Фиалки на снегу

ЭПИЛОГ

А время шло своим чередом. Миновала зима, и наступила весна; ярко светило солнце, и повсюду цвели крокусы, нарциссы и другие яркие весенние цветы.

В двадцать третий день апреля, праздник святого Георгия, сад Эйвон-Парка напоминал снежную поляну: облетали тополя, и, словно в густом снегу, цвели фиалки.

В это утро на свет появился наследник рода Сен-Жермен. Джон решил назвать его Адамом — в честь отца Изабель.

А десять минут спустя у Адама появилась сестра. Изабель выбрала для нее имя Элизабет-Гизела — в честь своей матери и своего ангела-хранителя.

Все в Эйвон-Парке ликовали. Счастливая мать отдыхала в своей спальне. Откинувшись на подушки, она прижимала к груди Адама, а Джон сидел рядом в кресле и держал на руках дочурку.

— Что ты делаешь? — спросила Изабель у мужа, заметив, что его попытки распеленать Элиза-бет-Гизелу наконец увенчались успехом.

— Я просто идиот, — сказал Джон. — Матушка права.

— О чем ты? — Изабель засмеялась.

— У нашей дочери есть такое же родимое пятно, как у Лили!

— И как у твоей матери и тетушки Эстер, — добавила Изабель.

Джон не успел ответить: в дверь постучали.

— Ты готова к приему гостей? — заботливо спросил Джон. — Может, отложить их визит?

— Пусть войдут.

— Заходите! — громко позвал Джон.

Дверь распахнулась, и в комнату один за другим вошли дядюшки близнецов — Росс, Джейми и Майлз. Они желали как можно скорее увидеть новорожденных.

— А где же Лили? — первым делом спросила Изабель.

— Одевается, — ответил ей Росс, подходя ближе, чтобы посмотреть на племянника. — Джунипер приведет ее сюда…

— Боже, какой красавец! — восхищенно протянул Джейми, глядя на Адама. — Весь в отца!

— Да, а Элизабет-Гизела так же прекрасна, как и ее мать, — поддержал его Майлз.

Изабель сияла от радости и гордости, но Джона было не так-то легко провести: он понимал, что Майлз и его собственные братья хотели не только взглянуть на малюток, но и сообщить ему важные новости.

— Оставим пока комплименты, — прервал он Росса, подхватившего общие поздравления. — Лучше расскажите, чем закончилась это ваше предприятие?

— Мы не потеряли ни шиллинга! — гордо сообщил Джейми.

— Но вы хоть понимаете, какой опасности себя подвергали? Англия и Америка воюют между собой, а вы зачем-то сунулись в самое пекло!

— Теперь планы требуют нашего присутствия в Лондоне, — попытался смягчить Джона Майлз.

— Ну что ж… — Джон улыбнулся. — Поговорим об этом позже, когда я спущусь.

— Слушай, о чем это они задумались? — поинтересовался Росс. — Вы только посмотрите, Изабель, какие у ваших детей серьезные и строгие лица! Может, они хотят предложить свои финансовые проекты?

Все засмеялись.

— Я получил письмо от родственников Уильяма Гримсби, — сказал Джон, внезапно становясь серьезным. — Уильям серьезно болен. Пришлось поместить его в психиатрическую лечебницу.

— Теперь, по крайней мере, он к нам не будет приставать, — заметил Росс, даже и не стараясь изобразить жалость.

— А Николас де Джуэл навсегда уехал в Австралию, — сообщил Майлз.

— Мне жаль бедных сестер, — вдруг сказала Изабель.

— Жаль? Но почему, дорогая? — недоуменно спросил Джон. — Лобелия и Рут обе замужем, у них все в порядке. В суд я так и не стал подавать…

— Все это так, но ты только подумай, что они вынуждены отвечать за Дельфинию! Она находится под домашним арестом, и им приходится сменять друг друга каждые полгода, чтобы следить за ней! Представь, как им, должно быть, нелегко…

— Да уж, — ответил Джон, целуя жену в щеку. — Впрочем, это им наказание за все кошмары твоего детства.

— По-моему, пора идти праздновать день рождения мистера и мисс Сен-Жермен, — объявил Росс.

— Лично я готов! — воскликнул Джейми.

— И я, — отозвался Майлз.

— Я скоро к вам присоединюсь, — сказал Джон. — Постарайтесь не напиваться в стельку до моего прихода!

Росс, Джейми и Майлз, стараясь не шуметь, покинули спальню. Но покой счастливых родителей скоро снова был нарушен. Минут через десять раздался стук в дверь. Джон вопросительно взглянул на Изабель, когда они услышали звонкий голосок Лили.

— Впусти ее, — кивнула Изабель.

— Вот это да! — закричала девочка, бросаясь обнимать Изабель. — Тут целых два ребеночка!

— Понимаешь, — улыбнулась Изабель, — мы с папой просто не могли решить, кого тебе хочется больше, братика или сестричку.

— И поэтому у тебя теперь есть оба, — закончил Джон.

Лили засмеялась и захлопала в ладоши.

— Они тебе нравятся? — не удержавшись, спросила Изабель.

— Очень!

— Нравятся даже больше, чем твоя Гармония? — поддразнил дочку Джон.

— Гораздо больше, — серьезно ответила девочка. Потом она обернулась к няне, которая все еще стояла в дверях. — Няня Джунипер, отведи меня, пожалуйста, в часовню, я хочу говорить с господом!

— Скажи, ты хочешь попросить его о чем-то или поблагодарить? — спросил Джон.

— Конечно, поблагодарить! — Лили подала руку Джунипер, и они ушли.

— Слушай, ты уверена, что не хочешь назвать дочку по имени какой-нибудь из семи добродетелей? — лукаво спросил Джон. — Например, мисс Стойкость Сен-Жермен! Правда, она больше похожа на Справедливость-Надежду, чем на Элизабет-Гизелу.

— Ни в коем случае, — ответила Изабель. — Если только ты не назовешь сына каким-нибудь смертным грехом. Мистер Блуд Сен-Жермен! Как тебе такая идея?

Джон ничего не ответил. Он широко раскрыл глаза и, словно забыв обо всем на свете, в изумлении смотрел прямо перед собой. Изабель стало интересно, что же до такой степени изумило ее мужа, и она проследила за его взглядом. Около камина стояла Гизела!

— Я скучала по тебе, — сказала Изабель. — Где ты была?

— Здесь… там… повсюду… — ответила, как обычно, Гизела. — Но всегда — рядом с тобой. — Посланница небес нежно посмотрела на спящих младенцев и подняла над ними морщинистую руку. — Да благословит господь Адама и Элиза-бет-Гизелу, да одарит он их здоровьем, счастьем и вечной любовью!

— Но ты ведь не покинешь меня? — встрево-женно спросила Изабель.

— Дитя мое, где бы я ни была, я всегда останусь в твоем сердце. Помни, я люблю тебя! А ты, — она обратилась к Джону, который не мог вымолвить ни слова и лишь смотрел на верную подругу Изабель не мигая, — ты теперь веришь в мое существование?..

С этими словами Гизела растаяла в воздухе. Там, где она стояла секунду назад, возник столб серого тумана; еще мгновение спустя из него выступила прекрасная молодая женщина с такими же, как у Изабель, золотистыми волосами и фиалковыми глазами…

— Мама! — чуть слышно прошептала Изабель.

— Смерть не в силах разлучить нас. — Ее улыбка сияла нездешней радостью и величавым спокойствием. — Настоящая любовь живет в вечности… — Она склонилась над Изабель, поцеловала ее в лоб — и исчезла, словно никогда и не существовала.

— Никогда бы не поверил, если бы не увидел все это собственными глазами, — пробормотал Джон, обретая наконец дар речи.

Слезы застилали глаза Изабель… Она сняла с шеи цепочку, открыла золотой медальон и молча передала его Джону.

Он увидел миниатюрный портрет — портрет той женщины, что несколько секунд назад стояла перед ним в этой самой комнате.

— Любимая, простишь ли ты меня за то, что я не верил тебе? — с усилием проговорил Джон.

— Гизела говорила правду: принца узнают не по короне, — ответила Изабель. Голос ее дрожал. — Некоторые вообще зовут себя герцогами.

— Благодарю, любовь моя. — Осторожно, чтобы не разбудить дочку, он встал и поцеловал Изабель в лоб. — Помнишь, любимая? — с нежностью прошептал он. — Радость навсегда…