Её монстр

Глава шестая

"Ты уже сдался?" спросил Бист.

Калеб смотрел на брата, пока их люди приводили предателя, который решил не только поговорить с копами, но и продать свой товар врагу.

"О чем ты, черт возьми, говоришь?"

"О твоем маленьком подростке. Я видел, как ты смотрел на нее в те несколько раз, когда я ее видел, или, по крайней мере, как ты пытался притвориться, что не видишь ее".

"Она не подросток, не такая". Калебу не нравилось думать о том, что у них небольшая разница в возрасте. Он был всего на пару лет моложе тридцатисемилетнего Биста, так что разница в возрасте была не такой уж большой, но все же.

Фейт, похоже, не возражала, когда он вылизывал ее киску. На самом деле, он бы и сегодня лежал с ней в постели, если бы не звонок Биста, предупредившего его о текущей проблеме. Их информатор в полиции случайно оказался на дежурстве, когда пришел этот маленький ублюдок, так что на этот раз обошлось без неприятностей.

Это не было бы большой проблемой, но стоило бы гораздо больше денег, и пришлось бы подкупать гораздо больше людей.

"Тебе действительно нужно забыть о своих проблемах", — сказал Бист, пожимая плечами.

"Как насчет того, чтобы ты не лез в мои дела, а я не буду лезть в твои".

"А, но видишь ли, ты не всегда держался в стороне от моего дерьма, не так ли? Если помнишь, тебе нравилось разговаривать с моей птичкой". Бист приподнял бровь, и Калеб вздохнул.

"Хоуп другая".

"Она такая, поэтому я не буду полностью вмешиваться в твою жизнь, хотя мне этого очень хочется".

"Просто оставь все как есть".

"Посмотрим". Как дела у Дуэйна?" спросил Бист.

Калеб был совершенно удивлен тем, как изменился Дуэйн. Он не ожидал, что молодой человек будет приходить на их пробежки или тренировки, но каждый день в пять утра Дуэйн был на месте.

"Он очень хорошо тренируется. Удивляет меня своими изменениями".

"Он больше не веселится, и пива тоже нет. Сначала я подумал, что это Хоуп, потому что она больше не может пить, а не то чтобы она вообще пила. Это сделал Дуэйн, не то чтобы у меня были проблемы". В воздухе раздались крики, и Бист вздохнул. "Почему они думают, что такие вещи сойдут им с рук?"

"Не знаю, но нам пора веселиться".

Следующие два часа они вдвоем с Бистом пытали мужчину, выясняя, кто его поставщик, кто к нему обращался и где он питался их продукцией. Как только у них появилось все необходимое, Калеб вонзил нож в горло ублюдка, оборвав его жизнь.

Забрав у одного из мужчин свою куртку, Калеб оставил Биста убирать за собой, как он делал каждый раз, когда они занимались этим вместе. Именно он нанес последний удар.

Отнять жизнь не всегда было так просто.

Калеб долгое время отказывался убивать кого-либо, но их отец, а затем и Бист не позволили ему отказаться. Он видел, насколько разрушительными могут быть люди и что никто, кроме брата, не прикроет его. В мире не было никого, кому он мог бы доверить свою жизнь, кроме Биста.

Дуэйну еще предстояло пройти долгий путь, а своим охранникам Калеб доверял лишь до определенного предела. Им платили за преданность, а всему, что покупалось за деньги, он не доверял.

Он ехал домой, думая о Фэйт и о том, что между ними произошло. Он еще не трахал ее, но перенес в свою спальню, так как хотел ее обнять.

Энн была рада переменам в их отношениях. Пожилая женщина была уверена, что все, что ему нужно в жизни, — это женские прикосновения. Калеб не знал, что ему нужно больше.

Припарковавшись у своего дома через час, он вдруг почувствовал огромную усталость.

Фейт была так молода, и у нее впереди вся жизнь. Она не должна быть с ним или участвовать в этой жизни.

Войдя в свой дом, он не стал останавливаться или задерживаться. Вместо этого он направился в ванную комнату и уставился на свое отражение. На пиджаке не было ни пятнышка крови, но белая рубашка, которую он носил под ним, была в крови.

Он бросил пиджак на пол, зная, что его придется поджечь.

"Я слышала, как ты вошел", — сказала Фэйт.

Прежде чем он успел сказать ей, чтобы она ушла или закрыла дверь, она стояла в ванной и смотрела на его рубашку, пропитанную кровью.

Она слабо вздохнула. "Ты ранен?"

"Нет. Это не моя кровь".

"О."

Он расстегнул каждую пуговицу, и его взгляд остановился на ней.

"Человек заслужил это?" — спросила она.

Калеб усмехнулся. "Не знаю. Как ты думаешь, предатели, продающие твои секреты, заслуживают смерти?"

Она не верила в любовь, и он обещал ей, что не сможет дать ее, но что, если… он хотел и того, и другого?

"В твоем мире — да".

"Что?" Он повернулся к ней, осознавая, что на его плоти проступила и засохла кровь.

"Вы живете не по тем же правилам, что обычные люди. Если тебе угрожают, ты должен действовать", — сказала она. "Этот человек, кем бы он ни был, заслужил свой смертный приговор. В этом мире и в этой жизни ваши решения имеют последствия. Если бы вы оставили этого человека в живых, он мог бы убить еще многих. Люди, которые работают на вас, семьи людей редко остаются невредимыми от действий эгоистов".

Этого он не ожидал.

Он ожидал, что она расстроится или осудит его.

Но она лишь пожала плечами.

"Я убил твоего отца".

"Ты уже говорил это".

"Тебе все равно?"

Она покачала головой. "Разве это делает меня плохим человеком, раз мне все равно? Он продал меня, потому что взял твои деньги. Я уверена, что он использовал бы меня еще много раз, если бы мог сам выпутаться из неприятностей".

"Нет."

"Мне нравится быть рядом с тобой, Калеб. Быть рядом с тобой". Она подошла к нему вплотную. Ее руки обвились вокруг его шеи, обхватывая ее. "Я что-то чувствую".

"Я не занимаюсь любовью".

Это заставило ее улыбнуться. "Я знаю". Ее взгляд упал на его губы. "Мне больше некуда идти".

"Ты больше никуда не пойдешь".

Он обхватил ее лицо, большим пальцем провел по лицу точно по шраму. "Ты стала моей, помнишь? Сейчас ты не очень-то способствуешь тому, чтобы уйти".

"Я не хочу уходить".

Несколько секунд он просто смотрел на нее. Шрам казался теперь более заметным, чем раньше, и ему было все равно. Для него Фейт была прекрасна своим отсутствием доверия и любви ко всем остальным.

Он видел, как влюбляется его брат. Но как Хоуп вытягивала эти эмоции из Биста, он не понимал.

Взявшись за шею Фейт, он наклонил ее голову и приник к ее губам. Вкус у нее был просто райский, и он был мужчиной, который не хотел отпускать ее ни на секунду.

Она задыхалась, ее губы раскрылись, и он погрузился внутрь, пробуя ее на вкус. Она была такой чертовски сладкой, как наркотик, к которому пристрастился только он. Проведя рукой по ее спине, он обхватил ее спелую попку, прижимая ее к себе.

Подняв ее рубашку, он оторвался от поцелуя и начал раздевать ее. Одежда на ней должна была сгореть, так как он не хотел оставлять на ней никаких следов. Она этого не заслуживала. Когда она была полностью обнажена, он включил душ и взял ее за руку.

Помогая ей войти внутрь, он последовал за ней.

Никто из них не разговаривал.

Слова сейчас были ни к чему.

Взяв мыло, он намылил руки и, глядя на ее тело, принялся намыливать свой приз. Вода из душа попала ему на спину. Он оглядел тело Фейт, начав с ее груди.

Долгое время он не прикасался ни к чему интимному, намыливая ее руки и шею, затем живот. Не в силах больше ждать ни секунды, он обхватил ее сиськи и провел большими пальцами по каждому соску.

Она вздохнула, и он не удержался и ущипнул твердые бутоны.

Ее стоны эхом разнеслись по ванной, и он наслаждался каждым звуком. Оставив на руках немного мыла, он намылил тонкие волоски ее киски, а затем опустился на колени, чтобы обработать ее ноги.

Как только он все закончил, он встал позади нее и позволил воде смыть его тяжелую работу, пена медленно стекала в канализацию.

Положив руки ей на бедра, он поцеловал ее в шею, прямо над пульсом. Проведя руками по ее телу, он обхватил ее сиськи.

"Я не заслуживаю тебя".

Она расслабилась, прижимаясь к нему.

"Но я не собираюсь тебя отпускать. Я сохраню тебя как свой приз".

****

Прикосновения Калеба воспламеняли ее. Фэйт была такой мокрой, а он лишь касался ее груди, и ей хотелось большего. У него была дневная щетина вокруг губ, и легкая шершавость сводила ее с ума от его прикосновений.

Потянувшись к нему сзади, она запустила пальцы в его волосы, нуждаясь в нем. Обе его руки работали над ее сиськами, и этого было недостаточно.

"Чего ты хочешь?" — спросил он, выдыхая слова ей в шею.

"Тебя, я хочу тебя. Ты мне нужен". Ей было все равно, придется ли умолять. Она с готовностью сделает это для него.

"Ты мокрая для меня?"

"Да".

Одна его рука оставила ее грудь, и он коснулся ее бедер. Она раздвинула ноги, и он провел пальцем по ее щели. Он погладил ее клитор, и это заставило ее вскрикнуть, отчаянно желая новых прикосновений. Калеб мучил ее, скользя вниз, и даже она могла сказать, насколько она мокрая, и это не имело ничего общего с душем.

Он погрузился в нее, добавив второй палец. Его пальцы слегка обожгло, и он застонал ей в ухо. "Ты такая тугая".

Она была с одним парнем еще до того, как встретила его, и даже тогда это был всего лишь один опыт.

"Пожалуйста".

"Ты хочешь, чтобы я остановился?"

"Нет!" Она выкрикнула это слово. Меньше всего ей хотелось, чтобы он остановился. Она бы не выдержала, если бы он остановился.

Он усмехнулся. "Ты говоришь как маленькая шлюшка, детка. Хочешь мой член?"

В тот момент, когда он назвал ее шлюхой, она не должна была возбуждаться. Она не могла не напрячься в его объятиях.

"В чем дело?"

"Я всего лишь твоя шлюха". Она оглянулась, чтобы посмотреть ему в глаза.

"Ты моя, Фейт. Я не делюсь". Рука, которая играла с ее грудью, обхватила ее, прижимая к себе. "Если ты не хочешь, чтобы я говорил такие вещи, я не буду".

"Я не против, только знай, что я не такая. Я никогда ни на кого так не реагировала".

"Хорошо. Я этого и не хочу. Ты вся моя". Он прикусил ее шею, провел языком по уху и присосался к мочке. "И ты можешь быть для меня шлюхой всю ночь напролет".

На этот раз она застонала. Хотя она и не хотела, чтобы он понял это неправильно, имена только еще больше возбуждали ее.

"Ты хочешь мой член, Фейт? Хочешь, чтобы он вонзился в тебя?"

"Да".

Ее киска сжалась, и возбуждение стало почти слишком болезненным для нее. Желание его было не похоже ни на что, что она когда-либо испытывала. Калеб разрушил ее стены и заставил ее отчаянно желать его.

"Мне нравится твое тело, Фейт. Ты сможешь выдержать тот трах, который я хочу тебе устроить. Я сейчас не в лучшем настроении. У меня никогда не бывает такого настроения, когда мне приходится отнимать жизнь, а сейчас я хочу лишь услышать, как ты выкрикиваешь мое имя, когда я беру тебя, доставляя тебе удовольствие, но прежде всего, забирая свое".

"Тогда сделай это". Она потянулась сзади, обхватила его за шею и слегка повернула голову, чтобы посмотреть на него. "Я не сломаюсь".

В объятиях Калеба она чувствовала себя в безопасности, в большей безопасности, чем когда-либо за всю свою жизнь, даже рядом с отцом.

Калеб издал рык, прижав ее к душевой кабине. Он взял ее за руки и положил их на стену.

Она смотрела на черную плитку, а его руки скользили по ее спине, держась за бедра. Его большие пальцы прижались к основанию ее спины, и вдруг его губы оказались у ее шеи, спускаясь вниз.

Закрыв глаза, она почувствовала, как щетина царапает ее спину. Но ей было все равно. Он поцеловал каждый из своих больших пальцев.

Его руки двинулись, и она задохнулась, когда он раздвинул ягодицы ее попки. Его прикосновения были невероятными. "Немного раздвинь ноги".

Она сделала, как он просил, и его пальцы стали ласкать ее плоть, а она не могла сосредоточиться или думать о чем-то еще. Все, что имело значение, — это Калеб и его неистовые ласки.

"Ты такая мокрая для меня, Фейт".

Слишком скоро его пальцы ушли, а она хотела его. Больше всего на свете она хотела его прикосновений.

Он подвинул ее так, что она чуть наклонилась вперед.

Затем твердый член прижался к ее входу, и она потеряла ориентацию. "Ты можешь отступить прямо сейчас, Фейт", — сказал он. "Просто скажи мне остановиться, и я остановлюсь".

Она не хотела, чтобы он останавливался, поэтому не произнесла ни слова.

"Блядь, детка".

Он вошел в нее на каждый дюйм, и весь ее мир перевернулся, и она потеряла ориентацию, наслаждаясь его прикосновениями, нуждаясь в нем больше всего на свете. Его руки вернулись к ее бедрам, член пульсировал внутри нее.

Она никогда в жизни не чувствовала себя такой полной. Он был таким твердым.

Руки Калеба переместились с ее бедер на сиськи и сжали их. Он ущипнул соски, а затем спустился между бедер и стал дразнить ее клитор.

Она вскрикнула, когда он погладил ее узелок.

Удовольствие пронзило ее с разных сторон, заставляя жаждать большего.

Ей хотелось, чтобы он не останавливался, а продолжал, и чтобы наслаждение никогда не кончалось. Она не могла вынести этого ни на секунду, но в то же время не могла представить себе, что не будет его прикосновений.

"Я хочу, чтобы ты кончила на мой член, Фейт. Тогда я буду жестко трахать тебя. В этот раз я не смогу медлить. Может быть, в следующий, но не в этот. Мне нужно чувствовать твою пизду и смотреть, как я наполняю ее своей спермой".

Его грязные слова подстегнули ее потребность.

"Я вижу, тебе это нравится. Ты стала еще плотнее обхватывать мой член. Ты хочешь, чтобы я трахал тебя сильнее, не так ли?"

Она захныкала в ответ, и он усмехнулся.

"Чтобы получить то, что ты хочешь, достаточно просто попросить меня, Фейт. Тебе нравится жестко, и я дам тебе это. Хочешь, чтобы я обращался с тобой как с леди за пределами нашей спальни, — я буду. Хочешь быть моей маленькой грязной шлюшкой в спальне, где никто не видит, — я исполню твое желание".

"Пожалуйста", — сказала она.

"Пожалуйста, что?"

"Заставь меня кончить. Пожалуйста".

Она никогда не испытывала подобного, а он держал ее на пике. Его мастерство удивляло и восхищало ее. Она не хотела, чтобы он останавливался, и пока он гладил ее клитор двумя пальцами, а его член оставался твердым внутри нее, она чувствовала себя переполненной.

Ее соски напряглись, и она сжала руки в кулаки, когда ее настиг сильный оргазм. Она выкрикнула его имя, когда ее тело сжалось вокруг него, а в висках, казалось, вспыхнули звезды.

Его губы прижались к ее шее, и она задрожала в его объятиях. Калеб, как всегда, контролировал ситуацию, и это ее не смущало.

Оргазм медленно сошел на нет, и Калеб снова обхватил ее бедра. Она открыла глаза и застонала, когда он начал медленно выходить из нее, пока не остался только кончик его члена. Она не хотела, чтобы он выходил или останавливался, поэтому, когда он вошел в нее, она позвала его по имени. Даже когда он трахал ее, удовольствие не было похоже ни на что, что она когда-либо испытывала.

Его член был таким длинным и толстым, что он брал все, что хотел.

"Ты такая чертовски тугая, Фейт. Мне придется трахать тебя регулярно, чтобы ты привыкла к тому, что я в тебе".

"Я не против". Она выдохнула эти слова и снова услышала, как он снова усмехнулся.

Он снова и снова жестко трахал ее, звук ударов плоти о плоть эхом разносился по душевой кабинке. Каждый раз он входил в нее до упора, и ее удовольствие стало нарастать.

Калеб не торопился, работая с ее телом, поглаживая ее, доводя ее до новых высот, когда он нашел свое освобождение, его член пульсировал глубоко внутри нее.

"Я защищена", — сказала она.

"Что?"

"Я принимаю таблетки. Я принимаю их регулярно". Одна из женщин, с которыми был ее отец, помогла ей сходить в семейную клинику. Она недавно получила рецепт, когда отец отдал ее Калебу. В основном они помогали при месячных. Она повернула голову и увидела, что он смотрит на нее. "Что случилось?"

"Я не знаю, рад я этому или нет".

"Я не готова к детям". Он не любил, а она в это не верила. Она не хотела иметь ребенка в таком окружении. "Это ведь весело, правда?"

Лукавая улыбка на его губах дала ей понять, что он согласен.

"У тебя самая тугая киска, детка. Я уже пристрастился к тебе".

"Хорошо". Она не хотела, чтобы он куда-то уходил. Впервые в жизни Фейт хотела оставить его только для себя.

Делало ли это ее эгоисткой?

Ей было все равно.