Ферма на краю мира

ГЛАВА 2

– Кла-а-ас, – протянул Пирс. – К нам то как попали?

– Заблудилась.

– Куда сейчас идете?

Дотошный паренек мне не особо докучал, но я боялась случайно проговориться. Не могла понять, можно ли рассказывать хоть кому-то о том, откуда я родом, или нет, поэтому за своими словами лучше следить. А то отведут на какие-нибудь опыты! Окинув взглядом едва ли не средневековое поселение, хмыкнула – сомневаюсь, что у них вообще знают, что такое “опыты”.

И снова я ошибалась. Но узнала об этом конечно же не сразу.

– Скажи, а в том доме что на отшибе, кто живет?

– Эйран Флор. Вы к нему идете? Бесстрашная вы однако.

– Не к нему, наверное. Я о другом доме, который разрушен.

– Там – никто, и вам не советую к нему приближаться, – мальчишка вздрогнув, съежился.

– Почему?

– В нем живут призраки. Существа не очень приятные, и даже опасные.

Я усмехнулась. Да, в десять лет я тоже верила в призраков. Но ответ Пирса меня успокоил – если в том доме никто не живет кроме привидений, значит мне не помешают. Спать хотелось ну очень сильно, бессонная ночь проведенная с промокшим от слез платком в руках, давала о себе знать.

Двинулась вдоль дороги, и с удивлением обнаружила, что Пирс идет за мной. Не то что бы мне стало страшно, но все же было как-то не по себе.

– Тебе тоже в ту сторону?

– Нет, я хочу вас проводить.

– Зачем?

Мальчишка насупился, смутившись.

– Вы со мной разговариваете.

Более странного ответа я не ожидала услышать. Местный сумасшедший что-ли? Вроде выглядит нормальным. Ну ладно, что ж.

– Хорошо, идем. Правда, лучше проводить, а то снова потеряюсь.

– А вы из какого рода?

– Езерских… Наверное, – хмыкнула я, назвав свою настоящую фамилию. Рода! Ну и сказочник, этот Пирс.

– В нашем королевстве таких нет, – скептически взглянул на меня паренек.

– Я из другого.

– Из какого?

– Ты очень любопытный малый.

– Я люблю разговаривать, но не с кем.

– Отчего же?

– Так вышло.

Нет, он определенно что-то скрывает! Любопытство брало верх, и я стала придумывать, как выведать у мальчишки его секрет.

– Ты учишься где-нибудь?

– Нет, конечно, вы что!

– Эм, ладно. С кем живешь, мама, папа, братья?

– С батей.

А словечко-то земное. Или здесь тоже так говорят? Какое-то время мы шли молча, пока у меня не зарычал от голода живот.

– А можно где-то еды достать? Только у меня денег нет совсем.

– Гуся вы же на что-то купили?

– Так я за него последние и отдала. Не буду же его есть, в самом-то деле.

Клетка дернулась, птица заметалась, стукаясь об решетки.

– Тише, маленький, тише! Ты мне друг, а друзей я не ем.

– Это хорошо, – расплылся в улыбке Пирс. – А то бывают, знаете, нелюди.

– И все же, есть возможность где-то покушать?

– Вообще да… Отец должен уйти в город сейчас, а у нас с обеда осталась вареная картошка.

Я почувствовала укол стыда. Можно сказать, напросилась на ужин, но голод был очень сильным. Последний раз я ела… не соврать бы, дня два назад. Последний морковный салат доела, да огурцы соленые.

Мы развернулись и пошли к дому Пирса. Домик его был крошечным, а за ним в огороде стоял сарай, в него мальчишка меня и повел. Расположились на куче сена рядом с загоном, в котором хрюкал во сне маленький поросенок.

– Хозяйство держите?

– Порося, да корову. В поселке без хозяйства не прожить, а так мясо свое, молоко. Овощи еще с огорода, скоро картошку сажать вот будем.

Я прижала колени к груди, и задумалась. Паренек казался слишком смышленым для своих лет, и довольно странно, что он нигде не учится. Разговаривает грамотно, рассуждает как взрослый.

– Так почему с тобой никто не дружит? – мне не давал покоя этот вопрос. Пирс развалился на сене, закинул руки под голову.

– Таких как я тут не любят. Боятся, что-ли, не знаю. Может быть презирают, но в лицо не говорят.

– Ты кажешься вполне обычным, даже милым, – улыбнулась я, а паренек зарделся.

– Сразу видно, что не местная. Что, маменька с папенькой никогда не выпускали из дома? Наверное и училась еще в академии.

– Училась. Только не в академии, а в университете. Не закончила последний курс, – ответила я. А про себя добавила: не хватило денег, а потом дед умер и мне пришлось вернуться в деревню. Как же я проклинала тот день!

Случившееся пять лет назад перевернуло всю мою жизнь с ног на голову, и не было ни одного дня с того момента, чтобы я не злилась на судьбу. В то время, как мои подружки выходили замуж, катались по морям, я чистила птичник с утра до ночи, выращивала и продавала гусей, выращивала и продавала…

А потом случился позавчерашний день, и моя жизнь снова перевернулась.

– На каком факультете училась? – отвлек меня от размышлений Пирс.

– На экономическом, – мальчишке я не боялась рассказывать правду частично. Нет лучше собеседника, чем собеседник без друзей. Этот точно никому не расскажет.

– Ого! Какая-то новая разновидность магии? Я читал всего о пятнадцати, но про такую не слышал.

– Какой еще магии? – спросила, выдержав паузу. Решила, что мне послышалось.

Пирс сел на куче сена, и удивленно посмотрел мне в лицо.

– Ты странная, вот что я скажу. Из аристократов, училась в каком-то необычном месте, о магии не слышала. Откуда ты? Даже в самом захудалом королевстве есть книги в которых все можно прочитать. Ты никогда не читала?

Так, все! Я так больше не могу!

– Пирс, а слышали ли в вашем поселке хоть что-то о других мирах?

Мальчишка фыркнул, открыл рот чтобы что-то сказать, но застыл словно привидение увидел.

– Ты… что? Правда? Ты не из Молота? Пресвятой Создатель! – паренек вскочил, забегал по сараю. Поросенок испугался шума, завизжал, и тоже принялся бегать по клетке. – С ума сойти!

– То есть все-таки слышали?

– Да ты что! В академии целые факультеты Путешественников есть! Исследователи других миров – это элита Молота. Их единицы: земные, подводные, и морские. Путешественники уходят через порталы иногда на целые десятилетия, если проход редко открывается, а потом возвращаются и пишут книги. Только прочитать их нельзя – такие знания доступны лишь правящему роду. Книги хранятся в королевской библиотеке для будущих поколений, а сами Путешественники дают клятвы о неразглашении еще до того, как поступят в академию.

Пирс продолжал прыгать и скакать по сараю, эмоции разрывали его не меньше чем меня. У меня словно камень с души свалился, когда рассказала мальчишке правду. Одной мне было бы не вынести всего этого.

– Ты ведь никому не расскажешь? Пирс, если кто-то узнает… я боюсь, что может случиться.

– Спокойно! Во-первых, со мной никто не говорит. Во-вторых, такой секрет мне и самому нужен. Я всю свою жизнь мечтал узнать хоть что-то о другом мире, любом, а тут ты… Ох! Создатель услышал меня!

– Сколько тебе лет? – расхохоталась я на фразе “всю свою жизнь”.

– Четырнадцать, – закатил глаза парнишка.

– Оу, – удивилась я. – Выглядишь ты чуть моложе.

– Лет с трех мне рассказывали сказки о Тетраории – это мир, из которого к нам пришли русалки, – взбудораженный мальчишка плюхнулся на сено, но тут же снова подскочил. – Существа страшные, столько мужиков погубили! Портал в тот мир есть только в озере, которое находится в поселке Русалочий, так что никто никогда в Тетраории не бывал. За исключением одной женщины, но та давно померла и я даже не знаю, правда ли все ее россказни в исторических книгах.

– Я сама еще толком не знаю, как я сюда попала, если честно, – перебила мальчишку, и он замолчав, взглянул на меня растерянно. – Я правда заблудилась. Решила свернуть с дороги, чтобы дойти домой быстрее, а когда впереди увидела указатель “Росиный”, было уже поздно. Вокруг оставалось все таким же, только мир, как оказалось, другой.

– А откуда ты? Ну, из какого мира?

– Земля. Слышал когда-то?

– Если только в сказках. Путешественники бывали на Земле, но информация о ней вообще никому не доступна, кроме самого короля. Говорят, ваш мир слишком сильно отличается от всех других и очень опасен, а еще что живут у вас только люди. Это правда?

– Ну да, – пожала плечами, нахмурившись. – А у вас – нет?

– Да ты что, нет конечно. Но я потом тебе расскажу обо всех расах, многие из которых кстати живут в Росином. Вообще этот поселок пятнадцать лет назад покидали в спешке все кто тут жил, но потом сюда вернулись все те, кто не нашел пристанище в другом месте.

– А из-за чего?

– Если честно, и сам не знаю. Об этом мой отец не любит говорить, ну а спросить у кого-то еще не могу.

С улицы раздался шум, словно поленница рассыпалась, Пирс выглянул за дверь и махнул мне рукой.

– Все, идем. Батя ушел.

Мальчишка завел меня в дом. В прихожей было почти пусто – только одинокий табурет стоял на трех ножках, прислоненный к стене. А вот в комнате… Я застыла посреди дома в изумлении, резко решив отказаться от предложенной еды.

Настолько скромно не жила даже я! А уж я-то считала, что мы с дедом были самыми бедными в деревне.

В доме Пирса было всего две крошечных комнатки – спальня, и кухня. В спальне, вход в которую был сразу из малюсенькой прихожей, не было даже пола. То есть совсем не было – голая земля, голые бревенчатые стены, у окна был сооружен топчан, напротив него, у другой стены – второй. Постельного белья не было, на топчанах лежали только замызганные матрасы.

Из спальни дверь вела на кухню, где на голой земле лежали никак не закрепленные не ошкуренные доски. У окна стояли стол и два стула, в углу большая печь. И все. Грязные стекла приглушали солнечный свет, не мыли их наверное, потому что не было даже простеньких занавесок.

Мне было стыдно. Стыдно за то, что я злилась на деда из-за нашего положения. За то, что я сбегала из дома, когда нечего было есть, а дед все время только спал. Он болел, но я этого не понимала. Стыдно за то, что я сбежала в университет и три года даже не вспоминала о деде.

– Мы живем скромно, – словно сквозь толщу воды услышала вздох Пирса. – Все деньги батя отдает за долг, чтобы дом не забрали.

– Почему? – рассеянно спросила я. Медленно скользнула взглядом по голым стенам и становилась на железной кастрюле без крышки, в которой и лежала вареная картошка. Мне и кусок в горло не полезет теперь.

– Люди говорят, что мы не местные.

– Из другого поселка? Королевства?

– Мира, – пожал плечами мальчишка. – Но я не помню момент переселения, а отец запретил об этом спрашивать. Я даже сам не знаю, кто я такой, но подозреваю, что точно не человек. Со мной поэтому никто не говорит. У бати есть друг, который ему помогает, дает работу, а меня… Короче, ты есть будешь?

Я снова взглянула на картошку. Поесть надо, иначе силы меня окончательно покинут. Пирс положил три картофелины на тарелку, поставил на стол и пригласил меня сесть. Себе налил воды, и тоже занял место за столом.

– Ты поэтому хотел встретить кого-то не отсюда? – я надкусила овощ, и зажмурилась от удовольствия. Желудок тут же заурчал, требуя еще.

– Да. Я четырнадцать лет живу в Молоте, но никогда еще не встречал никого из других миров. Да даже не слышал о них, что уж. Даже начал думать, что их вообще не существует, а все истории выдуманные. Но тут ты появилась, – мальчишка глянул на меня с надеждой. – Ты же меня не обманула, да?

– Если бы, – я доела картофелину. – Сама думаю, как теперь выживать.

– Домой хочешь?

– Если честно, то нет. У меня можно сказать, нет дома.

– Почему?

– Ну, чисто технически, само жилье есть, а вот делать там нечего. Два дня назад у меня было тринадцать гусей, на которых я собиралась заработать денег себе на зиму, чтобы купить дров и еды. Огород был, но очень маленький, поэтому на одних овощах не прожить.

– Что случилось то?

Я отпила воды из стакана Пирса. Чувствуя, что к глазам снова подступают слезы, собралась с силами и улыбнулась.

– Волки гусей сожрали. У меня были деньги, совсем немного, я на них купила Евлампия, – кивнула на клетку с притихшим гусенышем. – Думала, хоть с одной птицы начать все заново.

– Ну… начнешь все заново. В Молоте.

– Другого выхода нет, – фыркнула я. На тарелке оставалась последняя картофелина. Вот как, думала и кусок в горло не полезет, но не заметила как наелась. Мальчишка задумчиво смотрел в свой стакан с водой. Я же благодарила Вселенную за то, что он послал мне друга. Пусть совсем молоденького, но поговорить с кем-то по душам иногда важнее любой помощи. Не с Евлампием же говорить, в самом-то деле.

– Я придумал! – вскинулся Пирс. Лицо мальчишки сияло.