Два евро на сдачу

Два евро

Кларисса открыла глаза и подпрыгнула на кровати – часы на телефоне показывали десять утра.

Она разочарованно вздохнула, осознав, что на завтрак она уже опоздала, и побрела в ванную. В зеркале над раковиной отразилось лицо, которое намекало на то, что она полночи ворочалась, не в состоянии уснуть. А теплое чувство, разливавшееся в груди со вчерашнего вечера, то и дело сменялось колючей тревогой, от которой начинало подташнивать.

– Хорошо еще, что я не пью, – пробормотала Кларисса и потрогала свое лицо, оценивая масштабы его помятости.

Она умылась холодной водой, хлопая по щекам и глядя в зеркало после каждого ополаскивания, будто лицо и впрямь могло измениться за считаные секунды. Немного подумав, она решилась на контрастный душ. После него лицо и впрямь посвежело, а складки как у шарпея перестали угрожающе нависать над глазами. Ее внимание переключилось на волосы, она попробовала их зачесать сначала на одну сторону, потом на другую, сделала пучок, потом хвостик, и, не удовлетворившись ни одним из вариантов, снова залезла в душ, чтобы вымыть голову. Наконец, уложив волосы феном, она достала из дорожной сумки свежую футболку, черные колготки и черную юбку до середины бедра, переоделась, покрутилась перед зеркалом, с особым вниманием осматривая колготки, чтобы удостовериться, что на них нет ни дырок, ни затяжек. Привстала на носочки и поняла, что в туфлях на каблуках ее ноги смотрелись бы куда эффектнее. Взглянула на свои массивные ботинки на шнуровке, с легкой грустью понимая, что никогда в жизни не променяет их удобство и устойчивость на ненадежные шпильки, которые так и норовят подвести в самый неподходящий момент. А когда она наконец собрала все вещи, замотала на шее шарф, накинула куртку и вышла из комнаты, невольно подумала, что Даниэль, возможно, уже давно уехал обратно в Лилль. Наверняка уехал, ведь уже было двенадцать часов, а он не писал сообщений и не заходил за ней.

Сообщения!

Кларисса только сейчас поняла, что они с Даниэлем даже не обменялись номерами телефонов. Хотя зачем? Он несколько недель просил ее дать свой номер, а она не соглашалась. Сегодня они вернутся в Лилль и больше никогда не увидятся, ведь он не узнает, где она будет потом работать. С этими мыслями, которые роились в голове, Кларисса подошла к двери номера Даниэля этажом выше и прильнула к ней ухом – тишина. Кларисса без надежды постучала, прикидывая, как пойдет к Патрику Люмо и о чем будет говорить. Никто не открыл. Она попробовала нажать на дверную ручку, но безрезультатно, потому что дверь закрывалась на замок автоматически, а открывалась ключом-картой. Тогда она села на свою сумку прямо в коридоре, навалившись спиной на дверь, и стала смотреть в интернете, как проще добраться до Патрика и где там поближе есть парковка. Желательно бесплатная. Через пять минут Кларисса поняла, что проще и дешевле дойти пешком, оставив сумку в машине, а потом вернуться сюда. Она стала подниматься, ухватившись за дверную ручку, и оперлась на нее так, что та издала какой-то подозрительный звук, и Кларисса решила, что сломала ее. В этот момент дверь резко распахнулась, на пороге показался Даниэль, одетый в светло-голубые джинсы и стильную черную рубашку. Кларисса уставилась на него в изумлении.

– А я думал, мне уже мерещатся шорохи за дверью, – улыбнулся он.

– Что? Что ты здесь делаешь? – тряхнула головой Кларисса.

Даниэль вопросительно посмотрел на нее.

– Я здесь собираюсь. Ты кого-то другого ожидала увидеть?

Даниэль прошел в глубь комнаты, оставив дверь открытой, и продолжил складывать вещи в чемодан, который лежал на кровати. Кларисса взяла свою сумку и зашла за ним.

– Я стучала, ты не открыл.

– Хм… Я был в душе, наверное.

– Я думала, ты уехал обратно в Лилль…

Даниэль на секунду замер с телефонной зарядкой в руках и непонимающе нахмурился.

– Что? Почему?

Кларисса пожала плечами.

– Да кто тебя знает…

– Ну ты могла хотя бы попытаться меня узнать. Спросить, например, если сомневаешься. Да и зачем мне уезжать? Мы же сегодня вместе вернемся. Зачем мне платить за билет на поезд? – усмехнулся Даниэль.

Кларисса поморщила нос.

– Скоро ты уже соберешься?

– Минутку. – Даниэль ушел в ванную комнату.

Кларисса осмотрелась и увидела на прикроватной тумбочке флакончик с туалетной водой. Она взяла его, покрутила в руках, обернулась на закрытую дверь ванной комнаты, открыла и несколько раз втянула носом аромат, закрыв глаза. Внезапно раздался громкий звонок телефона, Кларисса вздрогнула, и флакончик выскользнул у нее из рук. Она попыталась поймать его, но только сильнее ударила, придав ему скорости. Когда раздался звук бьющегося стекла, Кларисса уже зажмурила глаза и закрыла лицо руками. Мобильный телефон тут же замолчал, как будто понял, что сейчас не до него, а Даниэль распахнул дверь ванной.

– Что случилось?

Ответ на этот вопрос не требовался, потому что Даниэль смотрел на рассыпанные по полу осколки и мокрое пятно на светло-сером прикроватном коврике.

– Я куплю тебе новую. – Кларисса отняла руки от лица и виновато посмотрела на Даниэля. Тот покачал головой:

– Не получится, это особенная туалетная вода, она продается только в Марокко.

– Она даже не французская? – обрадовавшись, уточнила Кларисса и бодрым голосом добавила: – Скажи мне, сколько она стоила, я заплачу.

– Не нужно. – Даниэль махнул рукой и продолжил собирать вещи в сумку.

– Нет, серьезно, я не хочу быть тебе должна, для меня это принципиально!

Даниэль шумно выдохнул и скрестил руки на груди.

– Ну хорошо. Триста.

– Что? Триста евро?

– Триста пятнадцать, если быть точным.

Кларисса вытаращила на него глаза и уставилась на темно-серое пятно на коврике.

– Может, отожмем обратно в бутылку?

– Что, твоя принципиальная позиция пошатнулась? – усмехнулся Даниэль.

– Нет. – Кларисса замотала головой, будто стряхивая с себя оцепенение. – Но у меня столько нет, я отдам тебе… Когда-нибудь позже. Точно отдам. Однажды я разбогатею и тогда найду тебя.

– Давай мы заедем по пути в торговый центр, и я себе выберу что-нибудь там в отделе парфюмерии, а ты заплатишь, если так хочешь.

Кларисса неуверенно кивнула и потянулась к своей сумке.

– Хорошо, идет. – Она достала кошелек.

– Можем обговорить бюджет, если нужно.

– Нет, что ты, выбирай все что захочешь. – Кларисса пошуршала банкнотами в кошельке. – В пределах двадцати пяти евро.

– Ты уверена, что здесь можно купить туалетную воду? – Даниэль с сомнением оглядывал стеллажи с детскими подгузниками, плавно сменяющиеся прилавками с колбасными изделиями. Кларисса уверенно шла впереди, будто бывала в этом месте уже не раз.

– Конечно! Ты что, впервые в супермаркете?

– Разумеется, нет. Но для парфюмерии есть специальные магазины, я же имел в виду не парфюмерный отдел в универмаге, – еле слышно пробормотал Даниэль, задумчиво озираясь по сторонам.

Кларисса резко остановилась, так что Даниэль чуть не врезался в нее.

– Так, месье богатенький. Или мы покупаем тебе туалетную воду здесь и сейчас, или просто уйдем отсюда, и я при первой же возможности отдам тебе твои триста евро.

Даниэль поднял руки в примирительном жесте.

– Ладно-ладно, веди меня. Я тебе полностью доверяю.

Кларисса развернулась и двинулась дальше.

– Вообще твоя вода была изрядно попользована. Поэтому вряд ли я разбила все триста евро. Та-дам! Вот и нашли! – Кларисса победно раскинула руки в стороны перед несколькими полками с туалетной водой.

– Небольшой выбор, конечно, но давай попробуем, – оптимистично отозвался Даниэль.

– Мужские ароматы только на этой полке. – Кларисса показала на верхнюю.

Даниэль поджал губы и постарался выдохнуть бесшумно, но у него это не получилось. Кларисса увлеклась изучением женских ароматов.

– Даже не знаю, что выбрать… – Спустя минут пять Даниэль беспомощно посмотрел на Клариссу, которая вертела в руках уже десятый по счету бутылек. Она что-то пробормотала, побрызгала на себя туалетной водой, удовлетворенно кивнула головой и подошла к Даниэлю.

– Ты будешь покупать эту воду?

– Нет. С чего ты взял? Я просто попользовалась тестером, в следующий раз попробую другую. Я всегда так делаю. Покупка целого бутылька обяжет меня пользоваться только ей, а так я чувствую себя свободнее.

– По-моему, это странно.

– Я просто не встречала еще ни одной туалетной воды, которой мне хотелось бы пользоваться долго.

– Может, ты просто непостоянная?

Кларисса нахмурилась.

– А может, ты пользуешься туалетной водой за триста евро, чтобы производить впечатление еще до того, как откроешь рот? Типа, «чувствуете, как от меня пахнет? Так пахнет ваша недельная зарплата»!

– Ты бы предпочла, чтобы от мужчины пахло одеколоном из киоска «Все за два евро»? Тебе такие нравятся? Я прошу прощения, что звал тебя на свидание. Я совершенно не соответствую твоим представлениям о мужчине мечты. Уж очень они у тебя… эм… эксцентричные.

– Да ну тебя. – Кларисса отмахнулась и переключилась на полку с мужским парфюмом. Перенюхав все, она остановилась на одном. – Давай возьмем этот?

Даниэль понюхал еще раз.

– Мне не нравится.

– Да брось! Он на тебе раскроется потом.

– Ага, раскроется запахом сельского работника.

– Тогда поехали в другой магазин!

– Не-е-ет! – взвыл Даниэль и округлил глаза. – Только не это. Берем его, значит. Нам тут главное – избавить тебя от чувства вины.

Кларисса заулыбалась:

– Вот увидишь, он тебе еще понравится.

Туалетная вода стоила двадцать шесть евро. Кларисса достала две бумажные десятки и пятерку и потрясла кошелек в поисках мелочи. На прилавок упала монетка в два евро, Кларисса тут же спрятала ее назад.

– У тебя будет один евро? – поинтересовалась она у Даниэля.

– У тебя же есть. – Он принялся искать по карманам мелочь.

– Эта монета не для покупок, – нехотя сказала Кларисса.

Даниэль выудил две монетки по пятьдесят центов, и кассир рассчитал их.

– А для чего тебе эти два евро, если не для покупок? – поинтересовался Даниэль, когда они вышли из супермаркета.

– Я хочу есть, – пробормотала Кларисса, игнорируя его вопрос.

– Это намек?

– Это констатация факта.

– А если я куплю тебе еды, ты расскажешь про два евро?

– Даже не знаю, – задумчиво протянула Кларисса. – Продавать историю за еду… Это должна быть очень хорошая еда!

– Выбирай, куда идем. – Даниэль потер руки в предвкушении.

– Я придумала, – радостно заявила она. – Мы с бабулей часто ходили в одно кафе, где пекут просто божественные киши! Туда надо доехать, но ничего, ты же оплатишь бензин? – Кларисса постаралась улыбнуться так очаровательно и невинно, как только могла, но не до конца была уверена, что у нее получилось.

– Как-то странно, не находишь? – нахмурился Даниэль.

– Что именно?

– Ты говоришь, что не хочешь оставаться в долгу и поэтому обязана купить мне туалетную воду, но при этом я оплачиваю бензин, покупаю еду…

– Я стараюсь об этом не думать, иначе мне с тобой просто не расплатиться, – пожала плечами Кларисса. – Если хочешь, выстави мне счет, когда вернемся. Возможно, я за всю жизнь так и не расплачусь с тобой, но тебя будет греть мысль о том, что я живу с чувством вины.

– Что? – разочарованно воскликнула Кларисса, всплеснув руками, когда они остановились возле кафе с фастфудом. Она еще раз посмотрела на адрес на картах в интернете.

– Божественные киши с картошкой фри и кетчупом? – уточнил Даниэль и добавил, закатив глаза: – М-м-м, мои любимые…

Кларисса шлепнула его по плечу.

– Раньше здесь было уютное кафе… Как же оно называлось… Неважно, в общем. – Кларисса стала смотреть по сторонам через стекла автомобиля.

– Можно купить по сэндвичу… – Даниэль указал в сторону кафе на углу здания напротив. – Только здесь парковаться нельзя, поэтому давай поищем, где встать?

– Нет, я уже сильно хочу есть, если меня не накормить, я начну убивать, – сказала Кларисса и серьезно посмотрела на Даниэля: – Давай ты сходишь за сэндвичами и кофе?

Даниэль скривился.

– Это ты говоришь, чтобы не платить за сэндвичи.

– Ну пожалуйста. – Кларисса сложила руки в молитвенном жесте. – А я присмотрю за машиной, чтобы нам не выписали штраф. Ты же не хочешь еще и штраф оплачивать?

Даниэль, осознав, что спорить бесполезно, отстегнул ремень безопасности.

– Купи мне, пожалуйста, с курицей и двойным сыром, мне нужно много сыра… – попросила Кларисса, пока Даниэль выбирался из машины, и задумчиво добавила: – И помидоры… да, и еще…

– Что куплю, то и будешь есть, – сказал Даниэль и, захлопнув дверь, пошел в кафе.

Кларисса скрестила руки на груди.

– Так и знала, что он абьюзер, – прошептала она и показала язык ему вслед.

Кларисса воспользовалась отсутствием Даниэля с его дорогущим пальто и достала палочку Пало Санто из мешочка в бардачке. Выйдя из машины, зажгла ее и через несколько секунд погасила, положив на керамическую подставку. Когда черный дым сменился белым, она вернулась с палочкой в машину. Она села, закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Теплый аромат укутывал, будто одеяло.

– Бабуль, а откуда эти палочки?

– Из Южной Америки.

– Это далеко?

– Очень далеко. Это палочки из священного дерева тамошних индейских племен.

– Значит, когда я вырасту, уеду в Южную Америку. Я стану индейцем.

Кларисса так просидела минут десять, пока не услышала, как что-то приземлилось на крышу машины, а затем открылась дверь со стороны пассажирского сиденья.

– Что, ты тут опять устроила свои воскурения! – воскликнул Даниэль и стал размахивать руками, выгоняя из машины белый дым. – Припарковалась в неположенном месте и зажигает сомнительные травы.

– Это не травы, а дерево. Пало Санто называется, – усмехнулась Кларисса, убирая палочку в керамическую коробочку и затем в бардачок. – Очищает пространство. В том числе и ментальное. А еще успокаивает нервы, между прочим, расслабляет.

– И это не наркотик?

– Могу тебя заверить. Я даже спиртное не пью, какие наркотики, Даниэль? Садись уже.

Он взял с крыши машины картонный поднос с двумя стаканчиками и два свертка с сэндвичами.

– Это твой кофе. – Даниэль показал на тот стаканчик, который был ближе к Клариссе. Она сняла крышку и вдохнула аромат.

– Это что, латте с корицей и ванилью? – Она удивленно посмотрела на Даниэля.

– Ну да, – пожал плечами Даниэль. – Я надеюсь, твои вкусы не изменились со вчерашнего вечера? Осторожно, он горячий.

Кларисса довольно зажмурилась так, что на переносице кожа сложилась мелкими складочками.

– А это сэндвич. С курицей. Я попросил тройной сыр и побольше помидоров, потому что они сначала положили буквально два ломтика… Что? Что ты так смотришь? – спросил Даниэль, увидев, что Кларисса уставилась на него не моргая.

– Нет-нет. – Она будто стряхнула с себя оцепенение. – Все в порядке. Спасибо. Такой замечательный сэндвич даже я сама себе не смогла бы купить.

– Давай отъедем, пока нас не оштрафовали.

– Да не бойся ты!

– Кларисса, я не буду оплачивать штраф, которого мы могли бы избежать, не будь ты такой беспечной.

– Ой! – недовольно пробурчала Кларисса, откусила огромный кусок от сэндвича и сунула его в свободную руку Даниэлю. Она проехала несколько метров, повернула в переулок, припарковалась в другом месте, где тоже не было знака парковки, заглушила мотор и отобрала свой сэндвич у Даниэля.

– Так, конечно, гораздо лучше, – скептически заметил он.

– Я хочу есть, – отрезала Кларисса.

– Я мог бы вести машину иногда, подменять тебя. Например, обратно в Лилль могу быть за рулем, а ты отдохнешь.

– Заманчиво, конечно, но нет, – сказала Кларисса с набитым ртом.

Добравшись до середины сэндвича, Даниэль снова подал голос:

– Я жду историю про два евро, между прочим.

– Я могла бы рассказать историю за тот божественный киш, который, увы, мы теперь не купим. За сэндвич я не готова продавать свои рассказы.

– Но сэндвич с тройным сыром! Можно хотя бы в общих чертах?

Я сидела, закрывшись у себя в комнате. Я пыталась сконцентрироваться на дурацких примерах по математике. В свои десять лет я в ней ничего не понимала и на уроке часто играла с цифрами в уме, запоминая большие числа. Как легко запомнить число три тысячи четыреста восемьдесят три? Три плюс четыре плюс восемь плюс три. Восемнадцать. Один плюс восемь. Девять. Девятый месяц сентябрь, а в сентябре день рождения мамы. А потом раскрути всю цепочку обратно… Это казалось гораздо проще, чем запомнить цифру. Которую, в общем-то, не нужно было запоминать, но меня странным образом отвлекал и успокаивал весь этот счет в голове. Строчки с цифрами плыли у меня перед глазами, пока мама с папой за стенкой говорили все громче и громче. Они еще сдерживались. Они всегда пытались. Не ради меня, нет. Чтобы соседи не услышали. Боюсь, их слышали даже соседи на противоположной стороне улицы. Даже если наши окна были закрыты. Я слышала, как папа уже начинает ругаться неприличными словами, за которые я, если бы произнесла такое, могла получить по губам. Мама заглянула ко мне в комнату и сказала мне идти в магазин за молоком. Она говорила напряженно, казалось, она кое-как сдерживается, чтобы и на меня не повысить голос. Поэтому я без единого возражения надела куртку, схватила шарф и деньги, которые она мне протягивала, и вышла из квартиры, хотя я точно знала, что в холодильнике стоит целый пакет молока. Я была рада сбежать оттуда. Я долго бродила по кварталу, пропуская один магазин за другим, будто там не было никакого молока, – так я придумала, на случай, если дома меня спросят, почему я так долго. Я не взяла свои наручные часы, поэтому не знала, сколько времени. В какой-то момент пришлось все-таки купить молоко, потому что вскоре магазины могли начать закрываться. На сдачу мне дали несколько монет, одна из них мне показалась необычной – на монетке в два евро было небольшое сквозное отверстие, как будто кто-то специально проделал его каким-то тонким сверлом. Я пошла домой, но, как только оказалась в подъезде, тут же услышала знакомые голоса, доносящиеся из-за закрытой двери со второго этажа. Тогда я села на лестничном пролете между вторым и третьим этажами и стала ждать. Там я ощущала себя в гораздо большей безопасности: даже если бы родители вышли из квартиры, они не смогли бы меня сразу заметить, и я бы успела подняться еще выше, но при этом мне было слышно, что творится у нас дома. Казалось, я просидела там под звуки криков целую вечность, вертя в руках свою новую необычную монетку, пока не услышала шаги на лестнице. Я хотела спрятаться, но подумала, что это могут быть соседи с верхних этажей, а если я сейчас побегу вверх по лестнице, то только еще больше привлеку к себе внимание. Но это была наша соседка напротив, мадам Лефрен. Сначала она удивилась, увидев меня сидящей на ступеньках, я поздоровалась, и тогда она посмотрела на дверь в нашу квартиру, из-за которой доносились крики. Она тоже поздоровалась со мной в ответ и зашла к себе. А через пару минут выглянула и пригласила зайти. Я отказалась сначала, потому что мне было неловко, да и о чем мне было с ней разговаривать? Что я могла делать у нее в квартире? Но она настояла, и я все-таки согласилась. Ее квартира была поменьше нашей, но как только я зашла, мне стало как-то особенно хорошо. Не могу теперь сказать из-за чего. Запахи, освещение, обстановка – все вместе показалось мне таким уютным, что я расслабилась и не хотела больше выходить оттуда. Я почувствовала себя в безопасности. Мадам Лефрен была старше моих родителей. Наверное, она могла бы быть моей бабушкой, судя по ее возрасту, но это место моя бабуля заняла раз и навсегда. Мадам Лефрен стала задавать мне вопросы на разные темы, пока наливала мне чай и доставала свежие круассаны и шоколатины из сумки, – про школу, про друзей, про учителей. Я отвечала односложно и неохотно, потому что на все эти темы мне хотелось говорить не больше, чем о моих родителях, и о том, почему я сейчас сижу у нее, а не доделываю математику дома. Потом она спросила, что мне интересно. Это было так странно. Казалось, никто и никогда не спрашивал меня о моих интересах. В школе и дома до этого никому не было дела, потому что «надо заниматься тем, что от тебя требуется, а не тем, что ты сама хочешь». До этого момента об интересах мне удалось поговорить только с парой друзей, промелькнувших в моей жизни. Я рассказала, что люблю читать, и увидела в глазах мадам Лефрен искренний интерес. Я говорила о своих любимых книжках, а она внимательно слушала, не перебивая, и только изредка задавала какие-то уточняющие вопросы. А когда мы попили чай, она повела меня в гостиную, где вдоль каждой стены, кроме той, где было окно, стояли книжные полки до потолка. От удивления я открыла рот, а мадам Лефрен стала доставать книжки, которые, как она подумала, могли бы мне понравиться. Я набрала целую стопку и уселась читать в кресло, когда мадам Лефрен подвинула к нему кофейный столик и включила лампу торшера. Я в восторге погрузилась в первую историю, но, расслабившись, почти сразу уснула прямо там, в кресле. А утром она меня разбудила пораньше, чтобы я успела забежать домой и собраться в школу. Она предложила мне взять книжки с собой, но я сказала, что мама не поверит мне, если я скажу, что мне вот так просто кто-то дал целую стопку книг. Дома уже никого не было. Мне стало до слез обидно, что меня даже никто не искал с тех пор, как я ушла за молоком. Я собрала портфель и пошла в школу. А вечером к нам в дверь постучала мадам Лефрен. Она принесла молоко, которое поставила вчера в свой холодильник, и стопку книг, которые я выбрала. В тот момент я расстроилась, потому что у нас была такая огромная разница в возрасте с человеком, который мог бы запросто стать моим другом. И дело было не в том, что она мне в бабушки годилась, а в том, что она была взрослой, а у взрослых всегда много забот и проблем, им всегда не до детей. Уже потом, несколько лет спустя, когда я перебирала книги у себя в шкафу, я задумалась, откуда были те, что я взяла у мадам Лефрен. Ведь я никогда не видела, чтобы у нее были свои дети.

– В общих чертах… – задумчиво пробормотала Кларисса. – Ну ладно. Эта монетка для меня – напоминание об отношениях между матерью и отцом. О том, что нужно во что бы то ни стало избежать повторения таких отношений. Она со мной уже больше десяти лет.

– И что? Работает?

– Да, как видишь.

– То есть, чтобы избежать повторения их отношений, ты решила вообще прекратить любые отношения с людьми?

– Это не принципиальная позиция, просто я еще пока не встретила такого человека, с которым у меня могли бы сложиться другие отношения.

– А как ты это определяешь?

– Сразу чувствую, какие могут быть проблемы.

– Выходит, это просто твои домыслы?

– Не домыслы, а интуиция.

Даниэль, казалось, хотел еще что-то сказать, но замолчал и продолжил жевать сэндвич. Кларисса несколько раз покосилась на него и, так и не доев, положила свой сэндвич обратно в бумагу и завела мотор.

Все не так, как кажется

Из динамика донесся бодрый голос консьержа:

– Добрый день! Месье Люмо вас ожидает?

Кларисса победно посмотрела на Даниэля и бодро ответила:

– Да, месье.

– Пожалуйста, подождите секундочку, мадам.

– Черт. – Кларисса всплеснула руками.

Через несколько мгновений консьерж вновь вышел на связь.

– Прошу прощения, но месье Люмо сегодня не ожидает гостей. Хорошего вам дня!

Кларисса только успела открыть рот, как он уже отключился.

– Вот нахал этот консьерж!

– Ему платят за то, чтобы он не пускал к жильцам тех, кто собирается обрушить на их головы необоснованные претензии многолетней давности.

– Это мы еще посмотрим, – шепотом процедила Кларисса.

Она сбежала вниз по лестнице, выскочила прямо на проезжую часть и, глядя на окна верхних этажей здания, истошно завопила:

– Патрик Люмо! Выходи, негодяй, пообщайся со своей дочерью, которую ты бросил! Патри-и-ик! Безответственный подлец!

Даниэль оглядывался по сторонам, округлив глаза, будто ждал, что настоящая Кларисса сейчас вынырнет из-за угла и успокоит эту сумасшедшую. Кларисса с криками прыгала по улице, блокировав все движение. Машины сигналили, водители высовывались и безуспешно пытались перекричать Клариссу. Кто-то из прохожих шарахался, пытаясь как можно скорее обойти обезумевшую девушку. Другие останавливались и глазели, пара человек навели на Клариссу камеры своих смартфонов.

– Негодяй! Трус! Мерзавец! – продолжала гнуть свою линию Кларисса. Ее волосы растрепались, шарф из последних сил держался, зацепившись за расстегнутую молнию куртки. Даниэль вжался в перила, прикрыл лицо рукой и судорожно искал что-то в телефоне. Из окон стали высовываться люди.

– Ну все! Прекращай спектакль! – прогремел низкий голос откуда-то сверху. Патрик Люмо, высунувшийся из окна на четвертом этаже, жестом дал понять, что можно подняться к нему, и тут же захлопнул окно.

Кларисса гордо откинула волосы назад, поправила шарф как ни в чем не бывало и победоносно направилась к входной двери мимо Даниэля, который все еще пытался сделать вид, что не знает эту ненормальную. Но, когда дверь стала медленно закрываться, он все же подскочил и нырнул в здание вслед за Клариссой.

– Это правда? – Взгляд Даниэля блуждал по свежевыкрашенным стенам подъезда, пока они поднимались по лестнице на четвертый этаж.

– Чистая! – отчеканила Кларисса.

– Ты внебрачная дочь Патрика Люмо? – Голос Даниэля сорвался на фальцет.

– Что? – Кларисса смерила его взглядом. – Нет, правда, что он негодяй. А это я выдумала, чтобы вынудить его впустить меня. Как я и предполагала, он не любит скандалов.

– Какая ты проницательная! К твоему сведению, скандалов никто не любит. И я тоже.

– Ну прости! Что-то я не услышала от тебя никаких идей, пришлось действовать, как умею. Какие все вокруг чувствительные!

Дверь в квартиру Патрика Люмо оказалась уже открытой.

– Ты уверена, что можно? – тихо спросил Даниэль, но Кларисса твердым шагом уже входила в прихожую.

Внутри на стенах и на потолке было невероятное количество позолоты, лепнины и огромных картин, вероятно, известных художников, и Клариссе показалось, что она попала в музей. Через пару секунд в прихожей появился человек, который, казалось, был прифотошоплен к окружающей обстановке, иначе он в этих декорациях никак не мог бы очутиться. Он был одет в помятый халат, расходившийся на огромном животе, который, будто сбежавшее тесто, нависал над застиранными шортами. В дополнение к этому и так врезающемуся в память образу на ногах у него были тапочки с заячьими ушами.

– Здравствуйте. – Даниэль стал неловко переминаться с ноги на ногу.

Патрик Люмо молча стоял, засунув руки в карманы халата. Кларисса прочистила горло, вдохнула поглубже и вдруг, показалось, утратила всякую решительность.

– Что вам нужно? – строго спросил месье Люмо.

Кларисса посмотрела на Даниэля в поисках поддержки, но тот так же вопросительно уставился на нее. Она шумно выдохнула.

– Мне нужно с вами поговорить, – сказала она как можно тверже и вздернула подбородок.

Патрик секунду поколебался, но все же повернулся и жестом пригласил их следовать за собой. Из прихожей они попали в огромный зал с окнами во всю стену и потолком высотой в два этажа, на котором висела невероятных размеров хрустальная люстра, как в каком-нибудь оперном театре. В зале помимо позолоты и картин были еще и скульптуры, а ковер и вся мебель ослепляли своей белизной. Патрик молча указал на диван, а сам сел в кресло напротив. Кларисса с Даниэлем замешкались, глядя на свои ботинки, покрытые слоем дорожной пыли.

– Вы ждете, что я вам предложу напитки? – усмехнулся Патрик.

Кларисса и Даниэль прошли по ковру и сели на диван, скрипнув его кожаной обивкой. Патрик выжидающе смотрел на Клариссу.

– Знаете, – начала она, прочистив горло, – в детстве я очень любила все ваши мюзиклы и не пропускала ни одного, если их показывали по телевизору. Я многие ваши песни оттуда знала наизусть и представляла, как сама стою с вами на одной сцене и пою. Я беззвучно открывала рот, как будто пою под фонограмму, повторяла танцевальные движения, как могла… – Кларисса замолчала, опустив глаза на сумочку у себя на коленях и теребя ее ручку.

– И? – Патрик вольготно развалился в кресле, разложив руки на подлокотниках. – Вы пришли признаться мне в любви и взять автограф? Очередная сумасшедшая фанатка?

Кларисса посмотрела на его обрюзгшее тело и вдруг поняла, что так сильно выбило ее из колеи, как только она зашла в квартиру.

Мама закрылась у себя в комнате. Они опять ругались с папой. Их ссора застала меня в ванной. Я закрылась изнутри и села на пол, прислонившись спиной к двери. От этих криков я чувствовала себя парализованной. Невозможно было двигаться и даже думать. Живот скрутило в узел. Тело напрягалось так, что иногда ноги начинало сводить судорогами. И всегда подташнивало. Я видела, что в минуты отчаяния в фильмах люди начинают молиться. В нашем доме никто никогда не молился, но я закрывала глаза и пыталась отправить посыл какому-нибудь могущественному существу, которое намного сильнее меня и может вдруг прийти на помощь. Вязкие мысли в голове не хотели двигаться, поэтому весь мой посыл состоял из одного слова: «Пожалуйста…» Страшно было подумать, что кому-то из родителей понадобится в ванную, и тогда мне придется выйти, и все те сгустки ненависти, от которых меня отделяла тонкая деревянная дверь, понесутся в меня. И я не выдержу. Но никто не захотел зайти в ванную. В конце концов дверь маминой спальни хлопнула так, что я почувствовала вибрацию по полу и услышала треск, с которым в коридоре где-то от стены отошли обои. Казалось, что до этого момента я и не дышала. Я просидела так, наверное, еще несколько часов, пока меня не отпустило настолько, чтобы я могла встать. Тело стало ватным и не хотело двигаться, как будто я не сидела, а таскала кирпичи. Я прильнула ухом к закрытой двери – на всякий случай. Тишина. Я потихоньку вышла из ванной. Свет в квартире везде был выключен. Темнота меня не пугала. В темноте со мной никогда не происходило ничего страшного. Она заботливо окружила меня со всех сторон, и я на ощупь добралась до зала, откуда доносился храп отца. Он спал в углу комнаты на матрасе, положенном на пол. Когда мама окончательно выгнала отца из спальни, он пару ночей пытался, скрючившись, спать на маленьком диванчике в зале, который даже не разбирался. Но потом все же купил себе матрас. Посреди зала стоял телевизор, отвернутый экраном от матраса. На тумбочке возле него электронные часы показывали полночь. Возле часов я нашла пульт от телевизора и нажала на большую красную кнопку. В следующую секунду, пока еще изображение на экране даже не появилось, я выключила звук, который на малюсенькую долю секунды успел прорваться в темноту зала. Отец перестал храпеть, я замерла и перестала дышать, повернув голову в его сторону. Но через пару мгновений он резко и шумно вдохнул и опять захрапел. Я стала перебирать каналы один за другим, пока не наткнулась на людей в золотистых мантиях на сцене. Они явно о чем-то пели, на их лицах эмоции сменялись одна за другой, при этом они умудрялись танцевать. Не просто танцевать, а исполнять целые акробатические номера. Уже потом я стала смотреть мюзиклы со звуком и окончательно влюбилась. А пока я сидела перед молчаливым изображением и пыталась прочитать по губам, о чем поют эти люди. Мне нужно было чем-то занять свою голову. И я сидела, забравшись с ногами на диван и уперев глаза в мигающую картинку, пока не заснула. И я знала, что отец не проснется в скором времени, потому что в комнате висел запах перегара…

От Патрика несло перегаром. Она настолько привыкла в детстве к этому запаху, что даже сейчас не сразу заметила его, хотя ее тело захотело скукожиться еще в прихожей. Кларисса почувствовала, как у нее все сжалось в груди от злости и отвращения. Пауза затянулась. Казалось, что время и вообще вся реальность вокруг превратились в болото. Язык не хотел шевелиться. Кларисса молча встала и пошла к выходу, не посмотрев на Патрика.

– Кларисса! – Даниэль развел руками, переводя взгляд с ее удаляющейся спины на Патрика, который привстал и вытянул шею, чтобы лучше видеть, куда Кларисса направляется.

В прихожей она прибавила шаг и, выскочив за дверь, побежала по ступенькам вниз.

– Что случилось? – спросил Даниэль, догнав Клариссу на крыльце дома. Кларисса скрестила руки на груди, уткнулась взглядом в ступеньки и заелозила ботинком по каменному полу.

– Кларисса, мы потратили столько времени, чтобы ты поговорила с ним, а ты просто встала и ушла. А это был единственный шанс, между прочим, я думаю, он теперь нас близко не подпустит, еще и судебный запрет какой-нибудь запросит. Ничего не хочешь объяснить?

Кларисса усмехнулась и посмотрела Даниэлю прямо в глаза:

– Сколько времени ты потратил? Два дня?

– Согласен, не так много, но ты учти, что мне-то это вообще не нужно было, поэтому для меня это довольно много времени, чтобы тратить его на чужие проблемы, – сказал Даниэль и, помолчав секунду, подчеркнул: – Которые меня вообще не касаются.

Кларисса кивнула, вздохнув.

– Можешь рассказать хотя бы, в чем дело?

– Я потратила на него много лет. А он оказался алкоголиком со звездной болезнью. Я сидела там, а в голове проносились вопросы… Что я здесь делаю? О чем я вообще думала? Разве мог этот человек, развалившийся в кресле, определить мою судьбу на долгие годы? Я поняла всю бессмысленность моей затеи. Какие бы ответы я ни искала, они явно находятся не здесь. Что изменится, если даже этот спившийся неудачник, бывший когда-то всемирно известной звездой, почувствует себя виноватым и возьмет обратно свою фразу, брошенную мне дежурно, точно так же, как и тысячам других фанаток?

– Так а что случилось-то?

Кларисса поморщилась и нехотя стала рассказывать:

– Мы с бабулей однажды попали к нему на концерт. Мне было лет семь. Я к тому моменту знала наизусть все песни мюзиклов, в которых он играл. А после концерта можно было взять автограф у нескольких артистов, в том числе и у него. Там выстроилась огромная очередь, я была невысокая и худенькая, поэтому протиснулась вперед. Он подписал мне плакат из журнала, который я взяла с собой. А пока ставил автограф, спросил, кем я хочу быть, когда вырасту. Я сказала: «Я хочу петь в мюзиклах, как вы!»

Кларисса замолчала.

– И что он сказал тебе?

– Что у меня все получится, и что все будет хорошо.

Даниэль все так же смотрел на Клариссу, ожидая продолжения. Она развела руками.

– И что? – попытался он докопаться до истины.

– Ничего не получилось и не стало хорошо! – воскликнула Кларисса, округлив глаза, как будто для Даниэля это должно быть очевидно.

Он закрыл лицо руками и тихонько застонал.

– А теперь, сидя там, я просто поняла, что даже если я и скажу ему все, что собиралась, прямо в его опухшее лицо, у меня внутри ничего не изменится. Ни-че-го. И навалилась какая-то апатия. Что теперь делать? Что делать, если цель последних твоих нескольких лет не оправдала себя?

– Поставить новую? Адекватную? – вкрадчиво предложил Даниэль, отнимая руки от лица. – Я сразу понял, что не в Патрике дело. Надо было прямо там, в машине около кафе в Лилле, провести тебе сессию, честное слово…

– Ну, ты не психолог, поэтому вряд ли я бы тебе стала доверять, – всплеснула руками Кларисса.

– Только поэтому, да. Сомневаюсь, что и психологу ты бы стала доверять. Ты же понимаешь, что твои проблемы связаны с совсем другими людьми?

Они немного помолчали, и Даниэль продолжил:

– Ты разве не догадываешься, с кем тебе на самом деле нужно было поговорить?

Кларисса холодно посмотрела на него и поправила ремешок сумки у себя на плече.

– Понятия не имею. – Она зашагала вниз по ступенькам.

Даниэль шумно выдохнул.

– Мы едем обратно?

– Да, только заедем к бабуле, хорошо? Ты обещал!

– Да-да, – нетерпеливо ответил Даниэль. – Но мы сегодня вернемся?

Кларисса пожала плечами.

– Эй, – возмутился Даниэль.

– Да шучу я, поедем сегодня, да. Должны успеть вернуться еще до темноты.

В машине Кларисса стала шумно рыться на заднем сиденье, втиснувшись между передними.

– Знаешь, что я все-таки не взяла?

– Зубную щетку? – скривился Даниэль.

– Ха-ха, зубная щетка у меня всегда с собой. Лет с двенадцати.

– Ты полжизни таскаешь всюду свою зубную щетку?

– Не совсем. Я пользуюсь дома одной, а с собой ношу новую, в упаковке. Так гигиеничнее.

– Зачем вообще в двенадцать лет носить с собой щетку? Ты часто оставалась ночевать у парней, признавайся?

Кларисса скривилась и вернулась на свое сиденье.

– Я с самого детства планировала бежать из дома. Это был мой минимальный набор нужных вещей. Мыло и воду можно найти в туалете на любом вокзале, а вот щетку пришлось бы покупать. Но вдруг я убегу из дома без денег? Что теперь, зубы не чистить? Ненавижу, когда пахнет изо рта.

– А я смотрю, ты все продумала тогда.

– Насколько могла в том возрасте. А вообще, я в детстве думала, что меня удочерили, поэтому была уверена, что никто меня искать не будет.

– Почему это?

– А ты разве нет? Я думала, все дети в определенный момент начинают считать, что они приемные.

Даниэль медленно покачал головой.

– Неужели ты считал, что нужен своим родителям?

– Это уже другой вопрос. Чтобы усыновить кого-то, нужно пройти примерно сотню кругов ада. А потом этого приемыша надо еще воспитывать. Ты вообще представляешь, что значит иметь ребенка?

– Как будто ты сам представляешь! – фыркнула Кларисса и тут же округлила глаза: – Стой, у тебя что, есть ребенок?

Даниэль сдержанно посмеялся.

– Несколько детей? – Кларисса продолжала округлять глаза. – Только не говори мне, что ты их всех бросил!

– Да нет же, спокойно! – Даниэль поднял руки в знак своей невиновности. – Просто мне кажется диким, что кто-то может добровольно подписаться на это все только ради того, чтобы содержать дома ненужного ребенка.

– Ну-у-у… – задумчиво протянула Кларисса, – детей можно использовать в качестве бесплатной рабочей силы. Я вот и в магазин ходила, и посуду мыла, и в доме прибиралась.

– Знаешь, проще нанять помощницу по дому. Тебя вот и кормить, и одевать надо было, наверное. Это гораздо дороже выходит.

– Зато на помощницу не выплеснешь злость на весь мир за свою неудавшуюся жизнь. Она ж уволится. Еще и в суд подаст. И выиграет его обязательно. А ребенок куда денется? – Кларисса уставилась невидящим взглядом за окно. – Вот я и хотела сбежать из дома.

– И куда бы ты пошла?

– На вокзал. – Кларисса пожала плечами. – Я думала заскочить в какой-нибудь поезд и уехать в неизвестном направлении.

– Тебя бы поймали.

– Да контроллеры не всегда даже успевают проверить билеты, пока едешь. Я бы пряталась в туалетах и меняла поезда.

– Романтика сплошная, конечно, – ухмыльнулся Даниэль и добавил: – Но ты не сбежала, так ведь?

Кларисса нервно отвернулась.

– Ну нет. Но могла бы.

– Конечно! – с энтузиазмом сказал Даниэль, еле сдерживая улыбку.

Кларисса измерила его взглядом.

– Я увидела бомжа, понятно тебе? Я вдруг осознала, что мне нужен план, чтобы не закончить как он. А еще я осознала, что мне надо будет где-то спать и что-то есть. Да и вообще, бомжи ведь совсем не моются! – Клариссу передернуло, она скривилась.

– Да-а-а, – протянул Даниэль, улыбаясь. – На улице ты бы не выжила.

– Можно подумать, ты бы выжил. – Кларисса слегка ударила его по руке. – Ты же из этих, богатеньких.

Даниэль на пару секунд перестал улыбаться, но потом как ни в чем не бывало продолжил:

– Ну куда уж мне! Я таких осознаний от бомжей не получал.

– «Когда ученик готов, появляется учитель». Так кто-то сказал. И да, учитель может по-разному выглядеть. Главное – что ты сам почувствуешь и осознаешь.

– Ну да, ну да, – с сомнением протянул Даниэль. – Так и что же ты забыла взять с собой?

– Книжку. Вернее, одна-то у меня есть. Вот, про книжный магазинчик. – Кларисса достала с заднего сиденья книжку карманного формата в мягкой обложке и помахала ей перед носом Даниэля. – Но я ее дочитала прям в обеденный перерыв перед побегом с работы.

– Какие у тебя непритязательные вкусы.

– Знаешь что? – Кларисса резко ударила его книжкой по плечу. – Во-первых, книгу эту ты не читал. Если ты судишь по названию, то ты еще хуже, чем я думала. – Она строго посмотрела на Даниэля. – А во-вторых, не бывает плохих книг.

– Бывают.

– Нет. Есть лишь книги, которые попались не в то время, не в том месте и не тому человеку.

– В любом случае за такими книгами не обязательно ехать в книжный магазин, любой супермаркет подойдет.

– Э, нет! – Кларисса замотала головой. – Исключено. Я могу выбирать книги только в книжном. Найдем какой-нибудь поблизости. – Кларисса открыла карту в телефоне.

– То есть туалетную воду для меня мы покупаем среди подгузников и собачьих консервов, а за книгами тебе мы идем в книжный?

– Ты замечал, что у тебя скрытая агрессия к детям и животным?

– Да что ты! Я и забыл, что ты у нас гуру психоанализа.

Кларисса нахмурилась:

– Мне кажется, это не по Фрейду.

Даниэль поднял руки, сдаваясь:

– Тебе виднее, конечно.

Они добрались до небольшого книжного, в котором, несмотря на его скромные размеры, уместился даже детский уголок с игрушками и креслами-мешками, сидя в которых можно было почитать прямо там.

Кларисса бродила между полок и время от времени доставала то одну книгу, то другую, читала все тексты на обложках, открывала в начале, а потом в середине и задумчиво ставила обратно на полку. Даниэль обреченно плелся за ней, не издавая ни звука, будто бы полагал, что если он не станет отвлекать ее, то процесс пойдет быстрее. Один из проходов со стеллажами упирался в полки с канцелярскими товарами.

– Никогда не любила школу. – Кларисса задумчиво водила рукой по стопкам разноцветных тетрадей.

– Потому что тебя доставали хулиганы?

– Никто меня не доставал. – Кларисса поджала губы.

– Ну да, с тобой никто не общался, потому что они слишком уважали тебя. Считали себя недостойными твоей дружбы.

Кларисса молчала и с отрешенным видом перекладывала тетради из одной стопки в другую.

– Да ладно. – Даниэль нервно почесал за ухом. – Такое случается сплошь и рядом. Даже с лучшими из нас.

– С тобой тоже такое было? – Кларисса оторвала взгляд от тетрадей и внимательно посмотрела Даниэлю в глаза.

– Нет. – Даниэль виновато опустил взгляд.

Кларисса шумно выдохнула и вдруг улыбнулась:

– В детстве я обожала покупать тетради и ручки. Перед началом учебного года я могла часами торчать в канцелярских отделах. Родителям, конечно, было скучно ходить со мной, поэтому они просто давали мне деньги. Потом, конечно, требовали чек и сдачу. – Кларисса усмехнулась и покачала головой. – Помню, однажды я купила красивые ручки с блестками, блокноты, тетрадки, цветные карандаши, в общем, потратила все. На кассе даже пришлось отложить точилку для карандашей. Она была забавная, в виде бобра. Я решила, что куплю дешевую в супермаркете у дома, как раз хватило бы той мелочи, которую мне дали на сдачу. В супермаркет я зашла со всеми купленными вещами и нашла самую дешевую точилку, на которую хватало денег. На кассе ко мне подошел охранник и попросил показать, что в пакете. Я до сих пор сомневаюсь, что он имел право требовать это, но в восемь лет тебе кажется, что взрослые вообще имеют право на все. Просто потому что они взрослые.

– Так, я сразу уточню, – перебил ее Даниэль. – Мы и к охраннику этому поедем?

– Если бы я знала, где его искать, я бы его уже давно нашла! – В глазах Клариссы промелькнула ненависть. – Он назвал меня воровкой просто потому, что у них в магазине тоже продавались тетради и ручки. Но ведь самые простые, а не такие красивые, как у меня! Я не понимала, неужели он этого не видит? Охранник угрожал вызвать полицию. И тут женщина, которая стояла за другой кассой, сказала, что знает мою маму и позвонит ей. И ушла куда-то. К тому моменту вокруг меня и охранника собралась целая толпа. Все с интересом глазели на «воровку». А я стояла и ревела от бессилия.

– У тебя же был чек!

– Я и попросила его посмотреть на чек, а он сказал, что делать ему нечего и по чеку все равно не понятно, какие тетради я купила, а какие украла. Ну, то есть у него в голове вообще не было варианта, что я ни в чем не виновата. А через пять минут прибежала моя запыхавшаяся мама, и я обрадовалась, что публичное линчевание закончится наконец. И только тогда кому-то из продавцов пришло в голову попробовать пробить мои вещи на их кассе. Естественно, ничего не вышло, ведь это были товары из другого магазина. Мама все это время стояла, то краснея, то бледнея, и почему-то извинялась за меня перед всеми. Когда нас наконец отпустили и мы вышли на улицу, она отвесила мне смачный подзатыльник и накричала. Она злилась на меня, а не на них, представляешь?

– Я думаю, ей было очень стыдно, а потом этот стыд перешел в злость. Такая защитная реакция. Людям больше нравится испытывать гнев, а не стыд.

– А потом она меня вообще наказала! Весь сентябрь мне нельзя было задерживаться после школы. И никаких мультиков. После этого года я еще пару лет писала только синими ручками в обычных желтых или зеленых тетрадях, которые мама сама покупала перед новым учебным годом.

Кларисса замолчала. Даниэль прочистил горло и, казалось, стал чувствовать себя неловко в этой повисшей тишине.

– Хочешь, купим тебе тетради и ручки? – наконец предложил он. – И даже бобра поищем!

– Что? – засмеялась Кларисса. – Что я в них теперь буду писать?

Даниэль пожал плечами. Они перешли от полок с канцелярией в следующий проход и оказались в отделе с детской литературой.

– А ты в детстве любил читать?

– Не особо. Только если совсем маленьким. Я приобщился к литературе уже в старших классах. У нас был гениальный учитель, я уверен, что это все из-за него.

– Да, – задумчиво сказала Кларисса. – Представляешь, какой властью обладают учителя? Могут привить любовь или ненависть к своему предмету на всю жизнь.

Она прошла еще немного вдоль полок, рассматривая корешки книг.

– О, это же моя самая любимая! – Глаза Клариссы загорелись, когда она взяла в руки увесистую детскую книжку.

– Гюстав Сенье, «Зайчик по имени Луи», – прочитал на обложке Даниэль.

– Ты никогда не читал? – удивилась Кларисса.

Даниэль покачал головой.

– О-о, ты многое потерял, скажу я тебе. Я помню, как приходила в книжный магазин, потому что в библиотеке ее не было, брала эту книжку и садилась куда-нибудь в угол. Я читала снова и снова, а иногда просто рассматривала картинки. Наверное, я к тому возрасту уже даже выросла из нее.

– Почему ты не попросила купить ее, если тебе так она нравилась?

– Деньгами в нашей семье распоряжался отец, а он не понимал таких трат на книги.

– Ну так ты же можешь купить ее сейчас? Теперь-то ты распоряжаешься деньгами.

– Ага, взятыми в кредит. – Кларисса посмотрела на цену и добавила: – Отца, конечно, можно было понять. Но книжка чудесная.

– О чем она?

– Она о зайчике Луи, который родился с короткими ушками. Все другие зайцы считали его уродцем. И он сам себя таким считал… – Кларисса задумалась.

– И все? Довольно депрессивная история для детей, – усмехнулся Даниэль. Кларисса легонько толкнула его.

– Нет. Потом выяснилось, что у него просто уши по-другому устроены, и он может слышать даже то, что другие не могут. Так он спас новорожденных зайчат от совы, нашел ручей одним засушливым летом… много всего хорошего сделал. И когда он понял, что никакой он не урод, а, считай, супергерой, другие тоже увидели это в нем.

– Звучит неплохо. И иллюстрации качественные.

– Да уж. – Кларисса еще раз посмотрела на цену, поглаживая корешок книги, и поставила ее обратно на полку. – Знаешь, я, пожалуй, ничего брать не буду. В конце концов, зачем мне новая книжка? Давай поищем букинистов?

– Конечно, дорогая, мы же в отпуске, почему бы нам не походить по магазинам, – с сарказмом ответил Даниэль. – Давай просто поедем уже. Уверен, у тебя дома найдутся книги. Ты все равно за рулем, когда тебе читать?

Кларисса состроила гримасу, передразнивая Даниэля.

– Очень по-взрослому, – улыбнулся он.

– Сарказм твой тоже очень по-взрослому звучит. Я думала, что ты мне почитаешь, пока я за рулем.

– А знаешь! – с наигранным воодушевлением воскликнул Даниэль. – Есть специальные люди, которые читают водителям за рулем. Они озвучивают книги, а ты потом слушаешь их по подписке.

– Да что ты говоришь… Пошли уже. Ты просто не умеешь читать, я так и знала.

Они вышли на улицу, и Даниэль спохватился, что оставил перчатки в магазине. Он пошел обратно, пока Кларисса искала в интернете ближайших букинистов. Когда минут через десять Даниэль вернулся, победно потрясывая перчатками, они наконец направились к единственной в этом квартале букинистической лавке. Но она оказалась закрытой, и, судя по объявлению на двери, до конца праздников. Кларисса повозмущалась насчет того, что ни один серьезный предприниматель не станет закрываться накануне Рождества. Даниэль выступил против поисков другого букиниста, а когда Кларисса стала настаивать, позвал ее пообедать за его счет, и она сочла это выгодным предложением. Посидев еще пару часов в кафе, потому что Даниэль не захотел есть на ходу, они наконец поехали к бабушке Клариссы.

Бабуля

– А тут уютно. – Даниэль одобрительно кивал, оглядываясь по сторонам, пока Кларисса рулила по узким улочкам одной из маленьких деревень под Парижем.

– Да. Мне нравилось приезжать сюда в детстве. Хотя уже годам к десяти мне казалось, что делать здесь нечего. Так часто бывает с маленькими городками и тем более деревнями. Приезжаешь, умиляешься, какое тут все кукольное и уютное. Тебе кажется, что остался бы навсегда, а через два дня уже лезешь на стену от скуки.

– Это пока ты ребенок. Взрослый же может в любой момент взять машину и рвануть в Париж, например.

– Ну и какой в этом смысл? Каждый вечер или даже только каждые выходные мотаться в Париж. Вот и живи тогда в Париже.

– Маленькие городки безопаснее. Здесь меньше грабежей и убийств, чем в Париже, это факт.

– А тебе не приходило в голову, что это просто из-за численности населения? Людей здесь гораздо меньше, а грабить и убивать особо некого. Среднестатистические жители таких городков сами умрут не сегодня-завтра, зачем из-за них рисковать сесть в тюрьму?

Она еще пару раз повернула с одной улицы на другую и притормозила.

– Приехали.

Они припарковались на улочке, устланной брусчаткой. Справа была глухая стена, по верху которой вился плющ, а слева – каменное здание этажа в четыре. Сложно было сказать точно, потому что со стороны этой улочки не было ни одного окна.

– Мы же не останемся на ночь у твоей бабушки? – Даниэль с сомнением покосился на Клариссу, когда они вылезли из машины и пошли по тротуару настолько узкому, что его ширина не позволяла идти по нему вдвоем. – Ты так по ней соскучилась, а я даже не предположил, что мы не на часок сюда приехали… Не коварный ли это план?

Кларисса задумчиво нахмурила лоб.

– Даже если бы я и впрямь хотела оставить тебя на ночь у бабули, зная тебя, уверена, что ты бы не согласился.

– Почему это? – возмутился Даниэль. – Опять ты думаешь невесть что про меня. – Он шел за Клариссой вдоль стены, увитой плющом. – Я вообще в жизни много где бывал и ночевал в разных условиях, а ты…

– Пришли! – Она остановилась на углу улицы и гостеприимно указала на вход. Над проходом-аркой в каменной стене висела табличка: «Кладбище Сен-Мартен». Взгляд Даниэля озадаченно перемещался с таблички на Клариссу и обратно. Рот его невольно открылся.

– Что? – Даниэль мотнул головой, будто стряхивал с себя оцепенение.

– Ну не Пер-ла-Шез, конечно, но и места подешевле. – Кларисса пожала плечами и, толкнув черные кованые ворота, вошла внутрь. – Да и бабушка никогда не была тщеславной и не мечтала лежать неподалеку от Оскара Уайльда.

– Ты без предупреждения привела меня на кладбище на ночь глядя! Что ты за человек такой!

– Еще даже не стемнело! Что ты разорался? – зашипела на него Кларисса. – Так себя на кладбище не ведут. Мертвые такое не любят. Тсс!

– Думаешь, я здесь кого-то разбужу? – приподняв левую бровь, поинтересовался Даниэль, но уже более тихим голосом.

– Уже разбудил! – Кларисса всплеснула руками, смотря куда-то в сторону. Даниэль проследил за ее взглядом: позади одного надгробного камня мелькнула черная тень. Он подпрыгнул от неожиданности, Кларисса прыснула от смеха. Из-за надгробия вальяжно вышел черный кот, обвивая длинным хвостом холодный серый камень.

– Да чтоб вас!

– Это Феликс. – Кларисса представила кота, подходя к нему, и присела на корточки, чтобы почесать его за ушком. – Феликс, прости моего друга, он глупенький.

– Что?

Кот довольно замурчал в ответ на поглаживания. Постояв немного рядом с ней, он деловито двинулся куда-то в глубь аллеи, вдоль которой росли невысокие деревья. Кларисса пошла дальше.

– Что это вообще за имя для кладбищенского кота – Феликс! Серьезно? Счастливчик?

– Ну а что, ему теперь из-за места обитания ходить с кислой миной и унылым именем, как у тебя? – сказала Кларисса и тут же осеклась. – Ладно, это я зря, прости, имя твое мне нравится.

– А мина, стало быть, нет?

– Да ну тебя, – отмахнулась Кларисса, сдерживая улыбку. – Я скоро вернусь, не ходи за мной и не бойся призраков, что бы они тебе ни говорили.

Она свернула с мощеной дорожки на тропинку, по обе стороны которой рядами выстроились надгробные камни. Отсчитав пятьдесят три шага, она уверенно свернула налево, замерла на секунду, коснувшись надгробия во втором ряду, и подошла к большому серому камню в третьем. Она обошла его, положила сумку на землю и села на нее, навалившись спиной на холодную поверхность.

– Здравствуй, бабуля, – тихо произнесла она и закрыла глаза.

Пахло сырой землей. На фоне неба, которое было чуть светлее мокрых камней, чернели острые ветки кустов, отделявших части кладбища друг от друга. Кларисса тихо сидела минут пять, а потом, не открывая глаз, произнесла:

– Ну наконец-то, бабуль! Я уж думала, что пришла в неприемные часы. Как ты там? И у меня все хорошо… А, черт. Вечно забываю, что ты теперь все видишь и знаешь. Не проведешь тебя… Да-а-а… у меня и раньше это плохо получалось, ты права. Вот, я на очередном распутье. Даже и не знаю. Я думала, мне полегчает, если я все выскажу Патрику Люмо… Но нет, вообще никакого эффекта… Ехать к родителям? Ты говоришь, как Даниэль. Ты видела Даниэля? – Кларисса улыбнулась. – Красивый. А толку? Я и обычным парням не доверяю, а красивым как верить? Начнешь с таким встречаться, так и будешь терпеть его измены всю жизнь. На таких девчонки толпами вешаются. Какой мужик устоит? – Она немного помолчала. – А что дедуля? Ну да, красивый был, это правда. Только вот я никогда не верила, что он тебе не изменял… Ладно-ладно! – Кларисса подняла руки вверх. – Если ты так утверждаешь даже сейчас, получив после смерти доступ к информации обо всех, то придется тебе поверить. Но Даниэль – не дедуля. Да и без него сейчас проблем хватает. Не хочу всех этих влюбленных переживаний. Это будет слишком, мои нервы не выдержат… Да, ты всегда была романтиком. Этого я от тебя не унаследовала. И не говори, что я не права! Я точно знаю, что я ни разу не романтик.

Кларисса посидела еще минут пять в тишине, прежде чем открыла глаза и вскрикнула: прямо перед ней в нескольких метрах за надгробиями пятого ряда стоял пожилой мужчина в черном.

– Как ты меня напугал, Себастьян! – шепотом воскликнула Кларисса, поднялась, отряхнула сумку и пошла навстречу ему. Мужчина заулыбался:

– Кларисса, девочка! Давно тебя не было видно!

– Знаю. – Она виновато опустила глаза и обняла Себастьяна.

– Ты так похожа на нее. – Он, любуясь, убрал с лица Клариссы прядь ее светлых волос.

– Да разве только внешне, – отмахнулась она. – Бабуле нет равных, тебе ли не знать.

Они шли обратно по направлению к главному входу.

– Ты к нам надолго? – спросил Себастьян.

– Нет, я проездом. Да у вас, если честно, даже остановиться негде, – улыбнулась Кларисса.

– Ты всегда можешь остановиться у меня, ты же знаешь! Внучка Наннет и мне, считай, родная.

– Спасибо, Себастьян, ты и так очень помог с продажей квартиры и всеми вещами… Можешь быть уверен, без тебя я бы не справилась.

– Ну конечно, – развел руками Себастьян. – Что же ты, теперь каждый раз будешь вспоминать об этом? – добродушно улыбнулся он.

– Просто я это очень ценю, ты был не обязан.

Они вышли на главную аллею, мощенную брусчаткой, и Кларисса стала оглядываться по сторонам.

– Потеряла кого-то? – улыбнулся Себастьян.

– Да, такой высокий, – Кларисса рукой показала примерный рост Даниэля, – темненький, с вьющимися волосами… не очень умный.

Себастьян махнул Клариссе, чтобы она шла за ним. Возле чьего-то семейного склепа на мокрой каменной скамейке спиной к ним сидел Даниэль. Он обернулся, услышав шаги, и они увидели, что у него на руках с довольной мордой сидит Феликс.

– Ну все, – еле сдерживая смех, сказала Кларисса. – Нельзя уходить с кладбища, если тебя выбрал кладбищенский кот. Плохая примета.

– Очень смешно, – поморщился Даниэль, теребя пушистые щеки мурлыкающего Феликса. – Как он здесь живет? Холодно же уже! Давай заберем его?

– Э, нет, молодой человек, – вмешался Себастьян. – Это мой кот, не забирайте у меня последнюю радость. – Он протянул руку Даниэлю и представился: – Себастьян. Смотритель кладбища.

– Даниэль. – Он встал и пожал руку Себастьяну, посадив Феликса на скамейку. Тот недовольно мяукнул.

– Феликс живет в моем рабочем помещении. Там ему сытно и тепло, и даже телевизор показывает. Не волнуйтесь за него. Я скорее сам не поем, чем не накормлю его.

– Ну тогда хорошо, – смущенным и даже немного расстроенным тоном сказал Даниэль, потирая подбородок.

Кларисса широко улыбнулась.

– Нам надо ехать, пока не стемнело. – Она положила руку на плечо Себастьяна. Тот повернулся к ней и раскрыл объятия.

– Приезжай, мы всегда рады тебе, – сказал он, спустя несколько мгновений выпуская ее из рук.

– Знаю, – кивнула Кларисса. – Я постараюсь.

Даниэль стоял рядом и водил глазами по фамильным склепам.

– Было приятно познакомиться. – Себастьян еще раз пожал руку Даниэлю, тот кивнул. – Береги Клариссу, мы ее любим.

– Я постараюсь, – улыбнулся Даниэль.

Себастьян подошел к скамейке, на которой сидел Феликс, погладил его и похлопал себя по груди. Феликс в тот же момент по-свойски запрыгнул на Себастьяна и компактно устроился у него на плече. Себастьян помахал на прощание Даниэлю и Клариссе, и они с Феликсом медленно пошли по аллее в глубь кладбища. Кларисса с теплой улыбкой на лице провожала их взглядом. Даниэль посмотрел на нее:

– Для мизантропа у тебя слишком много друзей.

Кларисса бросила строгий взгляд в его сторону:

– Я не ненавижу людей. Просто большинство из них не внушает мне теплых чувств. Но есть и исключения.

Они не спеша пошли к выходу с кладбища.

– Но это все не мои друзья, – добавила она. – Это бабушкины. И Себастьян, и Феликс, и даже Паскаль из кафе в Лилле. Бабуля умела заводить друзей. Она располагала к себе с первого взгляда.

– Жаль, что ты совсем на нее не похожа, да? – усмехнулся Даниэль.

Кларисса закатила глаза и замолчала.

– Да ладно, не обижайся, я шучу. – Даниэль легонько толкнул ее плечом.

– Да я не обиделась. Ты же все врешь. Я тебе понравилась с первого взгляда, разве нет?

– Ну да. А потом успела еще разонравиться. И опять понравиться. И так несколько раз. И кто знает, сколько раз ты мне еще разонравишься за нашу поездку.

– А сейчас я тебе нравлюсь или нет? – Кларисса внимательно и совершенно серьезно посмотрела на Даниэля. Тот сделал невозмутимый вид.

– Ну-у… Ты умеешь быть доброй, оказывается. И даже любишь животных.

– Но не всех. Тебя, например, не люблю.

– Все, ты опять мне разонравилась.

Кларисса засмеялась. Даниэль не смог сдержать улыбку. Они подошли к машине, и Кларисса завела мотор.

– Знаешь, тут такое дело… – неуверенно начала она, когда они сели в машину. – Я решила, что мне нужно съездить к родителям. Есть шанс, что это поможет решить мои проблемы.

– Серьезно? – Даниэль хлопнул себя по лбу и повторил: – Серьезно? И почему ты так решила?

– Бабуля так сказала.

Даниэль уставился на Клариссу:

– Ты шутишь? Я же тебе об этом и говорил у дома Патрика Люмо, ты же поняла тогда, что я имею в виду твоих родителей? А до тебя дошло, только когда тебе об этом сказал призрак с кладбища?

– Эй, это бабуля! А не какой-то случайный призрак с кладбища. Первому встречному привидению я бы не поверила. А их там много, чтобы ты знал, и порой они несут откровенную чушь, лишь бы привлечь к себе внимание.

Даниэль шумно выдохнул, приложив пальцы к вискам, и спросил:

– И что, ты думаешь съездить… куда, кстати?

– В Перпиньян.

– Тот Перпиньян, что на юге?

– А есть еще какой-то? Да, думаю, пора хоть раз за столько лет приехать домой на Рождество.

– Что? – Даниэль подпрыгнул на месте. – Ты прямо сейчас туда поедешь?

– Ну да, мы уже на полпути, считай.

– А ты не хочешь отвезти меня обратно в Лилль? Мы так не договаривались!

– Ну, знаешь, жизнь – штука непредсказуемая.

– У безработных, разумеется.

– Спасибо, что напомнил. – Кларисса помрачнела.

– Прости, но я не могу себе такого позволить.

– Понимаю. Но, пожалуйста, прекрати вести себя так, будто я тебя насильно держу. Могу показать, где тут вокзал. Даже подброшу тебя туда.

Даниэль всплеснул руками:

– Вот это мне повезло.

– Ну чего ты хочешь от меня? Прости. Правда, прости, я не планировала этого.

Даниэль протяжно выдохнул.

– Так. Ну вряд ли отсюда есть ночной поезд в Лилль. Давай доедем до ближайшего города, который тебе по пути, переночуем там. Здесь ведь вряд ли есть гостиницы, так?

Кларисса кивнула.

– А обратно в Париж тебе не по пути, случайно?

Кларисса покачала головой. Даниэль еще раз выдохнул.

– В общем, ночью вести машину не стоит. Переночуем где-нибудь, а завтра я вернусь в Лилль на первом же поезде. Может, даже успею на работу.

– А кем ты работаешь все-таки? – нахмурилась Кларисса.

– Мы уже так давно в пути, что я и не помню, – раздраженно ответил Даниэль.

Кларисса решила не нервировать его лишний раз.

– Значит, едем в… – Она сверилась с картой в телефоне. – Орлеан.

– Окей.

Они тронулись с места, и «Фиат» бодро запрыгал по брусчатке.

– А зачем вообще ехать на кладбище, чтобы пообщаться с душами умерших? – задумчиво спросил Даниэль. – Я думал, это можно сделать из любого места. Разве не так у вас это происходит?

– Дурачок, – улыбнулась Кларисса. – На кладбище связь лучше.

Дорога в Пуатье

– Чего молчишь? – спросила Кларисса, когда они уже около получаса ехали в тишине. Даниэль смотрел в окно со стороны своего сиденья.

– Что-то голова разболелась, – негромко ответил он.

– После кладбища такое бывает, – понимающе ответила Кларисса.

– Да при чем здесь кладбище? Просто не выспался, или все из-за фастфуда. Нельзя есть столько сомнительной еды. Расскажи мне лучше еще про свою бабушку. Что вы с ней делали? Где бывали?

– Почти все время, которое я проводила с бабушкой, мы находились в ее магазинчике.

– У нее был свой бизнес? – Даниэль от неожиданности выпрямился в кресле.

– Да… Хотя у нее не получилось стать гениальным предпринимателем, и за несколько лет существования ее магазина она успела влезть в кучу кредитов, которые удалось погасить после ее смерти, только продав этот магазин и ее квартиру. Понадобились не все деньги, часть осталась, и, оплатив похороны и место на кладбище, я положила их в банк под самый выгодный процент, но без возможности ими пользоваться.

Даниэль хмыкнул и скривился.

– Я сделала это специально, чтобы не растранжирить их, учитывая мои непостоянные заработки.

– Да нет, я про то, что могла бы выгодно инвестировать…

– Ох, извините, но не у всех родители разбираются в инвестициях, мне это генетически не передалось.

– Прости, – искренне произнес Даниэль. – А что за магазин?

– Со всякой всячиной. Восточной преимущественно.

– Это оттуда у тебя эти… как их… Пало Санто и шалфей?

– Не прям оттуда, я продала магазин вместе с товаром. Хранить-то мне все это негде было, и я взяла только кое-что на память. Но да, так пахло в магазинчике у бабушки. И шалфеем тоже порой, и другими травами и благовониями. Там было много всякого. Хотя чаще всего к ней приходили за чаем. Настоящим листовым чаем разных сортов и травяными сборами – такие невозможно было купить в супермаркете, да и сейчас вряд ли найдешь. Бабуля шла в ногу со временем, поэтому в какой-то момент она купила еще и кофемашину и стала продавать кофе навынос. Хотя большинство покупателей обожали пить чай и кофе в магазине, разговаривая с бабушкой и рассматривая бесконечное количество всяких разных штуковин – бусы, серьги и броши из натуральных камней, красивые блокноты, благовония в палочках и скрутках, сувениры и даже платья и палантины ярких расцветок. – Кларисса смотрела на дорогу, но ее мысли унеслись далеко, а на лице появилась теплая улыбка. – Бабуле всегда нравились восточные мотивы, она когда-то объездила, казалось, целый мир и точно бывала в Индии, именно по возвращении оттуда она и открыла свой магазин. Люди приходили туда к ней пообщаться, обняться или даже просто молча посидеть в том пространстве, которое она создавала с такой любовью.

Кларисса немного помолчала, Даниэль внимательно смотрел на нее и не шевелился, будто боялся спугнуть в лесу трусливого зайца. А Кларисса продолжила:

– Бабушка была душой этого места. Не знаю как, но она могла налить ровно тот чай, который нужен был человеку. И хотя все посетители улыбались ей, потому что искренне были рады ее видеть, она могла уловить в них даже малейшую нотку грусти, гнева или еще каких-то негативных эмоций. Она делала особый травяной сбор для каждого, заваривала ровно столько, сколько было необходимо, водой идеально подходящей температуры. Она все это знала, или, скорее, чувствовала. После чаепития она гадала желающим на чаинках. На кофейной гуще тоже могла, так она говорила, только вот никакой гущи кофемашина не давала. Ее предсказания всегда были светлыми и добрыми. Я даже до поры до времени верила в то, что она умеет предсказывать будущее.

– Бабушка-бабушка! Погадай мне на чаинках? – Я подбежала к ней за прилавок, протягивая голубую фарфоровую чашечку с остатками чая.

– Зачем тебе это? – усмехнулась бабуля.

– Ну ты же всем гадаешь, для всех видишь что-то хорошее. Они выходят от тебя счастливые. И потом, я несколько раз уже слышала, что они подтверждали – твои предсказания сбываются. Я тоже хочу!

– Кларисса, милая! – Бабушка обняла меня покрепче. – С человеком случается то, чего он сам себе желает. Я не обладаю сверхъестественными способностями, я не вижу будущего, ведь оно зависит от самого человека. Но я могу почувствовать, чего человеку не хватает. И так уж устроены люди, по крайней мере те, кто заходит сюда, что им проще поверить во что-то хорошее, если они слышат это пророчество от меня, а не выбирают его для себя самостоятельно.

– Получается, не существует никакого волшебства?

– Ну что ты, Кларисса! Конечно, существует! Оно повсюду! Но не в каких-то талисманах, снадобьях или волшебной пыльце фей. Волшебство в этом прекрасном удивительном мире, оно в тебе, в твоей голове и в том, что ты можешь стать любой – какой захочешь.

– А какой я должна стать, чтобы меня нашел принц?

– Принцы женятся на принцессах, это не тайна. Просто необходимо отыскать в себе ту самую принцессу, тогда и принц сам найдется. А волшебство начинается уже потом и заключается в том, чтобы продолжать видеть принцессу в себе и принца в том, кого ты выбрала, даже спустя долгие-долгие годы…

– Когда бабушка умерла, я не могла оставить магазин. Во-первых, он приносил одни убытки, а оплачивать их мне было не по карману. А во-вторых, душа может существовать без места, но вот место без своей души – никак. Надеюсь, бабуля на небесах тоже открыла свой магазинчик, а другие души заходят к ней на чашку чая.

Кларисса немного помолчала и взглянула на Даниэля, который сидел с закрытыми глазами, откинув голову.

– Эй! – возмутилась Кларисса. – Ты спишь, что ли? – Она легонько пихнула его в плечо.

Даниэль вздрогнул и открыл глаза.

– Нет! Я просто сильно устал, и голова не отпускает. Я все слышал. Твоя бабуля на небесах открыла свой магазинчик… – Он опять закрыл глаза и сонно добавил заплетающимся языком: – Нам туда тоже надо заехать…

Кларисса еле сдержала улыбку.

– Хорошо, только не сегодня, ладно?

– Да-да, потом…

– Даниэль, иди на заднее сиденье, спи там лежа, так больше толку.

– Там тесно. – Даниэль опять открыл глаза. – Я не кот, не умею спать в коробке в два раза меньше себя.

– Тогда выдвини кресло максимально вперед и попробуй отклонить спинку, нажав на рычаг сбоку. У меня это обычно не получается, но ты сильнее, стоит отметить.

– Спасибо, хоть это ты признаешь, – язвительно ответил Даниэль.

– Пожалуйста, – простодушно ответила Кларисса.

– Может, мы остановимся? – Рука Даниэля зависла над застежкой ремня безопасности.

– Нет, давай так, обещаю не врезаться ни в кого, пока ты спишь.

– Это обнадеживает, конечно. – Даниэль хмыкнул, немного отклонил спинку кресла и закрыл глаза.

Когда Даниэль проснулся и заворочался, Кларисса все еще вела машину, а за окном уже стемнело.

– Почему так темно? – спросил Даниэль, озираясь по сторонам.

– Сейчас же зима, темнеет рано.

Даниэль потер глаза и вернул спинку сиденья в вертикальное положение. Он посмотрел на свои наручные часы, ловя циферблатом свет от проносящихся мимо фонарей.

– Что? Уже восемь часов! Кларисса! Почему мы не в Орлеане? Туда ехать-то не больше двух часов! Ты что, меня похитила?

– А что, за тебя бы дали хороший выкуп? – Кларисса сделала вид, что задумалась.

– Не смешно. Где мы?

– Мы едем в Пуатье.

– Что? Почему? Он гораздо дальше от Лилля, чем Орлеан.

– Спасибо за краткий экскурс в географию Франции.

Даниэль уставился на нее не мигая. Кларисса виновато покосилась на него пару раз и шумно выдохнула.

– Ну ладно. Я сбилась с пути, в Орлеан мы не попадаем. Я запуталась в этих дорогах, что я могу сделать!

– В Париж ты вроде нормально ехала… Не было никаких проблем.

– Я хотела съехать с платной дороги, потому что тратить столько денег, просто чтобы доехать до Перпиньяна, неразумно. А в этих бесплатных сам черт ногу сломит! Навигатор вообще отказывается со мной сотрудничать. Он посылает меня кратчайшим путем – за деньги, – возмущалась Кларисса.

– Я сейчас готов послать тебя кратчайшим путем и совершенно бесплатно.

– В сумерках и в темноте я почти не различаю указатели, – тихо добавила она.

Даниэль закрыл лицо руками.

– Дальше поведу я, – решительно сказал он через пару секунд. – Давай, останавливайся.

У Клариссы не было сил сопротивляться, поэтому она нашла место на обочине, где можно остановиться, съехала с дороги и вышла из машины.

– Так, – сказал Даниэль, тыкая в экран своего телефона, пока они стояли на улице. – Мы едем вдоль Луары, правильно я понимаю?

Кларисса кивнула и вдохнула прохладный воздух, поежившись.

– Все понятно. Поедем по платным. – Даниэль грозно посмотрел на нее.

– В свое оправдание могу сказать, что платить мне было нечем, а ты спал. А вещи твои я брать не буду. Тем более деньги.

Даниэль скептически взглянул на нее, и она добавила:

– Без спроса, я имею в виду.

– Ладно, садись давай. А то нам ехать еще часа два до Пуатье. Зачем ты вообще… Ты что, развернулась у Орлеана и поехала дальше делать такой крюк? Зачем тебе надо в Пуатье, признавайся?

– Я проехала Орлеан, честно, а когда поняла, было уже поздно и я не сообразила, как развернуться. Я решила, что… ну какая тебе разница, возвращаться в Лилль из Орлеана или из Пуатье?

– Из Пуатье дольше. И дороже. И вообще не факт, что мы куда-то заселимся, когда приедем. Как тебе такие аргументы за Орлеан?

– Ну ладно тебе! – Кларисса переминалась с ноги на ногу. – Заселимся.

– Я не хотел раньше говорить, но нам вообще сильно везло до сих пор, что в гостиницах есть номера под Рождество.

– А почему ты не хотел говорить? – Кларисса заулыбалась.

Даниэль покосился на нее:

– Да просто.

– Ты боялся сглазить? – Кларисса пихнула его в плечо.

– Вот так, поведешься с сумасшедшими и сам таким станешь, – усмехнулся Даниэль.

– Ой-ой! Ты вообще всех «сумасшедших», – она сделала кавычки пальцами в воздухе, – гребешь под одну гребенку. По-твоему, если человек верит в реинкарнацию и душу, то он должен верить и в астрологию, и в сглазы, и в порчи, и в черных кошек…

– Ты не веришь в черных кошек? Я видел, они существуют.

– Ну ты понял, – скривилась Кларисса.

– Что поделать, таким мне кажется магическое мышление – оно распространяется на все.

– Ну и зря. И вообще, может, в Париже нам и везло. Туристы и все такое… Да и то, в Париже слишком много гостиниц, намного больше, чем туристов. Но в Пуатье вряд ли поедут толпы под Рождество.

– Откуда ты знаешь? Ты там была?

– Нет, ни разу.

– Даже во всемирно известном «Футуроскопе»? – округлил глаза Даниэль.

– Даже там, – поджала губы Кларисса.

– Ну и зря. Прекрасный парк. Мы туда несколько раз ездили. И не говори, что это развлечение для «богатеньких».

– Конечно. Как и парижский Диснейленд.

– Ну вот, выяснили, чем можно заняться в Пуатье.

– Видишь, даже тебе уже интересно! Все веселее, чем сидеть в твоей унылой квартирке в Лилле!

– Эй, а чего это она унылая? – возмутился Даниэль.

– Такое все белое и безжизненное, – поморщилась Кларисса. – Как в больнице.

– Вернемся, и я обязательно спрошу у тебя совета по оживлению моей квартиры.

Кларисса задумчиво посмотрела на Даниэля:

– Ну прости меня!

Даниэль, нахмурившись, молча обошел машину и сел на водительское сиденье. Кларисса села сзади.

– Я поищу пока отели, гостиницы, хостелы… что-нибудь в Пуатье.

– Папа, папа! Мы так быстро едем!

– Ты читаешь там? Вот и читай, – рявкнул отец на меня, а потом добавил кому-то на дороге: – Твою мать! Гребаный дебил! Кусок дерьма!

Отец злился. Наверное, у него на работе что-то случилось. В такие моменты лучше было молчать и притворяться, что тебя не существует. Я мысленно надевала на себя шапку-невидимку и старалась дышать как можно тише. Потом мне будет казаться, что шапку-невидимку я однажды забыла снять и она приросла ко мне намертво. Невидимка не для людей, но для тех сил, которые одаривают их чем-то хорошим в жизни и подстраивают приятные сюрпризы. Иначе как можно объяснить, что всем хотя бы иногда везет, а мне вот – никогда? Но пока я сидела, сжавшись на заднем сиденье отцовской машины, и пыталась понять по виду за окном, где мы едем и сколько еще до дома. На улице было еще светло, хоть и вечерело, но я все равно не могла разобрать дорогу, потому что отец вилял из стороны в сторону, перестраиваясь и обгоняя. Еще грубее он выругался, когда за нами появилась полицейская машина с включенной сиреной. Ему пришлось прижаться к обочине и открыть окно, чтобы поговорить с женщиной-полицейским. Она попросила его документы и стала выписывать штраф за превышение скорости. Потом она увидела меня и спросила:

– Это ваша дочь?

– Естественно, это моя дочь! Чья еще? – Как ни пытался отец сдерживать свой гнев, ему это не удавалось.

– Девочка, – обратилась женщина ко мне. – Это правда? У тебя все в порядке?

Могу только догадываться, насколько испуганной я выглядела, если она решила, что отец похитил меня. Внезапно у меня в голове промелькнула мысль: «Скажи, что это не твой отец. Тебе поверят, тебя заберут у него. Тебе больше не будет страшно…» Но тут же вмешалось подобие здравого рассудка: «Соврешь сейчас, все выяснится, тебя вернут домой, и тогда тебе не жить…» И я кивнула, конечно. Женщина с подозрением несколько секунд переводила взгляд с отца на меня, а потом опять обратилась ко мне:

– А где вы живете?

Я выдала выученный наизусть адрес, она сверилась с документами отца и кивнула.

– Не гоните больше, месье. У вас ребенок в машине. И в других машинах тоже люди, у них тоже есть семьи.

Всю дорогу до дома отец молчал, а я смотрела в открытую книгу у себя на коленях и не могла прочитать ни строчки…

– Даниэль… – Кларисса подвинулась ближе и положила руки на спинку переднего сиденья.

– Что? – Даниэль следил за дорогой.

– Ты злишься?

– Да уже нет. Сам виноват – уснул, потерял бдительность. Тебе только волю дай, так и дотащишь меня до Перпиньяна.

Кларисса оперлась подбородком на тыльную сторону ладони, лежавшую на спинке переднего сиденья.

– Как ты собиралась ехать в такую даль, если ты плохо ориентируешься в сумерках и в темноте?

– Я уже давно в такое время не ездила никуда кроме работы и дома, но туда я и с закрытыми глазами добраться смогу.

– Вот только не надо с закрытыми глазами экспериментировать, когда я в машине, ладно? – усмехнулся Даниэль.

Кларисса молча смотрела на то, как уверенно Даниэль ведет машину. Ее машину. Она вдруг почувствовала себя как в детстве, когда давала кому-то поиграть со своими игрушками и после этой игры сразу понимала, стоит ли дружить с человеком.

– Ты не против, если я попробую поспать? – спросила она.

– Не против.

– А ты не увезешь меня обратно в Лилль?

– Нет. Ты теперь знаешь, где я живу, и мне страшно возвращать тебя обратно в Лилль. Я оставлю тебя где-нибудь подальше.

– Надеюсь, ты шутишь. Я действительно знаю, где ты живешь, а вернуться домой поездом ничего не стоит.

– Это стоит денег.

Кларисса легла на заднем сиденье и быстро уснула под мерное покачивание машины.

Когда она проснулась, «Фиат» стоял на месте, мотор молчал. Даниэль, немного откинув спинку кресла, полулежал на нем.

– У нас кончился бензин? – вскрикнув, подскочила Кларисса.

Даниэль вздрогнул от неожиданности и открыл глаза.

– Нет. И незачем так пугать.

– Извини, – уже тихо сказала Кларисса. – Просто на секунду представила, как было бы ужасно застрять в какой-нибудь глуши, где никто не ездит… А чего мы стоим тогда? Устал?

– Нет, приехали. Только вот я искал подходящий отель, а нигде нет мест. А если есть места, то нет круглосуточной стойки регистрации, а уже одиннадцать. Я написал в пару мест, где сами владельцы сдают квартиру, но мне не ответили.

– Да, – вздохнула Кларисса, – я тоже ничего не нашла, если честно… Придется ночевать в машине? – пробормотала она, оглядывая пространство вокруг.

– Нет, это очень неудобно. Мы замерзнем.

– Мы включим обогрев.

– Я, конечно, понимаю, что тебе безразлично, в какую сумму мне обойдется это внезапное рождественское приключение с тобой, но я на самом деле не настолько богат, чтобы за мой счет включать обогрев на всю ночь.

– Ну и что ты предлагаешь? – разочарованно протянула Кларисса.

Даниэль немного помолчал, а потом победно поднял в воздух указательных палец.

– О! Нам просто нужно найти тех, кто в одиннадцать еще работает.

– Кого?

Даниэль схватился за телефон и стал что-то искать.

– Что-нибудь вроде арабского магазинчика… или кебабной.

– И чем они нам помогут, даже если они работают допоздна? – удивилась Кларисса. – Мы купим у них одеяла?

– Ну ты что! Такие ребята держатся семьями, целыми диаспорами, у них же по всей Франции родственники, готовые прийти на выручку, а уж в том же городе наверняка не один такой найдется.

– И что с того? Даниэль, это же их родственники, а не наши… Зачем их родственники вдруг станут нам помогать?

Даниэль серьезно посмотрел на нее.

– Думай, Кларисса, думай. – Он постучал указательным пальцем по своему виску. – Наверняка какой-то из их родственников как-то связан с гостиничным бизнесом. Может, в отеле работает, или у него там связи. Они же общительные ребята, у них и друзей полно всюду. Или как минимум кто-нибудь из их знакомых может сдать какую-то комнату… Что-то должно получиться.

Кларисса скептически смотрела на Даниэля:

– Я бы на их месте не стала нам помогать.

– Ты бы на их месте вообще не выжила бы. И, скорее всего, никому не станешь помогать даже на своем месте.

Кларисса скривилась:

– Много ты обо мне знаешь.

– Не много, но ты усиленно делаешь вид, что ты тот еще мизантроп и что лучше бы жила на необитаемом острове.

– Ну да, там хотя бы не нужно ни с кем разговаривать из вежливости.

– Здесь самое время спросить, зачем тебе напарник в дороге, если ты предпочитаешь ни с кем не разговаривать. Но мне некогда, я нашел то, что нужно.

Даниэль завел мотор.

Пуатье

Оживление в кебабной было видно даже сквозь закрытую стеклянную дверь. От одного только желтого света лампочек на потолке, не прикрытых абажурами, становилось тепло. Они зашли с холодной улицы внутрь под звон колокольчика на двери, в нос ударил запах вкусной жареной еды, и Кларисса поперхнулась слюной. На секунду голоса стихли, и все посетители повернули головы в сторону Даниэля и кашляющей Клариссы.

– Вы здоровы? – с подозрением спросил крупный смуглый мужчина за столиком в углу.

– Да, конечно, спасибо, – сказал Даниэль и похлопал Клариссу по спине, чтобы та быстрее прокашлялась.

Кларисса злобно посмотрела на него, потому что своей огромной ладонью Даниэль чуть не сломал ей ребра.

Помещение было небольшим, всего пять столиков, но три из них были заняты мужскими компаниями разного возраста: рядом с крупным мужчиной, который задал им вопрос, сидел худощавый и седой старик, за другим столиком собралась компания из четырех арабских парней лет двадцати, а за третьим – трое мужчин лет сорока. Из подсобки вынырнул симпатичный кареглазый парень в джинсах, футболке и сером фартуке. Даниэль и Кларисса подошли к стойке. Посетители потеряли к ним интерес и продолжили шумно общаться.

– Добрый вечер! – поприветствовал их парень за стойкой. – Что желаете?

– Здравствуйте! – начал Даниэль. – Вы случайно не знаете, где можно переночевать?

Парень не ожидал такого вопроса и немного растерялся.

– Ну не здесь точно, – широко улыбнулся он.

– Да, я понимаю, – продолжил Даниэль. – Но, может быть, у вас есть какие-то знакомые, которые сдают комнату или что-то вроде того… Мы уже искали, но кажется, что все отели, куда можно заселиться в такое время, заполнены.

Парень задумчиво выдохнул и обратился к одному из парней за столиком. Они заговорили на неизвестном Клариссе и Даниэлю языке. Вероятно, на арабском.

Кларисса в детстве придумала тайный язык, на котором они с другом иногда общались. Но тот часто путал, когда нужно добавлять приставку, когда окончание, а когда – произносить слово задом наперед. Насколько проще было бы знать другой язык и говорить на нем. Вот, например, арабский звучит совсем непохожим на французский.

Парень за стойкой перевел взгляд обратно на них, а тот, с кем он общался, вышел из кафе и встал за стеклянной дверью, приложив свой телефон к уху.

– Сейчас узнаем, – пожал плечами парень.

– Можно нам два кебаба с собой? – спросил Даниэль. – В любом случае.

Кларисса с явным облегчением выдохнула. Даниэль удивленно посмотрел на нее.

– Что? – шепотом спросила она. – Я хочу есть. Думала, ты уж не предложишь.

– Денер? – спросил парень. – Вам с чем?

– Да, денер с курицей и… – Даниэль вопросительно посмотрел на Клариссу.

– С фалафелем, пожалуйста.

Парень широко улыбнулся Клариссе, пока Даниэль оплачивал заказ, после чего стал заниматься приготовлением.

В этот момент из подсобки вышел мужчина лет сорока пяти и окинул настороженным взглядом Клариссу с Даниэлем, а потом на арабском обратился к парню. Они перекинулись парой фраз, и мужчина стал оценивающе смотреть на Клариссу. Она машинально шагнула ближе к Даниэлю. Взгляд темных глаз мужчины из-под кустистых бровей никак нельзя было назвать добрым. Когда тебя так оглядывают, хочется поскорее уйти и как можно быстрее помыться. С мылом. Несколько раз.

– Ищете жилье? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я могу пустить девушку переночевать.

Кларисса нервно сглотнула.

– Нет, спасибо, мы вместе, – вежливо ответил Даниэль и, притянув Клариссу к себе одной рукой, обнял ее и поцеловал в макушку. Кларисса обхватила Даниэля обеими руками и растянула губы в улыбке. Мужчина слюняво причмокнул и исчез в подсобке. Колокольчик над дверью звякнул, и в кафе вернулся парень, с которым говорил тот, что работал за стойкой. Он обратился напрямую к Клариссе и Даниэлю, показывая им экран телефона.

– Вот номер моего дяди, – сказал он с акцентом. – Он работает в отеле, пять кварталов отсюда. У них нет мест, но он сказал, что придумает что-нибудь. Вы только внутрь не заходите, позвоните, когда подъедете, скажите, что от Мохаммеда, он вас встретит и проведет.

Даниэль сфотографировал номер, а парень показал на карте, где находится отель.

– Спасибо вам огромное! – Кларисса почти запрыгала на месте.

– Спасибо, большое-большое спасибо, – искренне поблагодарил Даниэль.

Парень пожал плечами, будто он только что не спас их от бессонной ночи в неизвестных условиях. Хотя условия не стали намного известнее.

Когда они повернулись обратно, парень за стойкой уже протягивал им приготовленные денеры. С облегчением улыбаясь и еще раз благодаря незнакомых людей, которые по ощущениям стали им только что почти друзьями, Кларисса и Даниэль вышли на улицу.

– Давай, пожалуйста, сначала поедим, – умоляющим тоном произнесла Кларисса, когда они сели в машину, и впилась зубами в свой денер с фалафелем.

– Я все удивляюсь, какая ты прожорливая, – сказал Даниэль и с удовольствием принялся есть свой денер.

– Эй, – возмутилась Кларисса с набитым ртом. – Это, между прочим, абьюз. Или газлайтинг? Или что-то там, короче.

Даниэль засмеялся:

– Тебе пора вести конспекты, когда ты смотришь видео об этом в интернете.

Кларисса махнула на него рукой.

– Знаешь, а мне что-то страшно туда ехать, – сказала Кларисса в секундном перерыве между вторым и третьим укусом.

– Почему?

– Что можно «придумать», если все номера заняты? Постелить нам на полу в чужом номере? Все это сильно напоминает мне какую-то мошенническую схему, а тебе разве нет?

Даниэль медленно жевал и заинтересованно смотрел на Клариссу. Она продолжила:

– Он дает нам адрес, на самом деле это оказывается никакой не отель, а какое-то заброшенное здание, мы приезжаем, нас там встречают двое… нет, трое с дубинками…

– И что?

– И все!

– В чем здесь мошенничество – не очень улавливаю.

– Да ты просто посмотри на свои часы хотя бы! Они же стоят как половина замка Шамбор!

– А сколько стоит половина замка Шамбор? – Даниэль задумчиво посмотрел на свои часы, доставая из кармана пальто свой телефон.

– Не помню, я где-то читала, что очень много, я тогда еще пыталась представить, на что вообще люди тратят такие деньги. И не смогла.

– Ну поэтому у тебя их и нет, – ухмыльнулся Даниэль.

Кларисса нахмурилась:

– Разве не наоборот?

Даниэль покачал головой.

– Так и что? – продолжил он разговор. – Нас убьют? А тебя за что?

– О-о… А меня, наверное, сначала изнасилуют и только потом убьют, чтобы я не пошла в полицию. – Кларисса даже перестала жевать от тех картинок, которые нарисовало ей воображение.

– Так. Ты что-то зашла уже сильно далеко. Вот смотри. – Он протянул к ней экран своего телефона. – Видишь карту? Она настоящая. По этому адресу есть отель с круглосуточной стойкой регистрации.

– Все это очень подозрительно.

– Ну что ты предлагаешь? Не ехать?

Кларисса вздохнула.

– Ехать… – Она строго взглянула на Даниэля: – Но опасаться.

И, подумав, добавила:

– А еще знаешь, что может быть? Нас действительно положат где-нибудь спать, но за ночь они обчистят мою машину.

– Это уже совсем какой-то бред.

– А вот это точно газлайтинг!

– Да что им вообще тут воровать? Твою священную древесину из бардачка? Слушай, парни попались действительно милые и добрые, у них же гостеприимство – это национальная черта. Они правда любят помогать и гостей любят. Если ты этого не понимаешь, не значит, что этого не существует.

– Вот! – победно воскликнула Кларисса. – Абсолютно точно сказал. Про привидения – то же самое.

Даниэль закатил глаза.

– Я обещаю подумать над этим, – сказал он явно для того, чтобы не продолжать этот разговор.

По адресу, который дал Мохаммед, действительно находился сетевой отель. После звонка Даниэля оттуда на улицу вышел крепкий и усатый темноволосый мужчина.

– Это вы звонили? – спросил он, настороженно глядя на Даниэля с чемоданом и Клариссу с дорожной сумкой, стоявших около машины.

Они кивнули. Мужчина внезапно широко улыбнулся.

– Проходите за мной, мы вас обязательно где-нибудь разместим. – Он направился к арочному проему слева от главного входа в отель, открыл ворота, набрав код на кнопочной панели, и жестом поторопил их. – Нужно пройти здесь, потому что официально я вас заселить не могу, мест нет. Но официальное и реальное не всегда совпадает. Друзья Мохаммеда – мои друзья, а уж гостям на пороге и вовсе грех отказывать.

Они вошли с черного хода, а мужчина все говорил и говорил, пока вел их сначала по узкому коридору, вдоль стены которого были «припаркованы» тележки горничных, а потом по лестнице на второй этаж.

– Здесь, конечно, тоже камеры есть, но записи с камеры в холле могут просмотреть в любой момент, знаете… посетители порой обращаются, потеряли что-то или еще чего, а со второго этажа нас только Ибрагим видит. – Мужчина повернулся лицом в другую сторону и помахал в камеру в углу.

Даниэль и Кларисса растерянно посмотрели в сторону всевидящего Ибрагима.

– Он у нас охранник сегодня, – пояснил мужчина, повернувшись обратно к ним, открывая дверь в один из номеров. – Проходите.

Это был обычный номер с двумя односпальными кроватями, двумя прикроватными тумбочками, телевизором, письменным столом и шкафом.

– Номер превосходный, ну просто пять звезд, – улыбаясь, продолжал мужчина. – Один нюанс только: ванная и туалет здесь не работают. Дверь заблокирована, ждем сантехника. – Он дернул за ручку двери внутри номера для пущей убедительности и продолжил: – Поэтому официально этого номера нет. Но на этаже есть дополнительная ванная комната, в конце коридора. Там душевая кабинка и туалет. Это для работников, но я оставлю вам ключ. – Он положил пластиковую серебристую карточку на полку около двери. – А это от вашего номера. – Он положил еще белую карточку. Вам же на одну ночь номер?

– Да, – закивала Кларисса, не успевая обрабатывать всю информацию, которую этот мужчина выдавал с акцентом и очень быстро.

– Ну вот, можно оплатить прямо мне. Наличными.

– И сколько с нас? – напрягся Даниэль.

– Вы же от племянника, вам совсем дешево будет, по пятьдесят с человека, – улыбнулся мужчина и развел руками: – Я бы и меньше взял, но Ибрагиму тоже нужно будет заплатить.

Даниэль хмыкнул и достал из портмоне пять двадцаток. Мужчина деловито взял их, пересчитал и, казалось, еще больше подобрел.

– А вы не желаете пойти на вечеринку? У меня брат сегодня гражданство получил, устроил веселье.

– Нет, спасибо, мы очень устали, – покачал головой Даниэль.

– Ну как хотите, отдыхайте тогда.

Он пожелал спокойной ночи и ушел, потихоньку закрыв дверь. Кларисса села на кровать и вдруг начала смеяться.

– Что ты развеселилась? – спросил Даниэль, глядя на нее с улыбкой. Кларисса в ответ только еще сильнее расхохоталась, схватившись за живот.

– Понятно, видимо, сильно ты переволновалась. Отпустило теперь.

Кларисса плюхнулась на спину и раскинула руки в стороны, потихоньку затихая.

– Ладно, все оказалось не так страшно, как я вообразила. А почему ты за меня решаешь, пойду я на вечеринку или нет?

– А ты хотела пойти? – с сомнением покосился на нее Даниэль.

– Нет, я устала…

Даниэль хмыкнул.

– Но я хочу сама решать, куда идти.

– Ладно, больше не буду, – пожал плечами Даниэль. – Наверное, я не хотел, чтобы ты согласилась.

– Почему?

– Тогда мне пришлось бы идти с тобой. А я устал.

– Никто тебя не заставляет сопровождать меня всюду, – возразила Кларисса.

– Ну да. А если там соберутся такие же мужики, как тот, в кебабной?

– Ты про того, который мне ночлег предлагал?

– Да.

Клариссу передернуло, и она скривилась.

– Так что придется тебе смириться с моим присутствием в ближайшие дни.

– Что? – Кларисса подпрыгнула на кровати. – Ты поедешь со мной в Перпи?

Даниэль с невозмутимым видом открыл чемодан и стал доставать оттуда какие-то вещи.

– Я думаю, что у меня нет выбора. Без меня ты можешь вляпаться в неприятности с какими-нибудь мужиками. К тому же в сумерках и в темноте ты не ориентируешься.

– Только в незнакомых местах! – Кларисса подняла указательный палец.

– До знакомых мест тебе еще много километров. И то не факт, что там все осталось так же, как было… сколько-то там лет назад.

Кларисса помолчала, глядя на Даниэля, который ставил на зарядку телефон.

– Спасибо, – потихоньку сказала она.

Даниэль повернулся к ней. Она отвела взгляд и застучала ногой по полу.

– Я бы тебя обняла в знак признательности, но я не такой человек.

Кларисса поднялась с кровати и стала искать свою косметичку в дорожной сумке.

– Не такой человек? – улыбаясь, переспросил Даниэль.

– Ну да. Не тактильный. Или как там…

Даниэль в два шага подошел к ней сзади и легонько обнял ее, будто накинул плед на плечи. Кларисса не смогла сдержать улыбку.

– Пожалуйста. Но мне кажется, что ты уже в большом долгу передо мной. Поэтому я иду первый в ванную. – Он мгновенно выскочил за дверь.

– Эй!..