Душелов. Том 3

Глава 28

— А ты, на удивление, не столь далёк от мира искусств, как я и изначально думала, — сказала Алиса, стоило нам выйти из театра.

— А если, не увиливая, говорить прямо, то… я не такой уж варвар, которым ты меня представляла? — не сдерживаясь в ухмылке, спросил я.

Негромко фыркнув, нерасторопно идя вперёд с горделиво поднятой головой, она заявила:

— Я такого не говорила.

— Ну да, эвфемизмы удобная штука…

— А если серьёзно: откуда у тебя эти познания о мире искусств? Ты ведь совершенно не похож на человека, который таким увлекается, но при этом же, по какой-то причине, довольно-то много знаешь об этом. Я даже удивилась сначала.

— Значит, всё же принимаешь меня за необразованного варвара. Хм… может, мне тогда и вести себя стоит соответствующе? Ну, не сдерживаясь.

— А, так это ты ещё так сдерживаешься? — неожиданно подхватила она. — Ты ведь только и делаешь всё время, что пялишься на меня своим похотливым взглядом с очевиднейшими мыслями.

— О, ну раз так, то давай покажу, что будет, если не буду сдерживаться… — и произнеся это, потянулся рукой к её попке.

Но, конечно же, не было ей пройдено и половины пути, как Алиса тут же отбила её своей рукой, сказав слегка поднятым голосом:

— Ты что, совсем животное? Тут же люди!

— Я шучу — это во-первых. А во-вторых, какая нам разница? — спросил я, взявшись одной рукой за надетые на мне большие круглые очки, а второй за чёрную маску, находящуюся прямо под ними.

Ещё помимо этого на мне надета чёрная бейсболка, чтобы скрывать волосы, их цвет и причёску. А завершает же образ — будничная оверсайз одежда, скрывающая собой большую часть моего тела. В общем, это самый обычный, что ни на есть, так называемый, «аэропортский стиль». И конечно же, у Алисы всё примерно то же самое, разве что — в чуть более женственном варианте.

Почему же мы так одеты, если пошли в театр, куда принято идти в классическом стиле, состоящем из строгого костюма для мужчины и прекрасного платья для девушки?

Ответ на это крайне прост: иначе бы мы не могли пойти вовсе. По крайней мере, вместе. Всё же с официальной точки зрения наша разница в статусе никуда не делась, и если кто-то увидит Алису на свидании с таким, как я, — у неё и её рода появятся серьёзные проблемы. А как следствие, эти проблемы сразу же затронут и меня. Вот и выходит, что аэропортский стиль, скрывающий почти всё тело, — это единственный, который подходит нам для совместных выходов куда-то.

— Даже так! Совершенно нередки случаи, когда и подобные меры не помогают!

— Ну в этом случае появляется «в-третьих».

— А?..

— Если нас всё же распознают, то какая уже будет разница, как мы ведём себя в обществе?

— Ужас… Даже думать об этом не хочу…

— Тогда почему всё же согласилась сходить со мной в театр?

— Ну… — мило замялась она, — подумала, что ты прав, и мне действительно было бы неплохо, наконец, развеяться. Всё же с того случая уже, считай, как целый месяц прошёл. Да и город почти в то же самое время наполнился агентами из Имперской спецслужбы из-за того громкого, ночного дела ГБР по делам демонов и одержимых. А после их появления тут так резко воцарилась такая тишина со спокойствием, что отец мне даже вновь разрешил гулять без телохранителей, а то с ними… в общем, это вообще не то.

Ну, в каком-то плане, исходя из небольшого личного опыта, я её понимаю. Телохранители — это, как по мне, про ту самую безопасность, которая идёт абсолютно всегда наперекор с удобством. Впрочем, лучше испытывать это самое небольшое неудобство, чем позже гнить мёртвым в земле. Или даже чего похуже…

— Кстати, не уходи от темы! Ты так и не рассказал…

— Нам сюда, — перебил я её, указав на поворот налево.

— А? — удивилась она. — Хорошо, — следом зачем практически сразу же продолжила: — В общем, ты так и не рассказал, почему разбираешься в искусстве!

— Ну, я это и не скрываю особо. Всё дело в роде Агнэс. Я жил и рос с ними, как член их семьи. А у большинства аристократов есть некая тяга к искусству. В конкретно этом случае — она проявилась лишь у одного члена их рода. Тем не менее, лет до пятнадцати-шестнадцати жили мы достаточно дружно, а потому если куда-то хочет идти один — значит, вместе с ним туда идут и все остальные. И естественно, никакие отмазки не принимались.

— Этот «один» — это ведь ты сейчас про Кевина Агнэс?

— Ага, именно про него. Смотрю, он действительно столь популярен в высшем свете, как я и думал.

— Думаю, он популярен даже больше, чем ты думаешь.

— Ну, учитывая, как он держит себя в обществе — оно и неудивительно.

— «Держит»? Ты же не имеешь ввиду, что он на самом деле совсем другой?

— Нет, не имею. Однако уверен, что раскройся хотя бы часть его настоящей личности — он был бы уже не столь популярен.

Может, Кевин и действительно очень умный, добрый парень, но всё же… как ни крути, а он далеко не самый смелый парень. А мужественность в реалиях высшего света — это очень важный фактор, играющих роль буквально в любом аспекте жизни аристократа. Так что его стратегия минимально появляться в обществе, засесть за учёбу и неторопливо вливаться в бизнес своего рода — вполне себе хороший вариант. Может, даже самый лучший из имеющихся.

Впрочем, я бы сам вряд ли смог так жить.

— Это ты о чём сейчас?

— А вот это я уже рассказать не могу при всём желании. Даже не будь у меня долга перед его семьёй — он мне всё равно, считай, как родной брат.

— Пф-ф-ф… ну и не больно-то хотелось…

— Нам сюда, — остановившись, указал я рукой на вход в ресторан.

И наблюдая за её удивлённой реакции, пока она пыталась подобрать подходящие слова, подошёл к двери и приоткрыл её для неё. Так ничего и не сказав, успокоившись, она прошла внутрь, а я следом за ней.

— Слушай, — тихо начала она, — ты, наверное, не знаешь, но этот ресторан очень популярный. Так что вряд ли тут сейчас будут свободные места.

Ничего не ответив ей, я подошёл к респешену. А за ним находиться достаточно милая девушка лет двадцати трёх с яркой, но очевидно самой обычной, наигранной улыбкой, свойственной всем людям в такой сфере.

— Добрый день, дорогие гости, — моментально поздоровалась она с нами. — Могу я вам чем-то помочь?

— Добрый день. Столик на имя Микаэла Мёрфи.

— Одну минутку, — и произнеся это, слегка наклонилась, взяв планшет, по которому впоследствии сделала несколько быстрых, отточенных кликов. — Третий кабинет со столиком на двоих, всё верно?

«Кабинетами» в подобных ресторанах называют либо целую отдельную комнату, либо же, как минимум, отгороженную занавесками секцию. В общем, главный смысл этого — небольшая территория, где посетителей не будут никак тревожить другие посетители. В нашей ситуации, для нас двоих, — это единственный способ побыть в подобном публичном месте, будучи уверенным, что после из-за этого не возникнут проблемы.

— Да, всё верно.

— В таком случае, прошу за мной, — с максимально учтивым тоном сказал только что подошедший к нам откуда-то слева парень.

Ну а после этого он провёл нас к нашему кабинету. Зайдя в него мы сели, наконец заимев за этот вечер первую возможность снять с себя маску, очки и бейсболку.

— Что-то принести сразу? — поинтересовался парень-официант.

— Нет, — сразу ответил я.

— Эм… тоже нет, — вновь несколько замялась Алиса.

— Хорошо. Тогда я зайду чуть позже. Либо же, если определитесь раньше, можете заказать по этим планшетам, — указал он рукой на те два планшета, что лежат возле нас.

— Хорошо.

После этого он кивнул и вышел из кабинета. И стоило ему закрыть дверь, как…

— Что происходит⁈ — сразу же вскрикнула Алиса. И увидев, как я в непонимании на неё смотрю, она объяснила: — Мы же не договаривались на ресторан! Мы обсуждали только поход в театр!

— Если переживаешь насчёт денег, то я заплачу, как и за театр.

— Да не в этом дело!

— Тебе нужно куда-то спешить? — спросил я, взяв планшет.

— Да нет же, у меня сейчас полно свободного времени! Я не об этом! Это же!.. — замялась она, — я не понимаю, зачем это всё? Зачем ты меня пригласил сначала в театр, а теперь ещё, оказывается и учтиво забронировал столик в таком дорогом ресторане…

— А разве в этом есть что-то странное?

— Конечно есть! Это же прямо как… свидание… — под конец, резко покраснев, сбавила она тон, отведя взгляд в пол.

— Так это оно и есть, — спокойно ответил я, продолжая листать меню на планшете.

— Ч-что⁈.

— Не понимаю, что тебя удивляет. Для пар, вроде нашей, ведь вполне естественно ходить на свидания.

— «Для пар»?.. «Вроде нашей»?.. Т-ты… о чём это вообще⁈ С чего это мы пара⁈

— Ты это сейчас серьёзно? Мне и вправду нужно сейчас называть все эти факторы?

— Да какие ещё нахрен факторы⁈ Ты ведь не предлагал мне встречаться! Да и в любви никто из нас друг другу не признавался! — и услышав вот это, видя её покрасневшее, тем не менее очень милое лицо, я уже не смог устоять, усмехнувшись. — Да какого хрена ты ржёшь в такой ситуации, идиот⁈

— Слушай… ты что — ребёнок? — еле сдерживая смех, спросил я, отложив планшет.

И видимо, моя формулировка была слишком провокационной для неё в такой ситуации. Потому что уже в следующее мгновение она, резко вскочив со стула и рефлекторно схватив со стола свой планшет, замахнулась им на меня. И когда я, понимая, что она не шутит, уже собирался уворачиваться, она всё-таки сдержалась, положив планшет на место. Правда, к этому моменту… этот планшет уже треснул, вырубившись. Но её сейчас это совершенно не волновало.

Не обращая на это никакого внимания, она наклонилась в мою сторону и с озлобленным, красным лицом, то ли от гнева, то ли от смущения, спросила:

— То есть, по-твоему, если мы занимаемся «этим» из-за моей «болезни», то мы сразу автоматически становимся парой⁈

— Нет, конечно. Это несомненно важный фактор, но точно не главный.

— А какой же тогда главный⁈

— Наши чувства, — и после этих слов она резко растеряла весь свой гнев. — Ты же не будешь сейчас отрицать, что тогда, в машине, после твоего спасения, ты мне собиралась признаться в них? Или ты действительно думала, что я не понял, что ты тогда хотела сказать, или вовсе забыл?

— Нет конечно! — выкрикнула она, после чего, отведя взгляд, присела обратно. — Я просто думала, что тебе всё равно, и поэтому… ты решил сделать вид, будто бы ничего не было…

— То есть, ты не заметила изменения в нашем общении после этого? Например, что стоило нам убедиться, что можно спокойно переписываться, как наше общение резко возросло. Или же что стоило тебе вновь получить свободу, как мы на выходных иногда проводим чуть ли не целые дни у меня дома. Или вовсе взять, к примеру, сегодняшний вечер.

— Конечно же, я заметила! Но это же нормально… мы прошли через многое… связаны общим секретом… начинаем друг друга лучше узнавать… привязываться друг к другу… Но ведь признания в чувствах не было… Как и предложения встречаться…

— То есть, ты действительно как ребёнок.

— Да с чего это⁈

— С того, что так размышляют только четырнадцатилетние дети, которые впервые влюбляются.

— Да что за бред! То есть, по-твоему, признания в чувствах и предложение встречаться — не нужны⁈

— Именно.

— Так думают только варвары, вроде тебя! Это, чтоб ты знал, очень важные моменты и их нельзя пропускать!

— Так я всё-таки варвар в твоих глазах? — в очередной раз усмехнулся я.

— Да причём тут это, дурак! Мы сейчас вообще о другом говорим! О том, как важно рассказывать о своих чувствах, дарить их другому человеку и уметь принимать от него!

— А какой смысл говорить, если можно всё делом доказать?

— Да ТЫ!.. С тобой как головой об стену в этом вопросе!!!

— Иначе говоря, я ошибся и мы не встречаемся?

— НЕТ!!! Ну «нет» в плане «да, встречаемся»!

Видя её столь милую реакцию, сдержать смех в этот раз мне уже не удалось. А она от этого только сильнее продолжила злиться, пока в один момент не начала дуться, обиженно надув щёки и показательно обиженно отвернувшись, подобно маленькому ребёнку.