Eroge LV5: Больше сисек богу сисек!

Глава 38 Тосико VS Амуро 4

9.4

Не успела Тосико как следует осознать свою ситуацию и подготовить пути к отступлению, или хотя бы попытаться защитить свою неви… а не, для этого уже немного поздно. В общем, она ничего не успела сделать, как горячий розовый язык Амуро уже принялся вылизывать ее, словно эскимо на палочке. Она лизала и ее груди, уделяя особое внимание соскам, и ее живот, уделяя особое внимание пупку, даже ее гладковыбритые подмышки подверглись оральной атаке, их тщательно вылизали, слизав весь пот, что показалось Тосико немного странным, но эй, у всех свои фетиши. А потом ее снова принялись жадно целовать и на этот раз вкус у поцелуя, был весьма соленым.

— Давай, дорогуша-сенсей, нельзя быть такой зажатой.

— Я… я не зажатая!

— Еще какая зажатая. Или вы думаете, что если один раз раздвинули ноги, то уже стали гуру в сексе? Смешно. Три раза «ха»! Первый раз это только начало пути. Даже не начало, это как занести ноги для первого шага. Что-то вроде сделано, но результата нет. Или этот первый раз настолько вскружил вам голову, что вы решили сразу же идти на рейд-босса, то есть меня? Как глупо и наивно. Я так понимаю, вы не фанатка jrpg?

— …

— Может, ответите?

— Не фанатка. Я не играю в игры!

— А вот стоило-бы! Тогда бы вы, сенсей, не совершили столь глупую ошибку. Я ведь просто подшучивала над вами, даже такое черное сердце как у меня, не может запятнать чистую невинную душу, но чистоты в вашем теле уже нет, а наивность мыслей я вас сейчас исправлю.

Их груди соединялись, касаясь и пружиня, соски терлись друг о друга, заставляя Мейдзи тихонько стонать, а после краснеть от стыда за то, что она издавала эти постыдные звуки. Ее тело предавало ее, подвергаясь похотливым приставаниям и грубым ласкам, но не имело никакого иммунитета против подобного. Она полностью бессильна, против таких грубых, но эффективных атак.

— Какой милый голосок, и еще милее то, как вы пытаетесь его скрыть — Амуро вовсю наслаждалась процессом, она уже не сидела на женщине верхом, вместо этого, уселась на одно из ее бедер и медленно перемещала свое тело, то вперед, то назад, покрывая бедро Тосико скользким нектаром своей киски, не забывая уделять внимание ее губам и шее, которые ласкала губами, пальцами и языком. Не забывала она и играть с ее сосками, нажимая на них, словно на кнопки, или просто дразня их кончиками пальцев. Ее тело было неподготовлено к сексу и оттого очень охотно реагировало на ласки. Она была как чистый лист, и Амуро забавляло играть с настолько беззащитной жертвой.

— Ладно, долговато мы доходили до этого, но пора уже начинать, а то до поздней ночи прокопаемся… — произнесла Амуро, отодвигаясь от женщины.

— О чем это ты? — испуганно, пусть и несколько запоздало поинтересовалась учительница, но не получила ответа.

Амуро устроилась между ее ног, и накрыла киску учителя своими губами, ее язык глубоко проник в самые потаенные места Тосико-сенсея, она даже прижалась губами вплотную, чтобы ее язык вошел еще чуть глубже, заставив Тосико вскрикнуть от неожиданного вторжения и бури новых, доселе не виданных чувств.

Она совершенно ничего не могла с собой поделать и не знала, как отреагировать. Хотя никто ее больше не держал, она просто не могла вырваться на свободу. Ее тело принялось беспорядочно метаться по койке, собрав и смяв белые простыни, которые уже пропитались их потом, соками и слюной, и стали абсолютно мокрыми. Не способная прекратить эту пытку Мейдзи схватилась руками за голову, закрывая как помидор лицо, она то сжимала свои виски ладонями, то бешено вертела головой, то просто закрывала лицо ладонями, словно вот-вот зарыдает. Импульсы удовольствия полностью сломили ее волю, заставив сердце бешено колотиться в груди и этот стук словно раскаты барабанов, эхом доходил до ее сознания, уже полностью оглушив. Она уже ничего не могла сделать и никак не была способна этому помешать, все что ей оставалось как раненному зверю метаться по постели, пока Амуро добиралась языком до самых недр ее вагины, она словно касалась своим языком матки женщины, и та бы вопила от удовольствия, но горло словно парализовало, лишь слабые стоны и хриплое дыхание раздавались, когда та открывала рот в очередном предверии экстаза. Амуро же не собиралась жалеть эту бедняжку, а лишь подняла вверх задницу, глубоко прогнув спину, и опираясь на локти в общем-то неплохо устроилась, выдавая одним прием за другим, словно решив перепробовать все свои оральные техники, приобретенные за долгие годы.

Наконец, через несколько минут, которые показались Тосико вечностью, ее отпустили и дали передохнуть несколько секунд, едва она попыталась восстановить дыхание, как ее ноги грубо и широко раздвинули, а Амуро вновь оказалась сверху, на этот раз их гениталии соприкоснулись и загорелая гяру принялась двигать бедрами и тазом, скользя своей киской о киску учительницы:

— И каково это? Когда девушка которую вы хотели поставить на место — заставляет вас кончать и кричать… нет, не так — хрипеть от оргазма?

— … — она пыталась что-то ответить, но ее губы лишь беззвучно открывались, как у рыбы выброшенной на берег.

— Не надо так жалостливо на меня смотреть, вы сами это начали сенсей, не моя вина, что вы переоценили свои силы — хитро улыбнувшись, она прильнула к ее губам даря новые глубокие поцелуи — и как вам на вкус мой грязный язык? Не так уж он и плох, не правда ли?

Все закончилось также стремительно, как и началось, пока сенсей встав на колени прямо на койке пыталась осмыслить, что здесь произошло и почему у нее не хватило сил все это предотвратить, и она скромно сидела сведя ноги и колени вместе, словно запоздалая оборона могла помочь ей отстоять поруганную честь и полностью уничтоженное достоинство, Амуро стоящая рядом привычным жестом, совершенно не получив никакого сопротивления снова взяла ее за подбородок и подняла выше, смотря на сенсея взглядом победителя:

— Вы та еще извращенка, учитель, и вы просто ненасытны в постели. Впрочем, этот раунд за мной.

Тосико думала, что сейчас ее снова грубо поцелуют, но этого не последовало, гяру просто развернулась и поспешно зашагала к двери, излишне низко нагибаясь, чтобы подобрать разбросанные вещи, не забыв прихватить трусики сенсея как сувенир, ну и как способ дополнительно помучать ее, уже стоя перед дверью, в одном только белье она развернулась, посылая воздушный поцелуй и добавила:

— Конечно же, если вы захотите отомстить, или просто развлечься — я к вашим услугам в любое время — и помахав ей на прощание — вышла за дверь…

Но давайте вернемся к главному герою, когда он целый день посвятил своему гарему и смертельно устал, то отправился в свою комнату спать, и ему позвонила та странная гяру с глупыми жалобами, так вот — не прошло и пары минут, и едва его глаза привыкли к темноте и начали слипаться, как в комнату, совершенно бесцеремонно, словно к себе домой (хотя если продумать — это и был ее дом), в его комнату ворвалась Лина.

— …! — Казума приподнял голову и увидев кто вошел, лег обратно — Привет, чего тебе? Мы ведь вроде завтра едем в Токио, на твою дурацкую ярмарку для задротов.

— Фестиваль додзинси.

— Как скажешь! Я спать хочу, иди уже отсюда.

— А ты разве не хочешь… ну… этого?

— Этого? Нет, этого я не хочу. Я устал. Свали уже! Мне завтра надо бросать свои дела и ехать черти знает куда, хотя я уже несколько лет как излечился от отакунства, или думал, что так сделал. Но ты затягиваешь меня обратно в мир порока и 2д-тян. Учти, я ведь так могу переключиться с живых женщин на рисованных, они по крайней мере мне так сильно мозги не трахают — конечно, он был немного слишком грубоват, хотя Лина вроде ничего плохого ему и не сделала, но он весь день только и делал, что ублажал этих ненасытных самок, и был измотан до обморока.

— Ну… ты делал это с моей матерью, и сестрой… и… а я? Я думала, сейчас настанет моя очередь?

— В Токио, все будет в Токио. А сейчас дай поспать!

— Но я хочу сейчас! — настаивала она и в ее голосе слышались обиженные нотки, как у ребенка клянчащего в магазине новую игрушку.

Психанув, Казума схватил висевшее на стуле рядом с кроватью полотенце и швырнул в нее:

— Да дайте мне уже поспать то спокойно! Я не член на ножках! Я человек! Личность!

Она даже после этого продолжала упрямиться, пришлось вставать с кровати, и выпихивать ее в коридор, после чего бедный парень закрыл дверь на замок и припер дверь стулом, на всякий случай.

Он снова лег на кровать и устало закряхтел, все его тело болело, после многочасовой гонки. А ему еще ехать завтра в Токио, на это долбанное собрание задротов, так как он обещал Лине, что поедет с ней. Да еще ему было стыдно, что он накричал на кузину, хотя она конечно и сама виновата, что думает лишь о себе.

Едва он попытался уснуть, как его начали преследовать вьетнамские флешбеки — киски, сиськи, голые тела повсюду! Если и существует ад — то он без сомнений в аду!

Когда усталость полностью отключила его сознание, отправив в мятежный сон. И перед тем, как полностью забыться в царстве Морфея, он прошептал лишь:

— Женщины… страшные существа…