Его строптивая малышка

Глава 32. Обнажение

— Отдай! — пытаюсь я перехватить альбом, пока он не стал листать дальше, но Данил лишь задирает руку.

Мне от мамы-модели достался хороший рост, но Староверов все равно намного выше меня. Унижаться и прыгать как собачонка не стану! Складываю руки на груди и сверлю его взглядом.

— Какого черта? Это мое! Чего тебе нужно в моих вещах?

— Уголок торчал слишком призывно, — невинно отвечает Данил.

— Помнится, просто за то, что я вошла в твою комнату, ты обвинил меня во всех смертных грехах. А сам хватаешь чужое! — давлю ему на совесть, но, разумеется, безрезультатно.

— Я потом обязательно раскаюсь, и даже схожу посмотреть, как ты принимаешь душ.

Данил снова раскрывает альбом, а я отворачиваюсь от него не в силах смотреть, как он открывает для себя мою одержимость им. Я вся сжимаюсь, жду насмешек или злых комментариев. Но Староверов молчит. Ни самодовольных фраз, ни тыканий меня носом. Ничего. Только шелест переворачиваемых листов. Мне хочется съежиться, стать меньше. Чувствуя, как непроизвольно сутулюсь, одергиваю себя и выпрямляю плечи. От напряжения сводят лопатки, кажется, я вот-вот заплачу от бессилия. Бесчувственный чурбан.

— У тебя талант, — слышу я наконец.

Что? И это все?

Повернувшись, смотрю на него недоверчиво.

— Почему ты не стала художником, дизайнером или архитектором? Зачем пошла на такую скучную специальность? Ради отца?

Только выдохнула, он опять грязными сапогами топчет. Выхватываю альбом у него из рук.

— Ничего не скучная, — бурчу я. От того, что Данил видел все эти портреты, мне неловко. Я словно голая перед ним. Лучше б я еще раз ублажила себя у него на глазах. — Давай заниматься делом.

Ощущаю на себе внимательный взгляд Староверова, но он опять отступает от темы моего отца. Подкатывает к моему столу соседний стул и усаживается в ожидании информации.

— Вот смотри, — голос мой звучит почти грубо, когда я приглашаю Данила к экрану, но поделать ничего не могу. Очень хочется казаться равнодушной и собранной, но я слишком зла и смущена.

— Что я должен увидеть? — уточняет Староверов.

— Здесь и здесь, — я подсвечиваю нужную зону, — мы с Димой выделили интересные потоки трафика. Подключения и вход во внутреннюю сеть в нетипичное для работников время. Я бы предположила, что это кто-то из ребят, работающих удаленно, но у меня тут есть колонка с маркерами гаджетов. И вот, что любопытно. Из этих одиннадцати человек: шестеро — действительно разработчики, которые работают из других стран, а вот эти пятеро — штатные сотрудники, работающие в офисе, и еще кто-то.

— Я вижу одно из моих подключений, — подсказывает Данил. — Это я сам с другого устройства.

Значит, у Староверова есть еще гаджеты. И от них мне коды доступа не дали. Так что говорить о доверии со стороны Данила пока рано. Хотя, о чем это я? Может, лет через десять безупречной службы, когда я грудью защищу его от пули, он мне и поверит. Но это не точно.

— Хорошо, — я вычеркиваю у себя в блокнотике этот айпишник, ожним направлением для проверки меньше. — Остаются четверо. Два подключения из офиса, два из этого дома. Одно из офисных, вот это, также засветилось при входе на версию для редактирования страницы справочника контактов на внутреннем портале «Старз». Дима сказал, что именно этот пользователь заменил мои данные. Я проверила. Некая Лариса Шамкова. Мне это имя ни о чем не говорит, а тебе?

— Мне, разумеется, говорит, — спокойно отвечает Староверов, но пояснять не собирается. — Дальше.

— Второе офисное подключение в нерабочее время приводит меня в замешательство, — признаюсь я. — Этот пользователь делает так регулярно.

— Каждые два дня, так? — проявляет осведомленность Данил. — Сессия длится не больше сорока пяти минут?

— Верно, — озадачиваюсь я. — Так ты в курсе?

— Это как раз тот самый доверенный человек из службы безопасности. Можешь, эти данные не учитывать, это входит в его обязанности.

— Слушай, почему ты мне сразу не сказал? Я всю голову сломала! — вскипаю и без того раздраженная я. Мне везде мерещится насмешка и проверки на вшивость.

— Вика, — Данил вертит в руках одну из моих ручек, чем раздражает еще больше. Рука тянется выхватить ее и убрать в ящик стола, но я сдерживаюсь. — Я доверяю этому человеку больше, чем другим, но не отметаю никаких версий. Сам он предаст меня вряд ли, но ведь не мне тебе говорить, к любому можно найти подход. Подобрать аргументы. Если бы он засветился где-то еще, я бы напрягся. Но не в этом случае. Так что продолжай.

— Остаются два подключения отсюда, Данил. Одно принадлежит Диме Колодцеву или хорошо закрытому клону его гаджета, и второе — пока неизвестное. Дима его пробивает, обещает дать ответ завтра. Именно с него и было направлено трансферное сообщение на почтовый ящик в приемную, а после пересылки в отдел маркетинга, оно самоуничтожилось.

Староверов машинальным жестом почесал бровь.

— Что ж, завтра Коробов нам расскажет, кто этот неизвестный.

— Ну, мои подозреваемые совпадают с твоими?

— И у меня, и у тебя их трое. Совпадение по двум персонам пока, если, конечно, не окажется, что мой третий и твой неизвестный одно и то же лицо. Но бритва Оккама говорит нам, что нужно брать самый простой вариант. Первые подозреваемые: Колодцев и Шамкова.

— Мне не верится, что это Колодцев, — честно признаюсь я. — Конечно, я его совсем не знаю. Но с его стороны это нелогично.

— И глупо, — дополняет Староверов. — Если это он, то он испортит себе карьеру и репутацию. Я постараюсь сделать для этого все.

— А эта Шамкова? — меня раздирает противоречивый интерес.

— С Ларисой мне пока и самому не понятно. Я, как и ты, не люблю делать поспешные выводы без нормальных входных данных. Завтрашний день покажет. А он будет трудный. Как насчет чашки чая на ночь?

Этот вполне мирный вопрос снова заставляет меня ощетиниваться.

— Обойдусь, пожалуй.

На самом деле чай мне бы не помешал, но хочу поскорее выставить Данила из комнаты и попсиховать в волю. Я и так не знаю, куда глаза деть, лишь бы не смотреть ему в лицо, а эта бессовестная скотина, предлагает мне чаи с ним на кухне распивать, как ни в чем не бывало.

— Пойдем. У меня есть шоколадка. И я в тебя ей кину.

Ну все. Теперь его предложение еще и подозрительное. Откуда у Староверова, презирающего сладкое, есть шоколадка? Ночью жрет под одеялом, пока никто не видит? Зачем он заманивает меня на кухню? Черт, я становлюсь таким же параноиком как он.

— Спасибо, но нет. Я спать.

— Ну, как хочешь, — Данил легко поднимается с места и уходит, оставляя меня посыпать голову пеплом.

За каким хреном я привезла сюда этот альбом? Костеря себя на все лады, я выдираю из корпоративного справочника фото Колодцева и отправляю его Виолетте. Вряд ли она что-то знает про срыв сделки, но зам Староверова не дает мне покоя с самого начала, интересно, что она скажет.

Пытаясь успокоиться, я снова иду в душ, но он не сильно помогает, потому что я вспоминаю, что в альбоме кроме портретов Данила, есть и мой автопортрет. Обнаженный.

Выйдя из ванной, я направляюсь сразу к тому напольному в полный рост зеркалу, которое стоит возле кровати. Как он видит меня? Данил. Такой же, какой вижу себя я? Я рассматриваю себя в зеркале, кручусь перед ним. Я схожу с ума.

Напялив шелковую пижаму, я долго верчусь в постели. В глубине души я испытываю благодарность, что Староверов не стал комментировать мой альбом. Надо было все-таки чай попить. Все мне мешает, все раздражает. И этот вечный огонек индикатора на телевизоре…

Стоп. Я не дома. Здесь нет телевизора.

Я подрываюсь. Огонек мне мерещится в отражении зеркала.

Включаю свет и начинаю поиски.

И я нахожу.

Ах, ты скотина! Ну, Данил, держись!