Единственная для Буйного (СИ)

Глава 40

Я стряхиваю грязь с ладоней. Снова и снова. Пытаюсь оттереть въевшиеся крупицы земли с рук. Там ничего нет, я знаю. Я мыла, я салфеткой вытирала, я… Но всё равно чувствую на коже остатки кладбищенской земли. Словно въелась, вросла в меня. Плохой энергетикой оплела. И мне никак от неё не избавиться. Как и от выжженной пустоты внутрь.

— Злата, — зовёт меня Иван. — Мы почти приехали. Тебе ничего не нужно? Мы можем…

— Нет. Я хочу скорее оказаться дома.

Мужчина кивает, бросая на меня сочувствующий взгляд. Увеличивает скорость, выполняя мою просьбу.

Иван стал намного мягче. Относится ко мне по-другому. После того как Эмир…

После взрыва все стали по-другому относиться. Мне орать хочется от этой жалости в их взглядах. Несвойственной аккуратности в голосе. Будто меня боятся сломать. А чего бояться? Всё, сломана. Эмир сломал свою куклу.

Я чувствую себя марионеткой. Иду туда, куда нужно. Делаю, что говорят. Не высовываюсь, не спрашиваю. Единственное, что меня хоть как-то держит — это Катюша. Моя маленькая родная сестрёнка. Я ради неё сильной остаюсь. И это хоть немного держит. Раньше держал Эмир. А теперь… Теперь он на кладбище. Под той самой землёй, которая во мне въелась.

Я корю себя. Нужно было с ним по-другому говорить! Что-то ласковое сказать. Задержать как-то, чтобы Эмир в машину не сел. А теперь… Наш последний разговор был ссорой. И мне этого никогда не исправить. Не переписать историю. Я просто буду жить с тем, что я не захотела с Эмиром говорить. Отдала телефон охраннику, сама гордость включила. А если бы ещё несколько минут, пару фраз… Всё могло бы быть по-другому! Если бы только Буйный не сел в машину…

— Приехали, Злат. Куда?! — Рявкает, стоит мне потянуться к ручке двери.

Иван первым выходит, сканирует пространство. Лишь после меня впускает.

Я как пленница, окружённая охраной. Хотя в этом больше нет смысла. Ни капельки.

Как только Эмир… Когда узнали, что он… Всё прекратилось. Я слышала, как Марат об этом говорил. Целью изначально был Буйный, его хотели убрать. И когда получилось, настала тишина. Сейчас идёт какая-то переделка власти. У Буйного нет наследника или приёмника, его друзья пытаются сохранить бизнес. Враги по кусочкам растащить хотят. А я… Оказалась в стороне. Лишь временное развлечение Буйного. Его кукла, которая теперь никому не нужна.

Это хорошо. Я теперь в безопасности. И Катюшу никто не тронет, пытаясь добраться до меня. Как-то угрожать или ещё что…

Я не знаю, как "наследство" делят в криминальных кругах. Вряд ли мирно. Но я и не претендую. Права не имею. Я не жена ему. Не любимая женщина, ведь Эмир никогда не признавался в этом. Я просто… Пепел. Не существую. Не живу. Я всё на автомате делаю, потому что должна. А сил по-настоящему жить… их нет. Все из меня утекли. С молитвами, слезами и раскрошенной надеждой.

Внутри пульсирует агония. Каждую секунду обжигает, не давая забыть. Эмира нет. Нет его больше. Я не соврала. Без него я действительно никак. Пустая оболочка.

— Злата приехала! — Катюша выбегает ко мне, виснет.

Я на автомате треплю её тонкие косички. Сестра крутится, что-то спрашивает — всё фоном.

Я не сказала пока ей. Она едва отошла после всех ужасов, а этот удар… Нет, не сможет быстро оправиться. Мне самой бы как-то дышать начать, а потом я расскажу сестре. Смогу унять её боль чем-то, а не в себе буду копаться. Тем более, на кладбище её бы всё равно не пустили. Там… Не та компания для ребёнка. Все с пистолетами, хмурые, жестокие. Я была одной девушкой там, в сторонке стояла. Игнорировала чужие взгляды колючие. Марат не хотел меня пускать, но я убедила. Я должна была своими собственными глазами увидеть. Я должна была… До сегодняшнего утра во мне надежда царила. Что я всё неправильно поняла. Что Эмир выжил, а смерть доктора… Случайность. Но надежда осталась на кладбище, когда гроб с Эмиром опустили в сырую землю. Я сама там осталась.

— Не видишь, сестра устала, — хмыкает баб Зоя. — Иди лучше нарисуй ей что-то.

— Но…

— Бегом. Иначе никаких пирожков я готовить не буду.

Угроза действует, Катюша убегает. А меня баб Зоя проводит на кухню. Хлопочет вокруг, подсовывая мне еду.

— Я не хочу, — качаю головой. — Меня тошнит от всего.

— И что дальше? — Баб Зоя рука всплёскивает. — Рядом с ним ляжешь? Землю купила уже себе?

— Баб Зоя!

— А что? Верно говорю. Ты глянь на себя! Тощая, бледная. Того гляди и свалишься от дуновения ветерка. Это не дело. О себе не думаешь, так о ребёнке подумай!

— Я думаю. Только о Катюше и думаю. Стараюсь. Иначе бы… Точно рядом легла.

— Ишь. Значит, таки твой этот Эмир эгоистом был, да? Сам на тот свет, и тебя за собой?!

— Нет! Не смейте о нём так говорить! Он бы не хотел… — Я подскакиваю на ноги, из души злость летит. Она не имеет права говорить так об Эмире! Он бы меня сам прибил за то состояние, в каком я нахожусь.

Замечаю, как баб Зоя улыбаться начинает. Тайком, немного. И до меня доходит, чего она пыталась добиться.

— Вот раз не хотел бы, — хмурится она, — так и не делай подобного. Себя не хорони, Златка. Ты молодая, всё будет. И это переживёшь. А теперь ешь давай!

Баб Зоя притворно угрожает, а я слушаюсь. Через силу в себя две ложки каши запихиваю. А после меня начинает мутить. От всего тошнит. Еда, вода, солнце и громкие звуки. Отравление реальностью произошло.

Я кое-как засыпаю, ко мне Катюша прижимается. Рядом с ней спокойнее. Я убеждаю себя, что утром будет легче.

Дом баб Зои как родной уже для меня. Место, где можно в себя прийти. Говорят же, что родные стены лечат. А Марат меня сюда отпустил. Охрану выделил для вида, но по факту… Я никому не интересна, раз никак не связана с Эмиром.

С утра суета. Катюша носится, баб Зоя готовит. Я наблюдаю за ними, подрожать пытаюсь. Вздрагиваю от будильника на телефоне. Напоминание, чтобы я приняла противозачаточные. Только это больше не имеет смысла.

— Как ты? — В обед к нам заходит Алексей. Мужчина, который баб Зое помогает постоянно. Оказалось, та попросила мне принести фрукты.

Я принимаю с благодарностью, но говорить с мужчиной не могу. Нет сил.

— Злат, — хмурится Алексей. — Не знаю, что у тебя случилось… Но я могу помочь. В чём бы не была проблема.

— Не можешь. Но это… Спасибо за фрукты, но я хочу побыть одна.

— Конечно. Просто обращайся, если что. Я скоро переезжаю, но для тебя всегда буду на связи.

Я выпроваживаю мужчину. А после… Меня тошнит. Снова и снова. Я обнимаю унитаз, меня наизнанку выворачивает. Желчью рвёт. Ведь я особо ничего и не ела. Заливаюсь слезами, настолько мне плохо. В таком состоянии меня и застаёт баб Зоя.

— Так, всё, — возмущается она. — Дальше так идти не может. Возьми себя в руки, Злата. О ребёнке думай!

— Я думаю, — спорю я. — Я только о Кате и…

— А я не о Кате говорю! Не поняла ещё? Задержки нет, не тошнит?

Я растерянно смотрю на баб Зою. Не понимаю, что она говорит. К чему…

Нет! Я так сильно качаю головой, что всё кружить перед глазами начинает.

Но я не могу быть беременной. Не могу просто, я ведь всё время принимала таблетки. Ни одной не пропустила, клянусь. Впервые так ответственно за чем-то следила, а баб Зоя намекает… Я не беременна от Эмира. Я не могу! Это было бы… Слишком щедрым подарком от Вселенной, а она меня ненавидит. Она всё у меня забрала. Забрала, но… Впервые подарила что-то взамен.

— Вы беременны, — оглашает врач, когда я попадаю на приём под чужим именем. — Срок около трёх недель.

— Но я принимала таблетки, — я баночкой взмахиваю. — Вот. Я не понимаю, как…

— Тут этикетки нет.

— Да, я пересыпала и просто принимала, так удобнее было.

— А какие у вас контрацептивы были? Ааа, — тянет, стоит назвать. — Их нужно чётко принимать, как на пластинке написано. А не перемешивать. Ну, вот результат. Сохранять будете?

— Да! — Я кричу так, что горло дерёт.

Врач испуганно отшатывается, а я улыбаться начинаю. Медленно доходит.

Я беременна. У меня будет ребёнок Эмира.

Это словно вторую жизнь вдыхает. Боль становится лишь сильнее. Эмир никогда не увидит нашего ребёнка. Он не научит ходить, не услышит "папа".

Но у меня появляются силы. Двигаться, есть, не рыдать всю ночь напролёт, когда никто не слышит.

Я о себе тоже заботиться должна. Ведь во мне крошечная частичка Эмира.

Это радует. И пугает. Стоит только задуматься больше. Ведь это ребёнок Буйного. Которого убрать пытались, против него вендетта идёт. Единственная причина войн за территорию — официального наследника у Буйного не было.

А теперь есть. Меня холодом прошибает. Трясёт, когда я задумываюсь об этом.

Я наматываю круги по комнате, прикусываю губу. Прикасаюсь к низу живота, словно чувствую там своего малыша. Малыш, который даже по криминальным законам может стать наследником. Который ещё не родился, а уже стал мишенью. Я жива только потому, что никому не нужна. Но если кто-то узнает о беременности… Это конец… Мой малыш окажется под ударом.

Марат возьмёт меня под защиту, что привлечёт всеобщее внимание. Потом увидят живот, узнают…

— Всё будет хорошо, — обещаю я малышу, крепче прижимая ладонь. — Твоя мамочка немного перенервничала, но теперь она снова думать начала. Я позабочусь о нас. Я никому не дам тебе навредить.

И единственный вариант… Чтобы никто и никогда не узнал про то, что у меня будет ребёнок от Буйного. У меня должно получиться. Если я всё продумаю, если смогу… То это останется моей тайной. И мы будем в безопасности.

И всё бы получилось… Если бы спустя годы на моём пороге не оказался человек, которого я меньше всего ожидала увидеть.

Наша Злата пережила много боли. Но как вы думаете — она заслужила на счастливый финал? Чтобы остаться с мужчиной, который будет любить и уважать её, где отношения будут на равных…

Мы думаем, что да. Спустя столько трагедий Злата заслужила счастье. Третья часть книги уже на сайте. Она будет завершающей!

"Наследник Буйного"

https:// /ru/reader/naslednik-buinogo-b481520?c=5718339_lnref=6b5KNZ3x

— Это ведь мой сын? — наступает тот, кого я считала умершим. — Нет, — шепчу, пока мужчина наступает. — Нет! Он не твой. Я замужем давно. Эмир Сабуров. Опасный криминальный авторитет по кличке Буйный. Я только научилась жить без него. А он снова врывается в мою жизнь! Я скрывала ребенка столько лет, боясь, что нас найдут! И сейчас ничего не изменилось. Вместе с Буйным — возвращаются и проблемы. Опасность. А я должна защитить своего малыша любым способом. И никогда не признаться мужчине в том, почему мой сын так похож на него.