Две недели с незнакомцем

Глава 10

Они вышли из экипажа с притворным достоинством, надеясь, что слуги не расслышали звуков их страстной интерлюдии. Поднимаясь к парадной двери их дома, Саймон бросил взгляд на Люси. Щеки ее раскраснелись, глаза сверкали. Ну а если ее прическа немного растрепалась, это могло быть следствием усердных танцев.

Однако настоящий танец им еще предстоял.

Саймон поблагодарил Бога за моду на просторные пальто. В противном случае ему никак не удалось бы скрыть от суетящихся вокруг кареты слуг явное проявление его страстного желания… вожделения к собственной жене. Она вошла в дом впереди него, и, глядя на ее округлую попку, соблазнительно покачивающую юбками, Саймон представил себе, как будет ласкать вечером ее гладкие женственные бедра.

Навстречу им вышел Доббинс, чтобы принять их верхнюю одежду, но если он и заметил возбужденное состояние хозяина, он этого никак не показал. Благослови его Господь. Дворецкий исчез так же быстро, как появился, оставив Саймона и Люси одних в холле.

Она повернулась к нему лицом, игривая улыбка изогнула ее губы.

– Мне кажется, Саймон, что сегодняшние волнение и возбуждение меня утомили. Я отправляюсь в постель.

Он выгнул бровь.

– Неужели?

Она торжественно кивнула, но в глазах прыгали чертики.

– Да, по моему, это так.

– Кажется, я тоже устал, – произнес он медленно, как бы раздумывая.

Она расхохоталась и бросилась в его объятия.

– Ты гадкий, раз так меня дразнишь.

Он почувствовал, что и его губы растягиваются в улыбке, и обвел пальцем овал ее лица.

– Разумеется, я гадкий. Ты должна бы уже это понять.

Розовый румянец окрасил ее лицо.

– Да уж, понимаю. – Она обхватила его руками за талию и уткнулась лицом ему в грудь. Я так счастлива, что ты предпочел меня этой Изабелле.

Хотя слова ее были сказаны приглушенным голосом, они ударили по нему, словно кувалда.

Изабелла!.. Ад и все его дьяволы!

Перед его мысленным взором предстало увиденное мельком лицо Изабеллы, искаженное яростью при виде того, как он уводил Люси из бального зала.

Переполненного людьми бального зала.

До потолка набитого всеми сплетниками и сплетницами Лондона.

Невозможно было себе представить, чтобы кто либо мог пропустить такой спектакль, как его ревнивый уход с бала с женой, которую он тащил за руку. Пожалуй, они не могли видеть, как он мастерским ударом свалил наземь Стендиша, но и эта история распространится быстро.

И дойдет до его начальников!..

Ох, какую же бучу он заварил!

Люси теснее прижималась к нему, и он прикрыл глаза, завороженный ароматом ее волос, манящими изгибами ее льнущего тела… и болью от того, что должен был сейчас сделать. Он положил руки ей на плечи и бережно отстранил от себя.

– Ты права, – с трудом произнес он, давясь словами. – Уже поздно, и тебе нужно отправляться в постель.

Ее светящиеся карие глаза растерянно притухли.

– Я думала, ты и я… мы с тобой…

– У меня есть дела, которыми необходимо заняться. – Он отступил на шаг, и холодный воздух ударил по телу в том месте, где только что ощущалось ее тепло. – И вот еще что. Ты должна представлять мне каждое утро свой распорядок дня, чтобы больше не повторялись неприятные инциденты вроде сегодняшнего.

– Мой распорядок? – У нее было такое лицо, словно он дал ей пощечину. – Но…

– Доброй ночи, Люси. – Он круто повернулся и решительным шагом направился в свой кабинет, с трудом удерживаясь, чтобы не оглянуться на нее…

Люси смотрела, как Саймон уходит, и сердце ее ныло. Что произошло? Что такого она сказала, что он сразу отстранился от нее? Это было не в первый раз, когда в момент, казалось, самой интимной близости он внезапно бросал ее и уходил прочь.

Она перебрала в памяти их разговор. Изабелла! Вот чье имя она произнесла. И Саймон тут же напрягся и отдалился.

Его поступки озадачивали Люси. Хотя он проводил время на балу с этой итальянкой, его поведение со Стендишем было поведением ревнивого мужа. Мужа, которого волнует отношение жены, который увлечен ею, а не другой женщиной. И его внимание к ней в карете подтверждало именно такое толкование.

Саймон испытывал к ней сильные чувства. В этом она не сомневалась. В минуты любовной близости он вел себя со страстной нежностью, как человек, чувствующий симпатию к своей партнерше. А вне постели он проявлял к ней, кроме нежности, доброту и внимание. Но иногда… он вдруг превращался в равнодушного, холодного незнакомца.

Сегодня произошел именно такой случай.

Почему? Почему минуту назад он ее хотел, а в следующую презирал?

Она стала подниматься по лестнице в свою комнату, но голова ее шла кругом. Тревожные мысли рвали ей сердце и разум, как хищные гарпии. Может быть, это с ней что то неладно? Или она что то не так сделала? Может, она вела себя с ним слишком легкомысленно? Слишком дерзко?

Вспомнив, что происходило в карете, она эту мысль отбросила.

Нет, она решительно не могла понять, что заставляет его отступать в моменты, когда их связь крепчает. Иногда она готова была поклясться, что имеет дело с двумя различными людьми: одним добрым и страстным, другим – холодным и равнодушным. Такие перепады поведения были непонятны и необъяснимы.

Она добралась до своей комнаты и вошла в нее, благодарная судьбе, что Молли ее не ждет. Несомненно, горничная не ждала такого скорого возвращения ее с бала.

Она положила на столик свой ридикюль и веер, сбросила с плеч шаль и уселась перед зеркалом. При виде распустившейся прически она нахмурилась. Да и вырез платья сидел криво. Она поддернула лиф на место. Кто из мужчин это сделал, капитан Стендиш или Саймон?

Она перебрала в памяти события этого вечера, вспомнила о быстром смертельно точном ударе мужа, защищавшего ее честь. Спокойные и умелые действия Саймона показали ей иную сторону его характера, о какой она ранее понятия не имела. Впрочем, один раз она на миг увидела этого человека… на ступенях лестницы, когда он удивился ее нежданному приезду в Лондон.

Боль оттого, что муж ее отверг, стала стихать при зародившемся подозрении, что происходит что то неладное.

Если он начал испытывать к ней нежные чувства, если между ними стал создаваться брачный союз, о котором она всегда мечтала, почему при одном упоминании имени этой женщины он буквально отшатывался от жены? Что на него влияло? Чувство вины?

Нет, виноватым он не выглядел. Более того, у нее вообще создалось впечатление, что он забыл о существовании Изабеллы, пока Люси не напомнила о ней. Это не походило на поведение мужчины, пытающегося манипулировать чувствами двух женщин сразу.

Что то было очень неладно. Вроде бы Саймон был увлечен Изабеллой, и Люси, как все вокруг, решила, что у них роман. Но что, если это не так? Что, если Саймон вовлечен в какое то иное дело, связанное с Изабеллой?

Что, если Изабелла вовсе не та, за кого себя выдает?

В этом была несомненная логика.

Саймон, со всей очевидностью, не хотел, чтобы его жена находилась в Лондоне. Почему? Что он скрывал? Или он стремился защитить от чего то ее, Люси?

От Изабеллы? Но это же глупо. Какую опасность могла представлять для нее другая женщина?

Возможно, у него с Изабеллой были какие то дела, не имеющие ничего общего с романом?.. Дела, которые он хотел сохранить в секрете. Возможно, что то не совсем законное?

Нет, это невозможно. Чтобы Саймон был преступником?!

Она вспомнила о стихотворении, которое Саймон написал ей, когда ухаживал. Те часы, которые он проводил в оранжерее, занимаясь своими розами. Серьезное и задумчивое его лицо… Неужели можно хоть на минуту предположить, что занимающийся разведением роз поэт, интеллектуал, так ответственно относящийся ко всему, к чему обязывает его титул, может быть замешан в каких то нечистых противозаконных делишках?

Ее все возрастающая любовь к мужу побуждала Люси отвергать такие обвинения с порога. Но могла ли она полностью игнорировать свои сомнения и не замечать нелогичности происходящего?

И как насчет его друга, мистера Фоксуорта? Да, тот был грубияном, но почему он так хотел убрать ее из жизни Саймона? Возможно, ее присутствие как то угрожало их планам?

Она постаралась сложить воедино все факты, казалось, не имевшие логической взаимосвязи. Постоянные перемены настроения Саймона, его настойчивое стремление немедленно отослать ее в Девингем, его сосредоточенность на Изабелле, откровенное желание мистера Фоксуорта поскорее выставить ее из Лондона, тайное свидание Изабеллы с клерком книжной лавки…

Она ахнула, уставясь широко распахнутыми глазами в зеркало: ей наконец открылась правда.

Никакого романа у Саймона не было. Он был по уши в неприятностях.

Саймон аккуратно закрыл за собой дверь кабинета, хотя ему хотелось хлопнуть ею изо всех сил. Это было бы разрядкой накопившихся в нем негативных эмоций, но и выдало бы его чувства. Он дошел до письменного стола, буквально упал в кресло и уставился невидящим взглядом в потолок.

Проклятие! Все мысли о задании испарились из его головы, когда он понял намерения Стендиша по поводу Люси. Он, Саймон, устроил шумную сцену на модном светском балу и теперь полностью утратил расположение Изабеллы. Задание было загублено, а он даже не осознавал этого до последнего момента.

Как ей удалось в самое короткое время так его полонить? Может быть, на него так подействовала ее милая и любящая натура? Ее красота? Невероятная страсть, которая постоянно бросала их навстречу друг другу? Ее жизнерадостность? Ее понимание чести и решимость всегда поступать так, как должно, даже наперекор мнению мужа?

Да, все это имело значение. После того как Люси появилась в Лондоне, его размеренная жизнь перевернулась вверх дном. И если вначале его целью было отправить ее домой, теперь он находил эту мысль неприемлемой. Он хотел, чтобы Люси была рядом, хотел, чтобы ее руки обнимали его, чтобы в его пустом доме звучал ее смех. Он хотел, чтобы она дразнила его, устраивала игривые сцены в утренней столовой, а потом соблазняла, затягивала в бесшабашные страстные интерлюдии в спальне.

Он хотел, чтобы Люси присутствовала в его жизни всегда… каждый день.

Неужели он влюбился в нее? Неужели именно это означает то стеснение в груди, когда он отстраняется от нее хоть на шаг?

Господи! Ну как же все усложнилось! Он оказался столь очарован своей женой, что почти разрушил план, как подобраться ближе к Изабелле. Ему необходимо немедленно починить все сломанное. Это нужно сделать как можно быстрее.

И не просто на обычном свидании.

Хотя все его инстинкты кричали, что он должен тут же отправиться к Люси и поцелуями стереть огорчение, им причиненное, Саймон успокоил себя утверждением, что они ведь женаты. У него еще будет время разобраться в своих чувствах, и целая жизнь, чтобы наладить отношения с женой. Но не в данный момент. Не раньше, чем он исправит неприятности, которые он натворил в отношениях с Изабеллой. Когда в этом деле будет наведен порядок, он вернется к проблемам своего брака.

И не осмелится он прийти в постель к Люси, пока все не будет под контролем.

Хотя эта пытка грозила его погубить, оставаться вдали от чувственных радостей, которые он находил в объятиях жены, было единственным способом сохранить сосредоточенность на деле. Фокс был прав: он, Саймон, утратил в работе целенаправленность. Но зато он нежданным образом нашел в Люси нечто столь изумительное… что был просто ослеплен восторгом.

Он потер грудь там, где сердце. Интересно, а Люси тоже чувствует это? Он ведь не ошибся, ощущая ярость ее отклика в карете, когда стирал из ее сознания память о руках другого мужчины. Что она тогда сказала?

«Я не хочу ничьих прикосновений, кроме твоих». И он понял, что она знает об Изабелле. Ей не больше нравилось, что он проводит время с другой женщиной, чем ему ее прогулка на террасу со Стендишем.

Саймон ощутил, что губы его растянулись в дурацкой довольной ухмылке, и с трудом вернулся к обдумыванию непосредственной задачи. Первым шагом должно стать возвращение каким то образом благорасположения Изабеллы.

В дверь кабинета постучали, и на какой то радостный миг сердце его дрогнуло: он подумал, что это Люси. Затем, вспомнив, что не должен поощрять их крепнущую связь, по крайней мере сейчас и на ближайшее время, он поник головой.

Если это окажется Люси, ему придется отослать ее прочь, и он не знал, как сможет вынести вновь горечь в ее прелестных глазах.

Стук повторился. Взяв себя в руки, он резко произнес:

– Войдите.

Предчувствие обмануло его: это был Доббинс.

– Это только что пришло для вас, милорд. Очень срочно.

Саймон взял у дворецкого письмо.

– Спасибо, Доббинс. Пожалуйста, уходя, закройте за собой дверь.

– Хорошо, милорд.

Саймон едва заметил его уход. Он узнал почерк на конверте и внутренне весь собрался, готовясь прочесть находящееся внутри заслуженное порицание.

Девингем, явитесь в мой дом завтра в 11 часов утра.

Без опоздания.

Холл.

Неужели сэр Эйдриан тоже присутствовал на балу у Херрингтонов? Саймон этого не помнил. Но даже если его начальника там не было, сплетня вполне могла успеть до него дойти. И теперь сэру Эйдриану необходимо было обсудить это дело с ним лично.

Понятно. Иного он и не ждал.

Саймон отложил записку и потянулся за своим бюваром. Чем скорее он вернет себе симпатию Изабеллы, тем скорее сможет заняться порученным ему заданием.

На следующее утро Люси проснулась и поняла, что Саймон к ней так и не приходил. Опрос слуг разъяснил, что он уже позавтракал и покинул дом.

На сердце у нее лежала тяжесть, но она оделась и занялась повседневными делами. Она послала письмецо Джин и ожидала, что та нанесет ей визит, так что когда незадолго до полудня на пороге ее гостиной появился Доббинс и объявил, что к ней посетитель, Люси подумала, что это ее американская подруга.

– К вам мистер Фоксуорт, миледи.

Люси отложила в сторону вышивание и встала с дивана. В комнату, прихрамывая, вошел Фоксуорт. Он остановился сразу за порогом. Голубые глаза его сверкали, рот кривился в понимающей усмешке.

Люси перевела взгляд на дворецкого:

– Это все, Доббинс.

Дворецкий с невозмутимым видом удалился. Фокс протянул руку и закрыл за ним дверь. Люси подняла брови.

– Не думаю, мистер Фоксуорт, что это вполне прилично.

– То, что я собираюсь вам сказать, вряд ли вы сочтете приличным для слуха ваших слуг. – Не дожидаясь приглашения, он пересек комнату и уселся на стул напротив нее. – Простите пренебрежение приличиями, леди Девингем, но мое колено отказывается поддерживать церемонии.

– Пренебрежение приличиями – это то, чего я от вас всегда жду. – Она снова взяла в руки вышивание. – Если вы хотите видеть моего мужа, то он куда то уехал.

– Я хотел видеть вас.

Пальцы Люси задрожали от его категоричного тона, но она заставила себя сосредоточиться на ровных стежках… Она не позволит ему запугать себя.

По крайней мере не покажет ему, что он ее пугает.

– Зачем вы хотели меня видеть? – Она успела вколоть иголку, протащить ее сквозь ткань, повторить это движение…

– Я хочу обсудить с вами одно дело, леди Девингем.

– О!.. – Она снова вколола иголку, протащила нитку сквозь ткань.

– Речь пойдет о вашем отъезде из Лондона.

Она потянула нитку так сильно, что ткань сморщилась. С досадливым выдохом она перевернула пяльцы обратной стороной и ослабила нитку.

– Я не уеду еще несколько дней, мистер Фоксуорт. И я не понимаю, какое это имеет отношение к вам.

– У меня на это имеются свои резоны.

– Уверена, что имеются, и столь же уверена, что вы не захотите поделиться ими со мной. – Она тянула за нитку, пока не ослабила ее достаточно, чтобы разгладить затяжку на ткани, после чего сделала очередной стежок.

– Вы правы. – Он мрачно посмотрел на пяльцы. – Вам так необходимо заниматься этим во время нашего разговора? Мне бы хотелось, чтобы вы выслушали меня внимательно.

– Вы очень требовательный человек, мистер Фоксуорт. Очень похожи на избалованного ребенка. – Она отложила вышивку, сложила руки на коленях и, подняв брови, уставилась на него. Он с явным раздражением стиснул зубы, и Люси едва успела подавить улыбку.

– Это не игра, леди Девингем. Вы должны покинуть Лондон немедленно. Ведь очевидно, что скандал, который вы спровоцировали прошлым вечером на балу у Херрингтонов, мог бы убедить вас в этом.

Она поморщилась.

– Как я понимаю, сплетники трудились всю ночь.

– История о том, как вы дразнили вашего мужа другим мужчиной, пока он не прибег к публичному применению силы? Да, все скандальные листки полни этим.

– Я не дразнила мужа другим мужчиной! – Она крепко сжала губы. Она не обязана давать этому человеку какие либо объяснения.

– Что, правда колет? – усмехнулся он. – Очень сожалею.

– Вы ни о чем не сожалеете, мистер Фоксуорт. Вы желчный человек, который получает удовольствие, говоря неприятные вещи людям в лицо.

Его глаза посуровели.

– Вы ничего не знаете обо мне и моих чувствах, леди Девингем. Так что не берите на себя смелость рассуждать о них.

– А вы, сэр, взяли на себя большую смелость, явившись в мою гостиную и требуя, чтобы я покинула Лондон. Почему вы решили, что имеете на это право?

– Я пытаюсь облегчить жизнь вашему мужу.

– Почему вы считаете, что мое общество ему мешает? Вам известно что то, неизвестное мне, мистер Фоксуорт? – Она затаила дыхание, надеясь, что досада вынудит его проговориться.

Он прищурился.

– Вопрос в том, что известно вам, леди Девингем?

Угроза, прозвучавшая в его словах, потрясла ее.

– Я знаю, что у него роман, – солгала она, – а вы, кажется, пытаетесь помешать мне это обнаружить.

Он растерянно заморгал, и Люси физически ощутила, как его опасное давление ослабло.

– Значит, вы поняли, что я пытался вас защитить?

Несмотря на достаточно убедительную нотку симпатии в его голосе, ее это не обмануло. Они оба играли в одну игру, но, очевидно, друг Саймона недооценивал ее сообразительность.

– Я ценю вашу заботу, мистер Фоксуорт.

– Но теперь, когда вы все узнали, вам должно быть понятно, что лучше вам вернуться в Девингем и притвориться незнающей. Боюсь, такова участь жен.

– Но не такой жены, как я. Я вышла замуж недавно, мистер Фоксуорт, и хотя светское общество относится терпимо к подобным вещам, обычно такое происходит после того, как родится наследник. Тогда муж и заводит любовницу, так что Саймон взялся за это преждевременно. – Лицо ее покраснело от необходимости обсуждать такие интимные вещи с посторонним человеком, но другого пути выяснить правду у нее не было. Она мысленно попросила прощения у своей покойной матушки.

– Саймон – мой друг, леди Девингем, а друзья защищают друг друга.

– Даже от жены?

– Особенно от жен. – Он вздохнул с притворным огорчением, которое не отразилось в его глазах, и вытащил из кармана пачку бумаг. – Я надеялся, что вы прислушаетесь к голосу разума, но вы не оставили мне выбора.

– Что у вас тут, мистер Фоксуорт? – презрительно хмыкнула она. – Любовные письма моего мужа его любовнице? Уверяю вас, я уже знаю больше, чем хотела бы об их романе…

– Ничего столь вульгарного. – Он развернул бумаги и пробежал их глазами. – Это всего лишь некоторая информация, которую я собрал.

Она рассмеялась.

– Вся моя жизнь прошла в деревне, мистер Фоксуорт. Поэтому если вы изучали меня, сомневаюсь, что узнали что то важное.

– Боюсь, что вы правы. – Он опустил бумаги на колени и снова посмотрел на нее с дерзкой самоуверенностью. – Однако жизнь мисс Мэтьюз оказалась весьма любопытной.

Она напряглась.

– Как вы смеете изучать моих друзей!

Его пальцы сжались на бумагах.

– Я на многое осмелюсь, леди Девингем, ради безопасности своих друзей.

– Это достойно презрения.

– Я делаю то, что необходимо. – Он опустил глаза на бумаги. – Полагаю, вы знаете, что ваша подруга причинила немало неприятностей своим родителям. Множество сплетен… несколько весьма неприятных поступков.

Люси презрительно сощурила глаза и не потрудилась ответить.

Фоксуорт пожал плечами, но она видела, что он наслаждается моментом.

– Она столкнула в пруд сына губернатора на пикнике и день его рождения. Это вовсе не понравилось очень мощному политическому союзнику ее отца.

– Этот молодой человек назойливо навязывал ей свое внимание, – презрительно фыркнула Люси. – Я сделала бы то же самое.

– Неужели? – Он поднял брови с таким высокомерным видом, что Люси захотелось дать ему пощечину, хотя это высказывание шокировало ее и заставило прикусить язык. А он продолжал: – Знаете ли вы также, что мисс Мэтьюз публично выражала протесты с требованиями права голоса для женщин и по другим вопросам, касающимся условий труда шахтеров, работающих на ее отца.

Она лишь кивнула и крепче сжала пальцы, чтобы сохранить самообладание.

Фоксуорт перелистал бумаги.

– Известно ли вам, леди Девингем, что во время одного из этих протестов ваша подруга, мисс Мэтыоз, была арестована?

– Теперь вы еще и выдумываете! – фыркнула она.

Он медленно и уверенно улыбнулся, и Люси пожалела о своем взрыве негодования.

– Это было в газетах. Ее родители посчитали, что несколько часов в тюрьме научат их дочь знать свое место. Однако это не сработало, и она продолжала свои непристойные поступки. Тогда они отправили ее в Англию к несчастной леди Уэксфорд, чтобы найти ей мужа.

– Я это знаю.

Он наклонился вперед.

– А знаете ли вы, что если она не найдет себе мужа, ей полностью откажут от семьи? Никаких контактов, никакого наследства. Она станет отверженной, леди Девингем, изгоем. – Он откинулся на спинку кресла и поднял брови. – Разумеется, если эта информация попадет и руки сплетников…

Люси вскочила на ноги.

– Пожалуйста, уходите, мистер Фоксуорт. Я больше ни минуты не стану слушать ваши измышления.

– Никаких измышлений, леди Девингем. Все это документально подтверждено. – Он встал, сложил бумаги и бросил их на стол. – Подумайте серьезно о вашем выборе. Если вы не покинете Лондон немедленно, копия этого отчета найдет дорогу в каждый скандальный листок этого города.

Не бросая ни единого взгляда на бумаги, Люси посмотрела ему в глаза.

– Доббинс проводит вас к выходу, мистер Фоксуорт.

Усмехнувшись, он коротко поклонился и захромал к двери.

Только когда он ушел, Люси обессиленно опустилась на диван. Ноги ее дрожали. Этот визит лишь подтвердил ее подозрения. Саймон был замешан в чем то гораздо более зловещем, чем любовная интрижка. Иначе почему его лучший друг явился к ней и попытался шантажом принудить ее к отъезду домой?

Она не может уехать. Нет, не поедет, пока не выяснит, в чем замешан Саймон и с кем. Как связана с этим Изабелла Монтелуччи? Какую роль играет в этом деле Фоксуорт? Неужели Саймон преступник или попал в жуткую ситуацию и не может выпутаться из нее? Ей нужно узнать всю правду.

Взгляд ее упал на пачку бумаг, оставшуюся на столе. Если она остается, Фокс наверняка – в этом она не сомневалась – отошлет этот отчет во все скандальные листки Лондона. Репутация Джин в результате этой публикации будет погублена, и надежда на достойный брак рухнет… как и возможность получения наследства. Люси не хотелось, чтобы ее подруга пострадала, но в то же время, чтобы спасти свой брак, она обязана была выяснить, что происходит.

Что же ей выбрать?

В дверях появился Доббинс.

– К вам мисс Мэтьюз, миледи.

Люси дернулась и устремила взгляд на входящую в комнату Джин. Сегодня на той было бледно зеленое утреннее платье, подчеркивающее ее рыжеватый цвет волос и нежность кожи. Мысли Люси унеслись в тот день, когда они с Джин заказывали наряды у мадам Дофины, и она ощутила гордость, что ее советы оказались такими удачными. Потом она перевела взгляд на бумаги. Ну как она может сделать что либо, приносящее вред Джин?

– Твоя записка показалась мне такой срочной, – промолвила Джин, опускаясь на стул, который недавно занимал Фоксуорт, – что я приехала сразу же, как только тетя Беатрис отправилась на встречу с портнихой.

– Да, это было срочно. То есть оно и сейчас срочно… – Люси опустила глаза.

– Расскажи, что случилось? Прошлым вечером у твоего мужа был такой свирепый вид, что я чуть не испугалась, как бы он не избил тебя по приезде домой.

– Ничего такого не произошло. Хотя… это не совсем правда. – Она вздохнула и покачала головой. – Я просто не знаю, с чего начать, Джин. Все так запуталось…

– Так все таки что случилось? – нахмурилась Джин.

– Только что здесь был мистер Фоксуорт.

– Этот надменный грубиян? Чего он хотел?

– Он хочет, чтобы я покинула Лондон.

Джин вскинула руки в недоумении.

– Почему все хотят отправить тебя домой?

– Не знаю, – прошептала Люси, ломая руки. – Но мне кажется, что Саймон в чем то замешан. И по моему, миссис Монтелуччи тоже.

– В чем именно?

– В чем то нехорошем. – Она снова посмотрела на компрометирующие бумаги, и на этот раз Джин проследила за ее взглядом.

– Что это такое? – поинтересовалась она и взяла их в руки.

– Мистер Фоксуорт принес их, – ответила Люси и увидела, как изменилось выражение лица Джин.

– Это же обо мне, – проговорила Джин, быстро листая страницы. – Все неприятные ситуации, в которых я оказывалась. Что он с этим делал?

Ободренная спокойным тоном Джин, Люси объяснила:

– Мистер Фоксуорт угрожает передать все это в газеты, если я немедленно не отправлюсь домой в Девингем.

– Что? Ну и наглец!

– Я не знаю, что делать, Джин. Я хочу выяснить, что связывает Саймона с этими людьми, и в то же время я не хочу их сердить. Они погубят твои надежды найти достойного мужа и сохранить состояние.

– Насчет состояния я не волнуюсь: я знаю, что нужно сделать. Но это… – Она вернула бумаги на стол. – Он угрожает этой чепухой, если ты не уедешь в Девингем?

– Да. И если я не сделаю этого, он погубит твою репутацию. – Это прозвучало с большей горечью, чем Люси хотела. – Я не могу так поступить с тобой, Джин.

Лицо американки смягчилось.

– Обо мне не беспокойся, Люси. Я сама могу о себе позаботиться.

– Нет, – покачала головой Люси. – Я не могу губить твою репутацию.

– Значит, не будешь, – промолвила Джин, постукивая пальцами по бумагам. – Все эти люди хотят, чтобы ты покинула Лондон, верно? Они хотят, чтобы ты уехала из этого дома?

Люси кивнула.

– А что, если ты так и сделаешь? То есть покинешь этот дом. – Она азартно наклонилась к Люси: – Что, если ты притворишься, что уезжаешь домой, а на самом деле переедешь ко мне?

– Ничего не получится. Саймон осведомится, как я доехала, и выяснит, что в Девингеме я не появлялась.

– Он станет это делать? А ты не думаешь, что он просто будет рад, что ты уехала?

Люси на миг задумалась.

– Ты права. Он может даже не узнавать обо мне, а если станет, то получение ответа займет два или три дня.

– А за это время мы начнем разбираться в этой истории. Притом будет гораздо легче выслеживать твоего мужа, если он не будет подозревать, что мы рядом.

– Я хочу также узнать, как связана с этим та женщина. Мы можем начать с клерка в книжной лавке. – Люси слегка улыбнулась, но тут же задумалась. К ней явно пришла в голову серьезная мысль. – Джин, а как быть с леди Уэксфорд? Она ведь наверняка поймет, чем мы занимаемся.

– Она сейчас не очень довольна твоим мужем, потому что он нокаутировал сына ее лучшей подруги. Так что, вероятнее всего, она поможет тебе прятаться.

– Я скажу слугам, что возвращаюсь в деревню, – вслух размышляла Люси. – Затем отошлю обратно в Девингем тех слуг, что сопровождали меня в Лондон. Кроме Молли. Она понадобится, чтобы перевезти мои вещи к леди Уэксфорд.

– А она тебя не выдаст?

– Я велю ей хранить это в тайне. Кроме того, она, возможно, окажет нам помощь. Да, этот план должен сработать, – заулыбалась Люси. – Спасибо, Джин.

– Зачем же еще нужны друзья? – пожала плечами американка.