Эльф для ведьмы. Жезл Плодородия

25

Утром приехал Миха, поздравил с новорожденной. Мриша решила меня не отпускать, пока хорошо не поправлюсь. Одутловатость моей малышки прошла через сутки, а цветения, которое обычно бывает у только что родившихся малышей, и вовсе не было. Уже через неделю мое совершенство абсолютно с королевской грацией (как только это могло быть!?) не ела, а вкушала мое молоко. Правда и посвинятничать ее высочество тоже любили знатно — попускать молочные пузыри. Нас с Мришей это только умиляло.

После родов трое суток я в основном лежала, а после стала больше двигаться, чтобы быстрее восстановиться. И постоянно в голове вертелся вопрос: действительно ли я видела Анарэля, молящегося за меня у статуи Пресветлой? Мои размышление прервал призыв дочери, требовавший пищи, внимания и ласки. Она хорошо знала, когда прикасаюсь я, а когда Мриша.

— Счастье мое, — я проворковала над дочкой, — иди ко мне, моя радость…

Тяжелые роды были забыты, Мриша помогала мне ухаживать за малышкой, как мне казалось, ради собственного удовольствия, ведь она сама так и не вышла замуж и матерью не стала, а в сорок лет особенно чувствуется отсутствие семьи, даже если есть финансовая стабильность. Я была ей глубоко благодарна, послеродовая слабость все еще давала о себе знать, а недосыпы тяжело сказывались на мне.

Прошел месяц, но травница меня не отпускала, мотивируя тем, что нужно еще немного обождать, пока морозы станут мягче. Я часто помогала ей в лавке, составляя различные смеси, мне было чему поучиться у нее, а Мриша с удовольствием со мной этим делилась. Миха часто заезжал, передавал поклоны от жителей деревни и от своей семьи. В такие минуты меня терзала совесть — ведь обещала помогать им, а с другой стороны — матери моему ребенку никто не заменит, поэтому послушаюсь-ка я совета Мриши и посижу здесь еще месяц. А может и дольше.

Иссилиэль-Мария развивалась на удивление быстро, хотя внешне мало чем отличалась от своих сверстников. В полтора месяца она уже переворачивалась, кряхтя поднималась, лежа на животике, свободно крутила головой. И, к моему огорчению, ни в какую не хотела надевать чепчик, чтобы спрятать свои замечательные ушки. Зато требовала от меня и Мриши безоговорочной любви и море ласки.

Время летело, зима постепенно передавала свои права весне, когда я решилась вернуться в деревню. Миха предупредил, что теплые дни окончательно расквасят дорогу, и так не особо хорошую из-за таяния снега, и потом он сможет меня забрать только через месяц. Раньше всегда радовалась, что в этом мире холоду дано гораздо меньше времени, чем теплу, теперь это неприятно сыграло в обратную сторону. Быстро собралась, расцеловалась с подругой, потеплее одела ребенка (ей на днях уже было три месяца) и отправилась в дорогу.

Параня напекла пирогов, сварила каши с мясом, словом такой стол приготовила у меня в избе, что я аж прослезилась. Дома аккуратно размотала свою малышку, переодела, накормила, думала укачать, о Иссилиэль отказалась спать и была настроена на общение. Чепец стащила с головы с таким презрением, что я невольно рассмеялась, за что заслужила высокомерный взгляд. Я поняла, все эти некрасивые привычки не от воспитания, а от генов. Поцеловала ее и сказала очень серьезно:

— У нас гости, и чепчик тебе необходим. Не надо чтобы знали, какие у тебя красивые ушки.

Моя речь пропала даром, дочь чепчик выкинула, и на ее личике была написана решимость бороться с мировым злом ушастиков — чепчиками. Еле сдержалась, чтобы опять неприлично не рассмеяться. Вот откуда, спрашивается, знает трехмесячный ребенок, что смеются над ним? Вздохнула и вынесла малышку без головного убора. Мои соседи приняли все очень спокойно и пообещали, что о моей тайне никто не узнает, пока сама не захочу кому-нибудь рассказать. Маритке досталось смотреть за Верканом — младшим братом и Иссилиэль, которую она сразу переименовала в Иссильку. Малышка с удовольствием рассматривала других детей, дергала за волосы, руки, одежду, всячески показывала свою заинтересованность, пока ее не включили в игру. Я так и не смогла понять, как Маритке удавалось играть с двумя практически грудничками, причем им было интересно.

Потом потекли обычные дни с обычной работой. Кое-как уговорила Иссиль надевать красивую шапочку, которую для нее специально сплела и передала Мриша. Теперь, когда у меня были страждущие, дочка была в шапочке, едва они выходили, она ее снимала. Прошло еще три месяца, за которые Иссиль научилась сидеть, ходить (ни дня не ползала). На вид она даже казалась меньше, чем ей было на самом деле, а по развитию опережала годовалых. Она хорошо знала мои привычки, знала, когда я злюсь или, наоборот, в добром расположении духа, и, как мне казалось, любила меня и бесконечно удивляла.

Еще через два месяца Иссиль ходила уверенно, согласно одевала шапочку. Я ей рассказала страшную сказку о злом бабае. Знаю, что неправильно, но как по-другому сохранить тайну ее происхождения? Хотя бы на то время, пока она сможет самостоятельно защищаться от недругов. Я не говорю о деревенских, но и они делают знак защиты от нечисти, когда мы проходим с Иссиль, от тех же эльфов. Сделать какой-нибудь вред мне или дочери побоятся, но известно, что все слишком красивое или слишком уродливое не от мира сего. А дочка была красавицей. Поэтому часто брала ее в лес, если шла по грибы, ягоды или за травами. А если планировала набрать побольше, то оставляла под присмотром Маритки, которая с удовольствием с ней играла, преимущественно в принцесс. Веркану доставалась роль принца, которую он не понимал, но старался сыграть хоть как-то.

Осень пришла незаметно. Запасы на зиму для нас с Иссиль и для Велмы, а также запасы трав, вытяжек и настоек, готовила усиленно и ежедневно. Именно в такой день пришло письмо с печатью Менеланны, которая приглашала меня на ее свадьбу с графом. Перемещение порталом обязались взять на себя ее родичи из Дубового Леса. Улыбнулась. Уж куда мне ехать? Люди, скот, запасы на зиму, главное, маленькая дочь. Нет, пусть не обижается, не поеду. И сразу поняла ее замысел. За минувшие полтора года она практически не изменилась, все пытается свести с Анарэлем. Глупо. Зачем? Он практически женат, а может и фактически. Куда мне соваться и, главное, с какой целью? Да, я не забыла его и по-прежнему сильно его люблю, но помню, что он мне сказал в том трактире, утром после зачатия Иссиль: «Моего хочу недостаточно для того, чтобы преступить решение Владыки». Дочерью манипулировать я не стану. Сам Анарэль стал разменной монетой, а из Иссиль не хочу, не позволю делать предмет шантажа или средством достижения цели. Пусть она сама выберет свою дорогу, раз ее отец не соизволил сделать шаг к нам. Во мне говорила обида, и гордость ей вторила.

Письмо с поздравлением молодоженам отправила магической почтой. Для этого мы поехали в гости к Мрише, и пока она нянькалась с Иссиль, я успела отправить письмо, сходить на рынок и купить нужное для дома. Сосед обещал заехать за нами после того, как закончит свои дела. Мрише привезла целую кучу заказанных снадобий, сушеной травы и готовых смесей. Мы пили чай, разговаривали, Иссиль «мерила» (разворачивала, хлопала по ним ладошками, что-то лепетала) подарки Мриши, которая ее постоянно баловала. Уехали домой вечером, отдохнув, как говорят, душой и телом. А еще через полтора месяца, когда только-только закончились дожди, а ветра пригнали холодные ночи, случилось событие, которого я не ждала.

После обеда я уложила Иссиль спать, сама принялась хлопотать по дому. Мне нужно еще было вечером посетить больного с сильной простудой. Хоть и пошел на поправку, должна была убедиться, что осложнений нет. Кто-то постучал в дверь. Негромко сказала:

— Войдите, открыто. — Дверь отворилась и на пороге появилась Менеланна. Она робко шагнула в горницу. От неожиданности я даже опешила, потом кинулась к ней. — Ланка!

Последовали обнимашки, расспросы. Усадила ее за стол, принялась готовить угощения. Оказалось, что она прибыла в гости к родственникам с супругом, и вот приехала сюда. Нахмурила брови:

— На обучении не была, на свадьбе тоже. Вот приехала разобраться. — Я не знала, что сказать. Врать не хотелось, но и правду сказать, как?…

Из второй комнаты вышла Иссиль, трущая глазки. Она с удивлением рассматривала своими синими глазищами гостью, которая не менее удивленно рассматривала ее. Потом дочка, шлепая босыми ножками по полу, подошла ко мне и уткнулась в подол. Я подхватила ее на руки и смущенно сказала:

— Ну, вот, как-то так получилось. Не смогла. — Ланка отмерла и протянула:

— Та-а-ак! Давай рассказывай. Анарэль знает? — Испугалась:

— Лан, не говори ему ничего.

— А ты не считаешь, что отец имеет право знать о существовании своего ребенка? — Прижала малышку к себе и с иронией сказала:

— Он не интересовался мной, не думаю, что обрадуется бастарду. — Потом мягко попыталась убедить. — Лана, я ему клятвенно пообещала еще в Белроу, что лезть в его жизнь не буду, и не буду иметь претензий по поводу наших отношений. Если ты ему скажешь, получится, что я нарушила обещание. Не стоит ему говорить о малышке, расстраивать брак. Все равно эльфы не примут нас. Ты сама бежала от них. Не подставляй меня и ребенка. — Ланка промолчала, протянула руку к малышке:

— Можно возьму ее подержать? — Я глянула на Иссиль, она прижалась, обхватила меня руками.

— Сейчас одену ее, пусть немного привыкнет, — и вышла в комнату переодеть малышку. Причесала, расцеловала. Маленькая попросилась на руки, протягивая ко мне ручки:

— Мама, на, мама, на… — засмеялась и подхватила. Она тотчас спрятала лицо у меня в шее и волосах. Вышла в горницу, принялась готовить, хоть одной рукой и неудобно, но девочка не хотела слазить с моих рук. Глядя на нее, Ланка тяжело вздохнула:

— У нас никак не получается. Ани, ты же ведьма, исцеляешь людей, помоги. — Усмехнулась:

— Вот именно ведьма, точнее деревенская ведьма, а не целительница. Посмотрю, Ланка, что можно сделать, но гарантии давать не буду. Так как граф твой может быть элементарно проклят или сглажен, а может на нем крепкое заклятие на бесплодие. Тогда травами не обойтись. Сделаем вот как: я просмотрю, какое можно зелье сделать от бесплодия, сделаю. Заберешь с собой. Но, когда приедешь в Дубовый Лес, пусть тщательно графа проверят маги, целители и к жрецам пусть сходит, помолится у ног Пресветлой. Только после зелье пьет и с тобой спит. А до этого ни-ни. Запомнила? Сама тоже проделай, не помешает.

Потом пили отвар из душистых трав, заедая выпечкой, медом, вареньем, творогом. От каши графиня отказалась. Постепенно Иссиль перестала дичиться. Я осторожно показала ушки Ланы:

— Видишь? У тети точно такие ушки, как у тебя, — девочка не слезая с рук, рассматривала ушки эльфийки. Лана отстегнула тонкую цепочку со странным кулоном и протянула ее Иссиль:

— Я не знала, что ты существуешь, племянница, но прими от меня хоть этот подарок.

— Лана, не надо, зачем? — попробовала воспротивиться я. Она сказала, как отрезала:

— Она принцесса. Твою тайну сохраню, но сама понимаешь, что рано или поздно все о ней узнают. Поэтому я даю ей знак своего рода, чтобы знали, что она дочь Дубового Леса. Пусть эфемерная, но защита, Ани. Как ты назвала ее?

— Иссилиэль-Мария, дома просто Иссиль. — Лана торжественно надела девочке цепочку:

— Иссилиэль-Мария отныне и до века ты под моей защитой. — Мне было очень неловко, но Ланка усмехнулась. — Я буду покровительствовать твоей дочери, ведьма. Она хоть и полукровка, но проживет гораздо больше тебя, человека, и ты будешь спокойна.

Поблагодарила подругу, вышла в свою комнату и принялась искать в травнике рецепт от бесплодия. Нашла. Открыла гримуар, прочитала, что там сказано о бесплодии. Соединила прочитанное и принялась создавать снадобье. Пришлось смешивать много различных трав, вытяжек, настоек. Я так увлеклась, что даже не заметила, как Ланка подружилась с Иссиль. Прошло не менее трех часов, когда закончила варить зелье от бесплодия. Слила в бутылек, и чуть-чуть в другой, на всякий случай. Только после этого очнулась и огляделась. Ланка играла с ребенком. Улыбнулась и протянула ей зелье:

— Это самое сильное зелье, которое я создавала, многокомпонентное. Сделай, как я сказала, и после выпей это зелье, думаю, что получится зачать.

Подруга приняла с истинно королевским жестом, но потом вдруг всхлипнула и кинулась мне на шею, шепча:

— Спасибо, большое спасибо, Иларианэль. — Обняла ее:

— Приедешь с ребенком, потом скажешь спасибо. — Она только сильнее сжала меня. Вскоре мы попрощались, и она укатила обратно в Дубовый Лес. У меня осталась только надежда, что у меня все получилось и подруга в положенный срок станет мамой.