Фейерверк

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Ее била дрожь. Наверняка она ослышалась. Не мог же он сказать…

Пальцы Джесси впивались в ее напряженное тело с отчаянной настойчивостью.

— Я так и не смог забыть тебя, Мэгги. — Казалось, он признавался в чем-то постыдном. — Я пытался. Боже, как я хотел тебя забыть!

— Мужчины семейства Таггарт хранят верг ность до самой смерти. Так писал твой прапрадедушка Джеймс твоей прапрабабушке Диане. — (Неужели это я говорю таким спокойным голосом?)

— Он был прав. Как только я тебя увидел, то понял, что ты создана для меня, ты — единственная.

Его рука коснулась ее шеи, большим пальцем он провел по бьющейся жилке.

Мэг вздрогнула. Если я только пошевелюсь, момент будет упущен, и мне придется лететь в Бостон.

— Ты делаешь это ради Рэнди? — предположила она, боясь думать иначе.

— Да нет же! — Джесси провел рукой по ее лицу. — Я делаю это — вернее, стараюсь сделать — ради нас. По-моему, ты меня тоже не забыла. Ты скучала по мне так же, как и я по тебе, только ты слишком упряма и не хочешь признаться в этом.

Он притянул ее к себе. Мэг вздохнула, но сопротивляться не стала.

— Так кто же из нас упрямый? — шепотом спросила она.

Ее захлестнуло волной любви — чувства, которому она так долго сопротивлялась. Она положила ладони ему на скулы, с трудом различая в полумраке его черты.

Но это было не обязательно — она хранила его образ в своем сердце. Худощавое красивое лицо, ясные серые глаза, чувственный рот — вот портрет ее мужа, человека, которого она любила.

— Что до упрямства, так тут мы два сапога пара, — улыбнулся он. — Как я понимаю, ктото должен сделать первый шаг, иначе мы состаримся и поседеем, пока поймем, что предназначены друг для друга.

Он прижался губами к ее мягкой ладони.

— Я хочу, чтобы ты снова стала моей женой, — прозвучало в полной тишине.

Мэг замерла, но сердце ее радостно забилось.

— Я всегда оставалась твоей женой.

Он нетерпеливо тряхнул головой.

— Ты отлично понимаешь, что я имею в виду. Я хочу, чтобы ты вернулась в мой дом и в мою постель. Если между нами что-то произойдет, я не хочу, чтобы ты опять от меня сбежала. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, а я — рядом с тобой. Всегда. Это нужно и тебе, и мне.

— Ты слишком много хочешь, — сказала она просто так, для порядка.

— Для этого я готов много отдать.

Голова у Мэг шла кругом.

— Почему ты на меня так смотришь?

— Жду ответа на свое предложение.

— Ладно.

Они сидели неподвижно, время шло. Он сжал ладонями ее руки, и Мэг чувствовала, как он напряжен.

Наконец он в нетерпении привстал и спросил:

— Что значит «ладно»? Я не шучу, Мэгги. Мне нужен ответ. Ты вернешься ко мне?

— Ох, Джесси! — Мэг рассмеялась и припала к его груди. — Это и был мой ответ! Ладно — значит да. Я сейчас сама не своя, может, потому неясно выражаюсь.

Джесси издал победный клич и сгреб жену в охапку. Запустив руки в ее волосы, он осыпал поцелуями лицо и шею Мэг.

— Так, говоришь, ты не в себе? Значит, зря я боялся, что ты влепишь мне пощечину и пошлешь куда подальше.

— А я думала… — она чувствовала, как сжимаются его объятия, как от его дыхания колышутся ее волосы, — я думала, что твое терпение лопнуло и ты будешь требовать развода.

— Таггарты не разводятся.

Наконец их губы встретились. Как долго пришлось ждать! Ведь она ждала именно такого поцелуя. Один такой поцелуй — и Мэг отдавалась его власти. Так всегда было и, наверное, всегда будет.

Его рука оказалась под ее блузкой и коснулась обнаженного тела. Мэг дернулась, как от ожога, сердце ее забилось.

— Джесс!

Он припал губами к ее шее, пробормотав что-то невнятное. Мэг понадобилось сделать над собой огромное усилие, чтобы что-то сказать, но голос ее звучал неуверенно:

— Почему мы сидим здесь, в машине, посреди дороги, ночью, неизвестно где, когда мы можем быть дома… вместе?

— Ты хочешь сказать — в постели? И заниматься любовью? — Он затрясся от едва сдерживаемого смеха. — Ты всегда так практична? А если я не в силах терпеть до дома?

В подтверждение своих слов он медленно провел рукой по ее спине.

Мэг вся дрожала.

— И я… я тоже. Только в кабине у нас вряд ли получится.

— Что-нибудь придумаем. — Джесси обвил ее талию руками. — Мэгги, я люблю тебя. — Он вдруг заговорил серьезно. — Я был круглым дураком, что отпустил тебя. Больше я такой ошибки не сделаю. Понимаешь?

— Если я скажу «да», значит, соглашусь заняться любовью в машине?

— Нет, это значит, ты согласишься, что мы… — он расхохотался, — что мы друг друга стоим.

— Да, и еще раз да!

Поддавшись чувствам, она соглашалась и с тем, что говорил он сам, и с тем, о чем говорили его руки. Но когда он распахнул дверцу машины, она почувствовала, что совершенно к этому не готова. Щурясь от резкого света вспыхнувшей в кабине лампочки, она видела, как блестят от нестерпимого желания его глаза. Улыбаясь, он протягивал ей руку. Мэг колебалась, она и представить себе не могла, что они станут заниматься любовью где-то еще, кроме как в нормальной постели.

— Идем. — Его голос был теплым и мягким, как растаявшая карамель.

Она в нерешительности посмотрела на Джесси и доверчиво протянула ему руку. Он помог ей вылезти из машины, заглянул в кабину и вытащил оттуда плед. Мэг прислонилась к дверце машины, у нее подкашивались ноги.

— Что мы делаем? Мы сошли с ума! — Она оглядывалась по сторонам, словно ожидая, что на них обрушится шквал упреков.

— Здесь, кроме нас, никого нет. Может, только коровы да зайцы, — успокоил ее Джесси. — Куда девалась твоя смелость и решительность? Спорим, что ты никогда не занималась любовью в другом месте, кроме постели.

Даже в темноте она чувствовала, что краснеет. И не от того, что он сказал, а от того, что он знал это не хуже ее. Она стукнула мужа кулаком по плечу.

— Ты прекрасно знаешь, где я занималась любовью, потому что это было только с тобой.

— Ах да! Ну конечно! — поддразнил он ее.

Отстранив ее от машины, он захлопнул дверцу. Мэг обняла его.

— Ты же знаешь, что… что я тебя люблю, — робко прошептала она.

Джесси стоял не шевелясь.

— Да, знаю. Только я не был уверен.

— Люблю и всегда любила.

— Тогда пойдем, — сказал он многозначительно. — Доверься мне.

Они шли по траве между деревьями к берегу ручья. Там, где в День независимости они видели оленя, Джесси расстелил плед. Свершалось нечто важное, возрождались почти уже похороненные ею надежды. Она страстно желала подчиниться ему целиком и полностью, ей передалась глубина его чувств. Джесси усадил ее и встал перед ней на колени. И тут Мэг заметила в свете луны, как на пальце у него блеснуло кольцо.

— П-подожди! — Она перевела дыхание и схватила его за руку. — Мне нужно кое о чем тебя спросить.

— Потом, — хрипло сказал он.

— Нет, сейчас, Джесси. Пожалуйста! — Она коснулась безымянного пальца на его левой руке. — Скажи, зачем ты носишь обручальное кольцо? Ты надел его, когда Том Ти заставил тебя сюда приехать?

Он вздохнул, но, против ее ожиданий, даже не попытался уйти от ответа.

— Мне бы хотелось сказать, что я носил его, потому что был уверен: со временем у нас все наладится.

Она облизнула пересохшие губы.

— Значит, это не так?

Он покачал головой.

— Через пару лет я пришел к выводу, что у снежинки в аду больше шансов уцелеть, чем у нашего брака.

— И ты снял кольцо?

Он выпустил ее из объятий и покачал головой:

— Я никогда его не снимал. А ты?

— Конечно, нет.

— Думаю, свое кольцо ты носила для Рэнди, — грустно заметил он.

Такая мысль ей в голову не приходила, но теперь, когда он об этом сказал, все показалось ей совершенно очевидным.

— Я…

— Подожди, — поспешил перебить ее Джесси. — Ты спросила первая, и я отвечу. — Он помолчал, а потом торопливо заговорил, будто стесняясь своих слов: — Сначала я ждал, что ты вернешься. Я был совершенно в этом уверен. А когда понял, что все это серьезно, то задумался, не снять ли мне кольцо. Но потом… я решил, что это очень хорошая защита от хищных дамочек.

— И что, действовало?

— Иногда. Во всяком случае, вначале. Потом уже действовало хуже. Похоже, кольцо потеряло свою силу.

— А-а… — Мэг не могла больше выдавить из себя ни слова.

Наступила долгая пауза. И тут он прошептал:

— Я вру. Я не снимал это несчастное кольцо, потому что никогда не терял надежды, что мы снова будем вместе. Как сейчас.

Они лежали рядом, держа друг друга за руки, и смотрели на небо, проглядывавшее сквозь листву деревьев. Учащенное дыхание постепенно успокаивалось, и Мэг услышала журчанье ручья. Она повернула голову и увидела отражение луны в воде.

Джесси повернулся на бок.

— Ты красивая, — сказал он тоном убежденного собственника. — Не перестаю поражаться, какая ты красивая. Ты одеваешься строго, никогда не кокетничаешь, не стараешься привлечь внимание мужчин, но в тебе столько огня, что ты запросто смогла бы спалить весь Чикаго, а то и Даллас!

Мэг томно улыбнулась:

— Спасибо за комплимент, но до Сьюзи Шерман мне далеко.

— Какая там Сьюзи!

Он склонился над ней, и в этом мире, кроме них, больше ничего не имело значения.

— Завтра я лечу в Бостон с тобой. Скажем Рэнди вместе.

— Ох, Джесси, как он будет рад, — Мэг еще плотнее прижалась к нему.

Джесси так крепко обнял ее, словно боялся отпустить.

— И не только он. Подозреваю, что эти два негодяя, наши деды, тоже вздохнут с облегчением.

— Неужели? Никогда не думала, что нравлюсь Тому Ти.

— Он тебя совсем не знал раньше Но он любит нашего сына, поэтому ударится в другую крайность. Когда вы поближе познакомитесь, он будет от тебя без ума. Только не старайся казаться слишком хорошей, иначе он примет это за слабость. Ты понимаешь, к чему я клоню?

Она понимала. Жаль, что он не посоветовал мне этого восемь лет назад.

— Вот твой дед, — в его голосе звучала неуверенность, — другого поля ягода.

— Он просто лапушка!

— Он контролирует политику и финансы, а ты называешь его лапушкой?

— Нет, дорогой, — возразила она шутливым тоном. — Я зову его дедом, и Рэнди тоже. А ты можешь называть его «сэр».

Мэг хихикнула и чмокнула его в щеку.

— Нет, серьезно, кончай шутить.

— Если серьезно, он хочет только одного: чтобы я и Рэнди были, счастливы. Если при этом будешь счастливым еще и ты, возможно, он с этим примирится.

— Хороший дед, ничего не скажешь.

— Сарказм тебе не к лицу… Ах! Подожди…

Они вернулись к машине только на рассвете, который, по мнению Мэг, ознаменовал нечто большее, чем просто начало нового дня. Ей казалось, что для нее началась новая жизнь.

Когда они приехали, Джесси повернулся к ней с улыбкой. Вид у него был вполне свежий, хотя он почти не спал. Мэг тоже улыбнулась. Она спала ничуть не больше, но чувствовала себя просто прекрасно.

Джесси тронул ее спутавшиеся волосы и бросил на нее нежный взгляд из-под длинных ресниц.

— Ты чертовски сексуально выглядишь, — пробормотал он. — Вся такая взъерошенная, заспанная и прекрасная. Так и хочется…

— Побыстрей закрыть дом и полететь к сыну. — Она слегка отстранилась от него. — Если мы поторопимся, то уже сегодня будем в Бостоне.

Она хотела было открыть дверь.

— Подожди!

Мэг в изумлении замерла, а Джесси выпрыгнул из машины, обежал ее вокруг и, рывком открыв дверцу, протянул к ней руки.

Мэг недоверчиво нахмурилась:

— Что это ты придумал?

— Я хочу перенести тебя через порог, чтобы мы могли вступить в наш второй брак, так сказать, с той ноги.

Он взял ее на руки, поднялся по ступеням, пересек веранду и толкнул ногой незапертую дверь. Пройдя через холл, он поднялся в спальню.

Мэг не успела даже возразить — впрочем, у нее не было ни сил, ни желания возражать.

Только к десяти утра они собрались поесть. Оба зверски проголодались, и Мэг поджарила картошку с колбасой, разбила туда несколько яиц, испекла печенье, сварила кофе и оттаяла банку с замороженным апельсиновым соком.

Ели они с большим аппетитом. Мэг смотрела, как Джесси намазывает маслом очередное печенье.

— Итак, — решительно начала она, — что нам нужно сделать, чтобы здесь закруглиться?

Джесси облизнул губы, лоснившиеся от масла.

— В первую очередь мне нужно собрать лошадей. На это уйдет не много времени, если только ограда на восточном пастбище опять не рухнула. Потом надо зайти к Джо Бобу: или сейчас, или по дороге в аэропорт. Я должен предупредить, что меня не будет и я не смогу выгуливать его пижонов.

— Бедняга Джо Боб. Какая жалость!

Но ее сочувственный тон не мог обмануть Джесси.

— А мне что нужно сделать? — спросила Мэг.

— Как обычно: сложить вещи, убрать постели. Том Ти пригласит потом кого-нибудь сделать полную уборку.

— Ладно. — Мэг принялась за посуду. — Думаю, наберется пара сумок белья. Терпеть не могу смешивать грязное с чистым. Не забудь дать мне свои вещи. — Мэг вдруг помрачнела. — А где ты брал чистое белье? Я твои вещи не стирала, а стиральной машиной ты не пользовался.

Джесс смутился:

— Ну, относил приятелю.

— Ах, приятелю! — Перед глазами Мэг тут же возник образ блондинки-искусительницы. — А я его знаю?

Джесси перестал улыбаться.

— Не дави на меня.

Она вздернула подбородок.

— Если б я давила, то спросила бы, где ты был той ночью, когда мы… повздорили. Домой ты вернулся только под утро. И в то же время, что и сегодня.

Ее охватил ужас при мысли, что и причина может быть той же.

— Если бы я хотел наказать тебя, то я бы… — Он осекся. Глаза его горели, было видно, что он с трудом сдерживается. — Сейчас не время вникать, — заключил он. — Но попозже — придется.

— Ты хочешь сказать… — Она растерянно замолчала, пожалев, что вообще открыла рот.

Или той ночью произошло что-то, что повлияет на их отношения, или он хотел сказать, что займется ее дурацкой манерой делать скоропалительные выводы, а потом упрямо отказываться прояснить недоразумение.

Если бы только речь шла о недоразумениях! По спине у нее пробежал холодок. Вряд ли он поехал к Сьюзи той ночью, но теперь Мэг была как-то не совсем в этом уверена. Только сейчас ей не хотелось узнать правду. Какой бы она ни была. Ей хотелось подольше насладиться своим вновь обретенным счастьем и верить в счастливый конец. Ей это было необходимо.

— Да, — быстро согласилась она, — сейчас не время.

Джесси удивленно посмотрел на нее, но его улыбка тут же все исправила. Он подошел и обнял Мэг.

— Так не хочется от тебя уходить, — пробормотал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Ты уверена, что у нас совсем нет времени?

Она рассмеялась, хотя в горле стоял комок.

— Я тебя люблю, Джесси Джеймс Таггарт. Ты неисправим, но я тебя люблю.

— Значит, да?

— Никакого «да» и быть не может! — Она ущипнула его и оттолкнула от себя. — Потом у нас для этого будет уйма времени. Нас в Бостоне ждет ребенок. Я просто не могу дождаться, когда обрадую его.

Склонив голову набок, Джесс смотрел на нее сияющим взглядом. Потом прижал к себе и погладил по спине.

— Как говаривал мой дражайший дед, никогда не откладывай на завтра то, что…

— Джесси!

— Ушел!

И после короткого, но горячего поцелуя он выскочил из дома.

Несмотря на желание сделать все побыстрее, Мэг занималась уборкой не спеша. Снимая белье с постели, на которой они спали с Джесси, она поймала себя на том, что стоит, прижав простыню к груди, и глупо улыбается. Рассмеявшись, она бросила простыню на пол и взялась за другую. Потом отнесла белье на кухню, к нише, где стояли стиральная машина и сушилка. Оставив там белье, она пошла в маленькую спальню, где Джесси спал один, еще до того, как они помирились.

Мэг сняла простыни и заметила несколько брюк и рубашек у кровати. Интересно, все мужчины считают пол самым подходящим местом для одежды? Она наклонилась, сгребла все в кучу и понесла к стиральной машине. Безусловно, в первую очередь им нужно обсудить вопросы более важные, чем неопрятность. Мэг стала освобождать карманы и сортировать его одежду на светлую и темную.

Она благодушно размышляла о том, что если любишь и веришь, то нет ничего невозможного. Она верила в это всем сердцем и душой. Любовь и доверие. Именно так! Она радостно рассмеялась и, схватив куртку Джесси, заключила в объятия, предназначавшиеся ее хозяину. Когда мы будем общаться на равных, когда он поймет, как важен для меня открытый и прямой разговор, он станет другим. В этом она была уверена. И если есть какие-то мелочи, которые нам захочется изменить…

Мэг сунула руку в карман куртки и вытащила что-то непонятное. Нечто черное и кружевное. Она смотрела на кружевную ткань, вначале ничего не понимая, потом — с нарастающим ужасом. Ее рука невольно разжалась, выронив это нечто на пол.

Мэг опустилась на колени, заставила себя поднять смятую тряпочку, расправить и… узнать черную кружевную рубашку, которая недавно обтягивала пышные формы мисс Сьюзи Шерман. Как же так? Она стала вспоминать.

Белокурая стервочка была в этой рубашке в салуне в тот самый роковой день. Но ведь Сьюзи ушла оттуда с Джо Бобом, а Мэг с Джесси уехали вместе! Они тогда славно поужинали и вернулись домой, а потом… потом была гадкая ссора. Мэг отчетливо помнила свои собственные слова: «Тебе придется поискать кого-нибудь другого. Ты ведь знаешь, где искать!» И его ответ: «Ты даже не представляешь, как права». Он тогда уехал на машине и вернулся только под утро. Теперь не осталось никаких сомнений, где он пропадал. И еще стало ясно, что за пять лет абсолютно ничего не изменилось.

Мэг съежилась на полу у стиральной машины, в голове у нее пронеслись воспоминания…

Мэг испуганно смотрела на него.

— Джесси! У тебя на воротнике следы от помады!

— Отправь рубашку в стирку. Теперь умеют выводить любые пятна.

— Меня не волнует твоя дурацкая рубашка! Я хочу знать, откуда на ней помада!

Она имела полное право спрашивать. Но Джесси, как обычно, упрямо сжал губы, а глаза его превратились в узкие щелочки на утомленном, покрытом пылью лице.

— Мэг, мне нужно в душ, — подчеркнуто сдержанно ответил он. — Я только что плюхнулся кормой в грязь, меня лягнула лошадь и боднул бык. На кой мне приходить домой к жене, которая…

— Которая — что? Думает, что ты хотя бы ради приличия объяснишь…

— Я никогда ничего не объясняю. Это признак слабости.

— О Господи, он цитирует Джо Боба! Джесси, не уходи, когда я с тобой разговариваю! Джесси…

— Я же сказал — мне нужно в душ.

— А я сказала, что хочу знать, откуда это пятно от помады.

Она пошла за ним в ванную, продолжая браниться. Он молча стащил с себя ковбойское одеяние, служившее ему рабочей одеждой, и включил душ. Даже будучи в состоянии крайнего бешенства, она не могла не оценить привлекательность его худощавого, сильного и мускулистого тела.

— Джесси! Я требую ответа!

— Ты же знаешь, что из-за шума воды ничего не слышно.

— Услышишь, когда я тоже буду в душе!

Кипятясь и дрожа от злости, она распахнула дверцу душа и заскочила внутрь. Ее туфли заскользили на мокром полу, и она непременно упала бы, если бы он не успел ее подхватить. Они смотрели друг на друга, вода лилась им на головы. Ее льняным брюкам пришел конец, шелковая блузка прилипла к телу, но ей было все равно. Она так жаждала объяснения, что готова была вымаливать его у Джесси. Ему достаточно было сжать ее в своих объятиях и сказать, что губная помада — это сущий пустяк, и она бы поверила. Она бы даже постаралась не вспоминать светлые волосы, обнаруженные на куртке пару недель назад, номера телефонов, на которые она натыкалась в его карманах, телефонные звонки, когда кто-то сразу вешал трубку, едва услышав ее голос… И потому она уперлась руками в его гладкую и мускулистую грудь и выпалила:

— Ты обязан мне объяснить!

— Я обязан тебя любить. Что я и делаю. Я обязан тебя уважать. И я тебя уважаю. Я обязан быть верным тебе. И это, черт возьми, есть! — Он уже перешел на крик, его пальцы сквозь прозрачный шелк впивались ей в руку. Он основательно встряхнул ее. — Что молчишь? Ну давай, скажи что-нибудь!

Мэг смотрела на мужа, стараясь сосредоточиться на его лице, на своей руке, но только не думать о его мокром блестящем теле.

— Я и говорю! — завопила она. — Откуда взялась помада на твоей рубашке? Пока ты не ответишь, нам больше не о чем говорить.

Мэг хотела отступить назад, но Джесси прижал ее к себе так, что она смогла только переступать с — ноги на ногу. Вода текла прямо в туфли.

Он улыбнулся той самой улыбкой, от которой у нее внутри все переворачивалось.

— Хорошо, — согласился он. — Только разговаривать я не хочу. Мы будем общаться… на высшем уровне.

Он прижал ее к себе, и его, губы запечатали ей рот обжигающим поцелуем. Обвивая руками его шею и закрывая глаза, Мэг думала, что нельзя ему позволять уйти от ответа. Она еще пыталась сопротивляться, когда он убирал с лица и приглаживал ее длинные волосы и обжигал поцелуями влажную кожу.

Но когда он внес ее в спальню, такого слова — «сопротивление» — в ее словаре больше не существовало.

Она вспомнила его позже, когда позвонили из полиции и сообщили, что подобрали пьяного Джо Боба, а Джесси покорно встал с кровати и отправился выручать своего дружка, и она осталась одна с ребенком, спящим в соседней комнате.

Осталось и пятно от губной помады, и понимание того, что, стоит ему дотронуться до нее, он получит все что угодно и без каких-либо объяснений.

Но больше так не будет, решила она.

К тому времени, когда Джесси забрал Джо Боба из участка и тот протрезвел, она была уже на пути в Бостон.

Если ты не можешь бороться с ним и не хочешь стать тряпкой, лучше вообще его избегать.

Так оправдывала она свой совершенно бессмысленный поступок. Бессмысленный и отчаянный.