Фантош. Игра в открытую

Глава № 6

Кирилл деловито возился с датчиками, я даже залюбовалась. Он действительно любит эти свои нейроны или что он там изучает. Ловкими движениями он закреплял датчики, безошибочно с первого раза находя место. Скорее всего, свой мозг он изучал чаще всех остальных. Сам себе подопытный.

— Сейчас загрузится программа, и будешь сама выбирать...

— Лера, зря ты на это согласилась, — перебил вошедший Илья, притащил мне бутерброды и чай, — это такая муть скучная, ты уснешь на третьем слове. Лучше пойдем опять ножи покидаем, тебе же это больше по душе? Кстати, даже твои мишени с рожей Кира сохранились.

Пока Илья без умолку трындел под недовольным взглядом Джексона, расставляя еду на столе, Кир застыл, ожидая моего решения, пристально разглядывая меня. В его глазах промелькнуло волнение, будто он переживает, что я откажусь и вприпрыжку побегу кидать ножики. Неужели так хочется ему меня познакомить со своим внутренним миром и тайнами?

— Вот еще, я и так кидаю лучше тебя, сам тренируйся. Ты чего замер опять, Кир?

Вот и вознаграждение за мой выбор. Улыбается. С вызовом смотрит на Илюху, мол, видал что? Кому нужны твои развлечения, когда тут такое? Закончив все приготовления, Кир лег на кушетку, повернув монитор к нам, и сунул мне в руки беспроводную клавиатуру. Да, с курком и оптикой я управляться умею, а вот это для меня как для динозавра смарт-часы. Видимо, моя нервозность по этому поводу была ему заметна, поэтому Кирилл тихо сказал:

— Программа сложная, я буду говорить, куда нажимать.

Дождавшись моего неуверенного кивка, Кирилл запустил программу, и на мониторе появились изображения: очертание головы и кудрявенький мозг, пока без признаков активности.

— У каждого человека своя индивидуальная вселенная… — начал объяснять мне Кирилл, и Илья тут же демонстративно захрапел на всю лабораторию.

Вот же засранец, неужели им все мало с Джексоном? Неустанно моего умника донимают.

— Илюх, я тебя пришью! — пригрозила я, утягивая бутеры к себе. А то принес мне и сам же половину уже смолотил. Желудок бездонный. — Или утоплю. Иди в бассейне барахтайся.

— Да ну! Мне не дано! Я по и суше неплохо передвигаюсь, — продолжал вредничать Илья.

— Кир! Ну, пусть он себе рот, что ли, забинтует? Он мне мешает! Сделай что-нибудь! — потребовала я у скромно наблюдающего за нами парня в датчиках.

— А он не может, — заржал Илья, — ему оборудование жалко! Вдруг я ножом в него попаду! Лаборатория — это зона моей безопасности! — победно заявил Илья, но тут же улыбка его пропала, как только Кир немного приподнялся, сказав:

— Я ведь могу выйти с тобой отсюда, не думал об этом?

— А у меня дела важные, — решил Илья и усвистел как ветер в поле.

Джексон хмыкнул, продолжая колдовать с моей кровушкой, а Кир наконец продолжил:

— Так вот, мозг — самый удивительный орган человеческого тела и несомненно самый важный. Он, как главный бортовой компьютер, собирает информацию со всех частей тела, управляет всеми его функциями, от детальнейшей регулировки жизнедеятельности до сложного поведения и возвышенных размышлений. Но не об этом. Я покажу тебе, как выглядят различные эмоции. Мои, которые ты не видишь, и там, где их спрятать невозможно…

В этот момент Кирилл включил что-то, и на схематичном мозге загорелись много разных разноцветных точек, действительно — звездный сгусток вселенной. И то, что это именно в его голове такие яркие и разноцветные светящиеся точки, его мир, меня вгоняло в трепетный восторг. Некоторые из них мелькали, то появляясь, то пропадая, и вдруг добавились совсем новые, другого цвета, и сразу же сплелись с остальными, не уступая им в яркости.

— Боже, это самое красивое, что я видела, Кир! — восхищенно прошептала я. — Просто волшебно, расскажи мне про них. Про светлячков.

Я услышала, как облегченно выдохнул пациент и, повернувшись к нему, попала в плен его глаз. Отражающаяся в зрачках картинка монитора добавила его гипнотическому взгляду еще больше притяжения. Его пушистые ресницы с выгоревшими кончиками на солнце дрогнули, и Кирилл поднял ко мне руку, потянув на себя за запястье.

Обхватив мое лицо ладонями, Кир приблизил свое, недвусмысленно опустив взгляд на губы. Его горячее дыхание было рваным, а сердце колотилось, норовя выскочить из груди прямо мне в ладони, которыми я уперлась в его грудь, чтобы не рухнуть.

— Это было волнение. Я переживал, — выдохнул мне в губы Кир и порывисто прижался своими в самом чувственном поцелуе в моей жизни. От которого по телу пробежала мелкая дрожь.

Он будто открывался мне полностью, показывая, насколько для него важно мое мнение или я сама. Наши губы нежно и трепетно ласкали друг друга, как будто это первый поцелуй, поначалу робкий и неспешный, но все больше углубляющийся и страстный. Крепкая ладонь скользнула на затылок, и, уже не сдерживаясь Кир проник языком, раздвигая губы, встречаясь в жарком танце с моим, лаская его и кружа. Задевая небо кончиком языка, и у меня уже улетучились все мысли из головы.

Мы настолько увлеклись и потерялись в пространстве, что появившийся жужжащий звук как гром среди ясного неба прервал наш поцелуй.

— Центрифуга, — улыбаясь, пояснил Кир, глядя в мои круглые с перепугу глаза, — Джексону для анализа нужна твоя плазма.

— Я через пару минут выйду, вернусь через десять, сильно не увлекайтесь, — подергав бровями, сообщил Джексон, от которого, конечно, не укрылся наш метод исследования мозга Кира.

— На всякий случай постучи, — посоветовала я, вызвав хриплый смешок Кира.

И, конечно, тут же уставилась в монитор, чтобы найти отражение, точнее, место рождения этой редкой в его случае эмоции.

— Вот она, — безошибочно отгадал Кирилл, что я ищу.

— А это что? — заинтересовалась я самым привлекательным, по моему скромному мнению, кусочку, яркому и мерцающему.

— Это ты, — просто ответил Кир, опять испытующе глядя на меня.

— Ага, Лерка, это стопудово ты, это стресс, — отомстил напоследок Джексон и быстро покинул лабораторию.

— Правда, я стресс для тебя? — расстроилась я, хотя, конечно, ожидаемо, что уж тут.

— Не совсем, ты для меня почти все на этой картинке. Радость, счастье, влечение и стресс являются неотъемлемой частью любви, без них не создаются новые нейронные связи, которые потом станут необходимостью. Я буду желать испытывать это снова и снова. Так рождается это чувство. Ты заполняешь очень большую часть этой вселенной, Лера.

Кирилл все болтал и болтал о сложности и процессе появления чувств, привычек и чего-то там еще, а в моем мозгу уже билось только одно слово. Любовь. Это он мне признался так оригинально в своих чувствах? Или я слышу то, что хочу слышать?

Это настолько меня потрясло, что я, видимо, тоже на стрессе, начала есть бутерброд, задумчиво разглядывая его нейроны. Как это можно различать вообще? И понимать, что именно эта эмоция та, а не другая в этом же секторе? Наверное, не для меня все эти заумные штуки. Курок и оптика куда проще.

Моя тренированная визуальная память, конечно, мне помогала замечать изменения на мониторе, вот как сейчас, опять появилось что-то новенькое, а часть светлячков начала пропадать. Повернувшись к Киру, я поймала его за наглым занятием. Он пристально следил, как я жую бутер, слизывая крошки с губ. Зрачки в глазах пациента расширились, и, конечно, мне захотелось похулиганить и проверить свои догадки.

Отложив свой перекус, быстро запив его чаем, я недолго думая запустила руку под футболку Кира и, пробежавшись по горячему, твердому прессу с убегающей дорожкой волос, опять уставилась в монитор, продолжая гладить и немного царапать испытуемого.

Картинка начала меняться со скоростью света, все врут, мозг у них не отключается. Наверное, только частично, а вот некоторые его зоны горят как крошечные прожектора, переливаясь и сверкая как тысячи гирлянд. Я решила пойти дальше и опустила ладонь на внушительный бугор, одновременно почувствовав, как ладонь Кира пробралась мне под плед и заскользила вверх по бедру.

Кирилл смотрел на меня не отрывая взгляд, и хоть уровень его эрекции уже был внушительным, он терпел, позволяя увидеть мне это на экране. Хотя мне уже самой стало невыносимо жарко и сладкая тяжесть внизу живота уже требовала прекратить эксперимент. Но и Кир терпел недолго, шумно выдохнув, он, как хищник на охоте, резко схватил меня и, перевернувшись, вжал в кушетку, жадно впиваясь мне в губы. А мне нравятся эти уроки изучения наших тараканов.