Это не я!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Шарли, сидевшая в солярии особняка Хадсонов, беспокойно заерзала в шезлонге. Сегодня пятница, и уже два часа дня; как раз сейчас учитель, заменяющий ее, раздает детям оставленные Шарли задания для самостоятельной работы по математике. Потом после перемены – урок природоведения, и еще одна неделя закончится.

Мартовские каникулы кончились. «Разумеется, – подумала Шарли, – уж если болеть, то именно сейчас, ведь я все равно оставила план уроков учителю, пришедшему на замену». Однако бездельничать от этого не легче. Вот уже два дня, как она выписалась из больницы, и сейчас ей уже гораздо лучше. Возможно, стоит выйти на работу раньше, чем разрешил врач.

Но если честно, мысли Шарли были заняты не только школой. Она взглянула на раскрытую книгу, лежащую на коленях. Вот уже час она смотрит на одну и ту же страницу, а думает о Спенсе.

Надо бы радоваться, что она не выставила себя на посмешище в больнице. Вот было бы весело, если бы она объявила Спенсу, что верит, будто Венди для него ничего не значит, а он тотчас же опроверг бы это.

Ибо насчет Венди Шарли, несомненно, ошиблась – эта женщина ему далеко не безразлична, иначе Спенс не позволил бы ей отчитывать себя.

Нет, Венди многое для него значит, иначе ее просто не было бы в его палате…

Раздался звонок в дверь, и Шарли, захлопнув учебник, вскочила с места.

Из кресла в противоположном углу солярия послышался голос Шарлотты:

– Либби откроет.

– У Либби и без того забот хватает. Я сама могу открыть…

Но из прихожей уже донеслись шаги горничной. Шарли недовольно опустилась на место, и Либби провела в комнату трех приятельниц Шарлотты.

«Именно этого мне не хватало, – подумала Шарли. – Приятной беседы с дамами из бридж-клуба».

– Шарлотта, и как ты это перенесла! – запричитала одна из гостий, врываясь в комнату. – Мы пришли тебя подбодрить.

– Я вам очень признательна, – распрямилась в кресле Шарлотта. – Признаюсь, это было ужасно. Конечно, теперь, когда Шарли снова дома…

– Не буду вам мешать, – сказала девушка, собирая учебники и тетради. – Извините, мне нужно готовиться к урокам.

– Боже милосердный, – воскликнула Шарлотта, – эти два дня ты только и делаешь, что готовишься к урокам. Тебе нужно отвлечься. Либби, принеси чаю.

– О да, Шарли, останьтесь, – присоединилась к ней одна из дам. – Подумать только, что вам пришлось пережить! К счастью, все обошлось без последствий. Ведь… так?

– Мой кузен Вильям тоже однажды угорел, – ударилась в вспоминания другая. – А потом бедняга перенес инфаркт. Он был еще такой молодой… Врач сказал, это произошло потому, что организм ослаб после отравления угарным газом.

«Нет уж, спасибо! – подумала Шарли. – Только таких страшилок мне не хватает». Спенс тоже еще очень молод – слишком молод для инфаркта.

Третья женщина, не сказавшая до этого ни слова, села рядом с Шарлоттой.

– Я как раз собиралась звонить тебе по поводу приема в понедельник, – повернулась к ней Шарлотта. – Боюсь, я все же не смогу прийти. Напряжение последней недели оказалось слишком большим.

– Шарлотта, но ты же обещала разливать чай! И вообще, это особенное событие, и его нельзя пропустить. Не каждый день в Хаммондс-Пойнт приезжает такой знаменитый музыкант.

– Знаю, и мне очень жаль, что я не смогу прийти. Но, уверена, Шарли с радостью заменит меня.

Девушка внимательно посмотрела на тетку. Что там говорил Спенс насчет того, что Шарлотта, не задумываясь, сваливает на племянницу все, чем не хочет заниматься сама? Конечно, мнение Спенса теперь не имеет никакого значения. И все же меньше всего на свете Шарли хотелось весь вечер в понедельник разливать на приеме чай.

– Тетя Шарлотта, – замялась она, – я, наверное, не смогу.

– Чепуха, дорогая. Народу будет немного. И тебе пойдет на пользу отвлечься на час-другой.

– В понедельник я собираюсь выйти на работу, и после первого дня мне обязательно надо будет отдохнуть.

– Шарли, – ужаснулась Шарлотта, – врач сказал, что еще целую неделю о школе нельзя и думать!

– Знаю. Но мне кажется, я уже полностью поправилась. Почему я должна сидеть дома? – В ней начал вскипать дух противоречия. – Вы же сами сказали, что мне будет полезно отвлечься.

– Но прием – это же совершенно иное дело, – не сдавалась Шарлотта. – Там тебе не придется бегать на переменах за маленькими хулиганами.

– Насчет перемены я могу с кем-нибудь договориться, – пожала плечами Шарли. – А на уроках у меня всегда спокойно. – Мысль выйти в понедельник в школу казалась ей все более привлекательной. – Мне надо подготовиться. Прошу прошения… Да, тетя Шарлотта, вам ничего не надо отдать в химчистку?

– Если и надо, – холодно отозвалась Шарлотта, – я все равно не оставила бы своих гостей.

– Ну конечно, – пробормотала Шарли, – об этом не может быть и речи. До свидания!

Шарли сложила в сумку два костюма, шерстяные брюки и с полдюжины свитеров. Еще надо будет отдать в химчистку зимнее пальто: на дворе уже весна и теплая погода не за горами.

В окно Шарли увидела ковыряющегося у клумбы Мартина. Он заметил ее и помахал рукой, приглашая выйти к нему на улицу.

После бридж-дам это уже слишком. Опять выслушивать уговоры Мартина! Вчера за ужином он так долго распространялся о Спенсе, что Шарлотта вынуждена была оборвать его.

Однако, бросив сумку в машину, Шарли все же отправилась за дом. Дядя Мартин не виноват в том, что не чувствует, когда пора остановиться. В его преданности есть даже что-то трогательное.

«Если бы и я с самого начала заняла такую позицию, – пришло ей в голову, – все, возможно, сложилось бы иначе».

Хотя между нею и Спенсом по-прежнему оставалась бы Венди…

Мартин, судя по всему, ушел сегодня из офиса пораньше, поскольку одна клумба была уже обработана. Но Шарли даже не догадалась бы, что дядя вернулся домой, если бы не выглянула в окно. Наверное, они с Либби договорились и он дальше прихожей в дом не заходил.

– После больницы у меня не было возможности поговорить с тобой.

Шарли показалось, что он чуть ли не осуждает ее.

– Но я ведь все время была дома.

– Знаю. Только рядом постоянно была Шарлотта. – Сняв рукавицы, он натянул на уши зюйдвестку. – Я не мог сказать тебе ни слова.

– Да, тетя приняла все слишком близко к сердцу… – нахмурилась Шарли.

– Давай посидим немного, хорошо? Мартин направился к скамейке у розария.

Нарвав пучок травы, он принялся вытирать грязь с ботинок, старательно не глядя в ее сторону.

– Шарли, мне будет очень непросто, но я должен высказаться начистоту.

Какая-то обреченность в его голосе сжала сердце Шарли.

– Спенс?

– Ну, в общем-то, да.

Шарли стиснула руки с такой силой, что заныли костяшки пальцев.

– Он никак не может оправиться от отравления угарным газом? Именно поэтому его никак не выписывают…

– Нет! Он выздоровел и сегодня после обеда даже вышел на работу. Именно поэтому мне удалось ускользнуть домой, чтобы поговорить с тобой.

Шарли пришлось приложить силу, чтобы распрямить сведенные пальцы.

– Тогда… в чем же дело?

– Я трус, Шарли. – Голос Мартина был очень тих. – Низкий, подлый трус. Но на прошлой неделе, когда ты едва не погибла по моей вине…

– Вы тут ни при чем, – машинально возразила Шарли.

– Я быстро отрезвел. Я хотел рассказать тебе все еще тогда, ночью в больнице, но медсестра выпроводила меня. Впрочем, может, оно и к лучшему – ты была тогда еще очень слаба. А потом больше не представилось случая. Шарлотта не отходила от тебя ни на шаг.

– Дядя Мартин…

Вздохнув, он повернулся к ней, и Шарли увидела боль в его глазах.

– Шарли, в тот день Венди встречалась в домике садовника не со Спенсом.

Шарли начал душить истерический хохот.

– Что вы хотите сказать? Я же видела Спенса, говорила с ним.

– Да, но все было не так, как ты думаешь. – Мартин вздохнул, собираясь с мужеством. – Шарли, Венди никогда не была любовницей Спенса. Тогда она должна была встретиться со мной.

Все закружилось перед глазами Шарли, и ей пришлось ухватиться за спинку скамейки, чтобы не упасть. Она с трудом слышала то, что говорит Мартин: его слова текли мимо ее сознания.

– Это началось с год назад, – тихо продолжал Мартин. – Я и не предполагал, что так кончится… Венди такая милая, ласковая, нежная…

– У нее есть все то, чего недостает тете?

– Да, у Шарлотты есть недостатки, – пристально взглянул на нее Мартин. – Последние несколько лет, после инфаркта… В общем, она стала другой женщиной. Шарли кивнула.

– Конечно, это нисколько не оправдывает мое поведение, и я не собираюсь переваливать на Шарлотту свою вину. Я – женатый мужчина, который завел связь на стороне, и этим все сказано.

Шарли молча смотрела на него.

– Так вот, домиком садовника мы пользовались потому…

– Прямо под носом у Шарлотты?

– Э… да, это было очень удобно. У Венди был ключ, и она, как секретарша Спенса, имела веский повод бывать в домике, так что наша связь бросалась в глаза гораздо меньше, чем если бы мы встречались в гостинице или у нее в квартире.

– Наверное, вы правы. – Шарли затрясло от ярости. – Но ведь этот домик предназначался нам. Дядя Мартин… как вы могли?

– Шарли, милая, прости. Хотя мне нет прощения. Я должен был давно порвать с ней… Мое единственное оправдание – я не ведал, что творю. – Тихий голос Мартина был полон внутреннего достоинства. – Наверное, я просто не задумывался о том, что наша связь может быть раскрыта.

– А она была раскрыта. – Шарли достала из кармана носовой платок.

– Да. Спенс, наткнувшись в домике садовника на Венди, естественно, потребовал у нее объяснений. И ей пришлось рассказать ему, что происходит.

– А для этого ей обязательно надо было бросаться ему в объятия?

– Она была в шоке, рыдала у него на плече…

– Ну да. У Спенса такое широкое плечо, – яростно смяла платок Шарли.

– Шарли, ей тогда было не легче, чем мне сейчас, – пожал плечами Мартин.

Шарли сглотнула комок в горле. Дядя прав.

– Спенс сразу же увидел возможные последствия. Если до Шарлотты дошло бы…

– Это было бы катастрофой!

– Не то слово. За последний год у Шарлотты со здоровьем стало так плохо… Спенс с первого взгляда понял, какую глупость я совершил, и постарался найти способ как-то все сгладить.

Тут Шарли вспомнила, что Спенс, когда она вошла в домик, как раз говорил Венди: «Так продолжаться не может».

– Как любезно с его стороны!

– Если ты думаешь, что Спенс собирался выгораживать меня, то ошибаешься, – резко возразил Мартин. – Он намеревался поговорить со мной. Но тут появилась ты и, естественно, удивилась.

– Мягко сказано. – Слезы ярости жгли Шарли. – И Спенс даже не потрудился мне что-либо объяснить!

– Шарли, милая, подумай хорошенько. Он еще не успел решить, что ему делать, а ты убежала в дом – прямо к Шарлотте.

Шарли промолчала. Дядя прав. Разумеется, она не собиралась бежать именно к Шарлотте, но от этого не легче.

– Когда Спенс догнал тебя, Шарлотта уже была рядом.

Шарли вспомнила, как исказилось лицо ее жениха, когда он увидел, что в гостиной находится Шарлотта. Тогда она решила, что Спенс испугался, так как пожилой женщине сделалось плохо. Но теперь Шарли поняла, что Мартин прав: именно тогда Спенс, вместо того чтобы просить выслушать его, стал требовать поверить ему на слово.

Но ведь и Мартин был там и даже не пытался вмешаться.

– И вы позволили мне поверить в вину Спенса? Дядя Мартин, как вы могли?

– Я не пытаюсь выгородить себя, Шарли, – тихо произнес Мартин. – Я уже сказал, что вел себя как трус, однако уверяю: если бы я знал, что произошло, то не стал бы отмалчиваться. Не забывай, ведь в тот момент я понятия не имел о том, что происходит. Я. просто застал вас ссорящимися. Я даже не слушал, что ты говоришь. Все мои мысли были только о Шарлотте.

Шарли слабо кивнула. Из того, что все обидные слова, брошенные ею Спенсу, словно высечены у нее в сердце, еще не следует, что и все присутствовавшие в гостиной прислушивались к ним.

– Едва я узнал, что случилось: что ты застала в домике садовника Венди, – я попытался объяснить тебе, что Спенс ни в чем не виноват. Но ты уже указала ему на дверь. Вернула перстень и сказала, что больше видеть его не желаешь.

– И вы даже не потрудились попробовать все уладить?

Глаза Мартина наполнились грустью.

– Как только у меня появилась возможность, я попытался поговорить со Спенсом. Я сказал, что готов… хочу все тебе объяснить. Но он настоял на том, чтобы я молчал.

Шарли в смятении покачала головой.

– Почему он запретил вам говорить со мной?

– «Запретил» – это слишком сильное слово. Спенс дал мне понять, что мое вмешательство нежелательно, и попросил оставить все как есть.

– Да, – сказала Шарли, обращаясь не столько к дяде, сколько к себе самой. – Это мне знакомо.

– И я оказался настолько слаб, что согласился с ним. Не только ради того, чтобы спасти собственную шкуру, – поспешно добавил Мартин. – Просто я был уверен, что, как только остынете, вы сами во всем разберетесь. Но на прошлой неделе, когда я едва не потерял тебя… – Он расправил плечи. – Я больше не могу прятаться за спиной Спенса, позволяя ему защищать меня такой дорогой ценой.

– Значит, насколько я поняла, я могу прямо сейчас идти к Шарлотте и все ей рассказать? – Шарли сверкнула на дядю глазами.

– Делай то, что считаешь нужным, – медленно произнес Мартин.

– Но вы надеетесь, что я промолчу, да?

– Я не хочу ничего говорить Шарлотте. Я боюсь за ее здоровье. Да и какой в этом смысл? Все кончено. И больше никогда не повторится. – Он вздохнул. – Шарли, надеюсь, ты дашь мне хоть немного времени. Если ты считаешь, что Шарлотта должна все знать, пусть узнает от меня.

– Я должна поговорить со Спенсом, – сказала Шарли, вставая.

– Вот это правильно, – кивнул Мартин. – Он отличный парень, твой Спенс.

– Он не мой Спенс, дядя Мартин, – даже не обернулась Шарли.

– Но ведь ты поняла, что он ни в чем не виноват.

– Да.

– Тогда все будет в порядке, – облегченно вздохнул Мартин.

Шарли не стала разрушать его иллюзии. Направляясь к машине, она подумала, какая горькая ирония кроется в том, что теперь то, чего она так страстно желала, – доказательство невиновности Спенса – больше не имеет никакого значения.

Главное – это то, что их отношения со Спенсом были настолько поверхностны, что он даже не попробовал открыть ей всю правду.

Шарли нисколько не удивилась, увидев в административном крыле «Хадсон продактс» новую секретаршу – пожилую седовласую женщину. Та приветливо улыбнулась.

– Добрый день, мисс Коллинз. Я доложу мистеру Гринфилду о вашем приходе.

Дядя Мартин зря времени не теряет. Он наверняка уже предупредил Спенса о ее приходе.

– Не беспокойтесь, я сама, – сказала Шарли.

Однако на какое-то мгновение она застыла у двери, взявшись за ручку и собираясь с духом перед тем, как встретиться со Спенсом.

Спенс, оторвавшись от разложенных на столе бумаг, встал.

– Заходи, Шарли. Значит, Мартин наконец решился снять груз с души?

В его голосе прозвучал вызов, а глаза были начисто лишены веселья.

– Почему ты остановил его, не дал во всем разобраться в самом начале?!

Обойдя вокруг стола, Спенс присел на край, скрестив руки на груди.

– И что бы ты сделала, Шарли?

– Ну конечно, побежала бы прямиком к Шарлотте и выложила бы ей все, не заботясь о том, что с ней будет!

– Ты была вне себя, и я понятия не имел, чего от тебя можно ждать.

– Я не ребенок, чтобы кутать меня, оберегая от малейшего сквозняка!

– Мне бы не хотелось, – медленно протянул Спенс, – чтобы ты оказалась в эпицентре, если бы разразился скандал.

– Вот как? Значит, я должна тебя благодарить за то, что ты спас меня от чувства вины, которое преследовало бы меня до конца жизни, если бы Шарлотта умерла, узнав от меня эту страшную новость? Знаешь, Спенс, удивительно, как это ты сам не выложил ей всю правду. Ведь ты, кажется, уверен, что все ее жалобы на здоровье – пустое нытье. Что тебя остановило?

– Я никогда не называл Шарлотту притворщицей. Просто, по-моему, она гораздо здоровее, чем позволяет о себе думать. Однако ее проблемы со здоровьем – не главное, что меня остановило. Мне показалось, что было бы гораздо лучше, если бы Мартин пришел с повинной, а не был бы пойман с поличным. В этом случае оставалась бы надежда обойтись без истерик.

Шарли не могла себе представить, что ее тетка может спокойно воспринять подобное известие, при каких бы обстоятельствах его ни сообщили, однако она вынуждена была признать правоту Спенса. Конечно, положение сложилось скверное, но все же одни подходы к его разрешению лучше, чем другие.

– Но ты, Шарли, все расстроила. Ты не стала ничего слушать, ты не дала мне возможности поговорить с Мартином. Прежде чем я успел сказать хоть слово, ты выложила Шарлотте все подробности.

– Неправда!

– А как еще можно назвать то, что ты орала мне через всю лестницу?

Шарли прикусила губу.

– Если бы Мартин после этого стал объяснять, что во всем виноват он, а не я, это было бы похоже на признание, вырванное под пыткой.

– И все же ты мог бы сказать мне, что происходит, – упрямо не сдавалась Шарли.

– На глазах у Шарлотты, читающей тебе нотации по поводу того, как подобает вести себя воспитанной даме? Каким образом?

Шарли опустилась на подлокотник кресла. Спенс прав – она не дала ему шанса. И все же…

– А когда у Мартина появилась возможность поговорить с тобой без маячащей рядом Шарлотты? – продолжал Спенс.

Шарли молчала, пытаясь вспомнить. Действительно, первые дни она старательно избегала дядю, полагая, что он наивно пытается помирить их со Спенсом.

– Кажется, Мартин до сих пор не очень-то склонен открывать Шарлотте правду.

Спенс вздохнул.

– Возможно, он прав. Возможно, будет лучше, если он просто порвет с Венди и ничего не скажет Шарлотте.

Шарли нахмурилась.

– Кажется, я тебя не понимаю.

– Иногда лучшее раскаяние – это не признаться во всем и сказать: «Извини», а сделать так, чтобы случившееся, способное причинять боль близкому, впредь никогда больше не повторялось. Все кончено – к чему теперь Шарлотте узнавать о том, что было? Впрочем, решать Мартину, а не нам с тобой.

– Промолчав, он сможет избежать нежелательных последствий, не так ли? По-моему, тебя беспокоят не столько переживания Шарлотты, сколько то, пострадает ли Мартин из-за своей глупости!

– Наверное, ты права, – задумчиво произнес Спенс. – Похоже, ты даже не представляешь, какими ужасными будут последствия, если Шарлотте вздумается наказать Мартина.

– Едва ли она решится на развод, – пожала плечами Шарли. – А что еще она может сделать?

– Ты действительно ничего не понимаешь? Что ж, раз уж мы решили поговорить начистоту… Шарли, ты хоть имеешь представление, как возникла «Хадсон продактс»?

Шарли опешила. Какое отношение к случившемуся имеет фирма Мартина?

– Она основана на деньги Шарлотты, – сказал Спенс.

– На деньги Шарлотты? – ахнула Шарли. – Но это невозможно! Если бы они у нее были, они должны были бы быть и у моей матери. Ведь они с Шарлоттой – родные сестры.

– Речь идет не о деньгах вашей семьи. Эти деньги Шарлотта унаследовала от своего первого мужа.

– Я даже не подозревала об этом, – деревянным голосом проговорила Шарли.

В глазах Спенса появился блеск, который можно было бы принять и за сочувствие.

– Мартин работал у него водителем. Если бы не Шарлотта, он им бы и остался. Однако Мартин женился на вдове своего начальника, и она профинансировала открытие его дела.

«Когда в образующуюся семью деньги приносит женщина, она вправе сама заказывать музыку». Значит, тогда Шарлотта говорила больше о себе самой, чем о своей племяннице!

– Насколько мне удалось выяснить, все это случилось очень давно, и вполне возможно, что ты даже не слышала о первом замужестве Шарлотты.

– Нет, мне известно, что Мартин ее второй муж, но я как-то не задумывалась над этим. – Шарли вздохнула. – Теперь понятно, почему ты так испугался, что я ей все расскажу. Если она вышвырнет из фирмы Мартина, что будет с тобой? Скорее всего, ты последуешь за ним.

Губы Спенса сжались в тонкую полоску.

– Положим, этого она сделать не сможет. Фирма принадлежит Мартину. Но если при разводе Шарлотта подаст в суд иск о разделе имущества, заявив, что фирма была основана исключительно на ее деньги…

Однако Шарли его не слушала.

– Ясное дело, ты не хотел, чтобы я оказалась замешанной! Меня ведь запросто могли бы лишить наследства!

Спенс вернулся за стол.

– Твое предполагаемое наследство меня никогда не интересовало. Но сейчас весь наш разговор подтверждает, что я был прав.

– В чем?

– В том, что нет смысла что-либо тебе объяснять и просить поверить мне.

– Потому что ты ни в чем не виноват?

Он долго молча смотрел на нее, затем медленно, раздельно произнес:

– Нет, Шарли. Просто нет смысла спасать наши отношения.

Его слова больно ранили ее в самое сердце, и Шарли нанесла ответный удар:

– Спенс, но ведь ты просил слепо верить тебе, ничего не объясняя. Однако сам ты мне не доверял – ты опасался поделиться со мною фактами и не верил, что я смогу понять тебя!

Спенс подошел к окну.

– И сейчас ты как раз демонстрируешь мне это? Видишь ли, я мог бы тебе и не говорить про деньги Шарлотты, а теперь ты обернула это против меня.

Шарли, устыдившись, прикусила губу. Спенс прав.

– Извини. Я поступила… глупо. Но, Спенс, согласись, ситуация казалась мне чернее черного. Ты отказывался предоставить мне хоть какое-то объяснение – из чего я, естественно, заключила, что его у тебя просто нет! И даже в охотничьем домике, когда мы были совершенно одни и у нас была уйма времени, ты тоже не захотел говорить.

– Тогда это уже не имело никакого значения. – Его слова были полны горькой безысходности.

– Что ты имеешь в виду? – прошептала Шарли.

– В тот день, крича на меня при всех, ты все сказала. Ты отказалась поверить моему слову. – Отвернувшись, Спенс снова уставился в окно. – Я не могу любить женщину, которая мне не верит.

Каждое его слово жгло сердце Шарли. Они звучали погребальным звоном, возвещающим о крушении ее последних надежд что-либо исправить. Сглотнув комок в горле, Шарли тихо произнесла:

– Извини. Я любила тебя, Спенс.

– Ты уверена, что не была влюблена в собственную любовь? – бросил он, не поворачивая головы. Однако таким тоном, точно не задавал вопрос, а констатировал очевидный факт.

– И я по-прежнему тебя люблю, – прошептала она, облизав губы.

Спенс молчал.

Чтобы не унижать себя слезами, Шарли поспешно развернулась и ушла – от мужчины, которого любит.