Его невинная Алая

Глава 30

Бен был несколько взволнован. А когда акхлер был взволнован и плохо владел своей истинной магией, то это затрагивало всех демонов поблизости. В итоге мы с отцом, Крайсом и Ланселем сидели и дергались, как от множественных ударов молний.

— Прекрати, — раздраженно попросила мужчину и он, словно только сейчас очнулся. — Пожалуйста, — добавила более теплым тоном, чтобы не пугать и без того нервного прародителей демонов.

— Прошу прощения, — качнул головой Бен, краснея от собственного бессилия. — Я не хотел вас переутомлять своими эмоциями.

— Ничего страшного, просто ты акхлер и все твои переживания отдаются эхом по демонам, — разъяснил мой отец Бену, но древний и могущественный, кажется, до сих пор не особо верил в то, что был таким всесильным. Он, как и всегда был одет словно шут — яркая, даже слишком, оранжевая рубашка в салатовый горох, штаны-шаровары насыщенного оттенка неба, а еще высокие, походные сапоги с острыми носами.

В общем, все, как и всегда. Хоть что-то во всех мирах было неизменно.

Мне вот даже стало интересно, а все акхлеры так одевались или это только Бен такой особенный нам попался? Правда… он действительно особенный, но в этом была его сила и его очарование.

— Так что ты придумал? — спросила Мора у моего отца так, словно они были давно знакомы.

Они вели себя как старые друзья, а я никак не могла понять, почему Смерть время от времени с какой-то даже насмешкой смотрела на моего родителя. Он ведь был самым праведным и правильным демоном из всех, кого я когда-либо знала. И вот не нравилась мне эта таинственность. Ланс тоже заметил несколько странное перемигивание моей новой Госпожи и своего будущего родственника.

Что ж, нужно будет у отца потом спросить что это было сейчас.

— Всем известно, что печати можно перенести с тела на тело только при смерти носителя. Это единственный возможный вариант, — отец говорил отстраненно, и я видела, что слова давались ему с огромным трудом. И правда, подставлять единственную дочь и убивать ее он вряд ли собирался, поэтому я ждала продолжения речи. — Но подвергать Джессмин такому риску я не позволю, как и ее жених, — на этом моменте отец как-то слишком довольно ухмыльнулся, стрельнув взглядом в сторону Ланселя.

— И что ты предлагаешь? Даже мне, как Смерти правила не позволят отнять хотя бы часть печатей с одного тела на другое и тебе, Гритер, это известно как никому другому. Ты же варос, в конце концов.

— Верно, мне это известно. Но также я знаю, что как Смерть и повелевающая душами ты можешь перетянуть часть их силы в другой сосуд, если он уже несколько не дышит.

Я поняла!

Отец не мог позволить убить меня для переноса печатей, но не особо переживал за жизнь Бена, поэтому и предложил отнять его жизнь, на время, чтобы провести ритуал.

Мой заинтересованный, чуть напуганный взгляд метнулся к Море, которая сейчас, в своем обычном балахоне и бледным лицом была не менее взволнованной и отрешенной от мира, чем ее избранник.

В ее глазах, таких волшебных и несущих в себе жизнь и смерть всех миров можно было разглядеть истинный ужас, который она испытала при предложении моего отца. Она посмотрела на Бена, потом на меня, а после, взглянув в темные глаза моего отца, с силой замотала головой.

— Нет! Ни за что! — рявкнула Мора так, словно в нее вселился другой человек. Больше не было отстраненной, чуть флегматичной особы. Теперь передо мной была любящая девушка, что ради своего спутника будет готова на все. И я ничего против этой политики не имела, если бы не тот факт, что ради своего счастья она собиралась убить меня, пусть и на несколько минут. Но это был риск. — Я не стану убивать Бена!

Действительно, больше никакого спокойствия и отстраненности, теперь я видела перед собой лишь ту, что была готова на все ради любви, даже убить невинную, вроде меня.

— А Джесс, значит, убивать можно? — раздраженно, с нотками открытой агрессии спросил Лансель. Он забыл, кто сидел перед ним и обращался с Морой как с равной, если не ниже. — Никогда не думал, что скажу такое, особенно Смерти, но ты просто эгоистка. Ты думаешь только о себе и о своем счастье, забывая о других. Мы смертные, так нами можно расплачиваться, как разменной монетой?! — гневу Ланса не было предела. Он кипел и бурлил в нем, заставляя всех присутствующих чувствовать ту силу, которой боялись в душегубцах.

Мне даже стало интересно, а сможет ли Лансель убить саму Смерть? Правда у нее души нет, зато ее аура, такая питательная для этого вида демонов могла бы сделать моего избранника практически бессмертным.

Я заметила, как сила начала расходится от тела Моры, когда она слушала обвинения в свой адрес. Человеческие черты дрогнули, заставляя ее магию разойтись волнами по всему помещению, накладывая отпечатки на каждого из присутствующих. Мое тело начало мелко дрожать, лоб покрылся испариной. На остальных, тех, кто не были Стражами, такие манипуляции действовали менее агрессивно, ведь они не были так тесно связаны с Морой.

— Хватит… — доносился до меня голос Бена — напуганный и печальный. — Прекратите… — молил он, словно испытывал душевную боль от наших ссор.

— Считаешь, что можешь мне указывать, душегубец? Ты питаешься тем, что принадлежит мне, — Мора была в бешенстве. Ее глаза налились силой, отбрасывая тени на стены и заставляя меня выгнуться в спине от той мощи, что витала вокруг нас. — Я Смерть, а ты лишь ничтожный червяк под моими ногами!

Она двигалась навстречу Ланса, смотря прямо в его глаза и заставляя каждого из нас дрожать. Но будущий король Дертагора был не так прост, как многим казалось. Он был душегубцем, и сейчас стоял против Смерти, будто равный противник.

— Довольно… — шептал Бен, краем глаза я заметила, что он начал двигаться и ничего не успела сделать. Я даже не успела осознать его действий, когда появившийся в руках акхлера нож вонзился в мужское тело по рукоятку.

— НЕТ! — закричала я, бросаясь в сторону Бена, и падая на колени перед ним. — Зачем?! — я пыталась зажать рану в его животе, из которой текла черная, как деготь кровь. Она была густой и липкой.

— Бен, — прошептала упавшим голосом Мора, не двигаясь и даже не подходя к своему избраннику. — Бен… — продолжала она, замирая на месте и закрывая глаза, словно боялась смотреть на агонию акхлера.

— Чего стоишь, у нас единственный шанс выполнить ритуал, — рявкнул на Смерть мой отец, подлетая к ней и дергая за плечо. — Я уже сделал настойку для безопасного перехода душ из одного тела в другое. Джесс, перетащи две печати на ладони и приложи их к ране Бена, — Гритер был единственным, кто мог здраво рассуждать в такой момент. Смерть была в шоке, хотя бы вроде бы должна была к такому привыкнуть. Но одно дело забирать души простых смертных, которых ты никогда не знала и совершенно другое, когда на полу в крови лежит твой любимый. Окажись на месте Бена Ланс… Нет! Даже думать об этом не хочу.

Акхлера мог убить только сам акхлер и Бен сейчас сделал то, что не мог никто из нас — он вонзил в себя орудие собственной силы. Возможно, он даже не знал об этом, действовал на инстинктах, которые были заложены в нем в самого рождения. Нож, что упал рядом с телом Бена, сейчас превратился в лужу черной крови.

Никто не смел спорить с приказами главы УР, поэтому все немедленно начали действовать. Я, закрыв глаза и отрешившись от умирающего рядом со мной акхлера, сосредоточилась на своих печатях.

А они словно только этого и ждали. Они ластились ко мне и начали перетекать, медленно и болезненно по моей коже, заставляя шипеть ругательства сквозь стиснутые зубы. Я дрожала всем телом, мечтая о том, чтобы все прошло успешно и наши проблемы с душами и демонами, наконец-то закончились. Я так устала постоянно думать об остальных и их счастье, что совершенно забыла о том, что у нас в Дертагоре как бы дворцовый переворот намечался. И Жасита больше не готова была терпеть простои.

Две юркие змейки оказались на моих ладонях, и жгли адским пламенем кожу. Слезы — горячие и соленые — окропили мои щеки, заставляя кривиться от этой влаги.

— Мора, заставь тело Бена застыть. Процесс должен быть не менее болезненным, чем при получении настоящих печатей убийства. Ланс, сожги ладан, вот там, в ящике лежит. Доведи его до состояния пепла. Когда печати будут перенесены на тело акхлера, то результат нужно будет закрепить пеплом.

Смерть была не в себе. Но надо отдать ей должное, когда на нее с чувством гаркнул мой отец, девушка все же пришла в себя. Она часто заморгала, прогоняя непрошенные и такие лишние сейчас слезы, и, выставив руки над телом акхлера, призвала свою магию. Нас с Беном охватило перламутровое, с серебристыми переливами сияние. Неприятное покалывание прошлось от макушки до самых пят, заставляя выгнуться в спине и сильнее прижать горящие пламенем ладони к животу акхлера. Мы с ним пылали как два ярких огня в сером тумане, заставляя остальных щуриться и отводить взгляды от силы нашего света.

Бен едва слышно застонал, и мои печати начали перетекать с меня на него. Адская, скручивающая все внутренности боль не оставила иного выбора, как кричать. Во всю мощь своих легких я вопила и молила о пощаде, ощущая новый обряд, который был в разы болезненнее, чем получение душ Эюш-Наров в мое становление Стражем Смерти.

Я кричала, не имея возможности биться в судорогах или сделать хоть что-то — мои руки плавились и практически приклеились к коже Бена, а магия заморозки не позволяла двигаться вообще. В голове билась лишь одна мысль: «Закончите это!», я молила об этом, призывая на помощь магию всех миров и подмиров.

Тело покрылось блестящим потом, который ручьем стекал по моей пылающей коже, а сердце гулко билось в груди, отбивая свой бешеный ритм в моей голове — тук-тук-тук-тук… Искусанные до крови губы, застыли в подобие оскала, а глаза закрылись от усталости.

— Бен, — слышала я голос Моры, который звал своего избранника по имени, чтобы тот боролся за свою жизнь.

— Джесс, — шептал мое имя Лансель, призывая меня остаться с ним никогда не покидать.

А мы с Беном так и застыли, словно две статуи, купаясь в потоке его черной крови, словно озере.

Лишь сердце билось чуть медленнее — тук…тук…тук…

Перед глазами начали плыть цветные круги, смешиваясь с полупрозрачными звездами.

И в голове появился голос, такой тихий и знакомый, что я бы вздрогнула, если бы могла.

«Бен?», — испуганным шепотом спросила я, цепенея от ужаса.

Неужели он успел умереть? Нет! Ритуал же должен был сработать!

«Джесмин?», — не менее взволнованный и напуганный голос вторил моему вопросу. — «Что со мной происходит?»

«Не знаю, как ты себя чувствуешь? Есть какие-нибудь изменения?»

«Странное ощущение… наполненности, словно что-то иное ворвалось в мое тело и пытается приспособиться… Это больно и приятно»

Яркий свет охватил наши с Беном тела, взрываясь миллионами черно-алых звезд. Хотелось зажмуриться, но сил просто не осталось, как и возможностей. Я дрожала всем телом, и новый крик застрял в моем горле, когда Ланс начал втирать пепел в живот Бена, в местах, где остались следы от двух печатей в форме извивающихся линий, что двигались от пупка, в две стороны и встречались в районе сердца.

В глазах потемнело, свет померк, с шумом схлопываясь, словно его и не было вовсе, а я потеряла сознание, падая в теплые объятия Ланселя, что был рядом и переживал все это со мной, пусть и мысленно.

И лишь одна мысль не давала мне покоя: «Получилось ли у нас?»