Дрожь

– Я не могу заставить кого-то делать токсикологический анализ, если он не хочет.

Она подпрыгнула от голоса копа , и взгляд метнулся к нему. Веда схватилась за грушу с обеих сторон, вонзив в нее пальцы.

Линк смотрел на нее через плечо.

– Я не могу заставить кого-либо сделать анализы на предмет изнасилования, кто не хочет этого делать. Н е могу кого-либо заставить выдвинуть обвинения, если он не хочет этого делать. Я никого не могу заставить делать то, чего они не хотят. И ты тоже. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше станет твоя жизнь. Поверь мне.

– Зачем выбирать спецотдел полиции по работе с жертвами насилия, если вы не готовы бороться за этих девочек? Почему этот отдел, если тебе наплевать?

Он улыбнулся ей.

– Мне наплевать? – спросил он, и это было больше похоже на утверждение, чем на вопрос.

Веда пожала плечами.

– Я имею в виду… Мы оба знаем, что сделал Тодд, не так ли?

Его взгляд ожесточился.

– И все-таки он до сих пор гуляет на свободе, – теперь Веда сомневалась , сможет ли она убить Тодда. Черт, у нее теперь не было цели, кроме как быть с Гейджем. И она поняла, что увидеть Тодда за решеткой было бы лучше. Если бы она была на месте Линка, она бы сделала для этого все.

– Когда мне было восемнадцать… – он замолчал, его взгляд переместился в другое место, как будто какая-то часть его пыталась все еще игнорировать её. Однако эта часть , похоже, сдалась, когда он продолжил. – Когда мне было восемнадцать… я был просто сопляком на испытательном сроке… я нашел женщину, плавающую лицом вниз в океане. Я выловил её и сделал искусственное дыхание. Когда она открыла глаза, я понял, что это была вовсе не женщина, а девочка… она была всего лишь одета как женщина. Девочка… с телом женщины. Девушка со следами крови на своем платье. Девушка, чьи глаза говорили мне, что лучше бы я оставил её умирать.

Веда не понимала, что все это время задерживала дыхание, пока резко не втянула воздух.

– Ей было, вероятно, лет шестнадцать. Она была чертовски молода… это потрясло меня. Она сбежала, прежде чем я смог что-то сказать, но я никогда не забуду её взгляд… кровь на платье… К тому времени, как мне пришло в голову пойти за ней, она уже исчезла. Исчезла за черными скалами, – Линк облизнул свои губы. – Поэтому я и выбрал спецотдел полиции по работе с жертвами насилия. Не принуждать женщин или давить на них, или заставлять их делать то, чего они не хотят… а помогать им дышать. Если я не могу сделать что-то еще, по крайней мере, я помогу им дышать.

Веда облизнула губы, её взгляд упал на него.

– Понятно? – он поднял брови, молча спрашивая, есть ли у нее еще какие-то вопросы. Когда девушка их не задала, Линк вернулся к своей груше, ударяя по ней еще сильнее, достаточно сильно, чтобы вызвать стон при каждом ударе.

Веда выпалила следующие слова, прежде чем смогла себя остановить.

– Что случилось с твоей женой?

Она увидела, как у него заходили желваки, и поняла, что зашла слишком далеко. Линк перестал бить тяжелый мешок, хватая его, когда он качнулся обратно к нему.

Удержав его, детектив снова посмотрел на нее краем глаза. Зеленые глаза полыхали огнем.

– Я не знаю.

Его голос стал низким и хриплым.

– Почему бы тебе не спросить у своего парня?

Веда ахнула. Она не знала, чего ожидать, но уж точно не этого.

Линк прошел мимо нее, но в последний момент она схватила его за руку, остановив , когда он собирался сделать еще один шаг. Его бицепс на ощупь был словно камень, таким твердым, что, несомненно, она могла оторвать свои ноги от пола и качаться на нем как на лиане.

Детектив замер, но не повернулся, а просто посмотрел через свое плечо и встретился с ней взглядом.

– Он не мой парень, – прошептала она, услышав дрожь в своем голосе, когда поняла, что это не имело значения. Что на самом деле имело значение – это то, что он имел в виду, когда сказал все это. То, от чего её желудок сжался.

– И что это значит?

Казалось, они вдруг очутились в машине времени, когда уголок его губ приподнялся. Веда увидела тот самый момент, когда он сделал десять шагов назад.

Линк молча смотрел на нее, позволяя тишине заполнить комнату. Затем опустил свой взгляд на её пальцы, такие маленькие по сравнению с его бицепсом, которые до сих пор сжимали его.

Казалось, в его глазах плескался огонь, который будто обжигал её , поэтому Веда мгновенно отдёрнула руку, отпуская его.

Освободившись, детектив быстро пересек комнату и , не говоря ни слова , схватил свою спортивную сумку в углу, перед тем как дернуть и открыть дверь в тренажерный зал.

И в этот момент сердце Веды подскочило к горлу.

***

Гейдж вздохнул и вошел в свой дом с сумкой на плече. Становилось все тяжелее находиться вдали от Веды хотя бы несколько часов. Было все труднее входить в роскошное фойе коттеджа, в котором мужчина жил с не той женщиной. Было тяжело лежать в кровати, которую он ни разу не делил с Ведой, хотя свою она делила с ним в течение нескольких месяцев.

Каблуки туфель стучали по деревянному полу, пока Гейдж шел к лестнице. Хрустальная люстра сияла над головой, и от её света его кожаные туфли заблестели.

– Дорогой…

Он остановился, уже шагнув одной ногой на первую ступеньку, поворачиваясь на голос своей матери, который узнал бы где угодно. Гейдж нашел её в столовой, она как обычно сидела в мягком вольтеровском кресле, выпрямив спину. Приталенное черное платье, которое облегало все её изгибы, оттеняло бледную кожу, от чего та казалась прозрачной. Селеста почти сливалась с белым креслом, на котором сидела.

Она по-прежнему улыбалась своими красными губами, но, когда их глаза встретились, её улыбка стала теплее. Более легкой. Настоящей.

Гейдж подошел к ней, бросив сумку посередине фойе.

– Мама.

К ак только он подошел к ней , Селеста встала и поприветствовала его, крепко сжимая его руки, сильнее, чем обычно, и целуя в обе щеки.

Она позволила своему взгляду пробежаться по сыну , ища какие-то изъяны, которые смогла бы обнаружить только мать. Когда Селеста решила, что все в порядке, её взгляд метнулся через его плечо.

Гейдж проследил за её взглядом, увидев позади себя сумку, которую он бросил в фойе, и снова посмотрел на маму.

– Как долго ты сидишь здесь и ждешь меня?

Её улыбка стала не такой теплой и искренней.

– Да всего лишь последние пять дней, дорогой.

Гейдж побледнел.

– Пять дней?

– В течение пяти дней я сидела в этой столовой, ожидая увидеть знакомое лицо в доме моего сына и моей будущей невестки. Увидеть хоть кого-нибудь на самом деле. Пять дней… – она пожала плечами. – И ничего.

Гейдж тяжело сглотнул комок в горле. Он увидел, что мама заметила это.

– Я бросаю её , мама.

Она закрыла глаза. Селеста сильнее сжала его руки, не причиняя при этом боли, ведь женщина была недостаточно сильной, чтобы причинить мужчине физический вред, даже если бы захотела.

Селеста глубоко вздохнула. Её улыбка потеряла теплоту, которая была ранее, и превратилась в ту самую холодную усмешку, которую она всегда дарила отцу с того дня, как родился Гейдж.

– Ты живешь, чтобы мучить меня, – она опустила глаза.

Гейдж поднял голову.

– Может быть, для вас с отцом это было легко, но я не могу жениться на женщине, которую не люблю. Это не то, чего я хочу в своей жизни.

– Семейный бизнес…

– Мне все равно.

– Твой отец…

– Мне все равно , мама. Меня не волнует все это. Я не желаю продавать свою душу, надеясь, что хоть что-нибудь получу в ответ, получать какие-то маленькие обрывки его фальшивой любви и ждать, когда он соизволит вознаградить меня ею. Если он не хочет, чтобы я руководил бизнесом полностью, не продавая при этом свою душу, тогда я не хочу руководить этим делом. Если он не хочет, чтобы я был частью круизного бизнеса, то я не буду. Если отец не любит меня, то пошел он к черту.

– Дорогой, отец любит тебя. Очень. Ты должен понять…

– Я все прекрасно понимаю…

– Сейчас я говорю , – её голос повысился, а глаза стали стальными.

Когда Селеста потянулась руками к нему и сжала его щеки, Гейдж закрыл глаза.

– Мы позволили тебе думать, что у тебя есть выбор, дорогой, – её слова стали жестче. – Но у тебя нет выбора.

Гейдж открыл глаза и посмотрел на мать.

– Я бросаю её.

– Твой отец скорее умрет, чем позволит тебе разрушить его планы.

Воздух покинул легкие Гейджа.

– Он даже предпочел бы увидеть, как умрешь ты , – Селеста сильнее сжала его щеки, встряхнув. – И я скорее умру, чем позволю тебе пустить свою жизнь на самотек, – её глаза наполнились слезами, и она судорожно втянула воздух. – Ты – мое солнце, моя луна, мои звезды, – Селеста убрала свои дрожащие руки от его челюсти , и прикоснулась к галстуку , на шее Гейджа , тяжело сглотнув. – А теперь мы притворимся, что этого разговора не было.

Гейдж подождал, пока высохнут слезы в её глазах.

– Я бросаю её.

Руки Селесты безвольно упали, и она проскользнула мимо него. Е ё высокие каблуки застучали по полу, когда она прошла в фойе. Женщина встала к нему спиной, держа одну руку на бедре, а другую – прижав к губам.

– Женщина из бара, – она повернулась на каблуках, – Та, которая заявилась без приглашения?

Гейдж удержал её взгляд , но его сердце забилось быстрее.

– Всю свою жизнь я наблюдал за тобой и отцом, как вы едва выносили друг друга. Вы ненавидите друг друга. Всю свою жизнь я считал, что настоящей любви не бывает. Я верил, что её не существует, потому что доказательство этого было рядом со мной. Под одной крышей. Доказательство этого смотрело мне в глаза каждый день. Это доказательство кормило меня, одевало и лелеяло. Я думал, что любовь – это сказка для глупых. Д умал, что я сам не способен на это.

Селеста подошла к нему, положив руку на сердце.

– Ты должен был прийти с этим ко мне.

– И что сказать? – Гейдж старался говорить ровным тоном. – Что я отчаянно и безумно влюблен? – он мягко улыбнулся. – Нет уж.

В глазах Селесты читалась уязвимость.

– Я знал, что ты не поймешь меня, – он приблизился к ней. – Да и как бы ты смогла?

Селеста вздрогнула, будто он ударил её.

– Может, тебе стоит поговорить с Тоддом… о женщине, которую ты якобы любишь.

Гейдж почувствовал, как замерло его сердце, и стиснул зубы, чтобы не выдать свои эмоции. Но , тем не менее, его щека дрогнула, и Гейдж понял, что мама тоже это заметила.

И потому медленно растущая улыбка на лице Селесты стала еще шире.

– Возможно, тебе стоит поговорить с Тоддом о женщине, из-за которой ты собираешься погубить свою жизнь, прежде чем ты на самом деле совершишь непоправимую ошибку.

С лова матери потрясли его настолько, что это заставило его отойти от нее.

Гейдж нахмурился.

Селеста наклонила голову.

– Даже после того, как ты схватил его за горло на глазах у всех , – она фыркнула, – Тодду все же хватило благородства, чтобы прийти ко мне и сказать, что ты был одурачен, ослеплен и обманут этой коварной женщиной.

– Коварной? Мама, прекрати, – он хотел прикусить свой язык, но не смог. – Ты ничего о ней не знаешь.

– Я знаю, что Тодд каждые выходные видит, как она флиртует с Линкольном Хиллом в тренажерном зале в центре города.

Гейдж почувствовал, как кровь застыла в его жилах.

Казалось, будто Селеста схватила его за вены и уловила именно тот момент, когда кровь в его венах отказывалась циркулировать.

– Женщина, которую видел Тодд, вчера держалась за руки с Линкольном Хилом, – Селеста направилась к нему крошечными шагами и , кроме еле-еле слышимого дыхания Гейджа , стук её каблуков был единственным звуком, который отражался от сводчатого потолка. – Линкольн Хилл – это человек, который вот уже пять лет пытается уничтожить твою семью. И ты хочешь разрушить свою жизнь ради женщины, которая посмела посмотреть в его сторону?

– Он лжет, – проворчал Гейдж. – У него проблемы с Ведой.

– Веда.

Он запнулся. Гейдж не знал почему, но он возненавидел тот факт , что теперь его мать знала имя Веды. Он знал, что когда-нибудь Селеста узнает её имя, но не ожидал, что все всплывет во время подобного разговора.

– Тодд мстит Веде за то, что она не боится упрекать его в сексизме и неуважительном поведении. Ты знаешь, как он боится сильных женщин, а она самая сильная из всех, кого я знаю.

Селеста засмеялась.

Гейдж почувствовал, как ярость пронзила его тело. Это был один из редких случаев, когда её радость не была фальшивой.

– Но ты должен быть уверен, дорогой сын, – её голос понизился до снисходительного мурлыканья, – что эта женщина готова принести такие же жертвы для тебя, что и ты для неё. Или ты попадешь в мир боли, который даже представить себе не можешь.

Селеста взглянула на него краем глаз. После чего , с хриплым смешком, повернулась и направилась к выходу.

Она вышла, закрыв за собой дверь, а Гейдж все смотрел ей вслед , но не смог сдержаться и зажмурился.

М ир вокруг него внезапно закружился , и он схватился за стул, стоящий рядом с ним, пытаясь побороть дыру, образовавшуюся в груди. Его мать всегда говорила осторожно, точно подбирая слова, но в этот раз он не мог понять её неопределённых слов, и хотел разобраться, что было правдой, а что манипуляцией.

Но одно Гейдж знал точно.

Он сказал Веде, что любит её.

Мужчина говорил, что любит её каждую ночь, пока они занимались любовью. Каждую ночь его сердце сжималось все больше, нуждаясь в том, чтобы она ответила на чувства Гейджа. Его сердце сжималось все сильнее. Его бедра вдалбливались в неё еще жестче. Он пытался показать ей своим членом, как сильно это чувство овладело им.

Гейдж умолял её своим наполненным любовью взглядом, чтобы девушка ответила ему взаимностью, надеясь, что, заставив её кончить второй, третий и четвертый раз, Веда , наконец, опустит свои стены и заветные слова слетят с её губ.

Но она не сказала.

Гейдж выдохнул весь воздух из своих дрожащих легких.

Хотя его мать во многих отношениях была хладнокровной, она, конечно же, не была глупой, и Гейдж не мог не прислушаться к её словам.

«Была ли она права? Действительно ли он разрушает свою жизнь из-за женщины, которая никогда не полюбит его?»

«Стоит ли рисковать всем ради женщины, которая в итоге может разбить ему сердце?»

Ответ мгновенно пронесся у него в голове.

Он не знал, любила ли его Веда.

Но Гейдж решил , что не сможет жениться на Скарлетт, пока не убедится, что Веда не испытывала ответных чувств.

Глава 12

Пока Веда шла по коридору больницы, чтобы встретится со своим следующим пациентом, она закрыла глаза и попыталась перестать думать о Линкольне Хилле.

– Почему ты не спросишь своего парня?

Она вздохнула, когда эти слова пронеслись в её голове. Конечно, Веда спросила Линка о его пропавшей жене, что, конечно же, было не её собачьим делом, но чтобы ошарашить девушку таким ответом? Веда знала, что Линк поймал её с поличным в ординаторской с Гейджем, поэтому, когда детектив использовал слово «парень», он не мог подразумевать кого-то еще.

«Но почему Гейдж должен что-то знать о пропавшей жене Линка?»

Веда выругалась себе под нос. Не только потому, что ей нужно было больше ответов от человека, с которым тяжело разговаривать, но и потому, что была такой идиоткой.

Она идиотка , потому что позволила нескольким словам любви сбить её с намеченного пути, которому она безоговорочно следовала все это время. Думала , что Гейдж мог отличаться от любого другого мужчины, ведь его ангельски-демонический член заставлял замолчать безумие в голове девушки всякий раз, когда входил в неё. В еда даже хотела сказать , что тоже любит его.

Она повелась как идиотка , потому что Гейдж дал ей возможность заглянуть в мир, который, по её мнению , для неё уже не существовал.

Возмездие было единственной движущей силой, чтобы убить Тодда. Око за око. Убить человека, который, не задумываясь , разорвал часть её души.

Теперь Веда знала, что эта её часть все еще жива и здорова.

Может ли она на самом деле лишить Тодда жизни?

Сейчас на этот вопрос сложнее ответить, чем когда-либо прежде, поэтому, встретившись взглядом с самим «героем дня», Веда застыла посреди оживленного коридора больницы, заставляя работников обходить её.

Тодд стоял в дверях ординаторской.

И улыбался ей.

– О, смотрите-ка, – Тодд поднял брови. – Это та сумасшедшая женщина.

Веда закатила глаза. Он был таким убогим. Она поежилась от отвращения и скривила губы.

– Что ты делаешь в нашей ординаторской?

Тодд позволил двери позади него закрыться и, проходя мимо неё , вытянул шею, чтобы смотреть ей в глаза.

– Почему ты такая сумасшедшая?

– А почему ты такой…? – Веда попыталась придумать какое-нибудь ужасное слово , но быстро колотившееся сердце мешало ей думать. – Такой уродливый?

Это был жалкий ответ, но когда он отмахнулся от нее, отворачиваясь со смехом , она поняла, что это было, напротив, замечательно.

Тодд был уродлив. Внутри и снаружи. А уродливые люди всегда получали по заслугам. Даже если это случится не от её руки, Веда знала, что однажды Тодд Локвуд заплатит. Она могла только молиться о том , чтобы при наступлении этого дня , боги проявили милосердие и позволили ей увидеть это своими глазами.

Веда подошла к двери ординаторской, распахнула её и удивилась, увидев Коко.

– Привет, – непринужденная улыбка расцвела на лице Веды, и она поняла, что не только Гейдж напомнил ей о том, что в её сердце все еще был свет.

Коко посмотрела через плечо Веды.

И улыбка Веды исчезла, а сердце упало к ногам. Во-первых, по щекам Коко потекли слезы, от чего сердце девушки сжалось. А затем и дрожь её губ заставила сердце Веды разбиться на кусочки, которые невозможно собрать воедино. Неприкрытый ужас в широко открытых глазах Коко превратил эти кусочки сердца в жидкость, к которым нельзя прикоснуться, не говоря уже о том, чтобы собрать их вместе.

Веда с отвращением посмотрела через плечо в коридор, но Тодд уже ушел. И все же, повернувшись обратно к Коко… Веда уже знала.

Она просто знала.

– Что, черт возьми, он тебе сделал? – Веда вошла в ординаторскую и закрыла дверь на замок.

Коко вытерла слезы со своего лица, стоя спиной к Веде, пока дергала вниз длинные рукава своей рубашки.

– Я в полном порядке, – сказала Коко, её голос был хриплым, нетвердым и таким тихим, что практически не нарушал тишину комнаты.

Веда пробежалась взглядом по телу Коко. Штаны от её формы и рубашка были вывернуты наизнанку, а складки на одежде были неровными , как, если бы она очень спешила надеть их обратно.

В мгновение ока Веда пересекла комнату и схватила Коко за запястье, её пальцы пробежались под рукавом рубашки Коко, чтобы почувствовать кожу.

– Я видела, как уходил Тодд… – голос Веды затих, когда она почувствовала что-то на запястье подруги. Прежде, чем она смогла остановить себя, девушка задрала рукав рубашки Коко до самого локтя.

При виде руки девушки Веда тихо ахнула.

Их было несколько десятков, некоторые глубже, некоторые более рельефные, и все они разбросаны по запястью Коко.

У Веды на глаза навернулись слезы, когда у нее в голове пронеслись все возможные объяснения увиденного, пока она проводила кончиком пальца по шрамам Коко. Нож. Возможно, бритва. Она нашла особенно зазубренный шрам и нахмурилась. Ножницы.

– О, Коко, – Веда крепко держала запястье, подняв на Коко глаза полные слез.

Коко вырвала свою руку, натягивая рукава на запястья вплоть до самых ногтей, опустила глаза и расправила плечи…

– Я больше не занимаюсь этим…

Веда ждала, когда девушка продолжит, но поняв , что Коко не собирается больше ничего говорить, схватила её за плечи и заставила посмотреть себе в глаза. После чего Веда притянула Коко к себе и обняла так крепко, что её кости сразу начали ныть. Но она не смогла ослабить объятия.

В тот момент, когда Веда обняла её , Коко тихонько всхлипнула на плече подруги , обвивая руки вокруг её талии и обнимая в ответ.

Веда закрыла глаза, не веря, что она не догадалась обо всем раньше. Она крепко обнимала Коко в течение нескольких минут, пока её рыдания не затихли.

Веда отстранилась, все еще удерживая взгляд Коко. Она позволила своим рукам упасть, после чего повернулась и потянула за пояс своих штанов вниз. Настолько , чтобы Коко смогла увидеть три шрама на её бедре.

Коко взглянула на них и посмотрела на В еду широко открытыми глазами.

– Когда мне было восемнадцать… – Веда услышала в своем голосе уязвимость, – я была девочкой, но выглядела как женщина. Я пришла на вечеринку в мини платье, и только потому, что мое платье было коротким, десять монстров решили, что я заслуживаю того, чтобы мою невинность отобрали.

Зубы Коко стучали, когда она старалась бороться со слезами.

Веда поправила штаны и повернулась к ней.

– Я не знаю, почему ты делаешь это с собой… но, если тебе когда-нибудь захочется поговорить об этом, знай, ты всегда можешь поговорить со мной. Всегда. Я никогда никому не расскажу твой секрет, я никогда не скажу, что твои чувства не имеют значения, и никогда не стану тебя судить.

Коко обняла её за плечи, всхлипывая и опустив глаза.

Веда сделала глубокий вдох.

– Ты не должна мне ничего рассказывать, если не хочешь. Хочешь, чтобы я просто посидела с тобой некоторое время? Просто… пообщаться?

– Мне было восемь… – прошептала Коко, её наполненные слезами глаза были прикованы к полу. – Мне было восемь, когда он пришел в мою комнату в первый раз.

Веда почувствовала, как от страха все её тело начало дрожать. Она сразу же догадалась, кого Коко имела в виду.

Слезы из глаз Коко полились ручьем, и начали падать на пол.

– Он говорит, что я это заслужила…

Веда пересекла комнату и снова обняла Коко еще до того, как та смогла закончить, кровь в её жилах застыла, и теперь слезы жгли глаза, но не от боли, а от ярости.

Она вцепилась пальцами в форму Коко и проговорила сквозь стиснутые зубы.

– Мы должны пойти в полицию.

– Нет, – прошептала Коко.

Веда еще крепче обняла её , сдерживая проклятья, которые хотели сорваться с её губ.

– По крайней мере, позволь мне проводить тебя вниз по коридору, чтобы мы могли сделать ана…

– Нет! – Коко сцепила руки вокруг талии Веды, как будто этого было бы достаточно, чтобы остановить подругу от исполнения угроз.

– Коко, мы должны что-то сделать. Мы не можем спустить ему это с рук.

– Пожалуйста, не рассказывай ничего, – умоляла Коко, и, когда молчание затянулось, она тоже вцепилась пальцами в форму Веды, а её голос начал становиться все выше и выше. – Локвуды… Блэкуотеры… Они опасны. Они причиняют людям боль.

– Ладно, ладно… – Веда утешала её , ожидая, когда она полностью успокоится, прежде чем пообещала. – Я никогда никому не расскажу.

Только после этого Коко расслабилась, и пока она тихонько всхлипывала у нее на плече, Веда поняла, что, наконец, нашла себя.

Она нашла ту В еду, которая пропала на два долгих месяца.

Она нашла ту В еду, которая вернулась в Тенистую Скалу с одной целью и только с одной.

Она нашла себя снова, и на этот раз обратного пути не будет. Больше никаких ошибок. Не будет больше богатенького мальчика, который будет сбивать её с толку.

В этот раз не будет никаких исключений.

Тодд Локвуд должен умереть.

И он должен умереть сегодня.

***

Веда еще никогда не была так рада позднему пациенту. Её последняя пациентка на сегодня. Обычно она проклинала их за то, что операция длилась долго, и ей приходилось уходить с работы позже, чем девушка планировала.

Но не в этот день.

В этот день Веда поблагодарила небеса за такого пациента.

В этот день ей нужно было остаться в смотровой одной. Врачей и медсестер не будет еще полчаса, что станет достаточным для Веды , чтобы подготовить пациента, который уже позвонил им и предупредил, что опаздывал на двадцать минут.

Как Веда могла отрицать правильность своей цели, когда кармические боги делали все возможное, чтобы она добилась в этом успеха ? Было ли случайным совпадением то , что в тот день из-за слез Коко , Веда снова вернулась к своей цели и оказалась одна с этим шприцем в руке?

П рищурившись и перекатив кисло-яблочный леденец под язык, она поднесла шприц к ярким лампам смотровой и покрутила в своих пальцах. Прозрачная жидкость внутри шприца была похожа на воду.

Тиопентал натрия. Быстродействующий анестетик, который погружал её пациентов в искусственный сон менее чем за минуту. Быстродействующее анестезирующее средство, которое когда-то было основным компонентом коктейля, используемого для остановки сердца заключенных-смертников. Анестетик, который мог одновременно расслабить и убить, в зависимости от пожеланий человека, ставившего укол.

А сегодня у Веды Вандайк только одно желание.

Одна цель.

Одна обязанность.

Когда она положила шприц на расположенный рядом поднос, вытащила пустой пузырек из кармана , то подумала о Коко. Слезы в глазах Коко. Шрамы на запястьях Коко. Страх в её голосе.

– Локвуды… Блэкуотеры… Они опасны. Они причиняют людям боль.

Веда открыла пустой пузырек. Р уки Веды задрожали, когда голос Линка заглушил слова Коко в её голове.

– Почему бы тебе не спросить у своего парня?

У нее перехватило дыхание. Взяв шприц, она направила кончик иглы, которая подрагивала в её потной ладошке, в пузырек. Она смутно осознавала, что если её поймают, то могут арестовать. Если её поймают, то уволят. Её карьера закончится в мгновение ока, если сейчас кто-то войдет в эту комнату. Но надавив на поршень шприца , и выливая тиопентал в пустой флакон, она знала, что не сможет уснуть, пока кое-кто не заплатит.

Как только жидкости в пузырьке стало достаточно, чтобы усыпить детеныша носорога, Веда вернула шприц на поднос и , накрутив колпачок на флакон, положила обратно в карман.

Она встала и взяла со стола шприц , бросая его на пол.

Подняв свою ногу в воздух, она глубоко вздохнула и опустила ногу на пол, резко выдохнув, когда шприц разбился под её весом. То немногое, что осталось от вещества , попало на кончик её кроссовка и разбрызгалось по всему полу.

С ердце Веды подскочило к горлу, она поспешила к телефону в углу комнаты, набрав номер, который выучила наизусть за то короткое время, что работала в этой больнице.

Мужчина на другом конце провода ответил после первого гудка.

– Аптека.

– Да, Джейк… – Веда провела рукой по своим волосам, пытаясь контролировать дрожь, которая слышалась в её речи , и, надеясь, что леденец поможет заглушить звук её голоса. – Я уронила шприц с тиопенталом натрия и случайно наступила на него , пока искала.

– Чертова растяпа.

Веда выдохнула, когда услышала дразнящий тон его голоса.

– Я знаю. Могу я зайти и взять еще 300 мг дополнительно?

– Конечно, но ты же знаешь, мы должны будем это зарегистрировать.

Веда сглотнула.

– Я знаю. Это моя ошибка, поэтому… я просто разберусь с последствиями позже.

– Пять минут, растяпа.

– Спасибо, Джейк, – Веда повесила трубку и тяжело опустилась на колени, чтобы успокоить свое дыхание. Её сердцебиение было частым, словно она пробежала милю.

***

Веда вышла из операционной и сняла голубую хирургическую шапочку. Её пациент открыл глаза после удачной операции, но та продлилась на целый час дольше, чем ожидалось. Это напугало В еду до смерти, потому что она была близка к тому, чтобы столкнуться с неизбежным.

Однажды наступит тот день, когда один из её пациентов не проснется.

О т этой мысли в жилах застыла кровь, и она заставила себя не думать об этом.

Ей нужно было сосредоточиться.

Ближе к ночи в коридорах больницы Блэкуотер стало тише. Солнце село , остались только несколько служащих из ночной смены, которые время от времени проходили по коридорам. Даже работая в модернизированной больнице со всеми новыми ультрасовременными технологиями, Веда все равно чувствовала, будто она в фильме ужасов, когда оказывалась в больнице поздно ночью. Как будто призраки и духи пациентов, которые не проснулись , сидели в каждом углу и ждали, чтобы…

Она вскрикнула, когда почувствовала чью-то руку на своем предплечье, и этот визг превратился в ужасный крик, когда её с силой потянули, роняя на бок.

Веда уже была уверена, что упадет, но чья-то рука обхватила её за талию, поддерживая.

Её сердце бешено колотилось, она вышла на пустой лестничный пролет, посмотрев в окно, которое было во всю стену и открывало отличный вид на парковку.

Веда услышала, как на лестничной клетке закрылась дверь. Сделав первый вздох , девушка почувствовала запах пряного, земляного запаха. Она повернулась на каблуках и мгновенно уперлась кулаками в грудь человека, которого как она знала, увидит позади себя.

– Ты. До смерти. Меня. Напугал, – сказала Веда , повышая голос с каждым произнесенным словом, пока Гейдж крепко не схватил её за запястья и не прижал к стене сзади.

О н уперся руками в стену по обе стороны от её головы , пока лунный свет пробивался через окно, отчего его глаза отливали медным цветом.

Веда почувствовала, что начала терять над собой контроль от его близости, как это всегда происходило. Она была уверена, что избавится от «зуда», которым сейчас было охвачено её тело, как и в первую ночь, когда они трахались. «Зуд», который всегда сопровождал её в течение этих двух, почти трех долгих месяцев. «Зуд», который Гейдж чудесным образом до сих пор вызывал в ней, даже после всего дерьма, которое обрушилось на девушку за последние два дня.

– Почему ты не спросишь у своего парня?

Веда нашла мужчину взглядом и тяжело сглотнула, не увидев морщинок в уголках его глаз, которые всегда появлялись во время улыбки. Этих морщинок не было , потому что Гейдж не улыбался.

Он смотрел на нее так, как никогда прежде.

У нее не было времени, чтобы разобраться в своих ощущениях от его взгляда, но Веда точно знала , что ничего подобного раньше не испытывала.

– Я не могу сделать это сейчас, Гейдж, – Веда попыталась проскользнуть под его рукой, но он опустил свои руки ниже по стене, блокируя путь и прижимаясь ближе. – Ты не должен быть здесь сегодня, – обвинила она , – сегодня у тебя выходной.

Гейдж облизнул губы, и его глаза загорелись.

– Почему ты держалась за руки с Линкольном Хиллом в спортзале?

Пойманная врасплох, Веда несколько раз моргнула, чтобы собраться с мыслями.

– Что?

– Почему каждые выходные ты занимаешься боксом вместе с Линкольном Хиллом?

– Ты теперь следишь за мной?

Он пожал плечами и попытался улыбнуться, но вместо этого нахмурился.

– Неужели это все для тебя просто… – Гейдж нахмурился еще больше, – просто большая чертова интрижка ?

Её сердце заколотилось.

– Линкольн и я – просто друзья, – Веда услышала дрожь в своем голосе и попыталась взять себя в руки , но продолжив , поняла, что её голос задрожал еще сильнее. – Хотя я даже сомневаюсь, что нас можно назвать друзьями. Линк едва разговаривает со мной. И я не держала его за руку, – почему она отчитывалась перед ним? – Он увидел, что я держала кулаки неправильно, и был достаточно любезен, чтобы помочь мне прежде, чем я сломаю свои больше пальцы.

– Я хочу, чтобы ты перестала видеться с ним.

Веда почувствовала, как её глаза расширились, словно блюдца.

– Ты шутишь.

– Нет.

– Я не знаю, что ты думаешь об этом, Гейдж, – чувствуя, как его обвиняющий взгляд прожигал её , Веда ощутила вспышки пламени в своем собственном теле. И она была уверена, что это отразилось на лице. – Но это не твое дело, с кем я дружу, а с кем нет.

– Не мое дело?

– Нет, не твое.

Н а челюсти Гейджа дрогнул мускул.

– Это не мое дело, Веда?

Девушка вздрогнула, когда голос Коко в её голове стал громче.

– Локвуды… Блэкуотеры… они опасны. Они причиняют людям боль.

Веда попыталась отступить, но поняла, что и так уже прижималась к стене. В попытке убежать она поднялась на цыпочки и задержала дыхание. Но Гейдж не позволил сделать даже шага , прижавшись к ней так близко, что Веда могла увидеть черные вкрапления в его глазах , где зрачки сливались с радужкой.

– Два дня назад ты сказала мне , чтобы я не женился на Скарлетт. И теперь ты говоришь, что это не мое дело?

– Ты расстался с ней?

Гейдж вздрогнул, и стало ясно, что правильный ответ был тот, который мужчина не спешил произносить.

– Я пришел домой, чтобы покончить с этим. Скарлетт не было дома. И, в конце концов, я встретился лицом к лицу со своей матерью. Защищал нас. Защищал тебя.

– Но ты не расстался со Скарлетт.

– Как я сказал, Веда, её не было дома.

– Ведь мы же не живем в век сотовых телефонов, интернета и социальных сетей.

– Прекрасно, ты сменила тему. Блестяще. Просто замечательно. Но это не сработает.

– Я не меняю тему разговора, – Веда сглотнула, опуская глаза. – Я ошиблась , когда сказала тебе не жениться на Скарлетт, и тот факт, что ты еще не расторг помолвку… ну, это доказывает, что ты тоже согласен с тем, что это ошибка. Ты явно не готов идти против своих родителей, ты и не должен.

– Это утверждение слишком далеко от истины.

– Мы всегда были честны друг с другом в отношении того, что происходило между нами. Когда той ночью мы занимались любовью, это было что-то… более глубокое… более душевное, чем то, к чему мы обычно привыкли. И из-за этого мы запутались в наших чувствах…

– Я не запутался.

Веда заколебалась.

– Гейдж, то, что происходит между нами, это временно. Мы делаем это для того, чтобы избавиться от «зуда». Когда я сказала тебе не жениться на Скарлетт, то у меня было кратковременное помутнение рассудка, просто отказал здравый смысл, – она повернула свою голову, чтобы взглянуть на его руку, лежащую на стене, и увидела, что Гейдж сжал её в кулак.

– Что Линк сказал тебе? – спросил Гейдж сквозь стиснутые зубы.

Краем глаза Веда посмотрела на него. Она думала солгать ему, но слова слетели с губ прежде, чем она смогла себя остановить.

– Он сказал, что я должна спросить тебя о его пропавшей жене, – Веда не понимала, как сильно эти слова съедали её изнутри, пока не дошла до момента, когда произнесла их, и её глаза наполнились слезами. Веда не хотела, чтобы Гейдж был тем человеком, в которого его превратили слова Линкольна и Коко.

Она хотела, чтобы он был другим.

В первый раз с того момента, как Гейдж затащил её на эту лестницу, он уронил свою голову.

Веда перевела взгляд на его руки, наблюдая, как он провел ногтями по бетонной стене. К ак только он поднял голову , девушка снова посмотрела на него и увидела , что гнев в его глазах перерос в отчаяние.

Гейдж говорил спокойным голосом, но ему явно было трудно контролировать себя, а голос мужчины дрожал от отчаяния, которое никуда не исчезло.

– Линкольн Хилл застрял в фантастическом мире, который выдумал в своей голове. Он верит, что, если его жена исчезла во время одного из круизов моего отца, то он имеет к этому какое-либо отношение. Он пытался арестовать моего отца в течение многих лет, но у него не получилось, так как мой отец не сделал ничего плохого.

– Ордер, на который я рассчитывал, сорвался. Богатый мудак, за которым я охотился, нашел еще одну лазейку.

Веда снова услышала слова Линкольна в своей голове и не могла поверить в это, её сердцебиение замедлилось. Неужели Гейдж мог так сильно повлиять на неё ? Неужели она была готова проглотить любую чушь, сказанную им , даже если это означало, что он сможет забрать её жизнь? Её дух? Её сердце?

В згляд Веды упал на его губы. Она хотела остановить его, но не могла.

Гейдж убрал одну руку со стены и обхватил её щеку.

– Веда, я люблю тебя. Пожалуйста, не позволяй другим людям морочить тебе голову и разрушать то, что у нас есть. Особенно человеку, который хочет отомстить моей семье. Человеку, который был бы рад тому, что мы расстались.

– Линку все равно, вместе мы или нет.

– Я вижу, как он смотрит на тебя, – гнев заполнил глаза Гейджа. – Всякий раз, когда приходит в больницу.

Веда нахмурила брови.

– Как он смотрит на меня? С негодованием? С сильным раздражением? На грани отвращения?

Он нашел её глаза, и его голос стал ниже.

– Я вижу, как он смотрит на тебя.

Веда была ошеломлена.

– Гейдж , все полностью… – она тяжело сглотнула, и голос стал слабее. – Все это полностью вышло из-под контроля. Между нами лишь секс.

Его голос стал громче.

– Это не просто секс.

Веда прижалась спиной к стене.

– Это просто секс. И даже если бы это было не так, то ты бы все равно не имел права запрещать мне разговаривать с Линком. Ты бы все равно не имел права говорить мне, что делать с моим собственным телом.

– Хочешь ты этого или нет, Веда, но я люблю тебя.

Она открыла рот, чтобы возразить, но так и не смогла ничего сказать. Веда нахмурилась.

– Я безумно влюблен в тебя, – Гейдж сжал её бедра растопыренными пальцами, и в его сдавленном голосе послышалась та же уязвимость, что прибывала в глазах мужчины. – И это мои бедра, – его жадные пальцы путешествовали по телу сзади, обхватывая её. – Это моя задница.

А затем его руки поднялись выше и начали кружить по груди девушки.

– Это моя грудь, – руки Гейджа поднялись выше к её лицу, прикасаясь подушечками пальцев к губам. – Это моя нижняя губа. И верхняя. Мой нос. Мои глаза, – он зарылся рукой в её волосы. – Это мои локоны, – Гейдж запутался в них пальцами и притянул к себе.

Веда старалась бороться со своим сердцем, которое говорило «да», когда он наклонился ближе. Она старалась прислушаться к своему разуму, который кричал «нет». Девушка пыталась сопротивляться тому, чтобы не встать на носочки, и не прижаться своей грудью к его, чтобы не обхватить пальцами челюсть мужчины. Веда вонзила свои «леопардовые » ногти в его щеки, и даже сказав себе, что должна оттолкнуть, притянула к себе, после чего их губы встретились.

Они оба ахнули, и их поцелуй сразу же стал страстным. Веда обвила руками его шею, и они наклонили головы, позволяя своим языкам , переплестись друг с другом.

Пара продолжала обниматься до тех пор, пока страстные звуки их поцелуя не заполнили лестничный пролет, эхом отражаясь от стен.

Её киска сжалась еще сильнее, когда Гейдж разорвал шнурок на поясе штанов её медицинской формы. Девушке стоило огромных усилий, чтобы схватить его за плечи и оттолкнуть.

– Нет.

Гейдж снова вернулся к предыдущей теме.

– Я разорву помолвку сегодня, даже если это перевернет мою жизнь с ног на голову, – он обхватил её челюсть руками, прижимаясь своим лбом к её с отчаянием в глазах. – Я покончу с этим сегодня, Веда. Но мне нужно знать… нужно знать…

Веда знала, что Гейдж не мог этого произнести. Она знала, что ему нужно. И она знала, что не сможет дать ему этого.

Пузырек, лежавший в кармане её штанов, стал весить целую тонну, когда Веда вспомнила, что предстоит сделать сегодня. То, что она собиралась сделать, пока Гейдж не вытащил её на этот лестничный пролет и не затуманил разум.

Теперь она поняла, что не могла дать ему шанс.

Веда не могла позволить ему целовать себя, прикасаться и даже разговаривать.

Она не могла позволить Гейджу быть так близко, потому что не доверяла своему собственному телу.

Веда попыталась произнести то , что должна была сказать, но слова застряли в её горле словно яд, который мог попасть на её язык и мгновенно убить. Девушка попыталась несколько раз, и наконец-то ей удалось прохрипеть.

– Вот почему у нас были ограничения. Мы никогда не ругались вот так, пока были какие-то рамки, не так ли? Поэтому нам нужно избегать нарушения границ. Но ты настоял на… – она смяла его рубашку в своих кулаках, увидев ужас, который наполнил его глаза. – Пора с этим покончить , – вздохнув, она наклонилась, пролезла под его рукой и пошла к двери.

– Нет, Веда…– останавливая, Гейдж схватил её за плечо и повысил голос, когда усилил захват. – Веда, я с тобой разговариваю.

Она обернулась, встретилась с ним взглядом и опустила глаза на его руку, сжимавшую плечо.

– Я хочу спуститься вниз, – Веда попыталась вырвать свою руку из болезненной хватки Тодда, когда комната вокруг неё начала вращаться. Её зрение затуманилось, стакан выпал из рук, и она как будто издалека услышала, как стакан упал на пол, когда она приложила руку к своему горячему лбу, бормоча. – Я не хочу туда заходить.

– Не трогай меня, – сказала Веда и стиснула зубы, поняв , что раньше с ней такого никогда не было. Она никогда не возвращалась в свое прошлое в присутствии Гейджа. Ни разу. – Не хватай меня вот так.

Что бы он ни увидел в её глазах, это заставило его отпустить её руку с выражением глубокого раскаяния на лице. Гейдж выдохнул.

– Прости.

Веда не знала почему, но даже после того, как мужчина освободил её , она не смогла заставить себя уйти. Она не могла заставить себя уйти. Когда из уголка его глаза скользнула тихая слеза, скатившись по щеке и падая на бетонный пол, её сердце раскололось надвое.

– Я хочу большего, – прошептал Гейдж , и после этих слов еще одна слеза скатилась по его щеке.

Веда не всегда знала, чего хотела , но она точно знала, что не хотела этого. Не хотела видеть его боль.

Когда слеза скользнула по её собственной щеке, Веда даже не потрудилась смахнуть её.

Гейдж приблизился к ней со сжатыми губами.

– Ты хочешь рамки. Ты не хочешь быть со мной. Но ты плачешь? Почему ты это делаешь? Почему ты так упорно сопротивляешься? Против чего-то, что так… так чертовски хорошо? – казалось, будто его слова подпитывали огонь, который горел в нем, который заполнял его глаза и заставлял повысить голос. – Почему потребовалось два месяца, прежде чем ты позволила поцеловать себя? Почему я не могу смотреть тебе в глаза, когда нахожусь внутри твоей киски и чувствую себя при этом так , будто лишаю тебя девственности? Почему малейший намек на реальную близость заставляет тебя сжиматься вокруг моего члена, слово гидравлический пресс? Почему ты не можешь…? – мужчина не смог закончить.

– Гейдж… – Веда вытерла свое лицо тыльной стороной ладони, от его слов её сердце подпрыгнуло к горлу, и ей понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. – Гейдж, я… сломлена, – её желудок сжался, когда она произнесла эти слова. – Я сломлена. Я никогда не смогу тебе дать того, что ты заслуживаешь. Ты заслуживаешь девушку, которая… которая будет любить тебя так же, как и ты её.

– Я не хочу другую девушку, Веда. Я хочу тебя. Я просто хочу тебя. Почему ты не можешь…? – его голос дрогнул, и Гейдж отвернулся, когда его глаза снова стали влажными. Он вздохнул и снова взглянул на неё. – Почему ты не можешь поверить мне?

Её грудь сотрясалась, Веда старалась сдержать слезы, которые наворачивались на глаза.

Что-то в её глазах заставило Гейджа шагнуть вперед. О н держал её подбородок в ладонях, пока в его собственных глазах была паника.

– Мы исправим это, – он надавил большими пальцами на её щеки так , что появились ямочки. – Мы выясним, что не так, и вместе вернем все обратно.

– Ты не сможешь собрать меня вместе.

– А ты когда-нибудь пыталась?

Веда убрала его руки от своего лица.

– Ты думаешь, я не пыталась? Думаешь, мне приятно стоять здесь и наблюдать, как ты смотришь на меня словно я… словно я какой-то эксперимент? Будто это какая-то благотворительность для тебя?

Гейдж нахмурился, качая головой.

– Ты не можешь собрать что-то вместе, когда самые важные кусочки уже давно превратились в пыль. Ты не можешь исправить то, что уже давно было уничтожено. От меня уже ничего не осталось.

– Это не так, – его лицо стало серьезным. – Это не так для меня.

Веда отпрянула.

Гейдж вздрогнул, и, казалось, хотел потянуться к ней, но что-то остановило мужчину , и его плечи поникли.

Она положила руку на дверную ручку.

– Иди домой. Женись на Скарлетт. Живи той жизнью, которой должен жить, пока не появилась я и все не испортила. Я только сделаю тебе больно, Гейдж. Я только разрушу твою жизнь, – она всхлипнула. – Это все, что я умею делать.

Гейдж долго смотрел на неё , а затем отвернулся, прикрывая рот ладонью и показывая свою спину.

Веда поняла.

Гейдж не мог смотреть то, как она уходила. Поэтому она ушла так быстро, как только смогла, чтобы не только избавить его от боли, но и самой избежать этого. Девушка поспешила выйти в коридор и не стала оборачиваться.

Она не могла обернуться.

Веда знала, что, если сделает это , то сдастся.

Месть за Коко.

Отомстить за себя.

Возмездие за бесчисленное количество других женщин, жизнь которых наверняка теперь разрушена. Женщины, которые никогда не избавятся от страха, стыда и, возможно, даже вины.

Веда больше не боялась. Ей больше не было стыдно. Она перестала чувствовать вину за то, в чем была не виновата. За то, что никогда не было её виной.

– Он говорит, что я заслужила это.

В отличие от Коко, Веда больше не была подростком. Она была взрослой женщиной, которая все осознавала.

Она была взрослой женщиной, которая знала, что Тодд Локвуд должен умереть. И он должен сделать это сегодня.

Как и остальные девять животных, которые украли её душу, и которых ожидает тоже самое. Если Веда должна покончить с ними сама, то она это сделает.

И она сделает это с песней в своем сердце.

Глава 13

После того, как оказалась достаточно глупой , чтобы продолжать отношения «друзей по сексу» с Гейджем и в итоге забыть, для чего она сюда приехала, Веда была убеждена в том, что месяцы, потраченные на преследование Тодда Локвуда, прошли впустую.

Но, стоя возле камина в знаменитом особняке Тодда Локвуда, который находился всего в нескольких домах от человека, с которым она рассталась этим вечером, Веда знала, что все это было не напрасно. Месяцы слежки за Тоддом привели её к этой самой ночи, в этот самый момент, в эту самую секунду.

И в эту секунду девушка поняла, что никогда не попала бы в его дом так легко, если бы не знала, что Тодд хранил запасной ключ под клумбой рядом с входной дверью. Если бы он не имел привычки оставлять окна открытыми, Веда никогда бы не узнала, что по приходу домой, Тодд сразу поднимается наверх в хозяйскую ванну. Что он всегда принимал душ, прежде чем сделать что-либо еще в своем доме. Что в его ванной было местечко между дверью и раковиной, которое было просто идеальным для неё.

Веда знала его лучше, чем саму себя.

Знала, что могла не спеша рассматривать фотографии, которые стояли на его белокаменном камине, потому что он не появится дома еще в течение 15 минут. Она могла спокойно разглядеть каждую фотографию, говорившую о том, какой лживый он на самом деле. Фото его друзей, его семьи, некоторые изображения его одного, где Тодд держал награды с различных соревнований на протяжении всей своей жизни. У него даже была фотография молодой Коко, которая стояла предпоследней на каминной полке. Коко улыбалась, но улыбка даже не касалась её глаз.

Теперь Веда знала, почему у подруги на этой фотографии была такая натянутая улыбка. Девушка поняла, что возраст Коко на этой фотографии был недалек от возраста, в котором, как она утверждала, Тодд первый раз пробрался в её комнату. Веду затошнило от этой мысли.

Даже если и могло возникнуть чувство вины или сочувствия , она не могла отрицать, что у Тодда Локвуда просто не было шанса спастись. Он причинил боль Веде, точно так же, как и Коко, точно так же, как он причинил боль той девушке на пляже, Саре Адамс, несколько месяцев назад.

Он никогда не остановится.

Сколько всего девушек было?

Насколько Веда понимала, если Тодд не остановился, то и остальные девять человек, которые были с ним в ту ночь, тоже. Только одному Богу известно, сколько было таких, как Веда, Коко, или Сара, которые побывали в их лапах, а потом молчали, потому что боялись. Или просто стыдились.

Веда поправила черную маску, которая закрывала все её лицо. Она старалась привыкнуть к кожаным перчаткам, из-за которых пальцы потеряли чувствительность. И з-за сетчатого барьера, который скрывал её глаза, она плохо видела. Это жутко раздражало, но девушка к этому адаптировалась.

Подойдя к последней фотографии на каминной полке, гнев, который она испытывала к ситуации с Коко, внезапно сменился отвращением. Вот так просто её отвели туда, где она не хотела быть, но не могла сбежать. Место, где она была вынуждена разорвать отношения с единственным человеком, который по-настоящему её любил. Место, превратившее её в женщину, которая существовала только для того, чтобы наказывать, а не любить.

Веда протянула руку и взяла фотографию. Её рука в перчатке дрогнула, подняв с каминной полки снимок и поднося его ближе.

Девять из них в компании с десятком других учеников из спортивной команды старшей школы Тенистой Скалы и баскетбольной команды младшей школы собрались в плотный круг, позируя на камеру. Веда знала, что одна из этих ублюдских ухмылок принадлежала номеру десять, и обнаружила, что принялась жадно всматриваться в их лица, запоминая, потому что она не сможет спать до тех пор, пока не узнает имя каждого.

Имя каждого, кто должен умереть.

Кончиком большого пальца она провела по ухмылке на лице Тодда. Он надел красную футболку, которая была очень похожа на ту, что была на нем той ночью. Фактически, они все были одеты практически одинаково.

Неожиданно пришло осознание, и вдоль позвоночника пробежал холодок.

Фото было сделано той ночью.

Стук сердца ускорился вдвое, Веда провела большим пальцем по всем улыбающимся лицам парней на фотографии, прежде чем перейти к жизнерадостным лицам их товарищей-тусовщиков, стоявших на заднем плане. Она коснулась каждого лица большим пальцем, запоминая и их тоже, так, на всякий случай. Её номер десять был не игроком баскетбольной команды, а случайным человеком, которого она никак не ожидала увидеть. Стекло заскрипело под её пальцем в кожаной перчатке, когда она провела им по винтовой лестнице на задней части фото. По той самой лестнице, по которой Тодд заставил её подняться против воли, когда она была слишком пьяной, чтобы сопротивляться.

Веда ахнула, когда увидела маленького мальчика, который сидел на верхней ступеньке лестницы, выглядывая из-за угла. Карие глаза были такие большие, как у любопытного щенка, которого не пригласили на вечеринку.

Она узнала бы эти карие глаза где угодно.

И девушка сразу поняла, что смотрит на молодого Гейджа Блэкуотера.

Конечно, он был на вечеринке той ночью. Гейдж был в доме. Она вспомнила их с Гейджем разговор в лифте, когда он рассказал ей, что Тодд когда -то был для него старшим братом. И что Тодд все еще как родной сын для его родителей. Он , возможно, манипулировал молодым Гейджем, чтобы устроить вечеринку в их доме, и воспользовался тем, что родители мальчика были в отъезде. Однако на фото Гейдж прятался. Видимо его не пригласили на вечеринку, которая проводилась в его собственном доме.

Веда не могла не задаться вопросами.

«З нал ли Гейдж про темную сторону своих «друзей». Намекала ли Коко тогда, что темная сторона есть и в семье Гейджа? У него тоже она есть? Если у Гейджа есть темная сторона, то он сильно постарался, чтобы скрыть её ».

Веда не понимала , отчего вдруг стук сердца стал отдаваться во всем теле, а дыхание участилось , но точно знала, что у нее не было никакого желания углубляться во все это, как хотел того её разум.

Свет от фар пробился сквозь белые шторы на окне в гостиной, после чего до девушки донесся рев, как она уже знала, двигателя «Астон Мартина ».

Веда засунула фотографию в черную сумку на своем бедре как можно быстрее, мчась по лестнице, когда ревшум двигателя затих.

А затем наступила тишина.

Раздалось звяканье ключей за дверью.

Перепрыгивая через две ступеньки, Веда не могла не заметить, что её сердце уже не стучало так бесконтрольно.

В первый раз за много лет её сердце было спокойным.

Тодд Локвуд дома, и он даже представить не может , что его ждет.

***

Она слышала собственное дыхание и старалась его контролировать, выдыхая только через нос. Но для самой Веды дыхание казалось громким, и она была уверена, что Тодд сможет услышать её , когда будет подниматься по лестнице. Девушка сильнее вжалась в уголок в его темной ванной комнате. Её не удивило, что тут пахло дезинфицирующим средством, и ей это не нравилось, так как сильный запах раздражал нос. Казалось, что с каждым вздохом этот запах проникал под её маску еще больше , заставляя задыхаться. Спустя несколько мгновений запах начал жечь глаза, которые стали слезиться.

Или, возможно, это были слезы радости.

Да, должно быть, слезы радости. Радость от того, что дни этого сукиного сына были сочтены.

Веда сжала шприц в руке, когда дверь его спальни заскрипела, и мутный, желтый свет залил ванную комнату после того, как Тодд щелкнул выключателем в спальне. Она слышала его шаги по деревянному полу и считала каждый , пока он приближался к ванной. Шелест его одежды становился все громче и ближе, когда он снимал её и бросал на пол по пути в ванную.

Его массивная тень появилась на кафельном полу ванной, и её рот наполнился слюной в предвкушении.

Тодд появился в дверном проеме, и зеркало в ванной отразило его темный силуэт. Веда задержала дыхание, когда он щелкнул выключателем, и увидела в зеркале себя, облаченную в черное с ног до головы.

Мужчина вошел в ванную с опущенными глазами. Он схватился пальцами за пояс свои боксеров – единственную вещь, которая была на нем, останавливаясь только, чтобы наклониться и спустить их вниз по ногам.

Веда вышла из своего укрытия, понимая, что сейчас или никогда, и позволила себе тихо вздохнуть, когда вонзила иглу в его шею.

У мужчины перехватило дыхание, и Веда, не дожидаясь, когда удивленный вздох сорвется с его губ, надавила на поршень, выпуская достаточно натрия теопентала в его яремную вену, чтобы парализовать дыхательные пути.

Все еще согнутый пополам, Тодд повернул голову в её сторону, всматриваясь в глаза через сетку в маске, пока его собственные голубые глаза широко распахнулись от ужаса. Он попытался что-то сказать, и Веда чуть не рассмеялась. Из-за его усилий, наверное. Понадобилось всего тридцать секунд, чтобы лекарство достигло мозга и вырубило его, и еще несколько секунд, чтобы парализовать его голосовые связки. Звук его каркающего голоса, казалось, заставил Тодда запаниковать еще сильнее. Г лаза мужчины, налились кровью, и стали все больше. Он попытался дотянуться до Веды , но, спасибо Господи , прошло пятнадцать секунд, и он успел только скользнуть кончиками своих дрожащих пальцев по её бедру, перед тем как упал на колени.

– Спокойной ночи, – прошептала ему Веда, как маленькому ребенку, когда он упал на пол. – Ты – невообразимый кусок чертова дерьма.

Боже, как она ненавидела Тодда. Веда не могла понять, как это возможно , до такой степени ненавидеть человека, как она ненавидела его. Упав на колени рядом с его телом , и втянув воздух с такой яростью, что маска оказалась между её зубами, девушка изучала его спящее лицо. Схватив мужчину за запястье, Веда проверила пульс, позволяя себе отвлечься на его почти детское лицо, которого она никогда не замечала. После проверки его сердечного ритма, Веда воткнула иглу обратно в вену на его шее.

Она уже ввела ему 75 мг препарата. Э то стандартная доза для её пациентов перед операцией. Если бы девушка сейчас остановилась, то Тодд проснулся бы через 12 часов.

Но Веда не планировала сейчас останавливаться.

Если бы она утроила эту дозировку, просто взяла и надавила на поршень шприца еще раз, то лекарство дошло бы до его жировой прослойки, и Тодд впал бы в искусственную кому. Если бы она увеличила дозу ещё в три раза, то в его венах оказалось бы столько яда, сколько вводят заключенным, приговоренным к смертной казне.

Тодд бы никогда не открыл свои глаза снова.

Веда прижала кончик иглы к вене на его шее и сделала глубокий вдох перед тем, как проколоть кожу , и позволить игле глубоко погрузиться в шею.

Она пыталась дышать, но маска каждый раз оказывалась между зубов, прилипала к губам и душила её. С ердцебиение Веды участилось – естественная реакция на иллюзию удушья, так что она заставила себя успокоиться.

Её большой палец дрогнул на поршне шприца. Нажать только один раз, и она избавит этого ублюдка от страданий навсегда. Её разум кричал : «сделай это!». Тодд уже лежал на полу. Сейчас уже не было дороги назад. Если Веда этого не сделает, он очнется и продолжит делать то, что делал всегда – разрушать невинные жизни.

Тодд никогда не остановится.

Тодд никогда не изменится.

Физическая и эмоциональная безопасность бесчисленных невинных женщин, бесчисленных потенциальных жертв, бесчисленное количество таких, как Коко , была в руках Веды.

Это же так легко. Всего одно нажатие. Всего 400 мг. Прямо в вену.

Веда собрала всю свою волю в кулак, сделала глубокий вдох и решила нажать на поршень.

Но её большой палец не двинулся.

Она попыталась снова, уверенная в том, что это запах дезинфицирующего средства затуманил её разум и свел с ума. Вызвал бурю в сердце. Её глаза начали наполняться слезами.

– Сделай это, – сказала она себе. – Тодд заслуживает смерти. Он заслуживает этого.

Время шло.

Секунды.

Минуты.

С громким стоном Веда вытащила иглу из шеи Тодда, облокотившись на шкафчики в ванной, и подтянула ноги к груди. Она обхватила голову руками, шприц выпал из её рук и с грохотом упал на пол, когда еще один яростный стон сорвался с губ девушки.

Веда мысленно старалась отгородиться от страшной правды, которая обрушилась на нее.

Годы.

Годы ожидания.

Годы планирования.

Годы терпения. И только сейчас стало все ясно.

Не важно, как сильно они её сломали, она не была такой, как они. И никогда не будет.

Несмотря на неожиданное осознание всей ситуации, отвращение в её сердце не заставило себя долго ждать. Нет, из-за этой правды слезы жгли девушке глаза и стекали по щекам. Веда чувствовала, как внутри маски воздух становился влажным и спертым, как летом во Флориде.

Она сняла маску, всхлипнула и рукой вытерла слезы с лица. Веда поежилась, когда взглянула на спящее лицо Тодда. Даже тогда, когда в её руке уже было орудие мести, этому сукин сыну все равно удалось выйти сухим из воды. Ему не только удалось избежать наказания, Тодд еще и спал как чертов младенец.

Веда пнула его ногой прямо в живот. Его обмякшее тело дернулось от удара , но спящее лицо осталось таким же спокойным.

– Как же я тебя ненавижу, – прошептала Веда, вцепившись пальцами в волосы. Проглотив комок в горле, она постаралась встать. Надо собрать свои «игрушки» и отправиться домой. Вечеринка окончена.

Когда Веда так и не смогла пошевелиться, то дала себе минутку, чтобы привыкнуть к этой ужасной реальности, после чего медленно начало наступать смирение. Веда встала и посмотрела на лунный свет, пробивающийся через окно ванной. Однако , когда она хотела шагнуть, то замерла на полпути. Она взглянула на Тодда, и её глаза расширились.

– Нет, – прошептала Веда , отвечая новым голосам, возникших в её голове. Она покачала головой. – Да ни за что …

Она продолжала корить себя, пока не начала сомневаться. Пока она обдумывала это, её глаза двигались словно сканер. Веда снова и снова боролась со своим разумом до тех пор, пока уголки её рта не начали подниматься в медленной улыбке. Вскоре морщинка между бровей исчезла. Поражение, которое было в её глазах, сменилось чистейшим удовольствием.

Веда рассматривала спящее лицо Тодда и почувствовала, как её улыбка становилась все шире, как у Мистера Гринча (Прим.: Имеется в виду семейная сказочная комедия «Гринч – похититель Рождества», главную роль в котором исполнил Джим Керри). Настолько широкая, что могла достать до ушей.

А потом Веда схватилась за сумку на бедре, резко открыв молнию, и просунула руку, хватая набор, который всегда носила с собой. Набор, который она купила еще в медицинской школе и сегодня нашла ему применение.

Набор, состоящий из огромного количества интересных инструментов, большинство из которых , к её огромному разочарованию, она не могла использовать в полной мере.

Во всяком случае, пока что.

Тяжело сглотнув, Веда достала один инструмент, которым, как она была уверена, никогда не воспользуется, подняла его в воздух и осмотрела.

Скальпель блестнул в свете ванной комнаты, когда лучи начали переливаться на его корпусе из нержавеющей стали, пока Веда крутила его.

Её глаза вернулись к Тодду. К числу «23 » на его запястье.

Нет.

Её улыбка стала шире.

Веда не могла этого сделать.

Её взгляд вернулся к скальпелю.

Или могла?

***

Подол её белого платья касался пальцев ног, на которых был педикюр с леопардовым принтом. Веда поджала их , стоя на скользком камне, который был достаточно большим, чтобы стоять на нем. Остатки разрушающих волн океана соприкасались с гладкой поверхностью камня и были настолько сильными , что попадали на поверхность камня и щекотали пальцы её ног, прежде чем снова вернуться обратно в пучину. С тех пор как она была ребенком, это было её самое любимое место из всех в Тенистой Скале. Девушка могла надеть свой купальник и сидеть на этой скале часами, позволяя волнам касаться пальцев ног до тех пор, пока вода не поднималась слишком высоко, и скала не скрывалась под водой полностью, вынуждая её покинуть это место. В еда посмотрела вниз, улыбнулась белым пузырям, которые обволакивали её пальцы перед тем, как снова возвратиться домой в океан, и подняла глаза на звездное ночное небо.

Когда она взобралась на скалистый утес слева от себя , такой высокий и огромный настолько, что закрывал половину желтой луны, Веда ощутила новую легкость, с которой делала каждый вздох. Ощущала в себе новую силу с каждым ударом сердца. Энергию , которая наполняла каждую клеточку в её теле.

Веда могла только представить себе женщину, которой сможет стать, чтобы нанести удар остальным девяти чудовищам, как сделала это с Тоддом Локвудом этим вечером. Девушка знала, что однажды посмотрит в зеркало и увидит совершенно другую женщину.

Улучшенную женщину.

Веда сделала еще один глубокий вдох, позволяя морскому воздуху заполнить её ноздри, прежде чем обернуться через плечо и убедиться, что её сумка, лежавшая на песке , все еще была там, где она её оставила. Ночью пляж всегда был пустым, поэтому Веда не поняла , что заставило её обернуться.

Но, посмотрев через плечо и встретившись взглядом с Гейджем, она поняла, почему.

Боги, наверное , хотели увидеть, как Веда потеряет все свои силы, после того как она приложила столько усилий, чтобы вернуть их. И у них это получилось, стоило лишь ей увидеть его, прогуливающегося по песку, так же одетого во все белое. Гейдж засунул руки в карманы своих штанов, расстегнул рубашку, а его волосы развивались на ветру.

Она повернулась к нему, открыв рот, чтобы упрекнуть, но не удивилась, когда так и не смогла ничего сказать.

Веда заметила красную отметину на его щеке, и ей было интересно, откуда она взялась, но у нее не хватило смелости, чтобы спросить. Девушка была слишком занята тем , что пыталась противостоять своему сердцу. Сердцу, которое билось для того, чтобы быть ближе к нему, быть достаточно близко, чтобы почувствовать его магический аромат, быть в кольце его крепких рук. Заниматься с ним любовью так, как они делали это прошлой ночью, глядя ему в глаза, задыхаясь напротив его губ и умоляя о том, чего она сама не могла понять.

Гейдж перевел взгляд на массивную черную скалу, откуда издалека был виден его дом.

– Представь мое удивление, когда после нескольких часов поиска, я вышел на свой балкон и увидел тебя здесь, на моем пляже, – он шагнул на большой камень, но не подошел к ней. – Это то место, о котором ты говорила ? З десь ты бывала, когда была маленькой девочкой?

– Гейдж… – Веда все еще не могла понять то чувство, которое пронзало её тело. – Я думала, что сказала тебе идти домой к своей невесте.

Он начал двигаться в её сторону, медленно ступая босыми ногами по гладкой поверхности камня.

– А я думал, что сказал тебе, что влюблен в тебя, – его взгляд не смягчился, даже когда он мягко покачал головой. – Все кончено.

Веда закрыла глаза.

Гейдж говорил, но веки Веды были опущены.

– Со Скарлетт покончено.

Её глаза распахнулись.

Он попытался улыбнуться, но у него не получилось. Улыбка получилась напряженной.

– Сегодня… отец в первый раз ударил меня. Первый раз в моей жизни.

Взгляд Веды снова вернулся к красному пятну на его челюсти, и она смягчилась, когда представила, насколько ему было тяжело пойти против своих родителей.

– Черт возьми, Гейдж…

– После этого, пока разыскивал тебя по всему острову, я ждал, когда наступит сожаление. Страх. Чувство ответственности, которое всегда сжирало меня изнутри, как их единственного ребенка. Это было неизбежно. Эти чувства всегда возникали, в конце концов, когда я бросал им вызов. Но в этот раз… Ничего. Ничего такого не произошло. И ничего не произойдет. Я не знал этого два месяца назад, но знаю сейчас. Теперь я уверен , что любовь никуда не исчезнет. Я никогда не устану от этого. Никогда не отступлюсь.

Веда почувствовала, как её грудь начала вздыматься от волнения и от переполнявших её эмоций, а глаза наполнились слезами.

– Я не оставлю тебя, Веда, – его голос понизился до шепота. – Я никогда тебя не оставлю.

Когда Гейдж шагнул вперед, все в её душе кричало сделать шаг назад , но она знала, что отступление, будет означать шагнуть со скалы и упасть в воду. Нет спасения. Нет выхода.

Чем ближе Гейдж подходил, тем лучше она могла разглядеть его… карие глаза, влажные от тумана волосы, губы, уже приоткрытые для поцелуя, который она ему еще не подарила. Веда знала, что не хотела этого.

В очередной раз девушка не могла разобраться в себе. Неужели для неё ничего не значило то, что в сумке, оставленной на песке в нескольких футах от них, была фотография мужчин, которых она ненавидела всем сердцем? Неужели для неё ничего не значил то, что она обнаружила Гейджа на этой фотографии? Что он был на той вечеринке, когда её жизнь разрушилась навсегда?

Гейдж подошел на расстоянии вытянутой руки, и Веда подняла на него глаза, не в силах остановить свои мысли, даже когда он прикоснулся к её лицу.

Веда не могла остановить свои мысли, даже соприкоснувшись с ним , но они замедлились, напоминая о том, насколько этот человек опасен для её психики. Для её здравомыслия. Для её сознания.

Её глаза искали его, не в силах сохранить те крохи здравого смысла, что еще оставались в её теле, которое теперь жаждало большего, чем прикосновение, поцелуй и его член.

«Гейдж знал?»

«Гейдж знал о темной стороне его друзей? Его семьи?»

«Был ли он одним из них?»

«Сможет ли она когда-нибудь ответить взаимностью человеку, при виде которого в её голове возникают такие вопросы?»

Когда Гейдж наклонился и накрыл её губы своими в нежном поцелуе, Веда вздохнула. Е й стало все настолько ясно и так легко от того , что она узнала ответ на свои вопрос просто от одного прикосновения его губ.

Гейдж не отстранился ни на секунду, и Веда прошептала ему, согревая мужские губы своим дыханием:

– Я люблю тебя.

Сначала его глаза расширились, но потом взгляд смягчился, в них читалось облегчение, после которого последовала застенчивая улыбка.

– Локвуды… Блэкуотеры… Они опасны. Они причиняют людям боль.

Веда слышала голос Коко в своей голове, даже если теперь это было отдаленное эхо, но, когда Гейдж выдохнул:

– Я тоже люблю тебя , – даже голос Коко исчез. И когда он снова завладел губами Веды , поддразнивая кончиком языка, прежде чем втянуть их между своими губами, его слова победили.

Их поцелуй стал глубже за каких-то пару страстных секунд, и Веда схватилась за его широкие плечи, когда Гейдж согнул колени и положил её на поверхность скалы. «Зуд», от которого, как она была уверена, избавилась месяцы назад, оказался сильнее, чем когда-либо до этого. Мужчина начал двигаться между её разведенными ногами, прижимая свою выпуклость к её возбужденной киске, как будто уже знал об этом.

Гейдж знал, что каждая часть её тела принадлежала ему.

– Я люблю тебя, – шептал он снова и снова, раздевая её , и не нарушая их зрительного контакта, пока снимал бюстгальтер и трусики.

Грудь Веды вздымалась, мужчина сел на корточки и схватил её голое тело; упругие коричневые соски девушки затвердели и словно потянулись к небу. Веда раздвинула свои стройные ноги, умоляя его занять законное место между бедрами. Её леопардовые ногти вонзились в поверхность скалы, когда она не смогла больше выносить эту пытку без его прикосновений дольше, чем могла вытерпеть. Стук сердца отдавался эхом в ее киске, заставляя поверить, что Гейдж мог увидеть, как ее влагалище дрожало для него так же неистово, как это ощущалось.

Веда задавалась вопросом, как долго мужчина планировал мучить её , но в следующий миг Гейдж дрожащими руками схватился за полы своей расстёгнутой рубашки и сорвал с себя. В его глазах было желание, он вытащил ремень и встал на колени, чтобы опустить штаны вниз.

Веда облизала губы, когда его длина выскочила из штанов прямо в ночь , и ахнула, когда Гейдж даже не потрудился снять свои штаны полностью, прежде чем вернуться обратно между её разведенных бедер, просунув руку между их телами. Он застонал, когда схватил свой стержень и направил возбужденную головку в её киску.

Гейдж целовал её губы, пока входил в неё , прерывая поцелуй только для того, чтобы услышать сладостный стон.

Запутывая пальцы в его волосах, Веда задыхалась вместе с Гейджем в тот момент, когда его бедра изогнулись, чтобы войти в нее так глубоко, насколько это возможно. Каждый нерв в её теле оживил, а удовольствие от киски распространилось по всему телу, как лесной пожар. Даже когда поднялась волна и достигла скалы, намочив ее локоны и облив их тела соленой водой, она не смогла остудить тело Веды. О на раскачивалась вместе с ним, позволяя удовольствию взять верх над её телом. П рерывая зрительный контакт с Гейджем , она знала, что единственный, кто сможет погасить пламя, горящее внутри нее – это он.

Вскоре звуки их любви стали такими же громкими, как звуки разрушающих волн, и выгнув спину, тело Веды содрогнулось от знакомой напряженности внизу живота. Она не могла понять, была ли влага, стекающая по её ногам, от их страсти или это была океанская вода. Девушка не знала, были ли это капельки пота на её коже от пережитого оргазма или капельки воды, которые омывали скалу. Она так же не знала, был ли крик, который заполнил пространство между их губами, его или её , когда кто-то из них достиг своего пика.

– Боже, Веда, – простонал Гейдж , прикоснувшись к ней кончиком своего носа, когда кончил. Он тихо всхлипывал, а его бедра вздрагивали от того, насколько глубоко мужчина был похоронен внутри её киски.

Веда обняла мужчину , и прижалась своей грудью к его. О на покрывала нежными поцелуями его тело , пока Гейдж приходил в себя, содрогаясь всем своим естеством.

Он закрыл глаза, небольшая улыбка появилась на его лице, когда он упал на её грудь, прижимая губы к женскому уху.

– Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной.

Веда впитывала его слова и благодарила Богов наверху, что смогла остановить себя от того, чтобы опровергнуть его слова.

Гейдж еще не знал, что она не самое лучшее, что случалось с ним когда-либо.

Возможно, Веда не была убийцей, но это не значило , что она не приготовила для Тодда Локвуда порцию необратимого правосудия, которое медленно поставит его на колени.

Это не значило, что у неё не было намерения сделать то же самое с остальными друзьями Гейджа, которые должны были заплатить за свои грехи.

И они все заплатят.

Или она умрет, пытаясь.

Эпилог

На следующее утро Веда украдкой взглянула на Гейджа, сжимая пальцами его руку. Он не взглянул на нее, но ухмыльнулся , и уголки его губ приподнялись, когда он сжал её пальцы в ответ. Девушка мысленно отметила для себя, что нужно спросить его, какое средство для рук он использовал, так как его руки были мягче, чем у неё.

Веда была рада, что могла отвлечься на какие-то части тела своего парня, которые были более женственными, чем у неё , сосредоточив всё своё внимание на мужских руках, а не на людях вокруг них. Этим ранним утром не было ни одного сотрудника в коридоре, который бы не остановился или не замедлил свой шаг при виде Гейджа и Веды.

– Люди чуть ли не спотыкаются, пялясь на нас. Они скоро свернут себе шеи.

– Придерживайся плана, – сказал Гейдж , уголком рта улыбаясь каждому ошеломленному лицу, каждой отвисшей челюсти и каждым широко открытым глазам, которые молча осуждали их.

Когда они подошли к стойке, Латика уже смотрела на них поверх оправы своих очков.

– Эта осуждающая ухмылка когда-нибудь исчезает с твоего лица? – улыбнулся ей Гейдж.

– М -м -м -хм -м -м.

– Позволь остановить тебя прямо сейчас, – произнес мужчина. – Я с гордостью сообщаю, что твои «м-м-м-хм-м-м » больше не оказывают на нас желаемого эффекта, – и он поднял вверх их сцепленные руки.

Ленивый взгляд Латики метнулся на их переплетенные пальцы, но она не шелохнулась.

– Веда теперь моя девушка, – продолжил Гейдж. – И да, отдел кадров в курсе, на тот случай, если ты думаешь о том, как бы найти лучший способ улучшить пенсионную программу, из-за которой ты все время мучаешь меня.

Брови Латики взлетели еще выше.

– Сладенький, ты думаешь, что отдел кадров не в курсе? Ты думаешь, что вся больница ничего не знает ? – она даже не дала Гейджу ответить и громко рассмеялась. – Неужели ты и правда думаешь, что Хавьер Лопес пропустил эту новость ! – воскликнула Латика.

Гейдж побледнел, когда медсестра произнесла имя молодого мексиканца, который почти год находился в коме.

Латика встала и обогнула стол, а её смех перешел в громкий хохот до такой степени, что она начала смеяться , запрокинув голову назад, словно её охватило ликование. О на ушла, все еще прижимая карточку пациента к груди.

– Я первый раз увидел, как ты встала с этого стула за все то время, пока работаешь здесь! – крикнул Гейдж ей вслед, хмурясь, когда она лениво махнула рукой, отходя от них все дальше и все еще громко смеясь.

– Ну… – Веда поправила его галстук. – Это было болезненно, как я себе и представляла, – она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку. П о всему телу девушки прокатилась волна тепла, когда от её маленького проявления любви лицо Гейджа смягчилось. Веда шлепнула его по заднице и собралась уходить, оборачиваясь к нему через плечо. – Не могу дождаться того, что произойдет во второй половине дня.

Гейдж схватил её за руку, притянув обратно.

– Поделись со мной кисло-яблочным вкусом, – он застонал, когда Веда сделала именно то, о чем он просил, еще раз вставая на цыпочки и мягко целуя, прежде чем повернуться и уйти. Гейдж смотрел ей вслед, кусая нижнюю губу. – Сегодня я собираюсь делать с тобой невообразимые вещи… – предупредил он.

– Обещания, обещания, – Веда прикусила свою нижнюю губу.

Его улыбка исчезла, сменившись страстным взглядом, который девушка знала слишком хорошо.

– У меня. Сегодня.

– Ладно, – пробормотала Веда, перед тем как отвернуться от него, не в силах остановить себя, чтобы не закатить глаза от глупой улыбки, которую она не могла стереть со своего лица.

В то время как они занимались в третий раз любовью на пляже прошлой ночью, Веда внезапно осознала, почему не смогла убить Тодда.

Она еще раз оглянулась через плечо, прежде чем повернуть за угол, и покраснела , когда Гейдж облокотился на стойку, а его горячий взгляд приклеился к её заднице. О сознание снова пронзило девушку.

Веда вздохнула и закрыла глаза, позволяя новому ощущению охватить её тело, и промчаться по венам, сжав сердце. Она не могла поверить в это. У нее появился парень. И в отличие от последнего её парня, отношения с Гейджем Блэкуотером не были похожи на все предыдущие.

Нет. Она ощущала себя…

Веда не знала, как ощущала себя рядом с ним. Чувство, которое разрывало её изнутри … Д евушка просто знала , что хотела бы , чтобы это чувство жило в ней. Чтобы это чувство процветало. Чтобы озаряло светом ту часть её души, которая, как она думала , давно умерла и исчезла.

Она открыла глаза, врезавшись во что-то, и поняв , что пялится на доктора Гитлера … ой , доктора Бритлера … улыбка исчезла с её лица.

– Я так рад, что генеральный директор этой больницы вызывает у вас такую глупую улыбку на лице…

Последнее, что осталось от улыбки Веды, с того момента как она его увидела, исчезло, пока не сменилось полным отвращением.

Доктор Бритлер продолжил.

– Так уж вышло, что больница на самом деле платит вам зарплату… – он пожал плечами, посмеиваясь. – Так что выполняйте свою работу.

Веда закатила глаза.

– Не удивляйтесь, но я и так все это знаю.

Её разум велел ей не обращать внимания. Сердце говорило о том же. Но её губы, словно жили своей жизнью.

– С моего первого рабочего дня здесь вы всегда приставали ко мне со всяким дерьмом. Вы влюбились в меня или что? Что это за игра типа «дернул за косичку и убежал»? Это стало надоедать. Я бы сказала, даже утомлять. Почему бы нам просто не отправиться в ординаторскую и… – Веда подняла свой кулак в воздух, щелкнув зубами, смотря на него хитрым взглядом, который был похож на взгляд Пепе Ле П ью (Прим.: Пепе ле Пью (англ. Pepe Le Pew) – любвеобильный скунс , герой мультипликационного сериала «Веселые мелодии». Большинство серий с ним основано на том, что скунс принимает кошку или кота за самку скунса и флиртует ) и даже ждала, что у неё появится мультяшный франзуский акцент, который готов был слететь с её губ.

Доктор Бритлер нахмурился, потом собрался уходить, снова нахмурился и повернулся к ней лицом, коснувшись краем медицинской карты груди девушки.

Веда вырвала у него карту с насмешкой.

Его голос остался монотонным.

– У нас сегодня утром очень мало медсестер. Мне нужно, чтобы вы сейчас были в палате 105.

Веда сжала медицинскую карту, когда доктор Бритлер прошел мимо неё, размахивая карточкой в воздухе.

– Полмиллиона долларов, чтобы выполнять работу медсестры. Этот диплом стоит каждого пенни. Спасибо, Стэнфорд!

Доктор Бритлер только громко свистнул в ответ, потому что, конечно, девушка не была тем человеком, который заслуживал словесного ответа.

Веда злилась всю дорогу до палаты 105. Она попыталась напомнить себе, почему выбрала именно эту маленькую больницу в Тенистой Скале для ординатуры, а не одну из самых знаменитых, разбросанных по всей стране, многие из которых предлагали ей работу.

Казалось, каждый день ей приходилось напоминать себе об этом все чаще и чаще.

Каждый день с тех пор, как она встретила Гейджа.

Веда повернула за угол в палату, и, увидев людей внутри, застыла в дверном проеме и открыла от шока рот. Она бросила взгляд на медицинскую карту и, конечно же, прочитала то, что и предполагала.

Её ошеломлённый взгляд снова вернулся к людям в комнате.

– Веда, хорошо, – доктор Джин , дежурный врач, говорящая всегда тихо и спокойно, махнула Веде, чтобы та вошла.

Но это не то, что заставило девушку остановиться на полпути.

Детектив Линкольн Хилл расслаблено сидел в потрепанном кресле в углу комнаты, одетый в джинсы и белую футболку, опираясь локтем на подлокотник и приложив пальцы к губам. Как только он увидел В еду, то закрыл глаза. Усмешка появилась на его губах, и он захихикал.

Но даже не Линк со своим красивым, самодовольным, раздраженным лицом заставил её остановиться.

Нет.

Тодд Локвуд сидел на краю кровати, одетый только в больничный халат. Его щеки казались более красными, чем обычно, и румянец не исчез даже через несколько минут. Его голубые глаза избегали всех, а взгляд был устремлен в окно, когда он сжал свои скрещенные руки.

Однако , когда молчание затянулось надолго , он посмотрел на доктора Джин и рявкнул.

– Может, мы уже покончим с этим, пожалуйста?

Теперь, когда пришла Веда, доктор Джин могла поговорить с Тоддом свободно. Политика больницы требовала, что, если врач чувствовал себя некомфортно, то всегда обеспечивал присутствие медсестры в качестве свидетеля для подстраховки. Если медсестра не могла присутствовать, то её мог заменить врач.

Увидев Тодда, Веда поняла, почему доктор Джин, которая редко просила свидетеля, чувствовала себя некомфортно этим утром. У Тодда был к этому талант. Это жило под его кожей, эта его способность заставлять женщин чувствовать себя не в своей тарелке. Особенно таких тихих, как доктор Джин.

Но Веда знала, что дни Тодда, который был искусным насильником, подошли к концу, и она вошла в палату с опущенной головой, пытаясь побороть улыбку, которая грозила появиться на её губах, и прислонилась к стене в нескольких шагах позади доктора Джин.

«Не улыбайся », – приказала себе Веда , взглянув на Линка, который смотрел на неё.

Детектив , казалось, тоже боролся с теми же чувствами, что и она, но, в отличие от неё , дерьмово скрывал это. Веда никогда не видела, чтобы Линк улыбался, но теперь, когда он уже практически сделал это , она увидела улыбку в его глазах, прежде чем та появилась на губах. Его зеленые глаза словно ожили, чего девушка не видела в них раньше.

Значок полиции, который висел на цепочке у него на шее , казалось, поднимался и опускался быстрее с каждой секундой, когда их взгляды встречались.

«Почему он так тяжело дышал?»

– Вы можете помочь мне или нет? – снова раздался глубокий голос Тодда, который дрожал от той же беспомощности, что читалась в его глазах.

Вырвавшись из транса, вызванным видом Линка, Веда посмотрела на Тодда, заметив уязвимость в его глазах. Она не могла не задаться вопросом, выглядела ли она такой же беспомощной, уязвимой, незащищенной в ту ночь, когда ублюдок забрал её невинность.

Доктор Джин вздохнула.

– Мистер Локвуд, тот, кто кастрировал вас, был профессионалом. Качество швов на высоком уровне. Кто бы это не сделал… ну, он знал, что делает.

Веда боролась с желанием смахнуть пылинку со своего плеча. Она еще никогда не была так рада тому, что посещала факультативы по хирургии в медицинской школе. Неплохо для анестезиолога, а?

Доктор Джин переступила с ноги на ногу и прочистила горло.

– Боюсь, единственное, что мы можем вам предложить, это заменить ваши отсутствующие яички протезами, – щеки доктора Джин покраснели. – Протезирование кажется самым идеальным выходом. По весу и форме они ощущаются как настоящие. Вы даже не увидите разницы…

– Что будет со мной дальше? – его голос настолько повысился, что, если бы Веда не смотрела на него сейчас, то могла бы спутать его с пятилетним орущим ребенком, не заметив разницы. – С могу ли я и дальше заниматься сексом?

Доктор Джин оглянулась через плечо и встретилась взглядом с Ведой и Линком, которые все еще задерживали дыхание, чтобы не засмеяться, и сжала губы, прежде чем повернуться к Тодду.

– К сожалению, стерилизация не позволит вам иметь детей, и отсутствие яичек резко понизит выработку тестостерона…

– Смогу. Ли. Я. Возбудиться? – прорычал Тодд, сжимая большой палец и указательный вместе, словно разговаривая с младенцем.

П осле этого румянец исчез с лица доктора Джин. Она перестала переминаться с ноги на ногу и не шевелилась. Её скрещенные руки упали по бокам.

– Да, – сказала она с такой властностью, которой не слышалась в её голосе до сих пор.

Веда мягко кивнула и была рада увидеть, что доктор Джин, наконец, поняла, что за человек сидел перед ней.

Она начала перечислять факты, явно больше не заботясь о нежных чувствах Тодда.

– Так как яички производят 95% тестостерона в мужском теле, у вас все же может быть эрекция, и вы все еще можете эякулировать. Тем не менее, ваше либидо значительно уменьшится.

Лицо Тодда побледнело.

Это не помешало доктору Джин, голос которой стал выше, продолжить.

– Частота, сила и длина ваших оргазмов будут уменьшаться и никогда не сможет восстановиться. Преждевременное облысение, жар и головокружение со временем будут для вас естественными. Еще, вполне вероятно, что начнет быстро расти грудь.

Тодд схватился за голову обеими руками как раз в тот момент, чтобы заглушить всхлип, который вырвался из его горла, и от его рыданий дрожала кровать, на которой он сидел.

Только тогда доктор Джин остановилась. Бормоча себе под нос, она сдалась, а затем поспешила через комнату к Тодду. Её рука на мгновение зависла в воздухе над согнутой спиной Тодда, прежде чем она опустила её и тихонько прикоснулась. Доктор Джин погладила его спину, словно ипохондрик прикасался к раненному животному, все это время шепча о лекарствах, которые помогут ему жить новой жизнью.

Но Веда знала лучше всех, что на земле не было лекарства, достаточно сильного, чтобы дать человеку новую жизнь. Помочь человеку снова отрастить крылья, которые срезали безвозвратно. Прикоснуться к небесам еще раз после того, как вы уже рухнули на землю.

Засунув руки в карманы своей формы, Веда наблюдала, как рыдал Тодд, и даже когда доктор Джин повелась на его крокодильи слезы, девушка жадно пожирала их глазами , как восемнадцатилетка пожирала глазами малолитражный автомобиль.

Она использовала его боль как энергию.

Она использовала его боль как топливо.

Прежде, чем Веда смогла себя остановить, улыбка, с которой она боролась, начала расползаться по её лицу и становилась все шире, пока девушка не убедилась в том, что та смогла прорваться через потолок, касаясь луны и облаков.

Веда перевела взгляд на Линка и увидела, что он тоже улыбался.

Она сжала бронзовый медальон в кармане, и на мгновение стало легче.

На мгновение она снова могла дышать.

Один есть.

Конец первой книги…