Она выбрала этот препарат не только потому, что его невозможно было обнаружить в анализе на токсины, но и потому, что он был медленного действия. Она хотела своего рода изысканной кульминации, которая будет дарована только тем, кто готов играть в долгую игру. Она хотела видеть выражение глаз каждого из них, вместе и по отдельности, в тот момент, когда мужчины осознали бы , что теперь она отнимает у них то, что когда-то они забрали у нее. Она хотела видеть свет, который покинул бы их глаза, как это было с ней. Т ак дьявольски медленно и спокойно, и они даже не поймут, что были обречены, пока не станет слишком поздно.

Таким образом, сегодня вечером на этом крошечном пузырьке, который она украла из больницы… крошечном пузырьке, который был достаточно сильным , чтобы убить десятерых мужчин… было только одно имя.

И это имя – Тодд Локвуд.

***

От вида со второго этажа в баре «Данте», у Веды напрочь перехватило дыхание. Впереди у пристани для яхт Тенистой Скалы выстроились ряды судов, а бирюзовые воды были настолько чисты, что легко можно было рассмотреть камни и водоросли на дне. Справа от нее находился холм, на котором она выросла, всё ещё усеянный домами всевозможных оттенков, несущих следы музыкальной культуры и творчества, которые могли родиться только в недрах чудовищной бедности. Некоторые дома скрыл туман, спустившийся с вершины холма. Слева от нее располагался новый загородный клуб, где миллиардеры весь вечер загоняли мячи в лунки на огромной лужайке, а нищета на холме менее чем в двух кварталах от них , либо оставляла их равнодушными, либо они просто не предполагали о её существовании.

Круизное судно Блэкуотеров, готовящееся отплыть нынешним вечером, было пришвартовано вдалеке, в конце длинной бетонной пристани. Это был закат круизного сезона Тенистой Скалы, и сотни , слоняющихся вокруг посетителей разъехались , возвращая острову первоначальное спокойствие и тишину, вплоть до наступления нового курортного сезона.

Ничего не изменилось в Тенистой Скале. По-прежнему скромный остров, с одной стороны достаточно небольшой, чтобы от наплыва туристов создавалось ощущение тесноты, но достаточно крупный, чтобы богатые и бедные могли бы сделать вид, что друг друга не существовало.

Белая палочка между губами описала медленный круг, когда Веда перевернула леденец с клубникой под языком. Девушка опиралась на стеклянные перила верхней палубы бара , которые были скользкими от тумана и влажности океана , и вдыхала запах водорослей. Её длинное платье струилось вокруг лодыжек, а глубокий разрез обнажал ногу. Большинство гостей бара собрались внизу в ожидании главного гостя этого вечера. Веда знала, что это был всего лишь вопрос времени, прежде чем они заполнят белые столы и стулья на верхней палубе, развалившись под красными зонтами, но данный момент был только её.

Ей нравилась эта дистанция.

Ей нравилось быть наедине с собственными мыслями, с демонами в голове, составлявшими ей компанию. Они напоминали ей о причине, по которой она была здесь.

Девушка позволила себе крутить пузырек в руке, пока наблюдала , как каждую минуту очередной роскошный автомобиль въезжал на парковку внизу, и большинство из водителей занимали больше, чем одно место, чтобы защитить свои драгоценные машины. Её желудок мутило при мысли об общении с этими несчастными людьми, но поскольку она ждала Тодда Локвуда, который должен был приехать на своем «Астон Мартин», она знала, что это будет того стоить.

Быстро и легко. Вперёд и назад. Одна капля из этого флакона в его напиток, когда он отвернется, и миссия будет завершена. Как божественно бы было поиметь его таким же образом, как и он её. Наблюдать, как он с трудом проглатывает напиток с необузданным остервенением, понятия не имея об опасности, стекающей по горлу. Он изменил её жизнь безвозвратно, когда отравил ей , восемнадцатилетней девушке , напиток , и теперь она была здесь, готовая удостоить его той же участи.

Один глоток – это всё, что требовалось. Один глоток, и Тодд продолжил бы наслаждаться своим последним днем рождения на Земле в той же манере, как вел себя в течение всей своей жизни – как полный придурок, поскольку яд распространялся бы медленно, как враждебный захватчик иммунной системы. На самом деле, он бы не умер сразу, а чуть позже той же ночью после того, как приехал бы домой. Возможно, в тот самый момент, когда он будет забирать жизнь у своей будущей жертвы – настолько глупой, чтобы пойти к нему домой.

К утру он будет мёртв.

А затем она перейдет к номеру два.

Улыбка расцвела на лице девушки , когда сзади раздался голос.

– Ну, здравствуй, незваный гость!

Глаза Веды беспокойно закрылись от звука глубокого знакомого голоса. Она вытащила леденец изо рта и попыталась проигнорировать бабочки. Веда сжала пальцы вокруг флакона в другой руке, и мгновенная боль пронзила каждый дюйм её тела. За столько времени она привыкла ничего не чувствовать ко всему вокруг, и независимо от того, какие ощущения возникали у нее в присутствии этого человека, а она понятия не имела, что это было, порыв зарычать смешался со страстным желанием, с которым она не знала, что делать. Девушка держала глаза закрытыми, даже когда знакомый аромат того самого, сводящего с ума одеколона, которым он пользовался в ночь их предыдущей встречи, начал витать так близко. Слишком близко. В дюймах от неё. Он не прикасался к ней, но, так или иначе, она чувствовала его.

Веда стряхнула кудри с лица и даже не повернула головы.

– С вашей стороны было очень грубо, – сказала она, – позволить мне одурачить себя подобным образом, – она не взглянула на него, её разум бушевал. Но в следующее мгновение Веда повернула голову и, встретившись взглядом с Гейджем Блэкуотером , резко вдохнула.

Одетый в облегающую черную футболку и темно-серые слаксы, опираясь одним локтем на перила, он жестом показал на себя и высоко поднял брови. Он боролся с улыбкой на лице, но она отражалась в его глазах.

– Так это моя вина, что ты ворвалась без приглашения на мою помолвку? – глубокие морщинки обозначились около глаз, когда он улыбнулся , но от этого лицо мужчины не стало выглядеть старым. От этого его лицо засветилось, да так, что этому свету позавидовало бы даже солнце. – Итак, я виноват в том, что вы лгали мне в лицо, проникнув на помолвку?

– На самом деле… – пробормотала она, попытавшись сосредоточиться и не обращать внимания на его восхитительную улыбку. – Да. Это полностью ваша вина.

– Пожалуйста, продолжайте, – он скрестил руки на груди , опёрся бедром о перила и устроился поудобнее.

Она сжала губы.

– Вы уличили меня во лжи.

Он кивнул, нахмурившись, как будто всерьез задумался над этим.

– Ясно.

Голос Веды повысился.

– Задавая мне вопросы, на которые вы уже знали ответ. Провоцируя, а затем, раскрывая мою выдумку… просто чтобы развлечь себя… – она позволила голосу затихнуть , когда поняла , насколько смешной казалась. Она боролась с желанием продолжить , напомнив себе, почему находилась здесь и зачем вернулась в Тенистую Скалу. Уж точно не для того, чтобы спорить с этим блистательным богатым мальчиком, так зачем продолжать спор ? Жар залил её щеки.

Он облизал губы, наклонив голову, пока его глаза блуждали по её лицу.

– Почему вы уехали так скоро?

– Полагаю, я решила уйти перед тем, как у вас появится шанс вышвырнуть меня оттуда.

– Я не выгнал бы вас. Моя мать, напротив… – усмехнулся Гейдж. – Так что заставило вас выбрать мою помолвку?

Она смахнула волосы с глаз и напряженно задумалась. Она не могла сказать ему, что была на помолвке с целью найти десятерых её худших врагов , всех тех , кто был в его списке приглашенных. В то же время, какая-то её часть никогда не хотела лгать ему снова.

– Наслаждение бесплатными напитками, – сказала она. – Подумала, что у семьи с состоянием в двадцать миллиардов долларов должен быть вполне подобающий ассортимент.

У лыбка Гейджа засияла ярче.

– Вполне логично.

– Почему вы позволили мне остаться? Несомненно, у самой богатой семьи в Тенистой Скале есть много тайн, которые необходимо беречь. Разрешить постороннему оставаться на семейном торжестве – довольно опрометчивый поступок.

– Если бы у меня была миссия выгнать каждое незнакомое лицо с этой вечеринки, то три четверти из списка гостей были бы уже выпровожены.

– Три четверти лиц на вашей собственной помолвке были вам не знакомы? Как это произошло? – когда он не ответил, она затолкнула леденец назад в рот, надеясь, что это поможет запереть её болтающий без умолку рот на замок.

– Вы когда-нибудь выпускаете леденец изо рта? – его голос стал мягче. – С каким вкусом этот?

Веда резанула по нему взглядом. Он не ответил на её вопрос, поэтому она не собиралась отвечать на оба его вопроса.

Он уставился на белую палочку, которая торчала между её губ, и девушка облизала свои губы.

– Как будто ложь на моей помолвке была недостаточно грубым поступком, вдобавок вы израсходовали довольно много энергии, когда уклонялись от встречи со мной в больнице сегодня утром. Честно говоря, моё самолюбие было немного задето.

Веда медлила с ответом и игнорировала вопрос, потому что болезненное ощущение в животе усилилось и стало почти невыносимым, от чего её обычно размеренное дыхание сделалось прерывистым, не говоря уже о мыслях. Она отвела взгляд, сосредоточившись на сотне белых лодок, покачивавшихся у пристани внизу.

– Конечно, я избегала вас, – сказала она после того, как вытащила леденец изо рта и остановилась на мгновение. – Какая женщина не будет избегать человека, который флиртовал с ней на собственной помолвке? На глазах у будущей жены?

– Я флиртовал с вами ? – Гейдж просиял в неверии и , оттолкнувшись от перил и выпрямившись , запустил руки в карманы.

Веда посмотрела на него. Боже, а он был высоким. По меньшей мере, шесть футов три дюйма.

– Да, – удалось прохрипеть ей. – Вы флиртовали со мной. Но кроме этого, вы были настолько дерзким, что упомянули даже об африканской диаспоре. Как будто темнокожая девушка обязана опустить свои трусики в тот момент, когда какой-то белый парень произносит два этих слова.

– Я видел, как вы пялились на меня!

– Я понятия не имела о вашем существовании , пока вы не заговорили со мной в баре.

– Как вы можете лгать себе подобным образом?

Веда захохотала и почувствовала , что её глаза распахнулись.

Он протянул руку, легонько коснулся костяшкой указательного пальца мягкой ткани платья и погладил её талию , после чего его голос смягчился.

– Эти большие глаза… они рассматривали меня, – одновременно их грудные клетки приподнялись на вдохе, и мужчина отдернул руку, засунув её в карман. – Если кто-то и флиртовал, то это была ты.

Веда засмеялась и пробежала взглядом по его телу.

Он приподнял бровь и снова ухмыльнулся.

Девушка оттолкнулась от перил и начала отступать, не прерывая их зрительного контакта, а затем снова расхохоталась , но в этот раз громче, застряв где-то посередине между глумлением и презрением.

Гейдж презрительно фыркнул, и на его лице вспыхнул гнев.

Этот обмен взглядами продолжался, они оба издавали презрительное фырканье до тех пор, пока расходились все дальше и дальше. А потом Веда спустилась по лестнице и не исчезла с глаз долой.

Только когда она добралась до первого этажа, до неё дошло, что они оба вели себя как дети.

Прошло много времени с тех пор, как Веда видела эту часть себя. Этого внутреннего ребёнка. Того, кто мог презрительно фыркнуть, если разговор поворачивался не в её пользу. Ребёнок, который, как она была уверена до этого момента, был давно мёртв.

Она прикрыла рот рукой, пока передвигалась по первому этажу бара, не желая, чтобы кто-нибудь увидел её глупую улыбку.

И когда эта улыбка задержалась чуть дольше, она поклялась держаться подальше от Гейджа Блэкуотера.

Он был ничем иным, как опасным отвлечением.

***

Стоя на парковке , Гейдж с минуту наблюдал за ней снизу-вверх, прислонившуюся к перилам второго этажа , и не мог оторвать взгляд. Не успев поприветствовать всех своих друзей на первом этаже бара, он взбежал вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки. Мужчина не мог не приблизиться к восхитительным густым кудрям, что создавали ореол вокруг её головы и были, вероятно, даром свыше, к этой коже молочно-шоколадного цвета, которая, казалось, впитывала лучи заходящего солнца, к этому длинному платью , которое развевалось дуновением вечернего бриза, дразня его сознание невероятным видом её гладкого шелковистого бедра. Гейдж не решался приближаться к ней, стоявшей у перил. А когда встретился с ней взглядом , то был не в силах удержать свой глаза , и опустил их на леденец, который оставался зажатым между её полными губами.

Боже, её губы.

Он не мог остановиться. Даже когда в голове зазвучал голос матери.

– Почему у меня такое чувство, что ты не смутился бы разделить спальню с девушкой, общением с которой наслаждался в баре этим вечером?

Мужчина убедил себя, что его мать слишком остро отреагировала, ведь она часто так делала. Он смирился с женитьбой на Скарлетт Ковингтон. Мужчина принял то, что чем бы все это не являлось, оно было ложью.

Гейдж жил в мире, где правили деньги. Когда дело доходило до денег, любовь не учитывалась. Любовь была подделкой. Сказкой. В его мире любовь была не более чем деловой сделкой.

И, к счастью он увидел, как ангел с пушистым ореолом волос отхошла от перил, казалось, в отчаянной попытке сбежать от него, и в то же время презрительно фыркая. Он вернул ей это фырканье.

Любовь – это ложь.

Эти волнительные ощущения в животе? Счастливая случайность. Его грохочущее сердце, которое, казалось, через секунды разорвет грудную клетку. Его опьяненное сознание было не в состоянии стереть из памяти её лицо с тех пор, как он впервые её увидел. Хорошо… Гейдж ещё не совсем разобрался в этих ощущениях.

В любом случае.

Его мать права.

– Т ы так сильно хочешь управлять отцовской компанией, однако, не желаешь делать то, что нужно, чтобы заработать это право.

Гейдж был готов сделать всё, чтобы получить это. Если он хотел существенную часть компании своего отца и реальное место в семейном бизнесе, то Скарлетт должна стать его жизнью. Скарлетт – его будущее. Скарлетт – его единственно возможный вариант.

Даже если каждой клеточкой своего существа он понимал , что не может последовать вниз за шоколадной богиней на первый этаж, он сделал это.

Гейдж облокотился на перила и рассматривал пристань, сомкнув губы в улыбке, которые все еще покалывало от презрительного фырканья.

Рев «Астон Мартин » его лучшего друга, припарковавшегося на стоянке внизу, завладел его вниманием, и Гейдж оттолкнулся от перил, направившись к ступенькам, чтобы поприветствовать именинника.

***

Последнее, что «волновало » Веду – это изучение новых сведений о Тодде Локвуде. Единственная новая информация, которую она действительно хотела знать, так это , как его тело покинет последняя капля жизни. Он будет биться в конвульсиях? Пройдут ли по его телу судороги? Его глаза останутся открытыми, когда он испустит последний вздох, или же будут медленно закрываться трепещущими веками ? Столько восхитительных возможностей, и все они украшали её мечты в течение многих лет.

Но что кроме этого? Никто другой, кроме Тодда, умирающего ужасной, мучительной смертью больше не интересовал В еду…

Что сделало всё еще более странным, когда она поймала себя на том, что изучала информацию о нем…

Как, например, тот факт, что он никогда в жизни не поворачивался спиной к своему напитку.

Вообще.

Понаблюдав за ним через переполненный бар, Веда прокляла себя за то, что недооценила его. Конечно, человек, который постоянно отравлял напитки, чтобы позабавиться с девушками, был слишком умен, чтобы поставить себя в такое же уязвимое положение. Прошёл уже целый час с тех пор, как он прибыл. О бъятия, аплодисменты и подарки от его самых близких друзей, а напиток Тодда все ещё не покинул его руки.

Ни разу.

В тот момент, когда в голову Веды пришла мысль, что этой ночью она может не суметь достигнуть поставленной цели, мысль, от которой у нее практически повалил пар из ушей, пара рук обвилась вокруг шеи. Воздух покинул её легкие, и она приготовилась, чтобы повернуться и замахнуться кулаком, готовая ударить того, кто был достаточно глуп, чтобы схватить её так.

А затем до её слуха донеслось:

– Я так рада, что ты пришла.

И всё тело Веды расслабилось.

Она повернулась на каблуках, встречая взгляд больших карих глаз, которые следовали за нею по всей больнице этим утром.

– Я даже не думала, что ты придёшь! – Коко распустила высокий хвост, который носила утром, позволив волосам струиться вниз по спине и плечам. Она выбрала красное обтягивающее платье с длинными рукавами, выставив свои бесконечные ноги на показ. Девушка все тянула рукава наряда вниз до кончиков пальцев , растягивая ткань до тех пор , пока швы не достигли ногтей. После чего сжала их пальцами, чтобы гарантировать, что рукава не задерутся вверх.

Веда боролась с желанием вырвать эти рукава из рук Коко и заставить её носить их должным образом, или, по крайней мере, подвернуть их так, чтобы не было соблазна дергать их. Она могла вспомнить время, когда имела такую же привычку ещё в средней школе. Как будто тот факт, что она прячет руки за тонким куском ткани, защитит её от мира. От противников. От монстров в её голове. Этого не случится; все, что за этим последует – растянутые рукава на хорошей одежде.

Веда выдавила улыбку, её взгляд блуждал за плечом Коко, задерживаясь на человеке, ради которого она была здесь в первую очередь.

Тодд стоял, прислонившись к бару, в нескольких метрах от Веды и Коко, в окружении своих друзей, пока все они смеялись над своими глупыми шутками.

– Ага, я пришла, – Веда провела руками по бокам, демонстрируя себя. – Но я не могу остаться надолго. Завтра в 6:00 утра у меня смена. Плюс ко всему, ты была права. Тодд и его друзья – придурки.

– Согласна, – Коко улыбнулась, и её глаза загорелись. В следующее мгновение её улыбка исчезла, и она бросила взгляд через плечо на Тодда, прежде чем снова посмотрела на В еду. – Эй, а ничего, если… – она еще сильнее потянула рукава вниз. – Ничего, если я побуду с тобой? Я имею в виду, до тех пор, пока ты не уедешь?

Веда могла понять этого ангела, спустившегося с небес и прилипшего к ней как пиявка, но у неё не было времени, чтобы нянчиться с Коко. У нее не было времени для друзей.

Однако , когда она удерживала взгляд Коко, пытаясь придумать способ отказать ей, В еда потрясла саму себя, ответив:

– Хорошо.

И от этого нерешительного согласия, Коко ахнула и всплеснула руками, сжав её в объятиях так крепко, будто не собиралась позволить Веде сбежать в ближайшее время. А потом Коко потянула её по направлению к бару.

– Ты должна встретиться с моим братом Данте. Я думаю, вы бы поладили. Ты полюбишь его. И ты должна увидеть верхнюю палубу. С неё умопомрачительный вид на весь остров!

– На самом деле, я уже видела…

– Коко Пуффс!

Веда оторвала глаза от Коко и посмотрела через её плечо, задаваясь вопросом, кто же их прервал. Её челюсть практически упала, когда взгляд встретился с глазами Тодда.

Они впервые находились так близко друг к другу после той ночи. Когда его пронзительные голубые глаза прошлись по её ногам и, наконец, поднялись к лицу девушки , она ничего не могла поделать с дрожью, охватившей тело, пока сердце взрывалось в груди, сжигая каждый орган. Она удивилась тому, что ей удалось устоять на ногах.

Веда ощутила, как руки Коко, которые все еще были сомкнуты вокруг неё, сжались в мертвой хватке.

Глаза Тодда пробежались по телу Коко.

– Крошка Коко, что за платье? Отец знает, что ты решила быть шлюхой сегодня, напялив это?

Хватка Коко усилилась настолько, что Веда стала беспокоиться, как бы ей не перекрыли кровообращение. Она посмотрела на Коко и увидела, как голова девушки склонилась вниз, подбородок прижался к груди, когда она пробормотала что-то неразборчивое в ответ.

Пузырек, который был в руке Веды в течение многих часов, казалось, накалился так, что вот-вот мог оставить след от ожога. Б ыло настолько горячо, что возникло ощущение , будто он слился с её рукой.

– Да, всё верно, – Веда стрельнула своими горящими глазами в Тодда и использовала всё своё терпение, что у неё было, чтобы не запихнуть этот флакон ему в глотку. – Ведь женщина, принимающая свое тело и естественную красоту, обязательно должна быть шлюхой?

Тодд бросил взгляд на В еду, как будто забыл, что она тут присутствовала, при этом маня рукой Коко, демонстрируя «23» на внутренней поверхности своего запястья.

Глаза Веды сфокусировались на этом числе, и она едва не закричала.

Тодд указал своим напитком на Коко.

– Эй, это моя сестра, ладно? Все нормально.

Глаза Веды расширились, и зубы заскрежетали с такой яростью, что она забеспокоилась, как бы они не раскрошились.

На Веде были туфли на высоких каблуках, на которых она неуверенно держалась весь вечер и неуклюже скользила по мраморному полу, когда Тодд начал тащить её в тёмную спальню. На первом этаже продолжала греметь вечеринка.

– Я хочу вернуться вниз на первый этаж, – она попыталась вырвать руку из его крайне жесткого захвата, задаваясь вопросом, когда комната начала вращаться. Её зрение стало размытым, и напиток выскользнул из руки. Она только отдаленно слышала, как он разбился о пол, когда приложила руку к горящему лбу и невнятно продолжила , – я не хочу туда идти.

– Девушка надевает платье, подобное этому, исключительно для того, чтобы подразнить чей-то член, – он дернул её за руку, заставив девушку споткнуться в туфлях на каблуках и уткнуться в его грудь. – Чувствуешь? – он засмеялся, обвивая руку вокруг её талии, используя свою силу, чтобы затащить В еду в спальню. – Ты вся для меня. Расслабься, детка. Перестань бороться с этим. Это круто.

– Это круто, – снова сказал Тодд, посмеиваясь.

Веда мгновенно вернулась в настоящее, сделав судорожный вдох. Она бросила на Коко еще один взгляд, увидела, что её глаза все еще прикованы к полу, и снова повернулась к Тодду.

– К ажется, что для неё это ненормально , – мысли Веды вернулись в это утро, к детективу Линкольну Хиллу, и она повторила его слова. – То, что она женщина, не означает, что её тело принадлежит вам, или, что вы имеете право судить её. Раз уж она хочет носить настолько обтягивающее платье, то это её чертово право. И если она хочет носить паранджу, за которой вы не сможете рассмотреть даже белки её глаз, это также её чертово право. В любом случае , это не имеет ничего общего с вами, и ваше мнение не приветствуется и не учитывается.

Тодд указал на нее, и изумленная улыбка пересекла его лицо.

– Я знаю тебя, – его улыбка стала шире. – Ты та сумасшедшая сучка, которая была на пляже прошлой ночью.

– Так, значит, не только она – шлюха, но и я – сука? – Веда кивнула. – Потрясающе.

«Боже. Он всё еще был жив?» Пузырек покалывал ладонь. Её взгляд опустился на напиток, который он сжимал, и от этого её зубы заскрежетали.

Тодд прищурился.

– Э-э -э, опять… Кто ты, твою мать? Я предполагал , что ты переехала в Тенистую Скалу и стала главной полицейской киской. Они уже выдали тебе значок и пистолет, м -м-м ?

Веда почувствовала, как невольно оскалилась.

– Извинись перед ней, – именно в тот момент она обняла Коко. Тодд рассмеялся, а её грудь наполнилась воздухом. – Извинись.

– Хорошо , я приношу извинения, – Тодд посмотрел на Коко и прижал руку к сердцу. – Я приношу извинения, Коко Пуффс, что ты решила надеть это шлюховатое платье, обнажающее твою задницу сегодня вечером. Просто постарайся изо всех сил, чтобы тебя не изнасиловали, хорошо?

Веда не осознавала, что кинулась на Тодда, пока мускулистая рука не обвила её талию и не остановила на полпути. В следующий момент ноги девушки оторвались от пола. В тоже мгновение от силы, сжимавшей талию, её тело с головы до пят обдало волной тепла. Веде не нужно было даже смотреть через плечо, чтобы узнать, кто взял её на руки и понес обратно, устанавливая расстояние в несколько футов между ней и Тоддом.

Она могла чувствовать его. Ощущать его запах. Его аромат сбил её как бульдозер, заставив голову кружиться. Веда не могла сказать, испытывала ли головокружение от ярости или от чего-то еще.

Голос Гейджа мягко прозвучал позади нее, согревая слух, словно теплое масло.

– Черт возьми, Тодд. У нас может быть хороший вечер, хотя бы сегодня? Мы можем просто хорошо провести эту чертову ночь?

Тодд пересекся взглядом с Гейджем , который предпринимал попытку поставить В еду на ноги, указывая на Коко с притворным выражением ужаса.

– Да ладно, мужик, Коко в курсе. Я всегда так с ней собачусь.

– Ей не нравится это! – взревела Веда, устремляясь вперед и преодолевая сопротивление руки Гейджа, которая до сих пор обнимала её за талию , при этом указывая кивком головы на Коко, которая все еще в защитном жесте обнимала руками свое тело, пока глаза девушки по-прежнему были опущены вниз. – Посмотри на нее. Почувствуй язык её тела. Она отталкивает тебя. Она не может находиться рядом с тобой. Как ты не понимаешь? Или ты видишь это и тайно наслаждаешься? Ты получаешь удовольствие, зная, что причинил молодой девушке крайнее неудобство? Что, бл*ть , с тобой?

Тодд уставился на В еду, открыв в удивлении рот, а затем бросил взгляд через плечо на Гейджа, чей взгляд был наполнен удивлением и весельем.

В это время голос Гейджа прозвучал вблизи, согревая ей ухо.

– Пойдем.

– Нет, – Веда повернулась и впервые встретилась с ним взглядом. – Я не готова уходить.

Глаза Гейджа расширились.

– Ты приехала сюда на такси, так?

Веда подняла голову. Как он это узнал ?

Его голос понизился.

– Я отвезу тебя домой.

Пыхтя, Веда вырвалась из его захвата. Она не хотела уходить домой, пока не получила то, зачем пришла. Когда она столкнулась с Тоддом, который смотрел на нее так, будто у нее выросло две головы, она, наконец, осознала, что этой ночью запланированное не случится. Этого просто не произойдет. Мало того, что Тодд был именинником и к нему было приковано слишком много взглядов , так теперь он еще знал о существовании Веды. Тодд проведет остаток ночи, наблюдая за ней как ястреб, если не из любопытства, то, по крайней мере, насмехаясь над ней вместе с друзьями-идиотами.

Прохладная дрожь пробежалась по телу Веды, когда руками Гейдж обхватил её за плечи. Он позволил себе погладить её предплечья, а так же медленно и мягко начал прикасаться к каждой тонкой прядке её волос.

Веда втянула воздух.

– Хорошо, – сжатая в руках Гейджа, выплюнула она и вздохнула, поглощая взглядом ухмылку на лице Тодда. – Я не боюсь дать отпор мужчине.

Тодд поднял руки.

– Я люблю жесткое обращение от женщин. Особенно от диких штучек.

Веда закатила глаза и повернулась к Гейджу, поворачиваясь спиной к Тодду.

Гейдж попытался поймать её взгляд. Выражение на его лице, как и полагалось , было серьезным, но уголки его губ угрожали подняться вверх в улыбке, отражая внутреннее веселье.

Он слегка прикоснулся к Веде костяшками своих пальцев , что заставило желудок девушки сжаться. К огда она отступила назад, Гейдж поднял брови.

– Пойдем, – он посмотрел ей через плечо и кивнул, мягко улыбаясь. – И ты тоже, Коко.

Гейдж говорил с Коко более мягким тоном, с большим теплом в глазах, словно его окружала намного более спокойная аура, чем у Тодда.

Взгляд Коко оставался прикованным к полу, она натянула рукава так сильно, что они полностью скрыли её руки.

– Конечно, – прошептала она. – Во всяком случае, я абсолютно точно готова уйти.

– Хорошо, – Гейдж положил одну руку на поясницу Веде, а другую на плечо Коко. К огда они проходили мимо Тодда, Гейдж бросил на него взгляд и кивнул на напиток. – Я думаю, с тебя уже достаточно, брат.

Веда взглянула через его плечо как раз вовремя, чтобы увидеть бешенную улыбку Тодда. Он закричал через небольшую толпу, которая собралась вокруг него.

– Я только начал, брат!

Зубы Веды заскрежетали.

«Отрывайся сейчас , пока можешь, ублюдок », – подумала она, когда Гейдж вывел их из бара.

Г лава 4

– Да уж, это быстро всплыло, – Гейдж бросил на В еду удивленный взгляд, и его руки словно едва касались руля, когда он проезжал по узким улочкам Тенистой скалы. Близилась середина ночи, поэтому на улицах было тихо, доносился лишь шум разбивавшихся о берег волн.

Высунувшись из открытого окна его «Роллс-Ройса Фантом Купе», Веда наблюдала, как мимо проносился асфальт. Автомобиль матово-черного цвета почти сливался с магистралью и темнотой снаружи, практически исчезая, от чего она ощущала себя парящей в воздухе. Девушка жалела, что не могла летать. Однако, в тот же самый момент, когда она захотела этого, то сразу же осознала, насколько это было бесполезно. Она уже пыталась улететь – из Тенистой Скалы, от своего прошлого, от постоянной боли. Когда она закончила медицинский факультет , то наконец-то оставила эту затею.

Девушка не могла улететь от себя самой.

Веда моргнула и закрыла глаза.

– Это было настолько удивительно, – просияла Коко. Не глядя , Веда знала, что та наклонилась вперед с заднего сиденья. – Это выражение на лице Тодда. О, мой Бог. Ты знаешь, что никто и никогда не разговаривал с ним подобным образом, верно? Так ведь?

– Предполагаю, что не я одна, – сказала Веда, отвернув голову от окна и улыбнувшись ей в ответ.

Коко вернула ей улыбку, застенчиво опустив глаза.

Да, Веде нужно держаться подальше от этого. Если бы она позволила ей, то Коко уничтожила бы всё.

Но не только Коко была незапланированным и нежелательным отвлечением. Её настороженный взгляд переместился к водительскому сиденью, где в этот самый момент Гейдж наклонялся влево, поворачивая руль в ту же сторону. Она заметила, что он, как правило, смещался своим телом вместе с рулем. Это сводило её с ума.

Да, оба этих человека должны быть изгнаны. Сегодня вечером и навсегда.

Если бы она не была так занята, пока защищала Коко от этого придурка Тодда, то была бы больше сосредоточена только на его убийстве. Яд из пузырька уже прокладывал бы себе путь по его венам именно в тот момент, когда он возвращался бы домой. Тодд закрыл бы глаза этой ночью и никогда не открыл бы их снова.

Веда впилась взглядом в Коко. Такая милая. Такая очаровательная. Такую невозможно не защищать.

Чёрт бы её побрал.

– Коко Пуффс, – позвал Гейдж , потянув ручник на себя и остановив машину перед особняком на знаменитой стороне холма. Это был квадратный белый дом с современной отделкой, немного похожий на дом Джетсонов (Прим.: Дже́тсоны (англ. The Jetsons) – американский научно-фантастический мультипликационный ситком студии «Ханна-Барбера». В мультфильме отражены многие популярные идеи из фантастики середины XX века).

Веда заметила, как Гейдж даже произнес «Коко Пуффс» иначе, нежели Тодд. Как это возможно для двух мужчин – делать и говорить одинаковые вещи, но звучать при этом совершенно по-разному?

– Вы, ребята, хотите прокатиться и потусить немного? – спросила Коко протяжным голосом.

– Я говорила тебе утром. Я не тусуюсь, – ответила Веда. – И теперь, когда из бара меня выпроводил генеральный директор нашей больницы, ты знаешь почему.

Коко одёрнула рукава.

– Категорическое нет. Я тоже не тусуюсь. Просто подумала … может быть…

– Спокойной ночи, Коко, – сказала Веда.

Большие глаза Коко метались между Ведой и Гейджем , на её лице расцвела небольшая понимающая улыбка. Это продолжалось до тех пор, пока Гейдж не повернулся и не поймал её взгляд, после чего Коко потянулась к дверной ручке.

– Ладно … Гейдж , – её улыбка стала шире от понимания происходящего, пока Коко словно намекала на секс. Веда почти могла видеть непристойные мысли, витавшие в голове девушки , касаемые её и Гейджа. – Доброй ночи , – промурлыкала она, переводя веселый взгляд с одного на другого.

Гейдж подождал, пока Коко не добралась до парадной двери дома своей семьи, не открыла её и не помахала им, показав , что с ней всё в порядке. А затем он переключил передачу, вырулил на дорогу, и двигатель взревел в тишине.

Повисла пауза. Веда знала, что в этот момент нормальные люди обычно пытались заполнить тишину из-за страха показаться стеснительным, но она никогда не была таким человеком. Не тишина заставляла её чувствовать себя неудобно, а разговор.

– Веда. Какой у тебя адрес?

Веда сверкнула глазами на Гейджа.

– Откуда ты знаешь мое имя?

Она никогда не говорила ему своего имени и была уверена, что Коко не произносила его ни разу за всю дорогу.

Улыбка расползлась по его губам, но он не взглянул на нее, а оперся локтем на открытое окно и положил голову на руку, пока они ехали по тихим улицам.

– Я знаю каждого сотрудника, работающего в моей больнице, мисс Веда Габриэлла Вандайк, – он встретился с ней взглядом. – Мисс Первый Интерн-анестезиолог. Мисс Второй Высший Балл В Стенфорде, – он улыбнулся. – Мисс Незваный Гость. Как ты думаешь, кто подписал твой трудовой договор?

– Какой же ты сталкер.

Веда изучала его профиль, когда он отвернулся с улыбкой на лице. Эта точеная челюсть. Которая, казалось, дернулась, когда Гейдж понял, что она смотрела.

– Просто не можешь оторвать от меня глаз, – прошептал он.

– Ой, прекрати, – Веда отвела взгляд в сторону, сосредоточившись на дороге. Тем не менее, даже оторвав от него взгляд, она не могла проигнорировать тело, дрожавшее от вибрации, которые посылал двигатель по кожаным сиденьям. Д евушка скрестила ноги, пытаясь не обращать на это внимание , но сжатие её бедер только усилило трение на клиторе. От огня, проходившего по телу , у нее перехватило дыхание. Веда отчаянно нуждалась в любом отвлечении от этих странных вещей, происходивших с её телом, поэтому она заговорила.

– Я должна была быть отличницей, между прочим. Я проиграла Дэнни Чангу, который был печально известен списыванием вплоть до последней точки. Я была оскорблена. Так что спасибо, что напомнил.

Он захихикал. Звук его смеха проник в её тело и пронесся обжигающим вихрем от головы до пят. Веда сильнее сжала скрещенные бедра, попытавшись тем самым справиться с болью в клиторе. Девушка держала под контролем своими чувства в надежде, что после небольших усилий её желание утихнет.

– Я живу на бульваре Декатур, между судом и 6-ой улицей, – сказала она, отчаянно пытаясь добраться до дома и убраться от этого человека навсегда. Избавиться от Коко будет сложнее, так как они вместе работают, но Веда была уверена, что сможет сделать это сегодня, по крайней мере, с Гейджем. Коко уже сказала, что он бывает в больнице только каждые несколько месяцев, просто для того, чтобы проверить работу, и он уже сделал это утром. Т аким образом, Веда никогда больше не увидит его. Ей никогда не придется терпеть эту загадочную потерю концентрации, скованность в теле и затрудненное дыхание – все то, что она испытывала от его близости и не могла объяснить.

– Как прошел первый день на работе? – он откинулся на спинку сиденья и бросил на нее взгляд, остановившись на красный сигнал светофора. Когда она вернула ему пристальный взгляд, грудь мужчины поднялась, а глаза потемнели. – В добавок ко всему, я предполагаю, что ты избегаешь меня как чумы. Хирурги обращались с тобой нормально?

Веда придумывала ответ, который помог бы ей остаться беспристрастной.

– Где твоя невеста? – резко сорвалось с её губ, прежде чем она смогла подумать и сдержаться.

Он отвел на мгновение взгляд , поглаживая щетину.

– Не здесь, – его прищуренные глаза блуждали по ней.

– Почему?

– Она ненавидит моих друзей.

– Я в шоке.

Он ухмыльнулся, трогаясь с места, когда загорелся зеленый.

От внимания Веды не ускользнул тот факт, что он вел «Фантом» очень медленно. Она знала, как быстро плохие мальчики могут ездить. Для молодого человека, любящего давить на газ, рёв двигателя был просто раем на Земле, но он ехал как какой-то дедуля.

«Он что, не может прибавить газу?» – подумала Веда и плотнее стиснула бедра.

– Тодд может быть настоящим мудаком, – сказал Гейдж. – Но я знаю его так долго, сколько себя помню, и внутри он добрый.

Веда хихикнула, ощутив , как взглядом мужчина прожег её лицо. Без разницы. Бессмысленно спорить с ним.

Когда они подъезжали к её дому, она указала на приближающийся поворот.

– Я знаю короткий путь. Просто возьми здесь правее…

Он проехал мимо этого поворота, даже не взглянув на девушку.

Веда посмотрела на него ошеломленно.

Его улыбка расширилась.

– Ты недавно в городе?

Веда повернулась к окну , провожая взглядом короткий путь – её свободу. Вновь устраиваясь на сидении, она проглотила стон, поскольку её колотившееся сердце, казалось, переместилось к самому её центру, пульсация в котором усиливалась с каждой секундой, и это становилось невозможно игнорировать.

– Я родилась здесь и выросла на холме. Я уехала во время учебы в выпускном классе.

– От холма до анестезиолога, – он улыбнулся ей. – Тебе повезло.

– Иногда я задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума. В планах было выбраться из Тенистой Скалы и не оглядываться назад, но…

«Н адо доделать дела, убить людей », – она улыбнулась своим мыслям.

– Все хотят остаться… пока не уезжают , – он подъехал к другому светофору и встретился с ней взглядом. – Что-то есть в этом острове. Он попадает в твою кровь, – его взгляд упал на её губы. – Ты даже не знаешь об этом, и вот он уже мчится по твоим венам и атакует твою нервную систему.

Веда облизала губы, не уверенная , говорил ли он о Тенистой Скале или о себе.

– Как бы твоя избранница почувствовала себя, если бы узнала, что я была в твоей машине?

Он отвернулся.

– Моя невеста не распоряжается моей жизнью.

Веда не пропустила напряженность в его голосе. Что это было? Злость? Чувство вины? Её садистская сторона очень хотела слегка ударить по этому. Так или иначе, усугубить огонь, вспыхивающий в нем всякий раз при упоминании его невесты, но она дала ему передохнуть. Нет необходимости мучить того, кого никогда не собиралась видеть вновь. В чем забава, если девушка не могла стать свидетелем последствий?

– Твоя семья всё ещё живёт здесь? – спросил он.

– Мои родители уехали спустя несколько лет после того, как я поступила в колледж.

Гейдж нахмурился.

– Разве ты не говорила, что уехала на последнем году обучения? Они не уехали с тобой?

Воздух покинул легкие Веды. Она дрожащим пальцем указала на другой поворот.

– Кратчайший путь. Сверни вправо.

Гейдж вновь промчался мимо поворота.

И до неё, наконец, дошло.

– Меня держат в заложниках?

Он схватился за руль.

– Ты встречаешься с кем-нибудь?

Она бросила на него испуганный взгляд.

– Серьезно?

– Просто невинный вопрос.