Это не я!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Не обращая внимания на головокружение, Шарли села. Суетившийся вокруг нее фельдшер тотчас же положил ей руку на плечо, заставляя лечь. Два других санитара бросились к Спенсу.

– Он тоже был в домике? – спросил Шарли один из них.

Ей стоило большого труда разговаривать в кислородной маске.

– Да. Он вывел меня на улицу и отнес к машине.

– Отнес? Черт возьми, и этот глупец, конечно же, ничего нам не сказал. – Он обернулся к напарнику: – Отравление угарным газом, усугубленное физическим истощением.

– Ему ничего не угрожает? – с трудом вымолвила Шарли.

– Ну разумеется. Так что ложитесь и постарайтесь сосредоточиться на том, чтобы дышать как можно размереннее и глубже.

Но он ведь говорит неправду: он опасается за состояние Спенса. Шарли нутром почувствовала это, и у нее сразу же прояснилось в голове.

– Он пострадал, пытаясь меня спасти, да?

Фельдшер какое-то время молча смотрел на нее.

– На пользу ему это не пошло, – наконец признал он. – Но он гораздо крупнее вас, и крови в его организме больше.

Но ненамного, подумала Шарли. Несмотря на то, что после обеда Спенс в основном был на улице, он тоже долгие часы дышал отравленным воздухом. Неудивительно, что он поначалу отказался нести ее на руках. А потом, несмотря ни на что, сделал это. Когда она уже совершенно не отдавала себе отчета в происходящем, Спенс, собрав оставшиеся силы, спас ее и себя…

По крайней мере, Шарли хотелось верить, что он спас и себя.

Должно быть, Спенс двигался исключительно за счет одного адреналина, поэтому неудивительно, что, как только напряжение спало, он рухнул.

Повернув голову, Шарли краем глаза увидела его. Под кислородной маской его лицо казалось совершенно безжизненным. Спенса перенесли на носилках.

– Мы готовы, – сказал один из санитаров.

Другой укутал Шарли одеялом и проверил, крепко ли она пристегнута к носилкам. Затем санитары с помощью Джо Бакстера вынесли их на улицу.

Там их ждал спасательный вертолет с работающим двигателем и включенной мигалкой.

– Это за нами? – слабым голосом спросила Шарли.

Санитар закрепил ее носилки рядом с носилками Спенса.

– Да. Дороги в сельской местности до сих пор в ужасном состоянии, и нам приходится вылетать на срочные вызовы.

Вертолет взлетел. Шарли показалось, что его болтает из стороны в сторону, – впрочем, может быть, всему виной была нестихающая головная боль.

Ее взгляд нашел Спенса. «Мне больше ничего не угрожает. А ему? Он ради меня рисковал жизнью, а я даже не могу его поблагодарить, подбодрить словом».

Она закрыла глаза.

В больничной палате было светло как днем. Впрочем, Шарли понятия не имела, который сейчас час. Спенс разбудил ее, когда было уже темно. Но сколько времени ушло на то, чтобы добраться до дома Бакстеров? И сколько пришлось ждать вертолета?

Голова снова разболелась, и девушка закрыла глаза, стараясь забыться. Но мысль, что в соседней палате лежит Спенс, возможно до сих пор еще не пришедший в себя, не отпускала ее. Ни в вертолете, ни позже, когда его несли в больницу, он так ни разу и не пошевелился.

Если бы она не отправилась в охотничий домик, этого бы не случилось. По крайней мере Спенс не истратил бы последние силы, пытаясь ее спасти, и теперь ему было бы значительно лучше…

Нет. Гораздо вероятнее, он бы погиб. Его насторожило состояние Шарли: если бы не она, возможно, он ни о чем бы не догадался.

Будь у нее возможность повернуть время вспять, она вернулась бы гораздо дальше, в ту погожую пятницу, когда она, возвратившись из школы, первым делом направилась в домик садовника – а надо было бы идти прямиком в дом. Тогда она не застала бы Спенса вдвоем с Венди, в назначенный срок состоялась бы свадьба и сейчас они жарились бы на пляже на Багамах, вместо того чтобы судорожно пытаться насытить кислородом отравленные организмы.

На какое-то мгновение Шарли забылась в мечтах о песке, море, радостном смехе и любви. Если бы только она не зашла в домик…

Оглушенная, Шарли вернулась к действительности. Насколько заманчивой была нарисованная воображением картина! Как могла она действовать подобно страусу, притворяясь, что опасности нет, раз ее не видно! Неужели она действительно жалеет о том, что узнала о связи Спенса и Венди? Даже если бы он полностью порвал со своей секретаршей, что бы это изменило? Мужчина, не способный хранить верность своей невесте, будет изменять и жене – какими бы благими ни были его намерения. Венди – далеко не последняя…

«Это совсем не то, о чем ты подумала», – сказал Спенс.

Возможно ли, что он говорил правду? Но если Шарли действительно неправильно истолковала происходящее в домике, что же случилось там на самом деле?

Или она верит Спенсу, или нет. Половинчатого решения не существует. Или она любит его таким, каков он есть, или же ей нужно признать, что она его совершенно не знает.

А Спенс? Любит ли он ее, дорожит ли ею?

В охотничьем домике Спенс понимал, что идет на огромный риск, и все же, забыв о себе, делал все возможное, чтобы спасти Шарли, даже рискуя своим здоровьем, а может и жизнью.

Значит, она ему небезразлична. Никто бы не стал винить Спенса, если бы он, вытащив ее на свежий воздух, позаботился в первую очередь о себе.

– Мы перевезем вас в другую палату, – вдруг донесся до Шарли откуда-то голос медсестры.

«Если бы только сказать ему, что я все поняла…»

Санитар, везший ее, остановился, пропуская другую каталку. Шарли, рассеянно взглянув в ту сторону, увидела взъерошенные черные волосы…

– Спенс! – воскликнула Шарли, пытаясь вскинуть руку, чтобы остановить везущих его санитаров, но она забыла, что привязана ремнями.

Так что ей оставалось только проводить взглядом плавно скользнувшую мимо каталку. Спенс уронил голову набок, и Шарли успела заметить, что у него открыты глаза. Хотя они были лишены привычного блеска, девушка с облегчением всхлипнула – по крайней мере Спенс пришел в сознание!

Наморщив лоб, Спенс что-то сказал. Голос его из-под кислородной маски прозвучал невнятно, но Шарли готова была поклясться, что он сказал: «Это не я».

Каталка двинулась дальше. Шарли не смогла ни прикоснуться к Спенсу, ни сказать, как признательна за то, что он сделал, ни даже шепнуть, что любит его.

Она еще успеет все это сделать. В этом можно не сомневаться.

«Это не я», – сказал Спенс. Что он имел в виду?

Рано утром в больницу примчался Мартин. Ему позволили зайти к Шарли на несколько минут.

Мартин остановился у изголовья кровати, молча глядя на племянницу. Та изумленно заморгала.

– Как вы сюда попали?

– Со мной связался Джо Бакстер. Я сразу же позвонил в больницу, и мне ответили, что с тобой все в порядке…

Даже в тусклом освещении Шарли увидела блеснувшие в глазах дяди слезы. Только этого еще не хватало!

– Но ведь все дороги обледенели…

– Ну что ты, все магистральные шоссе уже в довольно приличном состоянии. Только проселки кое-где еще непроезжие.

– И вы среди ночи рванули сюда?

В ее голосе прозвучало осуждение, и Шарли тотчас была вознаграждена за это слабой улыбкой.

– Должен же я был убедиться, что с моей девочкой все в порядке, ведь так? Шарли, когда Джо сообщил мне, что тебя забрали из его дома на санитарном вертолете, я решил, что на самом деле в аварию попал Спенс, а кто-то все перепутал. Но потом я выяснил, что речь идет именно о тебе, а я и понятия не имел, что ты в охотничьем домике…

– Извините, дядя Мартин, – сказала Шарли, усаживаясь в кровати. – Мне следовало предупредить вас, что я не лечу на Багамы.

– Да уж. – Он как-то искоса взглянул на нее. – Или вы со Спенсом во всем разобрались?

– Дядя Мартин, вы не теряете надежды? – Она протянула руку за стаканом воды. – Нет, мы ни в чем не разобрались. Вы к нему заходили?

– Нет еще.

Он подал стакан, и Шарли отпила глоток.

– Тетя Шарлотта на меня сердится?

– За то, что ты исчезла, никому не сказав ни слова? Сердится ли – не знаю, но беспокоилась она очень.

– Она приехала с вами?

Мартин покачал головой.

– Она решила подождать до тех пор, пока не станет светло, и тогда Либби привезет ее.

– Она совершенно права. – Шарли снова легла. – Ей незачем торчать здесь весь день.

– Шарли, мне ужасно стыдно, – затеребил в руках шляпу Мартин. – Это я виноват. Во всем. Девочка моя, от меня тебе одно зло…

Его голос дрогнул, и Шарли вдруг впервые увидела перед собой старика.

Она дружески похлопала его по руке.

– Ну кто мог предвидеть такое! Вы ни при чем.

В палату заглянула медсестра:

– Мистер Хадсон, вам пора уходить. Мисс Коллинз надо отдохнуть.

– И вам тоже, дядя Мартин. Но мы с вами сегодня еще увидимся.

Посмотрев на племянницу долгим печальным взглядом, Мартин, кивнув, направился к двери.

– Мистер Хадсон, – добавила медсестра, – я справилась о состоянии мистера Гринфилда. После барокамеры ему стало гораздо лучше, но он до сих пор находится в реанимации, и врач сказал, что по крайней мере до завтрашнего дня к нему никого не пустят.

– Барокамера? – встрепенулась Шарли. – Зачем?

– Для ускоренного выведения окиси углерода из крови. – Голос медсестры был теплый и доброжелательный. – А теперь ложитесь и спите.

Прикусив губу, Шарли опустила голову на подушку. Она сердцем чувствовала, что состояние Спенса гораздо хуже, чем ее собственное. Теперь ее опасения подтвердил специалист.

Шарли не спалось. С улицы донесся звук сирены: карета «скорой помощи» доставила в приемное отделение еще одного больного.

«Спенсу гораздо лучше. Нужно думать только об этом». А завтра, когда к нему пустят посетителей, она его навестит и поблагодарит за то, что он спас ей жизнь, а также спросит, что он имел в виду, говоря. «Это не я». Спенс говорил о случившемся в домике садовника? Но это же нелепо. Как могла Шарли ошибиться: она ведь была там, говорила с ним.

Спенс просит, чтобы она поверила. Во что? В то, что, когда она увидела Венди в его объятиях, у нее была галлюцинация? Или там был его двойник?

Не надо тешить себя пустыми иллюзиями. Возможно, Спенс имел в виду что-то другое.

Утром, как только врачи выпишут ее, она пойдет к Спенсу и обо всем расспросит.

Но утро обмануло надежды Шарли. Вместо беззаботной беседы с врачом и последующей выписки ее отвезли в отделение неврологии для всестороннего обследования.

– После длительного кислородного голодания возможны серьезные неврологические рецидивы, – объяснил врач. – Надеюсь, в вашем случае это не так, но все же рисковать не стоит.

С этим Шарли спорить не могла, но, когда ее привезли назад в палату, она была совершенно измучена. Ей хотелось лишь проглотить несколько ложек бульона и до вечера побыть одной в темной комнате.

Дверь в палату открылась, и по кафельному полу застучала палочкой Шарлотта Хадсон.

– Милочка! – запричитала она. – Как ты нас всех напугала!

Пожав плечами, Шарли принялась помешивать бульон.

– Знаю, тетя Шарлотта, и очень за это корю себя.

– Передать не могу, как потрясла меня новость, что ты не на Багамах! К счастью, я не звонила туда. Страшно даже представить себе, что бы я подумала, обнаружив, что ты туда не прилетала. А потом это… – она принялась обмахиваться перчатками. – Это уже было слишком. Дорогая, ты выглядишь ужасно.

– Учитывая ситуацию, она выглядит неплохо, – заметила Либби.

– От кислородной маски у тебя на лице красные следы, – не унималась Шарлотта.

– Пройдут. – Сняв шляпку, Либби бросила пальто на спинку стула. – Шарли, если только вы не собираетесь играть с бульоном, давайте я вас покормлю.

– Я и сама могу, – ответила Шарли, однако не стала возражать, когда Либби, подсев к кровати, взяла ложку.

Послушно открыв рот, она глотнула бульон.

– И ей совершенно не нужны ваши нравоучения, – сказала горничная Шарлотте. – Пусть она сначала домой вернется – там и пилите ее за безрассудство и неблагодарность.

– Ничего подобного я не говорила, – обиделась Шарлотта. – Я только сказала, как расстроились мы с Мартином, узнав о случившемся.

– И я тоже, – вполголоса пробормотала Либби.

Шарли, занятая бульоном, поняла, что ей не дадут вставить ни слова.

– По крайней мере у тебя все обошлось без последствий, – сказала Шарлотта.

Шарли нахмурилась. Показалось ли ей, что тетка сделала ударение на местоимении? Отставив бульон, девушка покачала головой.

– А что Спенс? Ему сегодня стало хуже?

Тщательно подведенные брови Шарлоты чуть двинулись вверх.

– Не знаю и не имею ни малейшего желания знать.

Постучав в полуоткрытую дверь, в палату зашел Мартин.

– Ему лучше. Я только что от него.

Услышав его уверенный тон, Шарли сразу успокоилась.

– Ты отправился к нему, даже не повидавшись с Шарли? – язвительно заметила Шарлотта.

Не обращая на нее внимания, Мартин подошел к изголовью кровати и стиснул рукой металлическую опору.

– Как тебе – лучше?

– Врачи, исследовав мой мозг, пришли к выводу, что он еще послужит. – Увидев печаль в глазах дяди, Шарли тотчас пожалела о легкомысленном ответе. – Со мной все в порядке, дядя Мартин. – Она взяла его за руку. – А как Спенс?

– Поправляется. На дверях его палаты еще висит табличка «Посещения запрещены», но медсестра пустила меня на минутку. – Мартин посмотрел на тонкие пальцы Шарли, резко выделяющиеся на его смуглой руке. – И я говорил с Джо Бакстером. Сегодня утром он первым делом поехал в охотничий домик. Вытяжная труба камина забита ветками. По-видимому, какая-то птичка приложила много сил, пытаясь свить там гнездо.

Шарлотта фыркнула.

– Больше это не повторится.

– Разумеется, – удивленно сказал Мартин. – Джо прочистил трубу еще до того, как позвонил мне. И впредь он будет внимательно осматривать домик каждый раз перед тем, как кто-нибудь соберется провести там хоть час.

– Я хотела сказать, что домик надо продать, – оборвала его Шарлотта.

– Но, тетя Шарлотта…

– Мне никогда не нравился этот вонючий, грязный сарай. И я не понимала твою любовь к нему, Мартин. К тому же не представляю, как сможете вы приезжать туда, сознавая, что Шарли едва не лишилась там жизни.

– Но дядя Мартин ни в чем не виноват, – возразила Шарли. – Зачем заставлять его продавать домик?

– Это глупая и бесполезная вещь, – упрямо стояла на своем Шарлотта.

Мартин стиснул руку племянницы.

– Не беспокойся, – тихо заметил он. – Сейчас это не самое важное. – Он повернулся к жене: – Своей пустой болтовней ты действуешь Шарли на нервы.

– Пустой болтовней? Ты так называешь мое искреннее сочувствие? Начнем с того, кто виноват в том, что она там оказалась?

– Прекратите, – дрогнувшим голосом промолвила Шарли. – Пожалуйста, возвращайтесь домой. Мне хочется спать.

Наступившая тишина показалась вечностью. Наконец Шарлотта поднялась.

– Отлично, – раздраженно бросила она. – Пошли, Мартин. Кажется, нас выгоняют.

Мартин задержал свою руку на руке Шарли.

– Мы еще с тобой поговорим.

Девушка улыбнулась, признательная за то, что хотя бы он ее понял.

Либби потрепала ее по плечу.

– Я приложу все силы, чтобы день-два не выпускать их из дому, – сказала она. – Хотя твердо ничего не обещаю.

Но даже в тиши больничной палаты сон не шел. Тихое шипение кислорода и доносящиеся из коридора приглушенные голоса постоянно напоминали Шарли, что где-то поблизости в таком же состоянии, как и она, находится Спенс.

Мартин сказал, что сегодня Спенсу лучше. Однако ей очень хотелось во всем убедиться самой.

И напрасно ее держат в неведении. Если бы все сложилось иначе, врачи ежечасно спешили бы докладывать ей о его самочувствии. И ее непременно пустили бы к нему, потому что на жен никакие ограничения не распространяются.

Значит, она по-прежнему мечтает именно об этом.

Впрочем, может ли она искренне поверить в невиновность Спенса? Может ли, несмотря на то, что никакого мыслимого объяснения случившемуся в домике садовника, судя по всему, нет, поверить ему на слово? И может ли забыть о том, что было у них с Венди? Не только простить, но и вычеркнуть из памяти?

Если бы она была уверена, что Спенс ее любит, то смогла бы.

Но полной уверенности не было. Несомненно, поступок Спенса вчера вечером говорит о многом. Он едва не пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы спасти ее, а если это не любовь, то что же тогда называется этим словом?

Шарли решила, что, как только у нее появится возможность, она скажет Спенсу, что никаких оправданий больше не нужно и достаточно одного его слова. И спросит, хочет ли он попробовать начать все сначала.

Она сделает это, как только поправится.

Прошло еще целых два дня, прежде чем врач сказал Шарли, что выписывает ее домой.

– Однако минимум неделю о школе и не вспоминайте, – предупредил он. – Займитесь физкультурой – зарядка, прогулки, но ни в коем случае не тяжелые нагрузки. Через неделю покажетесь мне.

Шарли послушно кивнула.

– Не беспокойтесь, доктор, – вмешалась Шарлотта. – Мы будем бдительно присматривать за нашей больной. Одевайся, дорогая, мы с Либби отвезем тебя домой.

Шарли покорно накинула пальто поверх изысканного брючного костюма, привезенного теткой. Интересно, о чем она думала, выбирая именно его? При данных обстоятельствах джинсы были бы гораздо практичнее.

– Жаль, дядя Мартин не смог приехать с вами.

– У него полно дел, – недовольно буркнула Шарлотта. – В отсутствие Спенса все свалилось на него.

Но Шарли очень его не хватало. Дядя навещал ее еще один раз, но с ним снова была Шарлотта, и девушке не удалось поговорить об охотничьем домике, машине – и Спенсе.

Шарли бросила взгляд на палату Спенса. Дверь была закрыта, и на ней по-прежнему висела табличка «Посещения запрещены». Правда, наверное, это сам Спенс не хочет, чтобы его беспокоили. Вчера девушка несколько раз прошлась мимо по коридору, тщетно набираясь смелости нарушить предупреждение и постучать в дверь.

К ним подошла медсестра.

– Как приятно видеть вас в полном здравии, – сказала она. – Жаль расставаться с вами – и с мистером Гринфилдом.

– Его тоже выписали? – постаралась как можно небрежнее спросить Шарли.

– Нет, но выпишут дня через два. Не хотите зайти и попрощаться? Он будет рад.

– Но на двери табличка…

– Он сказал, сегодня ее уже можно будет снять.

Несомненно, Спенс попросил оставить табличку до тех пор, пока Шарли не выпишется из больницы. Придя к такому заключению, Шарли собралась было отказаться, но медсестра уже постучала в дверь палаты.

– К вам молодая женщина, – весело объявила она, приглашая Шарли войти.

Девушка облизала губы.

– Я на минутку, тетя Шарлотта.

Сначала она увидела лишь силуэт: Спенс, сидящий в кресле спиной к окну. Но ее глаза быстро привыкли к полумраку, и Шарли рассмотрела его получше. Чисто выбритый, в больничном халате, немного осунувшийся. Но в целом Спенс выглядел неплохо.

Интересно, что произойдет, если она бросится к нему в объятия? Или опустится на колени рядом с креслом…

– Ну, я пойду, – вдруг услышала Шарли женский голос.

Это медсестра, мелькнула у нее мысль. Однако, еще не обернувшись, Шарли поняла, кого увидит. Этот негромкий вкрадчивый голос невозможно перепутать. Что здесь делает Венди Тейлор? Если Спенса выпишут только через пару дней, ей еще рано приезжать за ним.

Не надо тешить себя иллюзиями. Венди приехала навестить его. Шарли не ошиблась относительно таблички на двери. Она относится не ко всем посетителям, а только к некоторым из них.

– Не торопитесь, Венди, – сказала она. – Я лишь заглянула попрощаться. Мы уже уезжаем, тетя Шарлотта ждет меня в коридоре.

– Разумеется, это не мое дело, – встал с кресла Спенс, – но она и из тебя собирается сделать беспомощного инвалида?

– Спенс! – воскликнула Венди.

Шарли показалось, что ее голос прозвучал так, будто она урезонивает расшалившегося ребенка. Но она не поверила своим глазам, увидев, как отреагировал на это Спенс: вспыхнув, он искоса взглянул на Венди и опустился в кресло.

Он ведет себя так, словно эта женщина полностью подчинила его себе. Шарли почувствовала, как умирает последняя надежда. Ей остается лишь с достоинством уйти.

Надменно вскинув голову, она холодно произнесла:

– Ты прав, это не твое дело. Венди встрепенулась.

«Не беспокойся, – едва не произнесла вслух Шарли, – меня уже здесь нет».

Однако, несмотря на то что со всеми мечтами покончено, она не может уйти, не высказав того, что хотела.

– Спенс, у меня не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал. Огромное тебе спасибо, и поправляйся скорее.

Вот и все. Кажется, Спенс окликнул ее, но его голос заглушил стук закрывающейся двери. Впрочем, может быть, то была лишь игра воображения.

Так или иначе, теперь это уже не имеет значения.