Дрожь

– Невинный?

– Невинный разговор…

Веда упивалась его улыбающимся профилем, давая себе разрешение насладиться им в последний раз. Она пробежалась взглядом по его телу. Эти руки… её любимая часть тела Гейджа , сейчас чуть согнувшиеся, когда он сжал ладонями руль и, наконец, повернул направо. Эти длинные мускулистые ноги, напрягавшиеся под брюками, чуть упирающиеся коленями в приборную панель, хотя он отодвинул водительское кресло назад до упора. Грудь, четко очерченная под тканью рубашки, поднималась и опускалась немного быстрее, чем обычно.

Когда он остановил машину на парковке, потрясенная Веда посмотрела сквозь лобовое стекло.

Они уже были возле её дома ?

Гейдж вытащил ключи из замка зажигания и заглушил двигатель, не отводя от нее взгляда.

– Я пойду с тобой.

Веда вышла из автомобиля на подгибающихся ногах. Её колени действительно дрожали?

Серьезно?

Он обошел машину, положил руку ей на спину, и это потрясло её так сильно, что она чуть не выпрыгнула из своей обуви. Гейдж не убирал руку всю дорогу до её двери, и она, в конце концов, призналась сама себе , что для того, чтобы сегодняшний вечер был последним, она должна была приложить некоторые усилия.

Девушка чувствовала тепло его тела позади себя, когда вставила ключ в замочную скважину двери. Она успела лишь наполовину открыть замок , прежде чем повернулась на каблуках.

Да, он был там, слишком близко, его грудь вздымалась всего лишь в нескольких дюймах от ее. Веда прижалась спиной к двери, и глухо ударилась об нее руками. Вцепившись ногтями в дверное полотно , сейчас она пыталась помешать своим рукам двигаться куда-либо, ведь они не принадлежали ей.

– Послушай, – она задохнулась, когда он шагнул ближе. Гейдж уже был на расстоянии поцелуя, так что еще один шаг – и она будет прижата спиной к двери, к которой сама и так уже почти приклеилась.

– Могу я взять номер твоего телефона? – прошептал он.

Веда сглотнула.

– Я думала, что ты знаешь всё о сотрудниках своей больницы? Конечно, если тебе нужен номер моего мобильного…

– Я хочу его от тебя.

– Ты помолвлен.

Гейдж попытался заглянуть девушке в глаза. Его пристальный взгляд упал на её губы, наблюдая, как она облизывала их. В этот момент она заметила , как зрачки мужчины расширились и увеличились практически вдвое.

– Видишь ли, – опять заговорила Веда. – Независимо от того, что между нами… Эта странная… зудящая вещь…

– Эта… – нахмурив брови, он провел костяшками пальцев по её руке , и на его лице появилась улыбка. – Зудящая вещь?

– Давай просто дадим этому выход и покончим с этим навсегда, а?

Честно говоря, это было совершенно неприемлемо, и неважно , какой животный инстинкт связывал их между собой. Независимо от того, что зверь сжимал её соски при одном только взгляде на Гейджа , а так же заставлял киску пульсировать от каждого касания, и рот девушки наполнялся влагой от неоспоримой потребности пробовать на вкус каждую пульсирующую мышцу на теле мужчины , угрожая утопить её в своем собственном чувственном желании. Так что взглядом Веда блуждала по его рукам, напряженным так же сильно, как и его челюсть. Ф изическое напряжение Гейджа было видно визуально так же, как и её.

Его глаза оставляли обжигающий след на каждой части её тела, на которой останавливались. Веда почувствовала, как сжались стеночки её киски, и насколько мокрой она стала.

Да, она должна была убрать этого блистательного богатого мальчика из своего плана.

Сегодня вечером , раз и навсегда.

Задыхаясь, она уже повернулась, чтобы зайти в свою квартиру , когда в следующий миг кончики его пальцев коснулись её бедра. Р ваное дыхание мужчины отяжелело и с каждой секундой становилось еще более напряжённым. Она знала , что если отступит назад, то его твердость встретит её на полпути, уткнувшись в задницу. Каким-то чудом ей удалось дрожащими, словно от сейсмических толчков пальцами , заставить входную дверь открыться.

Она вошла внутрь и посмотрела через плечо, впиваясь взглядом в его ошеломленное лицо.

– Ты идешь?

Не дожидаясь ответа, она повернулась и двинулась дальше, её сандалии постукивали о деревянный пол по пути к её спальне.

Когда она услышала, что входная дверь со щелчком закрылась, и почувствовала, как под его приближающимися тяжелыми шагами завибрировал пол, улыбка расцвела на лице девушки.

***

Веда не могла обернуться назад, ощущая себя где-то между болезненным состоянием и весельем. Д аже не глядя , она могла видеть свои затвердевшие соски, ведь с каждым тяжелым вздохом они сами попадали в поле её зрения. Девушка вошла в свою спальню, увидела черную спинку кровати и красное постельное белье, и ощутила , как её колени практически подогнулись. Этот дурманящий запах пришел за ней, эта аура, эта сила.

Она развернулась на каблуках, столкнувшись лицом к лицу с большими глазами. Он стоял в дверях её спальни.

Гейдж задержался в дверном проеме, выглядя очень стильно в этой рубашке с V-образным вырезом и серых брюках. Его грудь раздувалась так же яростно, как и её. Веда задалась вопросом, если бы её глаза могли говорить, чтобы они ему сказали? Были ли они столь же темными и заполненными желанием? Её взгляд упал на его руки, когда он сжал их в кулаки, и этого крошечного, непроизвольного движения было достаточно, чтобы украсть её внимание, подобно взорвавшейся бомбе.

Веда не двигалась и не могла понять, было ли это от того, что не хотела… или не могла.

Тогда Гейдж двинулся к ней. Первый шаг, сделанный через порог её спальни , был медленным, как будто он ждал, что она вскинет вверх руку и крикнет остановиться.

У девушки не было такого желания. Независимо от того, что заставило желудок Веды сжаться , её сердце колотилось, а центр пульсировал так, будто это была гонка, чтобы наполнить каждый уголок её тела. Э то просто должно было произойти.

Она сделала глубокий вдох, когда мужчина сделал еще один шаг внутрь комнаты. Уголок его рта приподнялся в небольшой улыбке, когда они сблизились.

Веда не улыбнулась в ответ. Когда Гейдж оказался достаточно близко, она протянула руку, схватившись за пояс его штанов.

Он шумно вздохнул и неожиданно застенчиво улыбнулся настолько искренне, что его глаза превратились в маленькие щелочки.

– Я никогда прежде не встречал такой девушки как ты.

– Заткнись, – она расстегнула его ремень и вытянула его из петель.

Веда чувствовала, как его глаза сверлили её макушку, когда она чуть сдвинулась, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию на брюках. Гейдж держал свои мускулистые руки по бокам, и эта ухмылка, всё ещё игравшая на его губах, дрогнула только тогда, когда её руки остановились в дюйме от его выпуклости. Он задержал дыхание, когда она расстегнула его брюки, но не стала стягивать их вниз по ногам мужчины.

Руки Веды полностью покинули его тело, и она подняла на него глаза. Девушка даже не осознавала, что его лицо стало её второй любимой вещью в нем, пока не увидела, как оно преобразилось в этот момент. От восхищенного до растерянного, от нетерпеливого к восторженному и обратно. О н всё время смотрел на неё так , как будто был в нескольких шагах от того, чтобы съесть её живьем.

Когда Гейдж протянул руку и обхватил её за талию, Веда почувствовала, как фейерверк взорвался внутри нее, освещая каждый дюйм. Она взяла его за запястье, ощущая несущийся галопом пульс, и убрала руку со своего тела.

Б рови мужчины дернулись. Он ждал, пока Веда отпустит его запястье, прежде чем похоронить свои пальцы в её волосах. Шагнув вперед, он наклонился и раскрыл губы, страстно желая отведать её на вкус.

Веда откинула голову назад, отворачиваясь от его губ.

– Нет, – прошептала она.

Он прижался своим лбом к её, слегка соприкоснувшись кончиками носов.

– Ты пугаешь меня, – мягко рассмеялся он.

Веда приоткрыла в улыбке рот и ухватилась рукой за низ его рубашки, дергая её изо всех сил.

Не задумываясь, Гейдж стянул её через голову, а затем подошел ближе и возвратил взгляд к её лицу, при этом отбросив рубашку прочь. Он снова прижался своим лбом к её, а пальцы вновь погрузил в волосы девушки. Мужчина наклонился ближе и поцеловал её щеку, нежно коснувшись губами.

Глаза Веды дрогнули и закрылись, однако она тут же открыла их , когда почувствовала тепло его дыхания на нижней губе, приближавшееся все ближе с каждой секундой. Её широко раскрытые глаза продолжали внимательно смотреть на Гейджа , когда он высунул кончик своего языка, чтобы ощутить её вкус.

Веда положила руки на его плечи, и, сдержанно поразившись их шириной, отвернула голову в сторону.

– Я сказала нет.

В глазах Гейджа был виден шок , но в то же время в них светился скрытый восторг. Он снова нахмурил брови, изучая её лицо.

Веда удерживала его пристальный взгляд ещё мгновение , прежде чем разрешила своим пальцам пройтись по его голой коже. Она была поражена тем, как что-то насколько сильное могло быть таким мягким и упругим одновременно. Неподвижные горы его плеч, твердый изгиб бицепсов, которые напрягались под её пальцами, его предплечья, запястья, вокруг которых она даже не могла полностью обернуть свои пальцы.

Её дыхание участилось, она гладила его руки снова и снова, пока не насытилась. А затем её ласки переместились к глубоким V-образным мышцам его живота*, и она улыбнулась от его резкого вдоха, позволяя пальцам скользить обратно вверх по восьми кубикам пресса. (Прим.: так называемый «пояс Адониса» – линии, образующиеся при «прокачке» нижнего пресса, а именно, косых мышц живота). Веда упивалась его красотой и тем, что она могла так легко получить все это.

У девушки было время оценить контраст между ними. З агорелая кожа Гейджа , казалось, светилась как восходящее солнце через её пальцы, пока она проводила ими по мышцам груди, по темным волоскам на ней, по небольшим веснушкам у края плеч и по кресту, висящему у него на шее.

Веда позволила своим пальцам задержаться на холодном металле, ощущая, что его сердце стучало так ясно, как если бы оно жило снаружи, а не внутри груди. Никогда в своей жизни она не чувствовала, чтобы сердце билось так сильно.

– Ты пугаешь меня до смерти, – признание Гейджа прозвучало более глубоким и одновременно скрипучим голосом.

Веда подняла глаза на мужчину , вцепившись в бицепс жесткой хваткой, и потянула его в сторону кровати.

Он разрешил ей переместить его. Даже притом, что Гейдж был достаточно крупным и сильным, и мог легко взять управление на себя , он позволил ей сделать это.

– Сними свою одежду, – прошептала она.

Гейдж исследовал её чувствительную ложбинку, а его взгляд следовал за ненасытными руками девушки. Костяшками пальцев он ласкал мягкую ткань , поднимаясь вверх по её платью. О н задержал дыхание, когда достиг выпуклости её груди. Мужчина обхватил сначала одну грудь , а затем другую, прежде чем поднял свою вторую руку и взял сразу обе, словно проверяя их вес. Его дыхание стало хриплым. Быстрым. Тяжелым.

– Сними свою одежду, – повторила она снова.

Он провел рукой по её ключице, потом вверх по шее, обводя подбородок, и его взгляд смягчился.

– Я хочу тебя поцеловать.

Она посмотрела на него из-под ресниц, борясь с улыбкой.

– Сними. Свою. Одежду.

Гейдж провел по её щеке большим пальцем, наклонившись достаточно близко, чтобы их носы соприкоснулись. Он прижался к её телу , чтобы быть ближе, но при этом не касаться губами , и с трепетом закрыл глаза.

– Я благодарил небеса, когда тот идиот на моей вечеринке сказал то, что он сказал в баре. В противном случае, я бы никогда не осмелился начать с тобой разговор.

– Ты всё ещё одет?

Он неожиданно хохотнул. Не говоря ни слова, Гейдж сделал шаг назад, убирая руки от её лица. Его ноги ударились о край кровати, и каждый мускул в его теле, казалось, неожиданно напрягся, как будто мужчина совершенно забыл, что кровать была там. Небрежно подцепив мысками ботинок задники, он снял обувь.

Веда наблюдала, пока мужчина снимал брюки , как двигались его пальцы. Они дрожали. Девушка никогда не видела, чтобы мужчина дрожал так сильно, пока стягивал свои штаны вниз по ногам и демонстрировал совершенные стройные и мощные бедра и икры. Люди всегда высмеивали мужчин, которые ходили в спортзал и работали только над своими руками, не обращая внимания на ноги. Было ясно, что Гейдж не был одним из тех мужчин.

Он шагнул из штанов и подцепил пальцами пояс своего нижнего белья, дрожа теперь еще больше. Его взгляд ни на секунду не покидал её , даже когда он наклонился вперед и стянул их вниз по ногам. Он остановился в таком положении, его прикрытые глаза пожирали её , пока он стягивал нижнее белье со своих ног.

Веда не обращала внимания на страсть в его глазах. Её взгляд был прикован к твердости , покачивавшейся между ног Гейджа. Длинный, толстый, и если посмотреть со стороны, казалось, что его член мог коснуться её , несмотря на расстояние между ними. Её пальцы жаждали коснуться его, попробовать и использовать, чтобы прогнать то животное, которое управляло ею и заставляло дрожать её собственные руки.

Гейдж выпрямился перед ней , оставшись полностью обнаженным , предоставляя достаточно времени, чтобы оценить вид. С очередным жарким вздохом каждая мышца в его теле сократилась. Он не шевелился, его улыбка исчезала и появлялась вновь , с новой порцией застенчивости. Мужчина не пытался прикрыться. Он мягко провел рукой вниз по волоскам, пока глаза Веды оставались прикованными к доказательству его желания.

Веда облизнула губы при виде его, трогающего себя.

– Ложись, – сказала она шепотом.

– Я хочу видеть тебя.

Она, наконец, подняла на него глаза, но не ответила.

Гейдж оглянулся, как если бы не был уверен в том, что кровать по-прежнему была за ним, а потом плюхнулся на нее. Её поролоновый матрас просел под его весом очень сильно , и Веда заволновалась, что он не сможет вернуться в свою изначальную форму после того, как Гейдж уйдет.

И если сейчас она что-нибудь скажет об этом, то он скорей всего уйдет.

Он лежал на спине, его икры свисали с края матраса, а член, бьющийся о плоский живот, двигался так, будто жил собственной жизнью. Б ольшая темно-красная головка с блестящей капелькой предэякулянта пульсировала от любого прикосновения, любого поглаживания и любого движения.

– Позволь мне выразиться предельно ясно, – сказала Веда , услышав дрожь в собственном голосе.

Он сложил руки за голову, ожидая.

Веда попыталась усилить свою интонацию, вложить в нее больше власти, но получилось, что она сделала более очевидным свою дрожь.

– Это не будет развиваться дальше. Это все одноразово. Два человека, не имеющие никаких обязательств, которых влечет друг к другу, решают проблему влечения и давят её как таракана, прежде чем она разрушит жизни их обоих.

Гейдж приподнялся на локтях, посмотрел на неё снизу-вверх глазами, которые были вдвое больше обычных. Его улыбка казалась почти детской, как будто он был готов опровергнуть это, но какая-то мысль в голове остановило его, и улыбка стала шире.

– Я понимаю.

Веда удерживала его взгляд на мгновение дольше. Гейдж сказал, что понял , но она не могла не сомневаться в нем. Когда его мальчишеская улыбка начала её бесить, она наклонилась к своей тумбочке, борясь со своей собственной ухмылкой, и потянулась открыть ящик. Шелест обертки от презерватива заполнил спальню, когда она зажала его между пальцами.

Девушка выпрямилась и повернулась к нему, располагаясь между его разведенными в стороны ногами. Б едра мужчины напряглись, когда она коснулась его своими ногами, выражая, таким образом, жажду прикосновений.

Веда держала обертку презерватива в руке и размышляла , что Гейдж будет делать с ней. Ф ольга смялась под её пальцами, дрожавшими так сильно, что она чуть не уронила презерватив. С ердце девушки ускорило свой бег, когда она поняла, что мужчина мог заметить дрожь, свидетельствующую о её собственном желании. Она посмотрела на его губы и издала приглушенный смешок, когда попыталась разорвать упаковку. У нее не получалось, и с каждой проходящей секундой девушка все больше теряла способность сделать что-то столь простое, как открыть упаковку чертового презерватива. Её сердце забилось немного быстрее, посылая кипящую кровь в каждую клеточку её тела, в том числе и в пульсирующую киску, что только усугубило проблему и заставило руки дрожать ещё сильнее.

Гейдж оттолкнулся локтями, сел прямо и сильной хваткой обхватил её за талию, глядя на нее как щенок, ждущий угощения.

Он накрыл её дрожащие руки своими.

Веда успокоилась, торопливо закрывая глаза.

– Я не могу сделать это…

Он забрал пакетик из её рук, прежде чем она успела закончить фразу, и с легкостью открыл его. За несколько секунд медленными рывками Гейдж раскатал презерватив по своей твердости, при этом глядя на нее снизу-вверх. Он оставил свой член , позволяя ему покачиваться между бедер, и вернулся к её талии. Его пальцы двинулись в сторону молнии на её платье и попытались стащить его вниз.

Веда схватила его за запястья, слегка отталкивая. Он был в два раза больше её. Конечно, она не могла заставить его сделать того , чего он не хотел, но Гейдж все же уступил, откинувшись назад.

Но перед этим он украл больше, чем одно прикосновение, нежно и легко касаясь своими пальцами её живота.

Веда одной рукой подняла подол платья, а другой оперлась на его плечо, забираясь на кровать и удерживая его темный взгляд, пока седлала мужчину.

Гейдж обхватил её локоть и крепко держал , позволяя своему телу служить опорой, пока она усаживалась на него сверху. Затем он руками обхватил её за талию и погладил задницу. После чего, плотно сжимая , обхватил широкой ладонью свой член.

Она ослабила хватку на платье, и драпированная ткань упала ему на живот, пряча киску от его взгляда. Даже прохладное дуновение воздуха от падения ткани, которое обдало её опухшую киску, заставило тело Веды гудеть. Она задавалась вопросом, было ли её сердце на грани сердечного приступа, потому что оно билось в конвульсиях с такой силой, которую она никогда не ощущала прежде. Её клитор приветствовал прижатый к её губкам гладкий ствол, и она могла чувствовать рвущийся из нее крик.

Веда ахнул от этого прикосновения , и, обхватив его ствол тонкими пальцами, прошлась по пульсирующим венам, наполняя его желанием. Б едра мужчины непроизвольно содрогнулись, толкаясь в тисках её рук.

Её половые губы приоткрылись и набухли, когда Веда приподнялась на коленях достаточно высоко, давая мужчине пространство, чтобы прижать его налитую головку к её входу.

– Да, Веда, – прохрипел Гейдж , его руки двигались по её попке, незаметно проскользнули под платье и впились пальцами в бедра.

Веде поймала его за запястья и убрала руки прочь. К азалось, его руки напряглись и приготовились борьбе, но мужчина позволил ей зафиксировать их над своей головой. Когда она наклонилась вниз, горячий воздух их затрудненного дыхания столкнулся между их жаждущих губ.

От головокружительного ощущения из горла Веды вырвался стон, её тело раскрывалось для него. Н овые волны удовольствия оживали в каждом дюйме её тела, к которому прикасался Гейдж , настолько наполняя отчаянным желанием освобождения, что это было почти невыносимо. Заполнив киску до предела , головка его члена врезалась прямиком в её точку G. Веда страстно двигалась сверху , прокладывая поцелуями путь вниз по его плечам , после чего оперлась руками на его грудь для удобства. Она запустила пальцы в завитки волос на груди мужчины , царапая кожу , а затем поднялась чуть выше , оставляя только кончик его члена внутри, прежде чем опуститься вниз, ударяя своей попкой о его бедра.

– Господи , это невероятно. Ты ощущаешься невероятно, – голос Гейджа срывался. О н протянул руку к груди Веды , отчаянно сжимая её в такт с подпрыгивающими бедрами девушки. Е го хриплое дыхание соответствовало её. Он попытался сесть и развязать бретельки на задней части её шеи, но Веда надавила на его плечи, не нарушив ритма своих движений.

Гейдж, хихикая , откинулся на спину, в то время как Веда схватила его запястья и вновь сжала их над его головой, увеличивая темп.

В згляд мужчины переместился туда, где его член проникал в её киску , погружаясь еще глубже на тот уровень, где полностью теряется контроль, и человек больше не несет ответственности за действия своего тела.

Глаза Веды искали его, слушая вздохи, становившиеся все тяжелее и быстрее. Она наблюдала, как изменялось лицо Гейджа , усилив свою хватку на его запястьях.

Он поднял голову, его губы изогнулись и , задыхаясь, умоляли её не останавливаться.

Она откинула голову назад.

– Нет.

И это произошло. Изменение в его прищуренном пристальном взгляде столь мощное, что образовало торнадо в животе. В еки Гейджа дрогнули и закрылись, скрывая его собственный взрыв, но в следующее мгновение он уже был на ней, сжимая и удерживая её талию в тисках настолько свирепо, что у Веды даже не было времени на то, чтобы подумать и остановить его. Сжав её груди вместе, мужчина похоронил свои приоткрытые губы между ними, и из его горла вырвался крик, согревая её. В то же время, Гейдж уперся ногами в пол и начал вбиваться своими бедрами с такой яростью, что у неё перехватило дыхание.

Глаза Веды закатились и закрылись, когда его дикие толчки достигли точки G, пронзая её снова и снова. Она распахнула глаза, когда почувствовала, как знакомый огненный жар от её центра распространился по животу, растекаясь по венам и проникая в каждый дюйм тела. Чувственный звук, прорвавшийся сквозь губы, был столь лаконичным и мощным, что она даже не узнала его.

Гейдж обхватил девушку за шею и прижался своим лбом к её , удерживая взгляд, пока она медленно возвращалась, а затем вновь проваливалась в бездну удовольствия. Волны оргазма одна за другой сжимали её стеночки вокруг его члена. Когда Веда думала, что все закончилось , его член нашел новый угол проникновения, заставляя её крики стать хриплыми, а бедра биться в конвульсиях.

– О… Боже … – Веда нахмурилась, не в силах остановить эту непроизвольную реакцию, когда второй оргазм незамедлительно последовал за первым.

Гейдж ни разу не разорвал их зрительный контакт , одной рукой он сжимал её талию , в то время как другой обхватывал за шею, а его бедра врезались в нее одновременно с её хриплыми криками. И только когда она издала свой последний стон, он позволил вырваться своему собственному удовольствию.

Веки Веды трепетали, она не сдерживала криков, когда Гейдж подчинился своему собственному желанию и глубоко похоронил себя в её стеночках, все еще удерживая девушку над пропастью.

Он зарылся лицом в её шею и запустил пальцы в кудри, притягивая к себе, перед тем как рухнул обратно на кровать.

Гейдж рассмеялся ей в волосы, это было что-то среднее между хихиканьем и истерическим смехом , сильной рукой он прижимал её к своему телу так плотно, что она едва могла дышать.

– Боже, Веда, мне было это необходимо …

Она поцеловала его в плечо, но не ответила, ожидая, когда её сердце наконец-то замедлит свой бег, а живот расслабится, и она станет сама собой.

Она ждала пока это «зудящее ощущение» пройдет.

В любую минуту…

– Мне, правда, это было необходимо, – повторил он шепотом.

К огда он прижал её крепче, словно защищая, и даже когда их дыхание расслабилось , Веда все еще выжидала. Она позволила своим глазам закрыться, не сознавая, насколько успокаивало её, его теплое дыхание , которое касалось уха, пока не погрузилась в глубокий сон.

Г лава 5

Глаза Веды беспокойно открылись и снова закрылись, и не потому , что коварные лучики восходящего солнца прокрались через её дамасские шторы, а потому, что это всё ещё было здесь.

Это урчание в её животе. Её заходящееся сердце. Это чувство постоянного отсутствия равновесия. Если она не сошла с ума, то эти странные ощущения теперь стали даже интенсивнее , а ото сна её ресницы склеились сильнее, чем были накануне вечером.

Веда простонала в подушку, уперлась кулаками в матрас и заставила свое тело приподняться. Она попыталась расправить свое платье, которое смялось во множество немыслимых складок вокруг её тела, пока она спала. Из-за этого она почувствовала себя словно в ловушке.

«Почему я не сняла эту проклятую вещь?»

А потом она замерла.

И ахнула.

Её сонные глаза устремились к другой половине кровати.

Пусто.

Веда пристально осматривала спальню, переводя взгляд с одной вещи на другую.

Серые брюки по-прежнему валялись на полу. Черная футболка накрывала её телевизор с плоским экраном. Ремень висел у изножья кровати. Черные боксеры лежали на смятых красных простынях.

И этот запах. Мускусный. Пряный. Как этот сводящий с ума аромат все еще сохранился за ночь? Как он мог находиться в её комнате, когда не было заметно даже тени его присутствия?

М ысли девушки устремились к произошедшему пару часов назад. О на моргнула и распахнула глаза посреди ночи в тот момент, когда Гейдж согревал её лопатку поцелуями, полагая, что она все еще спит.

Веда вцепилась пальцами в простыни и попыталась сглотнуть, но пересохшее горло не позволило ей этого сделать. Прижав ноги к кровати, она приказала себе оставаться спокойной.

Но, прежде чем она смогла позволить себе осмыслить реальность происходящего…

До её носа дошел аромат … бекона.

Она ощутила запах бекона. И сиропа.

Шипение масла на сковороде. Грохот кастрюль и сковородок.

Её желудок резко ухнул вниз.

В одно мгновение Веда пересекла свою спальню, споткнулась о книгу «Фармакология анестетиков» – гигантский учебник, который не раз спасал ей жизнь в работе над огромным количеством разнообразных случаев из практики; он был больше, чем энциклопедия. Падая, девушка ухватилась за тумбочку , после чего подняла книгу, ругнувшись себе под нос. Девушка всегда читала эту книгу перед сном и потому неудивительно, что после событий предыдущей ночи книга, так или иначе, оказалась на полу.

Веда отсмотрела палец, которым ударилась, и еле сдержала крик, когда боль пронзила ногу. Она опустила томик на свой прикроватный столик, затем на одной ноге допрыгала до двери спальни, ухватилась за дверной проем и выглянула из-за угла.

С утра ему было плевать, и совершенно голый он двигался туда -сюда на её модернизированной кухне, закусив нижнюю губу между зубами.

Гейдж был абсолютно голым, когда копался в её белых тасканских шкафах и ящиках.

Стоял голым даже в тот момент, когда горячий бекон выстрелил в него раскаленным маслом, заставляя шипеть от боли.

И раздражающе обнаженным, когда он распахнул её холодильник из нержавеющей стали, достал оттуда бутылку апельсинового сока, наполнил два стакана и оставил их на кухонном островке. Его пребывающие в беспорядке после сна волосы лезли непослушными прядями ему в сонные глаза.

Ощущение, пронзившее В еду, такое же мягкое и невесомое как сахарная вата , выбило воздух из её легких, и она резко отвернулась от вида этого богатенького мальчика, так вальяжно перемещавшегося по кухне и готовившего ей завтрак.

Она кинулась в центр своей спальни, остановилась, огляделась по сторонам и задалась вопросом.

«Что, черт возьми, я делаю?»

Поступок зрелого взрослого человека заключался бы в том, чтобы войти с важным видом в свою кухню, присоединиться за завтраком к этому умопомрачительному мужчине, разделить первый и последний завтрак, а затем мысленно возвращаться к этому в течение дня.

Вместо этого Веда вихрем промчалась через спальню, скидывая одежду, справочники, а также многочисленные туалетные принадлежности, о которых только могла подумать, в черную спортивную сумку. Она застегнула молнию дрожащими пальцами, повесила сумку на плечо и побежала к двери патио.

Открыв её так тихо, как только могла, позволяя чириканью птиц и запаху дуба пробраться в дом, она вышла на улицу и робко закрыла за собой дверь.

Это был первый раз с тех пор, как она вернулась в Тенистую скалу и не пожалела об аренде квартиры, расположенной на нижнем этаже.

Это облегчило её чертов побег.

***

Гейдж зажмурился, когда смоченный слюной большой палец прошелся по его щеке. К раем глаза он видел, как она облизывала свой палец, так что уже знал, что она сделает это. До сих пор в мире не было ничего более успокаивающего, чем это действие.

– Селеста, Боже мой, – Дэвид Блэкуотер поморщился с противоположной стороны круглого обеденного стола патио. – Может, хватит нянчиться с ним как с младенцем?

Селеста Блэкуотер закончила что-то вытирать на его щеке, и, независимо от того, что это значило, она прикоснулась к щеке Гейджа, позволив пальцам задержаться на подбородке сына , когда они улыбнулись друг другу.

Не обращая внимания на мужа, Селеста погладила край челюсти Гейджа своим большим пальцем, пока её длинные чёрные волосы развивались от дуновения лёгкого ветерка.

– Ты выглядишь таким беспокойным сегодня, дорогой.

– Я в порядке, мама, – сказал Гейдж , проглатывая еще один кусочек своего ужина. Он выдавил улыбку семейному повару, когда тот неслышно подошел сзади и наполнил шампанским бокал Гейджа. Он всегда знал, когда необходимо наполнить бокал, не было надобности просить об этом.

– Селеста, ты дашь ему возможность немного отдышаться?

Селеста улыбнулась, не отрывая взгляда от Гейджа.

– Ты что-нибудь слышал, дорогой?

Гейдж улыбнулся и почувствовал, как она очертила его ямочки, прежде чем, наконец, отодвинулась , выпрямившись на своем стуле и поднимая вилку.

– Ты прав, Дэвид, – сказала она. – С какой стати я показываю Гейджу свою любовь и привязанность? Т ебе не приходило в голову, что именно я носила его в своей утробе девять месяцев и подарила ему жизнь. Ах, как неосмотрительно с моей стороны , – улыбка, которую она послала через стол, казалось, застыла на её лице.

Дэвид Блэкуотер оторвался от своей еды, откинулся назад на белое плетеное кресло за их обеденным столом на открытом воздухе , и положил руки на подлокотники. Панорамный семейный бассейн виднелся позади него (Прим.: Панорамный бассейн – тип бассейнов, границы которых сливаются с горизонтом, создавая впечатление бесконечного пространства из воды и неба ). Кроме того, зубчатые черные как смоль пики скал, благодаря которым Тенистая Скала и получила свое название, казалось, пронзали бесконечную гладь звёздного неба и исчезали на фоне мрачных очертаний моря. Круизный лайнер Блэкуотеров, намеревавшийся отправиться в плавание следующим вечером, размеренно покачивался вдалеке на волнах.

Почувствовав графитово-стальной пронзительный взгляд отца, впивающиеся ему в макушку, Гейдж оторвал взгляд от своей тарелки и встретился глазами с Дэвидом. Он поднес свой бокал шампанского к губам, смотря на яркую деталь его облика – невообразимые седые волосы, уложенные плавными волнами. О н помнил эту его прическу годами , в отличие от момента , когда отец в последний раз улыбался. Гейдж попытался вспомнить, когда в последний раз видел улыбающегося отца, и обнаружил, что уставился в никуда. Впервые в своей жизни он понял, что должен чувствовать человек, который потерял желание улыбаться.

– Когда вы, ребята, поняли, что любите друг друга? – спросил Гейдж.

Глаза Дэвида и Селесты одновременно расширились.

Гейдж поставил свой бокал, откинувшись на спинку стула, переводя свой взгляд то на мать , то на отца.

Селеста смотрела на него через стол большими зелеными глазами, её подстриженные ногти коснулись груди, которая словно молила о том, чтобы её высвободили из этого тесного платья от Кельвина Кляйна , обтягивающего фигуру. И зящные пальцы женщины скользнули вниз по ткани платья с леопардовым принтом и остановились на коленях.

Она улыбнулась, но эта улыбка не коснулась её глаз.

– Дэвид.

– Селеста, – Дэвид приподнял брови, его голос оставался столь же незаинтересованным, что и глаза.

– Твой сын задал тебе вопрос.

– Вы вообще любите друг друга? – спросил Гейдж , положив конец пассивно-агрессивному обмену взглядами, он уже мог чувствовать, как надвигается неминуемая буря.

– Конечно же, мы любим друг друга, дорогой.

– Когда вы поняли? Я имею в виду, папа вдвое старше. У вас, ребята, нет ничего общего. Вы даже не разговариваете друг с другом до того момента, пока у вас не остается другого выхода. Что это было? Что заставило вас двоих посмотреть друг на друга в один прекрасный день и подумать … да. Это тот человек, с которым я хочу провести остаток своей жизни.

Читая между строк невысказанные сомнения Гейджа , Дэвид ответил.

– Н ервничать – это нормально , сын. Я тоже был возбужден. Это не означает, что я не любил твою мать в тот день, когда женился на ней, также сильно как сейчас.

Селеста встретилась взглядом с Дэвидом через стол, легкая улыбка не стала шире, но она так же и не исчезла.

– Что, если я не люблю Скарлетт ? – прошептал Гейдж.

Дэвид сдвинулся. Он позволил безопасной тишине закончиться.

– Ты научишься любить её.

– Это то, что сделали вы? – спросил Гейдж. – Брак не по любви или… или страсти … а по необходимости? Брак как деловое соглашение, а не связь по любви.

– Связь по любви , – Дэвид придвинулся к нему, выглядя раздраженным. – Вот что происходит, Селеста, когда ты настаиваешь на том, чтобы вытирать щеку двадцатишестилетнего сына большим пальцем, который ты смочила своей слюной. Он никогда не будет тем мужчиной, который нам нужен, пока ты не перестанешь относиться к нему как ребенку.

Селеста обхватила Гейджа за плечо.

Гейдж посмотрел на неё , замечая, как её улыбка становится более теплой и настоящей.

– Дорогой, с чего ты это взял?

Гейдж сделал глубокий вдох.

– Я просто хотел знать, как вы оба влюбились. Я хотел бы знать, было ли там нечто большее… большее , чем все, что сейчас между вами. Больше глубины. Больше связи. Больше жизни, чем… – неспособный закончить он указал на серебряную посуду и тонкий фарфор, отблескивающие на белой скатерти.

Дэвид дернул свою салфетку с колен, вытер ею губы и бросил обратно на стол.

– Ты же не отказываешься от свадьбы?

– Я не сказал, что отказываюсь. Я задал простой вопрос.

– Самая большая коммерческая сделка в нашей жизни , сделка, которая обеспечит будущее этой семьи на века, зависит от заключения этого брака. Будущее самого прибыльного бизнеса нашей семьи зависит от него.

– Да. Филиал нашего семейного бизнеса, которым я никогда не буду владеть полностью, или даже частью. Филиал нашего семейного бизнеса, в котором мой друг принимает более активное участие, чем я.

Ноздри Дэвида затрепетали.

– Ты сидишь за столом, намекая, что изменил решение о свадьбе, которая состоится через три месяца , и при этом удивляешься, почему ты неполноправный владелец? Почему Тодд продолжает удерживать более влиятельную позицию, нежели ты? Это потому, что он продолжает опережать тебя. Он продолжает делать то, что нужно, где ты отказываешься.

– Тогда, может быть, он должен жениться на ней, – заметил Гейдж.

– Если бы только…

– Я думаю, что этого вполне достаточно, – прервала Дэвида Селеста, все еще улыбаясь.

– Нет, мама, позволь ему закончить, – яростно бросил Гейдж через стол. – Если бы только ты мог вернуться и обменять меня на более идеальную версию сына, верно? Если бы только он был твоим сыном, а не я.

Он почувствовал, как хватка Селесты на его плече усилилась.

Дэвид облизал края зубов.

– Я не сказал этого.

– Да, ты и не должен, – Гейдж собрался встать.

Селеста ухватилась за плечо и перенесла на него весь свой вес, усаживая сына обратно на место.

Гейдж не понял, когда его дыхание стало прерывистым, а сердце заколотилось, но почувствовал, как его ноздри затрепетали, извергая обжигающие дыхание, что ощущалось даже на противоположной стороне стола.

– Я согласился жениться на Скарлетт, и я человек слова, – выдавил он сквозь зубы. – Я никогда не хотел запятнать наше имя, отказавшись от участия в этой сделке. Если бы только у моего собственного отца было достаточно веры в меня, чтобы поверить в это.

Взгляд Дэвида смягчился.

– Приношу извинения. Я погорячился. Ты знаешь, насколько вспыльчивым я могу быть, когда дело доходит до бизнеса. Я просто хочу того, что будет лучшим для тебя. Что будет лучшим для твоей матери. Мы оба хотим, чтобы у неё были самые красивые вещи, жизнь в самом красивом доме, и она была бы объектом зависти всех её слабоумных друзей, не так ли?

Селеста продолжала держать вилку так, будто та была оружием, но её улыбка так и не дрогнула.

Гейдж наблюдал за реакцией матери, борясь с собственной кроткой улыбкой.

– Да.

Дэвид вздохнул.

– Настоящие победители всегда чем-то жертвуют, сын. Они не сидят и не ждут, когда солнце и луна сменят друг друга. Они просыпаются раньше, засиживаются допоздна, они двигаются, пока их ноги не начинают кровоточить. Они делают вещи, от которых другие отказываются, даже когда им не хочется, поэтому они могу позволить себе то, что не могут другие. Если ты хочешь быть полноправным владельцем, ты должен показать мне это. Ты должны доказать мне, что достоин. Что готов. Честно говоря … я не вижу этого. Пока нет.

Гейдж чувствовал, как кровь в его венах дошла до состояния кипения, и не мог сказать, было ли это, потому что он терпел одну из многих самовлюбленных речей своего отца …

Или потому, что лицо Веды Вандайк только что ворвалось в его сознание в миллионный раз за этот вечер.

Когда он снова заговорил, его голос был хриплым, и он знал, что это из-за неё.

– Я готов, – он проглотил комок в горле, чувствуя, как мать массировала его плечо, и нашел глазами своего отца. – Ты увидишь.

***

Работа этим утром стала настоящей занозой в заднице. После того, как В еду застали прячущейся за каталками , стоящими в пустых больничных палатах, или за любой грузной медсестрой, оказавшейся в непосредственной близости от нее, она, зажмурив глаза, молилась о том, чтобы её не заметили; её поражало то, насколько трудно было скрываться от одного человека.

Веда выглянула из-за угла темной больничной палаты, в которую она просто забилась, и почти дососала леденец с виноградным вкусом, когда увидела Коко. Солнце, светившее через окна больничного коридора, не могло сравниться с ослепительной улыбкой на лице Коко, которой она встречала всех, кого видела. Люди, хмурившиеся прежде, замечали её и не могли не улыбнуться в ответ, когда она, в буквальном смысле, освещала сияющей улыбкой день каждого.

Её длинный хвост взметнулся, когда Коко повернула голову вправо. Веда отпрянула в темноту с придыханием, её затылок ударился о стену, и, зажмурившись, она закрыла глаза. Она сунула руку в карман и схватила бронзовый медальон, крепко сжимая в кулаке.

Веда услышала щелчок переключателя, включающего свет, хотя уже и так, даже с закрытыми глазами, почувствовала, что в комнате стало светло.

– Боже мой, я искала тебя повсюду!

П риоткрыв один глаз , Веда осмотрелась , заметила улыбающееся лицо Коко и выпрямилась.

Девушка сжала руками плечи Веды, притянув её в свои объятия.

– Да, – веки Веды невольно затрепетали. Она давно забыла, насколько хорошо это ощущается – находиться в объятиях другого человека. Тем не менее, она отступила назад, приглаживая собранные волосы в пучок. – Я просто вышла на минутку, чтобы побыть в одиночестве перед моей следующей операцией.

Коко указала на её рот.

– Ты и правда человек, который любит леденцы, да?

Веда переместила за щеку леденец, о котором она совсем забыла.

– Они помогают мне расслабиться.

И она в одиночку уже прикончила половину упаковки этим утром.

– Круто, – Коко пересекла комнату, направляясь к пустой больничной койке , и плюхнулась на нее, игриво пошевелив бровями. – Так… расскажи мне всё.

– Всё?

Коко раздраженно вздохнула:

– Прошлая ночь? После «Данте »? Как всё прошло?

Цунами закрутилось в желудке Веды.

– Как прошло , что ?

Прежде, чем Коко смогла вновь повторить, её голос сорвался.

– Гейдж отвез меня домой и высадил. Это всё. Он помолвлен, и я бы никогда не сделала ничего сомнительного с обрученным мужчиной. За какую женщину ты меня принимаешь?

«Подлую? Кровожадную? Может быть, всего понемногу?» – она обдумывала свои мысли.

Коко схватилась своими пальцами за край кровати и начала болтать ногами, пока боролась с улыбкой.

– Д а… нет. Обрученные мужчины – желтый свет. Женатые мужчины – знак «стоп». Гейдж еще не женат, так что тебе лучше пойти и получить свое.

Веда склонила голову назад.

– Семнадцатилетняя сторонница супружеских измен. Можно ли еще лучше начать утро понедельника.

– Я видела, как он смотрит на тебя, – Коко посмотрела на нее краем глаза. – И когда я пришла этим утром, он спросил, здесь ли ты.

Лицо Веды вытянулось.

– Гейдж здесь.

Это был даже не вопрос, а ужасающее осознание неизбежного.

Коко кивнула, прикусывая нижнюю губу.

– И его свет, между прочим, все ещё очень желтый.

– Я думала, ты сказала, что он приходит в больницу только время от времени.

– Ну, обычно так и есть. Но глава администрации внезапно был уволен, что-то по поводу кражи таблеток из аптеки. Во всяком случае, Гейдж заменяет его, пока они подыскивают замену.

Веда указала на пол дрожащим пальцем.

– Таким образом, он будет здесь… – её горло пересохло, – каждый день?

– Да.

– Каждый. День?

Улыбка Коко медленно исчезла, и её слова стали протяжными.

– Да -а -а… – она рассматривала лицо Веды, и улыбка вновь появилась на её лице. – Он тебе нравится, – она раскачивалась вперед-назад. – Я абсолютно уверена.

– Он мне не нравится. Мне никто не нравится.

Коко рассмеялась.

– Мне нужно к пациенту через пять минут, поэтому я ухожу.

Веда ушла без лишних слов, её широко распахнутые глаза метались по шумному холлу госпиталя, когда она пыталась взять под контроль свое поверхностное дыхание.

Она не возвращалась в свою квартиру с прошлого утра, с той ночи, которую она и Гейдж провели вместе, предпочитая скоротать ночь в ординаторской на тот случай, если он решил подождать, пока она вернется.

Девушка выругалась себе по нос. Её кости ощущались так, словно существовали отдельно от тела, а сердце будто старалось вырваться из -под контроля. Она блуждала по коридорам, просто ожидая ужасающего момента, когда он, наконец, вывернет из-за какого-нибудь угла.

Веда прижала карту следующего пациента к груди. Было достаточно трудно скрываться от Коко , которая, кстати, еще не раз будет разыскивать её. Теперь ей придется прятаться и от него тоже?

Она задалась вопросом, почему ощущала потребность скрываться. Почему она была не в состоянии набраться смелости, чтобы присоединиться к нему на собственной кухне прошлым утром и, по крайней мере, насладиться завтраком, который он так самоотверженно готовил.

Н овый пациент находился в поле её зрения в смотровой. Едва она вздохнула с облегчением, зная, что будет в безопасности в течение следующих нескольких часов, как из-за угла появился Гейдж.

Веда застыла как вкопанная.

Серый костюм с розоватым оттенком идеально ему шел, а бирюзовая рубашка прекрасно дополняла образ.

Придерживая на груди темно-синий галстук, он бесцельно осматривал коридор, его глаза были совершенно отвлеченными. Когда он встретился взглядом с Ведой, его грудь приподнялась, наполнившись воздухом, подобно воздушному шару.

Веда развернулась на каблуках и поспешила в противоположном направлении.

«Боже , сколько тебе лет?»

Посмотрев через плечо, она почувствовала облегчение, увидев, как он движется по коридору в противоположном направлении, запустив руку в свои волосы. Медсестра подошла к нему и завладела его вниманием, что еще больше успокоило её рассудок.

Она выбрала длинный путь к комнате своего пациента, маршрут заставил её пробираться через главный вестибюль, но это того стоило.

Быстро двигаясь через оживленную приёмную, она продолжала смотреть через плечо бешеными глазами, прикусив зубами нижнюю губу.

Нет, его не было позади. Только беспокойные пациенты в приемной и её коллеги – сотрудники больницы. О дни из них шли к своим следующим пациентам, другие суетились, занятые работой.

Когда Веда врезалась в кого-то перед ней, вздох вырвался из её горла, и она встретилась лицом к лицу с дерзкими широко открытыми глазами.

– Боже, мне так жаль! Я должна смотреть, куда я… иду…

– Ты знаешь… – глаза Гейджа сузились, а руки были спрятаны в карманах брюк. – У меня были девушки, которые прежде выгоняли меня. У меня были девушки, пытавшиеся улизнуть от меня раньше. Но у меня никогда не было девушки, которая улизнула из своей собственной квартиры , прежде чем из нее ушел я. Это было интересно и впервые.

Сердце Веды подскочило к горлу и едва не выпрыгнуло изо рта. Её руки непроизвольно дернулись , и карта , которую она держала, чуть не взметнулась в воздух. П ытаясь казаться спокойной , она плотно прижала их к бокам.

– Я, э-э… – она пригладила свой пучок, избегая его взгляда и переминаясь с ноги на ногу. – Да. Я должна была уехать тем утром, потому что я должна была, э-э… Я должна была приступить к работе немного раньше.

– В пять утра, – он остановился. – В свой выходной.

– Да. Для меня очень важно быть подготовленной. Я ответственно отношусь к подготовке. Мои пациенты достаточно взволнованны, поэтому я хочу , чтобы они знали о моем серьезном отношении к их здоровью. Я прихожу пораньше и приезжаю в свои выходные, выкладываясь на сто десять процентов каждый день, – она поняла, что бормотала что-то совершенно глупое, и сделала все, чтобы заставить себя остановиться. А затем понизила голос. – И мы говорили об этом.

Гейдж сжал губы и искал её глаза. Веда заметила, как он пытался контролировать выражение своего лица. Когда мужчина отвернулся от нее, пряча взгляд, то не мог произнести ни слова, или, возможно, не захотел. Она изо всех сил старалась говорить, игнорируя свое трепещущее сердце, пытаясь сохранить спокойствие в своем голосе.

– Мы договорились, что это была лишь ночь. Хорошая ночь, где мы оба поддались моменту, чтобы в последствие не поддаться искушению.

Он поднял на нее глаза, прошептав:

– У тебя получилось?

Его взгляд упал на её губы. Она сглотнула.

– Да.

Его лицо застыло.

– У меня получилось избавиться от искушения. Полностью. И теперь …

«Мой голос действительно дрожит ?»

Она замолчала на полуслове, взяв минуту для того, чтобы поменять позу под его непоколебимым взглядом, и крепче сжала бронзовый медальон в руке.

– И теперь мы вернулись к реальности. Ты помолвлен, а я…

«Сосредоточена на убийстве твоего друга? Нет, это не прокатит. Здесь, чтобы отомстить за свое тело и утраченную невинность? Нет, так не пойдет », – бормотала Веда , проклиная свое тело, поскольку теплая пульсация в самом центре её естества стала неистовой лишь за мгновение, заставляя её кожу пылать и покрываться мурашками.

– И я… я также твоя подчиненная. Ординатор с приличным долгом по студенческому кредиту, достаточным, чтобы разорить нефтяного магната. Ординатор, который не может себе позволить потерять работу из-за чего-то, настолько смехотворного, как… – она понизила голос. – Как парочка мимолетных оргазмов.

– Четыре оргазма, если быть точным, и в них не было ничего мимолетного.

– Гейдж Блэкуотер…

Что-то промелькнуло в его глазах , когда она произнесла его имя, как если бы он был в другом месте. Вероятно, вернулся обратно к прошедшей ночи, когда она стонала, кричала и хныкала, произнося его имя, а в самом конце просила о большем.

Слабая улыбка исказила его лицо.

Веда задумалась, и её дыхание стало учащенным.

– Ты помолвлен. И как бы соблазнительно это не звучало – проводить время с богатым парнем, я думаю, что воздержусь от этого. Это была одна ночь. Это было… замечательно , – Веда глубоко вздохнула, когда его глаза вернулись к ней и загорелись. – Но сейчас все кончено. Навсегда.

Гейдж смягчился , но, не смотря на это, расправил свои плечи. Он облизал губы, приподнимая брови, смотря на нее.

Веда попятилась, спотыкаясь о собственные заплетающиеся ноги, заправляя выбившуюся прядь волос за ухо.

– С ейчас у меня пациент, который… – она кивнула назад и отвернулась от него, не закончив мысль.

Она чувствовала его пристальный взгляд на себе, прожигающий спину, и, хотя она знала, что шла неправильным путем, Веда увеличила скорость , вновь выбрав самый длинный маршрут, просто чтобы ускользнуть от него.

***

Гейдж наблюдал за тем, как уходила Веда , и его губы плотно сжимались до тех пор, пока не стали белыми как у призрака.

Она спустилась вниз в шумный зал сначала спокойной походкой, но чем дальше уходила от него, тем быстрее двигалась, пока практически не перешла на бег.

Эта женщина убегала от него.

Он нахмурился ей вслед, удивляясь, как она не высекала крошечные искры, когда прокладывала свой, словно полыхающий языками пламени, путь, тщательно обходя персонал больницы, прежде чем исчезнуть за углом.

– С недавних пор , ты, определенно, проводишь много времени в больнице.

Гейдж посмотрел налево и поник.

Старшая медсестра – Латика, ухмыльнулась ему из-за стойки регистрации.

Он вскинул бровь, глядя на нее.

– Мы потеряли главу нашей администрации. Кто-то должен управлять всем, пока мы не подыщем замену.

Латика опустила голову, глядя на него поверх оправы своих очков.

– М -м -м -хм -м -м , – промямлила она, приподняв бровь.

Гейдж собирался уйти, но остановился на середине пути и еще раз повернулся к ней лицом. Он открыл рот, чтобы кое-что сказать, но передумал, а потом повернулся, вновь намереваясь уйти. О н сделал только несколько шагов, когда внезапно развернулся на пятках и снова подошел к стойке регистрации.

– На что именно ты намекаешь?

Латика боролась с улыбкой, посмотрев в сторону коридора, в котором только что исчезла Веда, а затем повернулась к нему.

– Сладкий, так это должно было быть тайной?

Гейдж оттолкнулся от стола, сунув руки в карманы.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– М -м -м -хм -м -м.

– Прекрати. Прекрати хмыкать мне.

– М-м-м-хм-м-м.

Гейдж развернулся, произнося проклятия себе под нос. На этот раз он удалился без промедления, даже не дав Латике насладиться его раздраженным взглядом, брошенным через плечо. Было ли все столь очевидным? Был ли тот факт, что он был брошен женщиной, причем в её собственной квартире, в то время пока стоял на кухне, готовя ей завтрак как какой-то придурок , так очевиден? Было ли это написано у него на лице? Возможно ли , что все в больнице успели это заметить ?

Он вдруг почувствовал, как они все смотрели на него. Медсестры, ординаторы, хирурги – все беззвучно смеялись себе под нос над тем, как он выставил себя дураком.

Гейдж знал это с самого начала. Настоящие отношения, настоящая близость, реальная любовь, доверие и преданность не могли существовать в его мире. Часть его спрашивала, а существовали ли они вообще.

Несмотря на это, одно было наверняка.

Веда , возможно, смогла заставить его сомневаться в аспектах своей жизни, своих родителях и мире, который он всегда знал. Она, возможно, смогла заставить его поверить, пусть даже на мгновение, что это возможно, что все могло быть возможным…

Гейдж сделал вдох и заставил свой разум прекратить строить догадки. Прервать ход этих мыслей, прямо сейчас и навсегда.

Она, возможно, уже обманула его однажды, но Гейдж поклялся себе, прямо здесь и сейчас, что он никогда не даст Веде Вандайк шанс сделать это дважды.

***

П оздно вечером Веда открыла дверь своей квартиры, настолько усталая от долгого рабочего дня, что легко бы смогла вырубиться прямо на коврике у входа. Однако , когда она повернула в замке ключ, всплеск адреналина промчался сквозь нее, а пальцы начали трястись. Даже после отказа Гейджу накануне днем, он все равно был достаточно любезен, чтобы закрыть нижний замок после своего ухода.

Её сердце невыносимо сжалось.

Веда знала, даже прежде чем зашла в свою квартиру, что та не будет разгромлена, хотя она бы не удивилась, ведь некоторые мужчины мстят таким образом. Особенно, когда их эго было уязвлено настолько, насколько она ранила эго Гейджа.

Нет, её квартира была безупречна. Каждый горшок и кастрюля были вымыты и убраны. Если она не сошла с ума, её рабочие поверхности на кухне были на самом деле чище , чем они были до его прихода.

И его запах.

Он всё еще был здесь.

Веда бросила сумку на кухонный пол, молясь, чтобы аромат со временем выветрился. Она начала снимать с себя медицинскую форму, пока направлялась в сторону своей спальни, бросая рубашку и штаны на пол.

Девушка добралась до своей комнаты в одном лишь бюстгальтере и трусиках, и остановилась как вкопанная.

Посреди её кровати, где постельное белье по-прежнему было смято после их страстного занятия сексом, стоял поднос с завтраком. Два стакана нетронутого апельсинового сока манили её с порога, и она подкралась неторопливым шагом , как если бы поднос действительно был бомбой замедленного действия.

Когда остальная часть подноса попала в поле её зрения, Веда не знала почему, но из её глаз покатились слезы. Девушка дотронулась рукой до края губ и посмотрела на блинчики, которые он расположил на тарелке так, чтобы они выглядели как восход солнца.

Блинчик изображал само солнце, а тонкие ломтики клубники вокруг него представляли подобие лучиков. Он даже нашел чернику, чтобы сделать глаза, и пакетик с шоколадной стружкой для улыбки. Полоски бекона служили для того, чтобы придать завершенный образ солнцу в виде рук и ног.

Гейдж даже взял по одному из розовых цветков, которые, как она знала, росли снаружи на кизиловом дереве, и положил на каждую тарелку.

Веда была удивлена рыданию , которое вырывалось из её горла, а когда попыталась подавить его, её тело задрожало с еще большей силой, отказываясь мириться с игнорированием собственных чувств.

Она смахнула слезы со щек и прижала кулак ко рту , покачав головой, смотря вниз на поднос с завтраком и прошептав в тишине своей квартиры.

– Ты – настоящая стерва, Веда Вандайк.

Глава 6

– Ты – настоящая сволочь, Линкольн Хилл, – Вино Маретти упер свои руки в бока , и его глаза были полны тревоги. – Это уже третья боксерская груша, которую ты испортил меньше, чем за месяц.

Угол рта Линка поднялся от ухмылки , пока его обнажённая грудь вздымалась, а с подбородка вёдрами стекал пот. Его руки всё ещё были сжаты в кулаки, которые мгновением раньше уничтожили боксерскую грушу, теперь лежащую у босых ног на ярко-красном ковре. Он пожал плечами. На голову Вино – владельцу крупнейшего тренажерного зала в Тенистой Скале, с потолка вместе с упавшей боксерской грушей обрушились пыль и мусор.

– Значит, моя вина в том, что ты не готов платить деньги за то, чтобы эта вещь была установлена правильно?

– Значит, моя вина в том, что тебя отстранили? – возразил Вино, наклоняясь и пытаясь поднять тяжелую грушу с пола. Румянец расползался по его щекам, пока он еле-еле передвигал грушу, используя все свое тело, в то время как Линк снес её лишь ударом двух кулаков. – Почему мы все должны страдать из-за того, что ты не можешь контролировать свой гнев ?

Неохотно соглашаясь, Линк отодвинул Вино в сторону тыльной стороной ладони, наклонился и обернул цепь груши вокруг руки. Он потащил грушу по полу , слегка опираясь о стену.

Линк отодвинул пряди тёмно-коричневых волос, выбившиеся из насквозь промокшего хвоста , пока его грудь по-прежнему вздымалась и блестела от пота.

– Я снова установлю её, когда у меня будет время, – пообещал Линк, разматывая бинты из спандекса, которыми были обмотаны его руки вокруг ладоней и запястий.

– Как насчет прямо сейчас? У тебя есть ещё неделя, прежде чем ты вернешься к работе, так, чем тебе еще заниматься? Ничем конкретным… кроме как уничтожать мой спортзал.

Линк пронесся мимо него, его колючие зелёные глаза были сосредоточены на стеклянных дверях боксерского зала.

– Нужно кое-что уладить.

Вино проводил мужчину недовольным взглядом. Когда он увидел, на кого уставился Линк, то потянулся и схватил его за руку , которая была вдвое больше обычной , пытаясь остановить.

Линк посмотрел вниз на его руку, а затем через плечо на самого Вино.

– Если действительно хочешь найти…

Хозяин оглянулся назад на стекло, где Гейдж Блэкуотер и Тодд Локвуд подстраховывали друг друга на скамье для жима лежа.

– Ты должен привести свои мысли в порядок. Не позволяй гневу овладеть твоей сосредоточенностью.

Линк огляделся , а потом вырвал свою руку из его захвата.

– Линк, – умоляюще произнес Вино, его плечи опустились, принимая поражение, когда Линкольн рывком открыл дверь и вышел из комнаты без лишних слов.

***

Веда оторвалась от справочника по клинической анестезии, который давным-давно открыла перед занятием на эллиптическом тренажере, слишком увлеченная разворачивающимися перед ней событиями. Поглядывая через весь зал, на стеклянные двери боксерского зала, она обнаружила, что очарована детективом Линкольном Хиллом, обливающимся потом и находящимся на грани в момент , когда снес боксерскую грушу. Даже когда он начал дрожать от дикого напряжения, а пот стекал с его упругого тела, словно водопад, мужчина не смягчился. На самом деле, Линк только увеличил скорость ударов, наносимых по груше в самую середину так сильно, что тяжелый снаряд, в конечном счете, сорвался с потолка и рухнул на пол.

Одышка и ворчание её коллег – посетителей тренажерного зала, вывела её из ступора, и Веда моргнула, возвращаясь к реальности.

Её взгляд пересек весь зал и остановился на Тодде – причине, по которой она была тут в первую очередь, а затем заприметил Гейджа на скамейке для жима. В течение недели Веда выслеживала Тодда. О на узнала, что он приходил в этот тренажерный зал каждые выходные ровно в десять часов, но это был первый раз, когда кто-то сопровождал его. Она увидела, как вместе с Тоддом зашел Г ейдж. Ч ерез весь зал они пересеклись друг с другом взглядами , и у нее перехватило дыхание. Он сразу же отвел взгляд и больше не оглядывался. Ни разу.

Неделя.

Неделя пролетела с тех пор, как у них был секс. Неделю они были вынуждены терпеть друг друга на работе, изо всех сил пытаясь сохранять профессионализм. Неделю Гейдж притворялся, что она для него больше не существовала. Целая неделя, а её тело до сих пор реагировало на его запах, когда он проносился мимо её эллиптического тренажера.

Веда вырвалась из прошлого в настоящее в тот момент, когда Линкольн открыл стеклянную дверь боксерского зала. Его взгляд был устремлен на Тодда, пока он широкими шагами двигался через зал.

Тодд выпрямился, улыбнулся Линку и помахал. В течение недели, следя за ним, Веда хорошо изучила Тодда: его график, его привычки, его каждую, пусть даже крошечную, особенность. Она знала, что мужчина никогда не будет проявлять такой любезности, как улыбка или дружеский взмах рукой. В любом случае, не с добродушным намерением.

Нет.

Тодд дразнил Линка.

Но зачем?

Взгляд Веды вернулся обратно к Линку как раз вовремя, чтобы увидеть, как детектив скривил свои губы, глядя на Тодда. Он сжал кулаки, от чего его бицепсы стали в два раза больше их естественного размера. В походке поубавилось ярости, а затем он и вовсе остановился.

На мгновение Веде показалось , что Линк собирался пронестись через зал и схватить Тодда за горло. Его взгляд обещал, что так он и сделает; вернее, говорил несколько секунд назад, но появился маленький мужчина-итальянец и поймал Линка, сжав руки мертвой хваткой и встряхнув его. Детективу потребовалось несколько секунд, чтобы оторвать свой пристальный пренебрежительный взгляд от Тодда и посмотреть вниз на мужчину, и только сделав это , он позволил оттащить себя. Почему?

Веда посмотрела им вслед, широко раскрыв глаза. Часть её рвалась остановить этот эллипсоид (Прим.: Элипсоид – тренажер, смесь беговой дорожки, велотренажера и степпера ) и последовать за Линком. Тот факт, что он явно презирал Тодда, возможно, даже больше, чем она, усугубил эту потребность до практически предельного уровня. Она жаждала помочь ему. Спасти его так же, как он спас её много лет назад. Но как? Что бы она сделала? Что бы сказала?

«Привет, я девушка, которой ты делал искусственное дыхание «рот-в-рот» на пляже несколько лет назад, помнишь? На мне было белое платье, едва прикрывавшее мою незрелую, слишком-взрослую-для-неё-самой-хорошенькую задницу? Ни о чём не говорит? Да ладно, ты должен помнить. Ты дал мне медальон своей непьющей матери, чтобы немного успокоить меня? Кстати, я до сих пор храню его».

Она надула губы. Это звучало не так уж плохо. Её палец замер над кнопкой «стоп» на тренажере, но более рациональная часть мозга сдержала её от нажатия.

Если Веда действительно собиралась закончить то, ради чего сюда вернулась, было бы глупо подружиться с Линком. Даже если он спас ей жизнь, то по-прежнему был детективом. Если она расскажет ему о себе прямо перед тем, как трупы всех её мертвых насильников начнут появляться как дешёвые леденцы, он сопоставит факты в считанные секунды. Т огда её арестуют и отправят в тюрьму. Но девушка уже решила, что лучше умрет, чем попадет за решётку.

Она, в буквальном смысле, должна умереть.

Так что нет, Линкольн Хилл никогда не сможет узнать о том, кто она на самом деле. Веда никогда не сможет вернуть этот бронзовый медальон, как всегда планировала. Он так много раз помогал ей за все эти годы. Но из-за сцены, свидетелем которой она только что стала, девушка знала, что сейчас он был нужен Линку больше, чем ей.

Веда надула губы, задаваясь вопросом, смогла бы она узнать, где он живет, и подбросить вещицу ему в почтовый ящик. Н ет, об этом не могло быть и речи. Никоим образом она не могла предупредить его о своём присутствии.

– Проверяешь свою следующую жертву?

Взгляд Веды метнулся вперёд, и ошеломленный вздох вырвался из глубины её горла от звука голоса Гейджа. М еньше чем в футе от её тренажера она встретилась с его холодными карими глазами, когда он проходил мимо, набросив полотенце с логотипом спортзала на свои широкие плечи.

– Он не был с женщиной с тех пор, как пропала его жена, – сказал Гэйдж, кивая в сторону Линка, на которого смотрела Веда. – Я сомневаюсь, что он сможет справиться с тобой.

– Хорошо, что он не моя следующая жертва, – Веда крепче сжала ручки эллипсоида, всё ещё скользкие от её потных ладоней. – Я до сих пор получаю слишком много удовольствия от первой.

Его челюсть отвисла. Очевидно, мужчина решил, что девушка говорила о нём, а не о дураке, который быстро приближался к нему сзади.

– Почему ты все время говоришь с этой психопаткой? – Тодд сжал Гейджа в удушающем захвате, шепча ему на ухо так громко, что было слышно всем. – Она сумасшедшая , брат. Давай у*бывать отсюда.

Тодд потащил друга в сторону , не отрывая свой взгляд от Веды , когда Гейдж вытянул шею, и его глаза наполнились эмоциями такой глубины, что девушка еле сдерживалась вплоть до того момента, пока парни не исчезли за углом.

Веда остановила тренажер, как только они ушли , схватила бутылку с водой, влажную от ледяного конденсата, и осушила её за несколько тяжёлых глотков.

Даже когда ледяная вода охладила её горло, она, как и прежде, чувствовала сухость. Её сердце колотилось ещё больше, ведь она не должна позволять себе никаких чувств.

Как возможно, что мужчина, который являлся другом Тодда Локвуда, имел такую власть над её телом?

Что, чёрт возьми, с ней не так ?

***

– Латика, ты когда-нибудь работаешь в этой больнице? Или я плачу тебе за то, чтобы ты сидела на заднице в течение всего дня? – Гейдж улыбнулся, когда из-за больничной стойки регистрации в его голову прилетела ручка. – Когда в последний раз ты касалась больного? Как возможно, что все эти документы до сих пор не заполнены, а ты бездельничаешь за этим столом с 5 утра? Какого черта ты делаешь ? Честно?

– Мальчик, если ты не уберешься прочь с моих глаз… – Латика прервала себя на середине напыщенной речи, тыкая в него указательным пальцем. – Знаешь, что? Нынче я не потеряю работу из-за тебя. Не сегодня, сатана, – она притворилась, что сосредоточилась на экране своего компьютера, борясь с улыбкой, пока Гейдж заливался тихим смехом, опираясь одной рукой на стойку регистрации, и исследовал взглядом фойе.

– Тихо сегодня, – сказал он.

– Как всегда в праздничные выходные. Ты бы знал об этом, если бы когда-нибудь находился здесь в такие дни, – Латика наклонилась вперёд, прижимая подбородок к тыльной стороне ладони. – Но теперь, так как ты всё время здесь, я полагаю, что ты собираешься начать изучение всех маленьких секретов, которые сохраняют это место живым. З наешь, раз уж ты теперь здесь… всё время.

Гейдж сжал губы.

– Поиск нового руководителя занимает гораздо больше времени, чем ожидалось.

– М -м -м -хм -м -м.

– Независимо от того, какие сценарии в больнице общего профиля ты вообразила в своей голове, я здесь только для того, чтобы убедиться, что моя больница работает гладко, пока не нанят новый руководитель.

Латика посмотрела на него поверх оправы своих очков.

Гейдж отвернулся от неё, закатив глаза.

– У тебя есть планы на вечер?

– На самом деле, есть.

– Ах, да? – он оперся на стол обеими руками, поигрывая бровями. – Горячее свидание? И кто же этот счастливчик?

– Дензел, – ответила Латика. – Вечер в сопровождении мощного парня, как я люблю называть «Джек Дэниэлс».

Гейдж захохотал , и собрался было ответить, но кто-то прошел рядом с ним мимо стойки, он бросил мимолетный взгляд… и слова застряли в его горле.

Веда Вандайк подошла, тяжело дыша, остановилась рядом с ним и хлопнула руками по столу. Когда она повернула голову и увидела его, Гейдж задержал дыхание, выпрямился и поправил галстук. Его взгляд упал на её ногти с узором в виде американского флага. О н поспешно отвернулся, а её мягкий голос разнесся по коридору.

– Привет, Латика, – выдохнула Веда. – Ты меня вызывала?

Гейдж бросил на Латику суровый взгляд, а она проделала феноменальную работу, притворяясь, что не заметила этого.

Голос Латики стал сладким и тёплым как персиковый коблер (Прим.: Коблер (от англ. сobble – «булыжник, мостить булыжниками») – пирог-перевертыш: начинка снизу, а тесто сверху. Похож на крисп или крамбль, с той разницей, что сверху не рассыпчатая крошка, а печенье или булочки ).

– Да, сладкая. Ты забыла подписать бумаги для оплаты мистером Харрисоном его эндоскопии завтра утром.

Гейдж сверлил взглядом Латику, удивляясь, почему она никогда не использовала этот приятный тон с ним. Он втянул воздух, когда раздался голос Веды.

– Боже, у меня сегодня такая неразбериха. Несколько человек ушли на праздник, и я предполагаю, что нахожусь в полном раздрае.

– Всё хорошо, сладкая, – ответила Латика. – Вот почему я здесь.

– Спасибо, что помогаешь мне.

Царапающий звук ручки по бумаге разнесся в тишине. Краем глаза Гейдж заметил Латику, наблюдавшую за ним. Зная, что она выискивала в выражении его лица, он сделал так, чтобы удерживать свой взгляд и тело полностью отстраненными от Веды. Гейдж попытался сосредоточиться на крохотном количестве пациентов, сидящих в зале ожидания, и ослабил галстук, когда почувствовал, что тот начал его душить.

Веда по-прежнему использовала тот же шампунь, и каждый раз, когда он глубоко вдыхал, аромат возвращал его память к той ночи, что они провели вместе, вновь разрушая всю сдержанность. С каждым глотком воздуха его дыхание становилось отрывистым, а пальцы дрожали все сильнее. Гейдж вновь видел её полные губы, приоткрывшиеся в экстазе. Губы, которые она не разрешила поцеловать ни разу. П одатливость её упругих изгибов под его жадными пальцами, изгибов, которые она не позволила ему увидеть, отказываясь снять платье. Приятное тепло её киски, сжимающей его член, который сейчас стал таким же жёстким, как был в ту памятную ночь. Он всё ещё мог чувствовать её бархатные стенки, втягивающие его член.

Гейдж облизал губы, когда они совсем пересохли.

Как и раньше, мужчина испытывал необычное чувство умиротворения , пока готовил ей завтрак на следующее утро, и слишком знакомое чувство утраты, разрушившее его в тот момент, когда он понял, что она ушла.

Зажмурив глаза, он накрыл лоб рукой и был потрясён от осознания, что тот оказался влажным.

Молчание затянулось, и Гейдж знал, что Латика сделала это не просто так, давая ему взглянуть на этот момент, на них обоих.

Он отказался доставить любой из них удовольствие увидеть пот, собирающийся у него на лбу, или даже мимолетный взгляд.

А затем Веда мягко прошептала:

– Всем счастливого 4 июля (Прим.: 4 июля – в США национальный праздник – День независимости )!

И её аромат улетучился.

С ердце мужчины упало к его же ногам.

– Счастливого 4 июля, сладенькая, – сказала Латика. – Спокойной ночи.

Гейдж сжал кулаки, втянул воздух и, поворачиваясь к Веде, прошептал:

– Счастливого 4 июля.

Но она уже ушла, торопясь к автоматическим стеклянным дверям лестничной площадки, обхватив себя руками.

Гейджа затрясло. Он чуть не последовал за ней, но что-то помешало ему двинуться вперёд. Мужчина сунул руки в карманы, пока оценивал её попку. Она выглядела такой же мягкой в голубом костюме, какой и ощущалась под его жадными пальцами той ночью, когда она позволила ему обладать ею.

Их первый и единственный раз.

Его дыхание стало частым и шумным.

Гейдж повернулся лицом к Латике.

Её проницательные глаза изучали его поверх оправы очков, а губы сморщились.

Он поднял руку.

– Не надо.

– М-м-м-хм-м-м.

***

Сегодня вечером мероприятие.

Сегодня вечером, 4 -го июля, в ночном клубе отеля Тенистой Скалы на крыше, где фейерверки освещали небо, и гремела музыка в стиле «хаус», Веда Вандайк наконец-то собиралась убить Тодда Локвуда.

Без отвлечений. Без оправданий. Без исключений.

Это был клуб с возрастным ограничением от двадцати одного года и старше , так что Коко здесь не будет, чтобы всё испортить своими выразительными глазами и слащавой улыбкой. Гейджа также не было видно. От двух этих образов здравомыслие Веды стремительно восстановилось, и она стала еще на один шаг ближе к получению того, зачем пришла.

Чтобы унять демонов в её сердце. Чтобы освободиться от эмоциональной клетки, в которой она была заперта в течение многих лет. К следующему животному, на котором она поставит крест.

На один шаг ближе к номеру два.

Но сейчас, когда девушка покачивала телом под грохот музыки, сотрясающей пол, Веда оставалась сосредоточенной на своем номере один.

Горький привкус водки до сих пор согревал её язык – единственный напиток, который она употребила.

Только один.

В самый раз для снятия напряжение и расслабления самой себя , чтобы спустить курок, но не так много алкоголя, чтобы быть слишком опьяненной и позволить себя снять.

В середине танцпола полураздетые тела кружились вокруг неё. Эхо от разговоров и смеха переплеталось и сливалось с музыкой. П рожекторы мелькали, но совсем не подходили к красочным фейерверкам в звёздном небе над головой.

Веда откинула голову назад, позволяя глазам закрыться, пока водка согревала её вены. Она вдыхала запах океана, который, казалось, присутствовал в каждом уголке острова Тенистая Скала.

Её голова опустилась, и она посмотрела вниз на своё тело, движущееся в такт музыке. Серебряное мини-платье, которое было на ней , сверкало под огнями и переливалось под стробоскопами. К огда она покачивалась , её мускулистые бедра сжимались.

В правой руке, свисая с кончиков наманикюренных ногтей с изображением американского флага, был пузырёк, который ей до сих пор не удалось использовать.

Но всё это изменится сегодня ночью. Всё это изменится мгновенно , потому что прямо перед ней, совершенно не подозревая о её присутствии, Тодд Локвуд также двигался вместе с музыкой, повернувшись к ней спиной. Его правая рука была обернута вокруг шеи гибкой девушки-блондинки, и он терся своей промежностью об её задницу.

В его левой руке, опущенной вниз, был красный стаканчик с коктейлем, который он потягивал всю ночь.

Неделей ранее, в баре «У Данте» она заметила, что Тодд ни при каких обстоятельствах не ставил свой напиток, буквально не допускал, чтобы бокал покидал его руку. Сегодня ночью всё было именно так, но Веда наблюдала за ним, уткнувшимся носом в белокурые волосы женщины, предположительно нашептывающего унизительные вещи ей в ухо, и её глаза были прикованы к пластиковому стаканчику, зажатому в его пальцах.

Стаканчик, который Тодд не отпускал, но потерял из виду.

Веда почувствовала, как взрывы из звёздного неба перенеслись в её сердце, когда она дрожащими пальцами вскрыла пузырёк. Г лаза девушки были прикованы к стаканчику Тодда.

Веда шагнула вперёд, её пальцам не терпелось вылить пузырек в его оставленный без внимания напиток, как вдруг что-то остановило её на середине шага.

Она не знала почему, но её глаза взметнулись к готической лестнице в дальнем углу крыши. Извилистые перила, каждая ступенька которой, буквально светилась белым светом. Она проследила взглядом по перилам весь путь до верхнего уровня , где разрешалось стоять только VIP-персонам. Вся элита Тенистой Скалы выстроилась у перил, наблюдая за фаворитами вечеринки, проходящей внизу.

Когда взгляд Веды задержался на Гейдже, прислонившемуся к перилам в чёрной футболке, чёрной кожаной куртке и тёмных джинсах. И Веда поняла.

Она поняла, почему какая-то неведомая сила завладела её вниманием, вынуждая поднять глаза на лестницу.

Веда поняла, потому что это стало невозможно отрицать.

Всякий раз, когда она и Гейдж Блэкуотер находились в одной комнате, даже когда они не разговаривали, даже когда они активно избегали друг друга, что-то всегда притягивало её взгляд к нему.

Всегда.

Сегодняшняя ночь, по-видимому, не стала исключением, и Веда выругалась шёпотом, когда от одного его вида она задрожала и чуть не выронила флакон. Девушка посмотрела вниз, чтобы убедиться, что он всё ещё был в безопасности, проклиная своё тело, которое становилось возбуждённым. Е ё сердце колотилось, словно она приняла дозу одного из наркотиков, которые перемещались по субботней вечеринке всю ночь.

В згляд Веды метнулся обратно вверх к перилам, и она задержала дыхание, когда обнаружила, что Гейдж смотрел прямо на неё.

И она это почувствовала. Чем бы это ни было, это отразилось в его глазах. П ристальный взгляд мужчины сверху нашел её и сфокусировался на ней. Он проник в неё и скрутил внутренности в узлы. Даже с танцпола она увидела, как мышцы на его челюсти сжались. Его напряженный взгляд всегда сохранялся таким, когда касался её , но ему не следовало быть таковым.

Веда ждала, пока он отвернется, потому что знала, что сама не сможет.

Гейдж этого не сделал.

Когда трепет бабочек, рвущих к жизни в её желудке, сделал невозможным исполнять энергичный танец, Веда сделала два простых шага. Она, скорее всего, выглядела смешно, сделав два шага на танцполе, заполненном людьми, выкладывающимся на всю катушку и совершающим самые сексуальные и сложные движения, которые только можно было придумать. Толпа поднимала руки вверх, когда славили день рождения страны, но Веда не могла делать ни того, ни другого.

Когда Гейдж смотрел на неё, она не могла ничего, кроме как остановиться и изумленно смотреть, позволяя своему телу реагировать и ждать, пока пройдёт хаос. Вроде спазма. Она почувствовала, как появилась невыносимая боль, и знала, что это было ужасно, но не было ничего, что бы могло остановить его. Хаос полностью управлял ею. Всё, что она могла сделать – лечь на пол и ждать, пока он закончится.

Ч тобы вынести огонь, который Гейдж посылал внутрь неё , Веда могла сделать только одну правильную вещь – ждать пока он, наконец, не отведет взгляд, или она медленно не погасит его сама.

Гейдж нахмурил брови. Казалось, что целая жизнь промелькнула перед его глазами, прикованными к ней. Он покрутил бокал в руках; порция янтарной жидкости, находящейся внутри него, всколыхнулась. Фейерверки, сверкающие в небе, осветили его лицо, и Веда не могла решить, выглядел ли он сердитым, раздраженным, «под кайфом» или всё вместе.

Но она не могла отвести взгляд.

Девушка даже не поняла, что уже совсем перестала танцевать – даже тустеп, пока к Гейджу не подошла женщина и не обвила свои тонкие руки вокруг него.

Воздух покинул лёгкие Веды. Бабочки в животе умерли быстрой смертью, резко падая к её ногам, обутым в потрясающие туфли на высоких серебристых каблуках. Её руки и плечи опустились, а флакон ударился о бедро.

Она узнала рыжеволосую женщину, шепчущую Гейджу на ухо.

Его будущая жена.

Как бы то ни было, то, что невеста шептала Гейджу, завладело его вниманием, и он оторвал взгляд от Веды, наклоняясь ближе к той, чтобы послушать.

Веда выругалась шёпотом на чувство, проходящее сквозь неё. Она что, настолько тупая? Большая недотёпа? Она действительно позволила несвободному мужчине завладеть её вниманием настолько , что почти предоставила ему возможность разрушить её план лишь одним тлеющим взглядом?

Её ожесточённый взгляд вернулся к Тодду, напиток все ещё был сбоку, нос до сих пор похоронен в волосах блондинки, по-прежнему не обращая внимания на судьбу, которая его ждала.

Веда взглянула наверх в последний раз. Гейджа и его невесты больше там не было. Она исследовала взглядом лестницу и танцпол, но нигде их не заметила.

Хорошо.

Теперь, когда глаза Гейджа больше не разрывали её на части , и дышать стало легче, её задача вновь стала кристально ясной. Веда шагнула вперёд достаточно близко , на столько , что ветер заставил её локоны задеть заднюю часть классической светло-розовой рубашки Тодда. Он не заметил её близости, так как близость – доказательство того, что на переполненном танцполе не ты один. Для него она была просто ещё одной тусовщицей, отлично проводящей время, вероятно, изрядно подвыпившей, чтобы понять, что задевала совершенно незнакомого человека.

Но Веда не была выпившей.

Она была предельно трезвой , когда поднесла пузырек ближе и позволила ему задержаться над краем стаканчика с напитком. Затем наклонила его так, чтобы опустошить его содержимое. И как только она уронила флакон на пол, то сделала шаг назад, проверяя своё окружение и убеждаясь , что не была замечена.

Её не заметили.

Веда с одержимостью наблюдала за напитком Тодда, ожидая, когда он сделает первый глоток.

Один глоток – это всё, что требовалось.

Яд проникнет в его вены , и спокойно будет циркулировать в течение нескольких часов. Он даже не поймет, что именно не так. Затем, постепенно, он начнет ощущать потерю равновесия. Дезориентацию. Сонливость. Веда знала, что это был уже пятый его коктейль за ночь, так что, вероятнее всего, он ограничится тошнотворным чувством вплоть до интоксикации. Один напиток – слишком много. О н не будет чувствовать паники или что-то из ряда вон выходящее, а следовательно, не приедет на осмотр в приемное отделение. К тому времени, как яд начнет ослаблять его иммунную систему, он, вероятно, будет крепко спать. И когда судмедэксперт сделает анализ, все следы токсина уже покинут его организм.

Маленькая улыбка расцвела на лице Веды, пока она ждала , как он сделает первый глоток. Она подняла руки над головой и начала «долбить под музыку», сильнее предвкушая этот момент. Девушка вращала бедрами и кружила вокруг Тодда, желая увидеть его лицо. Веда хотела стать свидетелем его заманчивого пыхтения, которое медленно положит конец его жизни.

Точно так же, как он медленно положил конец её.

Ни он, ни блондинка не заметили её, пока она танцевала рядом. Они были слишком погружены в то, что одни назвали бы «танцом », а другие «траханье в одежде», чтобы быть в курсе происходящего вокруг.

Блондинка повернулась к Тодду лицом, её длинные волосы развевались, пока она сжимала его подбородок, ни разу не пропуская толчок в её вращающиеся бедра.

– Купи мне напиток, – прочитала Веда по губам блондинки. – Я хочу пить.

С ухмылкой и льстивым взглядом Тодд поднял стакан, который держал, предлагая его блондинке.

Удушье, от которого разорвало легкие Веды, было достаточно громким, чтобы заглушить как грохочущую музыку, так и треск фейерверков.

Блондинка едва обвила пальцы вокруг стаканчика, предложенного Тоддом, прежде чем Веда протянула руку и ударила по его руке.

Тодда встряхнуло, а блондинка вскрикнула, когда стакан взлетел, и красная жидкость взметнулась высоко в небо. Она слилась с фейерверками, которые были (как будто , так и задумано) того же огненно-красного оттенка, прежде чем, разбрызгавшись, упасть на них, окрашивая розовую рубашку Тодда и белое платье блондинки.

– О, мой гребаный Б ог!

– Какого хрена ! – кричали Тодд и блондинка, разведя руки в стороны, поскольку липкая красная жидкость намочила их кожу, испортила одежду и закапала с волос.

Их испуганные глаза одновременно уставились на Веду.

Веда бормотала что-то непонятное, вжав голову в плечи и сжав кулаки у лица. Е ё собственные глаза наполнились шоком, пока она пыталась придумать что угодно в свое оправдание.

Ничего не выходило.

– Что, черт возьми, это было? – вопила блондинка, метая глазами молнии, когда её тонкие молочно-белые руки были по-прежнему высоко подняты и разведены в стороны. Она осмотрела свое белое платье, готовая разрыдаться. – Боже мой, это платье за две тысячи долларов!

Гнев Тодда промелькнул в раздраженно прищуренных глазах, но когда он сердито посмотрел на В еду, явно пребывая на грани и готовый разразиться тирадой, его глаза внезапно расширились.

Веда увидела это. Осознание.

Тодд оскалился и в мгновение ока потянулся к ней, сжав руку Веды в жёстком захвате и толкая её вперед.

– Сумасшедшая сука.

Волосы на затылке Веды встали дыбом, а его голубые глаза прожгли её насквозь. К ровь девушки стала ледяной, когда он сжал пальцы вокруг её предплечья, почти причиняя боль.

– Ты кончишь для меня , сука?

Веда сглотнула желчь, поднимавшуюся к горлу снова и снова, молясь о том, чтобы он закончил прежде, чем она была бы больше не в силах этим управлять. Звук удара о его кожу заполнил воздух, сливаясь с хихиканьем его друзей, когда стоны парня превратились в ворчание.

Он сжал рукой её предплечье, пока тепло его семени наполняло внутренности , обжигая нетронутые стенки влагалища. Насильник ужесточил свою хватку настолько яростно, что Веда волновалась, что мужчина мог разорвать её руку надвое так же, как он разорвал сердцевину.

– Отпусти меня, – Веда показала свои собственные зубы, слезы жгли ей глаза, наполняя их до краев и скатываясь по щекам, когда она попыталась выдернуть руку из его хватки. Но он был слишком силен, цифра «23 » на его запястье изогнулась, когда он усилил захват, закрепив его в этом ужасном месте, посылая её обратно в ту тёмную ночь. Крик разорвал её горло, когда она заметалась, пытаясь высвободить руку. – Отпусти меня.

Когда Тодд внезапно отпустил её, зрение Веды уже было ослеплено слезами. Яростно моргая, она обхватила свою пульсирующую руку, пока её грудь вздымалась от шока.

Когда она сморгнула слезы, и зрение прояснилось, Веда поняла, что Тодд вовсе не сам отпустил её.

Мощная рука, обернутая вокруг его шеи, и свекольно-красное лицо из-за отсутствия воздуха в легких и потрясённые глаза Тодда, исследующие лицо Гейджа, когда тот усилил сжатие.

– Не смей когда-либо снова протягивать к ней свои руки, – распалялся Гейдж. – Ты потерял свой чертов рассудок?

Веда накрыла рукой грохочущее сердце. А затем обе , она и блондинка, потянулись к Гейджу, чьё лицо было таким жёстким и багровым от ярости, что Веда едва узнала его.

– Гейдж, остановись, – блондинка попыталась встать между Гейджем и Тоддом.

Гейдж даже не заметил её, сжимая пальцы вокруг шеи Тодда ещё сильнее, напрягаясь до тех пор , пока его друг не захрипел.

Веда подошла на цыпочках и положила руку на бицепс Гейджа, который был напряженным настолько сильно, что она удивилась, собиралась ли эта глыба под её дрожащими пальцами разорваться, ведь мощь мужчины ощущалась даже через кожаную куртку.

В тот момент, когда её пальцы коснулись его руки, что-то надломилось в Гейдже, чего не произошло от вмешательства блондинки. Он повернулся к ней, встречаясь с Ведой глазами.

Желудок Веды сжался от того, как выглядел Гейдж. Нагота, слепота, выражение настолько безучастное к чему бы то ни было, кроме слепой ярости. Девушка почувствовала, что смотрела на другого человека.

– Я в порядке, – прошептала она, слыша неконтролируемую вибрацию её собственного ошеломлённого голоса и чувствуя высохшие дорожки слез на щеках. – Гейдж, всё хорошо.

Гейдж не смягчился, по-прежнему держа шею друга так плотно, что побудил Тодда ухватиться за лацканы его кожаной куртки. Он дернул, молча умоляя об освобождении. До сих пор, даже пока боролся, Тодд не нанес ему ответный удар.

Удерживая взгляд Веды, всё тело Гейджа затрясло. Он отпустил Тодда, пихая его в шею, пока тот не полетел в толпу, всё ещё не замечая танцующих вокруг них.

Веда впервые за последние минуты втянула воздух, как если бы она была единственной, кто задыхался тут. Её влажные глаза стали шире, следуя за Гейджем, когда он выпрямился, дёрнул за манжеты своей куртки и расправил её на широких плечах. Он внезапно показался в 10 раз выше, в 10 раз шире, в 10 раз более угрожающим, чем когда-либо прежде.

Веда, спотыкаясь, попятилась назад, подальше от него, прикрывая рот обеими руками. Её широко открытые глаза исследовали мужчину , пока его невеста не появилась рядом с ним, со своими наполненными беспокойством голубыми глазами. Она схватила его за руку, потрясла, но Гейджу потребовалось ещё мгновение, чтобы оторвать свой взгляд от Веды и посмотреть на неё. Девушка дотянулась и погладила его по челюсти, одной рукой , что-то прошептав.

Какими бы ни были слова, которые произнесла невеста , они заставили мышцу, которая всё ещё пульсировала на шее Гейджа, расслабиться. Он удерживал её безумный взгляд мгновение, прежде чем поднять свои глаза на толпу.

Веда поняла.

Он волновался, что кто-то увидел его. Заметил его порыв.

Веда наблюдала, как невеста продолжала шептать, видела, как Гейдж заметно расслаблялся с каждым произнесённые ею словом, возвращаясь к облику человека, которого они все знали.

Между тем, видение того, как он был возвращен к своему истинному «я», к кому-то , кто не был им, подтолкнуло В еду убраться оттуда побыстрее. Подальше от нежных рук его невесты, всё ещё сжимающих его челюсть. Подальше от его глаз, стремительно успокаивающихся от каких-то умиротворяющих слов, которые она говорила.

Веда отвернулась от его взгляда и начала протискиваться через толпу, двигаясь так быстро, как только могла, пока не оказалась на выходе. И , оставив дверь открытой, рванула к лифтам в конце коридора, отчаянно пытаясь побыстрее оказаться на первом этаже здания.

Отчаянно желая ступить ногами на землю.

Отчаянно стараясь сбежать.

Глава 7

Гейдж не курил годами. Годами! Поскольку видел, как его покойный дедушка сделал свой последний сдавленный, клокочущий, скрипучий вдох, пока его обугленные легкие боролись изо всех сил, даже когда совершенно обессилили.

Но сегодняшняя ночь.

О, сегодняшняя ночь.

Гейдж сомкнул губы вокруг тлеющей палочки, набитой табаком, позволяя горькому привкусу ужалить язык, когда его наполненные беспокойством глаза закрылись, и он сделал глубокий вдох, наполняя ядом свои лёгкие. Он вынул изо рта сигарету и держал перед собой, глядя на неё в страхе, когда всё волшебным образом исчезло. Всё. Его рука вокруг шеи Тодда. Страх в глазах Веды. Ёе вид , снова убегающей от него. Это всё уплыло, растворилось в ночном воздухе вместе с чередой затхлого дыма, которому он позволил вырываться из своих уст.

Он знал, что не останется «потерявшим голову» навсегда. Но на данный момент этого было достаточно.

– Применить к генеральному директору компании твоего отца удушающий захват в самом центре переполненного клуба…

Гейдж повернул голову на звук мягкого голоса своей невесты. Он поймал улыбающийся взгляд Скарлетт, но не улыбнулся в ответ.

– Наши родители будут взволнованы, – прошептала она.

Хлипкая пожарная лестница покачивалась с воем на ветру на высоте сотни футов над землей. Ни один из них не вздрогнул от зыбкого ощущения страха , потому что никто из них не боялся высоты.

«Или, возможно, – подумал Гейдж, – ни один из них не боялся умереть».

Вечеринка на крыше над ними по-прежнему была в полном разгаре, а от грохочущей музыки пожарная лестница дрожала ещё сильнее. Длинные ноги Гейджа были широко расставлены, он занимал большую часть лестницы, но Скарлетт была достаточно миниатюрной , чтобы втиснуться в оставшийся кусочек пространства, что у неё был. Она скрестила стройные ноги и всем телом прижалась к нему, с весельем во взгляде внимательно рассматривая его профиль.

Мужчина облокотился на свои колени и стряхнул пепел.

– Я надеюсь, ты простишь меня. Я знаю, как важно для твоей семьи, чтобы мы соблюдали приличия.

Скарлетт выглядела изумлённой.

– Мне пофиг.

Гейдж бросил на неё удивлённый взгляд, борясь с улыбкой.

– Никогда не слышал, чтобы ты так выражалась.

– Мужчина, – её взгляд опустился на его губы, – защищающий свою девушку. Нет ничего более чистого или более благородного, чем это. Если бы было наоборот, и мой парень оказался в центре внимания? Я бы не колебалась ни секунды, чтобы врезать ему в челюсть.

Гейдж слегка нахмурился.

– Твой парень?

Её улыбка стала понимающей. Она переплела свои пальцы с его.

– У тебя чистое сердце.

– Ты видишь кого-то ещё?

Она широко распахнула голубые глаза.

– Ты злишься на меня?

Он изучил её глаза, после чего отвернулся, нахмурив брови.

– Нет.

– Хорошо. Все из-за той девушки? Если она твоя, а ты её, я не стану сердиться на тебя. Важно, конечно, чтобы мы сохраняли осторожность, но нет никакого смысла держаться подальше от людей, которые нам на самом деле… – она не закончила.

Он не нужен ей.

– Да, хорошо, – он бросил свою сигарету. – Веда не моя, так что…

Скарлетт крепче сжала его руку и произнесла с заговорщическим видом:

– Но ты её?

Гейдж не ответил.

– Она что-то значит для тебя?

Он посмотрел на Скарлетт и заколебался.

– Я не знаю.

Опьяняющая тишина обрушилась на них, когда их взгляды встретились.

Гейдж был первым, кто прервал зрительный контакт.

Скарлетт наклонилась вперед и коснулась его челюсти, заставив его вновь взглянуть себя. Они удерживали друг друга взглядом. Она наклонилась лишь на дюйм. Он сделал то же самое. Это продолжалось: сначала один из них наклонялся чуть ближе, а затем другой, до тех пор, пока их лбы не встретились, а дыхание, согревающее кусочек пространства между ртами, не смешалось с ночным воздухом.

Их губы соприкоснулись.

Скарлетт была первой, кто отпрянул.

– Нет, – прошептала она.

Гейдж покачал головой, и его лоб отстранился от её.

– Не-а.

Она хихикнула, и его глубокий смех присоединился к ней. Их глаза загорелись, когда они оба полностью отстранились, тихо рассмеявшись одновременно.

Скарлетт положила голову ему на плечо и тяжело вздохнула.

– Ну, у тебя есть она. Если мы не знали об этом раньше, предполагаю, что теперь мы определённо это выяснили.

Гейдж тяжело сглотнул, ощутив , как сто фунтовый валун нашёл постоянное пристанище внизу его живота.

– Да…

Теперь он определённо знал это.

***

Возможно , она просто не была убийцей.

Возможно , возвращение на этот убогий остров было огромной и глупой ошибкой. Может быть, Б оги судьбы послали ей очень чёткий сигнал о том, что месть не освободит её от них, и пока она продолжала пытаться взять дело в свои руки, невинные люди продолжат попадаться на «мушку».

Вдох застрял в горле Веды, когда она подумала о белокурой блондинке, которая была в нескольких секундах от принятия смертельного яда , предназначенного для Тодда. Что, если бы Веда не наблюдала за ними так тщательно? Что, если бы она не повернула голову? Позволила себе снова отвлечься на страстные глаза Гейджа? Разрешила пройти даже мгновению без сосредоточенного внимания к тому напитку? Та блондинка была бы мертва, как грязь под ногами.

И её кровь была бы на руках Веды.

Э тим утром она шла по коридорам больницы, опустив глаза, как будто все врачи, медсёстры и проходящие пациенты могли увидеть в её глазах то, что она чувствовала в сердце.

Как ей можно было доверить жизни невинных пациентов, если она даже не могла обуздать собственную?

До сих пор она не видела иного способа спастись от монстров в своей голове, кроме убийства чудовищ, которые поселились там. У неё просто не было других вариантов.

У неё не было иного выбора.

Остановившись в конце коридора, она нажала кнопку лифта и нахмурилась от собственных мыслей.

Неужели не достаточно того, что она чуть не убила невинную женщину? Разве этого не достаточно, чтобы заставить её пересмотреть свою стратегию? Переосмыслить всё это?

Нет.

Это лишь научило её, что нужно быть более осторожной. Когда она, наконец, достанет Тодда, он не должен быть на публике. Слишком рискованно. Это должно быть лишь между ними двумя.

Но где?

Когда Веда обдумывала всевозможные места, в которых хотела бы закончить его жизнь, и все интересные способы, которыми бы могла это сделать, двери лифта разъехались в стороны.

Она даже не попыталась скрыть приглушённый вдох, что вырвался из горла, или эмоции, которые, как она чувствовала, жалили ей глаза. Она не пыталась дышать, невзирая на своё колотившееся сердце, предпочитая вместо этого просто задержать дыхание.

Когда девушка вошла в лифт, нажав кнопку верхнего этажа, и встала рядом с Гейджем, то заметила, что его грудь тоже совершенно не двигалась. Веда постучала по карманам своего костюма свободной рукой и с ужасом обнаружила, что у неё не было леденцов. Ничего, что бы могло отвлечь её разум или рот, который уже был готов пускать слюни.

Двери плавно закрылись. Это был самый медленный лифт во всём здании, у которого постоянно возникали неполадки, и когда он потащился на верхний этаж, Веда поняла, что один из них, в конечном счёте, должен сделать вдох, чтобы не умереть медленной и мучительной смертью.

А потом лифт затрясло.

И Гейдж, и Веда расставили ноги, их глаза взметнулись к потолку, когда свет начал моргать.

Едва различимый жужжащий шум, всегда создаваемый лифтом, ослабел, прежде чем тот с рывком остановился.

П осле чего воцарилась тишина.

Спокойствие.

– О, нет, нет, нет… – Веда наклонилась, тыкая пальцем во все кнопки без разбору и глядя на потолок. Ничего.

Она почувствовала его движение рядом с ней. Тепло его тела подступило к ней сзади, окутало её, и Гейдж протянул руку рядом с ней.

Веда застыла на месте, когда их руки слегка соприкоснулись – чувство, которое она до сих пор не могла понять; чувство, прожигавшее её кости и ставящее под сомнение её здравый смысл, которое , в некотором роде, она никогда не испытывала раньше.

Гейдж нажал на зелёную кнопку вызова, и, спустя несколько секунд, голос всё же раздался.

– Служба безопасности Тенистой Скалы.

Веда выпрямилась, поправив свою одежду , и бросила на Гейджа робкий взгляд через плечо. Его руки даже не дрогнули. Она была единственной, кто находился на грани того, чтобы развалиться на части?

Когда он заговорил, его голос был мягким, словно масло.

– Да, Хавьер, лифт застрял на пятом… снова.

Хавьер простонал.

– Мы же только отремонтировали его на прошлой неделе, босс. Вы знаете, что это на последнем этаже. Там есть кто-нибудь из хирургов?

– Только ординатор-анестезиолог и я. Она уже встречалась со своим последним пациентом сегодня около часа назад, так что не беспокойтесь об этом.

Веда прикусила нижнюю губу, борясь с глупой улыбкой.

«Он знает мое расписание?»

Она закатила глаза, когда поняла ход собственных мыслей. Да, формально ей было пять лет.

Веде не нужно было смотреть на Гейджа, чтобы знать, что он стиснул зубы; она могла слышать это в его голосе.

– Как долго?

Длительная пауза со стороны Хавьера.

– Надо вызвать моего парня. В прошлый раз ему потребовалось чуть больше четырёх часов.

– Четыре часа! – взревел Гейдж. – Четыре часа, чтобы починить лифт?

– Э-э… – Хавьер нервно рассмеялся. – Ему потребуется четыре часа, чтобы добраться сюда, босс. У него ушло ещё пять часов, чтобы починить лифт.

Веда почувствовала, как Гейдж бросил на неё взгляд, но не осмелилась взглянуть на него.

Мужчина начал делать глубокие вдохи.

– Просто… вызовите его прямо сейчас. К чёрту бюджет. Скажите ему, что мы заплатим, сколько потребуется. Просто приведите его сюда как можно скорее и возвращайтесь ко мне, когда у вас будет любая новая информация.

– Конечно. Оставайтесь на месте.

– Собственно у нас нет выбора.

Веда прикрыла ладонью лицо, поскольку Гейдж отпустил кнопку, и тио рассмеялась. Они спокойно вернулись к середине лифта и встали напротив дверей, как будто лифт всё ещё продолжал движение. Как будто эти двери раздвинутся в любую минуту на затребованных ими этажах, освобождая от неловкого молчания , в котором они томились.

М иновало ещё одно долгое мгновение , и Веда не смогла удержаться от того, чтобы не взглянуть на него украдкой.

Она ахнула, когда обнаружила прикованный к ней взгляд Гейджа. Не имея возможности оторвать от него взгляд, она ждала удобного момента, чтобы начать банальный разговор. Она бы сказала: «Предполагаю, мы застряли здесь», а он бы немедленно заглотил наживку, сокрушаясь о том, каким куском дерьма был этот лифт. Гейдж упрекнул бы себя, что не вывел его из эксплуатации раньше. Тогда бы Веда встряла и сказала, что это было хорошей идеей, так как она уже видела всех своих пациентов и тех, чья операция была отложена. После он бы пошутил о том, как хорошо, что он не хирург, иначе бы кто-то, возможно, в итоге умер бы сегодня вечером.

Вместо этого Веда прошептала:

– Мне ни разу не выпал шанс поблагодарить тебя за блинчики… – она сглотнула и встретилась с ним взглядом. – Способ, которым ты выложил их в виде солнца… Это было… очень мило.

Веда отвернулась, когда почувствовала постыдное жжение слез в глазах. Было довольно плохо, что блинчики заставили её плакать в тот первый раз, когда она их увидела, сидя на краю кровати, а теперь она собиралась приумножить этот конфуз, устроив ему приватное шоу? Она сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, благодарная за то, что показавшиеся в её глазах борьба и эмоции иссякли.

– Когда я был ребенком… – начал он.

Веда упивалась его глубоким голосом, как умирающий от жажды наслаждается водой, тайком посматривая на него краем глаза.

Он продолжал смотреть вперёд, массируя свой подбородок, и небольшая улыбка играла на его губах.

– Превращение овсяных хлопьев в случайные формы или животных было одной из нескольких вещей, которые гарантированно заставляли мою мать улыбаться. К тому времени, когда началась начальная школа, я стал чертовски изобретательным. Завтраки в стиле Пикассо.

– Это то, что ты пытался сделать? – мягко спросила она. – Заставить меня улыбнуться? Потому что это сработало, – это также заставило её истерически рыдать по причинам, которые до сих были непонятны , но она опустила эту пограничную психологическую пикантную подробность.

Повернувшись к ней, улыбка исчезла с его лица, когда Гейдж прошептал в ответ:

– Я напугал тебя прошлой ночью?

Неспособная остановить себя от поворота на каблуках, Веда повернулась к нему с широко открытыми глазами, прижимая к своей груди карту пациента.

– Нет.

– Просто… – к его горлу подкатил комок. – То, как ты смотрела на меня. Ты смотрела на меня так, будто…

Веда подошла ближе.

– Я не была напугана. Думаю, что просто была удивлена больше, чем кто -либо. Ты защитил меня, и это… действительно ново для меня, – она глубоко вдохнула. – Предполагаю, я так привыкла всегда полагаться только на себя, заботиться о своих собственных проблемах, вести мои собственные сражения, которые… когда ты вмешался и схватил Тодда за шею… – Веда усмехнулась. – Думаю, что я была немного шокирована. Я совершенно точно была в шоке, – решила она. – Но мне не было страшно.

– Я просто… Я услышал, как ты кричишь, и… Он не отпускал тебя. Он никогда не должен был хватать тебя своими руками так. Меня ослепил гнев.

– Крик был лишним. Вырвался прежде, чем я смогла его остановить. Мне, правда, жаль, что напугала тебя так сильно, – она моргнула, удивляясь, как они оба столкнулись лицом к лицу, открыто смотрели друг другу в глаза и не трудились поддерживать ложное чувство отчужденности, для которой они приложили столько усилий на прошлой неделе, чтобы сделать разыгрываемое представление правдоподобным. – Я просто … К огда Тодд схватил меня , то вернул меня к реальности… – дерьмо, её глаза снова горели от слез ? Веда пыталась бороться с этим, но, когда заговорила, то услышала слезы, проявляющиеся в её голосе, от чего создалась заминка. – Он вернул меня в по-настоящему плохое место.

Девушка даже не смогла закончить, прежде чем Гейдж сократил расстояние между ними и обнял её за плечи, притягивая к себе.

– Эй, эй, эй… Воу, – его дыхание согревало ей волосы, когда он притянул её в нежные объятия, быстро успокоив.

Веда обвила руки вокруг его талии, прижавшись лбом к его груди, и тяжело выдохнула.

– Это возмутительно.

Одной рукой Гейдж держал её за плечо, а другую поднёс к её затылку, удерживая близко и не позволяя ей отступить, используя свою силу, пока она не повернулась щекой к его груди и не позволила ему убаюкать её рядом со своим бьющимся сердцем.

Веда позволила себе ненадолго закрыть свои взволнованные глаза, попав в тепло его больших сильных рук и зная, что ничто не сможет проникнуть сквозь их кольцо, если бы он того не захотел. Она вдохнула его пряный аромат, позволив ему свернуться в теплый клубок у неё в животе. Веда обняла Гейджа , сжимая так крепко, как только могла, желая заставить мужчину почувствовать себя в безопасности так же, как и она чувствовала себя в его руках.

Что-то в ней кричало, приказывая отступить. Восстановить стены, по возведению которых они проделали блестящую работу в течение прошедшей недели… Потому что этот…

Этот чувственный путь, крайне приятное направление. Это чувство, слишком хорошо знакомое Веде, могло плохо закончиться.

Вещи, которые ощущались так хорошо, всегда наносили вред.

Веда попыталась отстраниться, но он снова не позволил ей. Гейдж усилил захват, пока она не перестала пытаться отойти.

Его дыхание стало медленнее, тяжелее. Оно по-прежнему согревало её волосы, когда он зарылся в них носом, вдыхая аромат.

Его пульс бился у её щеки, ускоряясь с каждой секундой. И когда член Гейджа стал твердеть около её живота, она почувствовала, как её собственное сердце ускорилось, чтобы соответствовать ритму его сердца.

Карта выскользнула из её пальцев и с грохотом упала на пол.

Прежде, чем подумать о том, чтобы остановиться, Веда руками скользнула под пиджак его делового костюма, словно погрузившись в него. Её жадные руки исчезли под пиджаком, растягивая тонкую ткань, в то время как пальцами девушка пробежалась по сильным мышцам его спины, царапая их через тонкую белую рубашку, которую он носил под пиджаком, отчаянно пытаясь почувствовать кожу любовника. Она повернула лицо к его груди и тихо застонала.

Н ос Гейджа отстранился от её волос и переместился на шею, щекоча ключицу. Пока её ногти царапали рубашку, его губы коснулись нежной кожи между шеей и плечом, посылая фейерверк ощущений, проносящийся сквозь тело девушки так сильно, что она приподнялась на цыпочки.

Гейдж поцеловал этот изгиб, сначала нежно, а затем буквально объял его пламенем, коснувшись языком, посасывая и прокладывая горячую дорожку поцелуев по её шее, издав при этом громкий стон. О н принялся целовать все новые и новые участки на теле , пока алчно не захватил её шелковистую кожу своими зубами.

И что-то в Веде сломалось. Она убрала свои руки из-под его пиджака, скользнула ими по плечам мужчины и , тяжело дыша, попыталась стянуть с него пиджак.

Гейдж отпустил её на достаточное расстояние, чтобы сорвать пиджак со своих плеч. Е го губы, с которых срывались задыхающиеся стоны, не покидали её кожи более чем на расстояние миллиметра , пока кончики их носов соприкасались друг с другом, словно приклеенные.

О н еще даже не закончил снимать пиджак , когда дрожащими пальцами Веда уже начала расстёгивать верхние пуговицы на его рубашке. К тому времени, как Гейдж бросил его на пол, она наполовину расстегнула её.

Гейдж покончил с этим занятием, схватив распахнутый воротник дрожащими пальцами и разорвав его, чтобы быстрее раздеться. К огда он сорвал рубашку, пуговицы разлетелись , отскакивая от стальных дверей.

Веда наслаждалась его видом, проводя своими пальцами по каждому новому обнажающемуся дюйму, который он выставлял напоказ, словно разворачивал подарок рождественским утром. Восемь кубиков пресса, твёрдая как камень грудь, эти широкие плечи и жесткие бицепсы – каждый изгиб открывался её прикосновениям, пока он сдергивал рукава рубашки.

Когда рубашка застряла на запястьях, где манжеты по-прежнему были застегнуты на пуговицы, Гейдж выпустил смешок, его глаза сверкнули на неё сверху-вниз, пока он попытался расстегнуть их. Мужчина не смог, потому что его руки дрожали слишком сильно.

Облизав пересохшие губы, Веда схватила манжет и начала расстёгивать его самостоятельно. Её руки так же сильно дрожали, как и у него, но так как их было две, чтобы действовать, она оказалась способной расстегнуть их быстрее, просто разорвав рукав. Её пальцы украли ещё одно прикосновение к его бугрящимся мышцам, прежде чем она двинулась к манжету на другой руке.

Гейдж снова зарылся лицом ей в шею, пока Веда продолжила заниматься другим рукавом. Н е в силах ждать, он покрыл её плечо страстными поцелуями, обхватывая свободной рукой талию и позволяя почувствовать свое возбуждение, снова толкнувшись в живот.

У Веды перехватило дыхание, а её киска запульсировала от близости к его эрекции, которая буквально обожгла живот девушки , от чего расстегивать второй рукав стало гораздо труднее, поскольку пальцы охватила дрожь.

Гейдж схватил её за талию. Его сила распространила волну возбуждения от макушки до кончиков пальцев, когда голос мужчины согрел её ухо.

– К чёрту, Веда. Оставь это.

Т олько она собралась прислушаться к его просьбе, как ей удалось расстегнуть пуговицу , и Гейдж, не теряя времени, сорвал рубашку и бросил на пол.

Он вновь схватил В еду за талию, нагнулся, а затем снова выпрямился, отрывая девушку от пола.

Веда обвила свои ноги вокруг его талии, вскрикнув от внезапной потери равновесия, и скрестила лодыжки на его пояснице. Гейдж двигался молниеносно, её спина врезалась в стену, и его тепло прочно обосновалось напротив её исходящего влагой лона. Б едра девушки легко дублировали его движения, и она ощутила , насколько была влажной.

Гейдж руками пробежался поверх её хирургического костюма, в попытке залезть под рубашку, слегка касаясь пальцами кожи, после чего наклонился к девушке , желая найти её губы.

Веда подняла голову, чтобы увернуться от его губ , поэтому Гейдж поцеловал край её подбородка, в отместку дернув за подол рубашки.

Она сняла рубашку через голову, улыбнувшись, когда от вида её красного бюстгальтера, облегающего грудь, он, казалось, окаменел в самый разгар страсти. Все замедлилось до неспешных движений, пока Гейдж рассматривал полную грудь девушки слегка хмурым взглядом, который был наполненным желанием , хотя выражение его лица стало более мрачным. Е го глаза стали просто дикими , когда он сжал её бюстгальтер в отчаянной хватке и рывком опустил одну чашку вниз, обнажая сосок. Кончик соска тотчас оказался втянутым в его рот, и влажный, мягкий язык принялся перекатывать его словно леденец.

Веда зарылась руками в волосы мужчины и вскрикнула от удивительного ощущения. П орхающие бабочки заполонили её живот. Стон вырвался из горла девушки , когда влага устремилась к киске, в то время , как её тело молило о большем, а центр жаждал его языка, когда он беспощадно потянул за сосок. Гейдж не торопился, наслаждаясь им, прежде чем выпустить его из своих вытянутых губ с причмокивающим звуком. Он опустил вниз другую чашку и подарил противоположной стороне ту же ласку и внимание.

Веда расстегнула застёжку бюстгальтера и сорвала его прочь. Кто она такая, чтобы так усложнять ему работу ? Полностью обнаженная, Веда снова зарылась пальцами в его волосы и сильнее притянула лицо мужчины к себе, безмолвно умоляя о более мучительном удовольствии – теплом, скользящем ощущении его языка на своих сосках и удивительных нежных покусываниях.

Гейдж не отказал ей.

– Как ты можешь так хорошо ощущаться? – взмолилась Веда, утопая в звуках, издаваемых им, отражавшихся от безмолвных стен и побуждавших каждый дюйм её тела гудеть еще сильнее. – О, Боже, почему ты ощущаешься так хорошо ?

Гейдж вместо ответа проник пальцами под пояс штанов её костюма, и, миновав промокшие насквозь трусики, коснулся лона.

Веда испустила крик, уткнувшись в волосы Гейджа, и его пальцы усилили давление на её скользкие складочки, разжигая огонь в каждой гладкой бархатистой части , которой он касался. Гейдж с легкостью скользнул в неё двумя пальцами, и звезды взорвались перед её глазами от удовольствия, проносящегося сквозь тело. Ноги потеряли весь контроль и соскользнули с его талии. Если бы женские руки не обвивали его за шею, удерживая её тело довольно крепко, то она бы уже рухнула на пол.

Но мужчина держал её крепко. Она не была уверена, силой ли его руки вокруг её талии или пальцев, погруженных внутрь, которая удерживала В еду на цыпочках , однако знала, что удерживалась на ногах только благодаря ему.

– Гейдж, да…

Большим пальцем он нашел её клитор и закружил по нему, одновременно лаская сосок, по-прежнему заключенный в теплоте его рта. Удовольствие было слишком интенсивным для Веды , даже чтобы вскрикнуть, поскольку её тело содрогалось от каждого движения его пальцев, что так усердно старались доставить удовольствие её телу. Гейдж сжал пальцы внутри неё, поглаживая точку G и вызывая оргазм, который охватил каждую косточку в её теле, все как одна обмякшие после взрыва наслаждения. Веда почувствовала, как её соки начали стекать на его ладонь, когда она жестко кончила, все еще неспособная издать ни звука. Его глубокий смех согрел её сосок, и тогда ошеломленный стон, наконец, вырвался из горла девушки , сопровождаемый глубоким вдохом и изумленным вскриком.