Фэй. Сердце из лавы и света

Глава 3

– Фэй, открой уже дверь, нам звонят!

– Разве ты не можешь сама это сделать? – Я не ждала гостей. До прихода Лиама оставалось два часа. Я погладила по чешуйчатой спинке Налу, мою ящерицу.

– Нет, я в душе. Поторопись, оп-оп!

Оп-оп? Я что, похожа на лошадь? Я положила ящерицу обратно в террариум. Жду не дождусь завтрашнего дня, когда мама наконец-то улетит в Исландию. Неделя без ее командного тона была бы для меня действительно полезной. Когда она рядом, мне приходится убираться, делать за нее работу по дому и учить математику.

Мама просто не понимала, что мне приятнее окружить себя чем-то живым, а не какими-то глупыми мертвыми числами. Но пока я не закончу школу, мне придется с этим мириться. Хочу просто сдать экзамены и затем изучать биологию, я что, многого прошу?

В дверь снова позвонили. В этот раз довольно настойчиво.

– Фэй!

Я раздраженно простонала и направилась в сторону двери.

– Да иду я уже!

– Добрый вечер, ты здесь живешь?

В шоке я отступила на пару шагов назад. За дверью стояли двое полицейских.

– Да, а что? – мое сердце забилось быстрее. Черт! Мне только удалось забыть о вчерашнем вечере. Неужели полицейский из Лактанги просто притворился, что вернулся в участок, а вместо этого незаметно проследил за мной и Лиамом? Должно быть, так и было. Как еще копы могли узнать, где я живу?

– Я офицер Краус, – сказал один из полицейских. Он был примерно того же возраста, что и моя мать, у него были светло-каштановые волосы и угловатый, чисто выбритый подбородок. – А это мой коллега Шлеммер, – они оба держали удостоверения личности перед моим носом. – Ты одна дома?

– Нет, с мамой.

– Можно с ней поговорить? – спросил полицейский с рыжими волосами.

Могла ли мама что-то натворить? Ну нет, вряд ли. Я даже не могу представить.

– Она в душе. Что вам от нее нужно?

– Нам сообщили, что в этом доме есть растения, состоящие в списке запрещенных законом наркотических веществ, – сказал Краус.

Его взгляд буквально выжигал во мне дырку. О нет! Последний росток травки. Он все еще в моем рюкзаке. Почему я не выбросила его?

– Наркотики? Быть того не может! – солгала я.

– Кто пришел? – спросила мама. Фоном я слышала шум воды в ванной.

– Полиция. Ты можешь подойти?

Тишина.

– Ты ведь шутишь?

– Нет, я серьезно, – к сожалению, мне пришлось воздержаться от язвительных комментариев, потому что главный полицейский выглядел довольно угрожающе. Вся его поза была такой напряженной, как будто он боялся, что я собираюсь оттолкнуть его и сбежать, закинув на плечо мешок с наркотиками.

Звуки воды исчезли, и через несколько мгновений мама вышла из ванной. На ней был халат, а ее мокрые длинные темные волосы спадали на плечи.

– Что-то случилось? – она нервно теребила пояс халата, а я тихонько пинала свой рюкзак, чтобы как можно незаметнее скрыть его в гардеробной.

Все повторилось: Краус и Шлеммер, вот удостоверения личности, незаконные растения в квартире… Глаза мамы становились все больше и больше, но, как и я, она придерживалась мнения: этого не могло случиться! Но, к сожалению, моя мать не звучала так уверенно, как я.

– Можем ли мы посмотреть квартиру? – спросил офицер Краус, но это больше походило на приказ, чем на вопрос.

– Конечно, заходите! Вы знаете, моя дочь любит растения. С самого детства, – бормотала мама по дороге в зимний сад. – Она постоянно рыхлит землю, что-то сажает, пересаживает… Она даже разговаривает с растениями. И, как видите, они сходят с ума по ней, разве это не удивительно? Она точно унаследовала это не от меня. Однажды в подростковом возрасте я засушила декоративный кактус, – она засмеялась. – Взгляните!

– Выглядит здорово! – удивился рыжеволосый коп. Он казался впечатленным, и, если бы я не была так сильно напугана, мне бы это польстило. Потому что зимний сад был моей гордостью. В нем росли лимонные и апельсиновые деревья, ароматный жасмин, две вашингтонии, настурции, львиное ухо. Страстоцвет и каллистемон цвели особенно красиво. В качестве вишенки на торте была ящерица Нала, которая лежала в террариуме под ярким светом и загорала.

Сквозь листья пальмы я заметила третьего полицейского. Скрестив руки за спиной, он стоял прямо перед нашим зимним садом. Неужели Шлеммер и Краус приказали ему ждать там, чтобы я не сбежала через окно?

Также я увидела нашего соседа Юнга. Он просто выносил мусор, как обычно в перчатках. Сосед украдкой взглянул на нас, в то же время пытаясь отпугнуть свободной рукой ворона, который удобно устроился на мусорном баке. Была ли это та самая птица? Ворон остался сидеть, угрозы Юнга его ничуть не впечатлили.

– Цапни этого глупца за руку! – тихо пробормотала я.

Пакет с мусором упал на землю. Банановая кожура, огрызки яблок и остатки салата тут же разлетелись по асфальту, а наш сосед запрыгал, как кролик. Он наверняка ворчал, я видела это по его сердитому лицу, ворон все еще держал его за руку. Птица прочитала мои мысли, или это простое совпадение?

Как бы больно ему ни было, сосед это заслужил.

В отличие от меня, полицейский Краус совершенно не был заинтересован в том, что происходило на улице. Даже удивительная красота природы в моем зимнем саду его не покорила. Он поправил куст, за которым Лиам просил меня присмотреть.

– Ты знаешь, что это такое?

– Конечно. – Разве он не знает, что это? – Это мак-самосейка. Обычно в это время года он больше не цветет, но здесь, в зимнем саду, в конце октября все еще тепло и… – нервно продолжала я, потому что Краус смотрел на меня с неподвижным выражением лица и скрестил руки на груди, – …растения здесь всегда цветут немного дольше, чем в дикой природе и…

– Не держи нас за дураков, – отрезал он. Офицер настолько сильно сдвинул брови, что между ними образовались две складки.

Я сжала губы.

– Это. Обычный. Мак.

– И что ты собираешься с ним делать? – мягко спросил Шлеммер, его коллега. Он явно был тем самым хорошим полицейским, но его вопрос поставил меня в тупик. Что я буду делать с растением? Я взглянула на офицера. Он был симпатичным.

В любом случае мало что можно сделать с маком. Все это знали. Народная медицина приписывала ему успокаивающее действие, но это не было доказано наукой.

Однако, чтобы не молчать, я сказала, что иногда добавляла засушенные лепестки мака в домашний травяной чай.

– Они красиво смотрятся даже в мыле или любых других уходовых средствах. Такая оригинальная косметика нравится моим друзьям.

Брови Крауса поднялись от негодования.

– Ты еще его и друзьям своим толкаешь?

Ну, если это сейчас так называется, то да. Я кивнула.

– Семена тоже? – что-то скрывалось в выражении его лица, и я начала задаваться вопросом, не мог ли он сам принимать наркотики. Что его так заинтересовало в этих маках?

– Да, их тоже. В большинстве случаев я просто срезаю цветок, а мои друзья сами сушат листья. Поскольку в следующем году я сдаю выпускные экзамены, мне нужно много учиться, и, к сожалению, у меня нет времени ни на что другое, – я сердито взглянула на свою мать.

– Хорошо. Этого достаточно, – Краус внезапно стал очень довольным. Он повернулся к моей маме. – Я должен попросить вас и вашу дочь поехать вместе с нами в полицейский участок.

– Потому что она добавляет сушеные листья мака себе в чай? – мама выглядела такой же ошеломленной, как и я.

– Нет. Потому что она незаконно торгует снотворным маком.