Двое для трагедии

Глава 9

Поведением Седрика Моргана обескуражило меня. Ну, и как можно понять этого странного парня? То оскорбляет, то вдруг извиняется! То он холоден и зол, называет меня трусихой, обвиняет в трусости, и вдруг сам же ищет встречи со мной! Он даже дважды извинился и, словно желая загладить свою грубость, поделился со мной очень личным. Когда Седрик рассуждал о Шарле Бодлере, я почувствовала в нем родную душу. Мне было непередаваемо приятно от рассуждений Моргана, ведь сама я рассуждала так же. Он передал словами то, что чувствовала я, читая мрачные творения этого великого французского поэта.

Как жаль, что я не владею французским языком, чтобы, как и Седрик, чувствовать истинную красоту и оригинальные мысли Бодлера, не искаженные чешским переводом! Но, даже в весьма искаженном виде, его стихи оставались прекрасными.

Седрик – романтик. Не может быть иначе. Тот, кто предпочитает Гете, Петрарку и Бодлера, не может быть всего лишь отстраненным ценителем, не ощущая на себе силу и мощь гения этих авторов. Их может понять лишь тот, в чьей душе есть романтика. Увидев, насколько увлек Седрика наш разговор о поэзии и литературе, я поняла, что он всерьез увлекается ею. Но, если в поэзии мы были практически единогласны, в литературе, как оказалось, наши вкусы расходились просто монументально: Седрик любил серьезную, тяжелую литературу, а я предпочитала легкий и пленительный жанр – романы о вампирах.

«Ну вот, теперь он думает, что я легкомысленна… Хотя, какая разница, что он думает?» – с неудовольствием подумала я, но в душе призналась себе, что мне важно знать его мнение. Хотя, на что надеяться? В глазах Седрика я выглядела глупенькой или даже недалекой. Но, Боже, какой же он странный! И как он умеет убеждать! Я ведь твердо решила отказаться от его «помощи», и уже мысленно попрощалась с ним, но уже завтра встречаюсь с ним в библиотеке!

Чистой воды абсурд. Всего лишь короткий разговор, прояснивший так много.

Весь оставшийся день я провела в размышлениях, но они померкли наряду с презентацией для семинара по истории Чехии. Презентация заняла у меня много времени: нужно было довольно коротко и доступно описать биографию и влияние исторической личности на развитие Чехии. Моим выбором стал национальный герой – Ян Гус. Делать дела, спустя рукава, я не любила, поэтому презентация вышла очень даже достойной. Чтобы размять спину и ноги, я изредка отрывалась от монитора ноутбука и бродила по комнате, или шла на кухню, сделать кофе. К вечеру у меня не осталось никаких сил. Отредактировав последний слайд, я захлопнула ноутбук, взглянула на часы и удивилась своей выдержке: шесть часов! Пролетели быстро, как одна минута!

За окном давно стемнело, лишь одинокий фонарь тускло освещал улицу и кусок придомовой территории.

Как изнемогающий от кислородной недостачи дельфин, я нуждалась в глотке свежего воздуха: моя голова была словно вылита из бронзы. И, надев, пальто и сапоги, я спустилась во двор. Вечер был тихим и прохладным. Все вокруг дышало свежестью. Я спрятала руки в карманы и принялась наматывать круги вокруг фонаря. После долгих часов, проведенных в душной квартире, я с удовлетворением чувствовала свободу и вновь настигшую мой усталый разум ясность сознания. Казалось, вечерний воздух вывел меня из состояния летаргического сна. Взглянув на окна своей квартиры, я с сожалением подумала о том, что мне придется возвратиться туда. Но вдруг, из ниоткуда, во мне родилось упрямое желание прогуляться по вечерней Праге.

Вечерняя Прага небезопасна для одиноких девушек, но этот факт никогда не страшил меня, и я направилась на Нусельский мост. Идти до моего любимого моста было довольно долго, но я потратила это время на размышления и созерцание мрачной красоты готических церквей и старинной, неповторимой, пражской архитектуры, завораживающей своей таинственностью, как поэзия Бодлера. К тому же, в Праге всегда было много туристов, поэтому я чувствовала себя в полной безопасности.

Спустя полчаса я была на мосту, и, как обычно, облокотившись на перила, обнесенные защитными решетками, предалась любованию вечерней Прагой. Ее огни сияли в темноте, наполняя вечер радостью и величием. Прага. Мой прекрасный любимый город! Любимая страна! Как же мне повезло родиться в Чехии и быть частью этой прекрасной культуры!

Шум пролетающих мимо машин не мешал мне: я была глубоко погружена в свои мысли и простояла так около часа, не отрывая взгляд от огней города. Изредка мимо меня проходили шумливые подростки, но я лишь улыбалась, думая о том, что когда-то тоже была совсем не тихоней.

Вдруг какой-то животный инстинкт заставил меня почувствовать на себе чей-то пристальный взгляд. Я осторожно взглянула вправо.

Недалеко от меня стоял Седрик Морган. Он наблюдал за мной.

Я тут же растерялась.

«Что он здесь делает? Зачем он здесь? В Нусле?» – удивилась я.

Седрик направился в мою сторону.

«Он идет ко мне?!» – пронзила мой мозг ужасающая мысль. Меня охватили смущение и неловкость, а ноги словно приросли к асфальту. Благоразумно вперив взгляд на район Нусле, лежащий под мостом, я притворилась, будто совсем не смущена, и взглянула на Седрика лишь тогда, когда он подошел совсем близко.

– Добрый вечер, – слегка удивленным тоном поздоровался он, остановившись рядом со мной.

– Добрый вечер, – вежливо ответила я, понятия не имея, как вести себя в этой неожиданной ситуации.

– Не ожидал увидеть тебя здесь.

– На самом деле, я бываю здесь довольно часто, поэтому могу сказать о тебе то же самое. – Я пожала плечами.

Седрик улыбнулся. При свете фонарей он был неотразим.

– Странно. Я прихожу сюда почти каждый день, но увидел тебя здесь лишь впервые.

– Должно быть, потому что я всегда нахожусь на этой стороне моста, – осторожно предположила я. – С какой стороны обычно приходишь ты?

– С той. – Седрик махнул рукой в противоположную сторону.

– Ну вот, как я и предполагала.

– Как далеко отсюда ты живешь? – вдруг спросил он.

Этот вопрос удивил меня. Зачем ему знать?

– Думаю, отсюда до моего дома около получаса ходьбы.

– Ты приходишь сюда пешком?

– Да. Думаешь, тридцать минут – это чересчур много?

– Не думаю. Просто я редко хожу пешком и в основном передвигаюсь на автомобиле.

«Нет сомнений: ты не знаешь, что такое трамвай!» – подумала я и не смогла сдержать улыбку при мысли о том, что Седрик, возможно, ни разу не ездил на общественном транспорте.

– Я живу за городом, – прохладным тоном объяснил Седрик, очевидно, неверно истолковав эту мою улыбку.

– Я не хотела обидеть тебя, – смутилась я. – Просто я подумала, что ты никогда, наверное, не ездил на городском трамвае.

– Да. Признаюсь в этом, – усмехнулся Седрик.

Воцарилась тишина. Я не знала его, он не знал меня, и мы просто обоюдно молчали.

– Не могли бы мы перенести занятие на понедельник? – вдруг выпалила я. Мне отчаянно не хотелось встречаться с ним завтра. Я была не готова противостоять ему. – Не подумай, что я опять струсила. У меня возникли кое-какие проблемы с квартирой, – соврала я, чтобы выглядеть убедительной.

– Конечно, – спокойно отозвался это Седрик.

У меня отлегло от сердца.

– Здорово, что мы так неожиданно встретились. У меня не было бы возможности предупредить тебя, и ты просидел бы в библиотеке без толку. Наверно, было бы хорошей идеей обменяться номерами телефонов! – веселым тоном сказала я.

Седрик не ответил, и я тут же решила, что обидела его, но, увидев добродушное выражение его лица, поняла, что ошиблась. Мне захотелось уйти: между нами стояло неловкое напряжение, и молчание лишь ухудшало ситуацию.

– Ну… Я пойду, – сказала я, спрятав руки в карманы. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – равнодушно ответил Седрик.

Выдавив из себя улыбку, я поспешила пойти прочь.

«Слава Богу, он не напросился провожать меня!» – с облегчением подумала я, представляя, что творилось бы в моей душе, если бы рядом со мной шел Седрик Морган. Даже молча.

Твердым и довольно быстрым шагом я направилась домой, несказанно радуясь своей неожиданной отсрочке. Теперь в запасе у меня было целых пять дней, чтобы поразмыслить и попытаться понять Седрика. Хотя, думаю, я никогда не смогу понять его.

Погрузившись в свои мысли, я дошла до края моста, как вдруг услышала чужие шаги за моей спиной. По моей коже пробежал холодок. Шаги приближались, и, по мере их приближения, мой мозг наполняли истории о маньяках. Ужасными кровавыми сценами. Ведь это не мог быть Седрик: он остался стоять на мосту и не мог догнать меня так быстро.

Шаги раздались прямо за моей спиной. Я вынула руки из карманов, сжала кулаки и резко обернулась.

– Черт! Ты напугал меня! – воскликнула я: это был Седрик.

От волнения и пережитого страха я не могла унять дрожь.

– Извини, но я не могу отпустить тебя одну, – с легкой улыбкой сказал на это Седрик. – Кстати, кулак ты держишь неверно: большой палец всегда должен быть вверху. – Он вдруг схватил меня за левую руку, и я чуть вздрогнула: его ладонь была ледяной. – Расслабь ладонь. Вот так. А теперь сожми кулак правильно. Молодец. Я провожу тебя.

По его тону я поняла, что это не вопрос и не предложение. Да и я что-то совсем струсила. Поспешно высвободив свою ладонь из ладони Седрика, я спрятала ее в карман.

– Но тебе придется возвращаться на мост! К машине! – сказала я, совершенно не желая, чтоб он провожал меня. Нет уж! Только этого мне не хватало!

– Вечерний воздух еще никому не навредил. Нет ничего лучше прогулки перед сном, – безапелляционным тоном отозвался Седрик.

Я не нашла, что ответить, поэтому лишь молча кивнула.

Мы медленно пошли по дороге.

«Надо же, а он, оказывается, джентльмен!» – удивилась я, идя рядом с Седриком и устремив взгляд на асфальт. В конце концов, теперь я точно была в безопасности. С Седриком.

Мы молчали. Седрик шел, не глядя на меня, и мне вдруг стало обидно оттого, что он решил провести меня лишь из чувства долга.

– Знаешь, я уже почти пришла: осталось метров сто пройти, – соврала я, чтобы избавить Седрика от моего общества и дать ему уйти без угрызений совести. – Я уже почти у дома, так что, спасибо за то, что проводил меня.

Я остановилась. Он тоже.

Седрик взглянул на меня равнодушным взглядом, а я молча ждала пока он уйдет.

– Ты здесь живешь? – спросил он.

– Да, – уверенно солгала я.

– Должно быть, в том зеленом доме?

Я обернулась, чтобы взглянуть на зеленый дом, но он находился далеко в тени, и я не смогла разглядеть его в темноте.

– Ты видишь его? – спросила я, вновь взглянув на Седрика.

– Да. Красивое здание.

– Ну, раз ты убедился в том, что я уже на месте, можешь возвращаться на мост, – соврала я, чтобы убедить его в том, что я больше не нуждаюсь в защите.

Седрик улыбнулся.

– Думаю, снимать квартиру там очень дорого, – вдруг сказал он.

– Да, немного дороговато, – нерешительно ответила я, не понимая, чему он улыбается.

– Но это место совсем не радует: здесь почти нет фонарей.

– Везде есть свои плюсы и минусы.

– И дорога требует незамедлительного ремонта.

– Возможно… Но мне все равно: у меня нет личного транспорта.

– Все это замечательно, но ты не можешь там жить, – спокойным тоном отрезал Седрик.

– Я снимаю квартиру в этом доме уже третий год, – настаивала я. – Почему тебе так трудно в это поверить?

– Потому что это – банк.

О, Боже мой.

Я не знала, что ответить. Мне стало ужасно стыдно. Мои щеки загорелись, и я прикрыла глаза ладонью, чтобы не видеть Седрика: мне казалось, что он рассердился или обиделся на меня.

«Надо же было так попасться! Теперь он подумает, что я неблагодарная!» – с отчаяньем подумала я.

– Ты не умеешь врать, – услышала я его голос.

– Седрик… – Я отняла ладонь от лица.

– Тебе так неприятно мое общество? – В голосе Седрика была насмешка.

– Это не то, что ты думаешь! – тихо сказала я, чувствуя, как справедлив его упрек!

Он усмехнулся, но промолчал.

– Я соврала не потому, что мне противно твое общество! Оно мне совершенно не в тягость! Просто… Я подумала, что тебе придется долго идти обратно… Вот.

– И это все?

– Нет… Еще я подумала, что ты сам не желаешь провожать меня… Что ты делаешь это из чувства долга, – тихо закончила я.

– С чего ты взяла?

– Мы почти незнакомы, и тебе не нужно провожать меня, даже просто из вежливости. Джентльменство нынче не в моде, – объяснила я, опустив взгляд на тротуар.

– Я никогда не провожаю девушек из чувства долга, – спокойным тоном сказал Седрик.

Я подняла взгляд и с тревогой посмотрела в его лицо.

– Но мне неловко оттого, что тебе нужно возвращаться на мост, – тихо сказала я. – Ведь это целых полчаса…

– Считаешь, что полчаса – это много? – вдруг спросил Седрик.

Я смогла лишь отрицательно покачать головой.

– Как долго тебе идти до дома? Только честно.

– Пять минут… Или шесть.

– Тогда мы расстанемся с тобой здесь, и я пойду обратно, чтобы ты не думала, будто я провожал тебя из чувства долга.

– Спасибо. Только, пожалуйста, не принимай всерьез то, что я сказала, – попросила я.

– Спокойной ночи, Вайпер. – Было его ответом.

– Спокойной ночи. Будь осторожен.

Седрик слегка улыбнулся и, развернувшись, пошел на мост.

Я поспешила домой. Но вдруг мой разум пронзила мысль, заставившая меня резко остановиться и обернуться назад.

– Седрик! – крикнула я, надеясь, что он услышит меня.

– Да? – послышался его голос, и через пять секунд появилась его фигура в темном плаще. Он подошел ко мне.

– Я хотела бы спросить… – начала я, чувствуя себя крайне неловко.

– Спрашивай, – перебил меня он.

– Как ты смог так быстро догнать меня?

– Ты же знаешь, что мужчины ходят быстрее женщин? – ответил Седрик вопросом на вопрос.

– Да, но… – Я сильно покраснела: его объяснение было настолько понятным и естественным, что я тут же почувствовала злость на свое любопытство.

– Я пошел за тобой почти сразу. Сперва подумал, что поблизости тебя кто-то ждет, какой-нибудь друг или парень.

– Это очень мило с твоей стороны. Но как ты понял, что меня никто не ждет?

– Я решил, что будет нелишним убедиться в том, что ты в безопасности.

Мое лицо пылало от стыда.

– Это был дурацкий и бестактный вопрос с моей стороны. Извини, что задержала тебя! – выпалила я.

– Я никуда не спешу, – отозвался Седрик.

– Что ж… Спокойной ночи. На этот раз точно, – смущенно улыбнулась я.

– Спокойной ночи. – Седрик зашагал в обратном направлении, а я продолжила свой путь домой, посмеиваясь над собой и размышляя о сказанном Седриком в этот вечер.

Лишь потом до меня дошел смысл фразы, сказанной им: «Я никогда не провожаю девушек из чувства долга». Что это значит? Глубоко в душе я почувствовала тщеславную гордость оттого, что против своей воли, навязала Седрику Моргану некоторую симпатию ко мне.

Нет, следует размышлять трезво, а не радоваться мимолетной искре!

Скорее всего, Седрик сказал эту фразу, чтобы избавить меня от мук совести.

Глупая, а я еще чему-то обрадовалась!

Благополучно и без приключений добравшись до дома, я сняла пальто, сапоги и, почувствовав усталость и сонливость, прилегла на диван. Но мой разум отказывался отдыхать, и весь оставшийся вечер я думала о неожиданной встрече с Седриком на мосту.

«Отлично! Завтра у меня семинар, но моя голова забита какими-то глупостями! И эти глупости причиняют мне неудобство, приносят беспокойные виденья и дурацкие надежды. Надежды? На что? Отбрось все надежды, Вайпер! Живи реальностью, а не мечтами!» – С этими мыслями я благополучно заснула на диване и проснулось лишь утром, с ужасом осознав, что уже пропустила первую пару в университете.

Я вскочила с дивана, побежала в ванную, умылась, затем наскоро перекусила бутербродами, даже не выпив традиционного утреннего кофе. Почистив зубы, я быстро собрала сумку и побежала в прихожую надевать пальто, по дороге расчесывая свои спутавшиеся за ночь волосы. Так как времени на смену одежды у меня не было, я поехала в той, в которой проспала всю ночь.

Это был первый раз за все три годы учебы, когда я опоздала на занятия.

К счастью, в этот день Седрика Моргана я не увидела даже мельком.

Юлия, не успевшая расспросить меня о моем «разбирательстве» с Седриком, устроила мне настоящий допрос. Я честно рассказала подруге о том, что Седрик назвал меня трусихой и что он обо мне думает, но скрыла тот факт, что он дважды извинился и пообещал больше не срывать на мне свою злость. Я умолчала об этом не потому, что была горда, но, чтобы Юлия не впала в заблуждение, ведь она очень тягостно переносила отказы, так как считала себя экспертом в области отношений с парнями.

Седрик не появлялся в университете ни в четверг, ни в пятницу. Но, признаться, мне совсем не было любопытно узнать причину его отсутствия. Юлия, на данный момент имевшая отношения с однокурсником Седрика, зачем-то осведомила меня о том, что «злюка Морган» – заядлый прогульщик, поэтому я не была в заблуждении, думая, что он не посещал учебу из-за меня.

Когда в пятницу прозвенел звонок последней, для меня, лекции по истории, я, как на крыльях, полетела домой, а вечером предприняла очередную прогулку, наслаждаясь красотой вечерней Праги, и вернулась в квартиру поздно вечером. Снимая в прихожей пальто, я услышала, как зазвонил мой старенький Nokia Достав из кармана пальто телефон, я взглянула на экран. Входящий номер не высвечивался: он был скрыт.

Кто это может быть? Да еще звонить так поздно?

– Алло? – ответила я.

Ответом мне была тишина.

– Кто это? – недовольным тоном спросила я.

Но ответа не было – лишь протяжный жалобный писк, проскальзывающий в невидимой линии сети.

– Очень смешно! – бросила я и с силой захлопнула телефон.

Мое настроение слегка испортилось, а на душе остался неприятный осадок.

Позже позвонила Юлия и предложила прогуляться с ней по городу. К тому же ей требовалась помощь в выборе платья для романтического ужина с ее парнем. Я знала: это предложение было пустым, хоть и вежливым, предлогом, ведь моя подруга придерживалась лишь своего вкуса. Возможно, ей просто хотелось поболтать со мной. Я любезно согласилась стать ее спутницей, а она пообещала заехать за мной на своей машине завтра утром.

На следующий день я проснулась в восемь часов утра. Ночью я спала как убитая, поэтому замечательно выспалась, что благоприятно сказалось на моем настроении. Утренний кофе взбодрил меня еще больше, и, после короткого завтрака я принялась собираться на прогулку.

В моем гардеробе преобладали темные цвета. Можно сказать, у меня был довольно простой вкус в одежде. Я надела темно-зеленую юбку и черную кофту с длинными рукавами. Украшения и драгоценные камни никогда не привлекали меня, и единственным моим украшением были красивые серебряные серьги.

Собрав сумку и зная о том, что Юлия предложит посидеть в каком-нибудь кафе, и для того, чтобы не выглядеть бедной родственницей и не принимать от подруги любезной просьбы заплатить за меня, я взяла с собой немного денег на кофе.

В отличие от «скучной Вайпер» как иногда, не со зла, называла меня Юлия, моя подруга любила одеваться и делала это с большим вкусом. Украшения и яркая одежда никогда не покидали ее гардероб. Когда мы шли с ней по коридорам университета, то отличались как день и ночь: я была миловидной фрейлиной, а Юлия – прекрасной королевой. Но этот факт никогда не смущал меня: всеобщее внимание никогда меня не прельщало, но Юлия старалась заполучить его. И это ей удавалось.

Этим утром Юлия появилась у моего дома в десять. Ее роскошный ярко-красный автомобиль въехал во двор, и я, быстро запрыгнув в сапоги и схватив теплую черную кофту, спустилась к подруге. Мы приехали в исторический центр города, оставили машину на стоянке и решили прогуляться по городу пешком. Моя черная кофта служила ярким контрастом для красной лакированной куртки Юлии. Юлия была очень красива и оживленна. Медленно бредя по людному тротуару, мимо пражских красот, мимо тысяч туристов, мы вели странный разговор. По какой-то непонятной мне причине все разговоры с моей подругой сводились к обсуждению парней, их характеров и склонностей. И почти всегда Юлия изливала на меня долгий и страстный монолог. Я же удостаивалась роли слушательницы и иногда вежливо вставляла «Да?» или «Ничего себе», но чаще «Да ну!». Вот и все.

Юлия была умной девушкой и прекрасно училась, но в ее характере было что-то, что сводило все ее потенциальные способности к мелочным рассуждениям. Она любила говорить о моде, жизни звезд и отношениях, а я была не сильна ни в одной из этих тем, поэтому просто слушала ее длинные монологи. Порой я задумывалась: почему я вообще общаюсь с Юлией, если мы настолько разные и так различны наши интересы и жизненные и моральные ценности? Но Юлия была хорошей подругой: когда мне нужна была помощь, я всегда могла положиться на нее. Тем более, как говорят, противоположности притягиваются. Казалось, рядом со мной она становилась более серьезной, а я заражалась от нее бодростью и некоторым весельем.

Мы прошлись по людной аллее, пестреющей яркими стеклянными витринами магазинов модных марок одежды, и, повиснув у меня на руке, Юлия рассказывала мне о бедняге, которому посчастливилось стать ее парнем на целых две недели. Но в этот раз я мало слушала рассказ подруги, так как мои собственные рассуждения о последней неделе моей жизни просто оккупировали мой разум. Лишь после часа бесцельного созерцания витрин мы набрели на небольшое, но уютное кафе и решили немного отдохнуть от довольно долгой прогулки. Мы заняли столик рядом с огромным окном, из которого открывался великолепный обзор на оживленную площадь: люди, автомобили, велосипедисты, туристы, щелкающие на свои фотоаппараты, планшеты и телефоны все вокруг.

Когда к нам подошла улыбающаяся официантка, я заказала чашку кофе, а Юлия – коктейль с вычурным названием.

– Теперь ты. Выкладывай! – вдруг заявила Юлия.

– Что выкладывать? – с удивлением спросила я.

– Ты действительно не догадываешься, о чем я хочу услышать? – с загадочной улыбкой ответила она.

– Нет. О чем?

– Перестань притворяться недотрогой! Рассказывай, о чем еще вы болтали с милашкой Седриком, когда он тогда подошел к нам, злой, как цепной пес!

– А, ты об этом? – Я пожала плечами. – Я ведь рассказала об этом еще вчера!

– Есть вещи, которые стоит услышать хоть сто раз. – Юлия подмигнула мне.

– Ты неисправима! – вздохнула я и сделала глоток кофе. Он оказался таким горячим, что я едва не ошпарила себе язык. – О, Боже, он безумно горячий!

– Седрик горячий? Какие подробности! – воскликнула Юлия. Ее глаза загорелись. – Черт, Вайпер, пока из тебя самой не вытянешь, ты ничего не расскажешь!

– Да, не Седрик! Это кофе горячий! Я чуть язык не ошпарила! Ну, ты и фантазерка! – Я даже тихо рассмеялась от ее пошлой догадки.

– Могу поспорить, что Седрик горяч не менее твоего кофе… – Но, видимо, приняв во внимание мой дружеский смех, Юлия тоже усмехнулась. – Ладно, оставлю свои мысли при себе. Но только расскажи, о чем еще вы разговаривали!

– Он извинился передо мной. – Все же, призналась я.

– Ух ты! Что он сказал?

– Что я ошибаюсь насчет него.

– И всего-то? А я думала… – Юлия откинулась на спинку стула и, прищурившись, уставилась на меня. Я удивлено смотрела на нее. – Как ты думаешь, почему Седрик не захотел заниматься со мной? – вдруг спросила она.

– Не знаю. Он вообще очень странный. Я была очень удивлена, когда он вдруг извинился. Не понимаю его: на прошлом занятии он был ужасен и делал вид, что ему неприятно находиться со мной даже в одном помещении, а потом взял и извинился!

– Поэтому ты попросила меня поменяться с тобой?

– Да, прости, я знаю, что поступила эгоистично, но я действительно думала, что ему неприятно заниматься именно со мной. Понимаешь?

– Ладно, я не обижаюсь. О чем еще вы разговаривали?

– В общем, мы встречаемся с ним в понедельник, – подытожила я. – Он сказал, что я ошибаюсь, если думаю, будто он не хочет со мной заниматься. – Я положила голову на руки. – Его не понять. Совершенно.

О нашей недавней встрече на мосту я промолчала, зная, что Юлия выдумает из этого случайного события целый роман.

– Да, вообще все парни странные. – Юлия отпила глоток своего коктейля и продолжила: – Возьмем хотя бы моего Яна. Сегодня он ласков и нежен, а завтра уже упрекает меня в легкомыслии! Или обвиняет в том, что я уделяю ему мало внимания, но мне ведь нужно и на себя время потратить…

Эти рассуждения о Яне я слышала уже тысячу раз, поэтому, не перебивая подругу, стала смотреть в окно, в очередной раз восхищаясь красотой Праги, ее красными крышами и ее мощеными узкими улочками.

– Надо же, кого я вижу! – вдруг воскликнула моя подруга, прерывая монолог о своем парне. – Смотри!

С некоторым ужасом я взглянула туда, куда, не стесняясь, указательным пальцем указала Юлия. Там был Седрик: он стоял прямо напротив нашего кафе, в тени противоположного здания, облокотившись на машину и устремив взгляд куда-то в сторону.

– Ого, это его машина? Какая красавица! – Юлия пригляделась к машине. – Это «Ауди», но какая модель я не знаю. Это просто бомба!

Я растеряно взглянула на машину. Да, нечасто увидишь на дороге подобное чудо, что представляла собой новая машина Седрика: она была просто фантастической и, наверняка, стоила бешеных денег.

Но я совсем не чувствовала восторга. Я, та, у которой никогда не было и точно не будет собственного автомобиля, считала, что авто – это лишь средство передвижения и что покупать такую дорогую модель только из-за внешнего вида было глупо и несуразно.

– Хорошая машина, – из вежливости, согласилась я с мнением подруги. – Но я бы предпочла хороший велосипед.

– Раньше он ездил на черной «Тойоте», но эта «Ауди» потрясет весь университет! – воскликнула Юлия, словно не слыша меня. – Я уже вижу, как Седрик въезжает на стоянку, а все стоят, раскрыв рты и захлебываясь слюнями!

Описанная Юлией картина несколько рассмешила меня, и я продолжала смотреть на новый автомобиль Седрика Моргана, удивляясь, какими быстрыми темпами идет прогресс, как вдруг нечаянно встретилась с взглядом его владельца. Седрик смотрел на нас с Юлией. Широко улыбнувшись, Юлия помахала ему рукой, но он не ответил, лишь не отводил от нас пристального взгляда. Мне показалось, что в этом его взгляде было одно лишь презрение. Я стала смотреть на свою чашку. Мне стало стыдно за то, что Седрик заметил, как мы с Юлией так непристойно разглядывали и обсуждали его роскошный новый автомобиль. Почему-то, мне вдруг вспомнился вчерашний вечерний звонок, который привел меня в негодование, и я решила поделиться этим с подругой.

– Да перестань ты глазеть на его машину, иначе Седрик подумает, что мы умираем от зависти! – с фальшивым смехом сказала я Юлии, чтобы отвлечь ее от любования автомобилем Седрика.

– И он будет прав! Я чертовски ему завидую! – пробормотала она, но все же отвела взгляд. – Эх, везет же некоторым!

– У тебя тоже есть машина, и не хуже этой, – напомнила я.

– Глупенькая! – рассмеялась Юлия. – Моей машине уже третий год, и она нуждается в срочной замене!

– Как по мне, хоть старая телега, только бы ездила, – простодушно сказала на это я. – Да и зависть не украшает человека.

– Ну, не будь такой серьезной, я же пошутила, – сказала Юлия, а сама то и дело бросала взгляд на Седрика и его машину.

– Вчера вечером мне кто-то позвонил, какой-то неизвестный номер.

– Ты ответила?

– Да, но этот «кто-то» просто молчал в трубку. Думаю, кто-то решил поиздеваться. А это не очень приятно.

– Может, это телефонный маньяк? Знаешь, который выслеживает девушек, потом звонит им, а потом…

– Нет! И перестань меня пугать! – перебила я подругу. – Он не угрожал мне и не говорил пошлости. Просто молчал!

– Тогда скажу одно: у тебя завелся тайный поклонник! – хитро улыбнувшись, сказала Юлия.

– Это все романтические бредни! – отмахнулась я.

– Уверена? Вспомни: раньше тайные поклонники писали возлюбленным анонимные письма и будоражили девичье воображение таинственной любовью. По-моему, эта традиция не умерла и в наше время.

– Только вместо письма – телефон?

– А что за номер? Дай взглянуть.

– Номер был скрыт.

– Ну, все сходится! – Юлия хлопнула в ладоши. – Поздравляю, моя дорогая! Ты стала объектом внимания тайного поклонника! Как романтично!

– Бред, – еще раз бросила я, поняв, что бурное воображение Юлии – не лучший помощник в раскрытии этой тайны.

– Уезжает. – Юлия кивнула в сторону площади. – Даже не улыбнулся.

Я не стала проверять слова подруги, но почувствовала, что она сказала правду: мне вдруг стало легче. Да, Седрик стоял далеко от кафе, но все же, мне было тягостно от его незримого присутствия. Поэтому, когда он уехал, я перестала пялиться на свою чашку и вновь обрела возможность созерцать площадь.

«Тайный поклонник. Эх, ну и фантазия у Юлии!» – с легкой усмешкой подумала я. – Послезавтра будет понедельник, и я встречусь с Седриком… Но я не желаю этой встречи: в его присутствии я чувствую себя нелепой».

Интересно, какие дела привели его на эту площадь, к этому кафе, в этот час? И почему он смотрел на нас? А вообще-то, это не моя забота – думать о том, что забыл здесь Седрик. И почему я подумала, что он ищет моего общества? Прага – огромный город, и Седрик может находиться там, где ему угодно. В понедельник я встречусь с ним и на этот раз сумею взять себя в руки и избежать ошибок, что могут показаться Седрику нелепыми, постараюсь не затрагивать его вспыльчивость.

Остальной день прошел скучно: Юлия отвезла меня домой, по дороге задавая мне вопросы о Седрике. Те же вопросы, что я задавала себе. Я пыталась убедить ее в том, в чем убедила себя: наша сегодняшняя встреча с Седриком – чистая случайность, но Юлия упрямо желала думать по-другому и уверяла меня в том, что кто-то из нас двоих ему нравится.

– Вот это нелепость! Тогда точно не я! – рассмеялась я от наивности подруги.

– Значит, остается один вариант: бедняга влюблен в меня и поэтому побоялся заниматься со мной! – самодовольно сказала Юлия.

Я улыбнулась, мысленно пожелав Седрику не попасться в сети моей легкомысленной подруги, чтобы потом не причинить ей боль своим уходом, поняв, какова она на самом деле. А так как Седрик – человек серьезный, он сделает это незамедлительно. Юлия выбирала парней себе под стать – веселых и легкомысленных авантюристов, как она сама, поэтому я не поверила в сильную симпатию Юлии к Седрику Моргану. Просто, отказав ей в своих занятиях, Седрик унизил ее девичью гордость.

Поднявшись на свой этаж, я обнаружила конверт, лежащий у моей двери. Почтальоном в моем районе работал восемнадцатилетний паренек, который, не застав адресата дома, оставлял письмо у двери и ретировался, с чувством выполненного долга. Дальнейшая судьба письма была ему неинтересна. Я подняла письмо и открыла дверь. Войдя в прихожую, я сняла с ног сапоги, повесила кофту и, швырнув сумку на диван (что я делала постоянно, приходя домой), побежала на кухню, делать бутерброды, так как была очень голодна. Утолив голод, я вспомнила о письме.

Письмо было от родителей. Ну, а кто еще будет писать мне настоящие, бумажные письма? Конечно, мы могли бы общаться по электронной почте или звонить друг другу онлайн, но мои родители плохо владели компьютером, а в Интернете ничего не понимали. По телефону мы общались довольно редко, чтобы не тратить денег на пустые разговоры.

Прочитав письмо, я горько расплакалась: родители известили меня о трагической гибели моей любимой собаки, овчарки Ютнер. Ее сбила машина. Я так любила мою верную Ютнер! Она всегда встречала меня как самое любимое существо на Земле! И теперь ее не стало…

Моя душа болела. Переодевшись в ночную пижаму, я легла в кровать. Сон увлек меня почти мгновенно. Должно быть, так мой организм боролся со стрессом.

Посреди ночи, разбудив меня, громко зазвонил телефон. Объятая яростью, я чуть было не разбила его о стену.

Разве умный человек будет звонить посреди ночи? Все нормальные здравомыслящие люди по ночам спят, и я в том числе!

– Алло! Кто это! – громким, полным злости голосом воскликнула я, думая, что кто-то вновь решил так по-свински пошутить со мной.

Я была готова высказать этому шутнику все, что о нем думала, но, к моему величайшему удивлению, вдруг услышала знакомый голос. Я никогда раньше не слышала этот голос в телефоне, но почувствовала, что это был он.

– Привет.

– Седрик, это ты? – спросила я, не веря своим ушам.

– Надеюсь, не разбудил?

– Вообще-то, разбудил.

– Прости. Я просто хотел узнать, как у тебя дела.

Я машинально взглянула на настенные часы.

– В три часа ночи? – со смехом спросила я.

В трубке повисла тишина.

– Да, наверно, немного поздновато, – наконец, после минутного молчания ответил Седрик.

– Раз уж я все равно теперь долго не засну, то могу ответить: у меня все хорошо. А у тебя что, бессонница? – поспешила сказать я, чтобы не дать ему возможности вновь извиниться и прервать наш неожиданный ночной разговор.

– Да, не могу заснуть. – Седрик коротко рассмеялся. – Что ж, рад, что у тебя все хорошо. Я не хотел будить тебя…

– На самом деле, у меня все плохо, даже ужасно, – вдруг вырвалось у меня.

– Что случилось? – Голос Седрика смягчился.

– Сегодня родители сообщили мне о том, что умерла моя собака. Ее сбила машина, а водитель даже не остановился, чтобы отвезти ее к ветеринару, и она два часа пролежала на дороге! – Мои глаза вновь обожгли горячие слезы. – И умерла! Ютнер лежала там, одна… А меня не было рядом, чтобы хотя бы утешить ее, чтобы она не боялась… Прости, что рассказываю такое, мне просто очень тяжело переносить эту потерю одной.

– Что ты, я нисколько не рассержен… Ты плачешь?

– Нет, – всхлипнула я.

– Я могу чем-то помочь?

– Чем? – сквозь слезы, усмехнулась я.

– Не знаю. Но, если мое сочувствие хоть немного уймет твою боль, то знай, что я очень сочувствую твоей потере. У меня была собака в детстве, и ее тоже сбили какой-то пьяный водитель. Я ревел целую неделю.

– Извини, но утешитель из тебя никакой, – честно призналась я.

– Согласен. Но я очень тебе сочувствую, – повторил он. И замолчал.

Прошла минута. Мы оба молчали. И, чтобы хоть как-то разбить эту затянувшуюся паузу, я решила задать ему глупый вопрос.

– Ты не звонил мне вчера? Нет… В пятницу вечером?

***

– В пятницу? – Я лихорадочно искал, что ответить.

Да, это звонил я. В тот момент мне необходимо было услышать голос Вайпер, и тогда я сам испугался того, что позвонил ей. Испугался этих странных чувств. Но не говорить же об этом ей.

– Извини, что спрашиваю… Просто мне позвонил какой-то скрытый номер и даже не представился. Это было странно, – смущенным тоном сказала Вайпер.

Ее голос был необычайно рассеянным. Конечно, ведь я и понятия не имел о том, каково это – когда твой сон жестоко прерывают посреди ночи. Процесс сна был мне чужд, и я совсем забыл о том, что люди спят. Поэтому три часа ночи показались мне подходящим временем для звонка Вайпер. Но я совершенно не собирался разговаривать с ней, а желал просто услышать ее голос. Молча. Однако что-то подтолкнуло меня сказать «привет». А затем я придумал трагическую историю о погибшей собаке, которой у меня никогда не было. Я солгал, чтобы утешить Вайпер. И все же, я не раскаивался в том, что позвонил ей. Это было странное чувство, я никогда не чувствовал его ранее. Я радовался тому, что слышу голос этой смертной девушки.

– Это был я, – коротко ответил я.

Мне казалась, что, услышав мое признание, Вайпер недовольно спросит: «Откуда у тебя мой номер?» или «Почему ты не ответил?». Но я услышал другое.

– Хм, понятно.