Дверь в Вечность

Глава 8. Идущий Рядом

Прошло еще несколько недель. Затяжная осень Геммы уступила предзимью с голыми деревьями и инеем на траве. Тиль готовился к какому-то празднику, который местные жители называли "синтер Клас". Отец Томас разъяснил Лис, что "синтер Клас" был святым человеком, который все свои деньги раздавал детям из бедных семей, и что в честь него и установлен этот праздник.

По средам Лис заходила в "Золотого быка" — почитать "Звезду Храгон-Ха" и поболтать с Ренко. Похоже, молодой харрог и в самом деле утонул в серых глазах полуарусианки. Он платил за Лис в баре, провожал ее до дома и они целовались возле парадной двери перед тем, как распрощаться. Раз в неделю они вместе ходили в кино. Ничего большего, правда, Ренко от нее не добился. Завсегдатаем "Быка" Лис так и не стала — в харрожском кафе было шумно, а она чувствовала, что все больше и больше любит тишину своей квартиры со скромной деревянной мебелью и комнатными цветами.

И в этой тишине ей открывалось нечто новое, яркое и ослепительно-прекрасное, но в то же время пугающее своей странностью. Это противоречило общепринятым нормам и здравому смыслу, но ничего с собой поделать Лис не могла. Она ходила в Кафедральный собор и молилась, но ощущение не проходило — наоборот, в тишине под величественными церковными сводами оно становилось отчетливее и сильнее.

Исповедоваться отцу Томасу Лис так и не решилась — она понимала, что ее слова прозвучали бы странно и дико, и ей оставалось только просить Бога, чтобы Он помог ей разобраться в самой себе.

Л'Ронг иногда появлялся в "Компьютарии" — всегда вечером и всегда неожиданно, и Лис чувствовала, что в его присутствии с ней начинало что-то происходить. Она бегала по магазину в своем синем платье с яркой цветастой шалью, и с неестественным рвением хваталась за подвернувшиеся дела. От волнения она пила много кофе, но после кофе ей становилось только хуже. Герард и Ян, конечно, это замечали, но относили на другой счет.

Тем временем Ренко начал за ней активно ухаживать. Он стал заходить и в "Компьютарию" — каждый раз с огромным букетом цветов. Лис поила его кофе из автомата, он сажал ее к себе на колени и был страшно доволен. Однажды он зашел в магазин, когда там был меклонец; Лис уронила стаканчик, пролив кофе на платье. К счастью, ей надо было лететь на склад. Когда она вернулась, Ренко играл в "Звездных паладинов". Л'Ронг ушел.

Лис понимала — надо что-то делать. Поэтому она и согласилась на предложение Ренко о замужестве. Отец Томас осудил ее поспешность, и она перестала ходить в церковь.

Свадьба была по-харрожски многолюдной, веселой и шумной, с похищением невесты, кулачными боями и прочими состязаниями в ловкости и силе. Конечно, Ренко отовсюду выходил победителем. Из друзей Лис на свадьбе были Карен, Рик и Герард с Яном. Л'Ронга не было — меклонец, казалось, пропал совсем. Лишь по почте пришла поздравительная открытка и подарок — музыкальный компакт-диск, который Лис тут же засунула подальше на книжную полку.

Жизнь с мужем началась хорошо. Лис нравилось заботиться о нем, готовить для него обеды, стирать и гладить его одежду. Она обзавелась дополнительной кухонной утварью и кулинарными книгами, стараясь каждый вечер подать к столу что-нибудь новенькое. Ей доставляло удовольствие вести домашнее хозяйство, и она даже забросила занятия боевыми искусствами, появляясь в клубе все реже и реже.

По субботам они с мужем ходили на рынок. Каждый такой поход занимал, как правило, весь день, так как Ренко постоянно останавливался с кем-нибудь поболтать — знакомых у него было полгорода. Он явно гордился умницей и красавицей женой, и поход на субботний базар был для него своеобразным "выходом в свет".

Раз в месяц они навещали родителей Ренко. Те жили в собственном доме, большом, шумном и по-харрожски хлебосольном. У них постоянно что-то готовилось на кухне и работал включенный телевизор. Мать и сестра Ренко громко и оживленно разговаривали, стараясь перекричать шум какого-нибудь идущего на экране боевика.

Этот вечер был точно таким же, как и остальные вечера в доме родителей мужа — обильный ужин, чай и много разговоров под звуки телевизора.

— Элис, доча, тебе нехорошо? — спросила свекровь, заметив, что девушка сидит за столом какая-то кислая.

— Голова болит, — соврала Лис, отставляя чашку с недопитым чаем. — Я лучше пойду лягу.

— Тебя не тошнит? Может, ты беременна?

— Не знаю. Надо будет сходить к врачу. — Лис ушла в соседнюю комнату, легла на диван и накрылась пледом, слушая, как в гостиной муж, свекровь и золовка радостно обсуждают ее несуществующую беременность. Она чувствовала себя последней предательницей. Они ведь приняли ее как родную. А она…

Она давно уже поняла: все, что она делает — и составление букета из купленных на рынке цветов, и красиво накрытый стол, и сшитое своими руками новое платье — она посвящает не мужу. Правда, тот, кому она хотела бы это посвятить, не нуждается в домашнем уюте.

Л'Ронг, Снежный Дракон, рыцарь Вечности…

Лис еще пробовала сопротивляться. Она устраивала вечеринки для Ренко и его приятелей. На вечеринках было шумно и весело, и пиво лилось рекой. Потом, когда гости расходились по домам, она появлялась перед мужем в соблазнительном наряде, он начинал ее страстно целовать, подхватывал на руки и уносил в постель. Но это не помогало. Она больше не могла бороться с самой собой.

Она больше не могла скрывать от себя, что Л'Ронг — ее Идущий Рядом…

Делая нехитрую работу по дому, Лис мысленно обращалась к нему. И она чувствовала его ответ, его мысли, обращенные к ней — то прозрачные и чистые, как хрусталь, то обнимавшие ее мягким теплом, как утренние солнечные лучи. Он словно был рядом с ней — незримо присутствовал в доме, встречал ее в саду, оставался сторожить ее сон, когда она ложилась спать. Он тихонько стоял за ее спиной, когда она зажигала свечу перед портретом матери…

"Л'Ронг, зачем? Почему — ты? Мы разные, мы не сможем быть вместе!.."

Она уже знала его ответ. "В Вечности мы все едины"…

В "Компьютарии" Л'Ронг не появлялся, но Лис знала — мысленно он здесь, он сидит в позе покоя рядом со столом Яна и смотрит на нее. Она сновала по магазину в своем синем платье с наброшенной на плечи шалью, отвечала на телефонные звонки, принимала заказы, и работа горела в ее руках — потому что рядом с нею был ее Снежный Дракон…

А Ренко начал ощущать эту ее раздвоенность. Ему было непонятно, что происходит с его женой, но то, что Лис больше не принадлежит ему, он чувствовал. Он начал закатывать сцены ревности. "У тебя есть любовник!" — говорил он. "Нет у меня любовника, — отвечала Лис. — Ты же знаешь, что я бываю только на работе и дома". Ренко окидывал взглядом ухоженную квартиру: "Все равно ты это делаешь не для меня! Скажи, для кого?" Лис не могла сказать ему правду — он счел бы ее сумасшедшей.

Сначала она еще пыталась сохранить семью, уверяя мужа, что любит его. Потом не выдержала и сказала: "Ренко, я же мучаю тебя. Давай разведемся". "Нет, я люблю тебя! Я никуда тебя не пущу!" — и все пошло по следующему кругу.

Ренко стал вечерами пропадать в "Быке". Лис догадывалась, что он ей изменяет, но ей уже было все равно. Ей даже нравилось, что по вечерам в доме тихо, что нет бесконечных шумных компаний и орущего телевизора. Она надевала нарядное платье, ставила на пол стеклянную вазу с зажженной свечой и садилась на подушку для медитаций; она знала, что Л'Ронг сидит напротив и они медитируют вместе.

Однажды она достала подаренный Л'Ронгом компакт-диск. Это была арусианская музыка; Бог весть где меклонец ее раздобыл. Слушая мягкий женский голос, певший на незнакомом языке под аккомпанимент гитары и флейты, она поняла — больше так продолжаться не может.

Она собрала и покидала в аэробус свои вещи. Сняла со стены тренировочый меч и оставила на столе записку: "Ренко, я ушла. Ты все равно не смог бы жить со мной. Я слишком ранена своим прошлым. Спасибо тебе за все и прости. Элис". По дороге она заехала к Карен и взяла ключи от здания общины, сказав, что будет присматривать за домом сама.

Здание общины встретило ее ночной тишиной. Пройдя по коридору, Лис вступила в полумрак святилища, освещенного единственной свечой. Возле свечи в позе покоя сидел Л'Ронг.

— Я пришла, — тихонько сказала Лис.

— Я знал, что ты придешь, — отозвался меклонец. — Поэтому я и остался, чтобы дождаться тебя.

Лис присела на подушку напротив горящей свечи.

— Л'Ронг, помнишь, ты говорил про четыре формы обращения на "ты"? Можно, я буду обращаться к тебе, как к Идущему Рядом?

— Я давно уже к тебе так обращаюсь, анни илвайри. Но ты должна понимать: у нас разная физическая природа, и по-настоящему нас соединит только Вечность.

Лис грустно улыбнулась:

— Нам с Ренко общая физическая природа не помогла. Дух должен господствовать над телом, а не наоборот.

— Я рад, что ты это понимаешь.

Они еще немного посидели и помолчали. Потом Л'Ронг сказал:

— Ты выглядишь усталой. Иди отдохни. Я перенесу твои вещи.

Так Лис переселилась в здание общины. Жила она теперь в комнате матери. Она присматривала за святилищем — зажигала по вечерам свечи, поливала цветы, убирала опавшие листья из чаши фонтана. На работу, правда, ей приходилось теперь добираться через весь город, но это были пустяки. Она чувствовала, что наконец нашла свое место, обрела свой настоящий дом. И, возможно, свою настоящую семью.

Перед ее глазами все еще стояли одиннадцать лучей, рвущихся ввысь — словно одиннадцать нот, слитые в аккорд, одиннадцать голосов, соединенных в хоре, и первым голосом был Л'Ронг, ее Снежный Дракон. Ей казалось, стены святилища все еще хранят отзвуки их медитации-песни…

Л'Ронг обычно появлялся в конце недели. В пятницу вечером она встречала его в космопорту и отвозила в Тиль, а в воскресенье увозила обратно в Эдам.

По настоянию Л'Ронга Лис начала учить арусианский и сама удивилась, как легко у нее пошел незнакомый язык. "Это потому, что ты не учишь, а вспоминаешь, — говорил Л'Ронг. — Придет время, и ты так же вспомнишь свое прошлое". А по вечерам они садились медитировать в святилище перед зажженной свечой, и Лис, замирая от восторга, чувствовала, как его мысль поднимает ее над миром, и Снежный Дракон уносит ее на белых крыльях к Вечности…

Лис все-таки решила помириться с отцом Томасом.

В воскресенье утром она зашла в собор и присела на скамейку напротив Распятия. В храме играл орган. Никого, кроме нее, не было. Едва справляясь с волнением, девушка попыталась прочесть молитву.

Подошел отец Томас и присел рядом с ней. Лис опустила голову. "Я знаю, что Вы будете меня осуждать. Но я прошу Вас: донесите мои слова до Господа".

"Господь Сам слышит тех, кто обращается к Нему".

"Значит, это я не слышу Его ответ?"

"Ты уже услышала Его ответ. Ты признала истину, которую чувствовала сердцем".

"Но разве это правильно? Вы же сами говорили…"

"Разве можно назвать заблуждением то, что ты почувствовала в другом существе сквозь смертную оболочку бессмертный дух?"

"Нет, но мы разные! Непреодолимо разные".

"В Боге все мы едины"

Лис подняла глаза. Перед ней в ослепительно-белых одеждах был — не отец Томас, но Тот, Кого распяли на кресте! Древний как Вечность и сияющий вечной молодостью духа. Умирающий за мир, возрождающийся вместе с миром — и вечно возрождающий мир силою Своей Любви…

Лис очнулась как от чудесного сна. Рядом с ней молча сидел отец Томас. Девушка опустила голову:

— Вы будете осуждать меня. Я вышла замуж без Вашего благословения. А потом ушла от мужа.

— Я знаю, — вздохнул священник. — Поэтому я и советовал тебе не торопиться с замужеством.

— Я живу теперь в меклонской общине, — еле слышно проговорила Лис. — Я люблю Л'Ронга.

Отец Томас долго молчал. Потом наконец сказал:

— Ты все больше становишься похожей на мать. — Он сделал паузу. — Я не могу дать благословения на твой поступок, ибо есть вещи, которые выше моего разумения. Но я не могу и осудить тебя. Могу только дать тебе совет: храни целомудрие и моли Господа, чтобы Он оберегал и направлял тебя.

— Спасибо, отец Томас. — Лис поднялась с места: — Я к Вам еще зайду.

— Заходи, Элизабет, — отозвался священник. — Я всегда тебе рад.

Лис встречала Л'Ронга поздно вечером на аэровокзале в Эдаме. Когда она вошла в зал ожидания, ей улыбнулась из-за пульта знакомая девушка-диспетчер, запомнившая Лис по прошлым приездам. В зале было еще несколько человек.

— Челночный катер Гемма-Космопорт — Эдам прибыл на седьмую площадку, — объявили по громкоговорителю. Стеклянные двери разошлись в стороны, впуская немногочисленных прибывших. Среди них показалась высокая фигура меклонца в парадной трансформации. Лис махнула ему рукой.

— Здравствуй, Лис, — сказал Л'Ронг, подойдя. — Все в порядке?

Эта фраза стала у них ритуальной.

— Да, все путем, — кивнула девушка и спросила: — А у тебя? Как там на Викки?

— Спокойно, — ответил меклонец. — Даже культхосские харроги не бузят.

Покинув вокзал, они вышли к стоянке воздушного транспорта. Прохожие провожали взглядами необычную пару.

— От ребят что-нибудь слышно? — спросила Лис, открывая ключом дверцу своего "бусика" — белого микроаэробуса с эмблемой "Компьютарии".

— Л'Нар на Меклоне, — ответил Л'Ронг. — Опережает меня в продвижении на Пути. Остальные на службе. Через неделю "Огненная птица" вернется и будет очередное собрание ветви.

— Здорово! — обрадовалась девушка. — Я снова всех вас увижу.

Лис села за штурвал. Меклонец занял место рядом с ней (Лис заранее сняла второе кресло, чтобы он поместился). Девушка вставила в зажигание стартовый ключ, потом о чем-то вспомнила:

— Подожди, я сейчас. — Взяв кошелек, она сбегала к киоску и вернулась с пакетиком горячего картофеля-фри: — Все, летим.

Пристроив пакетик на коленях, она одной рукой доставала ломтики жареного картофеля, другой держала штурвал, аккуратно поднимая аэробус с посадочной площадки.

— Лис, делай что-нибудь одно, — попросил Л'Ронг. — Иначе мы точно попадем в аварию.

— Картофель остынет, — невозмутимо ответила девушка, разворачивая аэробус в сторону магистрали. Подмигнув Л'Ронгу, она отпустила штурвал.

— Не хотел бы я лететь на корабле с тобою — ведущим пилотом, — проговорил меклонец. Лис усмехнулась и заломила лихой вираж, выводя аэробус на воздушную магистраль с границами, отмеченными тонким красным лучом.

Разогнавшись и выйдя на магистраль, она передала управление автопилоту и нажала кнопку проигрывателя компакт-дисков. Зазвучали арфа, гитара и флейта. Мужской и женский голос начали петь на арусианском.

— Откуда у тебя этот диск? — удивился Л'Ронг. — Это же "Ильда мелорис"!

— Знаю, — с торжествующей улыбкой ответила Лис. — Я тут без тебя занималась самообразованием. "Ильда мелорис" означает "живая вода". А диск я нашла в одном музыкальном магазине. Кстати, хозяин магазина — интересный такой дядька, он здорово настроен против Империи и считает, что Гемме надо отделяться. Как ты думаешь, это возможно?

— Разве что перейдя под протекторат Меклона, — отозвался Л'Ронг. — Надо будет подать идею в Совет… Лис, как у тебя с арусианским?

— Пока тебя не было, я пробовала учить сама по маминому учебнику. Грамматика у них — голову сломаешь! Представляешь — целых семь падежей!

— Представляю. Сам когда-то мучался, но у меня был хороший педагог.

— А я пробовала даже переводить названия песен. Вот эта, например — "Баллада о Первом Командоре". Л'Ронг, а кто такой Командор?

— Глава рыцарского ордена.

— Вроде тебя?

— Почти.

— Понятно. — Некоторое время Лис молча следила за курсом, слушая мягкий, мелодичный женский голос, певший под гитару. Потом сообщила:

— Сегодня опять приходили эти деятели. Ну, которые хотят купить наш дом под свой бордель. Такие все из себя при галстуках, с целлулоидными улыбками. Зашли в мамину комнату как к себе домой. Еле их выпроводила.

— В следующий раз встречу их сам, — пообещал меклонец.

— Лучше вместе сходим в полицию, — предложила Лис. — Я узнавала — тебе уже можно подавать на "синюю карточку".

— Лис, дети Мекланнэр не меняют своего подданства, — серьезно ответил Л'Ронг.

Девушка замолкла. Вот так бывает — упрется меклонец в свои непонятные принципы, и хоть его режь лазерным лучом! А сколько бы проблем решилось, получи он местное подданство… Дожевав картофель, Лис скомкала пакетик и сделала вид, что собирается выбросить в окно. Л'Ронг строго посмотрел на нее. Лис рассмеялась:

— Хорошо, не буду. — Потом сделала музыку чуть погромче: — Моя любимая песня. Мне кажется, где-то я ее уже слышала.

— Это "Огонек", — сказал Л'Ронг. — Леди Эстрелла пела ее тебе вместо колыбельной.

— Да? То-то она кажется мне такой знакомой…

Нежный и печальный женский голос выводил задумчивую мелодию под гитару. Потом сквозь гитарные переборы зазвучал электоклавесин, вторя гитаре и словно оттеняя мелодию. Лис вдруг почувствовала смутную тревогу. Как долго продлится их спокойная жизнь на Гемме? Л'Ронг ведь предупреждал, что даже здесь ее могут найти и вернуть на Ургонхор. А значит, надо будет снова сниматься с места и улетать — на Арус.

Арус. Далекий и загадочный. Лис уже почти хотела попасть туда…

Автопилот напомнил, что скоро поворот на Тиль. Лис переключилась на ручное управление и вывела аэробус за отмеченную красным лучом черту. Прямо по курсу за рекой светились огни вечернего города, над ними пронзали черное небо два подсвеченных шпиля Кафедрального собора.

— Л'Ронг, почему мы еще ни разу не медитировали об Арусе? — спросила девушка, снижая аэробус над набережной.

— Я ждал, когда ты попросишь об этом сама, — ответил меклонец.

— Ну вот, я и прошу, — проговорила Лис.

— Хорошо, — согласился Л'Ронг. — Завтра, после того, как ты сходишь в церковь.

— Ура! — Лис посадила аэробус над площадку перед зданием общины. — Вот мы и дома.

Следующий день был воскресенье. Лис с утра сходила в церковь и причастилась (исповедовалась она накануне), зашла в библиотеку вернуть взятые неделю назад книги, а потом они с Карен посидели за чашечкой кофе в кафе на центральной площади.

Карен и Рик собирались жениться, и теперь Карен была вся в приятных предсвадебных хлопотах. Зная, что у Лис хороший вкус, она попросила подругу набросать эскиз платья. С этим эскизом они отправились к другой подруге Карен, хорошей швее, где снова засиделись за разговорами, так что Лис едва не забыла, что обещала вернуться в половину четвертого.

Л'Ронга она застала в святилище, перед горящей свечой; он кивнул ей, она села напротив. Они смотрели на огонь, погружаясь в медитацию, и Лис чувствовала, как постепенно уходят обыденные мысли, уступая безмятежности и чистоте, и вот уже Л'Ронг — Снежный Дракон — подхватывает ее и уносит на своих могучих крыльях…

Они летели над горами. Она так ярко видела эти горы, розовеющие в утренних лучах, прорезанные глубокими фиолетовыми тенями ущелий. Это были не просто горы — могучие духи стихий изливали с вершин потоки света и силы. Она чувствовала себя маленькой рядом с этими гигантами, но ей не было страшно, она знала, что они смотрят на нее и улыбаются, как взрослый с улыбкой смотрит на ребенка.

А потом она бродила по летнему лесу — арусианка Лис с незнакомым струнным инструментом в руках, и над ней солнечные лучи играли в зеленой листве. Она лежала на мягком мху в сосновом бору, слушая гудение ветра в кронах и вдыхая пьянящие ароматы лесных трав. Она разговаривала с людьми в странных одеждах из металлических пластинок, она танцевала в середине хоровода девушек в разноцветных платьях, с цветами в волосах, и снова в ее руках был струнный инструмент, называвшийся незнакомым певучим словом, и она пела — она сама была песней…

В древних землях Востока,

Где снежные вершины гор подпирают небо,

Где солнце, улыбаясь, озаряет землю ясным ликом,

Там живет мой Снежный Дракон.

Он приходит в час заката,

Когда синяя ночь звездной шалью кутает землю,

Он уносит меня на своих крыльях

В звездную высь.

И я вижу немую мудрость Востока,

И солнечные виноградники Юга,

И заросшие вереском холмы Запада,

И суровые льды северных морей.

Но приходит день, и я просыпаюсь,

И тело мое приковано к теплой земле,

А дух устремлен к звездам.

И я снова жду тебя, мой Снежный Дракон.

Унеси меня на своих крылах

В дивный мир, где над Временем царствует Вечность,

Где не меркнут краски заката,

Где мы будем вместе, Снежный Дракон…

Когда Лис открыла глаза, за окном уже стемнело. Л'Ронг молча сидел перед догорающей свечой.

— Я видела арусианский лес, — сказала девушка. — Красиво… Я бродила по лесу. Кажется, я была этим самым… менестрелем. У меня еще был струнный инструмент, я забыла его название… А еще я видела горы. Л'Ронг, мне показалось — они живые!

— И я видел горы, — задумчиво отозвался меклонец. — Арусианские горы — единственное место кроме Мекланнэр, где я хотел бы остаться навсегда. Мне кажется, там не нужно ни пищи, ни сна — они сами льют в тебя силы. Жаль, что на Меклоне нет гор.

— Значит, у тебя тоже две родины… — Лис помолчала. — Л'Ронг, а с Аруса видно звезду Мекланнэр?

— Не знаю, Лис. Леди Эстрелла говорила: свою звезду можно увидеть сердцем.

— Тогда ты ее увидишь — там, в горах.

А в следующий выходной Лис встречала прибывших с "Огненной птицей".

Все одиннадцать состоявших в ветви собрались в здании общины, и у Лис была возможность пообщаться с каждым. Когда настало время медитации, Л'Ронг совершенно неожиданно посадил ее в середине круга, перед еще не зажженной свечой.

— Тебе предстоит испытание, Лис, — сказал он. — Ты, как и леди Эстрелла, должна владеть огненной силой. Когда мы направим наши мысли к тебе, попробуй зажечь свечу.

— Ты что! — испугалась девушка. — Я не смогу!

— Когда-то ты говорила, что вообще неспособна к медитации. Лис, если Путь выбран, надо идти, а не топтаться на месте!

Лис вздохнула — когда надо, Л'Ронг умел быть строг. Она ужасно боялась, что не справится с заданием и тем самым разочарует меклонцев. Но они, казалось, ободряли ее, окружая теплой мысленной аурой. И она приняла их лучи-мысли, соединяя их в один могучий и чистый поток… Подержала руки над стоявшей перед ней свечой — и почувствовала, как что-то обожгло ладони.

Свеча горела!

Голос Л'Ронга прочел молитву на условно-меклонском, Лис повторила ее на арусианском так, как когда-то делала леди Эстрелла. И Вечность ответила ей вечно-женственной улыбкой, возвращая через нее потоки тепла и света, и Лис, словно маленькое солнце, дарила этот свет сидевшим вокруг друзьям.

Она видела их, но не в привычном облике, а такими, какими они были в просторах духа, и перед ней раскрывался смысл начерченных матерью Знаков Пути. И в каждом из них образ, Путь и звучание мысли были слиты воедино. Могучий воин в латах, с сияющим мечом — Ри-Тар, Доблестное Сердце. Тоненькая девушка в белом, тихая и нежная мелодия — Ли-Кин. Бесконечное тепло и верность — Л'Нар, Вечный Брат. И над всеми ними был он, ее Л'Ронг — Снежный Дракон на сверкающей льдами горной вершине…

Открыв глаза, Лис увидела, что все меклонцы почтительно склонились перед ней.

— Теперь ты понимаешь, как ты нужна нам, Лис, — сказал Л'Ронг. — Ты для нас — дверь в Вечность.

Лис ответила со счастливой улыбкой:

— Вы нужны мне не меньше. Вы — моя семья. Мои братья и сестра в Вечности…

ПРИМЕЧАНИЯ

"анни илвайри" (арусианск.) — "моя любимая".