Фиктивная жена для бывшего

Глава 10.

Всю дорогу в машине мы молчим.

Дамир сидит за рулем с мрачным лицом, и атмосфера между нами такая напряженная, что даже воздух словно заледенел и теперь с трудом проталкивается в легкие. Для каждого вдоха приходится делать усилие.

От еды по телу разливается осторожное чувство сытости, но энергии оно не дает: для этого я слишком вымотана. Но зато хоть голова не кружится. Правда, теперь в ней на репите крутится «меня подставили, подставили, подставили…»

Но что об этом говорить?

Дамир мне все равно не верит и вряд ли поверит.

Может, он был даже рад, что нашелся повод избавиться от надоевшей любовницы. А может, и вообще сам все это сделал. Выдумал это видео, приплел сюда какой-то там проект…

Я мысленно делаю зарубку, что такое возможно, хотя на самом деле не верю в это.

Дамир не из тех, кто стал бы плести интриги. Он обычно действует прямо и жестко.

А еще, когда он обвинял меня в предательстве, в его глазах полыхала настоящая ярость и боль. Такое не подделаешь.

Как же сильно Дамир меня теперь ненавидит… Меня мутит при одной только мысли о том, насколько глубоко в нем живет теперь эта ненависть. И что объект этой ненависти – я. И только я.

– Приехали, – сухо сообщает Дамир,

Когда машина сворачивает к моему дому, я открываю рот, чтобы сообщить, что он может подождать тут: я сама поднимусь в свою квартиру и все принесу. Но Дамир не дает мне даже слова сказать.

– Пойдем, – бросает он коротко. – Я помогу вещи вниз спустить.

– Нет! – вырывается у меня слишком резко. – Я сама.

– Ты только что упала в обморок в ресторане, – подчеркнуто любезным тоном сообщает Дамир. – Сама. Еще вопросы?

– Там нести почти нечего, – упрямо бормочу я, пытаясь отстоять хоть какие-то крохи собственной гордости. – И мне еще собраться надо, тебе придется долго ждать.

– Не придется, – отрезает он. – Потому что ты постараешься и соберешься быстро. Все, идем, Лера. Не трать мое время на глупые споры.

Я судорожно выдыхаю и стискиваю в пальцах ремешок сумки.

Это плохая идея. Очень плохая.

Но остановить Дамира, который что-то решил – это как пытаться голыми руками сдержать асфальтоукладчик: глупо, опасно, а главное бесполезно.

«Мне плевать на его мнение, – как мантру повторяю я. – Плевать, плевать, он для меня никто…»

Но я все равно нервничаю, роняю ключи и открываю дверь только со второй попытки. Дамир вслед за мной заходит в темный, воняющий сыростью подъезд и вопросительно смотрит на меня.

– Тут только пешком, лифта нет, – бормочу я. – Наверх на третий этаж.

Дамир молча поднимается за мной по грязной лестнице. Он так чужеродно смотрится среди обшарпанных исписанных стен, что меня не покидает ощущение нереальности происходящего.

Искоса смотрю на его каменное лицо, по которому ничего нельзя прочесть, и против воли со стыдом опускаю взгляд.

Как будто я виновата, что живу тут.

Дамир ничего не говорит, пока мы поднимаемся. И когда я открываю дверь – тоже. Просто переступает порог квартиры.

И замирает.

Медленно оглядывает узкий тесный коридор, заваленный чужими вещами, морщит нос, потому что в квартире неприятно и резко пахнет тушеной капустой, а я торопливо говорю, ненавидя себя за этот извиняющий тон:

– Моя комната дальше. Идем.

Но тут по закону подлости распахивается дверь другой комнаты, где живет электрик Вадик, и он вываливается оттуда пьяный в хламину. Вообще он нормальный парень, но пару раз за месяц у него бывает такое и, господи, ну почему именно сегодня.

– Л-лерка! Опять вырядилась как на панель… – с ухмылкой тянет он и звучно икает. – Бляяя, а это кто? Клиент твой? Богато! Хорошо вам, блядям. А сколько ты бере…

Дамир мгновенно оказывается около него, и уже в следующую секунду Вадик захлебывается своими словами и летит спиной обратно в свою комнату. Я поспешно подскакиваю и закрываю за ним дверь.

– Не надо! – умоляюще вскрикиваю я, глядя на Дамира, но он, похоже, и не собирается дальше связываться с этим пьяным идиотом.

Только достает из кармана пиджака белоснежный платок и брезгливо вытирает руки.

Я киваю на свою комнату и иду туда, чувствуя между лопаток пристальный взгляд Дамира.

От этого взгляда не ускользает ничего: ни сломанная дверца шкафа, ни потертый от времени линолеум, ни вид из окна на промзону.

– Ты серьезно вот тут живешь? В этой помойке? – спрашивает наконец Дамир, и в его голосе звучит неподдельное удивление.

Я вспыхиваю.

– Если ты будешь отпускать такие оскорбительные комментарии, мне еще сложнее будет делать вид, что я в тебя влюблена, – сообщаю я Дамиру, пытаясь спрятать за насмешкой желание разреветься. – А это и так очень тяжело делать, поверь.

Он ничего не отвечает, разглядывая мою комнату, и я, закусив губу, беру свой потрепанный чемодан и начинаю кидать туда вещи. Дамир очень долго молчит, и в какой-то момент я почти забываю, что он тут, но внезапно раздается его хриплый голос:

– Я не должен спрашивать. Но спрошу. Почему, Лер? Почему ты здесь?

Господи.

Он продолжает меня унижать.

Вопрос только в том, случайно или намеренно?

– Потому что снимать жилье в столице дорого, – ровным голосом говорю я. – Моей зарплаты в благотворительном фонде хватает только на это. Квартиру я себе позволить не могу. Только комнату в этом районе. И то приходится экономить на всем остальном. И если ты хочешь спросить, почему я работаю в фонде, а не в хорошей компании, то я просто напомню тебе, что, благодаря тебе и твоему дяде, я в черном списке. Меня не наймут ни в одну нормальную фирму.

– Ты это заслужила, – резко говорит Дамир. – Скажи спасибо, что не тюрьма.

– Спасибо, – язвительно выплевываю я и отвешиваю ему издевательский поклон. – Спасибо, что не посадил меня за то, что я не делала!

Его губы кривятся, а потом с них срывается еще один вопрос.

– А деньги? Куда ты их дела?

– Какие деньги? – искренне удивляюсь я. – От продажи маминой квартиры? Так там копейки были. У нас город маленький, а однушка была в ужасном состоянии. Плюс часть ушла на долги по коммуналке и за врачей…

Горло перехватывает.

О смерти мамы я до сих пор не могу говорить спокойно. После этого я в полной мере ощутила, что осталась одна.

– От чего она умерла? – тихо спрашивает Дамир.

– Рак.

– Мне жаль.

– Вряд ли, но спасибо… – я нахожу в себе силы на усмешку. – Так вот про деньги. Их еле хватило на первое время в Москве и на оплату жилья, пока я искала работу.

– Почему ты вернулась сюда?

Потому что мама перед смерью сказала мне имя отца, потому что он жил в Москве, потому что я поехала сюда его искать, а нашла своего брата… Умного классного парня с серьезной болезнью.

На помощь ему и ушли остатки денег с маминой квартиры. Но этого было ничтожно мало.

– У меня были свои причины вернуться, – сухо говорю я. – И чтобы не было больше вопросов, с тобой эти причины не связаны никак.

– А с кем? С этим Демидовым? – Голос Дамира звучит зло. – Ты приехала к нему?

– Да, – бросаю я и отворачиваюсь к сумке, застегивая молнию.

– Значит, тебе не заплатили за предательство? – выплевывает он. – Ты это делала не за деньги? По другой причине? Месть?

– Нет никакой причины. И денег нет. Потому что я этого не делала, – устало говорю я. – Ты можешь продолжать мне не верить, Дамир, но это не изменит правду.

Его глаза вспыхивают мрачным огнем.

– Собирайся быстрее, нам пора на ужин, – цедит он. А потом резко добавляет: – И не оставляй здесь ничего, потому что сюда ты точно больше никогда не вернешься.