Еще одна блондинка

10

Жюльетта лежала животом на подоконнике, болтала в воздухе ногами и смотрела, как к Форрест-Хиллу тянется вереница сверкающих автомобилей. Ормонды съезжались в родовое гнездо.

Гортензия посвятила эту неделю рассказам об этих самых родственниках. На свет Божий – при помощи Бигелоу – были извлечены кипы фотоальбомов, и перед изумленной Жюльеттой понеслась вереница лордов, пэров, сэров, кавалерственных дам, герцогинь, вдов министров, разведенных депутатов, меценатов, членов Парламента... В конце концов девушка запросила пощады, и было решено остановиться на самой ближней родне. Не дальше троюродных дядюшек и тетушек. В результате Жюли заявила, что знает Гарольда Ормонда, Джона Ормонда, Гортензию Ормонд и Элис Шоу, и этого ей вполне достаточно для счастья. Сегодня ей предстояло увидеть почти всех остальных...

Черный лимузин остановился у крыльца, и сердце Жюльетты неприятно екнуло. К чему бы это?

Оказалось – не зря. Из лимузина выплыла бледнолицая и черноволосая Меделин Уайт в элегантном алом платье, которое в сочетании с черными волосами делало ее похожей на классическую ведьму. Она медлила у машины, и Жюльетта вытянула шею, рискуя вывалиться из окна...

Спутницей Меделин оказалась сухощавая, а вернее – тощая женщина неопределенного возраста. Одета она была в наистрожайший из всех строгих костюмов, на голове у нее красовался тугой кукиш из волосиков мышиного цвета, а на костистом носу сидели очки в роговой оправе. В руках эта мымра держала портфель черной кожи. Жюльетта фыркнула. Таких теток она последний раз видела в приюте, в тот самый день, когда дядя Гарольд забирал ее оттуда. Он потом признался, что здорово их боится, хоть и воевал. Что-то такое есть в этих инспекторах по делам несовершеннолетних...

Жюльетта ахнула и свалилась с подоконника. Какая же она дура! Надо было догадаться, что Меделин ей не простит выходку с поцелуями и воплями «мамаша дорогая!».

Она вихрем пронеслась по коридорам, влетела в библиотеку и трясущимися руками схватила телефон. Ну давай же, набирайся, проклятый номер! Джон, Джонни, где ты, граф! Ответь, папаша несусветный, иначе рискуешь не найти свою воспитанницу по приезде...

Длинные гудки обреченно висли в трубке унылыми серыми струнами. Джон уже выехал из Лондона.

В этот момент дверь в библиотеку распахнулась и голос Меделин Уайт произнес:

– Вот, мисс Хайтекстон, та девочка, о которой я вам рассказывала. Милое дитя много пережило и сейчас нуждается в помощи квалифицированных педагогов. Мой будущий супруг, лорд Ормонд, – человек чести, он выполнял волю умершего родственника, однако ему эта ноша оказалась слишком тяжела. Он бизнесмен, занятой человек, кроме того, в сентябре мы поженимся, так что сами понимаете... в смысле, я хотела сказать...

Меделин на секунду замялась, но мисс Хайтекстон прервала ее неприятным металлическим голосом:

– Я все понимаю, дорогая мисс Уайт. Смею вас заверить, наш попечительский опекунский совет досконально разберется в проблеме.

– Вот-вот! Джон ни за что не признался бы в собственной неудаче – ох уж эти мужчины! – но я взяла на себя смелость поставить опекунский совет в известность.

– И правильно сделали. Следить за подростками – наш долг перед будущим. Мы всемерно участвуем в воспитании юных неокрепших душ. Подойди ко мне, дитя. Ко мне, я сказала!

Жюльетта инстинктивно дернулась вперед, услышав этот резкий, как удар хлыста, окрик. Потом глаза ее сузились и она отступила назад, вцепившись обеими руками в столешницу.

Мэтр Жювийон закутался в мягкое кашемировое пальто и вздохнул. Шофер посмотрел на него в зеркальце и еле сдержал улыбку – смешной старичок очень напоминал пожилой и наполовину облетевший одуванчик.

– Что-то беспокоит, сэр?

– А? Что? Нет, нет, нет, мой дорогой. Ничего из того, что вам под силу изменить. Боже, какой кошмарный климат!

– Что вы, сэр. Это лето на редкость жаркое выдалось.

– Жаркое? ЭТО вы называете жарой? Да у нас в апреле по ночам – и то теплее.

– Дело привычки, сэр. Я сам из Абердина, там еще холоднее. Здесь по шотландским меркам прям курорт.

– Ну да, ну да. Мой дорогой, а мы успеем к четырем? Я играю одну очень важную роль, мне бы не хотелось опоздать.

– Не сомневайтесь и не волнуйтесь, садитесь поудобнее и отдыхайте. Через пару часов будем на месте. А какую роль, если не секрет?

– Не секрет. Благого вестника. Что-то вроде архангела Гавриила. Или бога Гименея. Соединяю любящие сердца. Надо поставить точку в одной истории.

– Это хорошо. Хорошо, когда истории кончаются свадьбой. Вы сами-то женаты?

– Нет, благодарение богу. Но чужие свадьбы обожаю.

– Да, оно поинтереснее. Тут вы правы.

Элис и Джон вылезли из машины возле двери, ведущей в кухню, и принялись выгружать коробки и свертки из багажника. Им предстояло тайно пробраться на второй этаж и спрятать все привезенное в комнате Джона.

Кухарка разглядела что-то белое в приоткрывшейся коробке и заулыбалась.

– С приездом, мистер Джон! Здравствуйте, леди Элис. А невеста ваша, мистер Джон, уже тут. Приехала. Сердитая такая, и с ней дама неизвестная. Должно, тетя. Я раньше ее не видала. Суровая дама, в очках. Худющая...

Джон нахмурился.

– Где они, Маргарет? Куда они прошли?

– А, наверное, в библиотеку, милорд. Они искали мисс Жюли. Леди Гортензия вся в хлопотах, гости-то прибывают. Хоть и родня, а все ж надо встретить, разместить. Вот мисс Уайт и сказала, что сама поищет мисс Жюли.

Джон молча сунул оторопевшей Элис все коробки и пакеты, которые нес до этого, и ринулся в коридор, ведущий к библиотеке. Элис перехватила коробки поудобнее и потащилась за ним, недоумевая и чертыхаясь себе под нос.

– Я никуда не поеду! И вы не имеете права со мной так разговаривать. Я свободный человек. Я живу в этом замке, под присмотром моего опекуна.

– Мисс Арно, поверьте, вам будет вполне комфортно в нашем пансионе для молодых девушек. Вы сможете учиться, осваивать прекрасные и полезные рабочие профессии, такие, как швея, машинистка, делопроизводитель...

– Ты, стерлядь краснушная, это ты все подстроила!

– Вы видите, мисс Хайтекстон? Она просто-напросто опасна для окружающих.

– Не волнуйтесь, мисс Уайт. Я во всем убедилась лично. Собственно, у меня не было оснований вам не доверять, поэтому я захватила предписание опекунского совета. Сейчас я поставлю свою подпись – и можно будет забирать девочку.

– Я не поеду!

– Поедете, милая. Иначе я вызову полицию.

– Вы – чудовище...

– Я выполняю свой долг перед родиной. И ее непутевыми детьми. Паршивую овцу легче изгнать из стада, но мы, пастыри, берем на себя нелегкий труд вернуть паршивых овец в лоно нормальной жизни. Увидите, мисс Арно, вы еще будете нам благодарны...

– ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ?

Лорд Джон Ормонд, граф Лейстер, стоял в дверях библиотеки, взявшись одной рукой за дверной косяк, а другую сунув в карман. Костяшки пальцев побелели от напряжения, но лицо было каменно-невозмутимым и надменным. Жюльетта в восхищении смотрела на своего любимого, слегка открыв рот. Ему бы сейчас коня, латы да меч – вылитый Арман Бассенкур. По уверениям тети Гортензии тот был скор на расправу, но из себя никогда не выходил.

Меделин шагнула вперед и вскинула голову. В конце концов, в ее роду тоже попадались великие воины.

– Думаю, ты знаком с мисс Хайтекстон, дорогой? Она председатель опекунского и попечительского совета по надзору за подростками с девиантным поведением. У тебя были дела в Лондоне, и я взяла на себя смелость решить проблему с девочкой...

– Меделин, помолчи. Мисс Хайтекстон, что вам угодно в моем доме?

– Простите, сэр, но мисс Уайт абсолютно права. Я убедилась в том, что девочка неадекватна, предписание у меня с собой, поэтому я забираю ее...

– НЕТ!!!

Жюли молнией метнулась через всю комнату, повисла на шее у Джона, обвила руками, прижалась, и он мгновенно подхватил ее, закрыл от всего мира.

– Не отдавай меня им, слышишь? Прошу тебя, не отдавай...

– Ты что, спятила? Как я могу отдать ИМ – ТЕБЯ?

Меделин сильно покраснела и выступила вперед.

– Джон, что это значит?! Мне кажется недопустимым подобное поведение, да еще в присутствии посторонних! Как твоя будущая супруга, я требую, чтобы ты немедленно удалил из нашего замка...

– Моего, Меделин, моего.

– Хорошо, из твоего замка эту девицу! В противном случае я вынуждена поставить вопрос ребром: или я, или она.

В коридоре замелькали лица любопытных родственников. Внизу подъехала еще одна машина, и кто-то разразился восторженными французскими восклицаниями, Гортензия Ормонд неслышно стала в боковых дверях, скрестив руки на груди, а рядом с ней настороженно застыл Снорри Стурлуссон. Шерсть на загривке добрейшего среди ирландских волкодавов уже отросла и теперь стояла дыбом. Шоколадные глаза пристально следили за Меделин и мисс Хайтекстон, и глубоко в глотке огромного пса рокотало глухое рычание.

Меделин притопнула ногой и повторила с вызовом:

– Я не шучу, Джон! Или она, или я!

Джон прижал к себе Жюли, наклонился и нежно поцеловал залитые слезами щеки, испуганные глаза, дрожащие губки... Меделин окаменела. А потом спокойный голос хозяина замка произнес:

– Извини, Меделин, но все-таки она.

В наступившей тишине простучали быстрые шаги по коридору, и маленький поверенный вкатился в библиотеку. Цепким взором окинул скульптурную композицию, особо оценил Жюли на руках у Джона и жизнерадостно замахал пухлым портфелем.

– Приветствую всех и всем желаю здоровья и счастья! Я все привез, мой милый, абсолютно все. Собственно, из дневников вы и так все узнали, но теперь на все имеются документики... Мадам, вы позволите?

– Я вам не мадам!

– О, как это жаль.

С этими словами мэтр Жювийон обогнул возмущенную мисс Хайтекстон по широкой дуге и принялся разбирать свои бумаги, что-то бормоча под нос. Мисс Хайтекстон откашлялась и решила продолжить диалог.

– Боюсь показаться назойливой, но предписание вступило в законную силу, мистер Ормонд. Закон един для всех.

– Ерунда. Она никуда не поедет.

– Я вынуждена буду обратиться к властям.

– Мэтр! Что мы можем сделать?

– Практически все, мой дорогой! У меня сегодня такое настроение... А чего, собственно, хочет эта достойная мада... муазель?

Жюльетта выкрикнула отчаянным голосом:

– Она хочет упечь меня в приют для несовершеннолетних, вот что!

Мэтр вытянул губы трубочкой и сердито замотал головой.

– Абсолютно исключено! При всем желании – не могу вам в этом способствовать. Ничего не выйдет.

Мисс Хайтекстон с возмущением уставилась на мэтра.

– А зачем это мне ваша помощь? Кто вы вообще такой?

– Мэтр Жювийон, к вашим услугам.

– Мне не нужны адвокаты, тем более французские!

– Конечно, не нужны. Здесь адвокаты бессильны. Вы ни при каких обстоятельствах не можете... э-э... упечь мадемуазель Арно в приют для несовершеннолетних.

– Почему?

– Потому что она уже три недели, как совершеннолетняя.

– ТРИ НЕДЕЛИ?!

Этот крик одновременно вырвался у мисс Хайтекстон и Джона Ормонда. После этого мисс Хайтекстон повернулась и вышла из библиотеки с тем, чтобы навсегда исчезнуть из этой истории, а Джон Ормонд выдохнул почти беззвучно «слава богу!» и унес Жюльетту Арно на руках в ее комнату. Оставшиеся переглянулись – и заговорили все разом, старательно избегая смотреть в сторону пунцовой и ошеломленной Меделин Уайт.

А через полчаса, когда уставшие мэтр Жювийон и леди Гортензия Ормонд наконец изложили в самых общих чертах обстоятельства появления в Форрест-Хилле Жюльетты Арно, в большую гостиную вошла торжественная и улыбающаяся леди Элис Шоу, затянутая в кожу и сверкающая бриллиантами. Она оглядела родственников и махнула рукой.

– Валяйте, Бигелоу. Это ваша обязанность.

Торжественный и немного взволнованный дворецкий семьи Ормонд выступил вперед. Его могучая грудь слегка расширилась, и гулкий голос разнесся по всему замку Форрест-Хилл.

– Милорды и миледи! Граф Лейстерский, лорд Джон Ормонд, и его невеста, мисс Жюльетта Арно.

Распахнулись двери, и на пороге возникли двое.

Высокий синеглазый красавец в безукоризненном черном смокинге и... сверкающее белое облако кружев и тончайшего шелка. Златовласая красавица с зелеными глазами склонила хорошенькую головку на плечо и улыбнулась такой пленительной и полной счастья улыбкой, что в ответ немедленно улыбнулись лорды, пэры, сэры, герцоги и члены правительства, кавалерственные дамы, графини, леди Гортензия Ормонд, дворецкий Бигелоу и даже Снорри Стурлуссон. И только мэтр Жювийон, маленький круглый старичок с пушистыми белыми облачками вокруг розовой лысины, герой Французского сопротивления и солдат Иностранного легиона, громко всхлипнул и только потом разулыбался, словно французское летнее солнышко.

Джон Ормонд посмотрел на свою невесту. Жюльетта посмотрела на своего мужчину. Изумруды и сапфиры сверкнули, рассыпая вокруг свет любви и нежности, а потом жених с невестой поцеловались – и мир на некоторое время стал для них совершенно необитаемым.