Его девственница (ЛП)

29 Габриэль

Я лгу всем подряд.

Я лгу своему брату и Анджело, двум самым близким людям в своем мире, говоря им, что встречаюсь с профессором истории, а не с дочерью Алана. Я лгу своим коллегам, притворяясь, что между мной и одной из моих студенток нет никаких неуместных отношений. Я лгу всем своим ученикам, притворяясь, что между мной и одной из их сверстниц ничего не происходит.

С тех пор, как я побывал на бранче, я не могу выкинуть из головы то, что сказал Нейт. Его реакция воспроизводится в моей голове, проигрываясь снова и снова.

Кризис среднего возраста.

Плоть и кровь Алана.

Сейчас четыре утра, и я бегу по городу, потому что не смог уснуть. На улице холодно, туманно и сыро, что хорошо соответствует моему угрюмому настроению. Музыка не делает ничего, чтобы помочь заглушить осуждающие слова моего брата, которые, кажется, снова и снова повторяются в такт моих шагов, пока я бегу по тротуару.

Кризис среднего возраста.

Пикетировал нашу свадьбу.

Не тронул бы ее даже десятифутовым шестом.

Гейб — самый преданный человек, которого я знаю.

Я набираю скорость, пытаясь заглушить чертовы мысли, которые приходят быстрее, чем я бегу.

Кризис среднего возраста.

Едва ли совершеннолетняя.

Непристойные отношения.

Я бегу до тех пор, пока желание проблеваться не становится непреодолимым. Бегу до тех пор, пока не начинаю задыхаться, и мне приходится остановиться на обочине дороги, складываясь пополам, потому что меня тошнит. Я стою, задыхаясь, но мысли все еще не уходят.

Мне нужно остановиться, пока это не зашло куда-либо дальше.

Еще есть время остановиться. Я еще не прошел весь путь с Пьюрити. Я не лишил ее девственности.

Она бы отдала ее тебе. Она даст тебе все, о чем бы ты ни попросил.

Ты уже сказал ей, что заберешь все. И ты сделал все, разве что не переспал с ней. Будет ли трахнуть ее действительно плохо?

Это было бы совсем не плохо. Это было бы потрясающе.

Из всех людей в мире, я думал, что мой брат поймет меня. Он всегда был моим лучшим другом. Он знает, что я не подонок. Знает, что я не стал бы использовать молодую девушку в своих интересах. Но, к сожалению, даже Нейт, который знает меня лучше, чем кто-либо еще, видит все в ином свете.

Я знаю, что это неуместно и непрофессионально, но я пытался убедить себя, что это нормально.

Мне нужно остановиться, прежде чем это зайдет дальше, прежде чем я сделаю что-то, чего не смогу вернуть. Остановиться будет правильно.

В понедельник я избегал Пьюрити. Когда она написала мне в тот день, прося поработать над домашним заданием у меня дома, эта просьба чуть ли не подкосила меня, но я заставил себя проигнорировать сообщение. Когда она написала мне во вторник, спрашивая, все ли в порядке, я ощутил вину за то, что заставляю ее думать, что я мудак. Я быстро отправил ей ответ: «сегодня вечером занят, увидимся завтра на уроке», и почувствовал себя полным хреном.

В последний раз, когда я видел ее, я сказал ей, что она моя грязная маленькая девочка.

Теперь я обращался с ней, как с грязным маленьким секретом.

Она заслуживает большего, чем пошлый роман с ее профессором в колледже, большего, чем встречаться тайком, большего, чем сосать мой член, сидя под столом. Она должна встречаться с кем-то ее возраста, с кем-то, кто сможет принять ее и относится к ней как к чему-то лучшему, чем маленький грязный секрет.

Для нее было бы лучше прекратить все это. Следует поступить благородно, точно.

Завтра поговорю с ней.

Я нахожусь не более пяти минут в своем кабинете после того, как закончил занятие, когда Пьюрити заходит в него так, будто владеет этим местом. Она закрывает за собой дверь и говорит, прежде чем я могу что-либо сказать ей.

- Что-то не так?

- Потому что я занят? – я стараюсь произнести это спокойным тоном, хотя на самом деле я хочу обрушить свой рот на нее, схватить ее, и сказать всем остальным в мире, чтобы они пошли на хер, потому что это не их дело, с кем я сплю.

Логически, я понимаю, что это взволновало бы многих людей, если бы они узнали, что я сплю с ней, потому что она студентка.

Моя студентка.

Вот почему я должен прекратить это.

- Нет, это не потому, что у тебя не было времени пригласить меня к себе, - говорит она. – Это потому что ты ведешь себя как мудак.

- Я когда-нибудь говорил, что я не мудак? Кажется, я предупреждал тебя, что я не хороший человек.

- Это было по-другому. Ты предупреждал меня об этом в контексте…

Ее голос затихает.

- В контексте чего?

- Секса, - шепчет она, краснея.

- Мы не занимались сексом, - поправляю ее я.

- Пока еще, - говорит она, а затем останавливается, когда я не соглашаюсь с ней. – Ох. Ты не хочешь этого? Я имею в виду, я думала, ты хотел… Когда ты говорил все эти вещи о том, что я твоя…

Я хочу тебя больше всего на свете.

Вот я мудила.

Я пожимаю плечами.

- Ты говоришь подобное, когда…

Она меня перебивает.

- Когда пытаешься заставить кого-то заползти под стол и отсосать тебе?

Черт, нет.

- Это то, что ты говоришь, когда хочешь обладать кем-то. То, что говоришь, когда хочешь овладеть каждым восхитительным, неотразимым гребаным дюймом кого-то, и ты не хочешь, чтобы кто-либо еще даже смотрел на него. Это то, что ты говоришь, когда хочешь поглотить его целиком.

Я выдыхаю, стараясь не сказать ничего из этого, потому что, если я это сделаю, наш разговор закончится, а я распластаю ее на своем столе и трахну прямо здесь с полным пренебрежением к тому, где мы и кто мы.

Судя по выражению ее лица, она заметила мой выдох. Она кривится, а ее рука тянется ко рту.

- На днях ты был заодно со мной, а теперь ты говоришь совершенно другое. Что-то случилось?

- Слушай, Пьюрити… - начинаю я.

Она поднимает свою руку.

- Ты расстаешься со мной?

- Мы не были вместе, - говорю я ей. Странно даже говорить подобное, зная, что это истина. Мы едва ли зашли дальше, чем подростковые развлечения.

- О. Понятно, - она хмурит брови, как и всегда, когда расстроена. – Да, конечно. В смысле… Не велико дело.

Это большое дело.

Ты первая женщина за долгое время, с которой я был.

- Я так решил, - говорю я.

Она усмехается.

- Эм, серьезно. Все нормально. Я большая девочка. Не нужно подбирать слов, чтобы отшить меня.

Я совсем не хотел тебя разочаровать. Я хотел бы поднять тебя на руки, прислонить к стене, и чертовски сильно трахнуть тебя, а потом отвезти домой и уложить в мою кровать, а затем связать и больше никогда не отпускать.

- Мы действительно не должны идти дальше, Пьюрити. Я твой профессор. Я позволил этому зайти слишком далеко, и продолжить это было бы ошибкой.

- Точно, - говорит она убитым голосом.

- Ты должна встречаться с кем-то своего возраста, - говорю я ей. – С кем-то, кто может вывести тебя на публику, кто не будет прятать тебя у себя дома.

- Конечно, - ее лицо каменное. – Вам нужно что-нибудь еще, профессор?

Я худший человек в мире.