Эдем

ГЛАВА 2 ОБЕТЫ

— Она была права, — сказала Бет со слезами на глазах. — Ткань мнется.

Я кивнула, глядя на себя в высокое зеркало, которое для этого случая принесла моя подруга. С зеркальной поверхности на меня смотрела взрослая женщина, очень нежная, окруженная мягким сиянием шелка и шифона. Бет — настоящая волшебница: только магия могла превратить меня в это элегантное, грациозное создание.

Мягкие светлые завитки едва касались плеч, а о том, что я накрашена, напоминал только легкий румянец на щеках и розовый блеск на губах. Бет потратила несколько часов на то, чтобы я выглядела естественной и как будто вне времени.

Бет хлопнула в ладоши и прижала руки к груди. Собственные старания впечатлили ее не меньше, чем меня.

— Джаред точно обделается!

Я засмеялась:

— Я знала, что рано или поздно Оклахома пробьется сквозь профессионального стилиста с Восточного побережья, которого ты из себя разыгрывала!

Бет собрала инструменты, с помощью которых производила мое преображение, смотала провода и распихала косметички по коробкам, их принесли в каситу жители деревни. И тут меня поразила мысль: ведь церковь далеко, и идти до нее надо по джунглям, а я вся в белом.

— О господи. Синтия будет в ярости, если я запачкаю платье до свадьбы.

— Если она сама сумела добраться сюда без пятнышка грязи даже на обуви, уверена, она сможет и тебя доставить в церковь в полном порядке.

— Возможно, ты права.

Я постаралась расслабиться.

— Хотелось бы мне, чтобы тут была Ким, — сказала Бет, качая головой. — Я ей звонила, но ее не было в городе.

Понимаю. Все случилось так внезапно. Противно врать Бет, тем более что она всегда была образцовой подругой, таких только для рекламы снимать, но я уже знала, что Ким не приедет на мою свадьбу. Она лежала в больнице, через палату от Райана, — залечивала раны, которые получила, когда Айзек отшвырнул ее и она пролетела через весь собор Святой Анны. Это нечестно: Ким спасла мне жизнь, а я, вместо того чтобы сидеть у ее больничного одра, наряжаюсь тут в тропическом раю.

— Она просила передать, чтобы ты за нее не беспокоилась. Сказала, что с ней все в порядке и она хочет, чтобы ты насладилась этим днем… А почему ты должна о ней беспокоиться? — спросила Бет.

Казалось, эта мысль только сейчас пришла ей в голову.

— А когда я за нее не переживала? — ответила я вопросом на вопрос, возясь с платьем.

Бет немного подумала и согласилась:

— Верно.

Она продолжала наводить порядок в комнате.

— Ладно, пойду приведу твою маму, а потом сама соберусь. Если тебе что-нибудь понадобится, я в соседнем домике.

— Бет? — позвала я.

— Да? — отозвалась она и обернулась.

— Спасибо тебе, — улыбнулась я. — За все.

Бет ответила мне улыбкой:

— Не за что.

— И, Бет…

— Да?

Было видно, что ей не терпится уйти к себе.

— Как думаешь, я могу немного посидеть?

— Ох! — воскликнула подруга и быстро принесла мне стул. — Вот. У этого есть спинка, и ты сможешь расслабиться. Хочешь пить?

— Пока нет. Ты лучшая на свете подружка невесты.

— Еще бы, — лучась от удовольствия, сказала Бет.

Она вышла, пятясь задом, и за дверью скрылись ее широкая улыбка и невероятно довольная физиономия.

Бет ушла, и в комнате стало как-то слишком тихо, но я не чувствовала себя одинокой. Я посмотрела на живот. Горошинка была невидимой, она спряталась под складками платья, которое я надела, чтобы выйти замуж за ее отца. Положив на живот обе руки, я улыбнулась. Знает ли Горошинка, он или она, что будет гостем на свадьбе? От мысли о маленьком человечке внутри меня, одетом в волшебное платьице или смокинг, я захихикала.

— Чему ты смеешься? — спросила Синтия, входя в комнату. — Конечно, не тому, как выглядишь. Ты как прекрасное видение.

Я улыбнулась и встала, чтобы мама могла лучше рассмотреть меня.

— Я договорилась насчет машины. Ну, это не совсем машина, скорее обшарпанный грузовик, но он отвезет нас в церковь.

— Я беспокоилась, как смогу добраться туда и не запачкать платье.

Синтия нахмурилась:

— Разве я говорила, что это будет просто? Я даже раздумывала, не обернуть ли тебя пленкой. Это потребует от всех нас концентрации усилий, но сделать можно.

— Спасибо тебе, — улыбнулась я. — Я так рада, что ты здесь.

И вновь наплыв чувств застал Синтию врасплох; она сердито порылась в сумочке в поисках салфетки. Не успела первая слезинка скатиться с ресниц, как она уже стерла ее.

— Я никогда еще… — раздраженно сказала Синтия. — Надеюсь, это не будет продолжаться весь день.

Я опустилась на стул, а Синтия присела на кровать. Видно было, что ей не по себе, и все же она сохраняла спокойствие и обычную ледяную вежливость. Она заговорила о таком безопасном предмете, как погода, и старалась держаться подальше от всего, что могло вызвать новый приступ слезливости. Мы несколько раз вместе вежливо посмеялись, а я про себя молилась, чтобы поскорее вернулась Бет.

— Дин-дон! — произнес Бекс, открывая дверь. — Грузовик меньше чем в миле отсюда. Ты готова?

— Вроде того, — вздохнула я.

Следом за Бексом в комнату влезла Бет. От ее улыбки в домике стало светлее. Обалдеть, как она выглядела в голубом платье для коктейля. Впервые с тех пор, как я познакомилась с Бет, она оправдывала звание королевы красоты, каковой на самом деле являлась. Губы накрашены помадой цвета вина, а короткие рыжие волосы уложены мягкими волнами, а не торчат во все стороны.

— Отлично! — воскликнула Бет, услышав шум мотора приближающегося грузовика. — Он похож на «форд-бронко»! У него есть задние сиденья!

— Это здорово, — сказала я, подбирая юбки и одновременно следя за выражением лица матери.

Путь от стула до двери я проделала без приключений, приготовления к выходу наружу — в мокрые джунгли — строго контролировала моя мать. Синтия отдавала приказания Бексу, Бет и водителю. Бекс поднял меня и держал на вытянутых руках, подальше от своего тела — по требованию Синтии, — чтобы платье не мялось больше, чем уже смято. Бет и Синтия придерживали все свисающие части, пока Бекс шел к грузовику, а потом, когда он усаживал меня на заднее сиденье, помогали расправлять ткань. Тактика Синтии сработала. Меня усадили на чистое одеяло, джунгли не прикоснулись к моему платью.

Бекс ехал на грязном мотоцикле и указывал нам путь к церкви, Синтия заняла командный пост на переднем пассажирском сиденье, а Бет вжалась в дверцу справа от меня, чтобы оставить больше простора платью.

— Вся эта возня вокруг платья выглядит довольно нелепо, — сказала я. — Как только я вылезу из грузовика, складки сами расправятся.

— Возможно. Но что ты будешь делать, если запачкаешься грязью? — спросила Синтия. — Ты присмотрела на острове химчистку?

— Это верно.

Через полчаса грузовик уже трясся по знакомым, вымощенным булыжником улочкам. Сердце у меня в груди заколотилось — над кронами пальм показалась колокольня церкви. Я едва удержалась от того, чтобы не выскочить из машины и не побежать туда. Но тут я увидела фонтан и двойные деревянные двери. За ними скрывался Джаред; ожидание стало суровой проверкой моего терпения на прочность.

Бет легко коснулась моей руки, и только тут я заметила, что барабаню пальцами по ее коленке.

— Мы на месте, — сказала подруга и взялась за ручку дверцы.

На дорожке, ведущей к церкви, стоял Бекс и широко улыбался:

— Выглядишь хорошо.

— Спасибо, — сказала я, тронутая его чуткостью.

— Ну, хватит болтать, — прервала нас Синтия. — Мы еще не в церкви.

Организуя следующий этап перевозки, она подобрала с одной стороны мои юбки, а Бет приказала сделать то же самое с другой стороной платья. Таким манером мы втроем поднялись по лестнице.

Там нас дожидалась Лиллиан. Увидев меня, она всплеснула руками и быстро поднесла их ко рту.

— О боже мой, — сказала она, и у нее на глаза навернулись слезы. — Ты еще прекраснее, чем я думала.

Лиллиан взглянула на Синтию:

— Как хорошо, что ты приехала.

С этими словами она обняла свою давнюю подругу.

— Я тоже рада тебя видеть, — ответила Синтия с теплой, но сдержанной улыбкой.

Лиллиан мазнула по глазам платком и покачала головой, глядя на меня с обожанием. Она всегда относилась ко мне с любовью, которой я никогда не могла понять до конца, но сейчас в ее глазах появилось какое-то новое выражение.

— Могу я проводить вас на место? — обратился Бекс к Синтии, предлагая ей руку.

— Да, благодарю, — ответила она и пошла с Бексом в церковь.

Лиллиан подождала, пока они скроются за дверями, а потом наклонилась ко мне и шепнула на ухо:

— Ты не представляешь, как долго я ждала этого момента. Ты всегда была частью нашей семьи, Нина. Я не могу этого объяснить.

У нее вырвался тихий невинный смешок.

— Иногда по вечерам, когда Джек и Синтия забирали тебя домой после ужина, я едва не плакала.

Мои брови скакнули вверх. Лиллиан всегда была откровенна в выражении своих чувств ко мне. Но я все равно удивилась.

— Гейб, бывало, только головой качал. Он всегда считал, что я теряю рассудок, когда дело касается тебя. Но всякий раз, когда ты уходила из моего дома, я чувствовала себя так, будто отпускаю родную дочь к чужим людям. Должно быть, это напоминает бред сумасшедшего. Глупо говорить такое вслух. Я… просто хочу сказать тебе, какое это для меня счастье, что после сегодняшнего дня я смогу называть тебя доченькой.

Я прижала Лиллиан к себе. Эмоции переполняли меня. Нет, это не бред сумасшедшего. Слова Лиллиан были выражением настоящей любви.

— Нет, нет, нет, нет… — вмешалась Бет, вытаскивая из сумочки платок. — Только не плачь. Тушь, конечно, водостойкая, но не волшебная. Может размазаться.

И подруга осторожно промокнула мне глаза.

— Ты всего лишь выходишь замуж за мужчину своей мечты. О чем тут плакать?

Я улыбнулась.

— Один-ноль!

Зазвучала музыка. Бет протянула мне изысканный букет розовых и белых тюльпанов, подмигнула и скрылась за двойными дверями. Я стояла в вестибюле совсем одна, в прекрасном платье и держала в руках любимые цветы — такие же подарил мне Джаред в день нашего первого свидания. Тогда это совпадение меня восхитило, сейчас — вызвало лишь легкую улыбку. Загадка, почему Джаред сомневался, влюблюсь ли я в него. Из всех, кого я знала, он был самым внимательным, самозабвенно преданным и любящим человеком, мало того, ему было известно все о моих предпочтениях и о том, что мне не нравится. Он был во всеоружии, чтобы завоевать меня, и имел больше шансов, чем любой другой мужчина по отношению к любой другой женщине. Тюльпаны были великолепны. Джаред присылал мне такие букеты много раз, пока длились наши отношения. Только сейчас я сообразила, что такие же цветы я получала и раньше — на дни рождения, окончание школы; помнится, и в день похорон отца стало как-то легче на душе, когда я увидела в одном из траурных венков белые и розовые тюльпаны. Джаред никогда не упоминал об этом, но я знала, что те цветы были от него. От этой мысли я улыбнулась. Джаред так давно любил меня, и вот сейчас я войду в нашу церковь на нашем острове, чтобы поклясться ему в вечной любви. Никогда еще жизнь не казалась мне такой правильной.

Я подумала об отце: хотелось бы, чтобы он был рядом. Я представила его в смокинге и со слезами на глазах, как он восхищается моим платьем и тем, какой красавицей я выросла. Когда я была маленькой, то воображала, как папа будет вести меня к алтарю на свадьбе, а теперь ему придется делать это с небес.

— Знаю, ты меня видишь, папочка, — прошептала я и закрыла глаза.

И вдруг мое одиночество было нарушено. Кто-то появился у меня за спиной и взял под локоть:

— Надеюсь, ты не станешь возражать против случайного гостя на свадьбе? Меня послал Джек.

Эли подмигнул и крепче сжал мою руку.

— Н-нет, — ответила я и покачала головой. — Конечно нет.

— Мне всегда хотелось это сделать. — Эли вытянул шею и расправил плечи. — Похоже, будет весело.

— Спасибо тебе, — сказала я под первые аккорды свадебного марша, которые раздались из церкви.

— Готова, малышка?

Я улыбнулась и сделала глубокий вдох:

— Готова.

Двое местных мальчуганов открыли двери, немногочисленная публика встала с мест.

Эли склонился к моему уху:

— Между прочим, ты выглядишь потрясающе.

Он двинулся вперед, я последовала за ним. Мы медленно шли по проходу.

В церкви было сумрачно; солнечные лучи проникали сквозь окна и выхватывали из темноты лица друзей и родных. Пылинки парили в потоках света, изящно вплывая в солнечные полоски и улетая из них. Раньше других я увидела Люка, дядю Джареда, и удивилась. Наверное, это было заметно, потому что он и его жена Марис тихонько хмыкнули. Приятно было смотреть на Чеда, сидящего рядом с моей матерью, хотя она сама, похоже, ничего такого не чувствовала. Что ж, просто мне не хотелось, чтобы мама была одна. Лиллиан, Люк и Марис сидели рядком на первой из тяжелых деревянных церковных скамей, по другую сторону от Синтии с Чедом. Люк шепнул что-то на ухо сестре, и Лиллиан, удовлетворенно вздохнув, кивнула.

А потом я увидела его. В глубине церкви, рядом со ступеньками, которые вели к кафедре священника и алтарному возвышению, стоял Джаред, а сбоку от него — Бекс. Эли, почувствовав, что я остановилась, немного помедлил, прежде чем сделать следующий шаг. Джаред был одет в костюм цвета хаки и белую рубашку. Верхняя пуговица расстегнута, галстук не повязан. Он выглядел бесподобно. Взгляд блестящих серо-голубых глаз прикован ко мне, на губах — улыбка, правда немного нервная.

Я машинально сделала шаг вперед — больше, чем когда-либо, мне хотелось оказаться рядом с Джаредом. Ноги сами несли меня к человеку, которого я любила больше жизни, и Эли пошел быстрее. Любовь к Джареду пересилила стремление к нормальному существованию, ее хватило, чтобы одолеть судьбу, победить саму смерть. В тот момент я не могла постичь, почему так долго откладывала, мне не хотелось ничего иного, кроме как, находясь в этой церкви, принести обет вечной любви Джареду.

Священник был маленького роста. Облачение скрывало его почти целиком. Загорелое, но матовое, все в морщинках лицо освещала добрая улыбка.

— Здравствуй, Нина. Я — отец Джулиан.

Глядя на Джареда, я кивнула.

— Мы собрались здесь, перед лицом Господа и людей, чтобы Джаред и Нина сочетались священными узами брака. Мы присутствуем здесь, чтобы стать свидетелями и соучастниками славного деяния, которое готов совершить Господь, — превращения их взаимной любви в освященный Богом брачный союз. Брачные отношения почетны и святы; они установлены Создателем ради благополучия и счастья людей. Апостол Павел одобрил их как наилучшие для всех представителей рода человеческого. Они призваны объединить приязнь и надежды двух душ в единое целое и покоятся на обоюдном доверии и преданности мужа и жены. Отношения, в которые вы готовитесь вступить, не могут исполниться без глубокого уважения, обдуманности и упования на небесное водительство.

Джаред не сводил с меня глаз. Отец Джулиан подошел ко мне, посмотрел на Эли и произнес с сильным акцентом:

— Будучи уверен в том, что ваша любовь взаимна, что вы выбрали друг друга в качестве спутников жизни по воле Божьей и что родные благословили ваш союз, я теперь спрашиваю: кто отдает эту женщину в супруги этому мужчине?

— Мы, — уверенно ответил Эли за моего отца и за Синтию.

Он, вероятно, мог бы ответить и за Гейба, но это уже вызвало бы улыбку кое у кого на небесах.

Эли поднес мою руку к губам и поцеловал костяшки пальцев, а потом соединил наши с Джаредом ладони. Слегка сжав наши руки, Эли оставил нас одних у подножия лестницы, а сам скрылся за двойными дверями, через которые только что ввел меня в церковь.

Джаред удивленно вскинул бровь; с его лица не сходила улыбка.

— Не ожидал.

— Его послал Джек, — шепнула я и почувствовала, как на глаза навернулись слезы.

Джаред погладил меня по щеке, и тут снова заговорил священник. На этот раз его речь звучала неразборчиво, как фон, а я неотрывно смотрела в глаза Джареда — в них вспыхивали голубые и серые искорки, каких я никогда не видела прежде. Лицо было спокойным и напряженным, счастливым и озабоченным одновременно. Противоречивые чувства сталкивались в душе Джареда, и это чудесным образом отражалось в том, как едва заметно подрагивала кожа вокруг глаз и рта. Никто, кроме меня, этого не замечал, а я могла прочесть за каждым из этих мельчайших мимических движений всю его жизнь, полную борьбы и тяжелого труда, а также предвкушение облегчения, которое он испытает, когда я поклянусь ему в верности.

— Джаред Райел, — произнес отец Джулиан, — готов ли ты вступить в брак с Ниной Грей, уверен ли, что ваша любовь и вера друг в друга способны вынести любые испытания?

— Да, — просто ответил Джаред.

— Нина Грей?

— Да!

Немногочисленная публика засмеялась моей поспешности. Джаред тоже хохотнул.

Отец Джулиан выдержал паузу, после чего закончил свою партию:

— Готова ли ты вступить в брак с Ниной Грей, уверена ли, что ваша любовь и вера друг в друга способны вынести любые испытания?

Я подождала, пока священник исправит свою ошибку, но он этого не сделал.

Я отрывисто кивнула.

— С Джаредом Райелом. Да. Я готова.

Отец Джулиан нимало не смутился.

— Нина, берешь ли ты в мужья Джареда? Обещаешь ли любить его, уважать и заботиться о нем в радости и печали, болезни и здравии и быть для него хорошей и верной женой, что бы с вами ни происходило, пока вы оба живы?

— Да.

Отец Джулиан повторил обеты Джареду. Чем ближе подступал конец церемонии, тем крепче Джаред сжимал мои пальцы. Когда настало его время отвечать, он не колебался.

— Да, и, кроме того… — сказал Джаред, — тысячу лет и еще одну… я буду любить тебя.

Я засияла улыбкой. Рука Джареда снимала мою уж слишком крепко, он тянулся ко мне всем телом. Он так долго ждал этого момента и как будто хотел вобрать его в себя целиком и одновременно проскочить побыстрее, чтобы нас больше ничто не сдерживало. Этот миг во времени был как свет, включенный в темной комнате, как дверь из страшного лабиринта — спасительный исход для всех и каждого.

Отец Джулиан закрыл глаза:

— Отец Небесный, Ты установил брачный союз для своих детей, Ты даровал нам любовь. Вот перед Тобой стоят Джаред и Нина, они пришли сюда сегодня, чтобы вступить в брак. Пусть этот договор любви будет благословлен истинной преданностью и исполнен духовности. Мы просим Тебя, Господи, чтобы Ты дал им сил исполнить соглашение, которое они заключили. Когда проявится себялюбие, даруй им щедрость души; когда возникнет искушение недоверием, исполни их моральной силы; когда появится непонимание, награди терпением и смирением; если страдание станет частью их жизни, укрепи их веру и любовь. Аминь.

Я открыла глаза и увидела Джареда. Он смотрел на меня со всепоглощающей любовью и преданностью; даже во взгляде моего отца, гордившегося своей дочерью, эти чувства проявлялись не так сильно.

— Какой залог выполнения обетов ты дашь?

Бекс раскрыл ладонь, и Джаред взял с нее кольцо из белого золота.

— Нина, — тихо произнес он, на мгновение прикрыл глаза и задумался, а потом поймал мой взгляд. — Что нового я могу сказать тебе? Что могу дать, чего еще не дал? Разве у меня есть еще что-нибудь, кроме того, что уже принадлежит тебе? Мое тело, сердце, разум, даже моя душа — все, что составляет мое существо, отдано тебе задолго до этого дня и будет принадлежать вечно. Я последую за тобой, куда бы ты меня ни повела. Я буду защищать тебя и тех, кто будет создан нашей любовью, от всех зол. С этого дня и навеки я беру тебя, любимая, себе в жены, чтобы жить с тобой и радоваться, всегда быть рядом и засыпать в твоих объятиях, выявлять в тебе лучшее и самому становиться лучше. Я обещаю смеяться вместе с тобой в хорошие времена и бороться с напастями в плохие, утирать твои слезы, утешать тебя словами, жить с тобой душа в душу и наслаждаться каждым мигом, радостным или печальным, нашей совместной жизни до конца дней и дальше.

Последовала долгая пауза. Никто не шевелился. В церкви стояла полная тишина; публика была ошеломлена этим захватывающим дух обещанием. Джаред взял мою руку и надел кольцо на палец. Оно скользнуло по коже и устроилось рядышком с украшенным бриллиантами кольцом, подаренным в честь помолвки, как будто всегда там и было.

— А т-ты, — запинаясь, произнес отец Джулиан, — Нина. У тебя есть залог исполнения обетов?

Я повернулась к Бет, тушь у нее под глазами размазалась. Подруга раскрыла ладонь — на ней лежало простое обручальное кольцо для Джареда. Я взяла кольцо и посмотрела на любимого.

Он улыбался в ожидании моих обетов. Я много думала о том, что скажу, после того как мы решили составить собственные клятвы. Наши отношения всегда были особенными, поэтому мы предпочли и обеты друг другу дать особые. Я сделала глубокий вдох. Мои слова не будут так прекрасны и выразительны, как речь Джареда, что бы я ни сказала, но я точно знала: ему понравится каждый слог.

— Джаред, — шепотом начала я, взяла его руку и надела кольцо на кончик пальца. — Я выбрала тебя как лучшего друга и любимого мужчину на всю жизнь. Я обещаю любить тебя самой глубокой любовью и посвятить тебе всю жизнь, заботиться о тебе со всей возможной нежностью… несмотря на сложности в настоящем и неизвестность в будущем, я обещаю хранить верность тебе. Только сейчас я наконец поняла: это не случайное совпадение и не тяжелая борьба. Мы всегда были предназначены друг для друга. Любовь послана нам небом, и я клянусь, что буду чтить этот дар вечно. Отныне и навсегда ты не останешься один. Мое сердце будет прибежищем для тебя, а мои объятия — домом.

На лице Джареда теперь отражалось только одно чувство — бесконечное счастье. Сомнений не осталось. Я протащила кольцо через сустав пальца, и Джаред сжал мою руку.

Отец Джулиан накрыл ладонью наши сцепленные руки:

— То, что соединил Господь, да не разведет в стороны ни один человек. Джаред и Нина дали обоюдное согласие на вступление в священный брак, засвидетельствовали это перед Богом и людьми, поклялись в любви и верности друг другу и подтвердили это, обменявшись кольцами. От имени штата я объявляю их мужем и женой.

По церкви пронесся единодушный легкий вздох. Джаред с облегчением выдохнул и робко улыбнулся.

— Поцелуй свою жену, — сказал довольный отец Джулиан.

Джаред взял в ладони мое лицо, заглянул в глаза, а потом притянул меня к себе и тихонько прикоснулся губами к моим губам. Сначала он поцеловал меня нежно, а потом обхватил руками и отдался на волю чувств, забыв обо всем на свете. Мы женаты. Он мой муж, а я — его жена.

Джаред отстранился от меня. В его глазах стояли слезы, счастье переполняло его, так же как и меня. Я потянула его к себе, чтобы поцеловать еще раз.

— Представляю вам мистера и миссис Райел, — провозгласил священник.

Улыбка Джареда поблекла, он скрежетнул зубами и, закрыв глаза, произнес:

— Не сегодня.