Экспресс в Рождество

Глава 2. Утраченная мечта взлететь

Алиса впервые за долгое время проснулась не по будильнику, а от ярких лучей солнца, которые светили ей в глаза. Она села и принялась разминать ватную от сна шею. Как можно проснуться, уже чувствуя усталость?

Комнату освещало яркое утреннее солнце. Лучи красиво ложились на корешки книг, нежно касались белого пушистого ковра на полу. За окном сверкал свежевыпавший снег, который уже успел схватиться морозом. С улицы доносились детские крики.

Соседи чистили снег, а их дети резвились на участке.

«Сегодня Новый год, – вспомнила Алиса. – Даня, скорее всего, уже едет домой».

Алиса поднялась на ноги, нарочно игнорируя телефон, который лежал на прикроватной тумбочке, и поспешила принять душ. Часы на стиральной машине показывали одиннадцать утра.

«Так и всю жизнь проспать можно», – подумала она, снимая с себя пижаму.

Горячий душ привел ее в чувство. Стоя под потоками воды, Алиса вспоминала лицо Даниила, его плечи, руки. На нем были очки с толстыми черными дужками, как и у его матери. Невольно Алиса зажмурилась.

Они познакомились благодаря книгам. Алиса оставила отрицательный отзыв на книгу, которую все считали потрясающей. Однако та книга получила популярность только благодаря своей хеллоуинской обложке и периоду времени, в который она была выпущена. Популярность на пустом месте благодаря куче видео, где красивые девушки заваривают себе тыквенный латте и распаковывают эту книгу. Алиса тоже купилась на обложку, однако, когда начала читать, сразу почувствовала отвращение, поскольку ей казалось, будто автор со страниц книги не уважает своего читателя и разговаривает с ним, как с глупцом. Сюжет был банальным, подача – того хуже. Рассерженная Лисс поделилась этим в своем блоге, а Даня согласился с ней. Так они и начали общаться.

«И к чему это привело», – подумала Алиса, вспоминая, как раз за разом прокручивала ночью сцену с поцелуем.

Утром мысли всегда становятся чище. Пропадает вечерняя меланхолия и начинаешь трезво оценивать жизнь и происходящее.

Алиса умылась, высушила волосы, кое-как накрутила на голове пучок, больше похожий на большое гнездо. Затем, обернувшись полотенцем, прошла в комнату и переоделась в черные лосины и бежевый свитер. Ее комната перестала пахнуть стерильной чистотой. Теперь в ней стоял запах сладких духов Алисы, стирального порошка и новых книг.

«Я считаю, это уже успех», – подумала Алиса.

Снаружи раздались раздраженные крики родителей, которые пытались отправить детей домой. Их старший сменил отца, приняв у того широкую лопату. Лицо у него было раскрасневшееся и крайне недовольное. Видимо, его уже успели за что-нибудь отругать. Алиса улыбнулась.

«Забудь его. Перестань о нем думать. Ляпнешь что-нибудь, и вашей дружбе конец, – подумала она, заправляя постель. – Разве ты хочешь потерять его?»

Лисс сняла телефон с зарядки и выбрала одну из книг, что привезла накануне вечером. Это был ярко-рубиновый томик в плотной суперобложке с названием, украшенным гроздьями золотых слез, которые переливались в лучах солнца.

Алиса поспешила вниз. Она быстро спустилась по лестнице, подключилась к колонке и отыскала нужный трек в плейлисте. Потом пробежала через залитую светом гостиную. Белоснежные диваны слепили глаза, а декорации в виде белых деревьев – светильники – придавали комнате инопланетный вид. Возникало ощущение, будто находишься либо в палате больницы, либо на марсианской станции. Алиса и сама чувствовала себя космонавтом, бредущим в космическом пространстве.

Оказавшись в кухне, она оставила книгу и телефон на островке и тут же включила кофемашину. Учеба в физико-техническом научила ее делать все параллельно. Пока машина промывалась, Алиса под песню Winter Bird Авроры доставала из холодильника свой завтрак.

Утренние приемы пищи во время учебы были редкостью, поэтому сейчас она наслаждалась каждым мгновением. Запахом тостов, свежесваренного кофе с молоком и шоколадным сиропом, нежным ароматом творожного сыра и шпината.

Идиллию прервал звонок. Это был отец.

– Доброе утро. С наступающим. Я прислал тебе денюшку на подарок, – проговорил он. – Купи себе что-нибудь действительно стоящее.

На заднем плане было тихо, только шуршали столовые приборы. В такое время он уже обедал.

– Спасибо, пап. Тебя тоже с наступающим, – робко ответила Алиса, чувствуя вину, подкатывающую к горлу.

– Собираешься сегодня куда-нибудь идти? – спросил отец тем же непоколебимым тоном.

– Нет, – ответила Алиса. – Наряжу елку, кино посмотрю.

– Займись статьей, про которую я тебе говорил, не бездельничай. До связи.

На этом он бросил трубку. Это его «до связи» – привычная фразочка для общения на работе. «Займись статьей» – старая песня. Алиса всегда недотягивала до ожиданий отца. Все время одно сплошное «недо-». «Недоделала», «недотянула», «недоработала», «недописала» – эти слова преследовали Алису почти в каждом разговоре с отцом. Он хотел, чтобы дочь пошла по его стопам и тоже работала на вооружение, писала статьи, выступала на конференциях. «Ты должна», «ты ведь собираешься» – его самое любимое.

«Да кто тебе сказал, что я вообще что-то должна? Или собираюсь писать статью, поступать в аспирантуру? Кто тебе сказал?» – подумала Алиса.

«До связи» – его прощание, как с коллегой, словно они и не родные люди вовсе.

«Но мы ведь не работаем вместе», – Алиса хотела разочарованно бросить телефон на стол и продолжить свой утренний ритуал, но не бросила.

«Господи, нет! Зачем я на это согласилась! – в голове Алисы бушевал шторм эмоций. – Ты затянешь меня в свою бездну!»

Алиса судорожно собрала свой сэндвич, вытащила из-под носика кофеварки ароматный эспрессо и разместилась на островке.

Алиса откусывала от сэндвича кусочек за кусочком в том темпе, в котором в мультфильмах персонажи в напряженный момент едят попкорн. Поймав себя на этом и отложив тост, она принялась писать ответ.

Алиса поняла, что уже несколько минут сидит с открытым ртом и следит за текстом. Даниил перестал набирать сообщение. Видимо, он ждет ее ответа, однако сейчас Алиса не могла пошевелиться. У нее было чувство, будто все тело онемело и потеряло способность чувствовать внешний мир.

«Ты сама напросилась, Алиса. Ты виновата в том, что запустила этот механизм», – крутилось в голове.

Внезапно пришло сообщение.

Алиса отложила телефон и тут же откинулась на спинку стула. Теперь ей кусок в горло не лез.

«Он решил мне подыграть из вежливости? Или это его инициатива?» – проносилось в голове.

Алиса закрыла лицо руками. С улицы доносился скрип лопат, шорох ветвей на сильном ветру.

– Я и вправду утратила мечту взлететь, – сказала она в воздух.

Даниил вышел со станции «Ногинск» и оказался на небольшой площади с замерзшим фонтаном, который украсили гирляндами, – теперь казалось, что вместо воды из него вырываются искры фейерверка. Мимо пробежала большая грязная собака, которую явно подкармливали в местных кафе. Вид у нее был довольный, словно она уже знала, что сейчас ей перепадет вкусный кусочек.

Ладони промокли и замерзли. От волнения стало холодно, губы начали подрагивать. Он думал о том моменте, который родился в его голове, когда он рассматривал проплывающие в окне электрички поля и заброшенные промышленные постройки. На участке от станции «Фрязево» до «Электростали» была очень интересная акустика. Гудок поезда искажался эффектом Доплера[2], а затем, отражаясь от деревьев, множился, создавая эффект, похожий на призрачный плач.

Даниил представлял себе, как призраки прошлого напоминают Дириону о том, что он способен взлететь, если сильно будет этого хотеть.

«Любовь разжигает магию в сердцах», – подумал Даниил.

Даниил быстро пересек площадь, миновав небольшое кафе, в котором сейчас проходил очередной праздник. Далее начиналась дорога, которая отделяла железнодорожную станцию и автовокзал с торговыми центрами. На противоположной стороне этой дороги прямо у автобусной остановки на аварийках стояла знакомая белая «Шкода».

Игнорируя красный свет светофора, Даниил перебежал дорогу. В окне пассажирского места он увидел Наташку, которая радостно ему махала. Даниил открыл багажник, поставил туда сумку и, взяв с собой только подарочный пакет и переноску с Шанни, сел на переднее сиденье.

За рулем была мама.

– Привет, – улыбнувшись, она обняла его.

Даниил ответил ей и протянул неунимающейся сестре пакет.

– Это тебе. – Он с интересом наблюдал, как Наташка радостно разворачивает хрустящую бумагу.

– Не стоило тратиться, – поговорила мама, наблюдая за радостью дочери.

Наташа выудила из пакета толстую раскраску, одну из тех, которые обычно дарят взрослым. На дне она обнаружила новые маркеры и карандаши.

– Какая красота! – воскликнула Наташа и вдохнула запах свежих страничек. – Спасибо!

Мама погладила Даниила по плечу, выключила аварийный свет, и машина тронулась с места. Женщина была рада, что вся семья, наконец, соберется за одним столом.

Они промчались по узенькой улочке мимо маленьких магазинчиков и кофеен. Добрались до перекрестка. Справа виднелась главная площадь, где располагался парк фонтанов и театр.

– Вон там, видишь? – мама указала на небольшую кофейню рядом с театром. – Мы с отцом открыли еще одну.

– Там много посетителей, – заметил Даниил.

– Этот год был очень удачным, – гордо сказала мама, и машина свернула с Трудовой улицы на Рабочую.

Родители Даниила были предпринимателями. Они были владельцами сети кофеен, в которых подавали тематический кофе и сладости. Родители создавали удивительные пространства, в которых хотелось задержаться.

Снега выпало так много, что его не успевали чистить. Из-за мороза под колесами все хрустело. Небо укуталось в серую шинель, поэтому в городе очень рано зажигали фонари. Серость скрашивалась переливом лампочек.

Показался купол Богоявленского собора и его стены, выкрашенные в нежно-лазурный цвет. Из массивных дверей на улицу высыпали люди.

Раздался звон колоколов, извещающий город о том, что уже полдень. Знакомые звуки вернули Даниила в реальность после переписки с Алисой.

– А где папа? – спросил Даниил.

– Мама отправила его за кукурузой и тортиком, – отозвалась Наташка, которая уже разглядывала мелкие детали раскраски.

Для нее это было очень «залипательное» развлечение.

– Наташ, расскажем ему? – спросила мама, с таинственным видом поглядывая на дочь в зеркало заднего вида.

– Да! – воскликнула она, отложив раскраску и придвинувшись к спинке кресла брата. – Да-а-нь! А мы поедем в гости к Деду Морозу в Великий Устюг! – воскликнула Наташа.

«Куда?» – завопил внутренний голос.

– То есть? – Даниил обратился к матери. – В тот Устюг, в который ехать несколько суток на поезде? Надеюсь, мы самолетом?

– Возможно, ты видел, недавно запустили круиз на винтажном поезде, – проговорила мама, не отвлекаясь от дороги.

«Все, можно не пытаться позвать Лиссу на кофе», – разочарованно ответил Даниил своему внутреннему голосу, который продолжал удивляться и вопить.

– Мы с отцом решили, что это отличная возможность интересно провести время всей семьей и немного посмотреть страну, в которой живем. К тому же экскурсии очень интересные, ночная рождественская служба.

– Дай угадаю, путешествие на три дня? – спросил Даниил с надеждой в глазах.

– Бери больше. Каждый день новая остановка. Четвертого января ночью стартуем. Восьмого вечером будем в Устюге. Девятого рано утром на самолете домой. И у тебя останется еще пара дней, чтобы, надувшись, посидеть в своей комнате, – с иронией в голосе проговорила мама.

– Просто я не ожидал, что придется уехать так надолго, – ответил Даниил, пытаясь сохранить ровное выражение лица.

Тем временем они миновали мост через Клязьму. Собор стоял прямо на берегу. Летом его золотистые купола отражаются в темной воде, сейчас же Клязьма стояла замерзшая, лишь в середине, где течение было самым сильным, чернела вода, заглатывающая в свои потоки куски льда. Вокруг полыньи сидели черные нахохлившиеся утки. Их так хорошо кормят здесь люди, что им нет необходимости улетать.

Вдоль берега тянулась деревянная набережная, украшенная лампочками и еловыми ветвями.

– Почему ты не рад? – спросила Наташа. – Будем гулять, дурачиться и кататься на коньках! Мы пойдем с тобой гулять?

– Конечно, пойдем, – ответил Даниил.

Машина свернула с главной дороги во двор с высокими кирпичными домами, окна которых выходили на небольшой парк.

– Вот и приехали, – произнесла в своей обычной манере мама. – Наташа, помогай забирать продукты.

– Куда столько? – спросил Даниил, заглядывая назад.

Оказалось, все пассажирское сиденье было забито пакетами и свертками. Наташа кое-как выбралась, чуть не пнув ногами яблоки, которые лежали на коврике в пластиковой сетке.

– Это нам в дорогу, – радостно ответила Наташка и принялась вытаскивать продукты.

Даниил взял в обе руки по три пакета, стараясь захватить как можно больше покупок. Ему не хотелось бегать к машине еще несколько раз, хоть мама и поставила ее недалеко от подъезда.

– Вы как будто на месяц собрались, – буркнул Даниил.

– Вы все это сметете очень быстро, – смеясь, проговорила мама.

Она достала ключи и открыла дверь. Лифт стоял на первом этаже, поэтому они очень быстро добрались до квартиры. Под конец Шанни было уже невыносимо сидеть в переноске, и она принялась скрести лапами дно сумки. Как только Даниил выпустил кошку, она, поджав хвост и пригнувшись, пошла вдоль стены коридора исследовать квартиру.

– Ты тут уже много раз была, глупая, – любя произнес Даниил.

– Ты глянь, пошла, пошла, деловая какая, – рассмеялась мама, снимая сапоги. – Дань, заберешь остатки продуктов?

Он забрал у матери ключи от машины и помчался за оставшимися покупками.

В предновогодней суете было что-то волшебное. Даниил не мог сказать, что он любил эту беготню, но ему нравилось тепло дома, в котором он вырос. Ему было приятно смотреть на блеск в глазах сестры, на родителей, которые, наконец, будут вместе сидеть на диване и просто смотреть телевизор вместо того, чтобы без конца отвечать на звонки. Даниил любил вдыхать волшебные ароматы маминой стряпни. Оказавшись у машины, он все еще чувствовал их и наслаждался этим ощущением.

«А теперь мы будем мотаться по всей России», – подумал Даниил, собирая пакеты.

Он пытался понять, что злит его больше. То, что он потеряет удовольствие домашнего уюта или возможность встретиться с Алисой. Ведь те четыре дня, которые у него останутся, уйдут на работу, потому что его руководитель начинает работать с десятого числа. Еще придется объяснять, почему Даниил не может присутствовать на рабочих созвонах.

– По семейным обстоятельствам, – произнес он и улыбнулся, вспоминая, какими еще могут быть семейные обстоятельства на самом деле.

«Интересно, как будет отмечать праздники Алиса? Она никогда не говорила мне о своей семье, – подумал Даниил. – А я и не спрашивал. Какой же я все-таки дурак».

Ветер усилился. Он поднимал с земли снег и закручивал его во фракталах задорных вихрей. Даниил закрыл машину и с оставшимися пакетами помчался домой, потому что теперь ему стало действительно холодно.

Алиса соврала отцу по поводу того, что не собирается никуда выходить, хотя «Отцовская ассоциация ответственных поступков» одобрила бы ее прогулку. После обеда девушка отправилась прогуляться в магазин. Она шла осуществить свое давнее желание, которое так и не успело сбыться в общежитии.

Настроение улучшилось, когда в продуктовой корзинке появилась бутылка полусладкого вина, набор душистых специй, от которых сильно пахло гвоздикой и сушеными апельсинами, баночка розового меда, а еще шоколадка, в которой была та самая лопающаяся в ушах карамель.

В гостиной работал телевизор. Алиса сидела на ступеньке стремянки и расправляла пушистые лапки пятиметровой елки. Она уже рассортировала по цветам игрушки и придумала, как их повесить. Рядом лежал телефон на случай, если Даня напишет.

Долгое время Алиса нарочно игнорировала свой телефон, чтобы не дать себе повод написать лишнего. Нужно вести себя так, будто ей все равно и будто эта игра в реальности никак не отражается на ней – это всего лишь работа бурного воображения двух молодых людей.

Однако безразличие не наступало.

Алиса понимала, что у нее есть чувства. И чем больше проходило времени, тем более концентрированными они становились.

«В какой момент они станут настолько едкими, чтобы расплавить мое сердце?» – подумала Алиса.

Она достала гирлянду и, поднявшись на самый верх стремянки, принялась наматывать ее на макушку. В одном наушнике играла песня Night Ludovico Einaudi. Запах вина, которое Алиса поставила нагреваться на плите, усиливался. Справившись с гирляндой, Лисс помчалась на кухню. Над кастрюлькой с темно-рубиновой жидкостью поднимался тягучий и сладкий пар. Звездочки гвоздики уже качались на поверхности. Передержала.

«Не страшно, все равно будет вкусно», – успокоила себя Алиса, выключая плиту.

Она достала айриш-бокал[3] с красной стеклянной ручкой в виде скручивающихся ветвей неизвестного дерева. Алиса привезла его еще в прошлом году с выставки керамики и стеклянных изделий. На дно отправилась тягучая масса меда с примесью лесных ягод. Следом капелька виски и горячее вино. Для вкуса Алиса добавила дольку свежего апельсина.

«Он, конечно, неправильный, но чертовски вкусный», – подумала Алиса, делая глоток.

Горячая сладковато-пряная жидкость потекла по телу, оставляя теплый обжигающий шлейф. Прихватив бокал, Алиса вернулась к елке. Пришел черед шариков.

– …и, наконец, Великий Устюг, где вы сможете встретить Деда Мороза, лично отдать ему свое письмо и побывать на Ледяном балу. Спешите приобрести билеты, их осталось совсем немного. Отправляемся в сказку четвертого января… – в очередной раз послышалось из телевизора.

Счастливое семейство с чемоданами улыбалось и махало руками в камеру. На заднем плане к перрону медленно двигался ярко-красный локомотив с рождественским венком на носу. Поезд издал несколько гудков и остановился.

Алиса достала из коробки стеклянную макушку-звездочку и вновь забралась на самый верх стремянки. Она поставила глинтвейн рядом с телефоном, сделав очередной глоток. В горле все еще ощущался обжигающий вкус вина, который танцевал танго с нежной сладостью меда.

Звездочка устроилась на вершине. Огоньки гирлянд заиграли в ее четких прозрачных гранях, усыпанных тонким слоем блесток.

Алиса сделала еще один глоток и, присев на ступеньке, принялась печатать ответ.

Девушка оглянулась по сторонам. На нее смотрела пустая комната. По телевизору что-то показывали, но все это было где-то в другом месте. В горле возник комок. Чтобы успокоиться, Алиса задышала чаще.

– Ну все же хорошо, – сказала она себе.

Комната проглотила ее слова. Стало еще тяжелее, взгляд помутнел, глаза закрыла плотная пелена слез. Алиса шмыгнула носом, глубоко вздохнула и выпустила почти весь воздух из себя. Пока она еще могла мыслить четко, она быстро напечатала ответ.

– Да ты издеваешься! – воскликнула Алиса и резко взмахнула руками, нарушив слабое равновесие.

Стремянка зашаталась, а вместе с ней бокал. Алиса ухватила его и допила остатки. Голова начала приятно кружиться. Возникло чувство ватной невесомости. Алиса «от греха подальше» спустилась с лестницы и плюхнулась на диван.

Алиса вытерла рукавом свитера слезы. Ей стало любопытно. Она нашла сайт с билетами в рождественский круиз. Прокрутив красивые лозунги и фотографии мест, она дошла до кнопки «Купить билет в сказку».

Билетов и вправду оставалось очень мало. Всего пару мест в плацкарте, одно в купе. Зато почти все люксы оказались свободны. Цены были баснословные, такие вслух даже произносить неприлично. Алиса угрюмо убрала с лица налипшие волосы и облизала губы. Они оказались солеными от слез.

У Алисы была эта сумма и даже больше. Долгое время Алиса по наставлению отца собирала деньги на первый взнос, чтобы взять в ипотеку квартиру.

Но это было такой каплей в море. Отец часто спрашивал, сколько на счету. И Алиса говорила правду, потому что знала, он может попросить показать, «похвалиться».

Алиса встала с дивана и засеменила на кухню. Она сделала себе вторую порцию глинтвейна и вернулась в гостиную, рассматривая фотографии вагонов, украшенных сверкающими шариками, щелкунчиками и маленькими принцессами в фатиновых юбочках.

«И там будет Даня», – подумала Алиса.

В голове приятно гудело.

«Почему так долго? – подумала Алиса. – Что можно печатать так долго?»

Лисс, обидевшись на саму себя, на праздники и на отца, бросила телефон на другой край дивана. Затем она выключила телевизор, воткнула наушники в оба уха и, шмыгая носом, продолжила украшать елку.

Эта надпись светилась все то время, пока он писал, стирал и снова писал.

«Нет, не то, – подумал Даниил. – Кто так спрашивает? Разве что у старушки в очереди в поликлинике».

– Извините, можно мне только спросить? – перекривлял себя Даниил, пытаясь придумать, как позвать Алису на кофе.

Снова стер.

– Нет, нельзя, – сам за нее ответил он.

Все это время светилась эта проклятая надпись «Набирает сообщение». Чем дольше он придумывал варианты, тем больше начинал злиться.

Стер.

«Не будь слишком конкретен», – сказал он себе.

– Дань! Мы все только тебя ждем! – послышался голос Наташи за дверью. – Чего ты там так долго сидишь? Сказал же, что только шарф из сумки достанешь!

– Я уже иду!

Даниил печально посмотрел на переписку.

«Я трус и глупец», – разочарованно подумал Даниил.

Он оставил телефон на тумбочке в комнате, быстро намотал на шею шарф и вышел к родным. В коридоре, шурша куртками, стояли Наташка и отец. Мама, одетая в «дутые» штаны, провожала их, чтобы сделать работу за Деда Мороза, пока они будут спускаться на лифте.

– Ну что, идем? – задорно спросил отец.

Даниил кивнул и принялся обуваться.

Алиса выпила уже четыре бокала, и с каждым разом концентрация виски в напитке росла. Она сидела в темной гостиной, закутавшись с головой в плед. Ноги замерзли, поэтому ей пришлось надеть большие отцовские носки из шерсти альпаки. Елка, украшенная рядами золотых, серебряных и бледно-розовых шаров, сияла теплым светом гирлянд. Чтобы отвлечься, Алиса взялась за украшение дома. Вдоль полок протянулись еловые ветви, украшенные маленькими прозрачными шариками, внутри которых сверкали блестки. В кухне на вытяжке появился венок с красными ягодами, а на островке – букет с настоящими ветками ели, которые источали терпкий запах смолы.

На стеклянном журнальном столике перед Алисой стоял лоток с нетронутым оливье. Сейчас в ее желудке был только алкоголь и апельсины. Этот кисловато-сладкий вкус уже порядком поднадоел, однако она все равно продолжала цедить напиток, собирая все до последней капли.

Заплаканными глазами Лисса пялилась в телевизор, слушая грохот фейерверков за окном. Телевизор она включила час назад, чтобы дождаться курантов и пойти спать. Все-таки не пересечь черту между старым и новым годом было бы совсем печально.

Реклама с этим винтажным поездом измучила ее. В голове все перепуталось. Она ведь не живет полной жизнью ни сейчас, находясь в пустом доме отца, ни когда Данин персонаж Дирион обнимает принцессу Лиссу. Ей двадцать один, а она почти нигде не была.

Рядом с лотком оливье лежал телефон с открытым сайтом РЖД. Надпись «Купить билет в сказку», обрамленная цифровыми гирляндами, маячила перед глазами.

Чем дольше она смотрела на надпись, тем сильнее на нее давили обязательства перед отцом. Ей было уже столько лет, а она сидела дома, как провинившийся ребенок. Голова разрывалась от разных мнений и голосов, которые Алиса высказывала сама себе.

«Зачем тебе это нужно? Даня едет в поездку с семьей, ты ему там не сдалась!» – кричал один голос.

«Это не только ради него! Хватит сидеть в одиночестве. Ты ведь так мечтала о путешествии и приключениях!» – отвечал второй.

«Хватит страдать, собери волю в кулак и сделай наконец то, что хочешь сама, а не твой отец!» – надрывался третий.

Алиса машинально зажала уши руками.

«Мы утратили мечту взлететь», – подумала Лисс, когда в телевизоре зазвучала знакомая музыка и показались крыши Кремля.

Началась трансляция новогоднего обращения президента, а Алиса все смотрела на светящуюся надпись и счетчик остававшихся билетов, который периодически переключался, извещая о том, что мест становится все меньше.

– Мы утратили… – прошептала Алиса, думая о словах Даниила, о том, как он ответил на ее желание добавить романтики, но при этом ни разу не удосужился пригласить ее на кофе.

«Мы живем и учимся в одном городе, – подумала она. – И за год общения ни разу не виделись».

Президент, одетый в строгое черное пальто, медленно проговаривал свою речь о достижениях за этот год и о том, что предстоит сделать в будущем.

Алиса окинула темную комнату взглядом. Она понимала, что может уничтожить дружбу с Даниилом, отец будет ее ненавидеть и больше не захочет с ней разговаривать, но так продолжаться больше не могло.

– Мы убили нашу мечту сами!

– Давайте поднимем наши бокалы… – произнес президент.

Алиса схватила телефон и нажала кнопку «Купить». Оставались только люксы по бешеной стоимости.

«Плевать», – сказала себе Алиса под первый удар курантов.

Выбрала первое попавшееся на глаза место и оплатила. Куранты мерно отбивали секунду за секундой. Алисе казалось, будто с каждым ударом у нее оставалось все меньше времени, чтобы оживить мечту летать.

– И будь что будет, – произнесла она вслух, когда ей на почту пришел электронный билет.

С последним ударом часов Алиса откинулась на подушку.

«Купи себе что-нибудь действительно стоящее», – вспоминала Алиса слова отца.

– Теперь я полечу, – прошептала она. – Я купила себе воспоминания.

Лисс уснула. В ее голове наконец-то воцарилась тишина.

– С Новым го-до-о-ом! – радостно кричали родители Дани с бокалами шампанского в руках.

Они всегда встречали Новый год, погасив свет. Только телевизор освещал их предвкушающие перемены лица. В этом было что-то таинственное. Свет выключался в старом и включался уже в новом году.

– С Новым го-до-м! – кричала Наташа, обнимая новую куклу.

В руке у девочки был стакан персикового сока. В пижаме, сонная, однако она дотерпела до курантов. По традиции дальше должен был быть торт, но от съеденного уже было не вздохнуть.

Шанни вспомнила квартиру родителей и теперь бродила под столом, в надежде на то, что Даня снова поделится с ней красной рыбкой.

– И что ты так на меня смотришь? – спросил ее Даниил, допивая шампанское. – Я знаю, что ты хочешь, вот только тебе больше нельзя.

Наташа попрощалась со всеми и пошла спать. Отец сидел во главе стола в своем любимом кресле и с улыбкой на лице повторял: «Как же хорошо!»

Он был прав. Было хорошо. Вот только чего-то не хватало. Или кого-то. Даже находясь дома, Даниил чувствовал, будто ему не хватает какой-то детали.

Они с родителями собирались устроить ежегодный просмотр фильмов «Москва слезам не верит», «Служебный роман» и дальше по списку, пока глаза сами не закроются от усталости.

Даниил чувствовал, что не закончил то, что хотел. Он не позвал Алису, хотя должен был. Нужно завершить начатое, позвонить ей, и пускай слова связываются в естественные робкие предложения.

– Я скоро приду, – произнес Даниил и вышел из кухни.

Он прошел по коридору мимо прихожей. Напротив входной двери располагалась дверь в комнату родителей. Она чаще всего была открыта. У них всегда работал телевизор. Повсюду, как в зимнем саду, стояли горшки с цветами, которые мама любила переносить с места на место. На кровати родителей частенько спал Максвелл, кот породы мейн-кун.

В комнате родителей стояла елка под потолок. Мама всегда наряжала ее два дня. В первый день она обычно ставила елку, расправляла ветви и украшала гирляндой. Второй день уходил на шарики и сверкающие блестками цветы.

По коридору слева находились ванная комната и туалет, а справа – комната сестры. Она была небольшая, однако там было все, что нужно двенадцатилетней девочке: гардеробная, просторная кровать, стол с зеркалом и целая куча косметики. Обычно в этой комнате царил хаос. Мама всегда ругала Наташу за беспорядок, однако это не помогало.

В конце коридора находилась комната Даниила. Это было просторное помещение, объединенное с балконом. На месте балкона у Дани был кабинет, где во время учебы в школе мальчик делал уроки – так он и привык к рабочему месту у окна. Даниилу передалась любовь матери к порядку, поэтому с подросткового возраста он сам следил за своими вещами. Когда Даниил стал учиться в Москве, комната стала кабинетом отцу, но, возвращаясь домой, юноша снова ночевал тут.

Даниил толкнул дверь, попав в слабоосвещенное помещение. Неразобранная сумка с вещами стояла на кровати. Какой смысл ее разбирать, если снова придется ехать куда-то.

Даниил взял телефон с тумбочки, зашел на профиль Алисы, окинув взглядом знакомую аватарку с изображением принцессы Лиссы, которую сам же и нарисовал. Дрожащими руками скопировал ее номер. Чтобы унять мандраж, он принялся расхаживать из стороны в сторону: от стола к фортепьяно, от фортепьяно к кровати и так по кругу.

Сохранил новый контакт, дав ему имя «Алиса Лисса». Словно на автомате, нажал на вызов. Как будто уже много раз пытался, много раз хотел это сделать и не мог, потому что не понимал, что чувствует.

«Почему у меня не был записан ее номер?» – подумал он.

Пошли гудки.

«Что, если это только химия организма? Моя страсть на фоне происходящего в истории? И никакая не любовь, просто ощущения, вызванные искусственно моей фантазией? Общаясь с ней в игре, я получаю эндорфины в мозг – и ничего больше. Что, если это не чувство?» – думал Даниил.

Он потрогал подбородок, затем хотел потереть глаза и тут же уткнулся в стекла очков.

– С каких пор я стал забывать снимать их? – спросил Даниил у самого себя, глядя в зеркало.

Гудки шли, но ответа не было.

– Как я могу что-то чувствовать к человеку, которого не знаю и ни разу не видел? – снова спросил он, не дожидаясь ответа.

Его высокую фигуру освещали гирлянды-свечки, которые мама развесила к празднику.

На другой стороне линии послышался шорох.

– Лисса, это я…

– Абонент не отвечает, – отрезал механический женский голос.

– Или абонент уже спит, – продолжил Даниил.