Эта властная сила

Глава 15

Поздним утром следующего дня Кэтлин открыла глаза и сонно оглядела незнакомую обстановку. В просторной комнате пахло хозяйственным мылом и свежим сеном. Это была комната Шейна. Она лежала одна в его постели. И на ней ничего не было.

Воспоминания о событиях прошлой ночи заполнили ее, и она сладостно потянулась. Окно было открыто. Солнце грело ее голую кожу, и теплый ветерок ласкал ее тело. Она еще никогда не чувствовала себя такой счастливой.

– Шейн... – прошептала она и зевнула.

Они оба не выспались, да и не хотели тратить времени на сон. Она снова почувствовала мягкую волну возбуждения, когда вспомнила обо всех деталях. Шейн в совершенстве владел искусством любви.

Ни разу до вчерашней ночи она не думала, что соитие между мужчиной и женщиной может принести столько наслаждения.

Кэтлин обняла подушку Шейна и обвилась вокруг нее. Если все ночи будут такими, то как она сможет работать? Она протерла глаза. Интересно, который сейчас час?

На голове было какое-то воронье гнездо, а халат... Кстати, куда она подевала халат? Не может же она идти по коридору в свою комнату, завернувшись в простыню. Ее могут увидеть. Джастис или Мэри. Да и Дерри наверняка уже встала.

На лестнице раздались торопливые шаги. Дверь открылась, и в комнату вошел Шейн.

Сердце Кэтлин в который раз учащенно забилось. Он был таким высоким, таким мощным. На нем была бледно-голубая рубашка, которую Кэтлин раньше не видела, и коричневые штаны, которые сидели на нем, точно вторая кожа. Он побрился и зачесал назад мокрые волосы. Но упрямые кудри уже рассыпались по его лбу.

Прошлой ночью она не раз проходилась пальцами по этим волосам. Кэтлин облизнула пересохшие от воспоминания губы.

– Мэри тебе тут кое-что послала. – Он улыбнулся и протянул ей дымящуюся оловянную кружку.

Она вдруг поняла, что сидит перед мужем совершенно голая, и натянула простыню до подбородка.

– Доброе утро, Макенна.

– Нет смысла прятаться от меня. Я нагляделся на тебя прошлой ночью, но не прочь полюбоваться еще. – Он подошел к кровати и присел на краешек. – Как минимум ты можешь поцеловать мужа.

– Как минимум?

– А что? Мне казалось, что после вчерашней ночи наши отношения стали проще и интимнее. Хотя, по правде говоря, ты меня изрядно вымотала. Времени уже полдесятого, а я еще не на пастбище.

– Полдесятого? – Она встала, прижимая простыню к груди. – А Дерри? Она...

– Накормлена завтраком, одета, коса ее заплетена, да так туго, что она стала косить глазами, как Мэри. Кстати, они вдвоем пошли выкапывать дикий имбирь. Или земляные орехи. Не помню. Мэри иногда говорит очень непонятно.

– Ты уверен, что с Дерри ничего не случится, пока она с ней?

– Абсолютно. Мэри твоя малышка очень нравится, несмотря даже на то, что Дерри не в восторге от этой дружбы. – Он наклонился и поцеловал ее в губы. – Доброе утро, миссис Макенна.

Кэтлин блаженно улыбнулась:

– Обещаешь будить меня так каждое утро, муж? Кстати, чай вкусно пахнет. Сам заваривал?

– Не могу тебе обещать ответ «да» на первый вопрос и «нет» на второй. Чай заваривала Мэри. Она добавила твою заварку к своему травяному настою. Так что осторожнее, можешь превратиться в сцинка.

– В кого?

– В сцинка, это ящерица такая.

– Обрадовал. – Кэтлин глотнула ароматного настоя и улыбнулась мужу. – Очень вкусно. Там, должно быть, мед. – Она протянула ему чашку. – Попробуй.

– Э-э-э, не рискну. Однажды она приготовила мне настой от жара. По вкусу – кошачье дерьмо. Так что я предпочитаю кофе, когда он есть. Если кофе нет, я пью цикорий.

– А я думала, ты любишь чай.

– Ну да, – кивнул Шейн, – люблю. Только я люблю настоящий, старый добрый ирландский чай, а не индейскую отраву Мэри.

Он взял из ее рук горячий чай и снова поцеловал.

Кэтлин закрыла глаза и подставила свои губки. На какое-то мгновение ей показалось, что он снова захочет заняться с ней любовью. Но он встал с постели, и ей пришлось открыть глаза.

На лице его застыло грустное выражение.

– Ты удивительная женщина. – Шейн достал из кармана серебряный кельтский крест на крупной цепочке. – Я так и не подарил тебе обручального кольца. Кольца у меня нет, но этот крест когда-то принадлежал моей прабабушке. Ее звали Риган О'Дрисколл. В истории твоей семьи – помнишь, ты показывала мне книгу отца, – так вот там сказано, что она носила этот крест под страхом смерти от английских властей. Моя бабушка, Кьяннэйт Макенна, передала мне его, находясь на смертном одре. Мой отец здорово побил меня, когда узнал об этом, и требовал, чтобы я сказал ему, где спрятал крест. Но я не сказал. Я знаю, что ты не католичка, Кейти, поэтому, если ты откажешься, я пойму...

– Ты хочешь, чтобы я его носила?

Тот факт, что семья Кэтлин исповедовала протестантизм, а Шейн был католиком, являлся основным аргументом отца против ее встреч с Макенной. Но для нее это никогда не было препятствием.

Шейн сжал губы и кивнул.

– А ты будешь его носить?

– Это самый ценный подарок, который мне когда-либо дарили. – Она помолчала немного. – Спасибо, Шейн.

Она потянулась к нему, чтобы он застегнул цепочку на ее шее.

– Спасибо, – повторила Кэтлин. – Тяжелый.

Шейн кивнул.

– Бабушка говорила, что он обладает магической силой и защищает того, кто его носит.

– Я его теперь вообще не сниму.

– Так, давай-ка одевайся, завтракай и выходи из дому. Я тебя научу стрелять из ружья.

– Но я не хочу учиться, – запротестовала она. – Я ненавижу оружие. Я боюсь ружей, и...

– Я попросил тебя надеть крест, но все остальное – это приказ, Кейти. Я хочу, чтобы ты...

– А я сказала «нет». – В комнате вдруг стало холодно. – Я достаточно насмотрелась на смерть и убийства. Я не спорю с твоим видением жизни, но позволь и мне иметь свое мнение. И будь добр уважать мою позицию.

Шейн сжал челюсти. Глаза его зажглись неприятным огоньком, снова напомнив о серых холодных камнях на дне ручья.

– Розы ты можешь сажать хоть где, женщина. Ты можешь разрисовать все стены в доме, устлать все белыми скатертями. Но твоя безопасность – моя забота. Жена Эрла Томпсона могла бы до сих пор ходить по земле, если бы он научил ее стрелять из ружья и она смогла бы защититься от нападавших. Это тебе не графство Клэр. Здесь случается всякое. Людишки шальные шастают. И если я могу обезопасить тебя, то я так и сделаю.

Кэтлин нетерпеливо вздохнула:

– Ты не понимаешь, я не желаю...

– Через час, Кейти. Встретимся у ручья через час. И надень что-нибудь приличное, а не тряпье из шелка и веревочек. – Сказав так, он развернулся и вышел из комнаты.

Она рассерженно уставилась на дверь. Она чувствовала раздражение и недоумение. Что случилось с нежным и любящим мужчиной, который еще несколько часов назад удивлял ее своей мягкостью? «Приказ» – так он сказал. Но станет ли она подчиняться его приказу? А если отбросить в сторону свой темперамент и гордыню? Быть может, Шейн прав, и ей действительно стоит научиться защищать себя?

– Нет, – решительно сказала она себе, – я не стану брать в руки оружие.

Но она не убедила даже себя. Шейн, видимо, действительно очень хотел научить ее стрелять. Стоило ли ссориться с ним из-за этого? Она потерла пальцами серебряный крест в задумчивости.

Ее бабка не раз говорила ей, что нужно самой выбирать поле битвы. Нужно вступать в бой, когда это необходимо. Но сначала всегда нужно думать.

Вот и сейчас. Тот ли это случай, когда стоит осложнять отношения отказом?

– С тобой никогда не бывает легко, да, Шейн Макенна? – спросила она у пустой комнаты. Потом поставила на кровать недопитую чашку с чаем и вышла из спальни.

Когда она часом позже вышла из дома, то тут же услышала беспечный смех Дерри. Кэтлин огляделась по сторонам и заметила племянницу рядом с Шейном около крепкого ствола орехового дерева, что росло неподалеку от хижины Мэри. Шейн раскачивал Дерри на качелях. На качелях, которых еще вчера там не было.

Кэтлин поспешила к ним. Дерри заметила ее и замахала рукой.

– Держись, детка, – закричала Кэтлин, – а не то упадешь!

Дерри завизжала от восторга, и Шейн толкнул ее снова. Подойдя поближе, Кэтлин увидела Мэри. Индианка сидела на стуле около открытой двери своей хижины, а рядом лежал Джастис, растянувшись во всю длину.

– Ты как раз вовремя, – сказал ей Шейн.

– Осторожнее с ней, – сказала Кэтлин. – Она же еще совсем маленькая.

– Я узе взлослая, – заявила Дерри.

– Нет, ты еще не взрослая, – урезонила ее Кэтлин. Хотя, признаться, Дерри очень быстро росла. На следующей неделе ей исполнится три годика, а платья, которые были ей как раз, когда они приехали в Миссури, вдруг как-то разом оказались слишком узкими и короткими.

– Большая, – вставила Мэри. – Большая девочка помогать Мэри искать хорошая травка. Слушать. Смотреть. Запоминать. Хороший глаза. Все видеть.

Кэтлин улыбнулась этой похвале в адрес Дерри. Не зная, что бы такое сказать, чтобы не испортить хорошее настроение Мэри, Кэтлин переключилась на Джастиса:

– А ты что делаешь?

– Ленивый очень, – ответила за него Мэри. – Смотреть на муравьев. Как они работать.

Кэтлин, не поняла, шутка это была или нет. Она беспомощно посмотрела на Шейна, но тот только ухмыльнулся и продолжил раскачивать качели.

Кэтлин пожала плечами:

– Не понимаю.

– Гейбриел учить мальчика объезжать лошадей, – пояснила Мэри. – Прыгай в седло, вонзай шпора в бок и полететь. Дурак может. Поговори лошадь, научись думай, как она, тогда хорошо.

– Гейбриел объезжает лошадей по-индейски. – Шейн наконец-то принял участие в дискуссии. – Он с ними общается. Сейчас он готовит мать Звездочки для тебя. Джастис взялся ему помогать, но у него не хватило терпения. Так что наблюдать за муравьями – это что-то вроде наказания.

Мэри достала из кармана жилетки трубку и засунула ее в рот.

– Нет. Наказание – нет. Индейцы не наказывать мальчиков. Муравьи хорошо учить.

– Толкай! – потребовала Дерри. Шейн сделал, как его просили, и девочка довольно завизжала.

– Осторожнее, – сказала Кэтлин.

– Пусть качается, – сказала Мэри. – Упасть сейчас – следующий раз помнить держаться.

– А я не хочу, чтобы она упала. Она ребенок и может себе что-нибудь разбить. – Кэтлин отвернулась от индианки и спросила Шейна: – Это ты сделал для нее качели?

Он кивнул.

– Она качалась на всем, что могла найти. На дверной ручке на кухне, на калитке. Я и решил сделать ей качели.

– Холосая каселька.

– А сейчас, милая, раскачивайся сама, – сказал ей Шейн. – Я твою маму буду учить стрелять из ружья. А ты оставайся с Мэри и Джастисом. К нам не ходи. Договорились?

Дерри важно кивнула. Шейн посмотрел на Кэтлин.

– Готова?

Она пожала плечами.

– А чего там готовиться-то? Но я все еще считаю, что это ужасная идея.

– Это легкое, пристрелянное и надежное ружье. Даже Бесси может научиться из него стрелять.

Она последовала за ним, а Шейн обогнул дом и пошел к ручью.

– Вот и учил бы Бесси. Ей это занятие наверняка больше понравится. – Кэтлин терпеть не могла ружья. Этот шум, дым, эти ужасные последствия – раны, кровь...

– Тебе придется довериться моему мнению на этот счет.

Кэтлин не ответила. Она слышала веселый смех Дерри позади них и журчание ручья впереди.

Небо было чистым и пронзительно голубым. Солнышко ласкало лицо. На западном горизонте виднелось несколько облаков, но они не портили впечатления.

– Знаешь, та история, что ты читала вчера вечером... – начал Шейн.

– Ты про книгу после ужина?

– Ну, да. Хорошая была история. Джастис и Гейбриел долго потом обсуждали ее. Может, сегодня еще почитаешь?

– Возможно. – Она опустила глаза, чтобы он не заметил ее улыбку. – Это длинная книга.

– Вот и хорошо. – Они подошли к берегу ручья. Шейн взял Кэтлин за руку. Через быструю воду была проложена переправа из камней. – Иди осторожно, камни скользкие.

Его рука легла на ее ладонь, и ей понравилось это ощущение.

– Я могу научить Джастиса азбуке, – сказала Кэтлин. – Он должен уметь читать.

Шейн кивнул.

– Тут ты права. Научиться грамоте ему стоит, и кому же, как не тебе, его учить.

– А что, здесь поблизости нет школ?

– Пока нет, но, даже когда появятся, ему туда путь заказан. Никто не позволит полукровке сидеть за одной партой со своим ребенком.

– Это самая ужасная новость из всех, что я здесь услышала.

– Но это правда. Я уже говорил тебе: здесь цвет кожи очень много значит.

– Но ведь Джастис всего лишь ребенок.

– Знаешь, как люди рассуждают? Если он ходит в школу с моими детьми, то рано или поздно он может жениться на моей дочери. А это недопустимо. Как ни жаль, но это едва ли изменится. Возьми, к примеру, Гейбриела. Честнейший человек. Работает не покладая рук. Он умный и преданный. Он бы с удовольствием приударил за Рейчел Томпсон, но ее отец вздернет его на первом суку, если узнает. Люди типа Здоровяка Эрла ставят таких, как Гейбриел, где-то после мулов.

– Но это неправильно, – возразила Кэтлин пылко. – Это не по-христиански. Господь создал Гейбриела точно так же, как он создал Эрла Томпсона.

– Все это так, но Гейбриел не может находиться на земле Томпсонов. Пока Эрл и Бо живы, этому не бывать, если, конечно, Гейбриелу не взбредет в голову расстаться с жизнью таким занятным образом.

– Это просто неслыханно!

Шейн пожал плечами.

– Жизнь, знаешь ли, вообще штука несправедливая. Я не могу ничем помочь Гейбриелу. – Он указал рукой на большую жестяную банку перед здоровенным дубом. – Это твоя мишень.

– Это вон та маленькая железная штучка?

– Когда мы закончим, ты будешь попадать точно в цель.

– И ты собираешься научить меня всему сегодня? Шейн усмехнулся:

– Это займет несколько часов, если ты, конечно, не прирожденный стрелок. Но я человек терпели.

– Ну-ну, – неопределенно пробормотала Кэтлин и стала внимательно слушать наставления Шейна.

Шейн не был удовлетворен ее результатами ни через день, ни через неделю, ни даже через месяц. Но неделя сменяла другую. Лето подходило к концу, и в воздухе уже запахло осенью. Каждое воскресенье Шейн приводил ее к ручью, чтобы попрактиковаться в стрельбе. И оружие уже не вызывало у Кэтлин былого страха. Трижды в неделю он выводил для нее Бесси и заставлял жену кататься по кругу в загоне. Спина Кэтлин болела немилосердно, седло натирало бедра до крови, но она уже вполне уверенно держалась на спине мула.

А по вечерам после ужина Кэтлин читала для Дерри, Шейна, Гейбриела и Мэри. Закончились все сказки из «Тысячи и одной ночи», и она взяла следующую книгу – «Робинзон Крузо». Убедить Джастиса выучить алфавит оказалось проще, чем она думала. И наконец-то все они: и Гейбриел, и Мэри, и Шейн согласились, что мальчик должен научиться читать. Воодушевленный таким согласием, Джастис усердно принялся за алфавит и освоил его в рекордные сроки – всего за три дня.

– Я хочу читать книги, – сказал он как-то, – но писать я не буду.

– Тебе придется писать, когда ты станешь взрослым, – настаивал Шейн.

К немалому удивлению Кэтлин, он присоединился к ним, когда она сидела на веранде с Джастисом, уложив Дерри спать.

– А вот и нет, ведь ты же не умеешь писать, – ответил ему мальчуган.

– Да, я не умею, – признал Шейн. – Ни писать, ни читать. Но много раз за свою жизнь я пожалел о том, что меня не научили этому.

– Давай я и тебя научу, – предложила Кэтлин. Шейн скорчил мученическую физиономию.

– Это вряд ли.

Но Кэтлин заметила, что он внимательно слушает все, что она говорит Джастису.

Дни Кэтлин пролетали молниеносно – так много дел было у нее. Розы ее прижились, и по весне она надеялась увидеть их в цвету. Она привыкла к седлу, и Шейн стал брать ее с собой на объезды периметра и на пастбища.

Когда же день заканчивался и дом погружался в безмолвное забвение, они с Шейном предавались любви и засыпали в крепких объятиях друг друга. Они поместили Дерри в комнату Шейна, а сами обосновались в спальной комнате Кэтлин, которая была побольше.

И все же Кэтлин не чувствовала удовлетворения от такой жизни. Почему? Она терзалась этим вопросом долгими ночами, глядя на мирно спящего рядом Шейна.

Наверное, дело было в том, что Шейн до сих пор не верил ей. И он до сих пор думал, что она не способна выжить в этих суровых краях. Однажды утром она в очередной раз заметила, что Шейн резко замолчал, прервав ихразговор с Гейбриелом, когда она вошла в конюшню. Сколько же еще секретов скрывает от нее муж?

Он был великолепным любовником. Но он так ни разу и не сказал, что любит ее. У их супружества нет шансов, если они и дальше будут сомневаться друг в друге. А пока она не уверена, что навсегда останется в Килронане, она не может смотреть в будущее без опаски. Она боялась забеременеть.

– Я хочу быть уверена в тебе, – прошептала она мирно спящему Шейну. – Я очень этого хочу, любимый.