Дуэт

Глава 26

Да, я сожалела, что позволила Джейсону покинуть мою квартиру в тот день.

Да, я знала, что правильное решение не всегда подразумевает белое или черное.

Да, я смотрела на свой телефон каждое утро и задавалась вопросом, должна я ему позвонить или нет.

Нет, я ни разу этого не сделала.

Музыка остановилась, красная записывающая лампочка щелкнула. Я стащила наушники со своей головы. Вокальная комнатка была небольшой, но после записи полдюжины альбомов в четырех стенах, она стала для меня, в своем роде, вторым домом.

Моя команда сидела за другой стороной стекла: Саммер, мой агент и директор студии, Том. Он постоянно помогал записывать мою музыку, и я не доверяла больше никому за аппаратурой в студии.

— Мне нравится это. Сколько лет, сколько зим прошло с того момента, как ты записала песню о расставании, — сказал Том, ставя на повтор песню, которую я только что спела в микрофон. Было тяжело слушать слова песни. Они всё еще обжигали, грусть в моем голосе было легко расшифровать. Я надеялась, что они просто думали, что я прикидываюсь ради песни. Все это не получилось бы, если бы мой голос не звучал так, будто я измучена потерей, да и какая им разница, на самом ли деле это или нет? Пока я продаю диски, верно?

— Это превосходно, Бруклин. Мне надо бежать. Не забудь, что твои репетиции для «Грэмми» начинаются завтра, — сказал мой агент перед тем, как ответить на звонок, и вышел из студии.

Саммер была единственной, кто остался молчать, и я боялась, что это было потому, что она знала правду о том, где я нашла вдохновение для песни. Она кивнула мне с улыбкой, и затем уставилась обратно в свой телефон, возможно, переделывая мое расписание. Я была окружена огромным количеством обязательств, и к тому же, мне нужно было начинать записывать мой следующий студийный альбом. Песня, которую я только что записала, будет первым треком в диске, и я боялась, что у большинства других песен будет такое же настроение.

Говорят, что ты должен писать то, о чем знаешь. Поэтому… таков и был мой план.

У меня была неделя до «Грэмми», и каждое свободное мгновение в эти семь дней было распланировано от и до. У меня было три репетиции, церемония вручения дипломов Камми, примерки платьев, тренировки, уроки вокала и бесчисленные интервью.

Но, так или иначе, было всё еще достаточно времени, чтобы думать о Джейсоне. Он внес изменение в начало нашего дуэта. Я бы возразила ему, что поздно делать изменения, вот только они были хороши. Действительно хороши. Его ассистент послал их накануне, и я сидела, читая их и пытаясь раскрыть секрет значения каждого слова, как будто они были частичками души Джейсона. К сожалению, после того, как я час таращилась в монитор, я пришла к выводу, что это были просто слова.

Первый день репетиций к музыкальной премии всегда безумен. Чистая численность персонала, который организует событие такой величины, почти совпадает с количеством гостей, которые будут присутствовать.

Я осталась в своей гримерке после того, как прибыла, наслаждаясь спокойствием и тишиной, как только мой преподаватель сценической речи ушел. Я знала, что должна быть на сцене через несколько минут, чтобы репетировать, но не могла не настрочить слова песни на своем ноутбуке. Последние несколько дней он был постоянно под рукой, впитывая слова, которые легко приходили ко мне.

Тихий стук в дверь моей гримерки оторвал мое внимание от ноутбука.

— Бруклин, мы готовы к твоему выходу на сцену через пятнадцать минут, — объявил рабочий сцены с другой стороны моей двери.

— Спасибо! — ответила я, взглянув на слова песни еще один раз прежде, чем запихнула ноутбук обратно в свою сумку. Я всё еще пыталась забить всё это себе в голову, когда дверь моей гримерки отворилась.

— Я думала, у меня есть еще пятнадцать минут, — возразила я перед тем, как посмотрела вверх и встретилась лицом к лицу с мужчиной, который однозначно не был работником сцены.

Я не видела Джейсона с того момента, как он хлопнул дверью, выходя из моей квартиры пару дней назад, но теперь он стоял передо мной, выглядя слишком красивым, чтобы проигнорировать. Его черты лица были освещены тусклым светом моей гримерки, и я замерла, рассматривая его.

— Прости, я должен был постучать, — сказал он, но не повернулся, чтобы уйти, так что, понятное дело, ему было не очень-то жаль.

Я скрестила свои руки и поднялась с дивана, готовясь ко всему, что он собирается сказать.

— У нас есть пятнадцать минут до того, как нам надо быть на сцене, — подчеркнула я.

Он кивнул.

— Я хотел поговорить с тобой до того, как мы поднимемся туда.

— Ладно, — ответила я, выпрямившись. — Говори.

— Мне жаль, что я не сказал тебе про Ким.

Я ужасно хотела получить его извинения. Я хотела, чтобы он признал свою ошибку, но не перед тем, как мы собрались на сцену. Не тогда, когда я собиралась потратить следующие несколько часов, чтобы петь с ним. Поэтому я просто один раз кивнула.

— Это всё? — спросила я, направляясь к косметичке, чтобы взять заколку для волос. Обычно становится жарко на сцене, и я знала, что мы будем на ней несколько часов. К тому же, мне очень нужно было оправдание, чтобы отвернутся от него.

— Я не должен был ничего скрывать от тебя, но и тебе стоило быть честной со мной, — сказал он.

Моя голова развернулась в его направлении, но он не отступал.

— Честной в том, что ты думала о нас, — продолжил он. — Ты должна была подождать и выслушать, вместо того, чтобы прыгать в первый же самолет из Монтаны.

Я рассмеялась, озадаченная его комментарием.

— Да, возможно, должна была. А теперь можешь ли ты, пожалуйста, выйти из моей гримерки? — я стиснула зубы, чтобы не расплакаться.

— Я сожалею о тех документах от моей юридической команды. Я не давал на них согласие, — сказал он, направляясь к двери и придерживая ее открытой на мгновение.

Я покачала головой.

— Не беспокойся об этом. Моя команда сделала бы то же самое.

Он вежливо улыбнулся и посмотрел вниз на свои ноги.

— Ах, да. Камми послала мне корзину с фруктами и запиской, в которой говорилось: «Один из них отравлен. Наслаждайся».

Моя челюсть отвисла, и его черты лица чуть-чуть смягчились. Я могла увидеть частичку беззаботного Джейсона, которого я полюбила на ранчо.

— Она всегда пытается вести мои бои за меня.

Он стиснул челюсть.

— Не думаю, что тебе нужен какой-нибудь помощник. Ты используешь мое прошлое, чтобы оттолкнуть меня, сама по себе. Если ты хочешь, чтобы мы расстались, это твой выбор, но я не думал, что ты так легко сдаешься.

Я пожала плечами, уставившись вниз на ковер в поисках объяснения, которое не приходило.

Он ушел, не сказав больше ничего.

Я хотела кричать на него. Как он смеет перекинуть пламя на меня в этой ситуации? Он был тем, кто не хотел «осложнений». Он был женат.

Рабочий сцены пришел забрать меня несколько минут спустя, после того как я вытерла слезы с глаз. Я слепо следовала за ним, пытаясь собраться с мыслями, чтобы я смогла по-настоящему сконцентрироваться во время репетиции.

Я увидела Джейсона, когда была на полпути к закулисью. Он уже был на своей отметке, регулируя устройство в его ухе так, чтобы он мог слышать себя во время репетиции. Я посмотрела вниз на свою систему мониторинга, регулируя беспроводной приемник в заднем кармане своих джинсов.

Там была пара дюжин людей, которые сидели в зале в «Стэйплс-центре». Продюсеры шоу, ассистенты, рабочие сцены, костюмеры, звукооператоры, художники по декорациям. Они все были здесь, чтобы смотреть репетиции, что означало то, что они будут первой группой людей, которая будет наблюдать за тем, как Джейсон и я поют вместе. Прекрасно.

— Как дела? — спросил нас хореограф, когда я подошла к серому «Х», приклеенному к сцене примерно в полуметре от Джейсона. Мой микрофон был установлен перед отметкой, а моя гитара опиралась на стенд рядом с ней. Со всей этой нервотрепкой, возможность использовать свою собственную гитару ощущалась так, будто мне бросили спасательный круг.

Я мимоходом стрельнула в Джейсона взглядом.

— Бывало лучше, — ответила я, зная, что наш разговор можно было легко услышать каждому в зрительном зале.

— Думаю, я должен согласиться, — сказал Джейсон, стиснув свои зубы, и задумчиво уставился на свою гитару.

Бедный хореограф не имел понятия, что сказать на наши ответы.

— Ладно, тогда давайте пробежим один раз песню. Я прочувствую музыку, и затем мы сможем решить, что сделаем. Думаю, движений будет немного. Вы двое вместе достаточно эффектны, так что нам не нужно будет много добавлять.

Мы кивнули и начали наигрывать на наших инструментах, чтобы разогреться и протестировать наши устройства. Я несколько раз перевела дух, расслабляя свои пальцы на грифе.

Хореограф двинулся к закулисью, и освещение зрительного зала потускнело, поскольку команда по освещению сфокусировала свет прожекторов на Джейсоне и мне. Я разогрелась в своей гримерной вместе с преподавателем по вокалу, но стоять на сцене ощущалось по-другому. Даже на ранчо Джейсона я никогда не выкладывалась по полной. Мы всё время наигрывали в его комнате, спокойно напевая и тихо играя.

Наконец, пришло время вложить в это наши сердца.

Позже тем вечером, мне позвонила ЛуЭнн. Я была в разгаре бесцельного смотрения в холодильник, надеясь, что ужин магически приготовит себя сам, когда ее имя осветило экран моего телефона.

— Лу? Это ты? — спросила я как восьмидесятилетняя. Примечание: почему мы всё еще не доверяем идентификатору номера звонящего абонента?

— Бруклин! Как ты? Я не помешала?

Было так приятно слышать ее голос — это было почти так же хорошо, как общаться с ней там лично. Почти.

— Нет. Что-то случилось? Всё в порядке? — я дала ей свой номер прежде, чем уехать из Монтаны, но я не ожидала, что она позвонит, чтобы побеседовать, так скоро.

— Всё отлично, — сказала она. Я слушала шарканье ее ног по полу, прежде чем она заговорила снова. — Я просто тут думала кое о чем и звоню, потому что сомневаюсь, что Джейсон расскажет тебе полную историю о своем прошлом. Он очень странный в важных вещах, никогда не любит признавать, что в глубине души он — хороший человек. Если бы его мама всё еще была жива, она бы сама тебе позвонила, так что я должна буду сделать это за нее.

Я нахмурилась, пытаясь разобраться.

— О чем ты говоришь, ЛуЭнн?

Она вздохнула.

— Просто дай мне пару минут, и я объясню это.

Я села на диван, радуясь, что на этот раз Камми не была в моей квартире. Я обосновалась, и ЛуЭнн начала свою историю, заполняя части жизни Джейсона, которые он мог бы никогда не рассказать мне сам.

— Джейсон и Ким были хорошими друзьями, когда росли. Они оба были тихими, умными детьми в маленьком городке, и не было сюрпризом то, что они были в хороших отношениях. После окончания средней школы, Ким забеременела от какого-то парня не из нашего города. Я не знаю всех деталей, но знаю, что она пошла к Джейсону до того, как сказала об этом кому-нибудь еще. Судя по всему, у нее не было поддержки с этим ребенком. Биг-Тимбер не самый прогрессивный город, и ее родители были старомодны. Как ты, вероятно, можешь догадаться, Джейсон хотел помочь Ким. Он любил ее как друга, так что он сделал правильную вещь.

— Насколько все в городе знали, ребенок был от Джейсона. Они поженились летом перед тем, как родилась Лейси.

— Поэтому он женился на Ким?

— Ага.

— Так всё это однозначно было до того, как взлетела его карьера?

— За годы до этого.

Моя челюсть буквально отвисла, но затем я додумалась задать вопрос.

— А что насчет СМИ? Почему никто не узнал, что он был женат?

— Их свидетельство о браке засунуто в какую-то картотеку в администрации округа Биг-Тимбер. Я не могу припомнить, когда в последний раз наш город любезно принимал СМИ, которые шпионили за Джейсоном, особенно после того, как он стал знаменит.

— Разве он не носил обручальное кольцо? — спросила я.

Она вздохнула.

— Как только Джейсон отправился в турне, они сняли свои кольца. Джейсон не хотел привлекать внимание к Ким и Лейси, а Ким хотела свободу, которая пришла с безымянным пальцем без кольца.

ЛуЭнн молчала, пока я пыталась осмыслить историю.

— Не могу поверить, что Джейсон сделал всё это, — сказала я, всё еще переваривая его прошлое.

— Именно, — сказала она. — Так что, может быть, тебе нужно быть полегче с этим парнем.

Я рассмеялась, озадаченная ее наглостью.

— Буду. Спасибо, что рассказала мне всё это, ЛуЭнн.

— Пожалуйста. Не перезванивай мне, пока вы двое не сойдетесь. Я хочу деток на своем ранчо.

Моя челюсть отвисла уже в тысячный раз с того момента, как я ответила на ее телефонный звонок.